Коммандос из демиургов

ГЛАВА 19

В комнате повисла тишина, изредка нарушаемая обиженным сопением Кабана. На плечи ощутимо давила моральная усталость, а в голове было пусто, как в скворечнике зимой. Я вдруг отчетливо поняла, что задолбалась вконец. Надоело заносить за всеми хвосты, вытирать сопли, разгребать косяки и строить планы по спасению чьих-то задниц. Мне стало так глубоко плевать на все: на демиургов, на их игрища, на выводок придурков, на то, получит ли Сосискин свою Тряпку Мироздания или нет, что захотелось сказать: «Я устала, я ухожу». В конце концов, женщина имеет право на слабость.

Почувствовав мое настроение, как всегда в такие моменты, на сцену вышел неугомонный дружок в своем старом добром образе одесского еврея.

— И что я таки вижу? А я таки вижу репетицию похорон тети Софы, которая уже тридцать лет морочит головы своим наследникам, выбирая саван. Я, конечно, дико извиняюсь, но мы таки будем делать налет и сеять в городе анархию или интеллигентно все решим через беспорядки? Старый пес видит ваше горе, и он готов его разделить, но по пунктам. И он таки хочет знать, ему готовить обозы под контрибуцию или возьмем векселями?

Не знакомый с деловой хваткой Сосискина, Федор еще раз повторил про невозможность изъятия демиурчиков из тюрьмы, но его порыв был задушен на корню.

— Я вас таки умоляю, не надо мне говорить за проблемы. Моя подагра сказала: «Ща, Сема, не паникуй, мы можем сделать наш маленький гешефт даже на курином помете». Или ви таки хотите сказать, шо мы дадим на себе нажиться? Послушайте меня, мы же самостоятельные люди и цены на базаре определяем сами, а тот шлимазл, который стоит за прилавком, должен думать, шо мы таки спасаем его гиблое предприятие от финансового краха. Нет, если вы готовы отказаться от моего плана, то кто я такой, шобы возражать?

Пройдоха знал, на что давить. Поняв, что у него созрела афера, мои любопытство и авантюризм буквально простонали:

— Не томи, выкладывай, что придумал, искуситель!

И он выложил. Через полчаса в гостиничном номере началось броуновское движение. Первым делом в тыл был отправлен Мечник, ибо в полубредовом состоянии он представлял собой обузу. Раненый попытался протестовать, но Владыка открыл портал, и я, придав для ускорения пинка, отправила болезного к Маньке. Кабана депортировали на место высадки с наказом охранять наше добро и быть готовым к отплытию в любой момент. Надеюсь, его там черти не слопают.

Остаток дня и всю ночь мы получали донесения шпионов Федора, а драконы заваливали комнату необходимым реквизитом. Я, как верховный главнокомандующий, разрабатывала многоходовую комбинацию и распределяла роли. К рассвету операция «Без лоха жизнь плоха» была подготовлена. Оставалось только дождаться начала торгов на местном «Кристи».

Кто хоть раз в жизни катался на слоне, тот, думаю, поймет, что я испытывала погожим деньком, восседая на спине многотонной лопоухой туши. Кто не имел счастья испытать офигительную гамму чувств, тот пусть посмотрит индийский фильм про какого-нибудь магараджу, чтобы иметь представление о моем парадном выезде. Для недогадавшихся — я косила под знатного индуса, вернее, сама не знаю, кем была, то ли Зитой, то ли мумбайским бомжом.

Для полной деморализации противника я облачилась в сари, забавные шаровары и чалму с огромным павлиньим пером и нехилым сапфиром повышенной каратности посередине. На лбу был нарисован хитроумный каббалистический знак, а к носу и уху крепилась национальная сережка с кучей висюлек. Руки звенели браслетами, как тройка бубенцами. На ногах красовались улетные казаки с коваными мысами и шпорами. Шея и пальцы представляли собой выставку достижений ювелирной промышленности. Ну а чтобы меня не продуло, на плечики небрежно накинули соболиную шубку.

