Корона с шипами

20

«Бурав» медленно приближался к Мэйрибейну. Штормы, подводные рифы, пираты и акулы не омрачали это спокойное плавание. Мирной чередой сменяли друг друга долгие жаркие дни, короткие холодные ночи и великолепные кроваво-красные закаты.

Дни были так похожи друг на друга, что Тесса потеряла им счет. Знала только, что они в пути больше семи, но меньше десяти суток. Пробуждение, завтрак, прогулка по палубе, полдник, посиделки на палубе, ужин — и сон.

Единственным развлечением были беседы с Райвисом. Но с того дня, когда он рассказал о сражении за поместье своего отца, Райвис держался замкнуто и отчужденно. Он ясно дал понять, что не желает обсуждать свое прошлое, и говорил исключительно на нейтральные темы. Он не грубил, но все время был настороже. Он больше не упоминал о Дрохо, а героями его рассказов становились случайные знакомые, бывшие работодатели, кто угодно, кроме родных и друзей.

Рана его затягивалась, правда, довольно медленно. По ночам он часто просыпался от боли и беспокойно метался на постели. Даже теперь, неделю спустя, при чересчур резком движении лицо его болезненно морщилось. Ожог на руке Тессы заживал и отчаянно чесался. Мертвая кожа слезала шелухой, оставляя на ладони грубый красный шрам. Тесса предпочитала не смотреть на него, а когда прикасалась к рубцу, у нее возникало странное чувство, что трогает она не свое, а чье-то чужое тело.

Благодаря хитроумной политике и обходительности Райвиса они были окружены особой заботой. По крайней мере раз в день юнга приносил в их каюту поднос со свежим хлебом, горячим сидром и мясом. Тесса была не уверена, что Райвис платит за еду: кошелек его почему-то оставался таким же пухлым, как в начале путешествия.

— Свистать всех наверх! Вижу землю!

Тесса обернулась на крик. Кричал не матрос, а всего лишь какой-то мальчишка, изображающий из себя морского волка. Но, проследив за его взглядом, Тесса — далеко-далеко к северо-западу от корабля — и вправду увидела землю. У нее замерло сердце. Мэйрибейн. Еще одно путешествие подходит к концу.

Тесса побежала на верхнюю палубу. Она уверенно проталкивалась через толпу возбужденных женщин, детей, матросов палубной команды и ловко увертывалась от встреч с пассажирами-мужчинами. Теперь Тесса чувствовала себя на корабле как дома. Она привыкла даже к длинной юбке и научилась карабкаться по лестницам и перепрыгивать с палубы на палубу с ловкостью заправского моряка. Райвис только посмеивался. Он говорил, что настоящей рейзской леди из нее не получится никогда. Звучало это довольно обидно, но Тесса почему-то не обижалась.

Она ухватилась за перила и наклонилась над водой. Полуденное солнце пекло макушку, над головой кричали чайки — кстати, впервые за время путешествия, и Тессе удалось убедить себя, что из-за близости земли воздух стал более свежим и менее соленым.

— Ну и картина! Ей-богу, от такого зрелища кровь быстрей бежит по жилам, — раздался у нее за спиной голос Райвиса.

Тесса кивнула, не оборачиваясь, чтобы поздороваться с ним:

— Чудесно, правда? Сколько нам осталось плыть?

Райвис засмеялся низким хрипловатым смешком:

— По правде говоря, меня восхитила вовсе не эта туманная перспектива, а нечто куда более конкретное.

Тесса в замешательстве поспешно отступила от перил и попыталась возмущенно хмыкнуть, но вышел лишь какой-то придушенный писк. Райвис умел выбить ее из седла.

Он широко улыбнулся:

— Я не хотел тебя смутить.

— Именно этого ты и добивался.

Тесса оправила юбку и отвернулась от него. Монеты в висевшем на поясе кошельке негодующе зазвенели.

— Ты забрала пожитки с нижней палубы? — как ни в чем не бывало спросил Райвис. — От вида земли все потеряли головы. Именно в такие моменты воры обычно проворачивают свои махинации.

Тесса, все еще раздраженная, ткнула пальцем в узел со своими вещами:

— Все со мной. Так когда мы будем в порту?

Райвис, прищурившись, поглядел на море:

— Ну, не так уж скоро. Это только кажется, что земля близко. Хорошо, если до темноты пристанем.

Райвис оказался прав. «Бурав» прибыл в порт, когда по совершенно темному небу уже величаво плыла бледная луна. Набережная была освещена сотнями факелов. Едкий дым от них поднимался вверх и доходил до носа корабля. Вокруг сновали юркие лодчонки. Некоторые подплывали так близко, что Тесса поражалась, как гребцы ухитряются не врезаться в корабль. Все паруса, кроме кормового, были спущены, и «Бурав» входил в гавань на предельно сниженной скорости.

