Королевства света

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Они столпились вокруг Макитти и обнаруженного послания. Оскар ждал, когда она все объяснит, даже не пытаясь прочесть его сам. Удивительно, размышлял он, как точно ее человеческая речь передает интонации ее прежнего мяуканья.

«Если вы читаете это письмо, – повторила Макитти строчки, написанные на бумаге, – это значит, что я умер и не вернусь к вам, мои дорогие и самые близкие друзья». – Она остановилась, но никто не нашелся, что сказать. Правда, Оскару показалось, что Тай тихонько чирикнул, а у Какао к горлу подступили слезы. Чтобы скрыть свои чувства, она начала лизать кисть руки и вытирать ею глаза. – «Я всегда чувствовал, что в тех, кого ошибочно принято считать животными низшего порядка, гораздо больше правды, честности, любви и здравого смысла, чем у раздираемого противоречиями и враждой людского рода. Поэтому я так и не женился, а вместо этого окружил себя вами, мои друзья. Но теперь, когда меня уже нет, я с прискорбием вынужден просить вас принять на некоторое время человеческий облик, до тех пор пока, как я надеюсь, вам не удастся завершить то, чего не смог я».

«Годланд, который мы все считаем своим домом, захвачен ужасными людьми и тварями. Весь этот зверинец называют Ордой Тотумака. Я уверен, что ими руководит чародей, которого я не знаю и чью сущность не могу постичь. Такая скрытая мощь означает, что колдун необычайно силен и могуч. Я полагаю, что когда наступит решающий момент нашего противоборства (что неизбежно), я смогу одолеть его. Если вы читаете это письмо, значит, я ужасно ошибался. Несмотря на то, что мне не хочется превращать вас в тех, кому я сочувствую, но кого я не очень люблю, у меня нет другого выбора. В вашем первоначальном природном облике вам никак не удастся сделать то, о чем я должен вас попросить».

– Что бы это могло быть? – спросил Тай, чувствовавший себя в кабинете непринужденнее товарищей.

Макитти взглянула на него и продолжила чтение: «Если я потерплю неудачу, это значит, что Хаксан Мундуруку и его Орда неизбежно захватят весь Годланд и лишат его красочности. Ибо, как предсказывают руны, именно такими будут ужасные последствия в случае моего поражения. Блеск Правды, сияние Справедливости, все богатство палитры – все это будет украдено. Чтобы загнать Орду обратно в те темные глубины мрака, откуда она явилась, надо найти чистый свет с его естественными цветами и вернуть его назад». – С торжественным выражением лица и сияющими серо-зелеными глазами Макитти тщательно свернула письмо. Она уже начала было заталкивать его для верности в рот, но потом вспомнила, что теперь удобнее держать все в руках. – Ну, вот. Таков наш долг.

– Наш покойный Хозяин не так уж много хочет, а? – Оскар ловил ртом пылинки, кружащиеся в луче света, падавшего сверху. – Всего лишь принести немного цвета. Как будто такую вещь можно поймать голыми руками и закупорить в бутылке, как молоко. Если б это была косточка…

– Неважно! – вскипела смуглая женщина. – Это последняя воля покойного Хозяина. Это наш долг.

– Долг? Это человеческое понятие. – Многозначительно фыркнув, Цезарь попытался в шутку ударить Тая, но тот инстинктивно увернулся и сделал ответный выпад. – Какой «долг» у нас может быть перед людьми? Никакого! Поймите меня правильно – Эвинд был хорошим Хозяином, насколько вообще могут быть хорошими Хозяева. Но вспомните других людей, которые сюда наведывались! Они нас отталкивали, когда Хозяин не видел, и даже пинали и проклинали. И мы все знаем, что есть такие, которые творят с нашим братом вещи куда похуже. – Широко раскинув руки, он совершил великолепный прыжок назад просто для удовольствия и из любопытства, как это делается на двух ногах.

