Князь Гиперборейский

Глава 12

Петербург, апрель 2016 года

В дверь кабинета требовательно постучали. Отвлекшись от работы с документами, Меньшиков раздраженно крикнул, зная по характеру стука, кто это может быть:

— Да входи уже!

— Ваше Высочество, — переступив порог, дворецкий Матвей, облаченный в строгий черный костюм и белоснежную рубашку, застыл на месте. — К вам с визитом ваша дочь Тамара Константиновна. Она хочет с вами срочно увидеться.

— Что за выкрутасы…, — удивился Великий князь вставая. — И что ей помешало самой зайти сюда?

— Не хотела тебе мешать, ты же вечно занят, — раздался голос Тамары, и Матвей поспешно шагнул в сторону, а то бы молодая женщина смела его подобно вихревому стихийному тарану. От нее и так ощущался мощный поток искрящейся энергии.

В расстегнутом пальто дочь сердито простучала каблуками сапожек по полу и села напротив Константина Михайловича, машинально поправив густую гриву волос, собранную в пучок с помощью серебряной массивной заколки.

— Не угодно ли чаю, Тамара Константиновна? — на всякий случай спросил Матвей, чувствуя, что разговор князя и княжны будет серьезный.

— Нет, спасибо, Матвей, — не оглядываясь, ответила баронесса Назарова. — Пока ничего не надо.

— Как угодно, — уловив отрицательный жест хозяина, дворецкий мгновенно исчез с глаз долой, аккуратно закрыв за собой дверь.

Великий князь с легким вздохом закрыл папку и положил на нее руки. Тускло блеснули камни в перстнях и кольцах.

— Почему не предупредила, что хочешь в родной дом заехать? — спросил он, нарушая молчание. — А вдруг меня на месте не оказалось бы? Мама с Сашкой до сих пор в загородной резиденции императора живут.

— Папа, — Тамара на мгновение прикрыла глаза, вздохнула, — можешь мне объяснить, что происходит? Вчера звонил Никита из Новохолмогорска. Оказывается, он арестован вместе со своими телохранителями по указанию дяди Саши с твоей любезной подачи. Это какие-то закулисные игры? Мало того, что нам приходится отбиваться от спятившей Инквизиции, так еще и самого боеспособного мага на тюремную шконку посадили!

— Неплохо так твой лексикон обогатился, княжна! — хмыкнул Великий князь. — Мощно врезала, дочка! Со вкусом…

— Папа! Давай без шуток! Просто скажи мне правду. Я же догадываюсь, зачем вы изолировали Никиту, но мне хотелось бы знать точно, что еще замыслили Меньшиковы в отношении моего мужа?

— Если ты не будешь заполошно бегать по Петербургу в поисках ответа, не станешь поднимать истерику и спокойно займешься своими домашними делами, то скоро все закончится, — откинувшись на подголовник, ответил Константин Михайлович, с любовью глядя на дочь, которая с каждым годом расцветала еще краше. Единственная досада — заперлась вместе с мужем в своей Вологде как отшельница, а могла в Петербурге создать серьезную салонную оппозицию местным светским львицам, лишь чешущих языками, но не использующих свое влияние на мужское дворянское общество.

— Скоро — это когда? — язвительно уточнила Тамара. — Год? Пять лет? Я не хочу бояться за жизнь детей, не хочу вздрагивать по ночам, ожидая нападения какого-то паршивого Ордо Маллеус, чью банду Никита со своими людьми разорвал как гнилую половую тряпку. Самое удивительное, что мне легче было бы принять конфликт нашего Рода с теми же Шереметевыми или Волынскими. Они, хотя бы, свои, и коварство их прогнозируемо. Кощунственно звучит, да?

— Никиту пришлось использовать втемную, признаю, — вздохнул Меньшиков. — Иначе нам никак не надавить на Ватикан. Император со своим Кабинетом разработал план, чтобы навсегда отправить Святую Инквизицию на свалку истории. Но для этого у нас должны быть железобетонные доказательства их противоправной деятельности на территории Российской империи.

— Наивные! — фыркнула Тамара. — Там все на Папе завязано и на конгрегациях. Неужели собрались зачищать всех кардиналов?

— Не нужно быть столь категоричной, дочка, — улыбнулся Великий князь. — Ты удивишься, но среди кардиналов немало тех, кто всерьез озабочен выросшим влиянием Святой Инквизиции. Ведь ее уже пытались прижать к ногтю, но в итоге в середине семидесятых получили межклановую войну. Вы такую тему в школе не проходили в виду ее специфичности. Но именно тогда инквизиторам удалось взять под контроль назначение Пап. Запугали кардиналов с помощью компрометирующих материалов — а там безгрешных нет, сама понимаешь — или подкупили. Вдвойне удивительно, что до сих пор остались люди, готовые бросить вызов Инквизиции.

Тамара слушала внимательно, изредка вздергивая брови от раскрываемых перед нею деталей операции. Понятно, что не всех — вряд ли отец позволит даже перед своей дочерью вскрыть все козыри.

— Кажется, я поняла смысл этой игры, — ее палец с аккуратным маникюром прочертил на столе какую-то фигуру. — Но в таком случае вам нужно убирать и Папу.

— Умница, — в глазах Меньшикова проскользнула гордость за дочь. — Именно для этого нам пришлось использовать Никиту как наживку. Ордо Маллеус, как сейчас выражаются в обществе, «потерял берега» и решил устроить показательную казнь на территории Российской империи. Это переходит все границы, поэтому сегодня в полдень Ватикану предъявлена нота протеста с обширной доказательной базой по противоправной деятельности Святой Инквизиции на территории Российской империи. А вместе с ним и ультиматум, чтобы в кратчайший срок магический Орден был ликвидирован, зачинщики понесли наказание. Заметь, конфликт выставляется как межгосударственный, но император также вправе встать на защиту своего верноподданного.

Тамара весело фыркнула.

— Ворон ворону глаз не выклюет, — тут же пояснила она. — Какова цель ультиматума?

— В случае невыполнения условий Российская империя оставляет за собой право найти главных виновников беззаконных действий Ордо Маллеус и иных Орденов и наказать собственными силами.

— Но это же война! — воскликнула Тамара. — Тогда вся императорская семья и родственники станут объектами нападения! Нас просто начнут отстреливать, сунься мы в Европу. Да и здесь вряд ли останемся в безопасности.

— Ничего подобного, — хмыкнул Великий князь. — Великие Инквизиторы не идиоты. Они посыл поймут правильно. Но дело в том, что у них не останется времени для принятия какого-нибудь решения. Скоро из Рима пойдут интересные новости, только успевай анализировать.

— Ладно, если так, — не до конца веря отцу, протянула Тамара. — Но вы же не собираетесь и дальше использовать Никиту? Он свою роль выполнил. И учти, ваши утверждения, что мой муж — офицер русской армии, обязанный выполнять свой долг, не пройдет. За дурочку меня не считай. Операция по уничтожению Инквизиции целиком и полностью прерогатива разведки и ИСБ. Никита здесь ни при чем. Так что через два дня я хочу видеть любимого мужа дома. Говорю от лица всех тоскующих и разозленных жен.

— Всех? — правая бровь Меньшикова дернулась вверх.

— Никита сделал предложение Юлии Николаевне, — не стала скрывать Тамара. — То, к чему его так упорно подталкивал Патриарх Анатолий Архипович, скоро произойдет.

