Колонисты Пандоры 3

Глава 19 Последний отсчет

Через терминал командного центра я мог осмотреть любой уголок эвакуатора и находящееся снаружи пространство. Кроме этого, обнаружился интерактивный корабельный журнал со скрупулёзно занесёнными данными. Пока кристаллический процессор инсталлировал свою программную оболочку в систему, любопытство взяло верх. Поэтому я решил воспользоваться открывшимися возможностями и посмотреть, что здесь происходило раньше.

Первым делом отматываю записи до ключевых точек. Большинство из них в точности совпадают с пиками и падениями нагрузки на энергетическую систему корабля или отчётами о череде аварийных ситуаций. В результате я смог увидеть, как майор Абрамов безжалостно уничтожает последних палубных крыс, и проводит диверсию на двести двадцать втором уровне. Затем удалось отрывочно проследить за развитием местной колонии и узнать, с чего всё началось.

Следом пришла очередь вторичной отбраковки. Было жутко смотреть, как бездушные машины сортируют людей и выкидывают тех, кто не прошёл отбор в космос. Успокаивал только вид курсирующих между Пандорой и эвакуаторов челноков. Ведь на одном из них летел мой дед.

На этом я хотел остановиться, но вспомнил кое-что, быстро перемотав изображения до нужной даты. И когда временной поток вернулся в привычный темп, вокруг эвакуатора появился совсем другой сектор космоса. Сотни таких же космических кораблей, зависли вокруг голубой планеты. А к её поверхности летели тысячи челноков.

Земля сильно напоминала Пандору, отличаясь шестью материками, в отличие от одного нашего. Наблюдая за самым началом исхода человеческой цивилизации, я внезапно осознал, что могу отмотать циклы ещё глубже, и увидеть, чем занимался имперский эвакуатор во время прошлых миссий. Однако делать этого не стал, ибо пока увидел всё, что хотел.

— Кажется, что-то получается. — Сержант указал на появившуюся шкалу загрузки.

— Только непонятно, что именно у нас получается, — с сомнением проговорил я. — Зная деда, в ячейках памяти процессора может находиться всё что угодно. И оболочка, похожая на закаченную внутрь личность капсулёра, ещё ни о чём не говорит. Потому не уверен в том, что процессор будет работать, как мы хотим.

— Ярослав, у нас нет времени на обработку такого количества информации. Даже твоему импланту придётся туго с этой старинной имперской системой управления.

— Не забывайте, каждые десять минут гибнет тысяча землян.

Мы с Павловым посмотрели на напомнившего о людях Абрамова.

— Кстати, майор. А что внутри эвакуатора знали о колонизации Пандоры?

— Почти ничего. Знали, что на планете есть города. Видели космическую станцию Аратана. Пару раз засекли прибытие других кораблей в систему. Нормально взаимодействовать с имперской сетью так никто и не научился, даже доцент. А я всегда считал его самым умным среди нас. Перед смертью он признался, что разобрался только в том, как делать правильные запросы в банки данных.

— Пришло сообщение с дредноута, — голос Ветки ворвался через коммуникатор, заставив переключиться на другие дела.

— Что там?

— Выработку энергии удалось довести до тридцати процентов. А ещё на уровне реактора взорвалась гравитационная мина, и произошло боестолкновение.

— И кто с кем воевал? — удивился я, ибо помнил, что Акос не собирался зачищать уровни от оставшихся на борту зарканских военных.

— Насколько я поняла, подразделение штурмовиков устроило засаду командору и его цепным псам.

Пока Ветка выдавала расклад по информационному каналу, начали приходить короткие ролики, снятые устройствами объективного контроля. Судя по ним, бой был жарким и происходил недалеко от той самой рубки управления, в которой засели остатки клана космотехов.

— И что в итоге?

— Командор убит. Его воины либо истреблены, либо взяты в плен. После этого командир штурмовиков вышел на связь и дал понять, что готов к взаимодействию.

Я сразу вспомнил мои столкновения с командиром штурмовиков. Кажется, Акос называл его Гуроном, и они знали друг друга. Мне он показался вменяемым зарканцем.

— Каковы его условия?

— Одно-единственное. В случае осуществления наших планов Гурон требует не забывать об остатках зарканский колонии, и интегрировать её в новое образование, которое мы хотим построить. Сам он готов возглавить зарканских военных и всячески помогать нам.

— Насколько я понимаю, ты тоже хочешь чего-то подобного? — спрашиваю девушку, почувствовав идущую от неё эмпатическую волну.

— Да, я солидарна с Гуроном. Тем более что он всегда был в отличных отношениях с отцом.

— Я не против интеграции зарканцев. Осколки наших цивилизаций могут многое дать друг другу. Если честно, любой союзник сейчас не будет лишним.

Понятно, что одно дело — одобрить интеграцию. И совсем другое — её осуществить. Ведь на планете давно существуют города и огромные плантации, с разделённым на классы обществом. Ещё есть западный, восточный и северный фронтиры, со своим устоявшимся жизненным укладом. Плюс Большая степь, кочевники и поселения муслимов за ней.