– Пусть себе эта Орда держит все в серости. Лично я могу прекрасно видеть и наслаждаться тем, что мне нужно! И вы тоже, – сказал он Какао и Макитти, – и ты, – кивнул он наверх молчаливо взиравшему на него Сэму. – И ты тоже вполне можешь, – сказал он Оскару. – Поверьте мне, вся эта суета насчет красок чересчур раздута. Мы ведь видим достаточно, чтобы прожить. Долг помогать людям? Ерунда! Ничего мы не должны! – Он вызывающе взглянул на старшую из женщин, обладавшую внушительным телосложением, и благоразумно отодвинулся от нее подальше: ведь у нее все еще были когти, хотя изрядно укороченные. – Ну что, Макитти? Сколько еще из наших оставшихся жизней мы должны покойному Хозяину?

– Мы должны ему уже за то, что над нами больше не будет хозяев.

Все обернулись к Оскару. Цезарь нахмурился и сморщил нос.

– Но ты же только что говорил…

Но тот его перебил:

– Я жаловался на трудность задания, которое нам дал Хозяин Эвинд, но не говорил, что мы не должны его выполнять. Взгляни на нас. – Он многозначительно обвел рукой.

– Пожалуй, не буду, если не возражаешь.

Тай поежился:

– Как мне не хватает моих перьев.

– Нам всем нужна человеческая одежда, – отметила Макитти. – И не только для тепла и защиты, но и для того, чтобы мы могли находиться среди людей, не привлекая к себе внимания. Вы все видели, как они одеваются.

– Фу, одежда. – Цезарь содрогнулся, но вовсе не от холода, как Тай. – Человеческие вещи.

– Нравится тебе это или нет, но мы теперь люди. И, может быть, останемся ими навсегда, – сказал Оскар. – Все зависит от заклинания Хозяина, а мы еще мало знаем об этих чарах. Чем быстрее мы свыкнемся с новым положением, тем легче нам будет. Подумай об этом: больше нет никаких хозяев.

– Не считая Хаксана Мундуруку, – напомнила им Макитти.

Оскар кивнул, и его густые пышные усы колыхнулись:

– Вспомните всех дурных хозяев, приходивших сюда. Теперь представьте себе, что они стали в тысячу раз хуже и повелевают уже не только животными, но и всеми людьми.

– Хозяева над хозяевами? – пробормотал Цезарь. – Надо признать, это не очень приятная вещь.

Оскар совершенно серьезно кивнул.

– Если мы сделаем то, что хочет Хозяин Эвинд, может быть, нам удастся предотвратить это. Все, что от нас требуется, – это вернуть в Годланд краски. – Он по очереди оглядел каждого. – Что касается меня, то я думаю, что нам это не под силу. Разве что Хозяин Эвинд считает наоборот, поэтому мы должны хотя бы попытаться. – Он взглянул на Тая. – Ты различаешь цвета лучше, чем мы, так что тебе виднее, чего не хватает и что надо восстановить.

Певчий кенар медленно кивнул:

– Жаль, что я не могу вам объяснить, как выглядит полная палитра красок. Тогда бы вы поняли, почему так важно вернуть их в мир.

Вспрыгнув на стол, Цезарь совершил грациозный пируэт. От восторга у него закружилась голова.

– Ну, раз ты так говоришь. Я никогда ни к чему не относился слишком серьезно. Полагаю, что не могу отнестись серьезно и к своим собственным возражениям. Но я вас сразу предупреждаю: при первой же серьезной опасности я умываю руки. Мне наплевать. Годланд может навек оставаться сумрачным и серым. Я и так хорошо вижу.

– Видеть без красок – значит утратить радость. Жаль, что я не могу объяснить это тебе, – ответил Тай. – Жить без красок – все равно что танцевать без музыки. Грустно. Помните тот день, когда человеческий оркестр пригласили играть на дне рождения Хозяина? Каждый инструмент издавал особый звук, как разные цвета.

– – Я бы хотела танцевать под музыку всех существующих цветов, а не только тех, что можем различать мы, – мечтательно прошептала Какао.

– Для тебя, моя маленькая мышка, я всегда готов плясать, – подмигнул ей Цезарь.

– Что ж, тогда решено. – Оскар обвел взглядом кабинет. – Нам надо собраться. Прежде всего, как верно заметила Макитти, нам нужна человеческая одежда, чтобы прикрыть наши голые тела.