Дул лишь слабый ветерок, но такой холодной ночи ни разу не было за все время путешествия. Тесса плотнее запахнулась в плащ. По сравнению с бейзеллским портом килгримский был освещен очень скудно, а сам город с рассыпанными между холмами домишками казался каким-то жалким, лишенным настоящего центра. Райвис рассказывал ей, что Килгрим — всего лишь перевалочный пункт, отсюда пассажиры, как правило, отправляются дальше.

Тесса уже больше часа не видела Райвиса. Он небось выспрашивает у матросов, где лучше переночевать, поесть и нанять лошадей. Он вечно занят подобными вещами.

Корабль тем временем развернулся. Теперь он шел вдоль порта. С пристани на борт прыгали грузчики; матросы закрепляли страховочные канаты и веревки. У жителей Мэйрибейна были странные голоса — резкие и гортанные. Они так и сыпали замысловатыми ругательствами и проклятиями, замолкая лишь для того, чтобы почтительно поклониться даме или подмигнуть застывшему в благоговейном удивлении мальчишке.

Через минуту корабль было не узнать. Все пришло в движение: пассажиры, матросы, грузчики. На набережной шла оживленная торговля. Лоточники наперебой предлагали свой товар — горячие пирожки и холодное пиво — пассажирам, за неделю соскучившимся по этим деликатесам.

Тессе стало нехорошо от этой суеты и давки. Факелы, крики, темные фигуры напомнили ей битву среди валунов. Не сознавая, что делает, она прижала к щеке обожженную ладонь. Кожа была очень горячей.

— Я уж подумал, что потерял тебя.

Тесса подскочила от неожиданности, хотя сразу поняла, что это Райвис. Он успел переодеться, причесаться и до блеска начистить сапоги.

— Ты в порядке? — Не дожидаясь ответа, он протянул руку. — Давай свои вещи.

Тесса подала ему узел. У нее не было ни малейшего желания отстаивать свою самостоятельность. Руки их встретились.

— Не бойся, — сказал Райвис. — Я все время буду рядом.

Впервые с того памятного разговора у перил на юте голос его звучал так мягко. Тесса внимательно посмотрела на него. Да, он имел в виду именно то, что сказал. Она передернула плечами и отвернулась. Райвис видел ее насквозь. От этого она чувствовала себя особенно уязвимой и беззащитной.

— Пошли, — бросила она через плечо. — Или ты целую вечность собираешься торчать на этом плавучем корыте? — И добавила, чтобы смягчить свою резкость: — Кто последним ступит на сушу, покупает еду и эль.

Райвис не ответил, но решительно направился к трапу. Тесса заметила, что глаза его опасно сверкнули.

Он попрощался с каждым матросом, но без слов: с одним просто встретился глазами, другому кивнул, с третьим обменялся особым морским приветствием — это было нечто среднее между хмурой гримасой и улыбкой. Наблюдая за ним, Тесса впервые за эти дни заметила шрам на губе. Удивительно, как быстро она привыкла к этому изъяну во внешности своего спутника.

Именно этот момент Райвис выбрал, чтобы обернуться и предложить ей руку.

— Ты уверена, что на суше ноги тебя не подведут?

Тесса удивленно подняла брови. До сих пор на ноги она не жаловалась.

Они вместе спустились по трапу, и тут Райвис немного отстал, позволил ей первой спрыгнуть на дощатую пристань и добродушно усмехнулся:

— Похоже, ужин покупать мне.

И снова Райвис не оправдал ожидания: Тесса не сомневалась, что он постарается выиграть это маленькое состязание.

— Помочь вам с вещами, господин?

— Безделушки для вашей дамочки? Ленты не возьмете?

— Лошадь и телега, которые доставят вас в лучшую гостиницу Килгрима...

Их обступили торговцы, нищие, слуги с постоялых дворов. И все тянули к ним руки, все тараторили на чудном диалекте, который Тесса с трудом разбирала. Но Райвис легко разогнал эту толпу. Он был не похож на других сошедших на берег пассажиров. Хватило одного движения руки — и назойливые просители разлетелись как мухи.

От дыма факелов у Тессы слезились глаза, першило в горле, а во рту был такой вкус, точно она съела обугленную головешку. Она с трудом волочила налившиеся свинцовой тяжестью ноги.

— Обычное дело, — заверил ее Райвис и взял под руку, чтобы поддержать. — С любым может случиться после такого долгого плавания. На корабле ты ощущаешь и притяжение и отталкивание. Здесь — только притяжение. — Он лукаво улыбнулся. — По доскам идти еще ничего, они пружинят под ногами. На твердой земле будет хуже.

