Кодекс дуэлянта. Книга 1

Глава 18

Важный момент в моей жизни (уже который за столь короткое время?) наступил. Экзамен. Тот самый, которым меня пугали Велимира Ивановна и братец Борис. Сдам его — получу тотем рода, право на наследование, свободу действий, уйду из опеки вредной тетки и много чего еще смогу. А если не сдам… Ничего хорошего не жди.

Но хуже всего было другое. Оружие придется оставить дома. Заявляться с ним в школу будет верхом безрассудства. Поэтому своих крошек я завернул в шёлковый платок и как следует припрятал, чтобы никто не смог найти, даже если устроит обыск.

Подставы и палок в колеса я ожидал уже с раннего утра. Поэтому не удивился, когда понял, что дверь моей спальни оказалась запертой. Меня это не смутило. Пара крепких ударов плечом — и дверь отлетела в сторону. Прибежала Велимира Ивановна, начала наигранно выяснять что случилось. Я хотел ей сказать пару ласковых, но с терпел. С ней разговор будет чуть позже. Сейчас не стоит отвлекаться на мелочи.

— Что случилось? Ты зачем двери ломаешь без повода⁈

— Заклинило замок, — сухо ответил я.

И не дожидаясь ее нравоучений, двинул вниз.

Машина с водителем тоже оказалась не на месте — ее забрал для каких-то очень важных дел. Как удивительно совпало, что именно ранним утром в день моего экзамена у Амадея появились дела, причем такие, что приоритет машины был отдан именно ему, а не мне.

Впрочем, этого следовало ожидать. Я думал, что эта троица придумает что-то изощренное и коварное, чем запертые двери и исчезнувшая машина. Однако, день только начинался. Думаю, самые цветочки будут еще впереди.

Я вызвал такси, и оно довольно скоро приехало. Я сел, назвал адрес и двинул в путь.

— На экзамен едете? — спросил пухлый водитель, потрясывая вторым подбородком, словно выменем.

— Как поняли? — насторожился я.

— Так ведь адрес школы… а там сегодня экзамен, в газете писали. Вы в какой команде будете, барин?

— Не знаю, еще не распределяли, — буркнул я.

— Я всегда на «Химер» ставлю. Редко проигрываю. Сегодня тоже думаю поставить.

Разговаривать с водителем мне не хотелось, поэтому я отвернулся и стал пялиться в окно. Думал про Кривощекина и Собакевича, Дарью и Лисенка. Но в большей степени про Искариота и про то, что случилось на балу.

Задумался и не сразу понял, что едем мы не тем путем.

— Постойте, но школа в другой стороне!

Водитель крякнул, начал вошкаться, словно что-то потеряв. Потом ответил:

— Там ремонт идет по основной трассе. Барин, вы не переживайте. Срежем этим путем.

— Остановись! — приказал я.

— Нельзя. Поток машин идет. Оштрафуют.

— Остановись, а не то я тебе голову проверну до щелчка! — прорычал я.

— Не ругайтесь, барин. Сейчас остановлюсь, не переживайте. Там правда ремонт. Вот, посмотрите сами.

И указал вправо.

Я интуитивно повернул голову и вдруг получил струю жгучего газа прямо в глаза. Перцовка!

— Твою мать!

Глаза тут же заслезились, их словно облили огнем. Все поплыло. Я принялся растирать лицо, но это не помогло. Сперло дыхание. Я закашлялся, начал слепо шарить руками, чтобы достать гада водителя.

Машина заметно прибавила в скорости.

— Останови! — крикнул я. — А не то я тебе кишки выпотрошу! Клянусь, я тебе этот баллончик перцовый в самые твои недра засуну!

— Вы только не ругайтесь, барин! Только не ругайтесь! Я человек подневольный. Мое дело маленькое.

Автомобиль продолжил набирать скорость.

Собравшись с мыслями, кашляя лающими приступами, я принялся сооружать водный конструкт, чтобы хоть как-то отмыться от газа. Магом этой стихи я был весьма посредственным, поэтому вызвать дождь не получилось. Вместо этого мне в лицо плюхнулся комок снега. Я схватил его, растер глаза. Холод быстро успокоил раздражение, и я смог разглядеть обстановку.

