Коммандос из демиургов

ГЛАВА 2

Пра поломалась для проформы на тему: «Он меня убьет, если расскажу», хренову тучу времени пораспиналась о нежелании втягивать меня в их проблемы и наконец-то соизволила поведать весьма занимательные вещи.

Не успел мир Демиургов прийти в себя от потрясения, связанного с разоблачением темных делишек их детишек, как родители Абраши, Ника и Димона развернули кампанию за их реабилитацию, проходящую под лозунгом: «Наших детей оклеветали».

— Разве мог мой мальчик-колокольчик отправлять кого-то на смерть? Он у нас такой ранимый, такой впечатлительный… Да что я вам говорю, вы же знаете, как ему становится плохо, когда дедушка показывает свою коллекцию бабочек! — говорила всем знакомым мамахен Димона.

— Я вас таки умоляю, где вы видели среди гоев Избранных? — Ребенок, промежду прочим, из приличной семьи (а кто скажет, шо наша семья неприличная?), умеет играть только на скрипочке, а вы мне говорите за какие-то ставки! У нашего мальчика карманные деньги бывают только на булочку без изюма, или вы мне хотите сказать, шо ставки теперь принимаются сдобой? — вторила ей маменька Абраши.

— Мой сын целиком и полностью посвятил себя науке! Только подумайте, его эксперимент по выявлению наиболее сильных сторон характера у прямоходящих посмели назвать «Кровавой бойней», — кричала на каждом углу мать Ника.

И их поддерживал хор из бабушек, дедушек, вдовствующих тетушек и прочих родственников, дружно скандировавший:

— Наши детки томятся в клетке, давайте им поможем и Совет низложим!

Поначалу их никто не хотел даже слушать. В памяти до сих пор были свежи кадры одного научно-фантастического фильма под названием: «Как Даша Лабуду спасала». Но родственнички не унимались, и тогда Совет демиургов донес до масс истории всех несчастных, имевших глупость заключать с этой троицей контракты. Общественность, занимающая нейтральную сторону, весьма впечатлилась и склонилась в пользу Совета, да и родители других участников тотализатора побоялись лишний раз рты открыть, опасаясь, что их излишняя болтливость может изменить в худшую сторону наказание их чадам.

На какое-то время родня моих старых знакомых угомонилась, поняв, что пересмотра дела им не добиться. Все бы окончательно заглохло, но тут в светлую голову одного мальчишки пришла идея поиграть в «Пройди путь Избранной». И младшее поколение демиургов с восторгом кинулось развлекаться с новой игрой. Правила были очень просты. Выбираешь себе мир, даешь добровольно заблокировать в себе магическую силу, договариваешься с богами, чтобы не мешали и не помогали, и вперед — на штурм дворца какого-нибудь злодея. Чтобы игроков не обвинили в желании обогатиться, выигрышем стало звание «Настоящий Избранный». В общем, ничего сложного, все простенько и со вкусом: если пройдешь все уровни, победишь в схватке с предводителем темных сил, то выиграл, а нет… ну на нет и приза нет.

За какое-то малое время все буквально заболели этой развлекухой. Кто в одиночку, кто прихватив своего лучшего друга, замаскированного под диковинного зверя, кто целой компанией — короче, народ кинулся проходить полосы препятствий и побеждать всяких монстров. Но ни храбрый одиночка, ни группа товарищей не смогли пройти даже четверти пути. Подростки гибли пачками, но от этого их азарт только возрастал. Нет, никто не умирал по-настоящему, в момент смерти игрок переносился в мир Демиургов и к нему возвращалась его сила, но родителям такое времяпрепровождение отпрысков не нравилось, да и у очень многих учащихся стала страдать успеваемость.

И вот тогда снова подняла голову гидра, состоящая из предков наказанных демиургов. Теперь они доставали Совет требованиями немедленно вернуть своих детей домой и принести им публичные извинения. К ним присоединились другие родители юных любителей пощекотать себе нервишки. Свои требования они мотивировали тем, что победить главного отрицательного персонажа, если у тебя нет магической силы, невозможно! Была тут же сформирована оппозиция, грозящая скорейшей отставкой Совету демиургов.

Главный пытался отбиться от их нападок, доказывая, что я и Сосискин вполне справились со своей задачей, да и на Лабуде не было никакого ужасного Темного лорда, но их никто не желал слушать, а наоборот, все припоминали кончину моих предшественниц в лапах настоящего демона.