Макияж тоже оказался соответствующим. Ладони, расписанные хной (подозреваю, что Оранжевая там на своем языке матерщину изобразила), глаза, густо подведенные черным карандашом, тональный крем, делающий меня похожей на глиняный горшок, и огромные фиолетовые губы. Ресницы… ну ресницы, надеюсь, не отклеятся, а то ведь конфуз произойдет и массовое помешательство.

На средстве передвижения, бредущем со скоростью полтора километра в час, покачивался роскошный балдахин с троном, не уступающий по количеству драгоценных камней Алмазному фонду. Откуда я взяла такое млекопитающее и экстравагантное седло, спросите вы. Отвечу — Владыка как-то продул мне в карты и остался должен одно желание, а банальным мороженым ему отделаться не удалось. Карточный долг — святое, вот и пришлось ему перетаскивать на Изменчивый настоящего индийского тяжеловоза и изымать у кого-то стульчак для королевской задницы. Отсюда мораль: не знаешь прикуп — не жить тебе в Сочи.

А вообще зрелище было аховое. Впереди, как уже говорилось, ехало мое ужасное величество. С правой стороны от флегматично покачивающего хоботом потомка мамонта гордо вышагивал Дракон при костюме и галстуке. К левой руке у него был пристегнут металлический кейс. Сзади, помахивая немереными опахалами, отгоняя редких осенних мух, шествовали замаскированные под пажей драконы. Причем одеты они были в парадные ливреи английских дворецких и забавные котелки. Мне, правда, хотелось шотландских волынщиков, но мужики наотрез отказались звенеть колокольцами под килтами. А что это за горец, если ходит в поколеногреющих панталонах? Уж если вживаться в роль, то до полного погружения или вообще никак. Полумер я не признаю, поэтому пришлось наступать на горло песне.

Далее шел вампир в напудренном парике, канающий под французского аристократа времен Короля-Солнца. С неестественной улыбкой их клыкастость несла на вытянутых руках вальяжно развалившегося на шелковой подушке Сосискина в парадном ошейнике из дорогущего алмазана. За ним бодро семенила Оранжевая, обряженная в национальный костюм баварских теток, который так любят использовать всякие извращенцы в своих ролевых играх. Драконочка тащила двухметровую складную лестницу, перевитую разноцветными лентами. Ну и для усиления эффекта последними шагали Тайка и Зорро, изображавшие телохранителей. Они бодренько громыхали рыцарскими доспехами и угрожающе блестели шальными глазами из прорезей шлемов с метровыми плюмажами. На въезд Клеопатры в Рим наша компания не тянула, скажем прямо — театр абсурда выдавал гастроль в провинции, но для неискушенных обывателей самое то.

Аукцион проходил на территории крепости, под бдительной охраной солдат гарнизона и тюремщиков. Едва я узнала про процветающую в Лесном урочище работорговлю, как мне стала понятна нервозность местных жителей, пустые улицы и отсутствие шумящего базара. Ну а соглядатаи Феди помогли сложить окончательную картинку, и она мне очень не нравилась.

Как я и предполагала, принципиальная и неподкупная Тайка стояла высокопоставленным сволочам как кость в горле. Как только ее убрали, хитрожопцы из советников короля прислали проверенные кадры и развернулись по полной программе. Городишко своей удаленностью от центра идеально подходил для обтяпывания грязных делишек. За очень короткое время гремевшая долгое время ярмарка превратилась в ширму. Нет, ее не запретили, боясь, что слухи дойдут до столицы, но сделали все, чтобы честные купцы перестали водить сюда караваны, а крестьяне ездить торговать. Вместо даров полей, садов, лесов, изделий ремесленников теперь к продаже предлагались люди и нелюди, запрещенные зелья, амулеты и прочие прелести подпольного рынка. На смену врачующим болезных волхвам и знахарям пришли черные колдуны и ведьмы. И бывший ранее патриархальным и вполне благонадежным городок превратился в прибежище для выродков всех мастей.

