Коммандос из демиургов

ГЛАВА 23

Вернулась после переговоров из королевского гнездышка разврата и порока. Моих сил хватило только на то, чтобы стянуть обувь и завалиться в койку. По всей видимости, продрыхла я до обеда, так как проснулась от громкого вопля собственного организма, требовавшего удовлетворения всех надобностей, и ощущения постороннего присутствия.

С трудом оторвав голову от подушки, покрутила головой… Нет, никого не видно. Показалось…

Прочапала в санузел, влезла под душ, дабы смыть с себя дворцовую грязь и усталость последних дней. Только намылилась, как внимание привлекло странное движение, пойманное боковым зрением: мой лифчик, лежавший поверх корзины для белья, принялся куда-то уползать. Точнее, медленно, но верно продвигался в сторону чуть приоткрытой двери в ванную комнату.

«Так. Нервы надо лечить, они не казенные», — констатировал мозг.

«И с выпивкой пора завязывать», — просемафорила печень, явно опасающаяся цирроза.

Быстренько смыв мыло, подхватила первую попавшуюся тяжелую вещь — щетку для мытья спины с длинной никелированной ручкой.

Осторожно вышла из душевой. И что я узрела? Бюстгальтер полз, словно червяк, и добрался почти до самых дверей! Сейчас к кому-то заглянет писец…

Тут же, что было сил, голой пяткой ударила пониже замка. Створка распахнулась, человек, сидящий за ней, взвыл и схватился за подбитый глаз, а я в чем мать родила принялась его дубасить по башке своим импровизированным орудием возмездия.

— Дарья! Прошу, только не…

Вот так сюрприз! Папаша Ника, оказывается, ко всему еще фетишист и вуайерист…

— Ах ты гад! — В моем рыке сквозили нотки будущего убийства с особой жестокостью. Нет, мне не жалко, чего-чего, а бельишка-то хватает, но так нагло воровать… Пришлось громко хлопнуть дверью в обратном направлении.

Разогретая в горячем душе и в не менее горячем бою за право на личное уединение, укутавшись в махровый халат, я вышла на кухню и увидела Арка, прикладывавшего пачку пельменей к своему правому глазу с нехилым фонарем. На голодный желудок не скандалилось, поэтому я «приветливо» буркнула:

— Хорош тут строить из себя раненного в жопу бойца, а то я не знаю, что демиург может излечиться движением бровей!

И поставила вариться утренний энергетик, продолжая ворчать, как старая грымза:

— Может, ты уже совсем переедешь, прихватив свои тапочки, пижамку, зубную щетку и парадную вставную челюсть? А то, знаешь ли, я несколько подустала просыпаться и лицезреть твою наглую рожу.

Он молчал и сиял улыбкой дебила, которому выдали кубики с буковками «Ж», «О», «П», «А» и велели сложить из них слово «СЧАСТЬЕ». Я, на манер пилы «Дружба-2», продолжала зудеть:

— Нет, ну что ты вот за мужик? Вроде не мальчик, а ведешь себя как подросток в детском лагере. То в кровать ко мне залезешь, то белье украсть пытаешься. Ты еще лягушку мне в постель положи или лицо зубной пастой разрисуй. Вот чего добиваешься?

— Чтобы ты привыкла к моему присутствию в своей жизни, — выдал мерзавец и застенчиво хлопнул ресничками. — Поэтому я и пробую разные варианты своего поведения.

В ответ на это программное заявление по моему охмурению я, бухнув перед его наглостью чашку недоваренной бурды, рявкнула:

— Вот давай ты не будешь мне тут выступать в роли влюбленного, а опять станешь надменным ублюдком. Ты мне в таком виде как-то больше нравишься. И добавила «про себя»:

«Боже, чего я несу… Еще пара таких вот визитов, и точно буду встречать его поцелуем в щечку!»