— Доча, как вы еще не передрались друг с другом? — озадаченно спросил Великий князь. — Почему не живете каждая по отдельности? Рано или поздно критическая масса недовольства и прочих мелких неурядиц может серьезно ударить по вашей семье. Вот чего я больше всего опасаюсь.

— Не знаю, — пожала плечами молодая женщина и с хитрецой посмотрела на отца, положив правую руку на живот. — Я постоянно ищу ответ на этот вопрос, стараюсь возжечь в себе огонь злости, ревности и недовольства к Даше и Юле, но мало что получается. Может, я бедная на эмоции? Или совершенно не получается ревновать? Но я точно знаю, что Никита нас любит всех одинаково. Как это получается у него — совершенно невозможно понять и объяснить. И самое загадочное, мы даже не скандалим, разве что иногда пошипим как кошки, разбежимся по углам, попереживаем — и потом как ни в чем не бывало мило общаемся. Кстати, чтобы ты нас не считал развратной семьей, Юля хочет-таки жить отдельно, когда будет достроено поместье Васильевых.

— Хоть одна разумная девушка в вашем цирке появилась, — пробурчал Константин Михайлович, не очень довольный услышанной новостью.

— Не надейся, — усмехнулась Тамара. — Никита сумеет ее переубедить.

— Хм, не знаю, — покачал головой Великий князь. — Как бы Васильева сама не приручила к себе Никиту. Она девушка с независимым характером, еще покажет себя во всей красе.

— Ой, тебе-то почем знать? — рассмеялась дочь, но как-то настороженно и задумчиво.

— Я изучил ее досье, анализ психотипа, наклонности, интересы и прочее-прочее, — признался Меньшиков. — Говорю же, девушка сама себе на уме. Хотя… Никита сумел же очаровать тебя, а ты тоже не сахар.

— Благодаря тебе, — язвительно произнесла Тамара. — Я уже в подростковом возрасте поняла, насколько ты циничен и бесстрастен по отношению к своим детям. Хорошо, Катька вовремя выскользнула из сферы твоих интересов, когда ты был занят моей жизнью.

— Извини, если я испортил ее тебе, — без тени раскаяния откликнулся Константин Михайлович, скользнув взглядом по руке, лежащей на ладони. — Какой уже срок?

Тамара слегка покраснела. Она хотела сказать о радостной новости не только отцу, но не ожидала, что мама до сих пор задерживается в гостях. Мысленно обозвала себя глупой гусыней, что не позвонила ей предварительно. Пришлось ответить:

— Шесть месяцев. Мальчик.

— Не жалеешь, что не двойня? — решил пошутить отец.

— То был дар Богов, — отрезала Тамара. — И этого достаточно. Теперь только так, медленно и уверенно восполняем потери Рода Назаровых. Так что поводов для радости будет достаточно.

Меньшиков встал, обошел стол, и подойдя к дочери, обнял ее за плечи. Нагнулся, поцеловал в макушку.

— Поздравляю. Знаешь, я очень рад. Матери не говорила еще?

— Хотела, но как видишь, придется отложить. Не хочу по телефону.

— Необычно, что ты не сказала ей раньше. Даже странно, что такой срок — а мать не знает.

— Некоторые обстоятельства появились, вот я и не спешила, — увернулась Тамара. Не говорить же, что после прогулки внутри Источника она с напряжением ждала каких-нибудь осложнений. Никита мог говорить что угодно и успокаивать ее, но тревога не покидала сердце еще несколько месяцев. И лишь когда Ольга уверила Тамару, что ребенок в полном порядке, расслабилась.

— Твое право, — легонько сжав плечи Тамары, Великий князь вернулся в кресло. — На следующей неделе мама с Сашкой вернутся домой. Думаю, необходимость прятаться в резиденции императора к тому времени отпадет. Приедете в гости?

— Если Никиту отпустите, — уколола Тамара отца.

— Обещаю, долго ему в Новохолмогорске не дадут оставаться, — усмехнулся Меньшиков. — Ты уже уходишь?

— Да, папа. Я и так еле-еле уговорила Шубина отпустить меня съездить к родителям. Целую группу сопровождения дал помимо Нагайца. Фадеев тоже машину выделил.

— Странно, что охрана не предупредила.

— Я попросила, хотела сюрприз сделать, — Тамара остановилась возле двери и обняла отца, пошедшего проводить ее. — Будьте осторожнее. Еще ведь ничего не кончилось.

«Еще бы узнать, какие планы у Мишки, братца моего, в голове бродят, — подумал про себя Константин Михайлович. — Если он хотел привлечь Ордо Маллеус к ликвидации Александра, его семьи и нас в том числе, то не затаилась ли в Петербурге еще одна группа?»

— Конечно, дорогая, — улыбнулся Меньшиков, поддерживая дочь за руку. Проводив ее до парадной, дождался, когда она приведет себя в порядок перед зеркалом, поцеловал на прощание и вернулся в кабинет.

Не удержавшись, вытащил из шкафа бутылку «шустовки», плеснул в стакан чуть ли не на половину и залпом выпил. Выдохнул коньячные пары и задумался над одним вопросом: зачем Михаилу война с братьями? Он же понимал, что взойти на трон ему никогда не суждено, поэтому уже после рождения третьей дочери перестал собирать вокруг себя якобы «тайный кабинет». Да, была у него такая задумка, поиграться решил в политический истеблишмент. Вовремя одумался, сообразив, насколько глупо выглядит. Даже Константин с более лучших позиций вряд ли получит престол. Да ему и так хорошо в роли серого кардинала. Дальний Восток под его присмотром, довольно сильные позиции во втором эшелоне политической власти. Михаил тем более находился в самых лучших условиях. С него вообще никто ничего сложного не требовал. Сиди наместником на Украине и Молдавии в роли третейского судьи, радуйся жизни. Зачем усложнять-то?

— Дурак, — вздохнул Великий князь. — Торчать тебе в параллельной Яви до скончания веков, пока сам не одумаешься и не приползешь на коленях к Сашке.

Шереметевы

— Отец, у тебя такой вид, словно тебе неожиданно отписали несколько солидных банков с уставным капиталом в пятьсот миллионов, — с подозрением глядя на довольного отца, севшего в машину, сказал Велимир. Он закинул дорожную сумку назад и подвинулся, чтобы Главе рода было удобнее. Все-таки матерый мужчина, широкоплечий, и даже просторный салон внедорожника для него как тесная берлога.

— Самый лучший способ поднять настроение с утра — услышать хорошую новость, — благодушно ответил князь Шереметев, расстегивая пальто. — Вещи положили?

— Да, я проконтролировал, все взяли, — ответил Велимир. — Не поделишься хорошим настроением?

— Почему бы и нет, — рассмеялся Глава и хлопнул по плечу водителя. — Петя, поехали. Не будем время терять. Самолет уже подготовили к взлету, а мы до сих пор на месте топчемся…

Кавалькада из нескольких машин выскочила за ворота особняка и помчалась по дороге, изредка рявкая клаксонами, чтобы неторопливо едущие разноцветные автомобили и юркие фургончики освободили дорогу. Попробуй тут показать свое несогласие, когда такие бронированные монстры с жутким ревом наседают тебе на хвост, грозя помять бампер. Лучше сделать так, как они просят.

