Коммандос из демиургов

ГЛАВА 15

Приезд столь долгожданного академика случился в череде мерзких дней и привнес заряд позитива, да такого, что поначалу я даже не знала, что мне с привалившим счастьем делать. Но обо всем по порядку.

Вторую неделю моросил нудный дождик, дул сырой ветер, а земля превратилась в раскисшую глину и громко чавкала под ногами. Если я почти всю жизнь провела в России с ее непредсказуемой погодой и обошлась без вреда для здоровья, то теплолюбивые демиурчики первый раз в жизни ощутили на себе все прелести существования в шкуре простого смертного, живущего в климатических условиях, далеких от тропического рая. Приболевший молодняк решил выцарапать себе справки на легкий труд и отрядил в штаб Заумную под эгидой Красного Креста. Новоявленная доктор Хаус, выдавливая из себя хрипы и сопли, рискнула поиграть с нами в терапевта и выписать на все подразделение больничный лист.

Но не тут-то было, вышестоящие чины остались глухи к выкашливанию диагнозов. Лекарь-недоучка получила наряд вне очереди и отправилась варить вонючую микстуру, в которой я заподозрила слабительное. Уж очень недобро девушка посмотрела в сторону своих товарищей.

Командный состав, видя такие брожения, согнав всех на собрание, озвучил наше единое мнение: плохая погода и подорванное здоровье не повод отменять занятия, нужно учиться употреблять катаклизмы себе во благо.

— Болезнь не предлог останавливаться на полпути! Затычки во все места, чтобы не капало, и — вперед! — топнула по луже ногой Таисья и поволокла всех на полосу препятствий.

— Убивать больного — самое легкое дело! — процитировал фразу из «Отнимающего жизнь» Зорро и потащил гриппозных, не успевших отдышаться после экзекуции, отрабатывать метание ножей с поправкой на непогоду.

— Вампир недоделанный, какое расстояние ты можешь пролететь в такой дождь, знаешь? Нет? А ты, Цветочек, сколько саженей проползешь до расположения противника? Тоже не в курсе? Или все думают, что разведка осуществляется только в сухую погоду? А ну быстро за мной. — Кровавый, не оглядываясь, пошел вглубь леса, и несчастные, еле пережившие два урока, поплелись на третий.

После обеда задвинутый в комбинезон в стиле «милитари» Сосискин провел очередную лекцию на тему: «Как поднять денег».

— Итак, шлимазлы, шо вы знаете за деньги? Судя по вашим рожам, ни-че-го! Тогда поставим вопрос в другую позицию. Шо вы, босота, будете делать, когда окажетесь в другом мире без магии и средств к существованию? Не стесняемся, кто потрясет мое воображение, тот получит разрешение пожать мою лапу. Только не говорите, что пойдете трудиться на благо чужого кармана или воровать. Ни то ни другое вы делать не умеете!

— Можно продать драгоценности, — робко протянула руку Плюшка.

— Я таки вас умоляю! — картинно закатила глаза ходячая колбаса. Это мне говорит та, кто за кружку молока отдала фамильное колье стоимостью четыре миллиона межмировых облигаций!!! — взвился, как укушенный блохой за чувствительное место, пес. — Вы не знаете цен — это раз, не во всех мирах в ходу золото и драгоценности — это два, и три — это только в фэнтези ювелиры отчинят за ваши цацки нормальную цену! Запишите в подкорку головного мозга, а если у вас его нет, то наколите себе на лбу — не бывает честных торговцев! Любой, кому вы предложите купить ваши побрякушки, в лучшем случае кинет, в худшем — сдаст вас стражникам как воришек, да еще и обвинит, что вы скоммуниздили у него эти брошки-сережки!

Сосискин все больше и больше распалялся и под конец своей речи перешел на визг:

— Кому я давал читать «Незнайка на Луне» — Библию для каждого попаданца? Ради кого я вчера распинался про Пончика, который первым догадался, как можно из воздуха делать деньги? — Пес взревел, словно пожарная сирена:

— Альфонс, быстро напомни мне, на чем этот гений капитализма заработал свое состояние и почему он его потерял!