Папулька ушлепка тут же принял облик, который мне прекрасно запомнился по нашей с ним первой встрече, и на душе сразу стало радостно. Что ни говори, но привычный вид врага как-то милее, нежели надетая на его волчий оскал маска овечки. Кофе был сварен, я нацедила свою мензурку и решила узнать, чего это его паскудное величество зачастило ко мне с визитами.

Но поганец меня определил:

— Дарья, ты когда-нибудь жила с мужчиной?

— Только подживалась, — оскалилась скрытность, не желающая делиться фактами из личной биографии.

— Ты вообще бываешь серьезной?

— Сейчас я серьезна, как раковая опухоль. И поэтому, дорогой противник, давай ты уже скажешь правду, какого хера прицепился ко мне, как цыганка на вокзале?

Они-с вскочили, приняли пафосную позу (глазки горят, щечки раскраснелись, кулачки сжаты) и стыдливо промолвили:

— Ты мне нравишься.

«Не заливай, — зевнул жизненный опыт. — Такие, как ты, не испытывают никаких чувств. Вы привыкли только брать то, что хочется, а если кто-то вам отказывает в удовлетворении желаний, искренне не понимаете, как таким подаркам судьбы можно отказать. Ты же меня в асфальт закатать хотел, а теперь поешь о высоких чувствах».

— Арк, прости, но я не верю! Что поиметь хочешь — не сомневаюсь, отомстить за сына — тоже, но вот поверить в то, что ты испытываешь ко мне что-то, кроме презрения… нет. Я слишком циничная, чтобы повестись на сказки про благородные намерения.

— А если ошибаешься? — Он бесстрастно смотрел на меня, но вот ходящие ходуном желваки на скулах выдавали волнение.

— Даже если и ошибаюсь, в любом случае ничего не получится. Ты мне не нравишься как человек, и я тебя не хочу как мужика.

Он смазанным движением переместился ко мне за спину и, словно змей-искуситель, стал нашептывать на ухо:

— Ну зачем же так категорично, ведь пока не попробуешь — не узнаешь… Поверь, ты не ведаешь, от чего отказываешься…

— Я тебя таки умоляю, знаешь, сколько раз мне это уже говорили? Почему все мужики думают, что размер их члена имеет для нас какое-то сакральное значение? — заворчало проснувшееся было раздражение. Но развернуться ему в полный рост не дало любопытство, тут же высунувшее свой нос:

— Хотя, знаешь, покажи, что у тебя в штанах, может, вы, творцы миров, чем-то и отличаетесь от простых смертных?

— Стерва, — прорычал его облом, а демиург, сердито пыхтя, вернулся на свое место.

— Обожаю с утра послушать комплименты. — Я паскудно улыбнулась в ответ и налила себе еще кофейку.

Атмосфера стала накаляться. И в тот момент, когда я уже хотела указать товарищу на дверь, в кухню влетел Сосискин. Увидев «дорогого гостя», он плюхнулся на задницу и удивленно присвистнул:

— Хрена себе, да у вас тут практически семейный завтрак. Вы, юноша, как? Вы свататься пришли или напаскудничали — и в кусты? Как ближайший родственник Дарьи Петровны, я вот интересуюсь, у вас, молодой человек, серьезные намерения или мне готовить иск о возмещении морального ущерба?

— Самые серьезные, — без улыбки подтвердил паразит планы на мое тело.

Пес скроил мерзкую рожу:

— Вынужден вам отказать в притязаниях на руку моей драгоценной девочки. Вы мужчина не свободный, у вас вроде как жена имеется, да к тому же разводов среди демиургов не бывает! А сожительствовать в грехе не позволят наши моральные принципы. Да и потом, вы против нее — голодранец, так что остро встает вопрос о вашей корысти. Увы, но я вам не верю, посему прошу удалиться и впредь нас не беспокоить, много вас тут таких ходит, а Даша девушка незамужняя, сами понимаете — репутация может пострадать…

Демиург застыл, словно сурикат на сторожевой кочке. Если бы лапки к груди прижал, то точно была бы копия мелкого грызуна.