Велимир с интересом наблюдал за сим действием. Он редко ездил с отцом в одной машине, и теперь воочию видел, что клановые водители хоть и нахальничают, но правила стараются не нарушать. Родовой герб на двери дает, конечно, привилегии на дороге, но до определенного момента. Иначе полиция обидится, что ее ни в грош не ставят, и найдут причину, чтобы испортить жизнь князю. Как-никак, под государевой рукой служат.

— Так что случилось? — напомнил Велимир, увидев, что отец замолчал.

— В Новохолмогорске арестован Назаров, — усмехнулся старший Шереметев.

— Арестован? — не поверил княжич. — Да ну! За что? Какого черта он делал в Новохолмогорске? Продолжает под нас копать?

— Правильный вопрос, — кивнул Василий Юрьевич. — Меня это тоже заинтересовало. Особенно после того, как терминалы Бельских уже отписаны в качестве приданого Антонины. Сразу такая версия и возникла. Что-то вынюхивает мальчишка.

— Раз нет объяснений, нужно дать задание нашим людям, чтобы выяснили эту причину, — заметил Велимир. — А за что арестовали?

— У Назарова есть кровные враги из Инквизиции, — пояснил князь. — Ты уже знаешь, что было нападение на поместье барона в Вологде. Это и были боевики Инквизиции.

— Получается, байки про многовековое противостояние Ватикана и гиперборейцев — не сказка? — оживился Велимир.

— Получается, нет, — покивал Шереметев. — Нападение отбили, злодеев покрошили в капусту, почти никого в живых не оставили. Вот я и думаю, а вдруг остатки Ордена оказались в Новохолмогорске, и Никита сумел настигнуть их там. Видать, была серьезная стычка, после которой губернская ИСБ взяла его за жабры и сопроводила в темницу, где он сейчас и находится.

— Странно, — пожал плечами Велимир, разглядывая широкий проспект с высотными домами. — И Меньшиковы за него не заступились?

— Как я понял, содержат его и телохранителей под щадящим арестом. Даже более того, слишком показательно. Ты прав, сын. Странностей здесь хватает. Думается мне, что его просто взяли под усиленную охрану таким оригинальным способом. Понимаешь, идет какая-то странная возня там, наверху, — палец князя ткнул в потолок машины, намекая на императорский дворец. — Куда-то пропал Великий князь Михаил, взяты под усиленную охрану все дома, где проживают Меньшиковы, даже назаровский особняк на Обводном тоже напичкан вооруженными людьми. Из министерств идут разноречивые сведения о какой-то акции, курируемой самим государем. Связаны ли события в Новохолмогорске, Вологде и Петербурге между собой — я не знаю.

— Ну, тогда причин для радости-то и нет, — хмыкнул Велимир.

— Почему же? Щенка, наконец-то, ткнули носом в лужу, чтобы не проявлял свою рьяность где попало. И ведь не помогла ему пресловутая Сила. Как миленький пошел под арест, даже не пикнул. Знает, шельмец, что в чужой огород залез.

— Жаль, нет серьезных оснований подержать его подольше за решеткой, — вздохнул сын. — Можно было придавить чутка, для контроля.

— Не ерепенься, — осадил его князь. — По сравнению с Назаровым ты еще слабак. Вот почему тебе нужно как можно скорее понять схему наших проектов и начать действовать самостоятельно. Когда на твоих плечах лежит груз ответственности, взрослеешь быстрее.

— То есть ты мне даешь карты в руки?

— Сначала съездим в Симбирск, оценим перспективы, поговорим с Милославскими. Кто знает, может у них иные приоритеты появились. Казанские князья тоже не спят, курьеров своих засылать стали активно. Так что времени у нас уже не остается.

Велимир кивнул. Он, в принципе, не против. Каждый член Рода Шереметевых должен приносить пользу. Слыть бездарным прожигателем жизни, как в Петербурге о нем уже стали отзываться многие дворянские семьи — что было очень обидно и несправедливо — не хотелось. Так что Симбирск подвернулся вовремя.

О семейной жизни после расстроенной императором свадьбы с Юлей он даже не думал. Выбросил из головы глупости и переживания. Так что слова отца о какой-то там потенциальной невесте Велимир не принимал всерьез. Вдруг ничего и не выгорит, зачем заранее строить радужные картины? Фотографии Анны Милославской он внимательнейшим образом рассмотрел, даже короткие ролики, где боярышня с подругами то на вечеринке, то на прогулке или верхом на лошади — кстати, она действительно увлекается конной ездой! — тщательно изучил, пытаясь понять, каков же у нее характер. Пришел к выводу, что в целом, если девушку поводить по салонам красоты и приодеть как подобает в столице — Аня из милашки превратится в яркую даму. Проще говоря, внешность ее Велимира устраивала. Не Юлька Васильева, конечно… А если не сравнивать, так и очень даже вкусная провинциалочка.

Ладно, это всего лишь приятный приз, если дело выгорит. Велимир постарался мыслить конструктивно. На какую должность хочет поставить его отец? Справится ли он, оправдает надежды Рода? Сашке повезло больше. И дело даже не в приданом. За него отработали юристы, вырвали серьезный кусок из глотки Госказны и отдали его под управление Шереметевых. Брату даже пальцем не дали пошевелить. Ходит довольный как кот, сожравший миску халявной сметаны. И к свадьбе готовится.

В раздумьях он даже не заметил, как приехали на аэродром, где их встретили и проводили прямо до самолета с родовым гербом на фюзеляже. У Шереметевых таких с десяток в личном авиапарке. Бизнес-джеты, как сейчас модно называть подобный тип самолетов, славящиеся комфортным салоном, роскошью кресел, изготовленных из дорогих материалов вручную, отделкой кожей и шпоном из дерева и металлов, придающих интерьеру яркий и роскошный вид. Приятно летать, что уж лукавить.

Велимир с интересом разглядывал внутреннее убранство самолета, построенного по заказу на Воронежском авиапредприятии, принадлежащем Роду Можайских. Отец в свое время пытался выкупить его, но Патриарх Алфер Можайский в свойственной ему манере показал пальцем на выход, нисколько не смущаясь статусом выгодоприобретателя. Для этого боярского рода, чей предок поднял в воздух первый русский самолет, не было ничего хуже, чем продать родовое предприятие. Да и зачем, если дела авиаконцерна «Можайский» шли в гору. Куча заказов, от государственных до частных, не давали повода для уныния. И надо признать, для Шереметевых они сделали четыре подобных самолета, по летным качествам не отличавшихся от французских «Кодронов»[4], составивших основную часть частного авиапарка клана.

Княжич даже не заметил, как долетели до Симбирска. Все время он или слушал музыки, смотрел фильмы на большом экране или искал новости про случившееся в Новохолмогорске. Как ни странно, местным журналистам никто не ставил препоны в виде запрета на высказывание различных версий о «бойне, случившейся возле аэропорта». Понятно, что без главного героя сего действия все эти версии переходили в разряд беллетристики. Но самое интересное, как заметил Велимир, в каждой статье фигурировала Инквизиция. И не в лучших тонах. Получается, ИСБ намеренно слила часть информации для очернения самой одиозной организации, заодно выставив Назарова как потерпевшего.

А дальше куча разных домыслов, большая часть из которых сводилась к одному: барон Назаров завладел тайнами магического Ордена Ватикана, где-то перешел ему дорогу, и теперь за ним развернули охоту опытные наемники. В Новохолмогорске Назарову удалось уничтожить часть из них, но губернатору не понравилось, что на его землях происходят подобные непотребства.

