Князь II

Глава 14

Глава 14

Взяв себя в руки, я сосредоточился и постарался призвать водную стихию. Я тянулся к ней изо всех сил, но ничего не получалось. Искорки не давали мне возможности обратиться к воде. Закрыв глаза, я лёг на пол и пустил магию в кольцо. Оно сжирало мою энергию, как не в себя. Сразу стало понятно, почему это кольцо предназначено для «мастеров». Будь я ниже уровнем, уже бы корчился, получив откат.

Наконец кольцо прекратило заполняться. Оно ярко засияло, и меня окутало стихией воды. Само кольцо содержало водную стихию. Стихия пробудила дух в воде, что окружала меня. Я оказался в коконе стихии, она проникла внутрь меня, потушив весь огонь.

Мне стало очень легко, все повреждения зарастали на глазах, и я ощутил внутри себя настоящее могущество, которое звало вершить великие дела. Хотелось сражаться и побеждать. Разрушать и повелевать!

— Виталий! — раздался испуганный крик целительницы, и я понял, что стою на ногах и смеюсь от переполняющей меня силы.

— Глава! — Я увидел на лице Самохина испуг. Только вот, скорее, боялся он не меня, а за меня.

— Я в порядке, — мне удалось взять под контроль стихию. Загнать часть энергии внутрь своего тела и заставить полностью меня излечить. Остальное просто спустил в воду, что стекала с моего тела, уходя в слив душа.

Я сидел на больничной кровати, закутавшись в большое полотенце. Александр и Екатерина Игоревна сидели напротив и внимательно разглядывали меня.

— Что вы там высматриваете? Ждёте, что я сейчас начну безумно смеяться и побегу завоёвывать мир? — Устало усмехнувшись, я посмотрел на Александра.

— Ну… — Он развёл руками и с облегчением улыбнулся, — что-то типа того. В тебе слишком много силы. Не каждый может с нею справиться. Ты уже ощутил на себе, что такое огненное безумие. Вообще, безумие мага — это страшно и опасно для окружающих. Не уверен, что мы смогли бы совладать с тобой, несмотря на опыт и мастерство.

— Я в порядке, — упрямо произнёс я и перевёл взгляд на целительницу. — Я могу ехать домой?

— Ты удивительно силён. Но при этом ужасно неумел и молод. Это очень опасное сочетание. Ты это понимаешь?

— И сейчас вы скажете, что меня следует изолировать?

— Нет, — она покачала головой с серьёзным видом, — учись контролировать себя. Держать в руках. Быть спокойным. Занимайся медитацией. Не забывай о регулярном сексе. Занимайся спортом. Рекомендации достаточно просты. Уверена, ты с этим справишься. Ты должен высыпаться. Как можно меньше стрессов.

— Отличные советы, — я иронично улыбнулся, — мне надо уйти в скит?

— Нет. Просто будь внимательней и больше не срывайся. В следующий раз рядом может не оказаться целителя моего уровня.

Екатерина Игоревна немного помолчала и добавила:

— Ты теперь мне должен! — Она выпрямилась с видом победителя. — И я даже знаю, как ты можешь со мной расплатиться.

— Ладно, на этих выходных «Берлога» твоя, — согласился я. Спорить сил всё равно не было, к тому же, она права. На этот раз у меня вряд ли получилось бы самостоятельно справиться с огненным безумием. Целительница очень вовремя отключила моё сознание.

Всю дорогу до дома Самохин молчал. Только когда мы вошли ко мне, он не выдержал:

— Екатерина правильно сказала. У тебя слишком много сил и слишком мало умений. Надо что-то с этим делать, — Александр устало сел за стол.

— Какие есть варианты? — Я налил себе чаю и сел напротив.

— Зачищать прорывы, — удивил он меня своим предложением, — когда с тобой начало твориться вот это вот огненное безумие, я сразу задумался, как его остановить. Всё, что мне пришло в голову, это зачистка прорывов.

— Но, вроде бы, кольцо сейчас отлично работает. Безумие мне в ближайшее время не грозит, — возразил я.

