Комплекс крови (СИ)

Глава двадцать седьмая. Терри

Зима 1985 года

Треверберг

Сиара вот уже минут пять стоит без движения, замерев под горячими струями душа. Она рассматривает похожие на паутины трещины, покрывающие эмаль ванны. У нее есть деньги на хороший номер в отеле. Да что там. У нее есть деньги на великолепный номер в отеле. Но у Роберта нет паспорта, а в хороший отель без документов не пускают. Даже если и пустят, потом вызовут полицию. Сиара разбирается в подобных тонкостях. Она не один год бегает от полиции. На сегодняшний день такие побеги — лучшее, что ей удается. Если не принимать в расчет попытки музицировать, конечно. Но это так, глупости. Для души.

Когда-то она мечтала собрать группe, варила в голове истории о страстном сексе с гитаристом и дальними поездками в уютных фургончиках по Европе. Но секс с гитаристом оказался далеко не так хорош, как Сиара себе представляла. Ни с одним из гитаристов, которые появлялись на ее пути. А уютным фургончикам она предпочитала быстрые удобные машины. Пару таких она уже разбила, но каким-то чудом осталась в живых. Иногда Сиара думает, что у нее есть ангел-хранитель. И врачи в больницах тоже так говорили. Но в такие глупости она не верит. Она верит в свободу, которой обзавелась после решения убежать от приемных родителей, и в деньги, которые ей посылает отец — спасибо современности, у нее есть банковский счет, и ни одна живая душа не посмеет сунуть туда свой нос.

Вода из горячей становится едва теплой. Сиара поворачивает ржавый кран, наскоро отжимает волосы и заворачивается в полотенце. Отец. Вот где загадка-то. Она его ни разу не видела, даже имени не знает. Об отце Сиаре известно только одно — он богат. Настолько богат, что может позволить себе переводить астрономические суммы на счет девушки, с которой никогда не встречался. Конечно, она видела его лицо по телевизору или в газетах, иначе с чего бы ему скрываться? Приемные родители об отце тоже не говорили. Стоило Сиаре заикнуться — и все за столом замолкали, будто из них достали батарейки.

Когда Сиара думает об этом, ей становится не по себе. С одной стороны, история типичная. Брошенная девочка из приюта, бездетная пара, не устоявшая перед печальными глазками. Сиара не помнит обстоятельств своего удочерения, но в этом тоже нет ничего удивительного: она была совсем крохой. С другой стороны, в семье она чувствовала себя чужой, хотя о ней заботились как о родной дочери. Прочная стена отделяла Сиару от приемных родителей, да и от всего мира тоже. Отец был единственным созданием на свете, родство с которым она ощущала так прочно, будто они много лет находились рядом и знали друг друга. Может, это к лучшему, что он не показывает ей своего лица? Она вольна придумать любую сказку и поверить в нее. Жаль, что характер у Сиары не такой. Она любит реальную жизнь во всех ее проявлениях. Сказки оставьте для принцесс, которые прячутся за маминой юбкой.

Сиара откладывает полотенце и тянется за джинсами, но в последний момент отводит руку. Она думает о Роберте, юноше, который спас ей жизнь. Он убил собственного отца и выглядел таким спокойным, будто принес выпечку из ближайшего супермаркета. Сиара вспоминает, с какой жуткой обстоятельностью Роберт ходил по дому, собирая вещи. Тон его голоса остался прежним, когда он предложил Сиаре заехать в кофейню, выпить чего-нибудь горячего и перекусить. Она согласилась, но с одним условием: напитки и еду они возьмут на вынос. Машина Сиары обнаружилась там, где она оставила ее несколько дней назад: на дворе, окруженном приземистыми домишками. Да, лучше бы она в тот злополучный вечер отправилась в супермаркет, сев за руль. Но нет, дурочка, захотела полюбоваться снегом. Думала, что в этой-то части города спокойно, и никто к ней не пристанет.