Видя такую реакцию, пес решил додавить клиента. Он прижал уши к голове, вздыбил шерсть на холке и попер, как танк:

— Не, ну я чо-та, на фиг, не понял? Ты че тут застыл, как холодец? Мне че, гычу те отгрызть, чтобы доперло — мы в твоем внимании не нуждаемся? А ну вали на фиг, и чтобы я тебя тут больше не видел! А еще раз сунешься — порву к кошачьей матери, и вся твоя семейка будет у меня на урановых рудниках гнить! Тоже мне, жоних нарисовался, хрен сотрешь!!!

Арк в бешенстве прорычал:

— Ты еще очень пожалеешь, на коленях приползешь, в ногах у меня валяться будешь, прощения вымаливать!

— У такс не бывает коленей! Смотри, как бы мы тебе, как кузнечику, конечности назад не вывернули. — Я встала на защиту своего друга.

Полоснув по мне взглядом, демиург в буквальном смысле слова растаял в воздухе.

— Твою мать, урод, — в стенку полетела кружка. Между прочим, любимая.

— Ну и чего этому хрену с горы нужно было? — осторожно обходя осколки, воинственным тоном поинтересовался Сосискин.

— А чего всем мужикам надо?

— Не дала?

— С какой радости?

— Молодец, кремень-баба, — хохотнул развеселившийся пес. Ладно, ты тут кухню прибери, а я пойду с Эдиком потреплюсь, а то с этой суетой совсем дела забросил, так скоро по миру пойдем нищенствовать.

Глядя вслед удаляющемуся хвосту, я, вздохнув, стала убирать следы несдержанного поведения. Тут еще до кучи заныла спина, сигналя о приходе красных дней календаря. Похоже, день не задался с самого утра, в смысле, с обеда. В голову неожиданно пришла мысль успокоить мятущуюся душу и отвлечься от ноющей боли, передислоцировавшейся в район живота, разговорами с родственниками. Я поочередно пообщалась с членами всей семейки, включая Рыжика и Мелкую, которые давно числились у меня в любимых племянниках. Родня, как всегда, требовала срочно родить внука или внучку, лелея тайные мечты обкормить несчастного ребенка шоколадом до диатеза. Молодняк, эти два юных осколка махновской банды, опять начудили в школе, и директор просто жаждал поговорить со мной, рассчитывая на спонсорство своего нового проекта.

После бесед с близкими я отчетливо поняла: надо как можно быстрее валить Наместника тьмы, в противном случае бабки начнут меня сватать за всяких тюфяков, а оборотни развяжут третью мировую.

Слегка успокоившись и с удовольствием закурив, я поперхнулась кашлем и едва не опрокинула на себя кофейник, поскольку в мою многострадальную голову ворвался истеричный вопль Пра:

— У тебя совесть есть или ее василиск на яйцах унес?

— На чьих? — решило съехать с темы беспокойство за крепко спящую совесть.

— Ты мне словами не играй, а отвечай, куда пропала?

— Могу поиграть на нервах, — окрысилась вредность.

— Немедленно включи компьютер, хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза, а заодно удостоверюсь, что ты цела и невредима.

Проворчав себе под нос: «А на гинекологическое кресло мне не улечься?» — шаркая тапочками, пошла к шайтан-машинке показываться во всей красе. В общем, подруга украла у меня почти час жизни. Она же дотошная, как юный следователь, ведущий первое дело. Пока все не выспросила в мельчайших подробностях, не отстала. Про визиты родителя поганца я умолчала, но, видимо, общение со мной даром для нее не прошло.

— И ты хочешь сказать, что у тебя больше новостей нет? — уперев в меня подозрительный взгляд, тоном злого инквизитора поинтересовалась дорогая подружайка.

«Советую поменять тему, пока она не стала угрожать утюгом и паяльником», — тут же заюлила изворотливость.

