Клинок Гармонии (СИ)

Глава 70: Живи вечность, Гармония!

Гул постепенно стих, мирская суета отошла на второй план, скрывшись за шторами подступившегося умиротворения, а на смену крикам боли пришли оживленные добродушные разговоры участников сражения между собой. Некоторые приняли все произошедшее за кошмар, который должен был неизбежно произойти, где только чудо возымело достаточно власти, чтобы прекратить кровопролитие. Некоторые так и не смогли смириться с потерей дорогих сердцу товарищей или родных, часами выискивая их изувеченные тела среди тысяч таких же разной степени повреждений: от легких ожогов до состояния фарша, узнать в котором знакомое лицо можно было лишь на подсознательном уровне. И те и другие сходились в одном — никто подумать не мог о том, что им придется пережить, хотя в глубине сознания каждый ожидал худшего финала.

Можно ли назвать тот финал, к которому пришла Гармония, худшим? Время рассудит и расставит все точки — так бы сказали многие. С одной стороны, даже самые, казалось бы, заклятые враги пришли к согласию и приняли тот факт, что теперь на их плечи ляжет ответственность не сохранять тот же порядок вещей на родной земле, а строить новый, который может обернуться то ли заветным раем, то ли куда более страшным кошмаром. Так или иначе чаша весов невольно склонялась в сторону блага ценой крови, и люди хотели верить в лучший исход, даже пребывая в смешанных чувствах, хотя картина того, как беззаботно и без единой мысли о вражде некогда правивший Гармонией король спокойно пребывает в компании возомнивших о себе людей.

Можно долго судить о правильности поступков всего народа Гармонии, осуждать за бездействие обычных людей, винить «Спектр» в поднятии бунта носителей, а «Юстицию» и «Юнити» в поддержке государственного переворота, клеветать короля деспотом и говорить, в какой упадок пришла родина за срок его правления. Можно сбросить все грехи на одинокого генерала, который в своем стремлении к мечте не задумывался, как много зла приносит в обычный мир, и как много еще принес бы в дальнейшем, но факт остается налицо — виноваты все, и притом никто не виноват. Многие спросят — что же стало с главным зачинщиком конфликта? Ему досталось больше всех прочих, ведь за этот долгий тернистый путь, сотканный из слез и страданий, Ашидо Такаги сумел выиграть Гармонии шанс на искупление, но сам он ничего взамен не получил.

Ашидо мечтал о семье и друзьях, и он даже сделал весомые и размашистые шаги навстречу мечте, но в глубине души юноша понимал, что так и не подступился к ней ни на шаг. Своими руками он убил родного отца, своей волей и желанием жить по своим правилам он довел родную мать до сумасшествия, своим мечом он сразил собственного брата, коли слова того были правдивыми, а в заключение под давлением собственной слабости и неподдельного страха, парень оставил позади свою единственную любовь, и она была не единственной, кого постигла та же участь. Многие друзья, вложившие в орден душу и тело, теперь навеки останутся под землей, и этот факт заставляет прокручивать в голове один единственный вопрос. Разве друзья обрекают друзей на погибель?

Сейчас, когда ситуация наконец утихла и бойня сошла на нет, многие участники сражения обоих сторон окружили своим присутствием полевой лагерь, выискивая возможность расслабиться за разговорами, и лишь один Ашидо сидел в полном одиночестве между полевых палаток, скрывшись от любых любопытных глаз. Смерть Эдварда послужила спусковым крючком для того, чтобы герой задумался обо всем, что за это время произошло, и мысли эти были, отнюдь, не самыми лучшими.

— Ашидо! — послышался женский голос вблизи, в котором можно было распознать Солен, лишь оторвав притупленный в пол взгляд. — Мы тебя обыскались! Что ты тут делаешь?

— Уходи, Солен, — отчужденно и бесчувственно произнес Ашидо.

— Ах, вот оно что, — склонив голову, промямлила девушка. — Должно быть, это тяжело…

— Покуда тебе знать, — столь же натянуто пробормотал Такаги, уставившись в пол. — Я уже в курсе, что ты неожиданно для всех оказалась роботом. Откуда в тебе может быть сострадание?