Сиаре внезапно становится холодно, и она обхватывает себя руками. К ней и вправду никто не приставал. Отец Роберта проезжал мимо и остановился, предложив девушке помощь: она идет с пакетами по темной улице, одна. В его лице было что-то искреннее, и это ее подкупило. Незнакомец включил обогрев в машине, предложил ей угоститься сигаретой, она покачала головой. А потом?.. Сиара не помнит, что случилось потом. Она открыла глаза в подземной комнатушке. Лежала на кровати, свернувшись клубком, в голове носился темный вихрь, перед глазами все плыло.

Ладно. Зачем думать об этом. Все в прошлом.

Машина цела. Ключи от квартиры она бросила в почтовый ящик, за ним последовал конверт, в который Сиара положила банковский чек — квартплата за три месяца вперед. Завтра позвонит хозяину апартаментов, попросит прощения — мол, так уж случилось, пришлось уехать. Придумает красивую ложь вроде больных родителей или сестры, которая попала в аварию в другом городе, и пришлось срочно рвать когти. Сочинять такое Сиара умеет.

Роберт лежит на маленьком диванчике — кровать уступил даме. Он укутался в тонкое шерстяное покрывало и, судя по глубокому спокойному дыханию, спит. Сиара подходит к нему и присаживается рядом. Во сне он выглядит мальчиком: напряжение, ощущавшееся в его лице, исчезло, на губах легкая улыбка. Сиара думает о том, что через несколько лет он превратится в красивого мужчину. Ей хочется, чтобы он пережил этот кошмар, чтобы оставил его позади, снял, как надоевший старый костюм, и сжег. Странное, иррациональное желание, ведь они, если вдуматься, не знают друг друга.

— Тебе холодно, да?

Сиара вздрагивает, возвращаясь к реальности. Роберт встревоженно смотрит на нее.

— Прости, я тебя разбудила, — говорит она.

— Я сам проснулся. — Он смущенно улыбается. — Я чутко сплю. Наверное, тебе стоит одеться. Ты замерзнешь.

Сиара замечает, что он смотрит на ее грудь.

— Сколько тебе лет, Роберт? — спрашивает она.

— Восемнадцать, — торопливо отвечает он и уточняет: — Почти восемнадцать.

— Я тебе нравлюсь?

— Очень нравишься.

По всем законам жанра Роберту положено смутиться или покраснеть, но он продолжает нагло пялиться. Может, он просто не представляет, чем занимаются мужчина и женщина в одной постели? Представляет. Иначе бы смотрел на нее совсем другими глазами.

— Мне холодно, — говорит Сиара. — Хочешь меня согреть?

***

Часа через полтора они лежат в кровати лицом друг к другу, и Роберт задумчиво водит кончиком указательного пальца по татуировкам Сиары на шее.

— Я хочу посмотреть на Таиланд, — говорит он.

— Тоже хочешь себе такие? — улыбается Сиара.

— Нет. Я хочу посмотреть на людей, которые их делают. Хочу посмотреть на проституток. Спать с кем-то приятнее, когда ты платишь за это деньги?

Вопрос настолько неожиданный, что растерявшаяся Сиара на несколько мгновений замолкает.

— Я должен тебе заплатить? — вновь заговаривает Роберт.

— Нет, конечно. За что?

— Мы не знакомы. Наверное, будет вежливо заплатить за то, чем мы сейчас занимались.

Сиара вздыхает и кладет голову ему на плечо.

— Что у тебя в голове, дурачок? — удивляется она.

— Не знаю, — честно признается Роберт. — Я расстроил тебя? Это был глупый вопрос?

Она начинает выводить известные только ей узоры на его обнаженной груди.

— Расскажи мне о себе, Роберт.

— Я никто.

— Чем ты занимаешься? Какую музыку слушаешь? Какие книги читаешь?

При слове «книги» он вздрагивает.

— Я прочитал много книг. Мы можем проговорить до утра.