— Ой, ну что ты приколупалась, как пьяный до радио: спой да спой. Может, и забыла детали, типа какого цвета труселя были на его величестве, да не выспросила у его любовника, как часто он подмышки бреет, — сама понимаешь, растерялась в высоком обществе! Ты лучше, кошелка старая, расскажи, до разврата-то дозрела? Допустила до тела белого вьюношу Димитрия?

Даже через веб-камеру было видно, как заневестившаяся Тринадцатая покраснела. По-девичьи хихикнув: «Ой, да ну тебя, пошлячка!» — поломавшись для приличия пару минут, Прародительница начала делиться своими радостями, которые обычно интересуют двух давних подруг и престарелых эротоманов. Слава богу, от меня только требовалось слушать и изредка многозначительно мычать. Наконец Пра иссякла, я прикончила последний бутерброд, и мы расстались, довольные друг другом донельзя.

После такой дозы позитива я была готова к очередным свершениям. А именно: высушила волосы, добавила чуток боевой раскраски, облачилась в свой форменный костюм цвета хаки, накинула курточку потеплее и приступила к спасению мира и борьбе с Темным властелином. То есть вышла на улицу, где меня (судя по количеству шелухи от семечек) довольно давно поджидали два попугая-неразлучника: Норкс и Ырк. Заслуженным пенсионерам приперло немедленно отчитаться о проделанной работе по подготовке к культурному мероприятию, намеченному на сегодняшний вечер. Дедки расстарались и дали зуб — все, что я задумала, воплотили в жизнь. Надеюсь, виновники торжества не умрут от счастья.

Следующим визитером, в буквальном смысле слова влетевшим через забор, оказался Косточка. Вот как этот экспонат палеонтологического музея смог оторваться от земли, есть тайна великая. Питомец ведьмы подтвердил согласие лесной нечисти посетить прием, устраиваемый в честь Кабана и Крыса, а заодно и проставиться за свой отход в зимнюю спячку.

Удовлетворенная ходом дел, я решила прогуляться до ведьмы и узнать, как там Крыс (метаморф пока был в состоянии овоща, о чем доложили пенсионеры). Но и тут меня поджидал жесточайший облом. Не успела вытащить сигарету, чтобы покурить на дорожку, как предо мной будто из-под земли вырос Кровавый и, ни слова не говоря, уволок в свой шатер. Оказавшись внутри логова вампира, стала усиленно озираться в поисках гроба, багровых покрывал на низком ложе, черных плащей с алыми подкладками и прочих следов проживания кровососа. Заметив мое любопытство, Федор усмехнулся:

— Когда ты только избавишься от своего дурацкого представления о носферату? (После просмотра фильма про Дракулу Кровавый долго смеялся, а когда я ему почитала наши романы про вомпэров, он твердо решил, что все жители Земли шизофреники-извращенцы).

— Когда познакомлюсь с вампиром-гемофобом или упырем-вегетарианцем! — хихикнуло остроумие.

Но глава клана не поддержал мое игривое настроение:

— Даррья, ты помнишь, на каких условиях я согласился помочь?

Кивок. Забыть о том, что я обещала обкормить до отрыжки вампирюг кровью колдунов, привлеченных запахом запертой силы демиурчиков, не позволяла память.

— Скоро наступит зима, в это время моему народу всегда тяжело находить пищу, поэтому прошу тебя выполнить свое обещание.

Последовала минута молчания.

— К-к-ка-ак зима? А куда денется затяжная осень с ее слякотью, листопадом и прочей хренью? — завопило чутье на очень большие проблемы.

— Так сейчас конец осени, начинаются Дни первых холодов. Ночью будет подмораживать, реки постепенно замерзнут, деревья окончательно сбросят листву и уснут. Поэтому нечисть и ложится в спячку до весны. А ровно через смену луны выпадет снег. Ты что, совсем ничего не знаешь про наш мир?

