Колонисты Пандоры 3

Глава 18 Верхние уровни

— Пристрелите меня — попросил майор Абрамов, а я почувствовал, что он действительно хочет смерти.

— Да щас! — Вместо выстрела, толкаю в его сторону прозрачный скафандр. — Давай одевайся, крысюк. Покажешь нам верхние уровни.

Отдав приказ, поворачиваюсь к сержанту.

— Как думаешь, наверху остался хоть один источник энергии? Надеюсь, ты не забыл, что нам позарез нужен работающий терминал?

— Конструкция эвакуатора древняя. Гриф секретности на распространение в сети схем космического корабля, империя давно сняла. Если судить по тому, что я вижу — около командного центра расположен вспомогательный реактор конвертерного типа. Если не закончился цикл расщепления активного вещества, то он будет до упора питать мостик с командным центром.

— Вот только вам туда не попасть. Мы пробовали, но без члена команды это невозможно, — произнёс майор, слушавший наш разговор.

— Ничего, я слова волшебные знаю, — отвечаю крысе и тороплю его с надеванием скафандра.

И через пять минут мы продолжили подъём наверх.

Но чуда не произошло. Сто восьмидесятый и уровни, находящиеся выше, были обесточены. Причём намного позже того, как Абрамов улёгся в капсулу гибернации. Люди в капсулах только начали превращаться в обезвоженных мумий. Потому мне и казалось, что некоторые из них живы. Но проверка монохромных табло давала понять, жизни внутри нет. Жуткое зрелище!

После того как мы преодолели десять уровней, Абрамов потерял всякий интерес к происходящему, и передвигался, словно сомнамбула.

Судя по показателям анализатора, встроенного в скафандр, воздушная смесь с каждым уровнем всё более насыщалась кислородом. Однако запах старого склепа никуда не делся.

По пути наверх майор показал несколько секций, где они с товарищем настигали убегающих крыс. Кое-где остались следы перестрелок и места безжалостных казней с плавающими в невесомости трупами.

Мне особо не жалко нелюдей, по вине которых на эвакуаторе закончилась энергия. Но при виде детских трупов снова появилось желание пристрелить майора, а руки непроизвольно тянулись к фазеру.

— Здесь двести двадцать второй уровень. — Абрамов указал на очередную переборку, за которой отсутствовало давление.

— Ну и чего встал? Надевай шлем и открывай, — злобно воскликнул сержант.

Внутри было не лучше, чем на палубе повторной отбраковки. Только объёмы катастрофы оказались на порядок больше. Если честно, то даже меня проняло. Ведь одно дело смотреть на бесконечные ряды капсул с мумифицированными трупами. И совсем другое — видеть, как между рядами зависли сотни мертвецов.

Майор не обманул. Имплант автоматически пересчитывал трупы и фиксировал их местоположение на схеме эвакуационного корабля. Судя по собранным данным, количество людей, размороженных генералом, превышало две тысячи.

— Большинство прожили здесь больше двух лет. — Скрипучий голос Абрамова ворвался в шлем через динамики коммуникатора. А потом майор начал активно двигаться в сторону прохода на вспомогательную палубу, отделяющую уровень от внешнего корпуса эвакуатора.

— Стоять! — приказал я.

Последний выживший землянин оглянулся и уставился на толстый ствол фазера.

— Хочу вам кое-что показать. Про это я раньше не говорил — ответил Абрамов и двинулся дальше, давая понять, что не боится выстрела в спину.

Мы с сержантом переглянулись и полетели следом. Через взорванную переборку наша группа проникла в грузовой отсек, где обнаружилось некое подобие жилого склада.

Здесь находились десятки тысяч брикетов с рационами, скомпонованные в палеты и прикреплённые к стенам. А в боксах нашлось множество самодельных гамаков и утварь, свидетельствовавшие, что здесь жили люди. Трупов тоже хватало. А ещё в наличии имелся взорванный шлюз, видимо, и ставший причиной разгерметизации двести двадцать второго уровня.

— Что, майор? Хотел похвастаться результатами своего геройства? — Сержант указал на пролом в корпусе.

— Нет. Кое-что другое. Вы должны понимать, какой конец ждал колонию палубных крыс, не прерви я их существование, — ответил землянин и полетел дальше.

