Книга потерянных вещей

XXX ОБ ИЗМЕНЕ СКРЮЧЕННОГО ЧЕЛОВЕКА

Глубоко под землей Скрюченный Человек наблюдал, как одна за другой перетекают песчинки из верхней половины часов в нижнюю, укорачивая его жизнь. Он становился все слабее. Его тело распадалось. Шатались зубы во рту, на губах сочились язвы. Из-под кривых ногтей капала кровь, глаза пожелтели и слезились. Кожа высохла и покрылась струпьями; он чесал ее, оставляя глубокие борозды, обнажавшие мышцы и сухожилия. У него болели суставы, целыми прядями выпадали волосы. Он умирал, но не терял головы. В его долгой и страшной жизни бывали времена, когда смерть подступала еще ближе, когда казалось, что он выбрал не того ребенка, что предательство не состоится и новая марионетка не сядет на трон. Но он всегда находил способ развратить жертву. Или, как он предпочитал думать, жертва всегда сама развращала себя.

Скрюченный Человек не сомневался, что зло заложено в людях изначально и вопрос только в том, чтобы раскрыть его сущность в ребенке. В Дэвиде не меньше ярости и обиды, чем в любом из тех, с кем Скрюченный Человек имел дело до него, однако пока он не поддавался на уговоры. Настало время для последней ставки. При всем упорстве и храбрости мальчишка все же остается мальчишкой. Он далеко от дома, разлучен с отцом и привычным укладом жизни. В глубине души он напуган и одинок. Если Скрюченный Человек сделает этот страх невыносимым, Дэвид назовет имя младенца, и Скрюченный Человек будет жить дальше, а там можно начать поиски замены. Страх — самый верный способ. Скрюченный Человек усвоил, что перед лицом смерти большинство людей готовы на все, лишь бы остаться в живых. Они готовы рыдать, умолять, убивать и предавать, только бы сохранить свою шкуру. Если он заставит Дэвида трястись за свою жизнь, мальчишка выложит перед Скрюченным Человеком то, что от него требуется.

И это странное сгорбленное существо, старое, как сама людская память, покинуло свое логово зеркальных водоемов и песочных часов, пауков и наполненных смертью глаз. Скрюченный Человек скрылся в огромном лабиринте тоннелей, простиравшемся под его королевством, как пчелиные соты. Он прошел под строениями замка и под его стенами.

Услышав над собой волчий вой, Скрюченный Человек понял, что достиг своей цели.

Анна так ослабела, что Дэвиду не хотелось оставлять ее. Он боялся, что она может исчезнуть совсем, когда он вернется. А она, столько лет просидевшая во мраке и одиночестве, радовалась его обществу. Она рассказывала ему о долгих десятилетиях, проведенных со Скрюченным Человеком, об отвратительных вещах, которые он творил, ужасных наказаниях и пытках, которым подвергал тех, кто вставал у него на пути. Дэвид рассказал ей о своей покойной матери, о доме, где он жил теперь вместе с Розой и Джорджи. О том самом доме, где после смерти родителей совсем недолго жила Анна. Ему показалось, что исходящее от маленькой девочки сияние стало ярче при упоминании ее бывшего дома. Она принялась расспрашивать Дэвида о доме, о соседней деревне и переменах, произошедших со времени ее исчезновения. Он рассказал ей о войне и огромной армии, что марширует по Европе, круша все на своем пути.

— Выходит, ты ушел от одной войны, только чтобы попасть в самую гущу другой, — сказала она.

Дэвид окинул взглядом колонны волков, целеустремленно продвигавшихся по холмам и заполнивших собою долину. Казалось, с каждой минутой число их возрастало; шеренги черных и серых окружали замок. Как и Флетчера, Дэвида больше всего тревожили порядок и дисциплина, царившие в их рядах. Правда, он сомневался в прочности такого порядка: без ликантропов волчьи стаи рассеются, передерутся и возвратятся на свои исконные территории, это они, ликантропы, извратили природу волков под стать своей извращенной природе. Они считают себя более совершенными, чем их братья и сестры, передвигающиеся на четырех лапах, хотя на самом деле они много хуже. Перестав быть волками, они не стали людьми. Дэвид гадал, что же творится у них в мозгах, если две чуждые друг другу природы постоянно борются за верховенство. Глаза Лероя горели безумием, в этом Дэвид не сомневался.

