Колонисты Пандоры 3

Глава 17 Исповедь палубной крысы

— А может, я расскажу всё позже? — после небольшой паузы предложил Абрамов.

Меня удивила его упёртость. Он точно услышал голос в голове, но не подал виду. А ещё я почувствовал, что майор о чём-то вспомнил. И это тревожит его намного больше, нежели разбудившие его люди.

— Нет, мы ничего откладывать не будем, — спокойно произношу в ответ, и отсекаю майору фалангу указательного пальца.

Абрамов взвыл и одёрнул руку. Далее, он замотал рану майкой и попытался отстраниться, оглядываясь, словно в поисках помощи. Думаю, ему не столько больно, сколько страшно. Недавно размороженные нервные окончания ещё не начали нормально функционировать.

— Хорошо, я всё расскажу, — зачастил майор, увидев, как я поигрываю виброножом, — Только пообещайте, что вы отведёте меня на верхние уровни! Я должен узнать, остался ли кто-то в живых!

— Снизу мы живых не нашли, — подключился сержант, а Абрамов инстинктивно дёрнулся.

В этот миг я почувствовал, что он замешан в смертях людей, оставшихся лежать в капсулах.

— Ниже сто восьмидесятой палубы, вы живых точно не найдёте, — прохрипел майор, баюкая руку. — Я лично отключил центральные троллеи, питавшие эти уровни.

Его слова казались вполне честными. А ещё чувствовалось, что он искренне верит в свою правоту. А представил, сколько капсул с сотнями тысяч людей внутри он отключил, обрекая всех на верную смерть. И мне снова захотелось, что-нибудь отрубить этой сволочи.

— Ну и зачем ты это сделал? — не сдерживая злости, прорычал Павлов.

— Знаю, что это выглядит чудовищно. Но так было нужно.

— Кому нужно? Тебе! Чтобы одинокая палубная крыса выжила за счёт других? — Сержант указал на установку и световой кабель, уходящий к одной из панели управления гибернационными капсулами. — Я неплохо разбираюсь в имперском энергетическом оборудовании. Так вот, судя по показаниям на монохромном дисплее, батареи получали подпитку с верхних палуб в течение сорока лет. Сеть отключилась чуть более года назад, а до этого она снабжала твою капсулу энергией напрямую.

— Если она отключилась, то больше мне спешить некуда — проговорил Абрамов, видимо, сделав из слов сержанта правильные выводы. После этого он попытался свернуться в позу эмбриона, но мы не позволили ему этого сделать.

— То есть и выше сто восьмидесятого уровня все мертвы? — догадался я, а майор нервно кивнул.

— Я не особо разбираюсь в этом чёртовом оборудовании. Но, судя по объяснениям одного специалиста, если по кабелю перестанет подаваться энергия, то генераторы корабля сдохли.

— Что за специалист? Или ты здесь не один?

Быстро оглядываю ближайшие ряды капсул, но не замечаю их связи с собранной энергосистемой. Живых я тоже не обнаружил.

— Того, кто собирал установку, я уложил вон там, — Абрамов указал на капсулу, находящуюся рядом.

Сержант мигом среагировал, подлетел и оттянул крышку. Внутри мы обнаружили труп долговязого мужчины в очках и с перерезанным горлом.

— Вот сука! Да ты даже своего помощника замочил!

Сержант рванул к Абрамову, но пришлось его остановить. Этот ублюдок пока нужен живым. Посмотрев на последнюю выжившую крысу, решаю, что перед тем, как я прожгу дыру в его черепе, необходимо узнать все подробности произошедших событий. Ведь здесь погибли миллионы, эвакуированных с Земли.

— Давай, выкладывай всё. И с самого начала.

Думаю, единственный выживший понял, что это его конец. А ещё я осознал, что он не против облегчить душу перед смертью.

— Это произошло сорок четыре года назад. Я не был той самой первой палубной крысой, которой посчастливилось проснуться внутри покинутого корабля. Но я неплохо знаю всю историю крысиной популяции. После того как экипаж окончательно покинул эвакуатор, некоторое время ничего не происходило. Но в один несчастный день, на двести двадцать втором уровне произошла небольшая авария энергосистемы. Автоматические предохранители справились с перегрузкой контура, но содержимое более чем пятисот капсул буквально выжгло изнутри. Сработала система пожаротушения, а одну секцию капсул просто выбило из сети. Все, кто там находился, погибли. Но одну капсулу заглючило, и в ней ошибочно запустился процесс разморозки.

— И кого же случайно разморозили? — не выдержав, спросил Павлов.

— Одного учёного, доцента математических наук из Новосибирска.

— Повезло.

— Да уж, — усмехнулся Абрамов, явно не соглашаясь с сержантом. — Если бы разморозило простого московского чиновника или политика, то они не натворили бы столько бед, сколько этот чёртов доцент.