Больше всего меня бесили цинизм и размах существ, творящих весь этот беспредел. Мрази не опасались разоблачения и крутили свои дела, никого не боясь. Руки чесались устроить тотальную чистку, но я была вынуждена терпеть и не вмешиваться хотя бы до тех пор, покуда не вытащу своих детишек. А еще больше моя натура жаждала пообщаться с местным монархом и навставлять ему пилюлей, и я дала себе слово в ближайшее время устроить венценосцу разнос.

За своими думами не заметила, как мы прибыли на место, и, нацепив самую презрительную мину, нацелилась производить впечатление на зарвавшееся быдло. Поразить удалось с первых минут. Перед моим носом закрыли дверь, внаглую, практически щелкнув по носу. Но когда меня сдерживали такие мелочи? Через минуту проход был расчищен силами моих братцев по крови, которые, не заморачиваясь с трансформацией, оглушительно рыгнули струями пламени. Уж не знаю, чем Владыка накурил слоника, но он даже хвостом не махнул на такой пердюмонокль.

Даже после работы огнеметчиков не обошлось без засады. Боевой скакун застрял в довольно узком проходе своей весьма упитанной пятой точкой. Даже не напрягаясь, слонопотамчик вынес обугленный простенок, и кусок стены с оглушительным грохотом вывалился на брусчатую мостовую.

«Это были третьи ворота в сем мире, пострадавшие от твоего вандализма!» — горестно вздохнула совесть, на которую я не обратила никакого внимания. Не до душевных терзаний. Навстречу к нам спешил отвратительного вида мужик, подозрительно смахивающий на гиену.

«Явно распорядитель торгов, трудящийся по совместительству или начальником тюрьмы, или командиром сброда, именующего себя солдатами», — просемафорила догадливость.

И я с ней согласилась. Уж больно у субъекта рожа была жуликовато-наглая, а, как известно, у почувствовавших безнаказанность начальничков как раз такие хари и бывают.

Подскочив к нам, гнойный прыщ долго не мог задвинуть свою щербатую пасть на место. (Еще бы, сама всю дорогу опасалась смотреть на друзей, боялась закатить истерику.) Наконец ему удалось справиться с удивлением, и с угодливой улыбочкой оно начало лебезить и интересоваться, что такие неприлично богатые экзоты делают на вверенной ему территории. (Что ни говори, а пара килограммов золота и камений сразу показывают твой социальный статус.) Я сидела с непробиваемым выражением лица, поигрывая стеком, зажатым в руке, и не думала отвечать. Пауза затягивалась, и тут падальщика практически разбил паралич, ибо на арену вышел единственный и неповторимый сэр Сосискин.

Пес лениво зевнул, потянулся и капризным тоном соизволил просветить любопытствующего:

— Мы прибывать из такой далекой страны, что ты о ней не слышать. Мой любимый жена хотеть купить в наш дворец рабов. У твоей есть, что предлагать благородным олигархам?

Уж не знаю, как погани удалось так быстро взять себя в руки, но выражение подобострастия на лице гаденыша сменилось на плакатик «Кто вам сказал такую глупость, что тут торгуют людьми? Мы тут так просто, плюшками побаловаться решили». Но Сосискин презрительно хмыкнул, тряхнул ушами в сторону Владыки, и тот оперативно распахнул переносной сейф.

Первый раз в жизни я увидела, как без вмешательства пластических хирургов всего за пару мгновений можно настолько увеличить глаза. Оказывается, достаточно показать россыпь изумрудов, рубинов, бриллиантов и прочих минералов, а потом небрежно, со словами: «Ну, если вас не интересуют наши деньги…» — кинуть в морду «честного гражданина» достойного размера камушек.