— Джонатан не уступит, — сказала Анна. — Они не проникнут в замок. Им остается только разбежаться, но они не делают этого. Чего они ждут?

— Удобного случая, — ответил Дэвид. — Возможно, у Лероя и его ликантропов есть план, а может быть, они просто надеются, что король совершит ошибку. Во всяком случае, сейчас они отступить не могут. Им больше никогда не собрать такую армию, так что нельзя позволить им сохранить единство, если они потерпят поражение.

Дверь в спальню Дэвида отворилась, и вошел Дункан, командир стражников. Дэвид тут же закрыл окно, чтобы капитан не увидел на балконе Анну.

— Король желает тебя видеть, — сказал Дункан.

Дэвид кивнул. В стенах замка он был в безопасности, в окружении вооруженных людей, но все же первым делом он снял со столбика кровати перевязь с мечом и перепоясался. Это уже вошло в привычку, и без меча на боку он не чувствовал себя полностью одетым. Тем более после вылазки в логово Скрюченного Человека. Там, в камерах пыток и боли, он осознал, как уязвим без оружия. Кроме того, Дэвид понимал, что Скрюченный Человек обязательно заметит исчезновение Анны и тут же кинется ее искать. Он быстро сообразит, что здесь не обошлось без Дэвида, а мальчику совсем не хотелось повстречаться с разъяренным Скрюченным Человеком без меча под рукой.

Капитан против меча не возражал. Наоборот, он предложил Дэвиду забрать с собой все вещи.

— В эту комнату ты больше не вернешься, — сказал он.

Все, что Дэвид мог сделать, — это не смотреть на окно, за которым была спрятана Анна.

— Почему? — спросил он.

— Это тебе объяснит король, — ответил Дункан. — Мы уже приходили, но тебя не было в комнате.

— Мне захотелось погулять, — сказал Дэвид.

— Тебе было велено оставаться здесь.

— Я услышал волков и решил выяснить, что происходит. Но все там мечутся как угорелые, так что я предпочел вернуться сюда.

— Ты можешь их не бояться, — заверил капитан. — Еще никто не преодолел этих стен, и не звериной стае совершить то, что не по плечу даже армии. А теперь пойдем. Король ждет.

Дэвид собрал свой мешок, сложив туда и одежду, найденную в комнате Скрюченного Человека, бросил последний взгляд на окно и направился вслед за капитаном в тронный зал. Ему показалось, что за стеклом он различил слабое сияние, исходящее от Анны.

В лесу, за рядами волков, взметнулся в воздух фонтан снега, а за ним комья земли и травы. Из образовавшейся норы выбрался Скрюченный Человек. Дело было опасным, так что он держал наготове один из своих кривых клинков. Бесполезно пытаться заключить сделку с волками. Их главари, ликантропы, знали о могуществе Скрюченного Человека и так же мало доверяли ему, как он им. Кроме того, он погубил слишком много волков, чтобы они могли просто простить его или хотя бы позволить оправдаться, прежде чем убить, если кто-нибудь из стаи его поймает.

Он бесшумно крался, пока не увидел перед собой несколько фигур, облаченных в армейскую форму, снятую с убитых солдат. Некоторые курили трубки. Они сгрудились над картой замка, нарисованной на снегу, и пытались разработать план штурма. К стенам замка уже послали разведчиков с целью отыскать любой разлом или трещину, любую неохраняемую дыру или калитку. Серых волков использовали в качестве приманки, и они умирали, как только оказывались в пределах досягаемости стрел королевских солдат. Заметить белых волков было труднее, и хотя некоторые из них тоже погибли, многим удалось подойти к замку достаточно близко, чтобы провести тщательный осмотр укреплений в поисках уязвимых мест. Вернувшись, уцелевшие волки сообщили, что замок действительно неприступен.