Я неопределенно пробурчала нечто маловразумительное. Федор тяжело вздохнул, взял меня за руку и вывел наружу. От того, что увидела, челюсть отпала. На моих глазах листья и трава начали желтеть. Половина деревьев уже стояла голой, как у нас в конце октября. Но при этом было довольно тепло, даже солнышко припекало. И вот что мне с таким вывертом природы делать? Правильно, найти виновного.

— Сволочь бронированная, а ну немедленно иди сюда! Я тебе сейчас хвост вырву, заставлю сожрать, а пока ты будешь его переваривать, заодно и проверю, вырастает у ящериц новая конечность или нет! — От моего крика с деревьев попадала листва.

На вопли появились все, кто в этот момент был на базе. Прослушав пламенную речь на тему «Какого хрена мне никто не сказал, что тут времена года через одно место меняются?», Сосискин со словами: «Надо проверить, есть ли у меня валеночки и ушанка», — кинулся проводить ревизию на складе. Тайка и Зорро, так и не поняв, от чего это я впала в буйство, досадливо сплюнули и отправились на полигон, оттачивать свое мастерство в метании ножей. Неугомонная профессура разродилась лекцией по природоведению, а большой летающий журавлик сделал попытку убедить меня в том, что эти сведения он до меня донес.

— Дашка, я тебе передавал все материалы, а если ты их похерила — я не при делах!

— Ты мне не заливай, уж такое западло я бы не пропустила! Ты, тритон-переросток, чем думал, когда мир выбирал? Тем местом, которым ты детей плодишь? Я полагала, у меня целая осень в запасе, а это как минимум пара месяцев, а сегодня узнаю, что практически завтра тут будет возможно только на лыжах и санках передвигаться? Чему можно научить придурков зимой? Лепить снежных баб? Ты понимаешь, что они еще не готовы к походу?

— Прекрати истерику, если они ничему не научились за это время, значит, ты плохой командир! — рыкнул Дракон и… подписал себе смертный приговор.

— Ах, я плохой командир?! Так какого хрена ты говоришь мне об этом только сейчас? Какого (вырезано цензурой) ты видел, что я лажаюсь, и молчал? Думал, как с моей помощью побольше бабла из Совета демиургов вытрясти?

— Да с тобой спорить — что против ветра мочиться, ты же упертая, как баран.

— Ты кого сейчас овцой назвал, чмо болотное?

А дальше разразился безобразный скандал, местами переходящий в рукоприкладство, и нас с драконом еле растащили.

Крикнув на прощанье: «Вали отсюда, козлина, чтобы я тебя больше не видела! И подарок свой гребаный забери, и телохранителей, и только попробуй сунуться ко мне — огнетушитель в пасть запхаю, мразь конченая!» — я позволила вампиру увести себя с поля боя.

После чего мы отправились ко мне домой. Там, налив коньяка, попробовала взять себя в руки, которые слегка тряслись. М-да. Что называется, неудачи преследовали нас. Сделав пару хороших глотков, обратилась к вампиру:

— Кровавый, наши договоренности остаются в силе. Как только потомки Буратино появятся в родных пенатах, можешь давать своим родичам сигнал к обеду. — Поклонившись, вампир вышел. Едва осталась одна, в голову полезли мысли о безобразном поведении. Я не имела права так срываться на Дракона. Да, у нас все идет наперекосяк. Да, все обстоятельства против нас, а еще и начались критические дни, но это меня не оправдывает. От самобичевания отвлекли вопли под окнами:

— Бессердечная Змея! Сестричка дорогая, может, ты пустишь любимого братика к себе в дом? Смотри, кто со мной идет в гости!

Выругавшись, пошла открывать дверь гоблину — а я-то надеялась, его черти слопали. Выйдя на крыльцо, наконец-то увидела Мечника, из-за которого разгорелся весь сыр-бор.