— Тоже военный опыт? — спросила Тесса. Насмешливая снисходительность Райвиса задела ее. Она старалась ступать как можно тверже и уверенней, но все же пошатывалась и хваталась за его руку при каждом шаге.

— Ну какой там опыт... — Райвис вдруг отпустил ее, остановился и уставился на толпу встречающих, точно высматривая кого-то.

Тесса проследила за его взглядом и за клубами дыма, раскачивающимися тенями, вспыхивающими и гаснущими факелами, различила фигуру в черном одеянии и надвинутом на лицо капюшоне. А затем незнакомец поднял руки и откинул капюшон. У Тессы перехватило дыхание. Под черным колпаком скрывалась женщина с фиалковыми глазами и блестящими темными волосами. Шепот изумления прошел по толпе. Незнакомка была необычайно хороша собой. Даже в красноватом свете факелов, в котором все выглядели изможденными и осунувшимися, ее кожа излучала теплое золотисто-матовое сияние.

Тесса поглядела на Райвиса. Он закусил рассеченную шрамом губу и, словно забыв о ней, двинулся вперед. Тессе оставалось только пробираться следом за ним. Толпа расступалась перед Райвисом. Красавица ждала его на ступенях лестницы, ведущей с пристани на набережную. Тесса заставила себя успокоиться, дышать глубоко и размеренно. И вскоре ноздри ей защекотал резкий сладковатый запах фиалок.

Райвис подходил все ближе к незнакомке. Глаза ее потемнели, а губы чуть заметно скривились. Тесса вдруг почувствовала себя неуклюжей растрепанной простушкой и поспешно пригладила волосы и оправила юбку. Волосы женщины с фиалковыми глазами свободно развевались на ветру. Блестящие кудри обрамляли лицо формы сердечка с безупречной кожей. Резкий порыв восточного ветра распахнул плащ незнакомки. Под ним оказалось платье, отделанное ярко-красными кружевами.

Тессу она не удостоила даже взглядом и стояла неподвижно, пока Райвис не остановился рядом с ней.

— Нам надо поговорить, — произнесла она низким, хрипловатым голосом и, не дожидаясь ответа, взбежала по ступенькам на набережную. Райвис шел следом.

Тесса, разинув рот, смотрела на них с нижней ступеньки. У них были одинаковые темные волосы и неуловимо быстрые движения. Тессе показалось, что перед ней два существа одной породы. Но в следующее мгновение Райвис обернулся. Лицо у него было напряженное, почти злое. Он нашел в толпе лицо Тессы и поманил ее еле заметным кивком головы. Женщина с фиалковыми глазами заметила это, но притворилась, что ничего не видит.

Она повела их в город. Под ногами хлюпала жидкая грязь. По улицам беспорядочно двигались всадники, носилки, крытые повозки, ослы с поклажей. Мальчишка с тачкой, груженной яблоками, чуть не налетел на них, и Райвис предупредительно придержал незнакомку за локоть. Тесса постаралась не смотреть, как долго его рука после этого задержалась на ее руке. Они миновали оживленный деловой квартал, несколько раз сворачивали в переулки и наконец вышли к похожему на гостиницу зданию из песчаника.

Они вошли в комнату с очагом, размерами не уступающим лошадиному стойлу. В нем на вертелах поджаривались цыплята и куски мяса. Капли жира с шипением падали в огонь. Вокруг хохотали, пели, веселились какие-то люди. В воздухе стоял запах дыма, еды, винных паров. Женщины и мужчины сидели, прижавшись друг к другу, с раскрасневшимися от выпитого щеками, кружками эля в руках. Слышался звон монет.

Стоило их маленькой компании появиться в дверях, из-за стойки с выстроившимися на ней кружками пива выскочил низенький человечек. Вытирая о фартук то ли грязные, то ли вспотевшие от волнения руки, он низко поклонился женщине с фиалковыми глазами:

— О леди Араззо, вы вернулись! Прошу вас, сюда. Подумать только, выйти в такую ночь! Вы, должно быть, совсем замерзли. Я велю Мулчу поджарить парочку фазанов и хорошенько полить их жиром, а на себя возьму смелость предложить вам графинчик подогретого берриака.

Не обращая на человечка ни малейшего внимания, красавица повернулась к Райвису:

— Нам надо поговорить наедине.

Хотя незнакомка так ни разу и не взглянула на Тессу, той показалось, что ее окатили ледяной водой.

Человечек в фартуке распахнул дверь в небольшую полутемную комнату. Насколько Тесса могла видеть, это были богато меблированные покои: мебель из темного дерева, малиновый бархат, лампы под серебряными абажурами.

— Ты посиди тут, — велел ей Райвис, указывая на стол в центре главной залы. — Я скажу хозяину, чтобы принес тебе поесть.

