Когда в июне замерзла Влтава

Глава 2 Старые легенды на новый лад

— Стой, кто идёт? — окрик одного из людей Шустала, охранявших в эту ночь кордегардию и въезд на Карлов мост со стороны Старого Места, заставил беседовавших Иржи и Макса обернуться. На углу улицы Крестоносцев смутно маячил светлый силуэт, вроде бы женский. Максим уже решил было, что возле кордегардии появился какой-то новый, ещё незнакомый, призрак, когда «привидение» вдруг заговорило очень даже знакомым, чуть насмешливым голосом:

— Панове стражники, я с миром. По делу.

Двое мушкетёров, успевших уже упереть сошки и прицелиться в незваную гостью, покосились на командира, ожидая приказаний, но вместо Иржи поспешил скомандовать Макс:

— Не стрелять. Это свои.

Стражники сняли мушкеты с подставок. Фигура подошла к ним, и в свете двух свечных фонарей, подвешенных у входа в кордегардию, стали видны выпущенные из-под капюшона огненно-рыжие косы и усыпанный веснушками курносый нос. Зелёные глаза с каким-то нахальным озорством оглядели опешившего Шустала и нахмурившегося Максима.

— Ты зачем здесь? — без церемоний поинтересовался последний, беря девушку под локоть и отводя чуть в сторону, ближе к мосту, чтобы разговор не слышали мушкетёры у дверей. Иржи, будто заворожённый, пошёл следом.

— Во-первых, вечер добрый.

— Добрый. Хеленка, я серьёзно — ты чего по ночам шастаешь?

— А когда мне ещё шастать? Здесь ведь спокойнее времени нет, чем ночь.

— Господа иезуиты, между прочим, практически за углом.

— Именно что. И сладенько спят, полагаясь на вашу верность присяге и свои умения. Но я сегодня не по их поводу.

— Что-то случилось? — брови Макса — в отличие от волос, навсегда побелевших на Карловом мосту, они так и остались тёмными — озабоченно вскинулись. Ведьма вздохнула и открыла было рот, но тут вмешался Иржи.

— Не представишь нас? — поинтересовался приятель с хрипотцой в голосе, и Максим, удивлённо оглянувшись на него, кивнул:

— Пани Хелена. Она…

— Ведьма, — с улыбкой отрекомендовалась девушка, протягивая Шусталу тонкую руку. Иржи подхватил её, с неожиданной галантностью наклонился и легонько коснулся тыльной стороны кисти губами.

— Очень приятно. Капрал Иржи Шустал.

— Знаю, — только и сказала Хеленка, но секунду-две зелёные глаза внимательно изучали лицо стражника, прежде чем снова обратиться к Максу.

— Случилось, — она кивнула в сторону малостранского берега. — На Петршине сегодня умер в богадельне нищий.

— Эм… — капрал-адъютант замялся, не понимая, какое отношение смерть нищего имеет к ночной вахте.

— На нищем был старый латаный дублет.

— Эм…

— А в дублете оказались зашиты золотые монеты.

— Интересно, — задумчиво пробормотал Максим.

— Ещё интереснее, чем ты думаешь. Перед смертью нищий исповедовался и рассказал, откуда у него это золото.

— Он кого-то убил?

— Не настолько банально. Мы же в Золотой Праге! Он нашёл клад.

— Повезло, — пожал плечами парень. — Хотя, видимо, не очень, раз умер, не успев воспользоваться.

— Верно, — кивнула Хеленка. — Золото он выкопал в Вальпургиеву ночь. Там же, на Петршине, у источника.

— Какого источника?

— Того, что потом даст начало прудикам в садах Кинских.

— Чьих садах? — подал недоумённый голос Иржи. Максим только мотнул головой, давая понять, что объяснит всё позже.

— Это которые почти прямо вверх по склону от моста Легионов?

— Они самые. Только здесь и сейчас там просто несколько крестьянских домиков с садиками и виноградниками, а в основном — лес.

— Сдаётся мне, что вряд ли нищий, гуляя по лесной чаще, случайно наткнулся на клад.

— Я не нарадуюсь твоей сообразительности, — широко улыбнулась ведьма. — Конечно же, нет. Многие городские бродяги перед самой Пасхой уходят за стены — когда кончается пост, в деревнях охотнее подают, можно подкормиться, а кто не ленится — и работу найдёт, весной в селе без дела не сидят. Так что наш нищий…

— Он уже «наш»?

— Не перебивай. Наш нищий возвращался после своего «турне», и решил заночевать в дупле старого дуба, который растёт на склоне выше от родника. Вообще он рассчитывал к вечеру быть уже на Малой Стране, потому что сам понимаешь — Вальпургиева ночь не лучшее время, чтобы шастать по чащам.