Демиурчик вскочил и бодро отрапортовал:

— Он начал продавать соль, валявшуюся буквально под ногами, и озолотился, потому как в той стране не было принято добавлять ее в пишу, но потерял все, ибо не успел оформить право собственности и патент.

— Так какой лисы драной вы мне сейчас блеете про нарушение Уголовного кодекса и про трудовой энтузиазм?! — затопал гладкошерстный буржуин. — Сколько я могу вам повторять, что надо торговать ноу-хау, а не сшибать копейки, работая на дядю?! За то, что сегодня никто не готов к уроку, получаете наряд на сельхозработы у Снурка, и всем — к завтрашнему дню прочесть мне «Приключения Буратино». Будем говорить, как разводить лоха на бабки! И только попробуйте мне вякнуть, что это сказки для детей, мигом «Капиталом» Карла Маркса по лбу получите!!!

В общем, никто демиурчиков жалеть не собирался, они пахали, как проклятые, и приезд долгожданного учителя дал им небольшую передышку в плотном графике занятий. Правда, в тот момент я еще не знала, что это закутанное в непонятную тряпку, держащее в руке весьма потрепанный зонтик с торчащими во все стороны спицами и восседающее на мшистом ослике существо — и есть краса и гордость научного мира Изменчивого.

Когда с помощью покинувших пост охраны Леля и Бестии (за что они схлопотали еще и ночное дежурство) нечто, бормотавшее, что оно прибыло сеять разумное, доброе, вечное, слезло со своего средства передвижения и наконец явило миру лик, я пару минут усиленно терла глаза, думая, что меня посетили глюки. Передо мной стоял вылитый Луи де Фюнес. Только француз был лысым, а у этого комика на голове произрастала шикарная копна волос, про такую принято говорить «львиная грива, отливающая благородной сединой». И еще у него на носу сверкали очки с такими диоптриями, что мне казалось, если я их надену, то смогу увидеть свой родной дом.

— Даст из антракт. — Мозг выдал цитату из фильма «Большие гонки» и отключился.

«И этот Чебурашка из рода клоунов — колебатель гранита наук?» — покачало головой недоумение.

— Дашка, а в какой области этот божий одуванчик специалист? — осторожно спросил Сосискин, косясь на то, как старичок сморкается в огромный носовой платок.

Тем временем новоприбывший закончил вытирать нос и представился:

— Меня зовут Ырк, деточка, и я прибыл учить студентов.

Как бы мне ни хотелось послать пенсионера и свернуть шею Лунарию за подгон такого «ценного кадра», но выгонять, не покормив, заслуженного посетителя библиотек было верхом бессердечности. Пока думала, как вежливо сообщить пенсионеру, что в его услугах не нуждаюсь, он умял три тарелки супа, два раза попросил подложить ему макарон и подкинуть котлет, и выдул четыре стакана компота.

«Маленький, а прожорливый», — скривилась жаба, когда дедулька попросил еще чего-нибудь горяченького.

Скрипя зубами, я бухнула перед ним литровую кружку чая и выставила вазочку с конфетами. М-дя, это был очень опрометчивый с моей стороны шаг. Сморчок стрескал «Мишку косолапого» в одно рыло за две минуты, и еще фольгу облизал. Видимо, не такие большие оклады тут у ученых, если эта немощь схарчила за раз больше, чем Кабан с Плюшкой, вместе взятые, за целый день. Наконец светило, сыто рыгнув, откинулось на спинку стула, умиротворенно сложило руки на заметно округлившемся пузе и начало делиться со всеми присутствующими деталями биографии.

За свою долгую (судя по цвету волос, желтизне зубов и морщинам) жизнь Ырк попробовал себя на многочисленных поприщах. Он был лингвистом, математиком, ботаником, географом, собирателем фольклора и создателем нового вида борьбы, конезаводчиком, поэтом и художником. Не гнушался он и рабочими профессиями — в его трудовой книжке были записи о работе кузнецом, рудокопом, моряком, плотником. И это — только половина из всего пережитого, проще было назвать, чего он не умел делать. Но это не меняло дела: мне нужен был тренер по конному спорту и желательно — спец по выживанию в любой климатической зоне, начиная от пустыни и заканчивая тундрой. А эта мелочь явно не тянула на наемника из Иностранного легиона.