И тут перед нами начала разыгрываться большая человеческая драма. Жадность отчаянно боролась с осторожностью. Сражение было недолгим, длилось всего пару минут, и клиент упал к нашим ногам. Все-таки недаром «Сваровски» дерет такие бабки за свои стразы. А вы что подумали, мой скупердяй брюлик крысе метнул? Да, сейчас, это не его вариант, он вообще поначалу хотел мои заколочки со стекляшками раздербанить. Но, здраво рассудив, что бижутерию явно проверят на чистоту, согласился не палиться и выдать из личных запасов несколько захудалых камней, неизвестно как затесавшихся в нашу коллекцию. Ну а я со своей стороны пожертвовала подвеской, презентованной мне позабытым хмырем к неведомому празднику. Остальное добрище было искусной иллюзией, наложенной Драконом на обычную гальку. Как бы мне ни хотелось вытащить своих орлят из кабалы, рисковать кровно нажитым я не собиралась, ибо связываться с жабой Сосискина — чистое самоубийство.

Остатки здравого смысла все же не окончательно покинули смердюка. Он фальшиво осклабился, извинился и куда-то убежал.

Мы с псом обменялись понимающими взглядами. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — наш новый «друг» посайгачил проверять, не втюхали ли мы ему туфту. Через непродолжительное время он вернулся, сияя, как тульский самовар.

«Видать, изделия трудолюбивых австрийцев прошли на „ура“», — мерзко хохотнула изворотливость, глядя на источающий патоку фейс.

Мы немножко не рассчитали с размером «взятки». Виновато разведя руками, хапуга нагло заявил, что для участия в торгах требуется внести взнос. Сосискин даже усом не дернул. Тряхнув ушами в сторону Дракона, мой «супруг» распорядился:

— Аристарх, договорись с таможней.

Владыка с невозмутимым лицом подал мздоимцу топаз размером с перепелиное яйцо, а пес предупреждающе оскалился и кинул взгляд на застывших драконов. Торговец людьми дураком не был и быстро сообразил, что зарываться не стоит. Тут в игру вступила я, капризным тоном уточнив:

— Слышь, баклан, когда этот фраер уже начнет банковать, а то я… (вырезано цензурой), пусть цырлит уже в темпе.

(По предварительной договоренности, мы решили изъясняться по фене и на великом могучем русском матерном.)

Пес великодушно перевел:

— Моя жена говорить, когда нам покажут товар.

И от себя добавил:

— Мы с моей драгоценный супруг ждем ребенка, а беременный женщина очень нервный. А когда она нервный, ее нукеры тоже начинают немножко нервничать, твоя моя понимает?

Верные слуги в лице майорши и наемного убийцы многозначительно погладили рукоятки мечей, и процесс пошел.

Чего мне стоило сдержаться и не потребовать дать мне в руки станковый пулемет, знаю только я. Уговаривая себя потерпеть, равнодушно смотрела на женщин, мужчин, стариков, детей… У всех было такое выражение обреченности в глазах, что я чувствовала себя последней сволочью. Но ради их же спасения мы с Сосискиным играли свои роли. Я исправно кривилась, как при виде тараканов, а он всем своим видом выказывал недовольство.

Когда с площади увели девчонку лет двенадцати, построила многоэтажную матерную конструкцию, которая тут же была переведена на общедоступный:

— Мы не понимать, твоя смеется над нами? Зачем показываешь эту падаль? Если твоей нечего нам продать, мы уезжать и всем друзьям говорить: тут нечего ловить!

В подтверждение этих слов Дракон с лязгом захлопнул наш волшебный сундучок. Если расчет окажется верным, то сейчас выродок должен сломаться и предложить нам действительно что-то стоящее. Негоро местного разлива надежды оправдал. Быстро смекнув, что денежки уплывают, он начал рассыпаться в извинениях.

— Простите меня великодушно, но впервые нас посетили столь знатные персоны. Ваш покорный слуга Крыкохрюс еще не знает ваши предпочтения, но в следующий раз обязательно сразу же проведет варрлов в зал для особо дорогих гостей. Прошу вас следовать за мной. — Подонок приглашающе махнул в сторону тюрьмы.