Но тут его внимание привлекло неуверенное шипение.

– А как же я? – спросил Сэм.

– Мы что-нибудь вместе придумаем для тебя. – Макитти взялась за проблему одежды для человека-змеи с присущей ей уверенностью. – Нам всем придется научиться приспосабливаться. – Тут в ее тоне прозвучало явное неодобрение. – И прежде всего, надо научиться избегать соблазнов. Какао, перестань зря караулить эту мышиную норку.

Изящная молодая особа, смутившись, быстро поднялась с корточек и отошла от темной дыры в плинтусе.

– Извините. – Она махнула рукой. – Просто я думала, что теперь, когда у меня руки длиннее, я смогу, наконец, вонзить коготки в этот хитрый мешок костей.

– Оружие. – Оскар нахмурил свои густые брови. – Нам вместе с одеждой понадобится оружие. Я видел тренировочные бои людей: они не кусают друг друга. Во всяком случае, взрослые не кусаются. Вот интересно, может быть, человеческие дети больше похожи на собак и кошек?

Цезарь безуспешно пытался облизать кончик своего носа.

– Мне это ничуть не льстит. Человеческие детеныши писают, где попало. Никакого порядка.

Проигнорировав это замечание, Оскар указал на вторую дверь в задней стене кабинета, позади рабочего стола Хозяина.

– Давайте посмотрим в кладовке. Мне всегда нравилось там лежать, особенно в жаркие дни. Кажется, придется там порыться, чтобы найти то, что нам нужно.

– Я тебе помогу, Оскар. – Цезарь одним махом, совершенно без усилий, какие пришлось бы приложить человеку, спрыгнул со стола и встал рядом с приятелем по буйным потасовкам. Но никому из присутствующих прыжок не показался чем-то особенным. – Может, пока мы ищем одежду, нам попадется что-нибудь вроде сосуда, в котором можно держать свет.

– Думаю, нам вполне подойдет такой, в котором носят воду, – задумчиво бормотал себе под нос удрученный Тай, следуя за товарищами. По пути он рассматривал свои новые руки. – Ни перьев, ни крыльев – как летать? Может быть, магия Хозяина наделила вас всех большей силой и возможностями, а я, наоборот, чувствую себя как ощипанный.

Гора мышц слегка подтолкнул его сзади:

– А я себя чувствую освобожденным, – сказал Сэм. – Не жалуйся, если прожил всю жизнь на четырех лапах, а потом вдруг кто-то наделил тебя такими удобными руками и ногами. Для меня даже просто возможность ходить и брать предметы чем-нибудь, кроме рта, – это бесконечное чудо. – Он посмотрел на певца сверху вниз. – Отсюда и видно лучше.

– Не думай, что превращение в человека – такой уж большой подарок, – огрызнулся кенар. – Мы в этом качестве всего несколько минут. – Он шлепнул по розоватому языку, которым великан дотронулся до него. – И убери от меня свой язык!

– Извини, – сказал Сэм примирительно. – Старые привычки, знаешь ли. – Он выглядел задумчивым. – Я всегда думал, что ты очень приятный на вкус.

Осторожный Тай на всякий случай отодвинулся подальше от своего громадного товарища, встав так, чтобы между ними оказалась Макитти.

Кладовка Суснама Эвинда вовсе не была свалкой мусора. Она оказалась забитой старыми книгами, забытой мебелью и ненужными воспоминаниями. Просторная комната без окон, уставленная рядами вместительных полок и высоких шкафов, в которых содержались загадочные снадобья и волшебные предметы. Какао вздрогнула, проходя с опаской мимо чего-то серо-зеленого и кровоточащего, плававшего внутри прозрачного запыленного стеклянного аквариума. Знаки, как она с неприязнью отметила, были написаны с внутренней стороны сосуда. Даже бесстрашный Цезарь шарахнулся в сторону от заостренной пирамидки из темного дерева, из которой доносилось слабое, но настойчивое поскребывание.