Нельзя забывать о бродягах, которые скоро выйдут на свет и станут большой силой. Пока что союзной. Но как дела повернутся дальше, я даже представить не могу.

Если мы зацепимся за космос, сможем устоять, договоримся с империей и федералами — это один коленкор. Но в случае неудачи население колонии ждут плохие времена. По сравнению с которыми большая резня покажется лёгкой разминкой.

И в это болото я планирую выгружать эвакуированных, для которых время на долгие годы вообще остановилось. Ведь ещё вчера они ходили по улицам земных городов, а завтра им придётся опуститься на опасную планету и начать всё заново.

Но по-другому нельзя. Понятно, что дать им жизнь — это навязчивая идея деда, у которого на корабле осталась прежняя семья. Но с годами я заразился этим планом и просто обязан его осуществить.

Решив кое-что выяснить, обращаюсь к Абрамову.

— Майор, мне рассказывали, что на разных уровнях лежат люди, эвакуированные из разных областей одной из земных стран. Может, скажешь, что нам от них ожидать. А то после прибытия колонистов на Пандору, взаимодействие между разными группами точно нельзя назвать плодотворным.

— Я не знаю истории вашей колонии, поэтому не могу понять, о чём ты, — ответил Абрамов.

— После высадки на приготовленные имперцами площадки, часть людей противопоставила себя остальным, и попыталась отнять власть у нарождающейся группы либертарианцев. Те ответили жёстко. Конечно, стрелкового оружия на планете было очень мало, но крови пролилось много. После этого несколько диаспор, организовавшихся по национальному признаку, просто ушли из будущих городов. Их было более четырёхсот тысяч человек.

— Кажется, я понимаю о чём речь. И что произошло дальше?

— Кровь пролилась с обеих сторон. Поэтому их преследовали, решив полностью истребить. Им пришлось уйти за реку, названную колонистами Енисеем. Она расположена на востоке Большой степи, простирающейся через весь континент. За ней простираются горы, отделяющей степное пространство от океана. Именно там беглецы образовали подобие отдельной колонии. Мы называем её муслимскими поселениями. Имперцы помогли им оборудованием и припасами, и они выжили.

— Судя по названию, я могу догадаться о том, что происходило дальше — проговорил Абрамов. — Через какое-то время из-за реки начали приходить вооружённые отряды, разорявшие поселения колонистов и угонявшие рабов к себе.

— Да.

— Наверняка военным колониальных городов пришлось собраться и дать им хорошенько по зубам. А затем организовать поход, принуждая к миру.

— Да. Говорят, именно тогда моего деда снова начали называть генералом.

— И как сейчас обстоят дела с этими муслимскими поселениями?

— Один раз их полностью сожгли, а остатки жителей сбежали в джунгли. Но это произошло много лет назад. Сейчас у городов со степью шаткое перемирие. Раньше был буфер — западный фронтир. Только сейчас он в упадке из-за предательства городских советов и развязанной ими войны.

— Как же вы весело живёте. — Абрамов поцокал языком. — Я могу уверить тебя, что степь скоро снова активизируется. По роду своей деятельности я изучал состав людей, оставшихся в капсулах. Могу поспорить, что если всех разморозить всех людей, и опустить их на планету, то в степь уйдут лишь несколько процентов. Ты же это хотел узнать, когда затеял разговор?

Я кивнул. А майор, наверное, первый раз после разморозки, вымученно улыбнулся.

— Скажу честно. С теми, кто лежит в капсулах, будет трудно справиться. Но это не значит, что они не заслуживают спасения — добавил Абрамов, а я с ним вынужден был согласиться.

Тем временем инсталляция оболочки кристаллического процессора подошла к концу, и шкала загрузки исчезла. После этого в информационном поле появилась единственная надпись.

«Процессор готов к выполнению директив и ждёт постановки задачи».

— Системе жизнеобеспечения нужно изыскать остатки энергии и остановить процесс поэтапного отключения капсул. Процессору следует предоставить отчёт о возможностях эвакуатора, и разработать систему разморозки выбранных нами групп людей.

Выдавая устные приказы, я понимал, что они несовершенны. Но уже через секунду процессор принялся сотнями открываться вкладки, отвечающие за различные действия, происходящие на борту корабля. Это значило, что директивы попали на благодатную почву.

В результате, в тот момент, когда очередной таймер, отсчитывающий время жизни тысячи людей, приблизился к обнулению, у него снова заработал десятиминутный отсчёт.

Это меня вполне устраивало. Правда, через пять минут все таймеры переключились, показали время — девять минут пятьдесят девять секунд.

— Что происходит?

Новый вопрос ушёл в систему, и в информационном поле мгновенно появился ответ.

«Произведено аварийное отключение всех стадий поэтапного сокращения расхода энергии. После равного распределения оставшейся энергии все устройства отсчёта синхронизированы в единый массив и теперь отображают показатели растянутого цифрового периода. Таймеры отсчитывают единое время до полного отключения всех гибернационных капсул, размещённых на уровнях эвакуатора».

— Что это значит? — спросил Абрамов.