— Сейчас я могла бы тебя ударить, и это было бы очень больно, — с улыбкой на лице прорычала Солен, усевшись на корточки рядом, — но делать этого не буду, потому что ты — мой друг.

— Разве это имеет какой-то смысл? — неизменно в своей отстраненности продолжал бормотать Такаги.

— Если бы ты умер, мне было бы тяжело принять потерю друга, — не стягивая улыбки, продолжила девушка. — Пойми, Ашидо, все мы однажды кого-то потеряем, и этот момент неизбежно наступит. Мне тоже тяжело осознавать, скольких людей за сегодня не стало, но некоторые дорогие нам люди все еще живы. Твои друзья все еще нуждаются в тебе, Ашидо.

— Что я им скажу? — с намокшими глазами от подступившейся скорби промямлил юноша. — Простите, что отправил вас на верную смерть ради своего собственного блага? Простите, что эта авантюра обернулась ничем для меня и смертью для вас?

— Они сами выбрали этот путь, — внезапно раздался очередной женский голос из-за спины Солен, — и смогут понять.

Это была Луна, которая вкупе со своим высоким ростом загородила единственные одинокие лучики солнца, проникающие в темную щель меж палаток. На лице ее сияла улыбка, которая с каждой секундой все больше пропитывала своим добродушием.

— Все мы сами выбрали свой путь, как это сделал ты, — продолжила Луна. — Не нужно винить себя за то, что заставил людей поверить в себя и сделать шаг. Для тебя, конечно, это воспринимается как предательство, как тяжкий груз вины за невозможность защитить всех и сразу, но для них все произошедшее было тропой становления и обретения себя. Многие умерли с улыбкой на лице, поняв свое счастье просто показаться этому миру в самом ярком обличии на последнем этапе жизненного пути. Думаешь, они сейчас жалеют о случившемся или винят тебя в чем-то, смотря на нас свысока? Отнюдь, их имена навсегда останутся на первых страницах истории Гармонии, и все это благодаря тебе, Ашидо.

— Я могу принять себя, Луна, — заспорил Ашидо. — Сегодня я наконец понял, что мне была уготована роль убийцы и пешки, идущей впереди остальных. Я уже принял свое естество, но не могу смириться с последствиями.

— Они могут быть еще хуже, если ты продолжишь сидеть здесь, — в знак одобрения собственных слов кивнула Луна.

— Она права, Ашидо, — подхватила Солен. — Не время лить слезы по ушедшим — еще ничего не кончено.

— Хорнет была очень рада услышать, что ты жив, — вклинилась Луна. — Она очень хотела бы поговорить с тобой, пока еще может.

Слова девушек задели Ашидо за живое, и в один скользкий момент тот осознал, что поступит поистине предательски, если станет пренебрегать чувствами раненых товарищей, которые рискнули жизнью в бою за общее дело, или, скорее, эгоистичную цель героя, сумев выжить в кровопролитном бою. Прийти к ним и выразить благодарность в самых теплых из возможных известных слов — это меньшее, что он мог для них сделать.

— Наверное, вы правы, — нехотя кивнул Ашидо. — Нельзя оставлять друзей в одиночестве после всего, что между нами произошло.

Решимости хватало разве что на попытку подняться и выйти на свет, но в душе героя по-прежнему царил беспорядок. Девушки же пристально сопровождали взглядами каждое движение, пока Ашидо наконец не вышел из тени, оказавшись на длинной полосе полевых палаток, забитой людьми на каждом углу. В глаза сразу кинулась весьма цепляющая взгляд парочка близнецов, которые внимательно уткнулись в блокнот, лежащий в руках старшего, пока наконец восстановившаяся рука бегло заполняла строками бумагу шариковой ручкой. Едва завидев героя, оба переключили свое внимание и жестом подозвали поближе, на что Ашидо нехотя откликнулся.

— Подсчет жертв? — вопросил юноша, сблизившись с близнецами и заприметив большие черные мешки для тел.

— Здесь только самые дорогие тебе люди, как сказал Илия, — подметил Бартон.