Скрюченный Человек подкрался настолько близко, что слышал голоса ликантропов и ощущал зловоние, исходящее от их шкур. Глупые, тщеславные твари, думал он. Вы можете наряжаться, как люди, перенимать их обычаи и манеры, но все равно будете вонять, как скоты, и навсегда останетесь животными, корчащими из себя то, чем не являетесь. Скрюченный Человек ненавидел их и ненавидел Джонатана, породившего их силой своего воображения, создавшего свой вариант сказки о маленькой девочке в красной шапочке. Скрюченный Человек с тревогой наблюдал, как постепенно изменялись волки: в их вое и рыке иногда проскальзывало нечто, похожее на слова, они то и дело отрывали от земли передние лапы и пытались ходить как люди. Сначала это забавляло его, но потом у них стали меняться морды, а их ум, и без того живой и сметливый, стал еще острее. Он заставил Джонатана отдать приказ об отстреле выродков, но король начал действовать слишком поздно. Первый отряд солдат, посланный уничтожать волков, сам был разбит в пух и прах, а крестьяне были слишком напуганы новой угрозой, они лишь надстраивали стены вокруг своих деревень и запирали на ночь двери и окна. И вот к чему это привело: армия волков, ведомая полулюдьми-полуживотными, полна решимости завладеть королевством.

— Пора, — прошептал сам себе Скрюченный Человек. — Если тебе нужен король, возьми его. Я с ним покончу.

Скрюченный Человек отступал, обходя командиров, пока не увидел стоящую в дозоре волчицу. Он встал с подветренной стороны и стал приближаться навстречу слетавшим с земли легким хлопьям снега. Он подошел почти вплотную, когда волчица заметила его присутствие, но судьба ее уже была решена.

Скрюченный Человек прыгнул, поднял клинок. Нож обрушился на волчицу, рассек мех и глубоко вошел в плоть, а длинные пальцы Скрюченного Человека накрепко сомкнулись вокруг ее морды, чтобы она не могла издать ни звука.

Конечно, Скрюченный Человек мог бы прикончить самку и добавить ее нос к своей коллекции, но он не стал ее убивать. Нож вошел достаточно глубоко, чтобы она рухнула на землю и снег вокруг тут же окрасился кровью. Он ослабил хватку, и волчица завизжала, предупреждая стаю. Скрюченный Человек понимал, что это опаснейшая часть плана, даже опаснее, чем само нападение на огромную волчицу. Он хотел, чтобы его увидели, но не смогли поймать. Вдруг на бровке холма появилась четверка крупных серых волков и тут же завыла, предупреждая остальных. За ними возник один из презренных ликантропов, напяливший на себя самые пышные форменные тряпки, какие только сумел отыскать: ярко-красную куртку с золотыми галунами и пуговицами и белые штаны, частично испачканные кровью прежнего владельца. На черном кожаном поясе болталась длинная сабля. Ликантроп выхватил ее, увидев умирающую волчицу и того, кто причинил ей страдания.

Это был Лерой, зверь, возомнивший себя королем, самый ненавистный и страшный среди ликантропов. Скрюченный Человек помедлил, искушаемый близостью злейшего врага. Очень старый, истощенный угасанием Анны и медленным истечением песчинок жизни, он все же оставался быстрым и сильным. Он не сомневался, что сможет прикончить четырех серых, так что для защиты у Лероя будет только сабля. Если Скрюченный Человек убьет его, волки рассеются, ибо Лерой сплотил армию исключительно силой своей воли. Прочие ликантропы не так развиты, с ними без труда справятся войска нового короля.

Новый король! Напоминание о том, зачем он здесь, привело Скрюченного Человека в чувство, как раз когда за Лероем появились другие волки и ликантропы, а дозор белых начал подкрадываться с юга. Все на мгновение замерли, пока волки разглядывали своего самого лютого врага, застывшего над умирающей волчицей. Затем Скрюченный Человек с торжествующим воплем взмахнул окровавленным клинком и побежал. Ломая ветки, волки тотчас бросились за ним; глаза их горели возбуждением погони. Один из белых волков, плотнее и проворнее остальных, отделился от стаи и бросился наперерез беглецу. Скрюченный Человек бежал вниз по склону, так что волк оказался десятью футами выше, когда согнул задние лапы и взлетел в воздух с оскаленными клыками, готовый впиться в горло жертвы. Но Скрюченный Человек был слишком хитер, и как только зверь прыгнул, он аккуратно развернулся, воздел над головой клинок и распорол волку брюхо. Мертвое животное упало к его ногам, и Скрюченный Человек помчался дальше. Тридцать футов, двадцать, десять. Он видел перед собой вход в тоннель, отмеченный землей и грязным снегом. Он был уже почти у цели, когда слева от себя заметил красную вспышку и услышал свист рассекающего воздух лезвия. Он вовремя успел поднять клинок и отразить удар сабли Лероя, но ликантроп оказался сильнее, чем выглядел, и Скрюченный Человек отступил, едва удержавшись на ногах. Упади он на землю, конец не заставил бы себя ждать, потому что Лерой уже готовился нанести смертельный удар. Меч рассек одежду, чуть не задев руку, однако Скрюченный Человек сделал вид, будто смертельно ранен. Он выронил клинок и попятился, шатаясь и прижимая левую руку к воображаемой ране на правом плече. Окружившие его волки наблюдали за схваткой и выли, поддерживая Лероя и призывая его закончить дело. Лерой поднял голову, рыкнул, и все волки притихли.