Когда наш гость на минутку замолчал, Сосискин откашлялся и деликатно спросил:

— Я дико извиняюсь, а кто вы, простите, по паспорту? Вернее, к какой расе вы принадлежите?

Ответ заставил меня уронить свою челюсть:

— А что, по мне не видно? Я орк.

Увидев наши с псом округлившиеся глаза, профессор кислых щей, слегка смущаясь, поведал, что родился он маленьким и слабеньким, его даже хотели бросить хищникам на обед, но родители не позволили. Ради сынишки они ушли из рода и посвятили все силы тому, чтобы он выжил. Ребенок долго не мог ходить, предки были заняты добыванием денег на лекарей и нашли ему няньку, банально выкрав у какого-то варрла гувернера отпрысков. Тот научил орка грамоте, и ребенок читал, чтобы не сойти с ума от скуки. Недостаток физической силы он компенсировал внезапно открывшимися выдающимися способностями. К двадцати годам отрок закончил все мыслимые и немыслимые местные учебные заведения и добился того, что воинственные соплеменники признали его Лучшим Сыном Степи. Ну а дальше последовало мировое признание. Короче, нам на голову свалился орк-вундеркинд, узнавший от своего коллеги, что команде охотников за редкостями требуется наставник.

Думать о том, как измельчали орки, мне не хотелось, достаточно было ржущего под столом кобеля, и я осторожно поинтересовалась: с чего научный руководитель решил, что тут базируется вуз, и какой предмет он в нем хочет преподавать? Знала бы, во что это выльется, прикусила бы себе язык. Пару часов сия пародия на единственного мужчину, которого мне не хотелось выпускать из постели, распиналась, какие университеты, академии, школы и просто богатые вельможи жаждут заполучить его, и выкладывала из торбы свитки с печатями, ленточки с орденами, кубки, тарелки, перстни и прочее наградное барахло. В уши мне жужжали Кровавый и Тайка, угрожая уйти от меня, если я вздумаю отказать от места национальному достоянию Изменчивого. Голова начала раскалываться, и тут эта пакость заявила, что в настоящее время он увлекся алхимией.

Сделав скучающее выражение лица, я коварно улыбнулась, решив разоблачить шарлатана:

— Что, решили на досуге из свинца золотишка намыть с помощью пресловутого философского камня?

— Деточка, — всплеснув руками, натурально изумился прожорливый коротышка. — Я еще двадцать лет назад в своем трактате «О свойствах материи» доказал, что для трансмутации металлов совершенно не требуется философский камень. Достаточно воспользоваться эликсиром «Меняющий структуру минерала».

— Ну и на чем эта бодяга настаивается? — моментально отреагировало любопытство.

— Как на чем? На философском камне, конечно. — На меня посмотрели как на идиотку, не знающую элементарных вещей.

Все, занавес. Слов больше нет, эмоций тоже, остается только указать этому недоучившемуся Менделееву на дверь, и пусть меня порвут за это, но мои нервы дороже. Но тут с радостным воплем:

— Деточка, у вас заплесневелые представления об алхимии. Прогресс не стоит на месте! — старичок-боровичок швырнул выуженный из недр своей бездонной сумки небольшой орех. Бабахнуло так, что у моего особняка на втором этаже вылетели стекла, а всех нас сдуло взрывной волной.

«Террорист недоделанный», — выругалась проснувшаяся от грохота осторожность, а я принялась ковыряться в правом ухе, пытаясь нащупать повреждения в барабанной перепонке.

На наших перепачканных грязью лицах застыл ужас, и только Гламурчик пялился на Ырка с детским восторгом. Поймав этот взгляд, я поняла, что демиурчик наконец нашел лекарство от своего недуга и обрел истинное призвание в этой жизни.

Через день в лагере был вырыт подземный бункер, отданный под химическую лабораторию. Мир потерял мальчика-мажора, а мое подразделение, как потом показало время, приобрело подрывника всех времен и народов. Детишки приняли новый предмет «Саперно-минерное дело» на «ура», и через месяц могли создать бомбу из подручных средств. Правда, до Гламура им было далеко — этот кудесник умудрялся даже из яичной скорлупы создать баллистическую ракету. Целыми днями из Чистилища (так ласково я прозвала эту адскую кухню) доносились взрывы, грохот разбиваемых склянок и демонический хохот двух безумцев, дорвавшихся до халявных реактивов, а к стандартным упражнениям по физкультуре добавилось метание гранат.