— Мы не торопимся. Завтра мне нужно будет уехать по делам. Я должна организовать тебе паспорт, чтобы мы смогли путешествовать. Ну, а потом я вернусь — и мы снова будем вместе. Купим одежду, рюкзаки, обувь… то, что пригодится в путешествиях.

— Мы поедем в Таиланд?

Сиара приподнимает голову и пытается разглядеть в полумраке его профиль.

— Да. Куда ты еще хочешь поехать?

— В США. Я читал про США.

— Значит, после Таиланда мы поедем в США.

— А ты там уже бывала?

Сиара улыбается.

— Я объездила весь мир.

— Здорово. — Он наощупь находит ее руку. — Я хочу побывать везде, где бывала ты.

***

Через две недели новые документы у Сиары на руках. Ребята из криминальных структур, как всегда, сделали работу на пять с плюсом. Теперь она носит имя Сюзанны Нур, а ее спутника зовут Эндрю Малински. Визы проставлены, билеты на поезд взяты, самолет до Бангкока вылетает через трое суток. Роберт сидит у окна, ловит скудный свет зимнего дня и набрасывает силуэты особняков. Его волосы успели немного отрасти, и теперь он выглядит совсем взрослым. Сиара устроилась на покрывале кровати, она пьет кофе, ест черствое печенье и ставит точки красным маркером на потрепанной карте.

Она думает о том, что успела привязаться к этому странному нескладному мальчику. Когда-нибудь им придется расстаться, и лучше бы принять решение до того, как ее увлечение перерастет во что-то серьезное. Но через мгновение мысли Сиары возвращаются к планированию путешествия. Чехия — обязательно. Франция, Испания, Германия — непременно. Конечно же, Англия, в прошлый раз она провела на островах всего-то неделю. И еще нужно выделить побольше времени для Италии, скакать по Флоренции в спешке просто-напросто запрещено.

***

18 июля 2009 года, утро

Треверберг

— … детектив Нур, конечно же, приняла все возможные меры.

Возвращение к реальности заняло у Терри несколько долгих мгновений. Она медленно подняла голову, огляделась и осознала, что комната совершенно не походит на ее спальню. Рядом нет Ларри, зато напротив сидят Кит Вагнер и его напарник Николас о’Лири. По правую руку от детектива Нур расположился Грег, а капитан Боннар, замерший возле экрана для проектора, смотрел на нее с легким беспокойством. Когда шеф смотрел на кого-то с легким беспокойством, это означало, что он кипит от злости.

Терри втянула голову в плечи.

— Извините, сэр, я прослушала, — честно призналась она.

Капитан Боннар сухо покашлял и потянул за прикрепленное к экрану для проектора кольцо. Раздался легкий шорох, и белый пластик свернулся в аккуратный рулон под потолком.

— Что с вами творится, детектив Нур? Вы опоздали на сорок минут, а теперь летаете в облаках.

Грег продолжал сидеть с прямой спиной, изучая стоявшее перед ним устройство для переговоров. Кит и Николас коротко переглянулись.

— Я не выспалась.

— А я уж было подумал, что влюбились. Что же, повторю. Только для вас.

И, не обращая внимания на покрасневшую до кончиков волос подчиненную, шеф достал из папки отпечатанный лист.

— Руководство приняло решение закрыть дело, связанное с убийствами в Ночном квартале…

Брови Терри поползли вверх, но Кит покачал головой, и вопроса она не задала. Капитан Боннар выдержал паузу и продолжил:

— … потому что сам факт убийств так и не был установлен. Доктор Энрике Дуарте не нашел в крови жертв ни наркотиков, ни отравляющих веществ, ни других субстанций, которые могли повлечь за собой смерть.

— Экономия денег налогоплательщиков, — прокомментировал детектив о’Лири.

— Но сэр, — вмешалась Терри, — вы не хуже нас понимаете, что все это выглядит странно. Такое количество людей просто не могло умереть от инсульта! И Юджин…

Она прикусила язык. Грег бросил на нее сочувствующий взгляд.