— Ты совершил роковую ошибку, — сказал Лерой. — Тебе следовало оставаться за крепостными стенами. Мы их разрушим, дай только время, но ты бы прожил немного дольше, если бы остался внутри.

Скрюченный Человек рассмеялся Лерою в лицо, почти ставшее человеческим, если не считать буйной растительности и чуть заметного вытянутого рыла.

— Нет, если кто и ошибся, так это ты, — ответил он. — Посмотри на себя. Ты не человек и не зверь, а жалкая тварь, ничтожнее тех и других. Ты ненавидишь себя и хочешь стать тем, кем никогда не станешь. Можешь менять свой облик, можешь носить лучшие одежды, снятые с трупов жертв, но в душе ты навсегда останешься волком. И как ты думаешь, что будет, когда полностью завершится твое внешнее превращение, когда ты перестанешь отличаться от тех, на кого прежде охотился? Когда ты станешь неотличим от человека, стая откажется признавать в тебе своего. То, чего ты желаешь больше всего на свете, обрекает тебя на смерть. Они разорвут тебя в клочья, как ты делал это с другими людьми. А пока, полукровка… прощай!

С этими словами он вперед ногами нырнул в тоннель и был таков. Лерою понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что произошло. Он разинул рот, чтобы завыть от ярости, но сумел издать лишь нечто вроде удушливого кашля. Все вышло по словам Скрюченного Человека: превращение почти завершилось, и волчий голос сменился человеческим. Чтобы скрыть свое изумление от невозможности завыть, Лерой махнул двум разведчикам, приказывая им лезть в тоннель. Они осторожно обнюхали вскопанную землю, затем один сунул голову внутрь и тут же ее выдернул, опасаясь, что внизу поджидает Скрюченный Человек. Ничего не произошло, и разведчик попробовал снова, на этот раз задержавшись подольше. Он обнюхал воздух в тоннеле. Запах Скрюченного Человека ощущался, но становился все слабее. Он убегал от них.

Лерой опустился на одно колено и осмотрел отверстие, потом взглянул на холмы, за которыми стоял замок. Ликантроп просчитывал варианты. Сколько бы он ни бахвалился, надежды на то, что они найдут способ проникнуть за стены замка, таяли на глазах. Если они в ближайшее время не пойдут на штурм, волчья армия совсем оголодает, и начнутся волнения. Соперничающие стаи накинутся друг на друга. Они передерутся и примутся пожирать слабых. В ярости они восстанут против Лероя и его ликантропов. Нет, он должен сделать ход, и сделать быстро. Если он сумеет захватить замок, армия будет пожирать защитников, пока ликантропы приступят к устройству нового порядка. Возможно, Скрюченный Человек переоценил свои возможности, пойдя на неоправданный риск в надежде убить нескольких волков или даже самого Лероя. Так или иначе, Лерой получил шанс, на который уже не рассчитывал. Тоннель был узкий, разом в нем помещался только один ликантроп или волк. Но достаточно проникнуть в замок небольшому отряду, добраться до ворот и открыть их изнутри. Тогда защитники замка долго не продержатся.

Лерой повернулся к одному из своих приспешников.

— Пошли лучников, чтобы отвлекли солдат на стенах, — приказал он. — Выдвигайте основные силы и пришлите мне лучших серых. Штурм начинается!