По причине неспособности старикана передвигаться ни на чем, кроме ишака педального, на плечи Таисьи и Зорро взвалилась обязанность учить всех нас джигитовке на лошадях. Вампира местные коняшки не подпускали к себе ближе чем на пару метров. Как мы выбирали себе скакунов, как я первый раз залезла на самую смирную клячу, как с демиурчиками падала с этих кабыздохов, лучше оставить за кадром. Скажу только одно: дети получили права «Водитель кобылы», а я нет. Приобретенные средства передвижения оборотистый Сосискин тут же куда-то загнал, когда я сказала, что не мое это — отбивать задницу о седло и обзаводиться походкой кавалериста. Так что постулат о том, что даже медведя можно научить ездить на велосипеде, в моем случае не нашел подтверждения. Я так и передвигалась на дальние расстояния на драконах, а на ближние — на доставленном мне электромобиле. Портить местную экологию выхлопными газами и распугивать население ревом двигателей посчитала кощунством. В благодарность за это Хозяин леса с радостью стал обучать соложат всем премудростям жизни на природе.

Незаметно лето плавно подошло к середине. Теперь, глядя на подтянутых и собранных ребят, я с трудом узнавала избалованных, капризных детей. Кабан и Плюшка заметно похудели, и, кто бы мог подумать, вчерашние толстопузики умели ходить по лесу так, что под ними не трещала ни одна сухая ветка, и читали следы лучше индейских охотников. Хрупкая Цветочек начала обрастать мяском и мускулами и могла пусть с трудом, но свернуть противнику шею. Мальвина демонстрировала потрясающее владение метательными ножами, а Заумная семимильными шагами осваивала медицину. Бестия умудрилась облапошить Сосискина, и он от радости выдал ей стипендию. Да и остальные от них не отставали. Все стали скупыми на жесты и напоминали мне стрелы, готовые сорваться в любой момент и поразить цель.

Глядя на их преображение, я начала испытывать гордость за свой педагогический талант. Но Дракон быстро вернул меня с небес на землю. Дело было не в моей гениальности, а в самих демиурчиках. Магию у них забрали, но кровь, кости и прочий ливер остались прежними. Небожители изначально отличаются от людей. Они сильнее, выносливее, их генетическая память хранит все навыки и знания самых далеких предков. Раньше моим солдатикам не приходилось думать, как выжить, но теперь под влиянием обстоятельств эти умения начали просыпаться. Так что моей заслуги в том, что они за пару недель обучались тому, что простой человек постигает за половину жизни, не было. Но я понимала, что выдвигаться в сторону Наместника тьмы еще очень рано.

Для усиления мотивации предложила совершить в период проведения осенней ярмарки (летнюю мы благополучно прохлопали) налет на Лесное урочище. Целей у вылазки было две — наказать обидчиков нашего начальника гарнизона и проверить, что демиурчики усвоили. До городишка мы планировали добраться по реке и сократить время, проведенное в пути, на день, поэтому в срочном порядке стали строить плоты. Работы и нагрузок прибавилось, но это только подстегивало. Народ шатался от усталости, но никто не жаловался и не ныл. А еще каждое утро я находила возле дома букет скромных полевых цветов…

Когда у подопечных выдавалось свободное время, они ходили на местные танцульки и усиленно кадрились с тамошними молодками и кавалерами. Драки между городом и деревней перестали случаться, после того как мои орлы наваляли местным звездюлей. После этого у них зародилась дружба, которая несла в себе определенную выгоду. Мои божественные снобы не только учились ладить с простыми смертными, но и постигали науку общения. Ушли в прошлое их зазнайство и презрение, на смену им пришли уважение и осознание того, что человек очень часто умеет и знает больше демиурга.