— Может — да, а может, и нет. Я не знаю, на что способно твоё кольцо. Может, огненное безумие сменится водным, — Александр смотрел на меня строгим взглядом, пытаясь передать всю сложность ситуации.

— Такое тоже бывает? — на всякий случай уточнил я, хотя понимал, что он прав. Неважно, какая стихия мной овладеет. Ключевое слово тут «безумие». Я и водное успел испытать, когда стоял в душе, переполненный сил.

— Бывает. Бывает просто безумие мага. Оно не так опасно, как стихийное.

— Так чем помогут мне прорывы?

— Они ослабляют магию, причём существенно. Ты сам испытал это на себе. В прорыве ты не впадёшь в безумие, зато научишься контролировать себя и работать с новыми силами.

— Ладно, — медленно протянул я, — можно попробовать. У меня же не будет цели зачистить весь прорыв? Просто зайти и начать использовать стихию, чтобы научиться с нею жить?

— Именно так! — Самохин, довольный, откинулся на стуле, радуясь, что сумел подвести меня к этому решению, и я осознал всю глубину проблемы. — Осталось только решить проблему с доступом к прорывам. Это, на самом деле, не так-то просто. Последние лет тридцать туда никого не пускают. Нужно получить кучу разрешений.

— Вроде, мы без проблем прошли к усадьбе Трубецких, — напомнил я, — хотя, понимаю, там всю работу на себя взвалили Никанор и Курбатов. Да ещё в Подмосковье, оказывается, требуется разрешение Гинекона.

— Да. Гинекон очень негативно относится к гибели сильных магов, — кивнул Александр, — я тогда озадачу людей, попробуем получить разрешение.

От учёбы меня освободили до конца недели, но, тем не менее, на следующий день мне пришлось посетить колледж. Меня вызвали на встречу с директором. Подобное происшествие не могло укрыться от него.

Аркадий Болховский был по-деловому собран и сух. Первым делом отчитал меня, как маленького ребёнка, за то, что не могу держать свои силы в узде. После чего в очередной раз пригрозил отчислением и кадетским корпусом. Я стоически выслушал его монолог, при этом умудряясь держать себя в руках. Это было хорошее испытание для моего духа. Кольцо позволяло тушить в зародыше все искорки, которые стремительно образовывались у меня в организме.

— Аркадий Семёнович, — сказал я, когда директор колледжа наконец высказал всё, что у него накипело, — по словам Екатерины Игоревны, я не представляю угрозы для окружающих. Срыв был, но прошёл бесследно. Обязуюсь держать себя в руках! — спокойно глядя ему в глаза, уверенно произнёс я.

— Это последний твой шанс! — Тон директора стал более доброжелательным, что было достаточно неожиданно. — Екатерина Игоревна заступилась за тебя, да я и сам понимаю, что тебе непросто. Всё-таки ты стал главой рода, и совмещать это с учёбой достаточно трудно. Но твои оценки говорят о том, что ты справляешься. Так что не подведи меня, хорошо?

— Приложу все свои силы, спасибо, — уверил его я и покинул кабинет директора колледжа.

Сидя в машине, я анализировал прошедший разговор. Любопытно смотреть, как взрослые и опытные люди ведут подобные диалоги. Сам я, несмотря на количество прожитых лет, себя пока не относил к «взрослым и опытным». Ну негде мне было получить опыт управления большим коллективом, который имеется у Аркадия Болховского. Вспоминая разговор, я с удивлением замечал, как грамотно вёл его директор. Сначала меня поругали, чтобы проникся и ощутил чувство вины. Пригрозили исключением, а потом смилостивились и даже похвалили. Да, этот человек не зря занимает кресло директора имперского колледжа.

Сейчас же, в первую очередь, мне очень мешает молодое тело. Да, да. Многие уже, наверное, забыли, каково это, когда тебя штормит! В такие моменты ты не можешь ясно думать. Ты либо злишься, либо обижаешься, либо ещё чего-то там. Главное — твой мозг затуманен. И да, это происходит у всех нормальных людей лет до двадцати, а у некоторых — и до двадцати пяти. Мне кажется, даже в десять лет тебе проще справляться с накатывающими проблемами.