По дороге нам встретился труп в скафандре, вооружённый электрокинетическим автоматом. Видимо, владелец просто не успел надеть шлем после акта диверсии. При виде парящего в невесомости оружия я напрягся, но Абрамов просто оттолкнул ствол от себя.

Добравшись до входов в отдельные отсеки, майор принялся вскрывать один из них. А уже через минуту мы поняли, зачем он нас сюда привёл. Луч фонаря высветил подвешенные трупы. Ещё внутри обнаружились самодельные холодильные установки.

— Раньше мне казалось, что идея прожить пару десятков лет на одном уровне благодаря жизни остальных людей, не так уж и плоха. Ведь это можно было устроить для нескольких сотен размороженных. А если бы осуществилась идея доцента, этот срок можно было увеличить лет до пятидесяти. Но имелась одна загвоздка. Чем бы питались выжившие крысы? Конечно, мы обнаружили на палубах отбраковки кое-какие семена, взятые эвакуированными с земли. Но на этом корабле нет возможности растить растительную пищу в более или менее приемлемых масштабах.

— Ты хочешь сказать, что люди генерала были готовы стать каннибалами?

— Далеко не все. Конечно, это держалось в строжайшей тайне. Но знаю точно, что некоторые ими стали задолго до моей разморозки. Если нужны доказательства, то в дальнем отсеке находятся клетки с жертвами, размороженными специально для гастрономических целей. А в соседнем отсеке настоящий разделочный цех и аппаратура для приготовления еды.

Я поверил сразу. А сержант решил проверить и, несмотря на мои возражения, вскрыл разделочную.

— Вы и правда настоящие крысы! — зло проговорил он после того, как отпрянул от открывшейся переборки.

— Молодой человек, не стоит осуждать тех, кто выкарабкался из капсул и видел вокруг одни стены, питаясь безвкусным синтезантом в течение двух лет, — проговорил Абрамов и нервно усмехнулся. — Вот я, например, их не осуждаю. Но, признаюсь, каннибализм — это один из факторов, подвергший меня с товарищами прекратить всё это непотребство.

— Но почему вы не вышли на связь с имперской станцией? Если бы там узнали, что кто-то разморозился, то могли помочь, — скороговоркой выпалил сержант.

— Не забывай, что вся внешняя связь этого корыта находится на верхних палубах, — ответил я за майора.

Сам же подумал, как бы повёл себя, обнаружив на корабле не одинокую выжившую крысу, а колонию каннибалов, просуществовавших в космосе больше сорока лет?

— А другие способы? — не унимался сержант. — Капитан Алексеев рассказывал, что в башнях городских олигархов установлены мощные визоры, способные рассмотреть эвакуатор. У вас имелись скафандры, так что вы могли просто выйти в космос и написать послание на корпусе. Кто-нибудь обязательно его бы обнаружил и прочитал. Кроме этого, в голову каждого землянина вставлен имплант, имеющий постоянную связь с имперской сетью. Конечно, мы не можем его использовать для установления прямого контакта. Но при помощи платных переводов можно отправить сообщение кому-то из первых выживших колонистов. Ведь их личные счета полностью совпадают с номерами на запястьях, продублированных на капсулах.

— Сержант, ни у кого из миллионов, оставшихся здесь, нет даже кредита для осуществления номерных переводов. А насчёт остального, руководство крыс просто боялось, что после их обнаружения прилетит карательная команда, и просто всех их вырежет. Ведь так? — спросил я, и Абрамов утвердительно кивнул.

Закончив бесполезный спор, мы продолжили путь наверх. Внутри двести двадцать третьего уровня нас ожидала настолько разряженная атмосфера, поэтому открывать шлемы, стало попросту опасно. Всё, что мы видели до этого, в точности повторилось. Снова ряды мёртвых капсул и полное отсутствие энергоснабжения.

И только в тот момент, когда группа подлетела к переходу на следующий уровень, я внезапно почувствовал нечто необычное. Решив проверить, активизирую модифицированное зрение на максимум и замечаю тепловой фон, идущий от работающего оборудования, установленного в самой дальней части палубы.

Указав направление, приказываю Абрамову с сержантом следовать за мной, а сам лечу вперёд. Добравшись до места, наша троица невольно зависла при виде слабенькой световой индикации на целой секции капсул.

Подлетев к крайней, заглядываю внутрь через прозрачный треугольник и сразу понимаю, что лежавшая там девушка жива. Проверив показания на монохромном табло, убеждаюсь, что процесс гибернации не нарушен.