— Детектив Нур, — спокойно произнес шеф. — Я с самого начала говорил, что после смерти вашего мужчины дело принимает личный характер, и предлагал взяться за другую работу.

— За перекладывание бумажек в архиве?!

— Капитан говорит дело, Терри, — вмешался Кит. — Мы могли копать хоть до скончания века. Типичный «глухарь».

Спокойные голубые глаза детектива Николаса о’Лири на мгновение задержались на ее лице — и он перевел взгляд на шефа.

— Вы начали говорить про Марка Карлина, сэр, — напомнил он.

— Да. Но до этого я сказал, что детектив Нур займется вопросом закрытия дела.

Терри вздохнула.

— Так точно, сэр. — И, не выдержав, добавила: — А если будут еще трупы?

— Если будут, то мы вернемся к этому вопросу, — пообещал капитан Боннар. — Вчера я говорил с доктором Карлином по поводу ваших догадок касательно сына того маньяка… как вы его называли?

— Художник, — включился в беседу Грег. — Это не догадки, сэр.

— Надругательства над трупами? — предположил детектив о’Лири. — Кажется, это тоже не по нашей части.

Терри нервно сглотнула и уперла взгляд в лежавший перед ней блокнот.

— Что бы там ни было, — продолжил шеф, — доктор Карлин попросил копию дела.

— Хочет дописать работу? — хмыкнул Кит.

— Не умничайте, детектив Вагнер. К слову, что насчет задушенных танцовщиц в районе клуба «Токио»? Вы начали опрашивать свидетелей?

Детектив Нур чуть не подпрыгнула на месте от возмущения.

— Задушенные танцовщицы? И вы не сказали мне ни слова?!

Капитан Боннар сурово посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей.

— Я решил отправить вас в недельный отпуск, юная леди. И лично прослежу за тем, чтобы вы не появлялись на работе. Дело я поручаю Нику и Киту, а мистер Хант будет им помогать.

— Но мой испытательный срок… — попробовал возразить Грег.

— Еще один умник на мою голову, — вздохнул шеф. — Хочу напомнить, что отдел Говарда Логана находится под моей юрисдикцией. Может, он сам так не считает, но это его дело. Я решаю, чем вы будете заниматься.

— Так точно, сэр.

— Займитесь документами прямо сейчас, детектив Нур. Все свободны.

***

Терри выпила две чашки кофе и уничтожила несколько облитых глазурью пончиков, которыми ее угостили Кит и Николас, но настроения это не улучшило.

— Если продолжишь печатать с такой яростью, через час придется сменить клавиатуру, — подал голос Грег.

Он сидел за своим столом, спрятавшись за листьями фикуса, пил мятный чай и читал свежую газету.

— Как они посмели?! — не унималась детектив Нур. — Иногда мне кажется, что в руководстве сидят одни остолопы!

— В руководстве нужны остолопы, — резонно заметил мистер Хант. — Умницам и умникам место в отделе по расследованию убийств и в отделе психологической экспертизы. Нам требуются мозги. Или хотя бы тонкий намек на мозги. Кстати, платье тебе идет.

Пальцы Терри замерли над клавиатурой.

— Издеваешься? — спросила она с угрозой.

— С чего бы? Тебе и вправду идет.

Сказать, что она надела первую найденную в шкафу вещь, и та почему-то оказалась платьем? Хотя сплетничать Грег все равно не будет…

— Рад, что у вас с Ларри все хорошо, — продолжил он, почувствовав безнаказанность.

— Далеко идущие выводы, мистер. С чего бы?

— Он прикоснулся к твоей щеке в тот вечер, когда ты его арестовала, а ты не влепила ему подзатыльник. И сегодня ты опоздала, хотя обычно приезжаешь на полчаса, а то и на час раньше.

Терри возобновила работу над финальным отчетом по делу «неубитых» трупов.

— Это не должно тебя смущать, — вежливо, но упорно гнул свою линию мистер Хант. — Я его практически не знаю, но мне кажется, что он славный парень.