— Подойди, Ашидо, помяни друзей и отдай им дань уважения за то, что они для нас сделали, — подсказал Илия.

Прислушавшись к совету, Такаги аккуратно сблизился с ближайшим к себе мешком, слабо ухватившись за молнию на самом его верху, после чего расстегнул его до торса. Перед лицом оказалось безжизненное тело девушки, которая совсем недавно присоединилась к ордену, но уже успела внести своей неоценимый вклад. Поверх ее кожи отчетливо наблюдались древовидные ожоги с нередкими обугливаниями, не говоря уже о том, что вся она побледнела так, как бывает только у мертвецов.

— Эмили Морроу, — вклинился Илия. — Погибла в бою после удара собственной молнии в землю, которая поразила не только ее, но и девушку в соседнем мешке.

— Эмили за недолгую жизнь удостоилась уже второй государственной медали, — подхватил Бартон. — Она была одной из немногих, кого любила и кому доверяла моя дочь. В какой-то мере я ей даже обязан. Жаль, что придется вручать медаль посмертно.

Кинув многозначный взгляд на близнецов, Ашидо вновь повернулся к телу, а затем осторожно наклонился и ласково поцеловал девушку в лоб.

— Спасибо за все, Эмили, я никогда тебя не забуду, — с горечью произнес Такаги. — Покойся с миром.

Застегнув мешок, Ашидо неспешно передвинулся к соседнему, приоткрыв и его, где находилось тело красноволосой красавицы.

— Вивиана Лэнгхольц, — заговорил Бартон. — Некогда лучшая подруга Эмили и ее главная соперница во всем. В глубине души она была очень хорошей девочкой, не смотря на свою наигранную стервозность — чем-то даже Нао напоминала. Мы могли бы избежать такого исхода, но теперь уже не повернуть время вспять.

На этом моменте, неожиданно для героя, Бартон сам склонился к телу и поцеловал девушку в лоб.

— Покойся с миром, Виви.

Стоило лицезреть такую картину, Ашидо наконец смог разглядеть в некогда кровном враге человека, который никогда не желал зла для свои подчиненных и для собственного народа. В глазах Бартона горела неисчисляемая скорбь, которую он всеми силами пытался подавить, не показывая окружающим.

— Ашидо, — внезапно заговорил он.

— Что? — немного оторопев, вопросил герой.

— Знаю, у меня нет права говорить о таких вещах, — продолжил Бартон, — но я бы хотел извиниться за всю ту вражду, которая между нами образовалась. Я был ведом, делал все против своей воли назло каждому жителю Гармонии, и только Илия смог разглядеть во мне фальшь. Сейчас я испытываю те же чувства, что и ты: виню себя в слабости, терзаюсь из-за собственного предательства близких мне людей, дороже которых у меня никогда не было. Я стал врагом для собственных детей, чуть не стал братоубийцей для дражайшего мне человека, который всегда был моей единственной семьей, и в конце концов нашел себе врага в твоем лице. Я бы хотел искупиться, и сделаю для этого все.

— Не знаю, что было бы уместно говорить в такой ситуации, — отстранился Ашидо. — Я все еще не свыкся с тем, что ты нам больше не враг.

— Это нормально, Ашидо, — одобрительно кивнул Бартон. — Рано или поздно мы придем к пониманию, а пока я могу только просить прощения. Если ты будешь не против, могли бы мы как-нибудь обсудить все произошедшее за чашкой чая?

— Мне понадобится крепкий алкоголь, — пробурчал Такаги.

— Так тому и быть, — согласился Бартон, после чего медленно поднялся на ноги и примкнул к брату, лишь мельком указав жестом на надобность продолжать прощание с друзьями.

Следуя дальше по списку, Ашидо в какой-то момент ухватился за очередную молнию на мешке, но его руку тотчас схватил Илия, лишив возможности расстегнуть молнию.

— Не стоит, — оборвал Кишин старший. — Боюсь, это сильно по тебе ударит.

— Пожалуйста, убери руку, — тактично попросил Такаги.