В общем, жизнь неслась галопом, и не только на Изменчивом. Совет демиургов вовсю отражал нападки оппозиции. Пра погрязла в любви, а мои оставленные на Земле Мелкая и Рыжик успешно сдали экзамены и отправились к родителям на каникулы. Эдик разрывался без Сосискина и грозился по возвращении уйти в длительный отпуск. Вампиристый мачо усиленно строил глазки нашей валькирии, не забывая при этом почти каждый вечер наведываться к Маньке. Косточка и Сосискин целыми ночами пропадали в деревне, и я боюсь даже представить, какие щенки в ближайшее время появятся в Дальних выселках. Ну а я периодически баловала своих девушек косметологическими процедурами и просмотром мелодрам. У меня от розовых слюней сводило скулы, а девицы, включая суровую Таисью, обильно орошали палас слезами.

А недавно меня настигло неприятное открытие. Оказалось, наша первая красавица Мальвина сохнет по Зорро. Сам наемный убийца все так же продолжал ходить в неизменной хламиде, надвинутой шляпе и маске и одним своим видом заставлял мою кровь стыть в жилах. Он монотонным голосом перечислял способы и методы убийства и часами мог говорить, как работать с удавкой или какие яды вызывают моментальную остановку сердца. Ни разу я не слышала, чтобы он повысил голос или проявил недовольство, но от этого становилось еще страшнее. Мастер был настолько бесстрастен, что напоминал мне бездушного робота, который заберет твою жизнь и, не оборачиваясь, пойдет дальше. Девчонки донесли, что на втором занятии они спросили, почему Мистер Икс не снимает свою амуницию? На что он им ровным тоном сообщил, что его лицо — это последнее, что человек видит в своей жизни, и поинтересовался, кто желает взглянуть на него без маски. Желающих пополнить ряды покойников не нашлось. Киллер, откровенно говоря, был сам по себе. Ни с кем не сближался, периодически внезапно пропадал из лагеря на несколько часов и так же внезапно появлялся. В общем, моя дурища повелась на ореол таинственности и теперь воровато смотрела на предмет своего обожания, а она была ему интересна так же, как мне — проблемы мировой революции.

Сегодня староста пригласил нас всех на праздник, посвященный Богине Урожая. Если адаптировать к нашим гулянкам, то это Иван Купала. Ребята еще с обеда унеслись готовить дрова для костров и помогать сельским хлопчикам сбивать столы под коллективную пьянку. Красавицы полдня прихорашивались, перетрясая мой гардероб и косметику. Самое смешное, что они наотрез отказались воспользоваться париками и попросили подправить свои заросшие тыковки. Пять лысых девиц, наряженных в вечерние платья, одна из которых еще и имела ирокез красного цвета, думаю, надолго запомнятся крестьянам.

С наступлением сумерек резвушки-хохотушки насильно оторвали от пробирок Ырка и, прихватив его под белы рученьки, направили свои стопы в сторону деревни. Кровавый громко объявил, что непременно будет на торжестве ближе к полуночи, обратился в нетопыря и полетел в сторону домика лесной ведьмы, куда на пару часов раньше свалил прапорщик. Зорро, как всегда, испарился, и в лагере остались только я с Таисьей. Мы решили не мешать молодежи веселиться и отправиться на тусовку к лесным друзьям. Наша Брунгильда изменила своим традициям ходить в мундире и переоделась в весьма нарядную (ну, для Изменчивого) блузку и юбку. Под ее суровым взглядом я вырядилась в летний брючный костюм и, плюнув на диссонанс между верхом и низом, задвинула кроссовки.

На хозяйстве остались драконы, а мы, как следует затарившись, шагнули за ворота КПП. Тут нас поджидал неприятный сюрприз в лице зареванной Мальвины. С трудом успокоив безутешную девушку, мы смогли выяснить, что она пригласила на праздник Зорро, а он в категоричной форме ей отказал и предложил сначала подрасти. Хорошо, мерзавец не сказал, что она не в его вкусе, тогда бы мы точно никуда не попали, до утра успокаивали бы отвергнутую. Пришлось тащить опухшую от слез девушку в гости.

Вместо того чтобы начать праздновать, мне с подругами пришлось поработать психологами. Я с умным видом вещала о повсеместной практике влюбленности ученицы в своего учителя, а Таисья делилась своими воспоминаниями о том, как сама была влюблена в старшего офицера в своей военной бурсе. Нечисть, хлюпая, рассказывала истории о своей первой, как всегда в таких случаях бывает, безответной любви. Поддавшийся общему настроению Водяной поведал нам историю о том, как его отвергла какая-то там радужная фея. Только после того, как я описала свой первый предмет воздыханий, Мальвина начала улыбаться.

