Книга потерянных вещей

XXIV О ТЕРНОВОЙ КРЕПОСТИ

Проснувшись на следующее утро, Дэвид не увидел Роланда. Костер погас, и Сцилла больше не стояла у дерева, к которому ее привязали накануне. Дэвид встал и нашел место, где конские следы скрывались в лесу. Сначала он почувствовал беспокойство, потом нечто вроде облегчения, затем злость от того, что Роланд бросил его, не попрощавшись, и, наконец, первый приступ страха. Перспектива столкнуться в одиночку со Скрюченным Человеком казалась уже не столь привлекательной. Еще менее радовала возможность скорой встречи с волками. Дэвид отпил из фляги. Руки его дрожали. Вода пролилась на рубашку. Он стал ее вытирать, и треснувший ноготь застрял в грубой материи. Он вытянул застрявшую в зазубрине нитку, а когда попробовал освободить ноготь, трещина увеличилась, и он вскрикнул от боли. В ярости он швырнул флягу в ближайшее дерево, а потом тяжело опустился на землю и уткнул голову в ладони.

— И что все это значит? — послышался голос Роланда.

Дэвид поднял глаза. Роланд верхом на Сцилле, остановившейся на краю леса, с любопытством разглядывал его.

— Я думал, вы меня бросили, — сказал Дэвид.

— Почему же ты так подумал?

Дэвид пожал плечами. Ему стало стыдно за свое раздражение и за недоверие к товарищу. Он попытался скрыть свои чувства, перейдя в наступление:

— Я проснулся, а вас нет. Что я должен был подумать?

— Что я поехал разведать дорогу. Я оставил тебя ненадолго и считал, что ты в безопасности. Здесь под тонким слоем земли скала, так что наш друг не смог бы использовать против тебя свои тоннели, да и я все время находился в пределах слышимости. У тебя нет причин во мне сомневаться.

Роланд спешился и, ведя за собой Сциллу, подошел к тому месту, где сидел Дэвид.

— Что-то между нами изменилось с тех пор, как этот мерзкий коротышка затащил тебя под землю, — сказал Роланд. — Кажется, я догадываюсь, что он мог сказать тебе про меня. Мои чувства к Рафаэлю принадлежат мне и только мне. Я любил его, и больше никому ничего знать не следует. Остальное никого не касается. Что касается тебя, то ты мой друг. Ты храбр, и ты сильнее, чем выглядишь и чем полагаешь сам. Тебя заманили в незнакомую страну, ты оказался в компании чужака, и все же ты бросил вызов волкам, троллям, чудовищу, разбившему вооруженный отряд, и нечистым обещаниям того, кого называешь Скрюченным Человеком. И за все это время я ни разу не видел, чтобы ты пришел в отчаяние. Когда я согласился проводить тебя к королю, то думал, что ты станешь мне обузой, но ты, напротив, показал себя достойным уважения и доверия. Надеюсь, что и я заслужил твое уважение и доверие, ибо без этого мы оба пропадем. Итак, ты идешь со мной? Мы почти у цели.

Он протянул Дэвиду руку. Дэвид в ответ протянул свою, и Роланд поднял его на ноги.

— Прости меня, — сказал Дэвид.

— Тебе не за что извиняться, — ответил Роланд. — Но собирайся, ибо конец близок.

Они проскакали совсем немного, но за это время в воздухе произошли изменения. Волосы у Дэвида встали дыбом. Дотрагиваясь до них, он чувствовал, что они наэлектризованы. Ветер приносил с запада странный запах, сухой и затхлый, словно из склепа. Поднявшись по склону холма, они остановились и посмотрели вниз.

Перед ними темным пятном на снегу предстал призрак крепости. Дэвид подумал скорее о призраке, нежели о самой крепости, потому что было в ней нечто странное. Можно было различить и центральную башню, и стены, и служебные постройки, но все они расплывались, словно акварель на мокрой бумаге. Крепость стояла посреди леса, но все деревья вокруг нее были повалены, будто каким-то мощным взрывом. Тут и там Дэвид замечал в бойницах металлический блеск. Над крепостью парили птицы, а сухой запах усилился.

— Стервятники, — показал Роланд. — Они питаются падалью.

Дэвид понял, о чем он подумал: Рафаэль пришел туда и не вернулся.