Стоило замку разойтись, перед глазами оказался обугленный кусок плоти, который только некоторыми формами напоминал некогда здоровое человеческое тело. На нем не было глаз, не было носа или других выпуклостей — только слегка застывший в неком подобии улыбки рот. От тела все еще исходил жар, ввысь поднимались легкий клубы дыма, и эта картина, наверное, вызывала еще больше боли, чем моря крови, к которым уже пришлось привыкнуть.

— Амелия Акина, — с неловкой запинкой уточнил Илия. — Сгорела заживо в собственном пламени, забрав с собой почти сотню гвардейцев.

— Хватит! — тотчас вскрикнул Ашидо, мгновенно застегнув молнию обратно и отскочив от мешка. — Я больше не могу на это смотреть… Мне еще нужно поговорить с ранеными…

— Иди, Ашидо, — одобрительно кивнул Илия. — Тела никуда не денутся.

Недолго думая, пребывая в смешанных чувствах, Ашидо медленно зашагал в сторону первой попавшейся полевой палатки, минув компанию Солен и Луны, которые только молча наблюдали за происходящим. Легко приподняв штору на входе, герой оказался внутри доверху забитого помещения, где в основном были только люди из альянса орденов, но встречались и обычные гвардейцы, о положении которых говорила лежащая близ выздоравливающих солдатская форма. Присутствие лишь нескольких медиков говорило о том, что ситуация более-менее устаканилась, и жизни людей больше ничего не угрожало, оттого им оставалось только соблюдать постельный режим и постепенно приходить в себя.

Среди них была и Хорнет, которая подобно остальным лежала на импровизированной койке из каких-то подстилок на холодной земле, где лишь куча грелок спасали от переохлаждения. Девушка выглядела очень слабой, неспособной двигаться или даже говорить, ее кожа побледнела так, словно та готова в любой момент уйти на тот свет, и Ашидо обрадовал тот факт, что он все еще успевал застать ее живой. К тому же, компанию ей составляла столь же ослабевшая, но все еще стоящая на ногах Мива, которая поддерживала подругу в сознании, просто болтая с ней и не давая уснуть. Подойдя к девушке вплотную, Ашидо осторожно уселся рядом и ласково подхватил Ишимару под щеку, на что она неожиданно отреагировала.

— Ашидо, это ты? — вопросила Хорнет, тяжелыми и вялыми движениями правой руки ухватившись за кисть Такаги.

— Да, Хорнет, это я, — скрипя зубами от невообразимой волны чувств, промямлил Ашидо. — Я знал, что ты будешь ждать меня, поэтому и пришел.

— Я рада, — с улыбкой на лице пробормотала девушка. — Рада, что ты жив и нам больше ничего не угрожает.

— Как ты себя чувствуешь? — нехотя поинтересовался герой, боясь ударить по больному своей заботой.

— Паршиво, конечно, — недовольно фыркнула Ишимару, — но жить буду. Доктор Фишер сказал, что у меня тяжелая анемия, что телу критически не хватает кислорода и нужно оставаться в сознании, чтобы жить.

— Я стараюсь помогать ей все время правильно дышать, — вмешалась Мива. — Хорнет очень тяжело двигать легкими, но, если этого не делать, ей станет хуже.

— Спасибо, Мива, ты очень нам помогаешь, — одобрительно кивнул Ашидо. — Хорнет, как скоро ты сможешь снова встать на ноги?

— На ноги — наверное, никогда, — тяжело вздохнув, ответила девушка. — В ближайшее время присяду и смогу выпить кислородный коктейль, но не более. Доктор заверяет, что я больше не смогу ходить.

— Прости, это я виноват в том, что с тобой произошло, — сжав кулак от злобы к себе, протянул Ашидо. — Если бы я не дал слабину в самый ответственный момент, вы с Амелией могли бы вернуться домой здоровыми.

— Будь реалистом, дурень, — внезапно заспорила Хорнет. — Мы с самого начала вступили в неравный бой, и это был наш выбор. Уже забыл, как сам давал нам возможность развернуться и уйти?

— Разве такое было? — потерявшись в глубинах памяти, замешкался Такаги.