Ну что я могу сказать: темный эльф как темный эльф, ничего интересного. Махнув рукой, пригласила посетителей войти, а сама направилась убирать из гостиной забытый коньяк. Поить любимым напитком зеленокаменного гада не позволяла жадность. Но новоявленный родственничек меня опередил. Ужом проскользнув у меня под рукой, он первым влетел в комнату, схватил со стола драгоценную влагу пятнадцатилетней выдержки и в два глотка ополовинил бутылку.

— Культура пития отсутствует напрочь, — вынесли вердикт знания этикета, значительно расширенные после свалившегося на меня богатства.

Отняв у Головастика пузырь, налила нам с Мечником в рюмки и предложила выпить за знакомство. Братец было сунулся, чтобы ему тоже плеснули колдовства в прозрачный мрак бокала, но я показала кукиш. Кто их, пьяных гоблинов, знает, может, еще домогаться начнет, а у меня же нервы, зашибить могу ненароком, а потом переживать начну, куда труп девать. Было бы лето — выкинула бы за забор, там бы его нежить сожрала, а сейчас вроде как зима на носу, будет по весне разлагаться и портить мне воздух. Да и вид из окна, пока его труп снежком не припорошит, неэстетичен будет.

После того как тяпнули, дроу поблагодарил за спасение. У меня отвисла челюсть. Он что, проклят Ллосс? Благодарящий темный — для меня это было в новинку, о чем я ему тут же и сообщила. Он удивился, мол, откуда знаю про его народ. Мне захотелось похвастаться, в конце концов, я тоже женщина.

— Милый, открою тебе тайну: в другом мире я даже была Наследницей правителя дроу, но потом отказалась от этой почетной роли, — выпендрилось тщеславие.

Свои слова я подтвердила показом фоток в компьютере и небольшим рассказом про свои приключения в другом мире. Надо сказать, оно того стоило на их лицах читалось такое потрясение, что я себя ощутила испанским конкистадором, демонстрирующим туземцам зеркальце и стеклянные бусики. Еще бы, я только что перевернула их представление о жизнеустройстве других дроу. На Лабуде ни о какой Ллосс никто не слышал, а женщины-дроу сидели тише воды, ниже травы. Он стал усиленно налегать на выпивку, через час мы допили мою заначку и беседовали с Мечником как два закадычных друга, гоблин же пребывал в прострации, усугубленной выданной мной от щедрот чекушкой водки.

Когда дроу окончательно расслабился, я задала животрепещущий вопрос: может ли он научить демиургов прилично биться на мечах, не забыв при этом намекнуть, что он вроде бы как мне должен. В преамбулы он вдаваться не стал. Как не стал искать откоряк для неисполнения моей просьбы.

— Даррья, но это невозможно, прости слугу госпожи. Лучшие воины — наши женщины. Едва мальчик сделает первый шаг, и они начинают преподавать ему воинское искусство. А девочка начинает учиться, едва сделает первый вздох. И обучение продолжается всю жизнь. Передать тайны мастерства взрослым людям, да еще за малое время… Даже Матери клана такое не под силу! Единственное, что я могу сделать, так просто научить их правильно держать меч.

Сегодня явно не мой день. Умом понимала: скорее всего, попрошу невозможного, но в душе все же была робкая надежда на чудо. Ллосс! Ты так… многорука! Стараясь не показать, что расстроена, преувеличенно бодро воскликнула:

— Ничего, детишки у меня маленько натасканы, будем надеяться, их не грохнут в первом бою. Головастик, еще раз благодарю, что не дал умереть моему бойцу. Будем считать, что никто никому ничего не должен, и вы можете спокойно покинуть нас, — слегка витиеватый слог дроу перешел и на меня. Меньше пить надо с незнакомцами!

Друзья переглянулись, потом, видимо, последовал их мысленный диалог, после чего Мечник огласил результаты совещания:

— Даррья, мы остаемся с тобой!

— Типа на улице зима, и вам надо где-то перекантоваться? — ответила так ехидненько.

— Змея, ты на редкость умная женщина, — не менее ехидно отозвался зеленый человечек. — Но дело не только в наступлении холодов, просто мы не можем уйти, не отдав долг, да и мысль, что я должен человеку за спасение моего товарища, не будет давать мне спать.