Детектив Нур сняла руки с клавиатуры и посмотрела на подчиненного. Тот отставил чашку с чаем и выглянул из-за фикуса так, будто находился в джунглях Амазонки и готовился к встрече со смертельно опасной тропической змеей.

— Да, я, конечно, лезу не в свое дело, — торопливо добавил он. — Извини.

— В твоем резюме написано, что ты — доктор математических наук. — Терри поморщилась — цифры она никогда не любила, в отличие от Тристана. — Вряд ли ты преподавал оперативникам в ФБР основы математики, так что ты, скорее всего, занимался шифрами.

В ярко-зеленых глазах мистера Ханта появилось отсутствующее выражение.

— Да, — ответил он наконец. — Шифрами — в том числе.

— Не знаю, насколько это связано с математикой и твоей профессией, но… — Она рассеянно посмотрела на буквы отчета, светившиеся на мониторе. — Я могу тебе доверять, Грег?

Он улыбнулся, встал, положив газету на стол и подошел к Терри.

— Если речь не пойдет о том, чтобы взломать электронную почту мистера Родмана, то я тебе с удовольствием помогу.

— Взломать электронную… — Детектив Нур помотала головой. — Я не хочу знать, чем ты занимался в ФБР.

— Так точно, мэм.

— У меня есть документы. Старые. Архивные. Они зашифрованы, а мне нужно их прочитать.

Грег присел на край стола.

— Это что-то личное? — предположил он.

— Не такое личное, как почта мистера Родмана, — улыбнулась Терри. — Но мне нужно тебе рассказать кое-что об этих бумагах. И это займет время.

— Хочешь позавтракать? Я угощаю.

***

18 июля, ранний вечер

Треверберг

— Спасибо, что принес платье, Эльвар. Не уверена, что смогла бы заехать завтра.

— Это честь для меня, синьорина. Прошу, повернитесь боком… да. А теперь вот так… очень хорошо. Взгляну в последний раз на спину, если позволите… прекрасно. Надеюсь, вам нравится?

Терри, одетая в бальное платье из нежно-розового шифона, оглядела себя в зеркало. Даже без украшений, обуви и вечернего макияжа она выглядела великолепно.

— Оно восхитительно, как и все, к чему прикасаются твои руки, Эльвар.

— Я — всего лишь слуга, синьорина. Та сила, которая творит искусство с моей помощью, с таким же успехом могла выбрать другого.

Портной, склонившись над рукой детектива Нур, поцеловал ее пальцы. Тристан вежливо покашлял, и никто, кроме Терри, не различил бы в этом ревности.

— Как поживает твоя подруга, Эльвар? Та, которая любит непристойные десерты?

Вампир и бровью не повел, не то чтобы не смутился, и брата это, похоже, разочаровало.

— Благодарю, синьор. Она в добром здравии.

— Надеюсь, доктор Мори в тот вечер не задержался, и вы хорошо провели время втроем?

— Тристан! — ахнула Терри.

Что он себе позволяет? Отца на него нет!..

— Думаю, будет невежливо обсуждать подобное при синьорине.

Брат откинулся в кресле и принял скучающий вид.

— Пришлю тебе чек за смокинг по почте.

— Благодарю, синьор. — Вампир поклонился Терри. — Доброго вечера, синьорина.

— До свидания, Эльвар. Ждем тебя на балу.

Проводив портного взглядом, Тристан шумно выдохнул.

— Умеешь ты испортить веселье.

— Вот про что мне хочется слушать в последнюю очередь — так это про любовные похождения Эльвара Дорриана.

— О боги, да ты просто не видела ее. Она… — И брат жестами изобразил в воздухе соблазнительные формы. — Рыжая, а говорит так, что ты готов слушать ее целую вечность…

Терри сморщила нос.

— Фу, Тристан. Это вульгарно.

— Прекрати. Я же не расспрашиваю тебя о том, чем ты занимаешься с мистером Родманом.