Среди этих пугающих предметов были и обычные, не такие страшные вещицы. Поскольку Оскар проводил в прохладной глубине кладовой гораздо больше времени, чем любой из них, он показывал Дорогу. Хотя его внешность разительно изменилась, но память он сохранил превосходную. В самом дальнем углу они обнаружили вешалки с одеждой: большая часть одежды предназначалась, естественно, самому волшебнику, но кое-что держалось и для гостей или было забыто прошлыми посетителями. Женские платья требовали небольших переделок, но зато Какао и Макитти смогут прилично одеться. Остальные сумели подобрать вполне подходящие вещи, только Тай жаловался на отсутствие стиля.

Необходимость надеть на себя искусственные «шкуры» вызывала неприязнь, но на самом деле все оказалось не так страшно. Натянув дорожные штаны и куртку, Макитти поморщилась, будто ее окунули в мыльную ванну.

– Мне это жмет.

– Здесь все такое. – Оскар мучился с ремнем, пока не додумался использовать его как пояс для брюк, а не как ошейник. Узенькая полоска кожи все еще стягивала его шею: возможность ее снять казалась ему странной. Он осторожно надел на голову огромную бархатную шляпу, забыв, что можно не беспокоиться о придавленных ушах: теперь они находились у него по бокам, а не на макушке. К тому же он обнаружил, что не может ими свободно шевелить, как делал это раньше.

– Не понимаю, из-за чего вы все так злитесь. – Задумчиво рассматривая себя в высоком старинном зеркале, Сэм любовался тем, как умело он смастерил себе плащ с капюшоном из огромного одеяла. – Мне так очень нравится.

– Тебе-то с чего злиться? – Макитти с трудом втискивала свои новые конечности в обтягивающий шелк. – Ты же привык скидывать старую кожу и менять ее на новую. А для нас это необычно.

– Вы скоро привыкнете к этому. Лично я чувствую себя обновленным. – Натянув на голову самодельный капюшон, великан стал похож на мраморную скульптуру, неожиданно слезшую с постамента.

– А где оружие? – Скорчив гримасу, Цезарь еще раз одернул подол рубахи. Оскару казалось, что кот выглядит замечательно. Сам же он, наоборот, был таким же растрепанным, как и в своей кудрявой серой шкуре. Ну что ж, так и должно быть, вздохнул он. Некоторым дано выглядеть лощеными красавцами, несмотря на обстоятельства. А о других, таких, как я, никогда не скажешь, что они хорошо выглядят.

Отбросив эту мысль – в конце концов, они ведь шли не на бал-маскарад – он позвал всех за собой.

Оружейная мага располагалась в маленькой нише кладовой, что говорило о том, что Эвинд больше полагался на то, что не требовало приложение физических сил. Однако там хранилось достаточно оружия, чтобы снарядить их всех. Цезарь немедленно завладел красивым мечом с большим эфесом, богато украшенным драгоценными камнями. Когда-то он был подарен магу благодарным клиентом. Какао выбрала столь же богато украшенную рапиру и такой же стилет. Макитти понравился меч поскромнее. Оскар довольствовался тем, что осталось. Он с трудом пытался согнуть в руках лезвие доставшегося ему клинка – ему все еще трудно было научиться пользоваться пальцами.

Однако Тая пришлось уговаривать взять хоть какое-нибудь оружие.

– Я – певец и мыслитель, а не боец, – упорно протестовал он. Как оказалось, напрасно, поскольку Оскар и Макитти все равно навесили на него пояс с небольшими метательными ножами.

Что касается Сэма, то в его массивных руках копья и мечи смотрелись как зубочистки, да и толку от них могло оказаться столько же.

– Слишком мелкое, – заметил он, откладывая все в сторону. – Я смастерю что-нибудь себе по росту и по вкусу. Из этого скудного арсенала не больно-то выберешь. У меня есть идея, – сказал он загадочно и вышел из кладовой, предоставив им время для дальнейших сборов.

Они обыскали каждый уголок и даже заглянули за большой деревянный бак, из которого доносились пугающие звуки, будто кто-то скребся по стенкам. Но так и не нашли ничего, что хотя бы отдаленно напоминало сосуд для хранения цвета.