— Наверное, тебе лучше остаться здесь, — сказал Роланд. — Так будет безопасней.

Дэвид огляделся по сторонам. Деревья отличались от тех, какие он видел прежде. Они были искривленные и очень старые, с нездоровой корой и множеством дупел. Словно старики и старухи, застывшие в предсмертных муках. Дэвиду не хотелось оставаться среди них одному.

— Безопасней? — усомнился он. — За мной гонятся волки, и кто знает, что еще водится в этих лесах. Если ты оставишь меня здесь, я все равно пешком пойду за тобой. А там я могу пригодиться. Я не подвел тебя в деревне, когда за мной гналась Бестия, не подведу и теперь, — решительно проговорил он.

Роланд спорить не стал. Они вместе двинулись к крепости. Проезжая через лес, они услышали шепчущие голоса. Звуки словно доносились из сердцевины деревьев, выходили из отверстий в стволах, но голоса ли это самих деревьев или каких-то невидимых существ, в них обитающих, сказать было невозможно. Дважды Дэвиду почудилось движение в дуплах, а один раз он поймал взгляд, уставившийся на него из глубины отверстия в дереве, но когда он сказал об этом Роланду, солдат ответил:

— Не бойся. Кто бы это ни был, они не имеют отношения к крепости. Они нас не касаются, если только сами к нам не полезут.

Тем не менее он медленно вытащил меч и, повесив его на боку Сциллы, не отнимал руки от эфеса. Лес был таким густым, что крепость скрылась из виду, а потом поразила Дэвида, когда они выбрались к поваленным деревьям. Сила взрыва — или что там произошло — вырвала деревья из земли, так что над глубокими ямами топорщились обнаженные корни. В эпицентре стояла крепость, и теперь Дэвид понял, почему издалека она выглядела расплывчатой. Вся она была покрыта коричневыми ползучими стеблями, обвивавшими центральную башню, стены и бойницы, а из этих стеблей вылезали темные шипы, иные не меньше фута длиной и толще запястья Дэвида. Можно было бы попытаться влезть на стену по стеблям, если бы при малейшем неловком движении рука, нога, а то и голова либо сердце не подвергались риску быть пронзенными острыми шипами.

Они пустились вскачь вокруг крепости, пока не достигли ворот. Ворота были открыты, но и здесь ползучие стебли оплели вход непреодолимым барьером. Через просветы в колючих зарослях виднелись внутренний двор и закрытая дверь в основании центральной башни. На земле у двери лежал полный набор рыцарских лат, но шлема рядом не было видно.

— Роланд, — воскликнул Дэвид. — Тот рыцарь…

Но Роланд смотрел не на ворота и не на рыцаря. Подняв голову, он разглядывал бойницы. Дэвид проследил за его взглядом и понял, что сверкало на стенах. На самые верхние шипы были насажены человеческие головы. На одних остались изысканно украшенные шлемы, но забрала были подняты или вовсе сорваны, так что можно было увидеть мертвые лица; другие были без шлемов. От большинства остались только голые черепа, однако у трех или четырех черты лица еще различались; плоть на этих лицах истаяла, и лишь тонкая пергаментная серая кожа обтягивала кости. Роланд по очереди исследовал каждую голову, пока не осмотрел всех насаженных на шипы мертвецов. Закончив, он, кажется, испытал облегчение.

— Рафаэля нет среди тех, кого можно опознать, — сказал он. — Я не вижу ни его лица, ни его шлема.

Он спешился и подошел к воротам. Обнажил меч и отрезал один из шипов. Шип упал на землю, и на его месте тут же вырос другой, длиннее и толще прежнего. Он вырос так быстро, что чуть не пронзил грудь Роланда, но тот в последний момент сумел увернуться. Роланд попробовал проложить дорогу, разрубая стебли, но меч оставлял на них лишь едва заметные следы, зараставшие на глазах.

Роланд отступил и вложил меч в ножны.

— Должен быть какой-то способ проникнуть туда, — сказал он. — Как ухитрился тот рыцарь попасть внутрь, прежде чем погибнуть? Мы подождем. Подождем и понаблюдаем. Возможно, со временем крепость приоткроет нам свои тайны.

Они развели небольшой костер и молча сидели, не сводя глаз с Терновой крепости.