— Не понимаю, — пожал плечами Максим. Зато Иржи, напротив, энергично закивал, соглашаясь с девушкой.

— Ближе к полуночи нищий услышал, что кто-то пробирается по лесу. Несколько человек остановились у источника, и походило, что один из них — пленник, потому что его грубо, с тычками и пинками, расспрашивали, дескать, какое именно дерево он во сне видел, и с какой стороны копать…

— Погоди-погоди! Это же старая легенда, про крестьянина и солдата. Крестьянин три раза видел во сне караульную будку на Карловом мосту, а когда пришёл туда, то солдат, стоявший в карауле, сказал, что три ночи подряд видел во сне сельский дом и яблоню, под которой зарыт клад. Это был дом крестьянина, они откопали клад и честно поделили его пополам.

— Думаю, мы можем записать это в альтернативные концовки, — с серьёзным видом заявила Хеленка, и глаза её на мгновение погрустнели. — Как видишь, в нашем случае не было ни яблони, ни солдата, ни честного дележа.

— А что было? — спросил Макс, не уверенный, что хочет узнать продолжение.

— Кто-то из «конвойных» перестарался: пленник неудачно упал и ударился головой о камень у ручья. В тот же миг в лесу заухало и захохотало, а вся компания бросилась прочь с Петршина. Нищий чуть не умер со страху в своём дупле, потому что за неудачливыми кладоискателями погналась, кажется, вся Дикая Охота. Но когда лес затих, он выбрался из укрытия и подошёл к телу. Пленник был ещё жив, и успел перед смертью указать место, где зарыт клад. Бродяга выкопал золото, а в благодарность похоронил своего благодетеля там, где оно прежде лежало.

— Какое отношение это всё имеет ко мне? — растерянно спросил Максим. — И откуда ты-то так хорошо осведомлена о случившемся?

— Что касается моей осведомлённости, то это к делу не относится. Просто примем как факт, что сведения надёжные и точные.

— Допустим.

— А относительно второго, — Хеленка как будто замялась, потом встретилась взглядом с Шусталом, всё ещё зачарованно разглядывавшим её, и, легонько улыбнувшись, продолжила:

— Думаю — но это только моё предположение, заметь — что таинственные кладоискатели, не погнушавшиеся в погоне за золотом запачкать в крови руки, имеют какое-то отношение к неожиданно наступившей зиме.

— С чего бы?

— Ты не читал «Тёплый хлеб» Паустовского? — вместо ответа поинтересовалась девушка. — Жаль. Ну, пересказывать не буду, но суть в том, что у него в основе повести довольно старый сюжет: за равнодушие и жестокость наступает расплата в виде холода, и спастись можно только искренним дельным раскаянием.

— Всё равно не понимаю, с чего бы поиски клада, даже с убийством, привели к этому, — Макс махнул рукой, будто обводя застывший в холодной ночи пейзаж, где даже редкие огоньки факелов и фонарей, казалось, съёжились под ледяным дыханием ветра.

— С того, что случай на Петршине — далеко не первый. Я лично знаю о трёх, но, возможно, их куда больше. И все три произошли за последние пару месяцев. Ты слышал о доме «У красного колеса»?

— Это там, где в Страстную пятницу погибла в колодце служанка? — неожиданно продемонстрировал осведомлённость Иржи.

— Именно, — девушка быстро взглянула на капрала. — Несчастный случай, тело достали, но пришлось вычёрпывать весь колодец до дна, потому что оно зацепилось за какой-то камень в самом низу кладки.

— Ну да, и хозяин, мясник, после этого продал дом — не захотел жить там, где произошло несчастье, — подхватил Шустал, в то время как Максим, смутно что-то припоминая, хмурился и рассеянно оглядывал безлюдную площадь, тёмную громаду мостовой башни, фигуры тихонько переговаривавшихся часовых. Внезапная догадка заставила парня вздрогнуть:

— Только не говори, что это легенда о золотом колодце! — воскликнул он, ошарашено глядя на Хеленку. Та, криво усмехнувшись, кивнула.

— Она самая.

— То есть…

— То есть через некоторое время, — девушка теперь попеременно обращалась то к одному, то к другому собеседнику, — на улице возле дома «У красного колеса» появится привидение служанки, в мокром платье и с мокрыми волосами. А появится оно потому, что мясник, такой душевно чуткий, что даже съехал из связанного с трагедией дома, не потрудился заказать в церкви заупокойную службу по погибшей. Хотя когда её тело доставали, то выворотили из стенки колодца тот самый камень, за который оно зацепилось. И обнаружили за камнем клад. Позже слухи об этом распространятся, и когда-нибудь тот дом назовут «У золотого колодца».