При виде работающего табло майор сразу ожил и принялся мотаться из стороны в сторону, осматривая ряды капсул. Он будто не верил своим глазам и потому принялся шептать, что-то похожее на нескладную молитву, упоминающую его семью.

— Они живы! Но почему⁈ — воскликнул он через несколько секунд и уставился на меня.

— Сейчас выясним. — Я рванул к небольшой панели, сводящей воедино всю информацию от секции из тысячи капсул, и уставился на двухминутный таймер, монотонно отсчитывающий секунды. Затем прочитал часто моргающее предупреждение.

«Внимание!»

«Подача энергии в четыреста первую секцию, завершится через одну минуту тридцать две секунды»

«Система гибернационных хранилищ, напоминает всем действующим операторам. В случае не устранения проблем с энергообеспечением, поэтапное отключение уровней от центральных троллей продолжится согласно аварийному графику»

Подлетевший Абрамов оттеснил меня, откинул сенсорную часть панели, принялся выводить на экран какие-то вкладки и быстро их перелистывать. Как я понял, он хотел остановить таймер, но ничего не получалось. Я тоже попытался подключиться с помощью импланта, только обрывок древней информационной сети оказался изолированным цифровым островком, обречённым на отключение. И управляло этим нечто, находящееся за пределами уровня.

В итоге мы не справились, и как только таймер обнулился, индикация на рядах капсул начала поочерёдно тухнуть.

— Эй, летите сюда! — окрик сержанта, заставил нас оглянуться.

Павлов обнаружил такую же панель.

Добравшись до следующей секции, мы прочитали сообщение об отключении и увидели включение уменьшаться десятиминутного таймера. Майор с сержантом остались рядом с панелью, а я понял, что отсюда мы ничего не сделаем, рванул дальше.

Облетев оставшуюся часть уровня, нахожу ещё восемь панелек, каждая из которых контролировала по тысяче капсул, находящихся в отдельной секции. И везде повторялось моргающее сообщение с десятиминутным таймером.

Попробовав ещё раз обойти систему с помощью продвинутого импланта, я только убедился в своих опасениях. Отсюда невозможно выключить таймер. Вернувшись к спутникам, описываю проблему и, указываю на переборку, отделяющую нас от следующего уровня.

— Бросайте тут всё. Нам надо подниматься на самый верх.

— Но люди, — попытался возразить сержант.

— Молодой человек, твой командир прав, — неожиданно поддержал меня Абрамов. — Если этот процесс и можно остановить, то либо с терминала, находящегося на каждом десятом уровне, либо из командного центра.

Я уловил в его голосе тень возродившейся надежды. А в глазах офицера появилась решимость.

Вскрыв следующий уровень, мы обнаружили, что все капсулы в рабочем состоянии и, не останавливаясь, рванули дальше. Следующая остановка была на двести тридцатой палубе.

Добравшись до терминала, я снова попытался прекратить процесс отключения от питания, убивающий по тысяче человек каждые десять минут. И меня снова ждала неудача. Аварийная система не позволила зайти дальше получения объективных данных об энергопотреблении, причём только тех уровней, находившихся ниже. Зато удалось выяснить, что процесс глобальный. Если у нас ничего не получится, то погибнут все земляне, запертые в работающих капсулах.

А дальше пошла гонка со временем. На вскрытие каждого уровня мы тратили примерно по две минуты. Как только переборка начинала уходить в стену и появлялась щель, туда устремлялся майор, чей скафандр был не таким громоздким, как наши. Ровно через две минуты мы нагоняли его по самому короткому пути и принимались качать уже подготовленный к работе гидравлический рычаг.

В итоге мы должны были тратить по четыре минут на каждый из четырёхсот тридцати уровней, отделявших нас от верхних палуб. А в это время, где-то внизу, каждые десять минут отключалась очередная тысяча человек, которым так и не удастся проснуться после эвакуации с Земли.

Ветка слышала все наши переговоры и следила через визор сержанта за происходящим внутри эвакуатора. Однако девушка не могла нам помочь. Мы пробовали ускорить процесс, но выигрывали лишь секунды, при этом тратя силы.

Мой имплант давно рассчитал время, необходимое для подъёма. И я осознавал, ещё пара-тройка часов в таком темпе, и нам понадобится большой перерыв на отдых. Идея, как ускорить процесс, причём значительно, пришла неожиданно и удивила меня своей простотой.