Ну а дальше началось веселье. Русалки, шишиги, кикиморки, дриады и прочие потусторонние сущности и пакостницы превратились в девиц, и начался расколбас. Такого шабаша Лысая гора явно не видала. Я как знала, прихватила с собой «бумбокс», и мы лихо вытанцовывали под Верку Сердючку, которую в трезвом состоянии не слушаю никогда, и выводили сакраментальное «Принцев много, и на всех их не хватает». Потом мы плели венки и бросали их в воду, гадая на суженого, алкоголем заряженного, прыгали через костер и кидали на удачу камешки в речку. В чем заключался сакраментальный смысл этого ритуала, не знаю до сих пор.

А ночь все не кончалась — оказывается, в этот день темное время суток длится на несколько часов дольше. Подустав скакать горными козочками по бережку, наша компашка развалилась на травке и начала заниматься перемыванием костей мужикам. Только теперь мы рассказывали смешные истории из своей жизни, связанные с сильным полом. Тайка сдала своего любовника, который так торопился явиться на утреннюю поверку, что убежал в ее ночной рубашке. Когда командир пришел в казарму и скомандовал «Подъем!», он так и выскочил из-под одеяла в кружевной сорочке.

Мальвина, хихикая, раскололась, как она разок заставила двух своих поклонников целый вечер исполнять ее капризы. Самый безобидный из которых заключался в том, чтобы подойти к главному в Совете и дернуть его за нос. Ну а рассказы русалок в лицах, как они обожают показывать мужикам женские прелести, а потом лупить хвостами по мордасам, заставили нас держаться за животы от хохота.

Горизонт начал светлеть, тусовка собралась расходиться, и тут демиурочка задала мне вопрос, которого я никак не ожидала от нее услышать:

— Даша, а почему ты не осталась с тем орком?

— Откуда ты знаешь про него? — На меня волнами начала накатывать паника — слишком личное вытащила сейчас на свет девчонка.

— Мы с подругами смотрели некоторые кристаллы с записями твоих приключений на Лабулэлирт Диравриникэ, — покаялась Мальвина.

После этой фразы возникла пауза, которую никто не спешил прерывать. И я напрасно ждала, что кто-нибудь сменит тему. Поняв, что помощи ждать неоткуда, решилась приоткрыть свою душу:

— Ты задала вопрос, на который так сразу и не ответишь. С одной стороны, понимаю, что, узнав, что я Избранная, он поступил так, как поступил бы любой из его соплеменников. Для них война с Темным лордом — это не пустые слова, а звон оружия и сражения дороже любой женщины. Но вот с другой стороны… Ум говорит мне: «Если бы он остался с тобой, то вы бы наверняка погибли», а вот сердце… Сердце до сих пор иногда шепчет: «Ты могла закончить свой земной путь с любимым человеком, который ради тебя пожертвовал жизнью». Много раз я прокручивала в голове, как все могло случиться, останься он тогда со мной, и каждый раз приходила к выводу, что орк своим поступком дал нам с Сосискиным шанс вернуться домой. Так что я в чем-то благодарна ему за то, что выжила и увидела своих родных.

— Значит, ты его простила? — подозрительно шмыгнув носом, уточнил Водяной.

— За то, что оставил меня одну, я не держала на него зла, но за то, что он уступил меня своему брату, не прощу его никогда, — отрезала гордость. — Он решил, что может передать меня другому, и в этом меня предал, а я предательства не прощаю! И мне плевать, если потом до него дошло, что натворил; его поезд ушел.

— А ты любила орка? — украдкой смахнула слезу Таисья.

— Да, но я выжгла в своей душе любовь, когда первый раз легла в постель к другому и, сцепив зубы, заставила себя терпеть, когда больше всего на свете хотелось перерезать горло правителю дроу, — поставила точку в разговоре честность, и мы надолго замолчали, каждая думала о своем.

И никто не заметил, как от стоящего неподалеку дерева отделилась фигура, прошептала:

— Обещаю, я никому тебя не отдам, — и скрылась в предрассветном тумане…