Сосискин рыкнул на дядю Федю, и тот, опустившись на колени, аккуратно положил подушку на мостовую. После того как пес вальяжно ступил на земную твердь, у несчастного вампира проступило такое облегчение на лице, что я в очередной раз подумала: не мешало бы кобелю месяцок посидеть на очередной диете.

Мое высочество щелкнуло пальцами, и драконочка приставила лестницу к боку слона, пажи вскинули на изготовку веера, а я попыталась начать спуск на грешную землю. Сразу же встала дилемма — как слезать с верхотуры? Задницей к обществу — вроде как не величественно будет, ну что это за стерва, если тыл всем показывает? Впечатление сразу смажется. А если передом выплывать — так могу и грохнуться, зацепившись каблуком, так это вообще фиаско полное. М-дя, не продумала я как-то вариант с подачей трапа. После секундного колебания отважилась спуститься анфасом к народу. Хорошо, под штанами не видно, как у меня коленки дрожали, да спасибо Синему с Зеленым, быстро сообразили подать мне руки. Но на слоне я больше не ездок!

В сопровождении провожатого наша парочка пресыщенных богачей вступила под мрачные своды острога. Опухшие от беспробудного пьянства, шавки дернулись было перекрыть путь группе поддержки, но невинные перьевые вентиляторы как-то незаметно превратились в обнаженные мечи, лестница — в угрожающего вида пику, рыцари приняли боевые стойки, и желающих возражать больше не нашлось. Прошествовав мимо камер, мы спустились в полуподвальное помещение и оказались в комнате для ВИП-гостей.

«Ни хрена се „Мулен Руж“», — присвистнуло удивление, разглядывая окружающую нас обстановку.

«Блядюжник какой-то», — скривился хороший вкус в подтверждение этих выводов.

Надо сказать, они были правы. В полутемном помещении располагались столики, сервированные для приема пищи, за ними восседали отвратительные личности. В дальнем углу возвышался хорошо освещенный деревянный помост. Все стены были задрапированы тяжелыми шторами — видимо, для того, чтобы настраивать покупателей на лирический лад. В воздухе отвратительно пахло удушающими благовониями, потом и немытыми ногами. Сосискин тут же расчихался, а меня замутило. Хорошо, я догадалась прихватить кальян, немедленно материализованный Владыкой, иначе бы точно умерла от вони и омерзения.

Справа от отведенного нам места восседал высохший, как вобла, старик с маслянистой улыбкой на сальных губах. Слева — жирная тетка с маниакальным блеском в глазах. Позади расположились закутанные в коричневые балахоны существа, расовую принадлежность которых определить не представлялось возможным. Остальных разглядеть не успела, начался аукцион.

Первым на сцену выволокли невзрачного вида паренька, но только вот цену за него заломили несусветную. В бой тут же вступили свиноматка и угрюмого вида, заросший до самых бровей растительностью, мужик. Баталия развернулась нешуточная, назывались такие суммы, что я мысленно хваталась за голову. Видя мою реакцию, ко мне наклонился Федор и едва слышно прошептал:

— Даррья, это меняющий облик. Он может превращаться в кого угодно, отсюда такие высокие ставки. Их осталось очень мало, поймать представителя этой расы сродни чуду. Но я не понимаю, как им удалось подчинить его себе.

Приглядевшись, я заметила, что у метаморфа (а кем он еще мог быть?) затуманен взгляд, а на предплечье надет мерцающий браслет. Видимо, парня накачали наркотиками или загипнотизировали и для полного подавления воли нацепили хитрый артефакт.

Торг закончился победой бородача. Я поманила пальцем Владыку и отрывисто отдала приказ:

— Фраера завалить, мажора кастануть до хазы (покупателя убить, редкое существо отправить домой).

Следующей вывели эльфийку. Как бы я ни недолюбливала перворожденных, но отдавать ее на растерзание садисту, притворяющемуся добропорядочным гражданином, не собиралась. Так что следующим кандидатом в покойники стал богато одетый мужик, не понравившийся мне висящей на ремне плеткой. Даже если бы этого девайса у него не было, живым он все равно не остался бы. Не люблю я, когда людей в скотину бесправную пытаются превратить, да и прочитанная в детстве «Хижина дяди Тома» оставила в душе неизгладимое впечатление.