Тесса растерянно заморгала. Ей о многом хотелось расспросить его, но в конце концов она просто кивнула. Лицо Райвиса было строго и непроницаемо, а говорил он сухим, не допускающим возражений тоном.

— А ты, — Райвис повернулся к хозяину гостиницы, — будь любезен относиться к этой даме с таким же уважением, как к леди Араззо. Проследи, чтобы ей подали таких же жирных фазанов и подогретого берриака. И доведи до общего сведения, что она желает побыть одна. Если хоть тень какого-нибудь мужлана упадет на ее стул, невеже придется иметь дело со мной. — Райвис откинул полу плаща и продемонстрировал заткнутый за пояс нож. Этого оказалось достаточно. Все свидетели этой сцены поспешили уведомить остальных постояльцев, что с вновь прибывшим господином лучше не связываться.

Бросив прощальный взгляд на Тессу, Райвис позволил увести себя.

Тесса смотрела ему вслед. Женщина с фиалковыми глазами ждала Райвиса на пороге комнаты, придерживая дверь бледной рукой без колец и браслетов. Она хотела захлопнуть ее, но Райвис прошептал что-то, и она отдернула руку, оставив дверь нараспашку. Оба скрылись в полумраке комнаты, и тут же незнакомка погасила все лампы. Как Тесса ни силилась увидеть, что будет дальше, она могла разглядеть лишь силуэты собеседников.

— Вот, леди, фазаны и берриак. — К изумлению Тессы, хозяин гостиницы поставил перед ней поднос с едой. — Мулч снял мясо с костей. Мы знаем, как дамы не любят пачкать пальчики жиром. — Человечек говорил любезным тоном, но не смотрел на Тессу: взгляд его был прикован к двери в комнату, в которой скрылись Райвис с красавицей.

Тесса безучастно кивнула. Ей вдруг стало нехорошо. Напрасно она старалась убедить себя, что причиной тому запах дичи, долгий утомительный день, коптящая жировка на столе... Она отпустила хозяина, но тут же со вздохом подозвала его снова. Дело вовсе не в запахах.

Хозяин гостиницы с готовностью подскочил к ней, вытирая ручки о Фартук, точно за минуту своего отсутствия успел чем-то испачкать их. Он предупредительно наклонился к Тессе:

— Слушаю, леди.

— Что это за дама, там, в комнате? — Тесса ненавидела себя за этот вопрос, но удержаться не могла.

— Виоланта Араззо, — ответил хозяин гостиницы. Ему, напротив, доставляло очевидное удовольствие отвечать на расспросы. — Самая знаменитая красавица Майзерико. Незаконная дочь градоправителя.

Мускул на щеке Тессы задергался; она поморщилась, как от зубной боли, и махнула рукой, показывая хозяину, что он может идти. Майзерико. Именно туда собирался Райвис в день их первой встречи.

— Зачем ты приехала сюда, Виоланта? — Райвис не отрывал глаз от двери в главную залу. Ему был виден лишь кусочек стола Тессы. Хотя хозяин гостиницы уже несколько минут назад поставил на стол поднос с яствами, она не притронулась к еде.

Виоланта Араззо прошлась по комнате и остановилась точно напротив полуприкрытой двери. Шелковое платье шуршало при ходьбе.

— Я приехала предупредить тебя, — ответила она. Бледные тонкие пальцы возились со шнуровкой плаща. Одно неуловимое движение плеч — и плащ упал на пол, выставляя на показ великолепное тело, прикрытое лишь полупрозрачным платьем. — Твой брат собирается убить тебя.

— Потрясающие новости, Виоланта. — Райвис отвернулся от нее и занялся берриаком. Даже теперь, хотя прошло столько времени, красота Виоланты Араззо не давала ему сосредоточиться.

— Мэлрей знает, что ты покинул Рейз. Известно ему и то, что ты прибыл сюда, в Килгрим.

— Интересно, кто ему рассказал?

— Разве это имеет значение?

Безупречно очерченный рот Виоланты уже пять лет копировали все истанианские портретисты. «Пусть губы у меня будут более полные и изогнуты, как у Виоланты Араззо», — умоляли художников придворные дамы. А горничным некоторых красоток перед балами и парадными ужинами приходилось шлепать хозяек по губам, чтобы ротики у них стали пухлыми и чувственными — как у Виоланты.

Рот у нее как у мужички, перешептывались знатные дамы. И в этом-то секрет ее очарования. Изящная фигура, фиалковые глаза ничего не стоили бы, если бы не эти пухлые простонародные губы.

Райвис провел рукой по волосам.

— Просто скажи мне правду, Виоланта.

Едва заметная тень легла на прекрасное лицо. Райвису показалось, что нижняя губка Виоланты чуть вздрогнула, но она сразу же отступила в темноту, к стене, поэтому он не мог сказать наверняка.