Но вот усиление мозговой деятельности мне помогает. Я начинаю наблюдать за диалогом как бы со стороны. Мозг занят анализом. Я вижу каждые жест и движение собеседника, слышу и запоминаю каждое слово. К сожалению, использовать данное умение чаще одного раза в день опасно, но даже в таком варианте это — отличный способ, и его надо продолжать развивать.

А вечером я отправился, наконец-то, на свидание с Татьяной Елецкой. Так как девушка была непростая, всё-таки княжеского рода, она выбрала один из самых дорогих ресторанов под названием «Изба». Узнав об этом, я даже не стал расстраиваться. Сейчас я к подобным вещам отношусь легко. Расходы меня не пугают. С тех пор, как я стал главой рода, мой кошелёк существенно пополнился. И общество аристократов меня уже не напрягает. Да я круче большинства из этих скучных снобов! Тем более, посещение ресторана такого уровня мной воспринималось, как репетиция грядущего приёма в Москве. Там, конечно, уровень сложности повыше будет, но мы сначала пройдём, так сказать, на медиуме.

Заезжать за девушкой я — по её просьбе — не стал. Татьяна заявила, что доберётся сама. Так что в семь часов вечера швейцар распахнул передо мной широкие двери «Избы». Интерьер вполне соответствовал названию. Точнее, это был, скорее, деревянный терем, сложенный из круглых брёвен. Здесь были два этажа и широкая застеклённая веранда.

Меня проводили на второй этаж и усадили за заранее заказанный столик. Пока Татьяны не было, я огляделся. Столик располагался у окна. На белоснежной скатерти стоял канделябр, в котором горели свечи. Обстановка оказалась уютной и интимной. Другого освещения практически не было, и колеблющийся свет свечей освещал только небольшой круг на столе.

Бесшумно сновали официанты. Я выбирал себе блюда. Меню тут было старорусское. Уха, стерлядь, русский салат, драники, сельдь под шубой. Всё по классике.

Услышав перестук каблуков, я обернулся и встретился глазами с Татьяной, которая шла к моему столику, вскинув подбородок с таким видом, будто она — королева. Встал ей навстречу и галантно помог устроиться за столом. Сегодня на княжне было тёмно-синее платье, весьма строгое и закрытое.

— Добрый вечер, отлично выглядишь, — я сел напротив и налил девушке сока.

— Благодарю, — она улыбнулась уголками губ, — ты тоже неплохо, — похвалила меня в ответ. Да уж, конечно! На мне был костюм за восемь тысяч рублей — лучшее, что мне удалось купить в Екатеринодаре за такой короткий срок. А вообще, в ателье цена может доходить и до пятидесяти тысяч за костюм.

У нас завязался спокойный разговор, как будто мы уже давно знакомы. Скорее, даже, это было похоже на разговор давно женатой пары. Мы обсудили ресторан, блюда, людей, сидящих за другими столиками. Они находились в отдалении, да и освещение было тусклым, но это не мешало нам их разглядывать и делиться друг с другом своим мнением.

К своему удивлению, я понял, что мне наконец-то удалось расслабиться. Может быть, пара рюмочек водочки сыграла в этом свою роль, но, думаю, дело было в том, что нам с Татьяной ничего не надо было друг от друга. Я не претендовал на роль её парня, да и она, похоже, не рассматривала всерьёз меня в качестве своего спутника. Такой подход дал отличный результат. Два с лишним часа пролетели незаметно. Мы опомнились, когда у Тани, так она попросила её называть, зазвонил телефон.

— Извини, — девушка смутилась. Первый раз увидел её такой, — это мама. Ругается. Говорит, что мне пора домой.

— Ну если мама говорит, то ладно, — улыбнулся я ей, — спасибо, что пригласила. Хорошо посидели, сам не ожидал.