Тогда Совет постановил игру запретить, но было уже поздно. Джинн вырвался на свободу, и теперь стали играть не только дети, но и взрослые. Результаты были те же: все умирали, а вселенское зло даже не узнавало, что против него кто-то пытался рыпаться. Это подлило масла в огонь. Теперь и те, которые раньше верили, что молодые демиурги несут суровое, но справедливое наказание, твердили о невозможности достичь последнего уровня игры. В настоящее время ситуация грозила перейти из конфронтации к открытому столкновению.

Пра закончила рассказывать, а я, позевывая, поинтересовалась:

— Ну и с какого бока тут мы?

— Честно говоря, не вижу, в чем проблема. Ну развлекаются себе детишки, и на здоровье, хотя лучше бы, конечно, в тимуровцев играли, старушек там через дорогу переводили, с детишками кулички лепили или вон макулатуру с металлоломом собирали — поддержал меня пофигизм.

Вместо Пра ответил досрочно вырвавшийся от пса глава, видимо, подслушавший наше щебетание:

— Даша, мы хотим попросить вас еще раз доказать всем, что можно победить любого соперника, будучи простым человеком с маленькой собакой.

Я неторопливо встала, сложила пальцы в фигу и без слов сунула ее демиургу под нос.

А потом прошла к бару, налила себе водки, выпила, еще раз налила, еще раз выпила, закурила — и только после этого гаркнула:

— Сосискин, не трать свое время, придумывая способы выхода главы Совета из финансового кризиса, он пришел втравливать нас в очередное дерьмецо!

Друг явился незамедлительно и потребовал разъяснений. Пришлось все ему в двух словах объяснить. Во время моего эмоционального монолога пес задумчиво потряхивал ушами, а в конце спросил:

— Ну и что мы поимеем, если покажем вашим юзерам-лузерам, как действуют истинные геймеры?

От неожиданности мне икнулось, из рук на персидский ковер выпала сигарета, Пра радостно захлопала в ладоши, а главный начал оперировать астрономическими суммами. Мне это быстро надоело, и я заверещала, как старая дева в метро в час пик, поймавшая у себя между ног чью-то руку:

— Ты чего, Сосискин, совсем офонарел, ты подо что меня подписать хочешь? Мало тебе прошлого раза было, так тебя опять потянуло в пампасы? У тебя денег — одним местом жрать можно, а ты все никак не успокоишься!!!

Пес насмешливо оскалился и протянул:

— А кто тут говорит за деньги или за то, что мы стремимся повторить подвиг Матросова? Мне просто жутко интересно, что такое могут предложить нам товарищи из верхов за наше возможное сотрудничество с ними.

Глава Совета подбочился и горделиво произнес:

— За вашу помощь я, как глава Совета, гарантирую — вы станете богами.

Пожиратель колбасы и нервов презрительно хмыкнул, а моя стойкая нелюбовь к работе на общественных началах закипела возмущением: «А оно мне надо? На хрена мне такой геморрой: стать куратором отсталого мирка и вести разъяснительную работу с местным населением, без конца откликаясь на их молитвы?»

Мою нелюбовь к работе с энтузиазмом поддержал четвероногий олигарх:

— Ну и когда нам колотить божественные понты, а? Начать работать в три смены? Мне бы с нашими капиталовложениями разобраться, а Дашке — с кучей депрессивных уродов, повадившихся шастать к ней на приемы как к психоаналитику, разгрестись, а вы еще хотите заставить нас заботиться о каком-то отстойнике. Да и небось мирок-то выберете из своего ареала, чтобы, так сказать, за добром надежно присматривали? А еще говорите, что я хитро сделанный! Короче, вариант не катит! — резюмировал мой весьма подкованный в различного рода кидаловах друг.

— Идите в жопу вместе со своим предложением на тему нашего похода за восстановлением вашего имиджа справедливых и мудрых и не забудьте прихватить свою сомнительную награду, — подвела общий итог моя лень.

Пра после этих слов застыла соляным столбом, а глава Совета стал по цвету напоминать синьора Помидора.

Вернув через десять минут нормальный цвет лица, он процедил сквозь сжатые зубы:

— Хорошо, не хотите войти в божественный пантеон, тогда Совет демиургов наградит вас бессмертием.