— Чего он такого сделал? — спросил я, догадавшись, о чём речь.

— Главное — он сумел научиться подключиться к капсулам, используя свой имплант, и смог разбудить ещё одного человека. А если конкретно, генерала Калюжного Ивана Михайловича, который ещё на земле, руководил пресс-службой при Московском эвакуационном штабе при ГО и ЧС.

— Что же в этом плохого? — не понял сержант.

— А то, что Калюжный оказался чересчур инициативным товарищем, развернувшим слишком бурную деятельность. Первым делом они с доцентом нашли и разбудили всех своих родственников. В результате количество пробудившихся крыс увеличилось почти до сотни.

— И что же они ели?

— Ну, с этим особых проблем не возникало. Это же корабль класса «Колонист». На каждой палубе имеется небольшой склад НЗ, предназначенный для подобных случаев неожиданного пробуждения. Конечно, питательным рационам уже тогда было более двухсот лет. Но эту сублимированную гадость по-прежнему можно жрать, если очень голодный. — Абрамов указал на один из парящих в невесомости брикетов и поморщился, давая понять, что есть такое: очень противно. — А ещё на каждом десятом уровне расположен специальный склад, где хранился небольшой набор инструментов, комплекты простеньких скафандров и несколько единиц электрокинетического оружия. Конечно, этого не хватило бы на снаряжение даже пары сотен человек. Но много ли надо для удержания власти в небольшом поселении палубных крыс? Генерал быстро прибрал всё к рукам с помощью своих размороженных сослуживцев и друзей. А учёный ему всячески помогал.

— Когда и почему разбудили тебя?

— В каждой капсуле имеется чип с информацией о человеке. Он позволяет прочитать личное дело и разбудить того, кто тебе нужен. Кроме родственников и друзей, люди Калюжного размораживали специалистов, способных помочь наладить жизнь на одном конкретном уровне. Я попал в список этих счастливчиков. Военный инженер способен на многое, если реально служил в действующих частях по специальности, а не просиживал штаны при штабе.

— То есть ты ещё успел повоевать? — немного удивившись, поинтересовался я.

— Да, мне пришлось принять участие в паре самых последних военных конфликтов, — признался Абрамов.

А я сразу вспомнил рассказы деда о земных войнах, в которых он сам принимал участие.

— Рассказывай дальше.

— Я пробудился, когда прошёл год с момента размораживания доцента. К этому моменту на уровне находилось более восьмисот размороженных. Костяк состоял из родственников и друзей генерала. Остальные — различные ценные специалисты, военные, учёные и механики. Иногда Калюжный со своими дружками размораживали просто приглянувшуюся им девушку.

— Даже так.

— Так, им же всё можно. Оружие на руках, все ресурсы и инструмент под замком. Ещё и полный контроль над ближайшими палубами и уровнями. Все ненужные проходы опечатаны, а группы поисковых крыс прочёсывают корабль в поисках полезных ништяков. Нет, вы не думайте, никакого беспредела генерал не допускал. Нарушители дисциплины строго карались, и даже сожительство с понравившейся девушкой происходило только по её согласию. Но это всё формальности. Сами подумайте, какая девчонка, оказавшаяся в такой ситуации, откажется от лишней пайки и авторитетного мужика под боком? И кто будет проверять, как погиб несогласный с легитимностью власти Калюжного?

— В чём подвох?

Чувствуется, что, несмотря на всё рассказанное и внешнее недовольство, Абрамов благодарен генералу.

— Всё просто — грузовые уровни эвакуатора не рассчитаны на обслуживание потребностей такого количества пробудившихся.

— Насколько я знаю, на трёх верхних палубах размещаются каюты экипажа, командный центр и мостик. Почему вы не ушли туда?

— Потому что всё надёжно задраено. И не простыми переборками, как между уровнями, а бронированными ставнями. А всё охраняет система безопасности с парализаторами и плазменными испепелителями. Мы несколько раз пробовали подобраться к палубам, но только зря теряли людей.

— Значит, вы продолжили жить на уровне трёх двоек. Давай рассказывай, что произошло дальше.

— А далее всё просто. К тому моменту, как все уровни были прочёсаны на предмет трофеев, прошёл год после моего пробуждения. Именно тогда всё началось. Видимо, первым всё высчитал доцент. Я потом видел его записи. Так вот, они почти на девяносто процентов совпадали с теми выводами, к которым пришёл я со своими товарищами.

— И к какому же выводу вы пришли? — не выдержав, сержант поторопил Абрамова.

— Разросшуюся популяцию в более чем две тысячи размороженных, энергосистема корабля могла снабжать воздушной смесью и поддерживать частичную гравитацию только в течение девяти — десяти лет. Насчёт еды, ещё хуже. Её бы хватило максимум на восемь лет. И это при строжайшей экономии. Только с водой не было проблем. Отходы жизнедеятельности перерабатывала система и возвращала воду в резервуары, при этом, разумеется, расходуя всё ту же энергию.