— Я тоже удивлена. Мы с тобой как будто давно друг с другом знакомы. Такое ощущение, что старые друзья, которые давно не виделись, — Таня открыто улыбнулась, — жалко, что пора ехать.

— Ну, лучше закончить вечер на такой ноте, чем окончательно наскучить друг другу.

Подозвав официанта, я оплатил счёт, который оказался не так уж и велик. Мы наели всего рублей на сто. Взяв Таню под руку, я спустился с ней к гардеробной, где помог надеть невесомую шубку.

Усадив девушку в машину с гербом её рода на боку, я остался на крыльце, наслаждаясь погодой. С неба падали крупные хлопья снега, которые, долетев до земли, тут же таяли. Было тихо и спокойно. В последнее время мне редко выпадают такие минуты.

— Домой? — За моим плечом бесшумно возник Первый…

Сложно сказать, чего я ожидал от своего выступления на концерте. Как-то жизнь главы рода в моем понятии мало вязалась с жизнью рок-звезды. Но внутри постоянно присутствовало желание выйти на сцену. Оно никуда не уходило, и я с нетерпением ждал этой возможности. И вот этот вечер настал.

Выглянув из-за кулис, я увидел битком набитый людьми зал. Тысячи людей, и все сканируют: «Агата! Агата!»

Сама Агата стоит рядом со мной, бледная и взволнованная.

— Как ты? — Я слегка приобнял её за плечи, пытаясь приободрить.

— Боюсь, — пролепетала девушка.

— Это твой концерт. Ты к этому долго шла, много работала и готовилась. Тебе помогали самые лучшие люди, настоящие профессионалы. Так что выше нос — и вперёд. Покажи им настоящее шоу! — Каждое моё слово падало в благодатную почву. Лицо девушки зарозовело, она гордо выпрямилась и, подняв высоко подбородок, уверенно вышла на сцену.

— А я уж и не знала, что делать. Не думала, что она окажется такой трусихой, — почти касаясь губами моего уха, прошептала Полина.

— Агата молодец, справится! — уверенно заявил я, наблюдая за девушкой на сцене. Она в окружении танцоров начала петь.

Полина провела меня в боковую ложу, в которой сидели какие-то люди.

— Виталий? — Ко мне подошёл уверенный в себе мужчина с жёстким взглядом. — Я отец Агаты, Дамир Гуриеле.

— Рад знакомству, — я пожал крепкую ладонь мужчины.

— Надеюсь, у вас нет ко мне претензий, — он сел рядом со мной.

— Нет, — коротко ответил я. Вести с ним разговор желания не было. Но и злиться не имело смысла. Это бизнес. К тому же, он действовал не слишком жёстко, да и отступил вовремя, на взаимовыгодных условиях. Будь на его месте другой, всё могло быть гораздо хуже. Я это понимал и зла не держал.

— Должен сказать, что я вам очень признателен, — не глядя на меня, продолжил Дамир, — моя дочь очень лестно отзывается о ваших способностях. До знакомства с вами у неё была апатия. Агаточка собиралась забросить музыку. Но вы, возможно, сами того не ведая, её вдохновили. И вот, — он указал рукой на полный зал, — у девочки своё шоу. Немногие поднимаются на подобные высоты. Уж я-то знаю.

— Удивлён, — честно признался я, — мне приятно слышать ваши слова, хотя считаю, что похвала незаслуженная.

— Не спорьте со мной, — тоном, не допускающим возражений, произнёс Дамир, — просто примите это.

Он отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Я слегка пожал плечами и тоже решил насладиться шоу.

Концерт длился уже больше часа. Агата раз пять сменила костюм. Работа осветителей и танцоров заслуживала всяческих похвал. Но прежде всего следовало отдать должное режиссёру, который добился того, что шоу захватывало с первых минут и не отпускало.

— Идём, через десять минут тебе выходить, — прибежала запыхавшаяся Полина и, схватив меня за руку, потащила в гримёрку.

Здесь было шумно и многолюдно. Меня быстро облачили в костюм, усадили за столик с зеркалом и обработали моё лицо. Многие танцоры с удивлением поглядывали на меня и перешёптывались. Некоторые узнали Нео. Но заговорить никто не решился.