– Если бы нам попался такой сосуд, мы бы догадались, что это то, что нужно? – Поджав губы и сложив руки на груди, Макитти обвела комнату взглядом. – Придется подыскать что-нибудь подходящее для света и красок.

– Так и поступим. А сейчас нам надо выбрать командира. – Застыв в дверях, Цезарь встал в аристократическую позу: голова приподнята, одна рука покоится на эфесе великолепного меча, украшенного драгоценными камнями, уши направлены вперед, насколько это ему удалось сделать. – Я предлагаю себя. Кто голосует за меня? – Когда никто не поднял руки и не подал голоса в его поддержку, он обиженно надул губы. – Хорошо, если не я, тогда кто? Кто дерется лучше, чем я?

– Вернее будет спросить, кто лучше думает? – Макитти повернулась и указала на стоящего рядом неряху. – Я предлагаю избрать на эту роль Оскара.

– Кого? Эту грязную метелку, которая только и знает, что ест? – Цезарь чуть не расхохотался. – Неужели ты серьезно? Да где ты слышала, чтобы человека, командующего серьезным походом, звали Оскаром?

– А почему не ты, Макитти? – робко вмешалась Какао.

– Потому что я могу быть слишком нетерпеливой, – ответила старшая из женщин. – Полагаю, впереди нас ждут времена, когда спокойствие и выдержка окажутся важнее силы ума. Оскар из нас самый уравновешенный. Самый зрелый, если хотите.

– И самый уродливый, – встрял Цезарь, – хотя это, наверное, не так уж важно.

В упор глядя на молодого человека, Макитти закончила:

– Я отдаю свой голос за Оскара.

– Если ты считаешь, что он подходит, – Какао пожала плечами, – хорошо. Я тоже голосую за него.

– Наверное, надо сказать спасибо. – Взъерошив пятерней густой, непослушный клочок оставшегося меха, Оскар решительно отбросил шляпу. Она была очень легкой, но даже небольшой вес, давящий на голову, раздражал его. Ну и пусть его голова мокнет от дождя и снега – раньше ему это не мешало. – Если вы все так хотите, – Цезарь промолчал, – тогда я сделаю все, что смогу. Что ты на это скажешь, Тай?

– Мне все равно. – Певун был явно подавлен. – Мы все равно, наверное, скоро умрем. Так что – какая разница, кто командует?

– Спасибо за такой оптимистичный ответ, – глядя мимо стройного циника, Оскар спросил: – А где Сэм? Его мнение считается наравне с остальными.

– Он сказал, что пойдет поищет, чем бы вооружиться, – напомнила им Какао. – Интересно, ему удалось что-нибудь придумать?

Все еще дуясь за то, что его отвергли, Цезарь презрительно фыркнул:

– Наверное думает, как сделать кинжал из вил. Такие, как он, не очень-то сообразительны, знаете ли.

Они нашли великана за домом у конюшен. Капюшон был откинут и открывал взору его лысую голову. Он с гордостью продемонстрировал плоды своего труда. Внушительное орудие, которое он соорудил для себя, состояло из огромной гранитной глыбы, извлеченной из фундамента конюшни. В середине клинообразного камня было проделано отверстие. С помощью крепких кожаных ремней от старой упряжи единорогов человек-гора надежно привязал камень к толстой жерди, взятой из груды напиленных бревен, сложенных у сарая. С внушительного орудия стекала вода. Макитти знала, что если несколько раз намочить кожаные ремни, они еще крепче натянутся вокруг камня.

– Вот это топор! – с восхищением сказала она великану. – Как раз тебе под стать.

Цезарь никак не мог заставить себя похвалить приятеля, только что обретшего руки-ноги.

– Дурное дело – не хитрое, – фыркнул он. – Никакого изящества.

Сэм взял кувалду двумя руками.

– Я ее делал не для красоты, ты, мяукающий нытик.

Не успел Цезарь ответить, как вмешалась Макитти.

– Ну, хватит. Вам вскоре придется сразиться с ордынцами и даже, может быть, с парочкой колдунов. Оставьте свою воинственность до того времени. – Она обернулась к Оскару. – Пора идти.