— Так или иначе я сумела сохранить себе жизнь, — с натяжкой улыбнулась девушка. — Тяжело, конечно, осознавать, что впереди у всех нас большие перемены, но, знаешь, весь страх перед неизвестным пропадает в тот же момент, когда я понимаю, что жива.

— Меня тоже это очень радует, — подхватил Ашидо. — Нам больше не нужно сражаться, тебе больше не нужно чем-то жертвовать. Живи, Хорнет, наслаждайся своей новой жизнью и ни в чем себе не отказывай — ты этого заслужила.

— Знаю, глупыш, — широко и искренне улыбнулась Хорнет. — Даже без ног, я уже сейчас чувствую себя живее, чем когда-либо. Спасибо, что подарил нам надежду, без тебя я бы могла так никогда и не решиться на этот отчаянный шаг. Ради ордена я пожертвовала всем своим состоянием и остатками личной жизни, но в конечном итоге все старания окупились. По крайней мере, я стараюсь в это верить.

— Я сделаю все для того, чтобы ты обрела намного больше, чем имела до встречи со мной, — наполнившись решимостью, пообещал Ашидо, сжав кисть девушки в ласковых объятиях рук.

— Кто бы мог подумать, — в ослабевшей манере усмехнулась Хорнет. — Тогда я думала, что ты своими гадкими намерениями пытаешься обидеть мою дорогую подругу, и гляди, к чему это привело.

— Кто бы мог подумать, — с тем же выражением улыбнулся Ашидо.

— Что стало с Юмико? — неожиданно вопросила Ишимару, но, получив в качестве ответа упирающийся в пол взгляд и гробовое молчание, сама все поняла. — В соседней палатке лежит Нао, загляни к ней тоже.

— Хочешь, чтобы я оставил тебя? — многозначно вопросил юноша.

— Все в порядке, Ашидо, — неловко усмехнулась Хорнет. — Теперь со мной все будет хорошо, не переживай об этом и не забивай голову лишними мыслями. Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Мы все благодарны, а коли так, будь добр, удели внимание каждому, кто сегодня сумел выжить.

— Хорошо, — умиротворенно кивнул Такаги. — Спасибо за все, Хорнет, отдыхай.

Выпустив из ласковой хватки ладонь девушки, Ашидо медленно поднялся на ноги, напоследок озарив на вид счастливую девушку своим взглядом, а затем устремился на выход, где его неожиданно уже за плотными шторами под светом полуденных лучей остановила Мива, бросившаяся вдогонку.

— Ашидо, можно отвлечь тебя на минутку? — с трепетом и неким внутренним блоком, который только мельком удалось преодолеть, вопросила девушка.

— Конечно, я всегда рад помочь таким близким сердцу людям, как ты, — одобрительно улыбнулся Такаги.

— Ну, — немного замявшись от смущающего ответа, промычала Мива, но, собравшись с мыслями, наконец заговорила. — Наверное, было бы правильно сначала поблагодарить тебя за все. Ты же знаешь, что мы с младшим братом росли в семье наркоманов, которые утопали в долгах. Конечно, тогда меня спасла Нао, но именно ты дал мне жилье, заботу и возможность наконец откреститься от прошлого, чтобы начать новую жизнь.

— Это наша общая заслуга, Мива, — улыбнулся Ашидо, погладив по голове девушку, что ту очень смутило.

— Да, ты прав, ведь если бы рядом не было Каспера и Итачи, с Киреем могло случиться что-то плохое, когда меня не было рядом, чтобы его защитить. Я положилась на орден и не пожалела об этом, — искренне улыбнувшись, умиротворенно улыбнулась девушка. — Теперь, наверное, можно задать главный вопрос.

— Я слушаю, — внимательно напрягся Ашидо.

— В следующем году мне уже будет шестнадцать, а это значит, что вскоре можно будет выйти замуж, — осторожно и издалека начала Мива. — Знаешь, я такой человек, которому тяжело будет справляться со всем в одиночку, и когда у всех нас будет своя жизнь, я не смогу рассчитывать на помощь так, как было прежде.

— Прошу, скажи прямо, — прервал Такаги, витая в разнообразных мыслях о таком длительном вступлении. — Я не осужу и не засмею тебя, о чем бы ты не просила. Будь честна с собой, или однажды станешь такой же, как я.