— Мэлрей был у меня, когда двое разведчиков-истанианцев принесли твое письмо. Я пыталась спрятать его, но он догадался, что это от тебя. — Виоланта горестно вздохнула. — Он вырвал у меня письмо, прочел, нашел место, где ты говорил о предполагаемом путешествии, и выбежал из дома. Он даже забыл надеть плащ.

В темной комнате с красными стенами и обитой малиновым бархатом мебелью — Райвис подозревал, что это излюбленное гнездышко здешних шлюх и их богатеньких клиентов, — Виоланта казалась существом из другого мира. Лишь совсем невнимательный наблюдатель сочтет, что платье ее такого же цвета, как мебель в этой каморке. Красный цвет убогого гостиничного номера — это цвет раздавленной и подгнившей вишни, ничего больше. А платье Виоланты — это рубины, благородное красное вино, кровь.

Не стоило и спрашивать, что Мэлрей делал в ее доме. Нетрудно предположить. Райвис достаточно хорошо знал Виоланту Араззо. На целый год он оставил ее в Майзерико одну-одинешеньку. И конечно же, она принимала других мужчин в своей постели. Ничего удивительного, если одним из них оказался его собственный брат. Мэлрей наверняка счел своим долгом разыскать ее. Любая женщина, которой интересовался Райвис, интересовала и его братца.

— Давно это случилось? — спросил Райвис.

Виоланта сокрушенно покачала головой, темные кудри рассыпались по плечам.

— Дней шесть-семь назад. В тот же вечер Мэлрей послал за тобой своих убийц. А утром я уже была на борту местного парусника.

Так вот почему Виоланта оказалась здесь раньше всех. Истанианскне корабельщики — лучшие в мире. Их суда отличаются такой быстроходностью и устойчивостью, что практически не зависят от погодных условий.

— Как ты думаешь, люди Мэлрея скоро доберутся досюда? — спросил Райвис, разливая по бокалам берриак.

— Наш капитан сказал, что мы на две ночи опередили дрохский тендер. Значит, они будут здесь сегодня поздно вечером или завтра рано утром.

Райвис глянул через дверь в главную залу.

— Почему Мэлрей так ненавидит тебя? — Вопрос Виоланты заставил Райвиса вновь повернуться к ней. — Он получил деньги, землю, титул. Что же ты у него отнял?

Впервые с момента их встречи на пристани Райвис улыбнулся ей. Но в улыбке его не было тепла, она почувствовала это и поспешно отвернулась. Щеки ее слабо вспыхнули, тонкие пальцы нервно перебирали материю на платье. Райвис в который раз спросил себя, зачем она приехала. Виоланта Араззо была достаточно красива, чтобы выбрать любого мужчину. Любого, кого бы ни пожелала. Знатнейшие вельможи покорялись очарованию фиолетовых глаз Виоланты и дарили ей роскошные подарки — земли, золото, фамильные бриллианты. Но на шее и руках Виоланты не было ни ожерелий, ни браслетов, ни колец. Райвис чуть заметно покачал головой. Виоланту просто засыпали драгоценностями. Но она никогда не носила их. Ее красота не нуждалась в украшениях.

Райаис протянул ей бокал берриака.

— Откуда такие мысли? Я ничего не отнял у Мэлрея. — Он напрасно старался говорить легким небрежным тоном.

— Я видела лицо Мэлрея, когда разведчики принесли мне то письмо. Я видела ненависть в его глазах.

Райвис закрыл глаза и прикусил рассеченную шрамом губу. Семь лет прошло с последней встречи с братом, а он до сих пор чувствует злобу Мэлрея, она давит на него, как лубок на сломанную кость.

— Что ты отнял у него, Райвис? — тихо спросила Виоланта. — Женщину?

Райвис отвернулся. Он увидел, как за столом в зале Тесса поерзала на стуле, потом подвернула рукава и приготовилась приступить к еде. Он окинул залу придирчивым взглядом, дабы удостовериться, что никто не глазеет на нее, никто не проявляет излишнего любопытства. Все равно пора бы уже вернуться к ней.

Обернувшись, он поймал устремленный на него взгляд Виоланты. Застигнутая врасплох, она вдруг показалась ему юной и беззащитной. Райвис провел рукой по лицу. Она проделала путь от Майзерико до Килгрима, только чтобы предупредить его о намерениях Мэлрея. А ведь она знала, что между ними все кончено, что он больше не хочет ее. То письмо было прощальным. За последние шесть недель он многое обдумал и понял, что напрасно так стремился покинуть Бей'Зелл, чтобы увидеться с ней. В какой-то момент его перестало тянуть к Виоланте.

А сейчас она стоит перед ним, прекрасная как всегда, а он ничего не чувствует, кроме усталости.