— Так, всем стоп! — мой приказ заставил парочку слаженно действующих помощников оглянуться. — Давайте за мной.

Я указал на переборку, закрывающую вспомогательную палубу, отделяющую уровень от корпуса корабля. Сначала никто ничего не понял, но после того, как я начал давать Ветке точные указания, работа закипела.

Вскрыв переборку, мы запечатали её за собой, а затем замерли около единственного технического шлюза. Фазеры боевого челнока вынесли его несколькими мощными импульсами, проделав в корпусе эвакуатора двухметровую дыру.

Затем мы просто выбрались наружу и полетели вдоль корпуса, отталкиваясь от встречающихся на пути страховочных скоб с элементами конструкции. Конечно, такой вид передвижения без страховки небезопасен. Но, когда кто-то из нас отклонялся от маршрута и отлетал дальше, чем нужно, рядом появлялся челнок, от которого можно было оттолкнуться.

Мне не понадобилось даже этого, так как в имперский скафандр пилота были встроены крохотные реактивные сопла и гравитационное устройство, позволяющее притягиваться к крупным объектам.

В результате до ещё одного пробитого Веткой шлюза, находящегося на шестьсот пятьдесят восьмом уровне, мы добрались менее чем за пятнадцать минут. Ещё десять было потрачено для проникновения на палубу, разделяющую корабль на две неравные части. Размещавшихся здесь большой склад НЗ полностью вынесли, а на остатках вскрытых переборок были намалёваны предупреждения, что дальше продвигаться опасно.

Заглянув в центральный переход, я обнаружил внутри пару обугленных трупов и летающий в невесомости инструмент с оружием.

— Я же говорил. Здесь пройти нельзя — напомнил Абрамов. — Может, попросишь свою подругу проделать дыру в обшивке верхних уровней?

— Нельзя. Если мы повредим центр управления или рубку, то уже точно никого не спасём. А в нашем челноке перевести даже сотню тысяч размороженных людей, практически нереально.

— А почему вы раньше не прилетали? — с явной претензией спросил Абрамов.

— Потому что мы всего-навсего потомки первых крепостных колонистов, ещё недавно не имеющие доступа в космос. Майор, сейчас об этом болтать некогда, надо дело делать.

— Моя семья. Они сейчас там, внизу. Может, мы хотя бы их разморозим? — неожиданно попросил он, а я отрицательно мотнул головой.

— Нет, пока они в относительной безопасности, а ты нам нужен здесь. Подумай сам, сколько людей погибнет, пока мы будем тратить на это время. И давай, только не дури. Сделаешь глупость — погубишь и их, и себя.

Я почувствовал, что первичный шок у офицера прошёл, и теперь ему в голову лезут нехорошие мысли.

Защита переходов была активна, но мой имплант имел достаточный радиус действия, позволивший войти во взаимодействие с панелью управления, отвечающую за безопасностью на верхних уровнях. Поэтому на взлом системы я потратил чуть больше пяти минут.

После этого переборка отъехала вверх, пропуская нас внутрь отсеков, предназначенных для экипажа. Как только майор увидел это, он рванул вперёд и влетел в переходную галерею, проверив безопасность своей шкурой. Затем мы без происшествий проникли в центральный пункт управления.

Размещённый здесь терминал значительно отличался от тех, что находились на нижних уровнях. Через него можно было наблюдать за любой частью корабля, и оценивать работоспособность всех систем. Разобраться с ходу в этом разнообразии практически невозможно, но то, что я успел понять, мне не понравилось.

Верхнюю часть корабля по-прежнему питал небольшой реактор. Но генераторы, обеспечивающие энергией уровни с гибернационными кабинами, постепенно отключались, и этот процесс невозможно остановить из-за элементарного износа оборудования.

Получалось, что аварийный процесс поэтапного отключения невозможно остановить, а люди продолжат гибнуть.

— Может, попробуем это? — неожиданно предложил сержант, вытащив из подсумка кристаллический процессор, доставшийся мне от деда. Затем он указал на один из универсальных разъёмов. — Технологии имперские, значит, система его примет. Судя по оболочке цифрового объекта, то, что заключено внутри, скорее всего, поможет разобраться с эвакуатором.

— А что мы теряем? Давай попробуем, — согласился я, а сержант, не став медлить, открыл прозрачную крышку, и сунул кристаллический процессор в микро нейронный разъём.