— Хорошо, — утвердительно и столь же замято кивнула Мива. — Пожалуйста, скажи, какие девушки нравятся Илии?

— Это и есть твой вопрос? — неловко усмехнулся от иронии Ашидо.

— Говорил же, что не будешь высмеивать! — чуть ли не плача от стыда, обидчиво промямлила девушка.

— Прости, я вовсе не высмеиваю твой вопрос, — заверил юноша, слегка преклонившись в знак уважения. — Мива, тебе не о чем переживать, не нужно греть голову о том, какие парням нравятся девушки, потому что все мы люди и все хорошие люди хотят однажды сойтись с таким же хорошим человеком. Илия уже достаточно взрослый и эмоционально зрелый, он не гоняется за фигурой и поведением, да и в целом, наверное, за женщинами. Коли хочешь высказаться ему о своих чувствах — скажи прямо, даже если это будет сложно.

— Я так не могу, — взгрустнув, повесила нос Мива. — Пусть между нами и промелькнула искра, мне все еще кажется, что этот человек слишком недостижим для меня, и придется много трудиться, чтобы получить шанс.

— «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть», — так однажды сказал мне один человек, — блеснул умом Ашидо. — Просто будь честна с собой и выскажи ему обо всем, что чувствуешь. Этот человек не из тех, кто обесценивает или отвергает чувства других — я сам в этом убедился. Будь смелой Мива, ты сегодня вышла на бой с тысячами гвардейцев, и разве какое-то признание дастся сложнее, чем это?

— Наверное, ты прав, — согласилась Мива. — Я попробую, даже если будет очень страшно.

— Молодец, я горжусь тем, как ты выросла, — ласково похвалил недотрогу Ашидо, столь же смущающе погладив по голове.

— Спасибо, за все спасибо, — напоследок поблагодарила Мива. — Не могу тебя больше задерживать, мне нужно быть с Хорнет.

— Конечно, иди, — одобрительно кивнул Ашидо, после чего разминулся с девушкой.

Пришла очередь Нао представить свои боевые ранения, и путь к ее палатке пролегал через компанию близнецов и «двоицы из семерки», как их прозвали знатоки. Минув компанию без прочего внимания и пройдя между черных мешков с телами по единственной неширокой тропинке, Ашидо нырнул внутрь полевой палатки, где почти сразу наткнулся взглядом на сестер, которые очень тепло и откровенно беседовали друг с другом. Девушки заприметили его только тогда, когда юноша оказался совсем рядом, что даже немного напугало Аой.

— Пришел-таки, герой наш, — невольно улыбнулась Нао, стоило Ашидо присесть.

— Что с твоими глазами? — вопросил Такаги, подметив то, как сильно они налились кровью, словно на месте белка было совсем не то, что должно было быть.

— Не бери в голову, — отмахнулась девушка. — Немного перенапряглась, стараясь не замерзнуть.

— Немного? — возмутилась Аой. — Да у тебя все сосуды полопались от напряжения! Ладно бы только на глазах, но нет — они по всему телу полопались!

— Не надо парить мне мозг, — дерзнула Нао. — Я себя прекрасно чувствую и совсем скоро встану на ноги. Ашидо, погляди лучше на Аой — она чертовски выросла, ты так не считаешь?

Стоило Нао подметить эту деталь, Ашидо пристально уставился на синевласую девушку, глаза которой больше не были разноцветными в знак внутреннего конфликта, а, напротив, обрели красивый единый розовый оттенок, который очень лаконично контрастировал с волосами. Очевидно, такое внимание смутило Аой, но она была рада, что теперь и другие окружающие подчеркивают то, как сильно девушка выросла по сравнению с тем, что было годом ранее.

— В этой истории всем нам пришлось переступить через себя, чтобы в конечном итоге оказаться здесь, — заговорила Нао. — Подумать только, даже грубость из меня выгнали своим теплом — ох уж этот «Спектр».