— Какая теперь разница, Виоланта? Что прошло, то прошло. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. — Но по глазам ее Райвис понял, что такого ответа недостаточно, и со вздохом продолжал: — Мэлрей был помолвлен с одной девушкой — давным-давно, четырнадцать лет назад, когда только что вступил во владение поместьем. Известие об их помолвке потрясло меня. Мэлрей получил землю, богатство. И мало того — у него будет еще и жена! Я немедленно разузнал, с кем он обручен, разыскал девицу и отбил ее у Мэлрея. Да, она разлюбила его и полюбила меня. — Райвис холодно улыбнулся. — Мне не составило труда вскружить ей голову. Я рассказал о нашем разрыве и выставил себя законченным негодяем... женщины обожают ставить на темных лошадок.

Через месяц мы бежали на восток и поженились. Мэлрей был публично унижен. Он-то собирался устроить великолепный свадебный прием, приглашения получили главы государств, герцоги и герцогини. Церемония должна была проходить во дворце Сеньора. И вот свадьбу пришлось отменить, потому что невеста сбежала с его собственным братом...

— Он так болезненно это воспринял?

Райвис хмыкнул:

— Болезненно? Ну да. Настолько болезненно, что, когда я семь лет спустя наконец вернулся в Дрохо, меня уже поджидал посланец Мэлрея с ножом наготове.

Взгляд Виоланты остановился на шраме, пересекавшем губу Райвиса. Он кивнул:

— Еще секунда, и он перерезал бы мне горло.

Виоланта невольно поднесла руку к собственным безупречно очерченным губам.

— Почему же я ничего никогда не слышала обо всем этом?

— И Мэлрей, и брат его невесты хотели, чтобы история эта была забыта и похоронена. Никому ничего хорошего она не принесла. Никому.

— А что сталось с той девушкой? — Виоланта отхлебнула глоток берриака из бокала.

Райвис прикусил шрам на губе. На ощупь он был как холодная проволока.

— Умерла через два года после свадьбы. Она не создана была для той жизни, которую мне пришлось вести на востоке. Я стал наемным солдатом; жил в военных лагерях; зимой участвовал в боевых действиях на востоке, а летом — на юге; переселялся из одной вонючей землянки в другую. Через несколько месяцев от постоянной сырости у нее началась болотная лихорадка, хура айя. Через год болезнь свела ее в могилу. В последний месяц своей жизни жена моя совершенно ослепла. «Райвис, — говорила она, — мне страшно, возьми меня за руку, расскажи, что ты видишь...»

— Замолчи! — закричала Виоланта. В голосе ее послышались истерические нотки. — Перестань! — Взгляды их скрестились. Щеки Виоланты пылали.

— Леди, господин... — В комнату бочком пробрался хозяин гостиницы с серебряным подносом и вторым графином берриака. — Я только хотел поставить ваш ужин поближе к огню, чтобы он не остыл.

Ни Райвис, ни Виоланта не понимали ни слова из смущенного бормотания трактирщика. Они молча ждали, пока он разложит салфетки, расставит солонки и маленькие серебряные блюдечки для костей и прочих объедков.

— Кем она была, невеста Мэлрея и твоя жена? — спросила Виоланта, как только хозяин гостиницы вышел из комнаты. — Мэлрей не из тех людей, что женятся по любви. Она, должно быть, принадлежала к высшей знати. Может, она была принцессой? — Против воли Виоланты в голосе ее слышалась горечь. Она была незаконнорожденной и потому не занимала практически никакого положения в обществе. Вельможи ухаживали за ней, но предлагать руку и сердце не спешили.

Райвис небрежно махнул рукой:

— Просто девушка из Вейзаха.

— Просто девушка из Вейэаха? Однако Сеньор для ее свадьбы готов был предоставить собственный дворец. — Виоланта покачала головой. — Вряд ли она была простой девушкой, Райвис Буранский.

Райвис отвернулся к камину и глубоко вздохнул. Все это было так давно. Неужели старая рана до сих пор кровоточит? Прошло несколько томительно долгих минут, и наконец он назвал имя своей жены:

— Ее звали Лара Альбрехская.

Виоланта ахнула:

— Сестра Изгарда?

Райвис кивнул, по-прежнему не отрывая глаз от огня.

— Но ведь ты работал на него последние три года. Как же он...

— Он нуждался в моих услугах. А это немало значит для людей, подобных Изгарду Гэризонскому.

И тут из главной залы до них донесся какой-то шум. На пол со стуком упало что-то деревянное — скорее всего стул или стол. Райвис обернулся. Должно быть, хозяин гостиницы, уходя, захлопнул за собой дверь. Проклиная себя за то, что раньше не обратил на это внимание, Райвис кинулся к выходу. Одна рука нащупала дверную щеколду, другая — рукоятку ножа.