Далее шли нимфа, дриада, сидящая в бочке русалка и еще какие-то волшебные существа. Я лениво пускала кольца дыма, Сосискин меланхолично жевал зажаренную птичку, охрана откровенно скучала, аукционист нервничал. В принципе я его понимала: ассортимент, по ходу, заканчивался, а камешки так и оставались у нас. Он заметно психовал, кусая губы, и излишне суетливо нахваливал рабов. Дерьмушник отчаянно желал завладеть нашим состоянием, но мы не кололись.

Поняв, что еще чуть-чуть — и мы просто свалим, слизняк сам вышел на помост, и, скроив мерзкую рожу, разлился соловьем:

— Многоуважаемые варрлы, только сегодня и только вашему вниманию предлагаются истинные редкости, не виданные ранее никем загадочные и неуловимые Звездные люди.

Сердце забилось в районе горла, когда вывели моих демиурчиков, сразу всех. Выглядели они, прямо скажем, премиленько. Вьюноши, одетые в набедренные повязки наподобие трусов, потрясали воображение присутствующих накачанными плечами и кубиками, появившимися на прессах. Мои курицы переминались с ноги на ногу, стараясь повыше подтянуть лифчики, едва прикрывающие соски. На бедрах у них болтались супермини-юбки, причем Плюшке сия деталь туалета была мала размера на два. Синяки и ссадины присутствовали на их телах, но вот ран, к счастью, не наблюдалось. Но больше всего меня заинтересовали две детали. Первое: все мои придурки были длинноволосыми, но я точно знаю, что неделю назад собственноручно всех в очередной раз побрила налысо и подкрасила хаер Цветочка. Следовательно, им или на клей «Момент» посадили накладные волосы, или все же Лунтик схалтурил и на деток смогли воздействовать магией. Второе: все восемь недоумков были закованы в нехилые кандалы, и как их снять без помощи автогена, если нам придется удирать, я не представляла. Тут на помощь пришла логика, подсказавшая, что артефактор недаром носит звание лучшего в своей профессии: применить к детишкам заклинания подчинения не получилось. Заметно повеселев, я, хрустнув пальцами, отправилась пощупать предлагаемое мне живое мясцо.

Неугомонный пес направился следом за мной, игриво помахивая хвостом. Верные пажи помогли красиво подняться на сцену. Узнав меня, восемь глоток исторгли счастливый вздох облегчения, а на глазах у девчонок заблестели слезы радости. Но не успела я сделать шаг по направлению к вожделенной цели, как наперерез кинулся перепуганный Крыкохрюс.

— Осторожнее, варрла, они опасны!

Надменно изогнув бровь, процедила:

— Не переживай, людишка, у моей эти дикие твари из дикого леса стать шелковыми.

И я кинула на демиурчиков такой многообещающий взгляд, что им немедленно захотелось совершить групповое самоубийство.

А потом началось веселье. Я лазила детишкам пальцами в рот, заставляя показывать зубы. С умным видом трогала тела, щипала задницы, беззастенчиво заглядывала мальчишкам в трусы и разочарованно цокала языком. Сосискин имитировал половой акт с девичьими лодыжками и игриво покусывал их за икры. Красные от стыда творцы миров терпели, но не смели даже пискнуть. Наконец я вынесла свое решение:

— Ништяк, завертывайте.

Пес кивнул головой, нахально поднял лапу на каждого, после чего мы неспешно вернулись на свое место, и он объявил:

— Наша берет их всех оптом, можешь завернуть!

Какой тут поднялся гвалт! К моим почуявшим близкую свободу детишкам подскочил старикашка и, нахально схватив Бестию за грудь, заявил, что эту цыпочку он не уступит никому и будет торговаться до конца. Но он не учел одного факта: девушка не была покорной овцой и от всей души саданула ему в челюсть. К строптивице тут же подбежали надсмотрщики, прятавшиеся до сей поры в тени, и попытались заломить ей руки. Не дожидаясь моего приказа, смазанным движением драконы перехватили занесенные для удара руки, и я прошипела:

— Никто не может трогать мое. Наказать.