— Фантазеры, — тихо фыркнул Велимир, стараясь не отвлекать отца от чтения документов, связанных с предстоящими переговорами. Снова нацепив наушники, он откинулся на удобное подголовье кресла и полностью погрузился в музыку. А где-то в глубине души царапнула ревность. Умеет Никита оказываться на высоте даже в не самых лучших обстоятельствах.

В Симбирске их уже ждали. Сам Федор Егорович Милославский, невысокого росточка мужчина с залихватскими усами как у гусара, с ярким румянцем на щеках, упругим решительным шагом пересек небольшое пространство от кавалькады автомобилей до трапа, и лично встретил князя Шереметева.

— С прибытием, Василий Юрьевич! — живые серые глазки Милославского быстро прощупали спускающегося следом Велимира. — Заждались вас! Проекты готовы, нужно лишь оценить их прибыльность и риски.

— С места в карьер! Остепенись, Федор! — рассмеялся Шереметев, пожимая руку боярину. — Вот, познакомься с моим младшим сыном Велимиром.

— Рад видеть вас, княжич, — рука у Милославского оказалась невероятно крепкой; такой можно подковы разгибать. — А ведь помню, как вы приезжали сюда совсем юным. Не забыли, как выглядит Симбирск?

— Ничего, вспомню, — пообещал Велимир. — Хотелось бы летом, конечно…

— Если все удачно пройдет, то будете посещать город почаще, — Милославский осторожно посмотрел князя Шереметева. — Прошу в машину.

Он показал рукой на начищенный до блеска черный «руссо-балт», демонстрируя свою состоятельность. Шереметевы, не моргнув и глазом — а какую еще машину подавать важным гостям? — сели в салон, а Федор Егорович, сказав охраннику, чтобы пересаживался во внедорожник, самолично занял место на переднем сиденье.

— В головную контору, Василий Юрьевич, или сначала домой? — спросил он у князя.

— В контору гони, Федор Егорович, — тут же ответил Шереметев-старший. — На обед еще успеем. Сначала нужно познакомиться с документацией и планами строительства терминалов. Работа предстоит серьезная, и мне нужно видеть, кто ее будет выполнять.

— Как скажешь, Василий Юрьевич, — кивнул боярин.

Кортеж с важными гостями ехал гораздо скромнее, чем Шереметевы в Петербурге. Все-таки очарование провинции играет свою роль, и многое изнутри видится совершенно иначе. Размеренная жизнь, пешеходы неторопливо дефилируют вдоль магазинных витрин, и даже светофоры работают неспешно.

Ехали вдоль Волги по набережной на юг, где и находилась «головная контора» Милославских, чуть ли не рядом с речным портом. Десятиэтажное здание с широкими окнами, облицованное желтым кирпичом, возвышалось над рядом старых зданий, примыкавших к набережной. Огороженная металлическим забором большая заасфальтированная площадь, как и сама контора, полностью принадлежала боярскому роду, чей представитель сейчас находился вместе с Шереметевыми в «руссо-балте».

Зал для совещаний находился на восьмом этаже, и с него очень хорошо просматривался мост с ажурными арками через Волгу, связавший обе части города, и Велимир не преминул воспользоваться возможностью как следует его рассмотреть. Сейчас по нему тянулись разноцветные нити машин, которые хоть как-то скрашивали серую унылость наступающей весны. Он так увлекся пейзажами города, что не заметил, как помещение наполнилось людьми.

Заметив занявшего хозяйское кресло Шереметева, все судорожно здоровались и как-то робко рассаживались вдоль стола, выкладывая перед собой папки с документами. Милославский, как ни странно, не садился, похаживая по залу, чем еще больше нервировал людей.

Велимир с любопытством оглядел шестерых мужчин разного возраста, и отойдя от окна, устроился с удобствами в одном из кресел, закинув ногу на ногу. От него сейчас ничего и не требовалось, только смотреть и слушать.

— Где Казаков? — спросил боярин.

— Он заболел, Федор Егорович, — откликнулся один из мужчин с небольшой плешью на макушке.

— Хорошо, не будем тогда тянуть время, — вздохнул Милославский. — Господа, хочу вам представить князя Шереметева Василия Юрьевича, с которым наша компания, а вернее — Род, заключили договор о строительстве терминалов. Князь станет компаньоном и совладельцем. Поэтому я еще три месяца назад просил вас представить свои мысли, как лучшим образом расположить эти терминалы, учитывая, что большая часть грузов будет перебрасываться с помощью авиаперевозок. То есть логистическая составляющая — это самое трудное в проекте. Чтобы не терять время, знакомиться будем по ходу беседы. Начнем, пожалуй, с Альберта Петровича. Это наш архитектор, — пояснил боярин.

Шереметев кивнул и с некоторой долей скептицизма поглядел на худощавого молодого мужчину в очках чуть постарше Велимира. Тот был единственным из всех присутствующих не в деловом костюме, а в вязаном сером свитере с высоким воротником.

— Ваша фамилия, Альберт? — поинтересовался князь.

— Полежаев, ваша светлость, — хрипло произнес архитектор и кашлянул, прочищая горло. — Я из семьи потомственных архитекторов, мои отец и дед спроектировали множество зданий в Симбирске…

— Давайте все же о новом проекте, — прервал его Шереметев, сохраняя спокойствие.

— Как ни странно, город нуждается в новом терминале, — блеснув стеклами очков, начал Полежаев. — Учитывая, что он будет обрабатывать основные грузы, проходящие через наш город, нужно подыскать для него удобную конфигурацию вдоль Волги. Это позволит не только ускорить доставку товаров, но и повысить экономический потенциал города.

— Что насчет конфигурации? — Шереметев неслышно простучал пальцами по столу. — Где планируете разворачивать строительную площадку?

— Лучшим местом, конечно же, считается район речного порта, но там сейчас переизбыток площадей, да и от аэропорта далеко. Есть несколько мест вдоль Волги, но там парковая зона, дачные поселки.

— Речь идет о Винновке, — пояснил Милославский. — Место для локации неплохое, но придется воевать с местным населением, если будем строить там.

— Плюс к этому невероятно большие затраты на строительство с нуля, — осторожно добавил архитектор, стараясь не глядеть в неподвижные глаза Шереметева. — К тому же нужно учитывать экологию. Все же известно, что Думская Коллегия по вопросам экологии пролоббировала вопрос о необходимости использования чистых технологий и постоянного учета качества воды и воздуха после ввода в строй новых объектов.

Велимир заметил, что отец едва сдерживается, и решил заранее прикрыть себя магическим щитом. Мало ли, прилетит рикошетом, потом будешь несколько часов как шальной ходить.

— То есть Винновка — идеальное место для нового терминала? — спросил князь.

— Разрешите? — встал еще один сотрудник в костюме-тройке. Ему было лет за пятьдесят, и он чем-то неуловимо походил на Милославского.

— Мой двоюродный брат Антон Алексеевич, — представил его боярин. — А заодно и заместитель. Ты что хочешь сказать?

— Винновку трогать — себе дороже, — без всякого страха перед авторитетом князя брат Федора Егоровича взглянул на Шереметева. — Там служилое дворянство с начала двадцатого века селится, а эти люди не будут молча созерцать, как их отрезают от реки комплексом терминалов. Да и зачем, Василий Юрьевич, вбухивать огромные деньги туда, где нет никакой выгоды? У нас есть речной порт, там вся инфраструктура. Ну да, согласен, от аэропорта до него плечо удлинится, но эти затраты ничто по сравнению с затеваемым строительством. Предлагаю обратить внимание на две старых пристани, которые находятся на северном фасе порта. Если углубить дно реки, укрепить берег бетонными сваями и расширить рабочую площадь, получится два великолепных терминала.