Наступила ночь, вернее, сильнее сгустился дневной сумрак, что отличало ночь от дня в этом странном мире. Дэвид посмотрел на небо и увидел слабое лунное сияние. Шепоты, доносившиеся до них из леса, пока они обходили замок, с появлением луны внезапно смолкли. Стервятники улетели. Дэвид и Роланд остались одни. В самом верхнем окне башни виднелся слабый свет, который вдруг заслонила показавшаяся в проеме фигура. Она задержалась, будто бы глядя вниз, на мужчину и мальчика, затем скрылась.

— Я видел, — сказал Роланд, прежде чем Дэвид успел открыть рот.

— Похоже на женщину, — отозвался Дэвид.

Он подумал, что это колдунья, стерегущая в башне спящую красавицу. Лунный свет озарил шлемы висящих на стене мертвецов, напомнив об опасности, которая грозила им с Роландом. Все эти люди, несомненно, были вооружены, приближаясь к крепости, и тем не менее все они мертвы. Рыцарь, чье тело лежало за воротами, был огромным, по меньшей мере на фут выше Роланда и почти так же широк в плечах. Кто бы ни охранял башню, он силен, ловок и очень-очень жесток.

Через некоторое время они увидели, как преграждавшие ворота стебли и шипы пришли в движение. Они медленно распутывались, создавая проход, через который мог пройти человек. Этот проход был похож на раскрытую пасть, ощеренную готовыми сомкнуться длинными шипами.

— Это ловушка, — сказал Дэвид. — Я уверен.

Роланд встал.

— Какой у меня выбор? — спросил он. — Я должен выяснить, что случилось с Рафаэлем. Я проделал этот путь не для того, чтобы сидеть на земле и глазеть на стены и шипы.

Он надел щит на левую руку. Роланд не казался испуганным. Наоборот, он показался Дэвиду счастливым, как никогда раньше. Невзирая на трудности и страдания, он добрался сюда из своей страны, чтобы узнать причину исчезновения друга. Что бы ни происходило в стенах крепости, погибнет Роланд или останется жив, он узнает правду о том, чем закончились странствия Рафаэля.

— Останься здесь и поддерживай огонь, — сказал Роланд. — Если я не вернусь до рассвета, бери Сциллу и скачи отсюда во весь опор. Сцилла теперь и твоя лошадь. По-моему, она любит тебя не меньше, чем меня. Держись дороги, и она в конце концов приведет тебя к замку короля. — Он улыбнулся Дэвиду. — Для меня было честью странствовать вместе с тобой. Возможно, мы больше не увидимся, но я надеюсь, что ты доберешься до дому и отыщешь ответы на свои вопросы.

Они пожали друг другу руки. Дэвид не пролил ни слезинки. Он хотел быть таким же мужественным, каким ему казался сейчас Роланд. Лишь позже он усомнился, было ли это истинным мужеством. Он понимал, что Роланд поверил в смерть Рафаэля и хочет отомстить его убийцам. Но пока Роланд готовился войти в ворота ожидавшей его крепости, Дэвид почувствовал, что какая-то часть Роланда отказывается жить без Рафаэля. Смерть для него предпочтительнее жизни в одиночестве.

Дэвид проводил Роланда до крепостной стены. Когда они приблизились к воротам, Роланд с опаской поднял глаза на шипы, будто боялся, что они сомкнутся, как только он окажется рядом. Но шипы не шевельнулись, и Роланд спокойно прошел через ворота. Он подошел к доспехам рыцаря и распахнул дверь башни. Потом обернулся, поднял меч в прощальном приветствии и шагнул в тень. Стебли на воротах закрутились спиралями, и шипы вытянулись, восстанавливая непроходимый барьер, а затем вновь все стихло.

Скрюченный Человек наблюдал за происходящим с самой верхней ветки самого высокого дерева в лесу. Его совершенно не беспокоили те, кто жил в стволе дерева, потому что они боялись Скрюченного Человека больше любого другого существа в этой стране. Обитатель крепости был древним и безжалостным, но Скрюченный Человек еще старше и безжалостнее. Он смотрел на мальчишку, сидевшего у огня. Расседланная Сцилла стояла рядом. Смелую и умную лошадь было не так-то легко испугать и заставить бросить своего хозяина.