– Идти? – смущенный Оскар рассеянно почесал ногу. – Куда идти?

– Да, куда! – злорадно захихикал Цезарь. – Веди нас, о, решительный и неустрашимый командир. Я нарекаю тебя рыцарем Оскаром Дуралеем. Веди нас, если сможешь хотя бы выбрать направление! – Понизив голос, он перешел на громкий шепот. – Почему бы тебе не пустить в ход свой чересчур длинный нос и не вынюхивать им для нас дорогу? У тебя всегда получалось раскопать самую прекрасную тухлятину.

– Как всегда грубо, но Цезарь попал в самую точку. – Какао вопрошающе глядела на Макитти. В глазах Цезаря она выглядела восхитительно: на ней были штаны для верховой езды, ботинки и туника с длинными рукавами. – У нас есть хоть какая-то идея, куда идти искать этот самый свет, который мы должны вернуть?

– Да, и когда мы найдем его… – начал Сэм.

– Если мы найдем его, – перебил Тай.

– Как мы его «поймаем», во что положим и как понесем назад? – закончил великан озабоченно.

Все перевели взгляд на Макитти. Она молча думала, потом пожала широкими плечами:

– Хей-хо, п-с-с-т, всему свое время, будем решать проблемы по мере их поступления. Какао права: сначала надо решить, где мы можем отыскать остатки света. Потом все пойдет своим чередом.

– Ты хотела сказать, кувырком.

– Не будь таким пессимистом, Тай, – упрекнул Оскар своего товарища. Ему всегда нравилось, как Тай пел, но сейчас было не время для нежностей. – Если Хозяин Эвинд считал, что мы можем это сделать, то мы это сделаем.

– Смело сказано! – Одним плавным движением вытащив меч из ножен, Цезарь поднял его вверх. – Вперед, хозяева пустого дома! Вперед к… – он выразительно взглянул на Оскара. – Простите, дорогой командир, но вы так и не сказали, куда мы направляемся.

Насупив брови и дерзко выставив вперед нижнюю губу, Оскар на мгновение погрузился в тяжелые размышления, после чего беспомощно обернулся к Макитти. – Мы должны выбрать, куда идти. Какие краски могли бы устоять против опутавшего весь мир заклинания захватчиков?

– Откуда мне это знать, пес? – Озабоченная, она прошла к кухонному окну и посмотрела на речку. Струящаяся вода была серой, деревья, нависающие с берега над водой, – серо-зелеными, трава – тусклой и выцветшей, луговые цветы – разных оттенков темно-серого. Нигде даже капельки, даже намека на краски, украденные из мира. Она знала, что настоящий свет вернет эти краски. Пока нет красок…

Она вдруг резко вскрикнула, да так громко, что у Оскара на загривке волосы встали дыбом, Цезарь занял боевую стойку на четвереньках, а Какао инстинктивно вспрыгнула на стол. Сэм не шелохнулся, а Тай моментально спрятался за его широкой спиной.

– Я знаю! – Серо-зеленые глаза Макитти сверкали, и все ее лицо озарилось открытием. – Есть такое место, где всегда яркие краски. Всегда! Так что, если краски все еще там, то и свет там настоящий, и нам надо только попытаться поймать его.

Вкладывая меч в ножны, сердитый Цезарь все-таки не смог сдержать любопытства – эта черта сохранилась из его прежней натуры:

– Нет такого места. Здесь в округе точно нет, а где мы еще бывали?

– Говори за себя, малыш. – Макитти обратилась к своему богатому жизненному опыту, которого не было у Цезаря. – Я часто уезжала с Хозяином, составляла ему компанию в путешествиях.

– И я тоже, – заметил Оскар. Она повернулась к нему:

– Тогда ты тоже должен помнить это место.

Все столпились вокруг, а Сэму даже пришлось нагнуться, чтобы не задеть головой потолок. Она объяснила:

– Я хорошо это помню. Это было в прошлом году, когда Хозяин Эвинд отправился навестить младшего мага Маттиаса Шеферта в городе Зелевин.