— Так! — оживился Шереметев. — Есть у вас карта этого района?

Милославский открыл дверцу одного из шкафов, стоявших вдоль дальней стены, покопался в нем, и через минуту перед князем лежала карта Симбирска. Палец боярина ткнулся в нужную точку.

— Речной порт — вот здесь, а это те самые пристани. Их забросили еще в начале двадцатых годов прошлого столетия. Заиление русла, конкуренция или банкротство хозяев, а может — все вместе привело к тому, что место пришло в упадок.

— И никто не попытался купить его? — удивился князь и почему-то взглянул на сына. Велимир пожал плечами, тоже демонстрируя непонимание.

— Хозяин упертый, — поморщился боярин Федор. — Вернее, хозяйка.

— И кто она такая? — развернувшись креслом в его сторону, спросил Шереметев.

— Гончарова Мария Александровна, из рода служилых дворян. Семья Гончаровых и владела этими терминалами, сдавая их в аренду купцам. К середине века окончательно обеднели, разорились из-за неумелой политики управления, — ответил Антон Алексеевич с позволения Милославского. — Единственный сын дворянина Гончарова Борис женился на Марии Лапшинской, а через десять лет умер, оставив вдову и двоих детей почти без средств к существованию. Причалы, как я и говорил, уже пришли в запустение, и даже арендовать их никто не спешил. Южнее построили новые, более современные, с удобными подъездными путями. Признаюсь, мы давно присматриваемся к этому лакомому кусочку, но старая карга упорно не хочет продавать несчастный клочок земли.

— Какой мотив? — вздернул бровь князь. — У нее же есть дети, которых можно было обеспечить за счет продажи. Или что-то другое? Она, вообще, умом не скорбная?

— Нет, — усмехнулся боярин Федор. — Как раз с сообразительностью у Гончаровой все в порядке. Нелюдимая — да, но до сих пор старается посещать Дворянское Собрание. Ей уже за девяносто, а ум прозрачный и острый.

— А что по детям? — нетерпеливо спросил Шереметев. — Может, через них удастся совершить сделку?

— Дети давно уехали из Симбирска, и даже не навещают старуху-мать, — Милославский почесал щеку. — Я недавно решил выяснить, а кто на самом деле хозяин пристаней. Оказывается, да — Гончарова. Она даже завещание не оставила, что довольно странно. Видимо, какие-то серьезные разногласия с детьми были.

— Надо уломать старуху, — прихлопнул ладонями по столу Василий Юрьевич. — Выкупаем землю и начинаем работу. Господин архитектор, раз уж проект терминалов готов, вам осталось лишь органично вписать его на новое место. Это не трудно?

— Не вижу проблем, — оживился молодой очкарик. — Дел на неделю.

— Прекрасно. Значит, сейчас едем к Гончаровой и уговариваем ее продать несчастный клочок земли.

— Боюсь, старуха из-за своей вредности упрется и не станет даже слушать, — предупредил Милославский.

— Я сюда ехал не со старухами воевать, а увидеть готовность к работе, — отрезал князь Шереметев. — И вижу в проекте одни дыры. Мне нравится идея со старыми причалами. Финансисты должны посчитать, сколько денег нужно вложить в реконструкцию. Я планировал, что терминалы будут запущены в конце лета, но вижу, что все придется переделывать… Федор Егорович, идея твоего заместителя куда интереснее. У вас вообще были обсуждения?

Двоюродные братья переглянулись. Велимир чувствовал, что Антон Алексеевич не хочет топить своего родственника, изо всех сил тянущего выгодный проект, а сам боярин Милославский выглядел смущенным. Тем не менее, ответил именно он.

— Каюсь, я отверг сразу этот вариант, потому что отпугивала упертость Гончаровой. Только время терять и нервы мотать. Не продаст она причалы. Вот и возникла идея построить терминалы с нуля в районе Винновки. И да, Антон был тогда сразу против. Но большинство поддержало меня.

— Ладно, сами потом разберетесь, — махнул рукой Шереметев и встал. — Поехали к старухе. Буду лично с ней разговаривать.

Велимиру стало интересно, как поведет себя отец, если встретит упорное сопротивление со стороны Гончаровой. Начнет давить на нее ментальной Силой, подчиняя своей воле? Или попробует иной выход? С магией не перестарался бы. У стариков нет такой возможности сопротивляться внешнему воздействию, как бы не померла от страха.

Шереметев всю дорогу от здания «головной конторы» молчал, словно обдумывал стратегию разговора, и Велимир даже не пытался отвлечь его. Как и Милославский, угрюмо глядящий на дорогу.

Гончарова жила, как пояснил Федор Егорович, сразу за Свиягой, через которую был проложен новый мост, рядом с торчащими мощными «быками» разобранного старого. Оказывается, и усадьба Милославских находилась в этом же районе, только чтобы туда попасть, надо было сразу после дорожной развязки повернуть направо. Владелица разрушенных пристаней жила неподалеку от озера Черное. Там сейчас возводились новые жилые дома, почти рядом со старыми дворянскими усадьбами.

Век подобных Гончаровых подошел к концу, пришла в голову Велимира удачная мысль, когда увидел обветшалый двухэтажный особняк, знававший лучшие времена. Одичавший сад, заржавевший металлический забор на обваливающемся фундаменте, вылезший из-под снега разный мусор — неряшливость и запустение просматривались во всем.

Калитка была открыта. Федор Егорович первым зашел во двор и уверенно зашагал к крыльцу.

— Неужели старуха живет одна без прислуги? — удивился Велимир. — Странная она. Продала бы дом и купила себе квартирку с видом на Волгу. Зачем такое самоистязание?

— Для некоторых связь с прошлым как прочная нить, — буркнул старший Шереметев. — Уцепились за нее и думают, что это позволит им с комфортом прожить в своей норе, в своем отжившем мире. Гончарова эта, я думаю, из таких. Трудно будет уговорить.

— А если не уговоришь? Как поступишь?

— Думаешь, буду воздействовать на ее волю? — усмехнулся князь, покосившись на сына. — Такие фокусы лучше проделывать с врагами, если они психологически уже готовы к сделке, но стараются держать лицо и выгадывают для себя лучшие условия. Не понимая, что проиграли.

Входная дверь все-таки оказалась закрытой. Старуха вовсе не была столь беспечной. Она понимала, что следить за двором у нее сил не хватит, отдав его на откуп любопытным юным горожанам, частенько залезавшим в сад. А в особняке госпожа Гончарова жила вместе с горничной, сорокалетней худощавой женщиной, чье лицо не выдавало ни капли эмоций. Милославского она, по-видимому, знала, и без всяких расспросов и подозрительных взглядов пропустила внутрь, когда тот пояснил, кто хочет встретиться с ее хозяйкой.

— Проходите в гостиную, господа, я извещу Марию Александровну о вашем прибытии.

Федор Егорович подмигнул гостям и уверенно прошел в одну из комнат, являвшейся, судя по всему, залой, больше похожей на музей антиквариата с большим количеством портретов разных эпох. Предки, родственники — это мог быть кто угодно.