— Когда-нибудь, — Иржи удивлённо посмотрел на ведьму. — То есть вы…

— Да, — кивнула та. — Мы с паном Резановым в определённом смысле земляки.

Макс нетерпеливо спросил:

— А третий случай?

— Вы в курсе про убийство костёльного сторожа на Поржичах?

— Нет, — синхронно ответили приятели. Девушка хмыкнула:

— А я думала, ночная вахта очень внимательно относится к любым происшествиям на кладбищах. Особенно после случая с ламией. В общем, — деловито продолжила ведьма, — недели две тому назад на кладбище у костёла Святого Петра — того, где сейчас строят новую колокольню — нашли тело костёльного сторожа. Возле разрытой могилы одного местного лавочника, который ещё при жизни прослыл страшным скрягой, и одновременно — по слухам — обладал несметными богатствами.

— Стоп! — Максим даже зажмурился и затряс головой, стараясь сосредоточиться. — Клад скупого в подушке гроба? Что-то там про могильный огонёк…

— Молодец! — теперь уже искренне похвалила его Хеленка. — Именно так. Бросить освящённые чётки на огонёк, теплящийся над могилой — и так, чтобы он оказался в круге чёток — а потом копать. Иначе клад уйдёт глубоко в землю и его уже не получится достать.

— У сторожа получилось?

— Видимо, получилось, раз кто-то проломил ему голову его же собственной лопатой.

— А ведь у этой легенды тоже был счастливый конец, — с каким-то отчаянием пробормотал капрал-адъютант. — Если не ошибаюсь, что сторож и его сын выкопали клад, раздали половину бедным, и жили долго и счастливо.

— Семьи у сторожа не было, — уточнила Хеленка. — А вот чётки рядом с телом действительно нашлись. Либо кто-то помогал этому кладоискателю, либо просто воспользовался плодами его трудов. Лично я склоняюсь ко второму варианту, особенно после истории с нищим.

— К слову, о птичках. Я так понимаю, золото нищего перешло церкви? А что это вообще за богадельня?

— Да там всего один монастырь, и единственная богадельня при нём. Страгов, — снова вмешался в разговор Шустал. — Здание богадельни, как мне помнится, немного южнее монастыря, за садиком, у самой Голодной стены.

— Золото должно бы было перейти богадельне, — подхватила девушка, — но у нас сегодня ночь плохих концовок. Исповедник, прихватив дублет нищего, скрылся в неизвестном направлении.

— Ну так пускай монахи его сами и разыскивают, — пожал плечами Максим. — В конце концов, он-то никого из-за клада не убивал, так что…

— Ты, как всегда, торопишься с выводами. Это же заговорённое золото, раз его пришли откапывать именно в Вальпургиеву ночь. Стало быть, оно ещё даст о себе знать, и мне кажется, что вряд ли те, кто потратил усилия на поиски этого клада, так легко от него откажутся. Собственно, именно поэтому я и решила предупредить тебя, а ты уж сам решай — что предпринять, и предпринимать ли вообще.

— Ну, спасибо, — нахмурился Максим.

— Всегда пожалуйста.

— И где, по-твоему, искать этого беглого монаха? Ни примет, ни хоть каких-то улик. И потом, что если его первыми найдут те, кто шёл за кладом?

— Если они его найдут первыми, то вам останется только труп. Хотя даже при таком раскладе можно много чего узнать, — Шустал от изумления широко раскрыл рот, но Хеленка проигнорировала Иржи, и продолжила, обращаясь к его приятелю:

— Что касается примет — это запросто: очень высокий, худой человек, с большими, навыкате, бледно-голубыми глазами, под глазами мешки. Волосы седые, курчавые, но осталось их всего ничего, тонзура давно превратилась в огромную лысину. Нос горбатый, широкий, губы тонкие, выражение лица — прямо как у болотцев: скорбное и страдальческое. Из особых примет — нет левого уха.

— Что за фетиш такой с ушами? — поинтересовался Макс, припомнив, как в первое время некоторые его собеседники тоже уделяли самое пристальное внимание этой части тела парня.

— Здесь верят, — любезно пояснила девушка, — что колдовская сила помещена у человека в левом ухе. И если кого-то обвиняют в порче, сглазе и тому подобном — а, как ты понимаешь, в этом мире обвинения такого рода вполне могут иметь под собой основание — то в качестве превентивной меры палач отсекает левое ухо.