– Да, я помню эту поездку, – задумчиво сказал Оскар. – Я ехал на крыше кареты. Кучер был очень милый, – вспоминая, он почесал затылок.

Макитти кивнула и продолжила:

– Чтобы добраться до Зелевина даже в самом быстром экипаже, понадобилось больше недели. Но сейчас это не важно. Важно то место, где река Шалуан падает в Юзебийское ущелье. Ты помнишь это место, Оскар?

– Конечно. Дорога там сначала петлями спускалась в каньон, а потом стала очень крутой. Река грохотала, и было столько новых незнакомых запахов!

– Там, где река падает в пропасть, есть большой водопад. А где есть водопад, там всегда, так, во всяком случае, сказал Хозяин Эвинд, там есть…

– Радуга! – радостно выкрикнул Оскар. – Большая, от края до края ущелья, прекрасная неисчезающая радуга! Цвета, такие яркие цвета, я помню, – он воодушевленно взглянул на Макитти, – и свет, в котором переливались эти краски. По крайней мере, те, что я мог различить.

– И это все? – Цезарь усмехнулся и вытер лицо рукой. – Но после заклинания Хаксана Мундуруку радуга могла исчезнуть. А если она и сохранилась каким-то чудом, то стала такой же серой, как и все остальное.

Однако Макитти не собиралась сдаваться:

– Я помню, как Хозяин пробормотал себе под нос, что до тех пор, пока река ныряет в каньон, там всегда будет чудесная радуга.

Бывшего кота это не убедило:

– Заметь, это сказал тот самый Хозяин, который был уверен, что сумеет одолеть Орду и Хаксана Мундуруку.

– Даже волшебники не совершенны, – напомнил ему Оскар. – У тебя есть идея получше?

– Что, у кого, у меня? – притворно испуганный юноша приложил руку к груди. – Кто я такой – главный в этой незаконной экспедиции? Нет, у меня нет идеи получше. Потому что ее не может быть. – Он взглянул на Макитти и закончил, не в силах избавиться от уважительной интонации в голосе. Можно принять только твой план.

– Рада, что ты так считаешь, – кивнула она. – Теперь давайте поищем какие-нибудь мешки, в которых можно нести провизию. Надо взять то, что можно унести с собой, и отправляться в путь. Чем быстрее мы сможем вернуть краски, тем меньше изменится мир.

– Надо поискать еще одну вещь, которая нам может понадобиться в мире людей, – задумчиво сказал Оскар, высунув язык.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Какао.

– Хозяин не часто говорил об этом, зато говорили его посетители. Это называется «деньги».

– Да, они нам обязательно понадобятся! – Макитти похлопала Оскара по спине, поскольку его голова была слишком высоко, и она не могла дотянуться до нее. – Хорошо, что ты вспомнил об этом, Оскар.

– Нам нужны деньги, – сказал он застенчиво. – Кажется, у каждого человека они есть, хотя бы немного. Интересно, как их используют?

– В торговле. Остальное, я думаю, выясним по ходу дела.

Наклонившись, Тай начал обыскивать ящики письменного стола мага.

– Я помню, как они выглядят, и, кажется, помню, где их держал Хозяин Эвинд. Я поищу, а вы пока можете собрать в дорогу еду и воду.

Хотя они чувствовали, что готовы и хорошо снарядились, они все равно испытали что-то вроде шока, когда вышли за ворота и обернулись посмотреть на единственный для каждого из них дом. Теперь он совсем опустел и выглядел заброшенным.

– Все это так странно. – Какао встревоженно вглядывалась в узкую тропку, убегавшую вперед. – Я все еще жду, что кто-то мне скажет, что делать дальше.

– Например, вернуться домой? – Нацепив на себя самоуверенность, как расшитую шляпу, Цезарь решительно двинулся вперед. – Об этом можно больше не беспокоиться. Мы можем идти, куда хотим, и делать, что угодно. И с этого момента я так и намерен поступать!

– Только до тех пор, пока ты движешься в сторону Шалуанских водопадов, – напомнила ему Макитти. Она предостерегающе замахнулась на него, а он, как всегда, проворно увернулся.