Велимир осторожно присел на край скрипнувшего дивана и с тоской приготовился ждать долгого разговора, как и появления старухи.

Гончарова, однако же, была не из тех людей, которые заставляют ждать серьезных гостей. Она выплыла из соседней комнаты как благородная, но утратившая лоск каравелла. На ней было темно-красное платье с черными бархатными вставками, как ни странно, подчеркивавшее ее грациозную осанку даже в таком возрасте. Морщины на лице убили всю красоту молодости и зрелости, но Велимир мог поклясться, что в прошлом за этой женщиной бегали толпы воздыхателей. Поредевшие пряди седых волос умело убраны в прическу, на пальце блеснуло золотое кольцо с кровавым гранатом. Серьги с такими же камешками покачивались на мочках ушей.

— Я слушаю вас, господа! — вздернув острый подбородок, Гончарова пытливо посмотрела на гостей, задержала взгляд на вскочившем на ноги Велимире. — Что за нужда заставила вас заглянуть в мой дом?

— Князь Шереметев хочет поговорить с вами, Мария Александровна, по одному весьма спорному делу, — с тонким намеком произнес Милославский. — Он буквально пару часов назад прилетел из Петербурга…

— Рада вас видеть, Василий Юрьевич, — степенно кивнула старуха. — Я о вас наслышана, хоть мы никогда и не встречались. Полагаю, это ваш сын?

— Княжич Велимир, младший, — кивнул в ответ Шереметев.

— Нетрудно догадаться, зачем вы здесь, — неторопливо вышагивая по зале, произнесла Гончарова, не собираясь присаживаться. Возможно, ей не хотелось потом показывать, как трудно подниматься из-за ноющих суставов. — Раз уже сам Федор Егорович соизволил в который раз посетить меня. Только не понимаю, зачем вам понадобились причалы?

— Вам не откажешь в проницательности, — заложив руки за спину, Шереметев остался на месте, только цепко отслеживал перемещение старой хозяйки особняка.

— Обычная логика, доступная даже старухе, — отмахнулась Гончарова. — Итак, вы здесь с просьбой о выкупе куска земли, которым владел мой муж, а после его смерти продолжаю я до сего времени?

— Именно так. У меня большие планы на Симбирск, и вначале я планировал создать новейшие терминалы чуть ниже по Волге, но команда Федора Егоровича убедительно доказала, что гораздо выгоднее приобрести старые причалы. Это и экономия денег, и удобная логистика. Иначе пришлось бы вступить в конфликт с жителями Винновки.

— Вы хотели там строить терминалы? — рассмеялась старуха. — Более глупой затеи не слышала. Федор Егорович, не узнаю тебя. Так подставить свою репутацию… Представляю, что началось бы в Симбирске! На радость твоим конкурентам!

— Так почему вы, Мария Александровна, не пошли мне навстречу? — хмуро спросил Милославский. — Я предлагал вам хорошие выкупные, а встретил отказ, причем, без всякого объяснения. Чем вам так дороги эти развалившиеся причалы?

— Да ничем, — фыркнула Гончарова, отчего Велимир удивленно отвлекся от созерцания антикварной мебели, шкафов с изысканной посудой и портретов предков хозяйки особняка. — Обычный кусок земли, за который много не дадут.

— Триста тысяч — немного? — оскорбился боярин.

— Прилично, не спорю. В ином случае я раздумывать бы не стала…

— Так почему отказали?

— Ждала князя, — кивнула она на Шереметева, удивленно застывшего между двух окон с отдернутыми бархатными шторами. — Я знала, что рано или поздно появится человек, который даст за прогнившие причалы достойную цену. Не обязательно это были бы вы, Василий Юрьевич, но человек вашего ранга и титула — точно.

Пришла очередь пожимать плечами Василию Юрьевичу. Его уже напрягала словесная игра старой, и наверняка, выжившей из ума разорившейся дворянки.

— И сколько же вы хотите? Только будьте осторожны в своих желаниях, Мария Александровна. У каждой вещи есть предельная цена. Поверьте, триста тысяч за разбитые причалы и заросший полынью берег — это щедрое предложение. Сколько же вы ждете от меня?

— Я не жду от вас денег, князь, — улыбнулась Гончарова, отчего ее морщины неприятно пришли в движение, словно стремились разбежаться в разные стороны. — Я слишком зажилась на этом свете, похоронила мужа и сына. Внуков от меня старательно прятали, с неохотой привозили в гости. И вот результат: одиночество с верной горничной в рассыпающемся в труху особняке. В Москве у меня осталась правнучка, Нестерова Анастасия Дмитриевна. Ей сейчас четырнадцать лет, живет в пансионате госпожи Бакуниной. Родители… Скажем так, она нелюбимый ребенок, мешающий родителям ярко прожигать капиталы и путешествовать по миру. Девочка талантливая, рисует, музицирует, занимается спортом, что удивительно при ее образе жизни. Но самое важное: она одаренная. Не столь ярко, как в аристократических семьях, и все же… Поэтому я готова отдать причалы и прилегающие к ним земли, князь Шереметев, но в обмен на это прошу взять патронаж над Настей. Нет, не надо ее удочерять, брать в княжеский род на правах воспитанницы… Просто помогите ей найти место в жизни, обеспечить будущее, охраняя и опекая до замужества. Ну, и самое главное — найти достойную партию.

— Довольно странная просьба, — пожал плечами Шереметев. — С таким же успехом предложили бы Федору Егоровичу взять вашу правнучку под его опеку.

— Э, нет, дорогой князь! — Гончарова покачала пальцем с блеснувшим на нем кольцом. — Мне нужны самые серьезные гарантии от влиятельных людей. И конечно же, не на словах. Бумаги уже готовы, осталось только вписать имена и заверить юридически.

Велимир, выслушавший удивительное требования, поддержал (про себя) Гончарову. Получив триста тысяч за продажу земель, она могла бы положить эти деньги на счет правнучки, но где гарантия, что на них не станут точить зубы родители? Судя по всему, старуха их недолюбливает и опасается неожиданных выходок.

— А кто платит за пансион? — заинтересовался князь. Он затолкал руки в карманы брюк и застыл на месте.

Велимиру показалось, что отец всерьез обдумывает требование Гончаровой. По сути, оно плевое, для семьи Шереметевых взять под ненавязчивую опеку чужую девочку ничего не стоит. А взамен почти даром получить так нужную землю под терминалы — какие могут быть раздумья?

— Я, — словно выплюнула старуха. — Три года назад мой внук Дмитрий со своей женой вздумали пожить на швейцарских курортах, и связавшись со мной, слезно умолял присмотреть за Настей. Я сначала не поняла, к чему все эти просьбы, пока не вытянула из этого паршивца признание, как он поддался на уговоры женушки отдать дочку в пансионат. К тому времени девочка почти полгода уже жила там. Видать, для путешествий нужны были деньги, а платить каждый год по три тысячи не нашлось желания.

Велимир присвистнул, чем вызвал неудовольствие отца. Держать себя в руках нужно в любом случае, а то, видишь ли, позорит княжескую фамилию.

— Деньги весьма большие, — покачал головой Шереметев. — Допустим, мы начнем опекать Анастасию. Как к этому отнесутся родители?