А она изменилась. Водитель закрыл перегородкой передние сиденья, отсекая меня от себя. Двери тоже оказались заперты.

— Думаешь, меня это остановит? — просипел я.

И принялся бить ногами в поликарбонатное стекло. Разбить его не удалось, помимо своей естественной крепкости на него еще накинули какой-то хитрый конструкт, блокирующий сильные удары.

— Останови!

— Вы только не серчайте, барин. Я не из злого умысла. У меня детки, мне их кормить нужно. Я вам ничего плохого не сделаю, — продолжал тараторить толстяк, выруливая на второстепенную трассу.

Он гнал прочь от школы. Все верно, неявка на экзамен — это стопроцентная его не сдача. Я был практически уверен, что вся эта неуклюжая подстава дело рук Бориса и Амадея.

Поняв, что бить в перегородку не имеет никакого смысла, я огляделся. Дверное окно! Ведь оно из простого стекла, не заговоренного. Я развернулся и ударом ноги выбил его. Мелкие, похожие на алмазы осколки полетели наружу.

— Барин! — всполошился водитель. — Что же вы делаете! Ведь за стекло уплачено денег! Вставлять новое нужно будет!

— Тебе мозги новые тоже вставлять нужно будет, потому что эти я размажу об асфальт!

— Свят-свят! Бог с вами, барин!

Движок машины взревел еще сильней, мы уже неслись на скорости девяноста километров в час по пустынной трассе. Прыгать в окно было бы сейчас глупостью. Но и сидеть внутри тоже бессмысленно.

Поэтому я решил поступить немного иначе. Стянув с шеи галстук, я обмотал его вокруг ладони. Второй схватился за дверную ручку и осторожно высунулся из окна. В ушах засвистел ветер, а дыхание перехватило. Вот это скорость!

— Барин, куда вы⁈

Водитель дернул руль, и машина едва не перевернулась. Но скинуть меня он не смог, я держался крепко. Рисковать и повторять такой маневр толстяк не посмел — до чертиков перепугался, что погибнет вместе со мной.

Я же продолжил свое движение. Высунувшись вперед еще немного, я ударил перевязанной рукой по водительскому стеклу.

— Барин, не надо! Не надо ломать двери! — всполошился водитель.

Дзынькнуло стекло, окропляя его осколками. Я тут же попытался схватить его, но тот, не смотря на свои габариты, юркнул в сторону и увернулся от захвата. Достать его не получилось — не хватало каких-то пары сантиметров. Но высовываться еще дальше уже было слишком рискованно.

Еще один рывок, на пределе возможностей. Но опять тщетно. Удалось лишь сорвать с толстяка пуговицу с формы. Нет, если попытаюсь достать его, то точно вылечу из окна. А скорость уже под сотню! Это верная смерть.

Пуговица… я глянул на нее. Круглая, бронзовая, со знаком автопарка. Не дешевая вещица. Но ее цена меня сейчас не интересовала. Увесистая. И из подходящего металла, обладающего хорошей упругостью. А значит и пружинящего.

Мы ехали по пустой трассе, где практически ничего не было. И лишь бетонные столбы электропередач время от времени пролетали мимо.

Я примерился. Сконцентрировался. Успокоил разум. Вызвал дар. И сразу же определил поправку на ветер, на высоту, силу отскока и угол рикошета.

Выдохнул.

И швырнул пуговицу вперед, прямо в приближающийся с левой стороны столб.

Пуговица, у которой уже имелся первоначальный импульс, созданный скоростью машины, врезалась в бетонную преграду и отскочила. Полетела точно туда, куда я и собирался ее отправить — прямо в водителя.

Лобовое стекло не разлетелось на осколки, от снаряда образовалась только ровная круглая дырочка. А сам пуговица угодила водителю точно в глаз, не оставляя тому шанса. Толстяк неуклюже завалился и мне пришлось вновь высунуться сильней, чтобы схватить его и не дать повернуть руль. Пышные габариты похитителя помогли — управление было зажато складками тела.