Хрустнули переломанные шеи, и на сцену поломанными куклами упали подельники крысюка. В зале послышался звон вытаскиваемого из ножен оружия, а заметно перетрусивший «продавец счастья» кинулся успокаивать напрягшихся покупателей. И только моя компашка лучилась спокойствием. Весь наш вид говорил: дернетесь — положим всех. Через какое-то время все, кроме сладострастника и жирной жабы, успокоились. Дедок намеревался сдохнуть, но купить себе постельную игрушку, а глыба сала решила насмерть бороться за Альфонса. Будь я молода и менее самолюбива, может, и позволила бы этой парочке совершить покупку. В любом случае демиурчиков я бы им не отдала, а покупатели не дожили бы до рассвета, но когда на кон встает мой авторитет, любые сомнения отходят на задний план.

Я привстала из-за столика, нарочито поправила грудь, рвущую тонкую ткань, и, плюнув на то, что сейчас речь станет жутко правильной, окатила двух сластолюбцев презрением.

— Дедуля, в твоем возрасте пора думать не о грелке во все тело и плотских утехах, а о вечном. Сходи к авалорку, пусть он тебя исповедует, а то, судя по твоему виду, ты не сегодня, так завтра копыта отбросишь.

Старикашка дернулся мне надерзить, но у его горла моментально возник кинжал, зажатый в руке бесстрастно застывшего Синего.

Я продолжила словесную экзекуцию.

— Ну а ты, корова, чего рыпаешься? Ты что, курва, в натуре думаешь, у молодого красивого мужика на тебя встанет? Ты в зеркало-то на себя когда последний раз смотрела или уже в нем целиком не отражаешься?

Тетка пошла красными пятнами, а откуда-то сбоку раздался издевательский смех, сопровождаемый аплодисментами. Развернувшись на звук, мой орлиный взор выхватил небрежно привалившегося к стене мужчину. Лучше бы я не смотрела в его сторону. У меня аж живот скрутило от желания, а проснувшееся либидо простонало:

«Мама дорогая, если мы его не трахнем, то так и знай, станешь фригидной».

«Не вздумай к нему приближаться! У тебя вечно происходят неприятности из-за зеленоглазых брюнетов, мало тебе Ника было?» — заистерил инстинкт самосохранения. Упоминание ненавистного имени привело меня в чувство.

Вцепившись ногтями в ладони, я отогнала от себя наваждение и более спокойно взглянула на мужика. Высокий, но не дылда, не перекачанный, но видно, что со спортом дружит, не оглушающе красив, но притягивает внимание. Знает себе цену, и, судя по нарочито расслабленной позе, опытный воин, пытающийся выглядеть как мирный человек. Только меня такими приемчиками не проймешь, слишком хорошо знаю, что мои телохранители моментально включаются в боевой режим. А еще от него веяло властью, силой и опасностью. Прям мой любимый расклад, но вот что-то мне в нем не понравилось, а что, я пока не понимала.

С трудом оторвав взгляд от брюнета, заставила себя посмотреть в лицо суровой действительности. Прежде всего попробовала узнать у Федора, кто это такой тут нарисовался. Увы, контрразведчику его портрет был незнаком. Владыка, к сожалению, тоже не сообщил ничего ценного, он даже не мог сказать, колдун инкогнито или нет. Матернувшись, я вернулась к деловым переговорам:

— Любезный Крысолюда, объявляй свой цену, только не зарывайся, и мы с твоей разойдемся, как в море корабли. — Ко мне внезапно вернулся акцент.

Торгаш даже ухом не повел на то, что я исковеркала его имя, но не иначе как в отместку заломил, с его точки зрения, нереальные бабки. Но я даже не охнула. Но вот чего мы не могли предвидеть, так это выступления таинственного незнакомца, который произвел на меня впечатление. Эта сволочь хрипловатым голосом, продирающим меня до печенок, небрежно протянула:

— Крыкохрюс, сколько бы варрла ни предложила, я плачу в два раза больше.