— Ой, когда это тебя мучили такие мелочи? — поинтересовалось недоверие.

— Ты просто плохо его знаешь, — усмехнулся новоявленный адвокат гоблина.

— Именно так, брат, она знает меня как наемника, но при этом забывает, что я верховный шаман, — кивнул головой пупырчатый.

Я заинтересованно посмотрела на «названого брата». На моих глазах он стал меняться. Слезла с лица вечно глумливая улыбка, в глазах вместо насмешки заплескалась мудрость. Да и сам он как-то приосанился, бородавки пропали, сделав его по-своему привлекательным, лягушачий профиль преобразился, обозначились острые углы скул индейского вождя, а татуировки на теле налились разноцветными красками и заблестели. Вот теперь я видела, что передо мной стоит один из сильнейших колдунов. Встала, молча поклонилась, признавая его как равного:

— Добро пожаловать, брат, буду рада, если вы поможете нам избавить этот мир от присутствия одного зарвавшегося урода.

Шаман поклонился в ответ, а потом не удержался и хихикнул:

— Только не вздумай никому рассказывать, каков я на самом деле!

— Не учи ученого, сама знаю, как долго строится репутация, — радостно улыбнулась в ответ, и мы начали обсуждать животрепещущие темы. Вторую чекушку я не достала…

Вечером все, включая идущего на поправку Крыса, собрались на берегу реки. Ырк и Норкс действительно постарались на славу. Горели костры, деревья были украшены разноцветными блестящими хрустальными шариками, в воздухе вспыхивали петарды, столы ломились от закуски и выпивки (Сосискин в кои-то веки не пожмотился). Благодаря магии наших кудесников было довольно тепло, светло и мухи не кусали, хотя какие мухи осенью…

Сначала я поблагодарила Лесного хозяина, Водяного и их подчиненных за все хорошее, что они для нас сделали. Потом раздала подарки на память, честно предупредив, что весной мы, скорее всего, не увидимся. Нас одарили ответно. Было жутко трогательно получить от нечисти амулеты из перьев и травы. Русалки преподнесли мне ожерелье из своей чешуи. Достаточно кинуть в проточную воду хоть одну чешуйку, как мне на помощь придет кто-то из водного народа. То же самое касалось и подарка лесных обитателей, только мне надо было бросить их презент на землю и позвать на подмогу. Что ни говори, а связи и полезные знакомства — вещь в любом мире незаменимая! Спасибо бабульчику, она меня с детства научила находить подход к нужным людям!

Потом наступила наградная часть. Я кивнула Кровавому и Зорро. По сценарию их выступление было первым. Вампир приказал Кабану и Крысу выйти на середину поляны. Демиурчики неловко вылезли из-за стола и, по-мальчишески втянув голову в плечи, покосолапили навстречу раздаче слонов. При этом недовампир опирался на палку.

— Кабан!!! — тихо прошипела Тайка.

От ее змеиного возгласа парни приосанились и закончили свой выход как бравые вояки: грудь колесом, плечи расправлены, морда торжественная. Что ни говори, а опытный инструктор всегда знает, как простимулировать салагу. Костры вспыхнули еще ярче, в воздухе повисла звенящая тишина, и в ней прогремел голос Зорро:

— Протяните вперед правые руки!

Едва ребятишки протянули конечности, как наемный убийца полоснул по ним выхваченным кинжалом. Демиурги даже не вздрогнули, а на сцену вышел Федор:

— Вы не дети моего народа и не члены братства Руки, Забирающей Жизнь, но мы признаем: в ваших венах течет такая же кровь, как у нас.

Не произнеся больше ни слова, два суровых наставника отошли в тень, а на свет явилась Тайка.