— И помогает? — с сарказмом поинтересовался парень.

— Надеюсь, ни мне, ни тебе не придётся это проверять на личном опыте.

— Едва ли такая рассудительная и почтенная пани рискует расстаться со своими очаровательными ушками, — Шустал чуть поклонился Хеленке. Ведьма легонько улыбнулась, показывая, что оценила комплимент. Макс только удивлённо вскинул брови: на его памяти приятель ещё никогда не показывал себя настолько галантным кавалером.

— Описание у вас есть, — снова деловито заговорила девушка. — Если мне удастся узнать, куда подался наш беглец…

— «Наш», — с видом обречённого вздохнул капрал-адъютант.

— … то я сразу же дам вам знать. Но лучше бы не ждать, и утром начать поиски.

— У нас, вообще-то, ещё и свои обязанности есть, — неуверенно попытался напомнить Максим.

— Ваша главная обязанность — защищать Золотую Прагу от кошмаров. Разница лишь в том, что сейчас мы имеем дело не с порождениями мглы, а с самой мглой, поселяющейся в человеческом сердце. Ты хоть представляешь, насколько сильной должна быть жажда наживы, чтобы убивать налево и направо, не заботясь о последствиях?

— Мы? — иронически уточнил парень. Ведьма вздохнула и сказала, обращаясь к Иржи:

— И как только вы с ним ладите? Он же вечно игнорирует самое главное.

Резанов не стал дожидаться утра. Когда Хеленка, категорически отказавшись от сопровождения, снова скрылась за углом улицы Крестоносцев, капрал-адъютант тут же отправился в кабинет командора, и в подробностях пересказал ему всё услышанное от ведьмы. Правда, саму её парень называл безликим «информатор», рассудив, что и для девушки, и для его начальства, так будет лучше всего.

Брунцвик, вопреки ожиданиям Макса, воспринял историю о трёх кладах и беглом монахе более чем серьёзно. Достав из шкатулки на столе три больших иголки с красными головками, и подойдя к плану пражских городов, вычерченному на стене кабинета, рыцарь тщательно отметил перечисленные места, а потом две-три минуты задумчиво созерцал их, будто мысленно прикидывая что-то.

— Мало сведений, — наконец констатировал он, возвращаясь за свой стол.

— Это всё, что мне известно, пан командор, — растерянно отозвался Максим.

— Я не о том, — махнул рукой Брунцвик. — Наверняка имели место и другие подобные случаи, о которых мы не знаем. Если это нечто планомерное, можно было бы попытаться выстроить схему, и предсказать, где эти кладоискатели появятся в следующий раз.

— Но мы ведь всё равно не знаем, когда это будет, пан командор, — осторожно заметил парень.

— Ну, с этим-то проще. Вычисление ближайших знаковых дат — задача, которая по силам многим. К примеру, нашему уважаемому пану Фаусту.

— Может быть, стоит привлечь его к поискам, пан командор? — предложил капрал.

— Пока не нужно, — покачал головой рыцарь. — К тому же в Страговском монастыре таких, как пан Фауст, не жалуют. И вы произведёте куда более благоприятное впечатление, если появитесь там без него, да и без любого другого алхимика, чернокнижника или чародея.

— А как мне вообще объяснить своё появление? Я ведь не могу назвать свой источник монахам, да и если бы мог — я всё равно не знаю, откуда у моего информатора эти сведения.

— Вы уверены в надёжности вашего источника? — вдруг спросил Брунцвик, сверля подчинённого проницательным взглядом.

— Уверен, пан командор.

— Что ж, мне этого достаточно. И настоятелю Страговского монастыря тоже будет достаточно. Можете пересказать ему всё услышанное, как пересказали мне — и тогда ваши поиски будут идти уже с его благословения и, может быть, при его поддержке.

— «Может быть», пан командор?

— Я не могу решать за настоятеля, — пожал плечами рыцарь.

— Но вы уверены, что ему можно рассказать всё как есть?

— Уверен. Возьмите с собой пана Шустала, раз уж он оказался замешан в этой истории. И, пожалуй, — Брунцвик ненадолго задумался, потом кивнул, — пана Чеха. Он человек надёжный, молчаливый, к тому же католик. Ну а чтобы вас с должным вниманием приняли, и сразу проводили к настоятелю, я вам дам рекомендательное письмо.

— Не думал, что ночная вахта имеет какую-то власть над Страговским монастырём… — растерянно пробормотал Максим. Командор усмехнулся:

— Никакой. Просто мой старший брат — настоятель этой обители.