Детектив Нур вспыхнула.

— Вот еще! — выпалила она.

Тристан расхохотался.

— Ладно. — Он склонил голову на бок. — По-моему, это лучшее платье, которое он когда-либо для тебя шил.

— Да, совершенствуется с каждым годом. Хорошо, что в Треверберге есть такой портной.

— Еще и вампир, еще и галантный, который целует тебе ручки.

— Какая муха тебя укусила? Ты голоден?

— Волнуюсь перед днем рождения. Взглянем на бальную залу? Надеюсь, все готово. Прошу, мадемуазель.

Он предложил Терри руку.

— Я хотела поговорить с тобой, Тристан. Это касается… прошлого.

Лицо брата окаменело.

— Ты снова пила его кровь? Или я тебя не предупреждал?

— Но мне хочется вспомнить…

— Зачем? — Он обернулся к ней и потряс за плечи. — Что такого притягательного в прошлом, Терпсихора?!

— Ты лгал мне! Почему ты не рассказывал о том, что спас меня от своего отца?!

Тристан отшатнулся. Румянец на щеках сменила болезненная бледность. Терри ожидала чего угодно, но короткий ответ брата ее шокировал.

— Так хотел доктор Родман.

— При чем здесь доктор Родман?..

Улыбка вернулась на лицо Тристана, и он снова взял ее под руку.

— Для того, чтобы узнать и это, крови его сына не хватило? Что же, понимаю. Я расскажу тебе все, Терпсихора. Но потом не говори, что жалеешь об услышанном.

— Не пожалею, — пообещала она.

Бальный зал был полностью готов к торжеству. Отсюда унесли лишние вещи, старые шторы сменили, полы натерли до блеска. Послезавтра большие хрустальные люстры загорятся, и под ними будут кружиться мужчины в смокингах и женщины в бальных платьях.

— Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель, — заговорил Тристан.

— И что же мы будем танцевать без музыки? — удивилась Терри.

— Что-нибудь из того, что ты писала до обращения. Ты писала музыку, Терпсихора, и очень неплохую. И пела.

— Лучше, чем сейчас? — спросила она с надеждой.

— Ты и теперь хорошо поешь. Что до совершенства — всегда есть, к чему стремиться.

Тристан приобнял сестру за талию, и они закружились по залу.

— Мы путешествовали по миру чуть больше года, — начал он. — Встречали рассвет в египетской пустыне. Жили в индийских ашрамах. Ели в лучших итальянских ресторанах. Смотрели корриду в Испании. Каждую ночь проводили в объятиях друг друга. Надеюсь, что ты была счастлива. Потому что я был очень счастлив. Но мое счастье закончилось однажды утром в номере парижского отеля. Я проснулся в одиночестве. Искал тебя всюду, пусть и знал, что не найду: ты хорошо умела прятаться. Чужие документы, чужое имя — и ты уже на другом конце света. Знаешь, о чем я подумал? Может, ты беременна от меня и не хочешь мне рассказывать? Я подумал, что ты уехала для того, чтобы избавиться от нашего ребенка и остаться свободной. Но позже я понял, что такой исход был практически невозможен.

— У меня не могло быть детей? — осторожно спросила Терри.

— Я вернулся в Треверберг, — продолжил Тристан, проигнорировав вопрос. — Жил, где придется, работал, где придется. И искал тебя везде и всюду, Терпсихора. Искал каждый день. — Он остановился и опустил голову. — До встречи с тобой я не знал, что такое счастье, и поэтому моя жизнь меня устраивала. А по возвращении я был знаком и с другой жизнью. Нет ничего ужаснее, чем упасть с небес на землю в один миг.

Терри подняла руку для того, чтобы погладить брата по щеке, но он отстранился.

— Прости меня, — прошептала она.

— Не нужно. Я думал об этом после обращения. Ты не могла поступить иначе. Ты, как и я, не знала другой жизни. Только и делала, что бежала. От себя.

— А что было потом? Как ты познакомился с папой?