Тесса сидела точно там, где он ей велел. Но теперь рядом с ней стояли двое мужчин. Один положил руку ей на плечо. Райвис смерил незнакомцев взглядом. Темные волосы, кроваво-красные плащи, застегнутые у горла квадратными пряжками. Люди Мэлрея. Двое прижали к стене хозяина гостиницы, еще двое сторожили у двери.

Все шестеро застыли на месте при виде Райвиса.

За спиной Райвис услышал шаги Виоланты.

— Стой, где стоишь, — прошипел он. Потом окинул взглядом всех шестерых и громко произнес: — Господа, вы меня разочаровываете. Я-то надеялся, что вы проделали столь долгий путь ради меня, а вас больше интересует дешевая портовая шлюшка. — С этими словами он шагнул в залу и сразу же отступил к стене, подальше от Тессы и выхода на улицу.

— Беги! — заорал он. — Беги! — Он обращался к Тессе, и только к ней, но советом его воспользовалась все находившиеся в зале. Буквально все. Старикан, потягивающий ячменное пиво, пьяный матрос, запустивший руку под юбку девице, старая служанка, мирно подметавшая пол, — все гурьбой кинулись к двери. Визжали женщины, ругались мужчины; в начавшейся давке Райвис больше не видел ни Тессы, ни ее стола. Впрочем, это к лучшему. Райвис сосредоточил внимание на двух молодцах у стены.

Не долго думая, он заехал локтем в физиономию болезненному на вид франтоватому юнцу, стоявшему ближе всех, и расквасил ему нос. Райвис нарочно стремился устроить как можно больше шума и неразберихи. Поэтому он остановился, опрокинул деревянную стойку с бочонками пива, а потом, когда они с грохотом покатились по каменному полу, запустил стойкой в людей Мэлрея. Теперь он был уверен, что все шестеро заняты только им и в суматохе Тессе нетрудно будет скрыться.

Один из врагов приставил лезвие своего короткого, инкрустированного серебром меча к спине Райвиса. Почувствовав укол, Райвис, не оборачиваясь, плечом вышиб у него оружие. И вдруг почувствовал запах этого человека. Он пах, как все разгоряченные дракой люди — потом, льняным маслом, грязью. Но Райвис уловил и другой аромат — аромат травы и сена. Запахи Бурано. Вне себя от ярости, Райвис погрузил кинжал в тело врага. Удар был такой силы, что рука ушла глубоко в рану вместе с кроваво-красным плащом, шерстяной туникой и кольчугой. Райвис с отвращением отпихнул от себя тело поверженного и повернулся навстречу следующему.

Райвис дрался, как зверь. Он ломал кости и рассекал кожу. Но не забывал держаться подальше от двери и места, где в последний раз видел Тессу. Он сдирал со стен гобелены, бросал на пол полки, крючья для жарки мяса, посуду и кухонную утварь. И все это для того, чтобы выиграть время, чтобы Тесса успела уйти как можно дальше. Он не знал, известно ли людям Мэлрея, что они путешествуют вместе, но не хотел рисковать. Четырнадцать лет назад он сбежал с нареченной Мэлрея. Брат до сих пор винит его в смерти этой женщины. Райвис прикусил губу: беда в том, что он и сам считает себя виновным.

Трое людей Мэлрея вышли из строя: один был мертв, другой пытался остановить кровотечение и не интересовался исходом битвы, а третий корчился на полу среди пивных бочонков и жалобно стонал. Из тех, кто уцелел, свирепей всех был юнец, которому Райвис первому разбил лицо. Из носа у него до сих пор текла смешанная со слизью кровь. Несмотря на это, ему удалось хитроумными маневрами загнать Райвиса в угол. Вооружен юнец был короткой кривой саблей. Но у него хватило ума не пускать оружие в ход и держаться на почтительном расстоянии и дождаться, пока на помощь подоспеют товарищи.

Зала опустела. Только хозяин гостиницы притаился за обломками да какой-то старик, слишком пьяный, чтобы передвигать ноги, или совсем ошалевший, по-прежнему сидел за столиком в стенной нише.

Трое оставшихся людей Мэлрея полукругом выстроились перед Райвисом. Он огляделся по сторонам: чем бы запустить в них? Ничего подходящего. Он зажат в углу, и под рукой нет даже поварешки. Тщетно Райвис пытался привлечь внимание хозяина — подошло бы что угодно, только бы на секунду отвлечь нападавших, — но трактирщик самозабвенно отчищал сальные пятна с ботинок и ничего вокруг не замечал.