Мы с Сосискиным переглянулись и заржали, а Пра отмерла и начала бочком пробираться поближе к кубрику.

Демиург грозно нахмурил брови и прогрохотал:

— Мне не совсем понятна причина вашего веселья!

В ответ мы заржали еще громче, а он растерянно поинтересовался:

— Вы думаете, я шучу? Такими вещами не шутят, за всю историю известно всего лишь два случая наделения смертных такой наградой.

Сосискин отсмеялся и поправил:

— Не два, а четыре, мы с Дашкой еще года два назад прикупили себе бессмертия, а всей ее семье здоровья и долголетия.

Главный по неосведомленности дернул кадыком и, видимо, решил побеседовать с умным человеком, то есть с сами собой:

— Как такое может быть? Такое решение принимается большинством голосов на заседании, но я не помню заседания по этому вопросу.

Пес не спеша подошел к демиургу, сел напротив него и тоном, которым врачи разговаривают с буйными пациентами, начал рассказывать, как нам удалось провернуть такую операцию:

— Понимаете, верховный вы наш, ничто человеческое демиургам не чуждо. Кто-то проигрался в карты, кто-то страдает от постоянного присутствия тещи, у кого-то жена чрезмерно увлекается походами по магазинам, кому-то надо ребятенка пристроить в хорошее учебное заведение или на непыльную работенку, ну а кто-то просто согласен на взятку. Так что пока вы были в отпуске, провели Совет, который единогласно принял решение о наделении нас бессмертием.

— Но демиурги не берут взяток! — недоуменно поднял брови главный наивняк.

— А вы пробовали их давать? — притворно вздохнув, поинтересовался хвостатый проныра.

— Ну а как же Тринадцатая, ее же ничего не интересует, кроме науки? — совсем растерялся главный демиург.

Я сделала виноватое лицо и произнесла куда-то в сторону:

— Ученым всегда не хватает финансирования.

В ответ он медленно поднялся и обвел нас тяжелым взглядом, не сулящим ничего хорошего. Не успел главный открыть рот, чтобы выразить свое отношение к происшедшему за его спиной, как Сосискин сурово отрезал:

— Советую выкинуть из головы все мысли об отмене решения, иначе ваша дражайшая супруга узнает о подлинных причинах постоянных командировок собственного мужа в один мир, который вы так ласково называете «любовное гнездышко».

А моя мстительность добавила:

— И не вздумайте пытаться меня шантажировать семьей, у меня обширные связи и куча должников, так что я найду, чем мотивировать целые легионы обиженных на вас необходимость развязывания войны за избавление от гнета демиургов.

Тут на сцену вылезла перепугавшаяся после этих слов до нервного тика Пра, явно желающая подправить свое реноме перед начальством:

— Даша, я помогу тебе найти мужчину всей твоей жизни, а Сосискина сделаю неотразимым для всех дам от левретки до мастифа.

— Спасибо, конечно, но я чисто случайно знаю, где продаются последние японские разработки в области роботостроения, а если меня жаба задушит выкидывать деньги на пластмассового мальчика, то всегда можно найти что-то по-бюджетнее. Например, посетить секс-шоп и прикупить, так сказать, усеченный вариант самого безотказного спутника жизни, всего и делов-то — батарейки менять! — отвесив поклон, схамничало абсолютное неверие в таланты Пра как свахи.

— Да у меня этих сучек, как у дурака фантиков, стоит только захотеть, я себе целый гарем заведу, да еще и щенками борзыми смогу с партнерами расплачиваться! — надулся в ответ на такие намеки о его кобелиной непривлекательности мой ловелас.

Подруга выдавила жалкую улыбку, а главная шишка, устало потерев переносицу, дала команду сворачивать разговор в пользу бедных:

— Тринадцатая, ты была права, когда говорила, что ничто не заставит их нам помочь, так что пойдем, поможешь мне написать речь о сложении полномочий.

Пра подошла к ссутулившемуся начальнику, взяла его под руку, и отправились они, ветром гонимые, солнцем палимые, забирать любимые фикусы да чашки из офиса.

Мы с Сосискиным переглянулись. Он мне моргнул глазом — я отрицательно покачала головой. Пес состроил умильную мордашку — я показала кулак. Он оскалил зубы и зарычал — я сдалась. Просители открыли портал и уже шагнули в него, когда я крикнула им в спину:

— Подождите!!!