— Выходит, Калюжный решил снизить популяцию? — мигом догадался Павлов, а майор кивнул.

— Да, но не это главное. Его люди всё рассчитали и пришли к выводу, что если полностью отключить от энергопитания нижние палубы, то можно повысить срок выживания на несколько лет.

— А если отключить все капсулы, то срок можно увеличить ещё больше? — прошептал сержант.

— Да. Почти в два раза. Разумеется, с учётом снижения популяции палубных крыс до тысячи человек.

— Получается, ты с дружками не попал в это число и решил устроить геноцид? — предположил я, но Абрамов отрицательно покачал головой.

— Нет. Я к тому моменту входил в ближний круг Калюжного, и мне оставалось сделать последний шаг.

— И ты его сделал, отключив сто восемьдесят уровней от энергопитания?

— Да. Мы с парнями это сделали. И только после того, как были отключены капсулы более миллиона человек, я понял, чего натворил.

— Только не говори, что теперь ты сожалеешь. Я видел в шлюзе детей, расстрелянных именно тобой.

— Поздно сожалеть. Тем более, кто-то должен был это сделать, дабы попытаться спасти остальных.

— Каких остальных? Нескольких сотен избранных крыс, ценой жизни двадцати миллионов?

Выслушав меня, майор завис на несколько секунд.

— Нет, именно тогда я решил попробовать спасти тех, кто продолжал лежать в капсулах. Начиная со сто восемьдесят первого и заканчивая шестьсот шестидесятым уровнем. Я должен был дать им хоть малейший шанс выжить.

Последняя информация заставила нас сержантом переглянуться, а тем временем Абрамов продолжил говорить.

— Я собрал небольшую группу сомневающихся, и устроил заговор. Сами понимаете, чтобы избежать отключения капсул на всех уровнях, кроме двести двадцать второго, нам пришлось подготовить разгерметизацию именно здесь.

— И как я понимаю, тебе удалось это провернуть.

— Для того, чтобы иметь возможность всё подготовить, нам пришлось стать теми, кто сам вызвался убивать лишних членов крысиного сообщества. А ещё, я плотно занимался подготовкой отключения верхних уровней. Мне даже пришлось запустить пробный процесс. Если честно, к назначенному времени, на моих руках было столько крови, что отключение лишнего уровня с десятками тысяч спящих и бодрствующих людей, казалось обыденным делом.

— Значит, ты оставил уровень три двойки без энергии и устроил аварию с разгерметизацией его внутреннего объёма?

— Именно так. Конечно, всё сразу пошло не по плану. Но основная часть крыс погибла именно тогда, вместе с большинством моих товарищей.

— И что дальше?

— А далее мы с бывшим офицером спецназа начали охотиться на тех, кому удалось улизнуть. Это продолжалось несколько суток. Итоги последнего боя вы могли наблюдать на палубе повторной отбраковки. Там остались трупы самых преданных охранников Калюжного. Безголовый мертвец рядом с биосканером — это сам генерал. А в шлюзовой камере — его старший сын, брат, жена, любовницы и младшие дети. Доценту я перерезал горло, когда он закончил монтаж установки одиночной гибернации.

— Убийство взрослых принять могу, но дети? — проговорил я и в этот момент заметил, как от глазного яблока Абрамова отделилась одинокая слеза.

— Парень, не рви мне душу. Знаешь, сколько мёртвых детей на моей совести? Поэтому спасение нескольких малышей мою душу в рай точно не подбросят. Да и возврат в капсулу — это сложный процесс. Вот эту морозилку, подходящую по всем характеристикам именно для меня, без тонкой перенастройки нейронного интерфейса, мы с доцентом искали почти месяц.

— Ярик, а ведь майор прав, — неожиданно проговорил сержант. — Дабы рецидив не продолжился, он должен был убить всех палубных крыс. Ведь хватит всего одной особи, чтобы всё началось сначала на другом уровне эвакуатора.

— А как же твой товарищ? Тот спецназовец, — поинтересовался я, недосчитавшись одного персонажа.

— Его судьба мне неизвестна, — честно признался майор Абрамов. — В горячке последнего боя через шлюз смогла улизнуть старшая дочь генерала. Стерва редкая, да ещё и продвинутая по технической части. Мой друг отправился за ней и не вернулся.

— И он её нашёл. — Я рассказал про труп светловолосой девушки в скафандре, найденный среди жертв отбраковки, и решил ещё кое-что прояснить. — Майор, может, расскажешь, кого ты реально хотел спасти, принеся в жертву столько жизней?

Мне давно показалось, что Абрамов не договаривает.

— На пятьсот втором уровне лежат моя жена и дети, — признался майор. — Ну а теперь, когда энергия кончилась, получается, всё было напрасно. А в этом склепе в живых остался только я, одинокий убийца.