— Время! — выкрикнула Полина и снова чуть ли не бегом направилась к сцене.

За кулисами стояли режиссёр всего этого действа и пара его помощников. Мэтр скептически окинул меня взглядом, думая о чём-то своём, одобрительно кивнул и отвернулся.

На меня накатил мандраж, но я, стиснув зубы, прогнал эту слабость. Всего лишь надо было сказать уверенно самому себе, что я — лучший!

— Мой концерт заканчивается, осталась последняя песня, — услышал я голос Агаты. Он уже прилично охрип, дыхание было слегка сбито. На её слова зрители шумно отреагировали, но девушка, не обращая на это внимания, продолжила:

— Знаю, многим из вас понравилась эта песня, и вы её ждали!

Зазвучали первые ноты нашей с Агатой совместной песни, и я вышел на сцену под рёв толпы и скандирование: «Нео! Нео!» Агата встретила меня с горящими глазами. Было видно, что она по-настоящему счастлива.

Я двигался по плану режиссёра, останавливаясь в нужных местах и делая повороты. При этом я ещё пел и следил за Агатой, которой, казалось, всё это давалось очень легко. Я же ни на секунду не расслаблялся.

— Спасибо! Вы самые лучшие! — закричала Агата, когда песня закончилась. — Я хочу поблагодарить Нео за то, что он пришёл сегодня к нам. Пока вы собираетесь, он споёт вам несколько своих песен!

Ребята начали играть «Моё сердце», и я, полностью расслабившись, включился в действо. Сейчас не надо было следить за правильностью движений, положением рук и прочим. Я мог просто наслаждаться музыкой и пением.

Зал был переполнен. Внизу расположился танцевальный партер, который забили молодые девушки и парни. За ним поднимались вверх ступеньками ряды кресел, которые занимала более взрослая публика. Часть из них начала выходить из зала, но меня это не волновало. Я видел глаза людей в партере, которые буквально молили о продолжении концерта. Постоянно раздавались крики: «Нео! Давай 'Дожди!»

Следующей я исполнил «Город-сказка», которая тоже зашла на ура. Ну а потом перешёл к самому вкусному — «Дождям-пистолетам». Люди будто с ума посходили, да и я не удержался и отдался целиком песне, срывая голос и дыхание. В зале творилось настоящее безумие.

Но всё когда-нибудь заканчивается. Я отыграл пять песен и, попрощавшись, ушёл со сцены. Многие продолжали скандировать: «Нео, Нео!», но Полина, которая вела меня в гримёрку, твёрдо сказала, что всё. Больше нельзя. Концерт должен заканчиваться вовремя. Мы и так задержались, что грозит штрафами.

Плюхнувшись на стул в гримёрке, я выпил целую бутылку воды. Моё выступление заняло от силы двадцать минут, но это было круто! Хочу концерты — и всё тут! И плевать, что я — глава рода. Этот кайф ни с чем не сравнить.

Дождавшись, когда я приду немного в себя и переоденусь, Полина пустила в гримёрку моих фанатов. Она успела шепнуть мне на ухо, что это активисты из моего фан-клуба, и попросила быть с ними очень любезным.

Мне нетрудно было выполнить её просьбу.

Комната была небольшой, и, когда зашло человек пятнадцать моих поклонников, стало весьма тесно. Здесь были и девушки, и ребята возрастом от четырнадцати до тридцати. С каждым поговорил, выслушал комплименты, оставил свои автографы.

Полина притащила газировку и пять коробок с пиццей, так что, раздав автографы, я поболтал с людьми во время перекуса. Все были на удивление адекватными и спокойными. Хотя их глаза и горели фанатичным блеском, никто границ не переходил, за руки меня не хватал, глупых вопросов не задавал. Оно и понятно: это активисты, достаточно адекватные люди, которых лично отбирала Полина.

Посмотрев на часы, я понял, что уже нужно ехать. Причём не просто ехать, а бегом бежать! Поезд на Москву меня ждать не будет!