— Оказался в приемном покое с диагнозом «передозировка», конечно же. К другим последствиям такие истории не приводят.

— Присядем, — предложила Терри.

Она подвела Тристана к одному из стульев, оставленных рабочими, подождала, пока он устроится на нем и заняла соседний.

— Я говорил тебе, что меня нашел отец. Это не совсем правда. То есть, нашел-то меня отец. И он же привез в приемный покой. Но именно доктор Родман убедил его в том, что я должен стать… — Брат расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сделал пару глубоких вдохов. — Его первым сыном.

— Интересно, что доктор Родман сказал отцу.

Тристан усмехнулся.

— О, поверь, он умел убеждать. Мог убедить владыку тьмы в том, что в Аду недостаточно сковородок, хотя их уже пихать некуда. Не знаю точно, что он сказал отцу, но тот согласился. А о том, что было после, ты, наверное, догадываешься. Ты видела комнату.

— Ты жил в ней первое время после обращения? Но почему?

— Я считал, что тот, кто так легко упустил свое счастье, не заслуживает лучшей участи. Это в очередной раз подтвердило слова отца… моего настоящего отца. О том, что я никто.

Терри прижала ладонь к губам, приказывая себе не плакать, но слезы уже катились по щекам.

— Отец — наш отец — уже знал мою историю. Он понимал, что я пережил серьезное потрясение, поэтому темы прошлого мы не касались. Он приходил ко мне, поил своей кровью, успокаивал. Мы много разговаривали. — Губы Тристана тронула улыбка. — Первое время после обращения я не мог рисовать, и это меня пугало. Стены ты, конечно же, тоже помнишь. Но он говорил, что отчаиваться не нужно, и все пошло на лад. Не плачь, Терпсихора.

Он взял сестру за руку и поцеловал ее запястье. Терри всхлипнула.

— Однажды ко мне заглянул доктор Родман, — продолжил брат. — Я не видел его больше двух месяцев и был очень удивлен тем, как он изменился: побледнел, под глазами появились темные круги, двигался как смертельно больной человек. Мы завели странный разговор. Он хотел, чтобы я нашел его дочь, ребенка женщины, с которой он жил здесь, в Треверберге, до брака с Велурией Родман. После рождения девочку отдали в приемную семью. Он следил за ней издалека, посылал деньги, умудрялся доставать ее фотографии. Когда я увидел один из снимков, то сперва решил, что у меня помутился рассудок.

— Это была я, — закончила Терри. — Это было мое фото, да, Тристан?

Брат кивнул.

— Твое. Доктор Родман сказал, что мы можем объединить усилия, и тогда у нас больше шансов на успех. Разумеется, я согласился помочь, но при условии, что это будет нашей маленькой тайной. — Тристан усмехнулся. — Маленькой. Если бы кто-нибудь знал, во что это выльется в итоге.

— Так… отец ничего не знал?

— Нет. Об этом не знает даже твоя настоящая мать.

— А почему доктор Родман ей ничего об этом не рассказывал?

— Ну как же. Уважаемый ученый с кристально чистой репутацией. И вдруг — ребенок, рожденный вне брака. Почему твоя мать не захотела тебя воспитывать — это вопрос другой, и его нужно задать ей.

Терри расправила тонкие кружева, украшавшие декольте сшитого Эльваром платья.

— Значит, я — дочь Альберта Родмана, — сказала она. — Альберта Родмана — и…

— … и Девины Норвик. По крайней мере, так она называла себя раньше. Я ее не видел — и, надеюсь, не увижу.

Ее рука замерла на груди, и Тристан бросил на нее короткий взгляд.

— Что такое?

— Девина Норвик? — Она растерянно посмотрела на брата. — Женщина, с которой доктор Родман жил в Треверберге? Мать Ларри?..

— Да, Терпсихора. Вы с Лариэлем Родманом — родные брат и сестра.

— О боги. — Терри в изнеможении прикрыла глаза. — На сегодня откровений достаточно. Мне нужна горячая ванна с пеной и ароматной солью.