Скрюченного Человека подмывало подойти и снова спросить у Дэвида имя младенца, но он придумал кое-что получше. Ночь в одиночестве на краю леса, лицом к лицу с Терновой крепостью и головами мертвых рыцарей утром сделает мальчика более склонным к общению.

Скрюченный Человек знал, что рыцарь Роланд никогда не выйдет из крепости живым. Дэвид снова остался в этом мире один.

Время для Дэвида тянулось медленно. Он подбрасывал в огонь сучья и ждал возвращения Роланда. Иногда он чувствовал, как Сцилла осторожно поводит шеей, напоминая ему о своей близости. Он был рад присутствию лошади. Ее сила и преданность подбадривали Дэвида.

Но постепенно его одолела усталость, и разум сыграл с ним злую шутку. На секунду-другую мальчик забылся, и ему тут же приснился сон. Перед ним возник его дом, вновь разыгрались происшествия последних дней: перекрывая друг друга, истории с волками, гномами, выводком Бестии — все стали частью одной сказки. Он услышал мамин голос, зовущий его, как она звала в последние дни перед смертью, когда боль становилась невыносимой. Затем ее лицо сменилось лицом Розы, точно так же, как место Дэвида в сердце отца занял Джорджи.

Но так ли это? Дэвид вдруг сообразил, что упустил Джорджи, и это чувство настолько поразило его, что он почти проснулся. Он вспомнил, как улыбался ему младенец, сжимая его палец в пухлом кулачке. Правда, Джорджи был шумным и приставучим, порой от него не очень-то хорошо пахло, но все младенцы такие. Это вовсе не вина Джорджи.

Затем образ Джорджи потускнел, и Дэвид увидел Роланда с мечом в руке, продвигающегося по длинному темному коридору. Роланд находился в башне, но сама башня была неким призраком и скрывала в себе великое множество комнат и коридоров, где неосторожного пришельца на каждом шагу подстерегают ловушки. Роланд вошел в большой круглый зал, и в своем сне Дэвид увидел его вытаращенные от изумления глаза и стены, сочащиеся красным. И вдруг кто-то из тени позвал Дэвида по имени…

Дэвид сразу проснулся. Он по-прежнему сидел у костра, но огонь почти погас. Роланд не вернулся. Дэвид встал и направился к воротам. Сцилла робко заржала ему вслед, но не двинулась с места. Дэвид постоял перед воротами, затем осторожно тронул пальцем один из шипов. И тут же отпрянули стебли, отступили шипы, и в зарослях открылся проход. Дэвид обернулся на Сциллу и тлеющие угли. Нужно уходить прямо сейчас, подумал он. Нужно уходить, не дожидаясь рассвета. Сцилла отвезет меня к королю, а он скажет, что делать.

И все же он медлил у ворот. Роланд ясно объяснил, что делать, если он не вернется, но Дэвид не хотел оставлять товарища. И пока он стоял, глядя на шипы и не зная, что предпринять, до него донесся шепот:

— Дэвид, приди ко мне. Пожалуйста, приди ко мне.

Это был голос матери.

— Это и есть то место, куда меня принесли, — продолжал голос. — Когда болезнь завладела мной, я уснула и перешла из нашего мира в этот. Теперь она стережет меня. Я не могу проснуться, не могу убежать. Помоги мне, Дэвид. Если ты любишь меня, пожалуйста, помоги мне…

— Мама, — сказал Дэвид. — Мне страшно.

— Ты столько прошел, ты был так отважен. В своих снах я наблюдала за тобой. Я горжусь тобой, Дэвид. Еще несколько шагов. Еще капля отваги, вот и все, чего я прошу.

Дэвид сунул руку в мешок и достал коготь Бестии. Он сунул его в карман и подумал о словах Флетчера. Однажды он уже был храбрым, и ради мамы сможет еще раз. Скрюченный Человек, все так же наблюдавший с дерева, сообразил, что происходит, и зашевелился. Он спрыгнул со своего насеста, стремительно поскакал с ветки на ветку и приземлился, как кот, но опоздал. Дэвид вошел в крепость, и терновый барьер сомкнулся за ним.

Скрюченный Человек завыл от ярости, но Дэвид уже не слышал его.