Надо было видеть их лица, когда они повернулись к нам. Лично я такую рожу наблюдала один раз в жизни, когда сказала одному кексу, что пошутила насчет залета.

— Дайте нам срок до завтрашнего дня, и мы озвучим вам наши условия сотрудничества! — мурлыкнул Сосискин.

Отчего-то после этих слов демиурги схватились за сердца. Надо было поддержать моего друга и нагнать побольше ужаса, и я не заставила себя ждать:

— Собирайте завтра в полдень Совет и всех недовольных, я повторять два раза не буду. Согласитесь на наше предложение — будет вам счастье, а нет — пойдете строем в пеший тур с эротическим уклоном.

Визитеры вздохнули, поняв, что мы что-то задумали, но отступить — значит лишиться власти, а кто захочет ее потерять, да еще и потом, находясь в отставке, огребать неприятности от пострадавших в результате их правления?

Следующий час передо мной рассыпались в благодарностях, обещали осыпать милостями и наградить с почестями (на хрена мне что-то от них надо, если у меня все есть?), не забывая спрашивать, что же такое мы можем у них попросить и как я вижу выход из сложившегося тупика. Что я могла ответить, если сама не знала, какая пакость созрела в голове моего пса?

Едва мы выпихнули окрыленных демиургов, я, схватив Сосискина за шкирку, потребовала объяснить, что он там задумал. Услышав, что гладкошерстный бизнесмен хочет потребовать за нашу помощь, я самозабвенно материлась до самого возвращения на берег.

— На хрена тебе это надо, если ты и так в настоящее время величайший финансовый гений и злодей в одном лице? — переводя дух, периодически восклицала я, поглядывая в сторону весело крутящего хвостом пса.

— За надом! — огрызался он в ответ. — Я же не спрашиваю, зачем ты купила вчера очередную пару кроссовок.

— Ты мне не сравнивай хрен с пальцем! — топал в ответ ногами мой шопоголизм.

— Ты, скудоумная, не задавай дурацких вопросов, а лучше думай, как будешь минимизировать наше участие в этом гиблом предприятии! — парировал Сосискин.

— Ах ты сучонок, ты даже и не подумал об этом, прежде чем открыть свою пасть и практически дать согласие!!! — срывалась я на крик, и скандал разгорался с новой силой.

Ворвавшись в дом, я, как фурия, зажала Эдика в углу и вытрясла его, как Буратино. Вот теперь у меня была полная картина происходящего. Ситуация для Совета оказалась, прямо скажем, дерьмовей некуда. Вчера им поставили ультиматум: или они в ближайшее время доказывают, что быть Избранной может каждая простая смертная, или отменяют все сроки наказания, подают в отставку и лишаются права занимать руководящие должности, плюс всем пострадавшим выплачивается солидная компенсация. По слухам, уже начиналось формирование нового Совета, целиком и полностью состоящего из родственников троицы и их верных соратников. Пра просто умолчала об этом факте, не желая меня волновать, но за моей спиной строила планы по нашей с Сосискиным эмиграции и даже начала искать варианты, куда нас можно спрятать. Она и весь Совет ни минуты не сомневались в том, что как только Димон, Ник и Абраша вернутся назад и получат свою силу, они кинутся нам мстить. Не то чтобы я боялась этих уродов, но в ближайшее время у меня намечалось одно важное событие и совсем не хотелось, чтобы мне испортили праздник.

На мой законный вопрос: «Какого черта ты молчал, как глухонемой китаец на допросе у белорусских кагэбэшников?» — Эдик ответил что-то маловразумительное. Я была зла, как инспектор ГИБДД, потерявший доходный перекресток. Переться куда-то и прикрывать чью-то задницу не было никакого желания. С другой стороны, демиурги живьем с нас не слезут, если мы не поможем им сохранить депутатские мандаты. Срочно надо было что-то такое замутить, чтобы раз и навсегда выбить из них мысль, что я работаю крестной-феей в службе спасения.

Целую ночь размышляла, как мы будем выкручиваться, а утром за завтраком озвучила свой вариант развития событий и в полной мере насладилась произведенным эффектом:

— Ну ты и стерва! — хором воскликнули восхищенные Эдик и Сосискин.

А я, отвесив шутовской поклон, пропела: «Хвалите меня, хвалите!» — и отправилась готовиться к встрече в верхах.