Тристан встал и помог сестре подняться.

— Ты примешь ее в компании мистера Родмана? Мысли об инцесте тебя возбуждают?

— Прекрати! — возмутилась Терри. — Это не инцест! Ты за эти несколько минут наговорил мне столько, что голова кругом… Почему я не помню своего прошлого? Как вы меня нашли? Где?

Брат пожал плечами.

— Мы воспользовались услугами нескольких частных детективов, и твои следы обнаружились в Восточной Европе. В следующий раз я увидел тебя в одной из палат, которые находились в здании тогдашней папиной лаборатории. Ты спала после обращения. Я сказал отцу, что ты похожа на нее, имея в виду твою настоящую мать, но он проигнорировал эту фразу. Вот тут-то до меня и дошло, что он и понятия не имеет, кого обратил. Что до твоей памяти — думаю, здесь поработал доктор Родман. Он создал такое количество психотропных препаратов, что мог бы начисто стереть память целой армии. Большинство лекарств, которые мы даем пациентам в рамках восстановительной терапии — его творение.

Терри устало потерла лоб тыльной стороной ладони.

— Что же, понятно, от кого у Ларри такие склонности.

— Не хочешь узнать, кто убил этих людей в Ночном квартале, сестрица?

— Нет. Руководство закрыло дело, а меня это не будет волновать целую неделю, потому что начальство пинком отправило меня в отпуск.

— Их убила твоя настоящая мать. Смерть доктора Родмана — тоже ее рук дело.

Детектив Нур бессильно склонила голову к плечу брата.

— Сегодня я сойду с ума.

Он погладил ее по волосам.

— Когда-то у отца была женщина, Леонелла, — произнес он. — Они начали встречаться в Англии, во время Второй мировой, и очень любили друг друга. Леонелла приехала с отцом в Треверберг. А потом она умерла. Отец думает, что отчасти он виновен в случившемся, потому что пытался приучить ее к синтетической крови. С согласия Леонеллы, конечно же. Но доктор Родман каким-то образом узнал, что ее отравила Девина.

Терри выпрямилась и посмотрела Тристану в лицо.

— Что? — тупо переспросила она. — Отравила женщину отца? Зачем?..

— Она чокнутая. Долбанутая, понимаешь? Да хоть бы вообразила, что доктор Родман спал с Леонеллой. А, может, придумала, что они развлекались втроем, в компании отца. К слову, доктор Родман был не дурак поразвлечься подобным образом. Узнал он об этом недавно. И поплатился за любопытство.

— Но как с этим связаны люди из Ночного квартала? — упорствовала Терри.

— Не знаю, сестрица. Возможно, частичные ответы можно найти в бумагах доктора Родмана. Странно, что он оставил их здесь. На его месте я бы все уничтожил.

О новом поручении для Грега детектив Нур решила брату не сообщать. Обговорят все в тот момент, когда она получит результаты.

— Он был чертовски странным мужчиной, — резюмировала она.

— Он был очень несчастным мужчиной, — поправил Тристан. — Деньги, карьера, любимая жена, дети, положение в обществе, верный друг. Женщины падают к твоим ногам, мужчины набиваются к тебе в приятели. Но твоя жизнь подчинена психопатке, которая крутит тобой, как хочет.

Терри сжала его руку.

— Тристан.

— Что?

— Я люблю тебя. Очень сильно. Какими бы разными мы ни были, и что бы между нами ни происходило. Не знаю, о чем я думала тогда, когда уезжала, но я не хотела делать тебе больно.

Тристан обнял ее за талию.

— По такому случаю нужно выпить вина.

— Папа разозлится, если узнает…

— И выкурить на двоих сигару из коробки, которую он держит в ящике стола.

— С ума сошел! — ахнула Терри. — Только не сигары. Вина я выпью с удовольствием, но надолго не задержусь. Ларри пригласил меня на свидание.

— На том и порешим.