— Да никак! — фыркнула Гончарова. — Думаете, когда они вернулись из двухгодичного путешествия, вспомнили о дочери? Мне показалось, что беспутные родители вообще забыли о существовании Насти. Потому что ко мне напрямую обратилась госпожа Бакунина и сказала об очередном выверте внучка Димы. Все обязательства по оплате он переложил на меня и даже не уведомил. Вот почему я хочу, чтобы вы, князь, своим авторитетом и статусом поддержали девочку и защитили ее от всевозможных жизненных штормов до замужества. Пусть для нее князь Шереметев станет добрым волшебником. И для вашей репутации плюсик. Заодно хвост прижмите паршивцу, я разрешаю.

…Через два часа они отъехали от ржавых ворот особняка Гончаровой, и Милославский, наконец, с облегчением сказал водителю, чтобы ехал домой. Чтобы гости снова не передумали, он демонстративно позвонил по телефону и предупредил своих родных быть готовыми к встрече. Заодно и про обед спросил. Оказывается, уже все готово, стол накрыт.

— Забавная, конечно, история, — хмыкнул Велимир, лениво изучая подписанный договор на два десятка страниц. — Никогда бы не подумал, что ради правнучки, которую старуха, скорее всего, никогда не увидит, Гончарова готова упустить такие выгоды с выкупом земли.

— Зато она цеплялась за каждый пункт, относящийся к девочке, — напомнил Шереметев, покосившись на сына. — Учись вот так же вести дела. Впрочем, у тебя теперь будет много времени, чтобы брать уроки у этой старухи. Это условие прописано в договоре…

— Не понял, отец! — княжич захлопнул папку и вытаращился на Шереметева. — Что за уроки? О чем вообще ты говоришь?

— О том, что остаешься в Симбирске и будешь контролировать строительство терминала. Вместе с Федором Егоровичем. Жилье тебе уже ищут, машину, охрану и советника по статусу положенные, тоже предоставлю. Так что вперед! — отец хлопнул ошеломленного сына по плечу. — Хватит бесцельно прожигать свою жизнь в столице. Займешься настоящим делом!

Велимир был другого мнения о своей жизни в столице, но пришлось промолчать. Князь Шереметев редко шутил подобным образом, поэтому молодой человек не стал рисковать, оспаривая его решение. Но хотелось громко выругаться.

Вологда, апрель 2016 года

— Еще раз прошу прощения за доставленные неудобства, — полковник Воскобойников стоя встретил Никиту в своем кабинете и пожал ему руку. — Сами понимаете, барон, что такие приказы сверху лучше сначала выполнить, а уж потом спокойно разбираться.

— Не оправдывайтесь, Ермил Степанович, — отмахнулся Никита, застегивая пальто на пару нижних пуговиц. — Скажу банальность: это ваша работа. Из Петербурга не было каких-то инструкций на мой счет? Никто ничего не передавал?

— Как ни странно — нет. Был только один звонок из канцелярии ИСБ. Приказали выпустить барона Назарова со своими людьми, сопроводить до аэропорта и лично проконтролировать их отбытие.

— То есть экскурсия по Новохолмогорску откладывается? — улыбнулся волхв.

— Увы, таковы отголоски вашего противостояния с Ордо Маллеус, — развел руками глава местной ИСБ. — Мы до сих пор проводим мероприятия, отслеживая маршрут машины, и уже очертили район, где находится их агент. Возьмем его — потянем ниточку дальше.

— Что ж, желаю вам успеха, — кивнул Никита.

— Машина уже у подъезда, я дал распоряжение, — Воскобойников проводил беспокойного гостя до дверей, а потом вернулся к окну, чтобы лично убедиться, что Назаров с телохранителями сел во внедорожник, а не собрался прогуляться по городу.

Никита обратил внимание, что за ними увязалась черная «Ладога». Полковник Воскобойников решил не рисковать, выделив для сопровождения небольшую группу прикрытия. Или для догляда, тут уж как Глава местной ИСБ сам оценивает ситуацию.

Блокпост на той самой улице уже убрали, разбитые машины увезли, и теперь по раскисающей от теплых солнечных лучей дороге носились такси, легковушки и автобусы. До аэропорта доехали без приключений. Тут вологодских гостей ждал еще один сюрприз. Оказывается, кто-то забронировал им билеты до Ярославля, хотя Никита желал, чтобы Меньшиковы прислали за ним частный самолет. Но… не срослось. Или не захотели? Видать, им сейчас некогда заниматься человеком, отыгравшим первый акт хитроумного спектакля и намеренно задвигаемого в сторонку. Что ж, Никита не был против такого сценария, но в этом случае императорский клан пусть сам доводит дело до конца.

Устроившись поудобнее в кресле, Никита попытался проанализировать дальнейшие ходы Ордо Маллеус. Им снова не удалось довести до конца свою операцию, но в этот раз потери инквизиторов оказались весьма чувствительными. Если начать отчет от стычки в лесу с боевиками, то Орден потерял не меньше десятка магов. Отряд почти в сто человек разбит наголову. Убиты комиссары Второй и Четвертой капитул — а это уже удар под-дых. Получается, Сектор Ориент обезглавлен на неопределенный период. Единственная проблема, боевики Доменико Котеза очень хорошо спрятались и постараются теперь мелкими группами покинуть Россию. Или останутся на месте, если получили такой приказ. Нельзя забывать, что до сих пор не реализован план по уничтожению Меньшиковых. А вдруг именно Четвертая капитула займется этим?

В Ярославе солнце светило куда жарче, но прохладный ветерок со стороны Волги приятно обдувал лицо. Выйдя из здания аэропорта, Олег задал животрепещущий вопрос:

— Как будем добираться до Вологды? Наймем такси? Или на поезде?

— Зачем? — рассмеялся Никита. — Воспользуемся самым быстрым транспортом. Нужно только выехать за город подальше от любопытных глаз.

— Опять через портал? — поежился Москит, осторожно поглаживая левую скулу. Целитель из отдела ИСБ Новохолмогорска залечил ему нос и лицевую кость после сильного магического воздействия. Парень легко отделался и теперь, не веря в свое счастье, все время щупал переносицу.

— Можем тебя с поездом отправить, слабак, если трусишь, — пихнул его в бок Слон. — Так я поищу сговорчивого таксиста?

— Ничего я не трушу! — вдогонку возмутился Москит, но Слон, получив разрешение Никиты, уже куда-то исчез, ловко ввинтившись в толпу пассажиров, уже прилетевших или только спешащих к кассам и терминалам аэровокзала.

Олег нашел неподалеку от решетчатого забора, отделяющего территорию автостоянки от самого здания, свободную скамейку, где и решили ждать Слона.

Телохранитель вернулся через пятнадцать минут с плечистым мужиком в одной флисовой красно-синей рубашке в крупную клетку. Рукава ее были закатаны до локтей, на левом запястье виднелась татуировка в виде восьмилучевой звезды с заостренными концами, похожими на наконечник стрелы. Никита с любопытством поглядел на водителя. «Звезду Хаоса» на видном месте мог набить только человек, связанный с военной службой и проходивший ее в горячих точках.

По «звезде Хаоса» Никита понял, что этот мужик из спецподразделения диверсантов, или, что для него хуже — сделал тату по незнанию и глупости.

— Нашел, — Слон кивнул на водителя, который с прищуром оглядел странную, по его мнению, компанию. — Просит полсотни за простую поездку за город.

— Нужно пустынное место, где нет людей, — добавил Никита. — Я не думаю, что для этого нужно проехать двадцать или тридцать километров.