От слишком резких неосторожных движений грозила открыться полученная еще в битве с гонцами рана в левом боку. Пришлось, чтобы не напрягаться слишком сильно, пониже опустить сжимавшую кинжал руку. Райвис вгляделся в лица врагов. Нормальные человеческие черты. Все трое явно побаивались его — глаза их беспокойно бегали, — хоть и надеялись на численное преимущество. Райвис отвел назад свободную руку, проверяя, далеко ли стена. Зря он так несерьезно отнесся к этой стычке. Это все результат недавних боев с гонцами. Между тем обычные убийцы могут быть не менее опасны.

Он разбил себе суставы пальцев, и теперь по руке струйками сбегала кровь. Он прислонился к стене и перевел дух, точно ждал нападения и готовился встретить удар, а затем неожиданно бросился вперед. Не бог весть какой хитрый прием, но все же на долю секунды трое убийц растерялись: они думали, что Райвис будет обороняться, а не атаковать.

Но Райвис уже не думал о защите. Это не тот бой, из которого можно выйти целым и невредимым. Сабля Расквашенного Носа просвистела над ухом и задела мочку. Горячая кровь хлынула на шею и плечи. Удар второго врага пришелся по голове. У Райвиса искры посыпались из глаз. Он прикусил шрам на губе, прогоняя боль, тошноту, головокружение, и рванулся к двери, ножом прокладывая себе дорогу. Стоило ему забыть о предосторожностях и свободно взмахнуть рукой в тяжелой латной рукавице, рана в боку действительно открылась, швы разошлись. Боль обручем опоясала грудь. Райвис почувствовал, что силы покидают его.

Двое врагов напали сзади. Клинок одного вонзился в плечо; второй полоснул по шее. Райвис обернулся к ним — и услышал вопль Расквашенного Носа. Тело его неестественно выгнулось, застыло на мгновение, а потом осело на пол. Райвис больше не смотрел на него. В бою порой случаются странные вещи, но глазеть на них нет времени: это может стоить жизни.

Перед носом у Райвиса развевались полы плаща. Он ухватился за них и изо всех сил потянул на себя. Не дожидаясь, пока полузадушенный владелец плаща расстегнет пряжку на шее, Райвис взялся за нож. Понадобилось два удара: один сломал ребра, второй проткнул легкие. Райвис повернулся к последнему врагу. И обнаружил, что тот уже валяется на полу, с металлическим вертелом в горле. На рану налипли куриная кожа и луковая шелуха.

— Эй, вы, — проговорил властный женский голос, — да, вы, хозяин, принесите мне таз с горячей водой, чистые полотенца, хорошего бренди и валериановый корень, если найдется.

И таково было действие ледяного, не терпящего возражений тона Виоланты Араззо, что хозяин гостиницы мигом выбрался из-под обломков своего имущества и кинулся выполнять приказания, брезгливо перешагивая через тела людей Мэлрея, точно это были не мертвецы и тяжелораненые, а обычные перебравшие пьянчужки.

Райвис отбросил со лба пропитанные кровью и потом волосы и посмотрел на склонившуюся над ним Виоланту. Он хотел было пошутить насчет неожиданного умения изнеженной красавицы управляться с кухонной утварью, но заметил, как дрожат ее испачканные кровью и жиром руки. Он взглянул на тело Расквашенного Носа и понял, что сначала Виоланта воспользовалась собственным кинжалом и лишь потом пустила в ход вертел. Райвис сплюнул — во рту был неприятный привкус крови — и зажал кулаком рану на боку.

— Что ты молчишь, Райвис Буранский? Разве я не заслужила благодарности? — Виоланта отбросила тряпку, которой вытирала руки. — Разве способна на такое твоя новая подружка с красивыми рыжими волосами?

Райвис надеялся, что Тесса далеко отсюда, в другой гостинице, в безопасности.

— Спасибо тебе, Виоланта, — наконец выговорил он. — Ты спасла мне жизнь.

Виоланта печально улыбнулась:

— Не очень-то ты щедр на похвалы.

На ресницах ее повисли две блестящие слезинки. Райвис вдруг понял, зачем она приехала сюда, почему проделала весь этот долгий путь. Ему стало стыдно.

— Иди сюда, — сказала она. — Надо заняться твоим ухом. Ты потерял много крови.

И Райвис позволил Виоланте поухаживать за собой. Она промыла и перевязала его раны, обработала их бренди, приложила валериановый корень; смазала миндальным маслом кожу вокруг раны на боку; прогрела над огнем простыни, прежде чем уложить его в постель. Она же взяла на себя заботы о телах врагов и возместила убытки хозяину гостиницы — причем часть их оплатила своими собственными истанианскими золотыми монетами. Не в привычках Райвиса было заставлять других возиться со своими проблемами. Но Виоланта, прекрасная Виоланта с ловкими нежными пальцами и властным голосом, сама хотела этого. И в конце концов, после всего, что она сделала, Райвис не мог отказать ей в такой малости.