Демиурчики застонали, чувствительная Цветочек так вообще упала в обморок, Сосискин неприлично выругался, я же, обворожительно улыбнувшись, лебедушкой поплыла к наглецу, посмевшему обгадить мне малину.

Подойдя вплотную, ласково провела ладошкой по холеной морде и невинным голоском поинтересовалась:

— Разве благородный варрл не может уступить слабой женщине этих жалких рабов?

Он взял мою руку, медленно перецеловал каждый пальчик и только после этого соизволил ответить:

— Нет. Варрл не хочет уступать.

Я негромко чертыхнулась: денег мне хватит скупить весь этот мир, но мама с детства внушала, что хвастаться богатством — дурной тон. Да и время поджимало, неизвестно, что там с Крысом, и Кабан, оставленный на вахте, особого доверия не внушал. Поэтому я томно облизнула губы и, подавшись вперед так, чтобы моя грудь его коснулась, мурлыкнула:

— Совсем не уступит, прям ни за что?

Поганец усмехнулся и, заглянув в мой вырез, соизволил озвучить свое предложение:

— Хорошо, я уступлю вам, но вы мне подарите поцелуй. Надеюсь, ваш супруг не станет возражать против такого условия?

Кинула взгляд на «мужа», тот хранил олимпийское спокойствие. Но тут какой-то чертик внутри дернул меня за язык, и я залупила:

— Да, я думаю, он даже позволит вам оплатить мою покупку.

Мистер Икс громко заржал, а когда отсмеялся, впился в мои губы. Пока мы с ним совершали инспектирование ротовых полостей на предмет пломб и кариеса, я как будто со стороны анализировала свои ощущения.

Это было что-то феерическое. С одной стороны, на меня волнами накатывало возбуждение, мне хотелось сорвать с мужика рубашку и ногтями вцепиться ему в спину. С другой стороны, мне было страшно, и это не поддавалось никакому объяснению. Я балансировала между страстью и ужасом, как на лезвии ножа. Мне не было понятно, чего больше хочу: отдаться, не сходя с места, или убежать, зарыться в самую глубокую нору и не высовываться из нее лет так двести. Не прерывая поцелуя, приоткрыла глаза, увидела, что на моем теле засверкал подарок драконов. И тут допетрила, что меня так насторожило в незнакомце. От него за версту несло злобой и ужасом. И вот когда я это осознала, поняла, с кем сейчас амурничаю, мне резко поплохело. Настало время рвать когти.

Прервав затянувшийся поцелуй, изобразила бурный восторг в виде разочарованного стона и затуманенного взора. Самец горделиво на меня глянул, явно ожидая, что я прям сейчас перекину его через плечо и потащу в койку. Но вместо предложения проследовать в спальню он услышал голос моего супружника:

— Дашка, к ноге, а ты, Крысохрюк, гони ключи от наручников и не забудь подготовить документы о передаче прав собственности.

Я виновато хлопнула ресничками и вознамерилась посеменить в сторону дражайшей половины. Но уйти мне не дали. Схватив за руку, обломанный на самом интересном месте многозначительно пообещал скорую встречу:

— В следующий раз, когда мы с тобой встретимся, у тебя лицо не будет раскрашено, как у портовой девки, и одежды на тебе не останется. Не люблю, когда скрывают лицо и пытаются меня обдурить.

И, швырнув в сторону распорядителя приличного размера мешок, непонятно откуда взявшийся у него в руках, красавец в буквальном смысле слова растаял в воздухе.

Через час все формальности были закончены, и демиурчиков торжественно передали под нашу юрисдикцию.

Оказавшись за воротами крепости, я взгромоздилась на ставшее уже родным животное и отдала приказ:

— Гоним это стадо баранов за город, у меня к ним имеется очень длинный разговор.