— Здесь кругом дачи, почти до сорокового километра, — пожал плечами мужик, заметив взгляд Никиты, остановившийся на татуировке. — Вас четверо, а полиция не очень любит, когда заднее сиденье плотно забито пассажирами. Она с большой охотой останавливает такие машины, особенно такси. Кушать все хотят.

— Я могу сделать так, что ты бесплатно нас повезешь, — сказал в ответ Никита, — но я же этого не делаю, даю тебе заработать. И про полицию страшных вещей не рассказывай. Ночью, согласен, есть риск налететь на недобросовестных служак. Но ты же из «призраков», бояться никого не должен, или я ошибаюсь?

Водитель широко улыбнулся и провел рукой по коротко стриженным волосам.

— Сразу видно знающего человека, — произнес он. — Так пошли, чего стоять-то? За тридцатник я вас в такую глухомань закину, что без помощи егерей вовек не выйдете оттуда.

— В глухомань не надо, а вот полянку, скрытую от глаз, можно, — усмехнулся Никита, радуясь, что правильно вычислил, кем в прошлом был мужик. «Призраками» считались диверсионные группы, подчинявшиеся разведуправлению при Генштабе русской армии. Чем именно они занимались, какие задачи выполняли — не знал никто, кроме ограниченного числа людей. Как ни странно, о носителях «звезды Хаоса» знал дед Фрол, у которого в подразделении во время службы в Афганистане было трое таких шустрых ребят. Они периодически куда-то исчезали на пару-тройку недель, делали свои дела и возвращались в отряд, ни перед кем не отчитываясь. Куратор, конечно, у них был, но эти люди тоже старались не «светиться».

Фрол Пантелеевич поведал, что «призраки» специализировались на уничтожении военных штабов, высокопоставленных офицеров, политических деятелей, откровенно идущих на конфронтацию с императорской Россией, а также на добывании особо секретных документов.

А теперь один из этих людей открыто демонстрирует специфическую татуировку. Или до безобразия беспечен или все-таки самозванец, где-то и от кого-то услышавший о «призраках».

Они прошли через широкие ворота на автостоянку следом за водителем и остановились перед серебристым «соболем-универсалом», дожидаясь, когда тот откроет багажник, чтобы закинуть туда свои дорожные сумки.

Полозов сел в пассажирское кресло рядом с татуированным мужиком, а Слон расположился позади него, чтобы исключить любую возможность водителя к глупостям. Тот оценил диспозицию, понятливо хмыкнул и подмигнул в зеркало Никите.

— Слишком неосмотрительно набивать «звезду» на видном месте, — решил еще раз прощупать ситуацию Никита. — Я слышал, что за «призраками» идет постоянная охота. Без срока давности, причем…

— Господин, не знаю, кто вы такой, — лихо вывернув из стояночного «кармана», водитель быстро оценил ситуацию на дороге и пристроился следом за какой-то колымагой, — но вижу, что тема вам знакома, пусть и поверхностно. Поэтому должны знать: где прошли «призраки», там не остается свидетелей. Хотя странно…

— Что именно? — развлекался Никита, пока мужик со «звездой Хаоса» на руке выводил свою машину из плотного потока, скопившегося на развязке, на дорогу, ведущую из города.

— Вы слишком молоды, чтобы иметь представление о том, о чем говорите. Скорее всего, у вас есть знакомые из офицеров, которые и рассказали байки про «призраков».

— А если я из ликвидаторов? — мрачно усмехнулся Никита и заметил, как побелели костяшки пальцев водителя, сжавшего руль. И машина едва заметно дернулась в сторону.

— Нет, такого не может быть, — быстро пришел в себя мужик, просчитав все возможные варианты. — Вероятность события ничтожна мала. Да какое там! Ни сотой доли процента!

— Своя Контора решила провести чистку, — не унимался волхв.

— Бред несусветный, уж не обижайтесь, — фыркнул водитель.

Выехав на свободную трассу, он надавил на педаль газа, и «универсал» пришпоренной лошадкой помчался вперед, увозя странных пассажиров все дальше и дальше от Ярославля. Через несколько километров кучно пошли дачные поселки, уходящие от дороги куда-то в густые сосновые леса. Никита подозревал, что водитель сейчас лихорадочно просчитывает, кого посадил в свою машину. И довольно странный заказ о поездке за город раскрывает сейчас зловещую подоплеку. А нечего щеголять татуировкой, за которую можно поплатиться жизнью. Беспечность профессионалов, отошедших от дел, всегда была головной болью спецслужб. Гражданская жизнь расслабляет, притупляет опасность, крадущуюся по пятам таких людей.

Мимо пролетел дорожный указатель с цифрой «30». По обеим сторонам загородной дороги потянулся подлесок. Вряд ли сейчас в весеннем лесу можно встретить людей; нечего им здесь делать, клещей только кормить. Окраины последнего поселка закончились уже как с десяток километров.

— Думаю, достаточно отъехали, — сказал Никита. — Остановите здесь, мы выйдем.

— В лес не надо заезжать? — с напряжением в голосе спросил водитель, аккуратно притормаживая и съезжая на обочину.

— Пешком пройдемся, — успокоил его волхв. — Спасибо, что подвезли.

И активировал скрипт, погрузивший водителя в легкий сон, после которого он с удивлением будет ломать голову, почему оказался здесь, а не стоит возле здания аэропорта и не ищет пассажиров, стремящихся в город. Никита положил в «бардачок» оговоренную сумму и вылез наружу, закрыв за собой дверцу. Вдохнул в себя пряный запах хвои и посмотрел на номер «универсала», запоминая его.

— Уходим, пока машин на дороге нет, — поторопил он своих сопровождающих, и первым направился в подлесок.

Когда они отошли от дороги на приличное расстояние, где даже звуки моторов слышны с большим трудом, Слон нетерпеливо спросил:

— Никита Анатольевич, а кто это вообще был? Что за «призрак»?

— Странный тип, — отмахнулся Никита. — Не берите в голову. Олег, нужно будет потом пробить информацию по нему. Номер машины запомнил?

— Да, первым делом посмотрел, — Полозов, в отличие от молодых телохранителей, сообразил, что Никита не просто так завел разговор с водителем, и из сумбурных объяснений понял одно: кровному брату пришла какая-то мысль, связанная с этим «призраком». Значит, скоро озвучит ее.

Москит первым обнаружил небольшую полянку, окруженную молодым сосновым леском и густым кустарником. Идеальное место для вызова демона. Для таких случаев на «стартовой» площадке постоянно функционирует маячок, помогающий тварям ориентироваться в инфернальном пространстве. Тратить драгоценное время на поездку из Ярославля в Вологду Никита не собирался. Небольшая заноза в виде пренебрежительного к нему отношения Меньшиковых осталась. Могли бы организовать прямой рейс без всяких конспирологических вывертов.

— Поближе ко мне становитесь, — приказал Никита, откинув лишние мысли в сторону, и вызвал Дуарха.

Уже знакомая перевернутая серо-грязная воронка взвилась чуть в стороне от людей, и раскручиваясь по часовой стрелке, покрыла изморозью только-только вылезшую из-под снега пожухлую траву. Сам Дуарх не стал материализовываться, и дождавшись сигнала, накрыл группу инфернальным куполом. От точки портала дыхнуло морозом — и через мгновение на опушке никого не осталось.

Осторожно простучал дятел, затаившийся в ветвях старой сосны; осмелевшие пичуги стали перекликаться друг с другом — лес ожил, словно здесь недавно и не бушевала магия.