Прощание вышло скомканным: я быстро поблагодарил всех, отдельно попрощался с Полиной, попросил её передать мои извинения Агате, что лично не зашёл, и побежал на выход.

Агата, как только закончила своё выступление, чуть ли не бегом прибежала в ложу к отцу.

Ей было очень важно его мнение. У девушки были хорошие отношения с родителем. Хоть отец иногда и бывал излишне строг, он, безусловно, очень любил свою дочь и всегда её поддерживал во всех начинаниях. Именно отец отвёл девочку на занятия вокалом, когда ей было всего пять лет. Агата с самого детства любила петь. Заметив это, отец создал для неё все условия.

Однако к четырнадцати годам Агата вдруг неожиданно поняла, что пение превратилось в работу и рутину. Тяжкий труд — и почти никакого удовольствия. Тогда она первый раз поссорилась с отцом, заявив, что уходит из шоу-бизнеса. В Агату уже были вложены приличные деньги, и, несмотря на возраст, нагрузка была очень большой. То участие в каких-нибудь шоу, то записи песен, то концерты.

Агата вместо обычного детства с прогулками и подружками оказалась совсем в другом мире. Мире зависти, цинизма и постоянной гонки. Друзья по вокальным студиям Агате завидовали: конечно, у отца собственный лейбл, лучшие контракты достаются ей. Правда, и трудиться приходится гораздо больше, чем другим, но кого это волнует, когда Агата выступает на концерте в честь дня города, а другие, тоже не обделённые талантом, сидят среди зрителей.

Тогда отец был с ней жесток и настойчив. Агата была подростком и не смогла найти должных аргументов, чтобы уйти из музыки навсегда. Тем более, выйти из-под влияния отца, который говорил: ты сильно пожалеешь, если бросишь всё на середине пути. Да, тебе тяжело, но пережди этот период. Стань настоящим артистом. Сколько таких, кто даёт слабину и уходит из шоу-бизнеса, а потом всю оставшуюся жизнь жалеет об этом. И о том, что рядом не было человека, который бы помог и поддержал в этот трудный период.

Да, это было очень трудно. Агата периодически ненавидела отца, не понимала его. Почему он заставляет её заниматься тем, к чему она уже давно остыла? Зачем давит и настаивает, не учитывая её желаний и мнения?

К девятнадцати годам у Агаты было выпущено два альбома и прошло множество концертов. Она обрела популярность. Ещё не стала настоящей звездой шоу-бизнеса, но «фундамент уже заложен», как говорил отец. Только вот девушка не получала больше от этого никакого удовольствия, да и известность начала тяготить. Когда тебя постоянно узнают на улице или в магазине, когда с тобой все хотят сфотографироваться или познакомиться, хочется сбежать на необитаемый остров и никого больше не видеть. Никогда!

А потом появился Нео. Это было странно, но он действительно перевернул все её мысли и восприятие окружающего мира. Началось с его альбома, который она слушала днями напролёт. Такие простые и понятные песни! Аранжировщики, композиторы и поэты, что писали для Агаты песни, с таким неприятием отнеслись к музыке Нео! Девушку тогда это очень сильно поразило. Каких только эпитетов она не выслушала! «Примитив», «музыка для плебса», «позор», «песни на три аккорда». Её уверяли, что в этих песнях нет глубины, они слишком просты, и люди забудут их через три дня.

Но, назло злопыхателям, число поклонников Нео только росло. «Песни на три аккорда» жили своей жизнью и звучали под гитары во многих дворах. Тогда она решилась и обратилась к отцу. Тот сразу начал действовать.

Изначально Агата думала заполучить этого Нео себе, чтобы писал ей песни. Однако парень, к её удивлению, выкрутился. Правда, она помогла ему в этом, уговорив отца не доводить дело до крайности, заступившись в самый последний момент. Ведь нельзя заставлять подобных людей творить из-под палки!

Это принесло свои плоды. Его песня для дуэта была великолепна. Как обычно, люди, с которыми девушка, работала, воротили носы, но сквозь зубы признавали, что песня не так уж и плоха, хоть и примитивна.