— Получается, что теперь капсулы не будут отключаться поочерёдно каждые десять минут, а деактивируются все одновременно. Судя по показателям, до момента обнуления системы энергообеспечения осталось пятьдесят часов сорок две минуты, — объяснил сержант и указал на цифры, отображённые на одной из всплывших вкладок интерфейса.

— Выходит, пока мы ничего не добились, — проговорил я, понимая, что это не выход из критической ситуации. Быстро пересчитав показатели с помощью импланта, я пришёл к выводу, что если вернуться к прежней системе поэтапного аварийного отключения, то челнок, начав делать рейсы прямо сейчас, может спасти намного больше людей. И в тот момент, когда я уже хотел предложить вернуть отсчёт, в информационном поле появилось новое сообщение.

«Внешними сканерами эвакуатора обнаружена планета с кислородной атмосферой. Она находится в пределах досягаемости. Навигационным вычислителем проложен курс. Поступило предложение процессора по эвакуации выживших на планету. Для активации внешних, вспомогательных и маневровых двигателей, на мостике управления судном, требуется присутствие живого оператора».

А вот такой разворот меня удивил. Я сам видел дыры в маршевых двигателях от прилетевших в них фотонных торпед. Прыжковые ускорители, судя по показателям, выведены из строя. Энергии в накопителях кот наплакал. Поэтому непонятно, как корабль с такими проблемами способен самостоятельно передвигаться. Ко всему прочему, даже дед не сомневался, что эвакуатор не просто так оставлен на орбите красной луны и не перемещён ближе к Пандоре.

Пока я думал, отъехали в стену створки переборок, и перед нами предстал прозрачный купол, окружающий рубку управления. Пройдя внутрь, мы увидели, что с одной стороны обзор закрывает красная луна. А с другой открывается отличный вид на один из рукавов галактики. И всё бы это смотрелось совсем неплохо, если бы не трупы отбракованных, окружающие межзвёздный эвакуатор со всех сторон.

Никаких нейроинтерфейсов с коконами полного погружения внутри рубки не обнаружилось. Зато нашлось несколько дежурных постов с обычными терминалами операторов, и несколько компрессионных кресел, установленных в центре круглого отсека. К последним мы и направились.

Когда наша троица заняла три компрессионных кресла из имеющихся пяти, активировались голографы, и перед нами развернулась интерактивная панель управления. Больше восьмидесяти процентов всех элементов моргали красным, жёлтым или оранжевым. Это означало, что они недоступны к взаимодействию. Но кое-что оставалось в зелёном спектре.

В частности, мой имплант сразу оценил интерфейс, выделив группу систем, отвечающих за передвижение и позиционирование корабля в космосе. Ещё появился предоставленный процессором план действий.

Однако перед тем, как активировать маневровые двигатели, я проверил, насколько увеличится расход энергии. Оказалось, что всё, чем процессор предлагал воспользоваться, работало на химической смеси, и расход будет минимальным.

— Ветка, приготовься. Я хочу проверить, на что способно это старое имперское корыто.

Имплант взял под контроль внешние сенсоры и визоры эвакуатора. Поэтому мне не потребовалось использовать ручное управление. Закрыв глаза, я будто превратился в сигарообразный космический корабль и активировал маневровые движки, чтобы развернуться в сторону Пандоры.

Сейчас я не спешил, ибо не хотел лишний раз беспокоить окружающее нас космическое кладбище. Гравитационное воздействие красной луны постепенно вытянуло облако из трупов к её орбите. Имплант быстро рассчитал, что произойдёт после перемещения эвакуатора. Он сообщил, что через тысячу лет планетоид притянет останки жертв отбраковки к своей поверхности.

Во время разворота корабль вылетел на свободный от останков участок космического пространства и, включив вспомогательные двигатели, начал разгоняться, следуя по траектории, рассчитанной навигатором.

Выйдя на курс, я активировал простенький автопилот и снова открыл глаза. Если судить по растущей скорости и количеству химической смеси в аварийных баках, мы можем достигнуть низкой орбиты Пандоры в течение двадцати шести часов. И в лучшем случае у нас останутся ещё сутки на эвакуацию.

— Ветка, дай задание бортовому вычислителю рассчитать, сколько рейсов челнок сможет сделать с орбиты на поверхность и обратно за двадцать пять часов.

Дав задание любимой, я уже знал примерный результат подсчётов. Кроме этого, появилась идея пристыковаться к космической станции, переместив на неё максимальное количество людей. А ещё можно попробовать, хотя бы частично, запитать эвакуатор с помощью слабенького реактора станции.

Но сколько бы я ни пересчитывал варианты общих усилий, у меня выходило, что даже при самом благоприятном раскладе из оставшихся шестнадцати миллионов землян, мы успеем спасти только десять процентов.

Правда, в благоприятные условия мне как-то не верилось. И в этот момент дал о себе знать кристаллический процессор.

«Ваш план эвакуации признан не оптимальным и не соответствует поставленным задачам».

— Процессор, что ты несёшь?

«Командир, предлагаю тебе подумать лучше. А ещё, Ярик. Всё семь раз просчитай и не пори горячку, как сумчатая мартышка, нашедшая дупло, забитое медовыми орехами, и орущая про это на все джунгли».