— Вы! Песьи выкормыши! Два ублюдка! — Не ожидая такой отповеди, ребята едва не присели на корточки. Вы сражались за честь своего отряда как могли. Я обмотала бы ваши внутренности вокруг дерева, но капитан запретила. Поэтому в следующий раз прибью ваши причиндалы к полу трехдюймовыми гвоздями! И попробуйте только вернуться домой без хозяйства, — неожиданно улыбнулась она. — Благодарю за службу! — гаркнула бравый майор и отвернулась.

Я ее понимала. Любить солдат… мужчины не могут переживать за своих воспитанников. А для нее они — словно дети. Юные, глупые дети…

— Рады стараться, ваше высок… пре… сход… во!

Да… глотки луженые.

Майор встала в строй.

Пришел и мой черед.

Подойдя к замершим детишкам, отчеканила:

— Крыс, за то, что ты не нарушил приказ командования и сражался, пока были силы, официально присваиваю тебе звание сержанта!

— Кабан, ты не бросил товарища умирать, старался, как мог, выполнить задание, и не твоя вина, что в этот раз был провал. За это несу ответственность я, мой косяк, что мне так и не удалось пока научить вас действовать командой. Но я рада, что не ошиблась в тебе. Будешь настоящим командиром. С этого момента ты становишься старшиной!

Закончив говорить, хлопнула демиурчиков чуть ниже левого локтя. У Кабана на форме расцвела яркая, широкая солнечно-желтая полоса, но, мигом смекнув, что на дворе ночь, разом принялась маскироваться. А у Крыса тонкая полоска лишь блеснула и исчезла в целях конспирации. Ребята светились, как новогодние елки, и радостно косились в сторону горячительных напитков. Порыв их души был задушен мной на корню:

— Вот только не надо думать, что я вам сейчас дам звездочки в стакане полоскать! Крыс еще болеет, а тебя, Кабан, завтра учителя будут гонять в хвост и в гриву. Так что утрите слюни и можете попить компот.

Поганцы заржали, а потом, весело подмигнув, стянули с себя свитера. На левом плече сержанта расположилась карикатурная летучая мышь, держащая в лапках плакат с надписью на родном русском «Почетный донор». А вот у старшины была наколота морда Пумбы в обрамлении надписи «Hakuna matata». При этом нетопырь, строя глазки, махал крылышками, а мультяшный бородавочник задорно похрюкивал.

— Вы что, охренели? — заорал шок. — Кто накалывает себе веселые картинки? Вы воины или идиоты??? Немедленно перекалывайте, пока я вам ампутацию не произвела!!! — визжало негодование, а я топала ногами и материлась.

Поросята заржали еще громче, и со словами: «Это не мы, госпожа штабс-капитан!» — татуировки сменились. Теперь на меня смотрели злобно ощерившаяся здоровенная летучая мышь и разъяренный кабан, а на смену игривым лозунгам пришло: «Сдохну, но не прогнусь». Дав им подзатыльники и сверкнув глазами на старших командиров, я пошла за стол.

Дальше вечер плавно перетек в корпоративную вечеринку. Тосты, звяканье бокалов, песни и пляски. В какой-то момент устала делать вид, что мне весело, и пошла к реке умываться.

— Прости меня, Дашка, — раздался из-за спины голос Дракона.

— Это ты меня прости, что наехала, — не поворачиваясь, прошмурыгало носом раскаяние. — Я сорвалась на тебя, как истеричка.

— Да, это я виноват, надо было получше узнать про Изменчивый, а у меня тут роман намечался, вот и вышла из-за моего верхоглядства такая фигня.

Мы еще минут пять пораспинались во взаимных извинениях. Потом, обнявшись, пошли за стол пить мировую. Где-то через полчаса, когда я уже начала любить весь окружающий мир, Владыка почти трезвым голосом спросил:

— Мать, а что дальше-то делать будем?

— Будем зимовать и попытаемся протянуть до весны, я очень надеюсь, что демиурчики не полягут в первом же сражении с колдунами. А оно, по моим прикидкам, приключится через несколько дней…