А потом Агата увидела выступление Нео и то, как он дарит людям радость, при этом кайфуя от того, что делает. Да и его работа в студии её поразила. Обычно Агата просто делала то, что ей говорят, не споря ни с автором, ни с музыкантами, ни с продюсером. Они — люди опытные, и знают, как и что делать. Но пришёл Нео и поставил всех на место. Агата с удивлением наблюдала, как её музыкальный продюсер, встретивший молодого человека с неприятием, за час совместной работы переменился. Он постоянно интересовался мнением Нео и с большим уважением общался с ним. Агата не понимала — как парню это удалось? Её мнения никто не слушал, да и не спрашивал, а тут раз — и всем процессом рулит молодой парень. Причём очень умело и уверенно рулит.

Тогда Агата задумалась: почему же она устала от музыки? И поняла: главная проблема в том, что она делает не то, что хочет, а что говорят профессионалы. Они привыкли видеть в ней маленькую девочку и это, скорее всего, уже не изменить. Однако девочка выросла. У неё появились свои вкус и понимание.

Придя к отцу, Агата потребовала сменить её команду. Был долгий и жаркий спор, но девушке наконец-то удалось отстоять своё мнение. Позиция Агаты был твёрдой: или как я хочу, или никак! Да, это было похоже на шантаж, но главное — отец уступил. А с новой командой дела завертелись! Тем более, Агата уже лет пять сама писала песни, которые старая команда даже не собиралась смотреть: что эта мелкая пигалица может написать?

И вот результат — грандиозное шоу, от которого Агата получила настоящее удовольствие! Все её труды были не напрасны. И пусть новых песен авторства самой Агаты прозвучало сегодня всего три, но это — только начало!

— Это было великолепно! — похвалил её отец, с любовью глядя на дочку, у которой светились глаза от счастья.

— Спасибо! Я так старалась! — Агата обняла отца, а люди в партере скандировали: «Нео! Нео! Нео!»

— Не ревнуешь? — кивнул отец в сторону зала. — Ты же у нас сегодня главная звезда.

— Нет, места хватит для всех. Хороших песен много не бывает, — она села на соседнее кресло и приготовилась смотреть на выступление Нео, который взял небольшую паузу после дуэта.

— Он, конечно, хорошо спел, и песня хорошая у вас, но двигается по сцене парень, как деревянный!

— Он первый раз работал по плану режиссёра. Это просто не его, — встала на защиту Нео Агата, — а двигается он нормально, сейчас сам увидишь.

В это время Нео начал своё выступление. Он спел всего пять песен, но для неё они пролетели за одно мгновение. Даже отца захватило выступление. Нео, попрощавшись, покинул сцену, а люди в зале ещё долго скандировали его имя.

— Должен признать, — задумчиво произнёс отец Агаты, — не ожидал. Энергетика сумасшедшая. Он не умеет толком танцевать, и видно, что не готовился. Но это не помешало ему мгновенно захватить внимание публики и держать его до самого финала.

— Ты мыслишь старыми категориями, — фыркнула Агата, — танцы, отработанные номера — это путь эстрады. А Нео — представитель нового направления. Сам он называет свой стиль «поп-рок». Главное в нём — искренность. Текстов, музыки, чувств. Кто-то говорит, что всё это примитивно, вокал и музыка слишком просты. Где обертона, где глубина… Но ведь люди приходят на концерты не за этим. Его музыка — как глоток свежего воздуха!

— Тут бы я поспорил, — отец повернулся к Агате, — моё поколение выросло на эстраде и ценит именно её. Нам уже не нужен подобный драйв, лично я слишком стар для того, чтобы отплясывать в партере.

— Не наговаривай на себя, — Агата тепло улыбнулась.

— Но в одном ты права — эта музыка твоим ровесникам гораздо ближе. Мы чуть не совершили большую ошибку, заставляя тебя петь песни, которые слушают только старики, вроде меня, и от которых ты сама не получаешь никакого удовольствия!