Постепенно движение машины начало замедляться, а вскоре авто и вовсе остановилась. Я выскочил наружу, открыл водительскую дверь и сгрузил тело у дороги. Сам сел в машину, вдавил педаль газа в пол и резко крутанул руль. Мне нужно было успеть вернуться в школу.

Такси с пробитым лобовым стеклом подъехало к школе вовремя. Выскочившие охранники прогнать подъехавшего, но увидев вышедшего, отступили.

За то время, пока я ехал, удалось немного привести себя в порядок. Но выглядел я все равно странновато. Впрочем, это меня сейчас не волновало. Главное — успел.

В школе царил ажиотаж и некоторая нервозность. Штакет уже был не такой веселый, приветствовал меня лишь кивком.

— Всех собирают в центральной аудитории, — сообщил он. — Распределение по командам будет. Хрень полная!

Штакет глянул на меня, спросил:

— Не спал что ли всю ночь? Глаза красные.

— Не спал, — кивнул я, вспоминая струю перцовки. — Об экзамене все думал, аж плакать хотелось. Ладно, пошли. Не будем терять времени.

Мы двинули в аудиторию. Народу собралось много, весь поток. Все тревожно перешептывались. Их можно было понять — от того, с кем выпадет судьба пройти испытание, решается многое.

В аудиторию зашел Курицын. Он был все так же улыбчив и подвижен. Хлопнув в ладони, преподаватель произнес:

— Готовы к экзамену? Тогда незамедлительно и начнем жеребьевку.

Преподаватель махнул рукой и в воздухе возникли таблицы. Четыре столбца были отмечены названием групп: «Феникс», «Гидра», «Сильф», «Химера».

— Желаю вам удачи! — напоследок произнес Курицын.

И сделал еще одно движение руки, выписывав в воздухе магическую руну. В тот же миг таблицы начали заполняться фамилиями. Все наблюдали за этим действом в полной тишине и завороженно, словно видят какое-то невероятное невозможное чудо. Каждый следил не только когда выпадет его фамилия, но и за другими именами. Ведь если попадешь в команду с сильными игроками, то и шансов больше добраться до заветного портала Босха.

Несколько отличников попало в группу «Сильф». Один паренек, который, как сказал Штакет, отлично разбирался в боевых огненных заклятиях и попал в «Химеру». В «Гидру» тоже угодило несколько неплохих магов.

Не повезло «Фениксу». Толковых ребят, разбирающихся в заклятиях, туда не попало. А еще там оказался Штакет, Ирина Кривощекина, Котовский. И я.

— Это что, специально так⁈ — промычал Штакет. — Как по закону подлости!

Да, уж мне то известно про этот закон, особенно когда участвуешь в дуэлях. Там любая ситуация, которая теоретически может вылиться в проблему — обязательно выльется.

— Ты же еще вчера не парился о том, что провалишь экзамен, — напомнил я. — Рок-группу хотел создать.

— Так то вчера было, — махнул рукой Штакет. — теперь экзамен нужно сдать!

— И что же такого случилось, что ты вдруг так резко переменил свои взгляды? — мне стало интересно.

— Отец случился, — угрюмо ответил Штакет. — Сказал, что если экзамен не сдам, то лишусь всех денег, которые он дает мне на расходы. Про группу тоже не поддержал.

— Ладно, не ной, прорвемся, — ответил я, больше думая о том, как буду проходить экзамен плечом к плечу с Котовским.

— Итак, распределение прошло, — подытожил Курицын. — Теперь прошу все отправляться на Арену. Приступим к самому главному.

И с этими словами он ехидно хихикнул и потер руки.

Зашевелилась толпа, начали собираться в кучки, в основном по своим группам. Мы вышли с запасного выхода во внутренний двор школы. Там нас уже ждали помощники — чтобы переодеть в полагающуюся форму и нацепить необходимые защитные браслеты.

Потом, когда все были готовы, двинули к Арене, которая располагалась на учебном полигоне, до которого еще предстояло дотопать. Сопровождать нас взяли судьи. Они пристально следили за тем, чтобы в этот промежуток времени никто посторонний не смог передать нам каких-то запрещенных магический конструктов или артефактов.

Помимо основных участников, на Арене собралась и порядочная толпа зевак, каждый хотел посмотреть на зрелище, а заодно и посмотреть, чего ждать в следующем году.

Арена — это лишь название. По факту это был огромный стадион, размерами с четыре футбольных поля. Зрительные места тоже имелись, высившись этажа до пятого. Все это неприятно давило на психику. Хотя я и привык работать под пристальным взором людей — на дуэль любили поглазеть многие, особенно на каком-нибудь балу и светском мероприятии, — но здесь зрителей было в разы больше. Пришли посмотреть на экзамен не только ученики других потоков, но и представители родов тех, кто вышел непосредственно на Арену.

Грянули аплодисменты, а потом над Ареной раздался протяжный вой труб — дали официальное начала турниру.

Над стадионом появилась проекция смуглого сморщенного старика. Это был директор школы, князь Астраханцев, знаменитый тем, что его никто никогда живьем не видел. Все совещания, премьеры и выступления он проводил только с помощью своей проекции. Поговаривали, что Астраханцева и вовсе нет, а школой управляет совет высокопоставленных людей.

— Дорогие мои! — обратился Астраханцев ко всем. Голос его передавался на огромные динамики, заставляя дрожать воздух. — Сегодня я рад дать старт началу важного события для каждого из вас — экзаменационного турнира, который определит лучших из вас. Мы долго и упорно занимались, изучали различные предметы и науки, практиковались. Теперь пришло время показать вам свои знания.

— Готовы! — крикнули ученики в один голос.

Это было что-то вроде девиза, который следовало орать по особой отмашке специального человека.

— Многие из вас знают, — особенно поколение взрослых, которые сейчас сидят на зрительных трибунах и болеют за представителей своих родов, — что я приверженец старой школы обучения. Те аристократы, кто учился когда-то давно у меня, теперь достигли определенных высот. И мне это приятно. Это определенный показатель того, что я все делаю правильно. Все эти результаты получены благодаря одному моему жизненному принципу. Я считаю, что многие нынешние школы вместо того, чтобы учить детей справляться с неудачами, учат детей бояться их. Это в корне неверно. Нужно быть более жестким. Да, именно так. Жестким. Только когда металл раскаляют до красна в горне огнем, прокатывают молотами на наковальни, закаляют, только тогда он становится крепким. Так и здесь. И сегодня, я надеюсь, мы эту кузню устроим нашим отпрыскам!

Взорвались аплодисменты. Мне же после слов князя Астраханцева стало не до радости. Стало понятно только одно — будет чертовски сложно.

Судьи и их помощники начали формировать группы, хотя кроме нас это особенно и не нужно было. «Гидры», «Сильфы» и «Химеры» были разместились по сторонам прямоугольной арены. Мы были в северной ее части, холодно поглядывая друг на друга. Особенно кидал на меня взор Котовский.

Зазвучал оркестр, играя торжественный марш.

«Зачем такой пафос для обычного экзамена?» — невольно задался я вопросом.

Но взглянув на аристократов, сидящих в первых рядах, вдруг все понял. Они увлеченно спорили какая из групп придет первой, какая — второй, третьей, четвертой. Делали крупные ставки на то, чей сын сколько сможет заколотить очков и кого опередит. Участвовали в пари друг с другом, чей род окажется ловчей, быстрей, проворней.

Глава школы некоторое время наблюдал за радостным волнением зрителей. Потом вскинул руку вверх, давая понять, что сейчас будет отмашка. Взвились в небо магические эманации, выписывая узоры. Притихли вдруг сразу все — зрители, родственники, сами участники.

— «Гидры», добро победить? — прокатилось по небу.

— Го-то-вы! — ответили те.

— «Сильфы», добро победить? — продолжал набирать силу голос Астраханцева.

— Го-то-вы! — гаркнули они.

— «Химеры», добро победить? — голос уже рвал небо.

— Го-то-вы! — бросили ученики.

— «Фениксы», добро победить?

— Го-то-вы! — проорали мы во все горло.

— Дают старт! МЫ НАЧИНАЕМ!