— Ашидо, у меня не было возможности познакомиться с тобой лично, но раз уж выпал такой шанс, то я представлюсь, как подобает, — ни с того ни с сего откровенно заговорила скромняшка рядом. — Меня зовут Аой Изуми, или, скорее, Аой Кишин — так будет правильнее. Я бы хотела поблагодарить тебя за то многое благо, которое ты принес в мою семью. Когда-то давно отец выгнал Нао из дворца за мелкую оплошность, и уже тогда все пошло под откос. Ты и твой орден приняли ее даже с таким дебильным характером, посеяли семя раздора между дворцом и народом, благодаря чему наш дядя смог спасти отца от влияния Эдварда и вразумить его раскаяться за все совершенное.

— Представь только, король Гармонии унизительно падает в ноги и вымаливает у своих дочерей прощение! — завелась Нао, перебив сестру. — Наверное, я только ради этого жила все эти годы, и благодаря твой воле, которую переняли другие, наши мечты наконец сбылись.

— Да, — кивнула Аой. — Теперь мы снова вместе, как было когда-то очень давно, и ничего этого не было бы без твоего вклада, Ашидо.

— Вы правда благодарны мне за это? — не веря в слова сестер, засомневался Такаги.

— Все упираешься, да упираешься, — недовольно фыркнула Нао. — Впереди наш ждет новая Гармония! Новый мир, в котором нет места прежнему раздору! Мы сами боролись за него и нет никакого смысла преуменьшать свои заслуги! Мы получили ту власть над собственными судьбами, которой желали, пусть и ценой стольких смертей. Так или иначе, я бы хотела извиниться за все то, что плохого сделала для тебя.

— Я уже давно простил тебя, Нао, — перебил Ашидо.

— Я серьезно, — подчеркнула девушка. — Вам многое пришлось вытерпеть, и я очень благодарна за то, что никто из ордена в конечном итоге не отвернулся от меня и не вышвырнул на улицу, как это было однажды. Я была готова отдать за вас жизнь, и сейчас очень рада, что в самом конце оказалась жива. Теперь я наконец могу снова вернуться в семью и начать жизнь с чистого листа. Ты вернул мне любимую всем сердцем сестру, и заслуживаешь той же любви в свой адрес.

— Это признание? — кокетливо и с насмешкой заголосила Аой.

— Я щас встану, — угрожающе пробурчала Нао.

— Лежи-лежи, — с той же доброй насмешкой успокоила ее сестра. — Ашидо, с твоего позволения, не могли бы мы с Нао побыть наедине?

— Как сами того пожелаете, — пошел навстречу Такаги.

— Не подумай ничего, мы очень рады видеть тебя живым, — объяснилась Нао. — Просто хочется после долгих лет разлуки наконец снова посекретничать с любимой сестрой.

— Я все понимаю, девочки, не буду вас отвлекать, — одобрительно кивнул Ашидо, после чего быстренько поднялся на ноги и устремился к выходу.

— Не забудь заглянуть к Мисато и Ринне — они в следующей палатке, — вдогонку прокричала Нао.

Вновь оказавшись на улице, Ашидо, недолго думая, двинулся к следующей палатке, застав перед ней компанию из верхушки ордена «Юнити», которые переговаривались между собой и некоторыми гвардейцами. Очевидно, завидев небезызвестного главу «Спектра», они привычно подозвали того к себе, словно тысячу раз так делали.

— Поздравляю, господин Такаги! — заголосил генерал Кафка. — Благодаря вам усилиям, упорному труду, лидерским качествам и несломимой воле обе стороны конфликта наконец пришли к пониманию друг друга! Сердечно благодарю и отдаю вам честь, как войну и новой легенде Гармонии!

— Не стоит, генерал, — отмахнулся Ашидо. — Результат оказался плачевнее, чем я себе представлял.

— Плачевнее? — усмехнулся Алан, выглянув из-за спины высокого генерала и показав свое мальчишечье озорство во всей красе. — Ашидо, посмотри, мы прямо сейчас разговариваем с гвардейцами, с которыми еще парой часов ранее сражались! Они тоже, кстати, люди неплохие, просто оказавшиеся в патовой безвыходной ситуации, которую разрешил ваш с Эдвардом бой.

— В коем-то веке ты говоришь что-то разумное, — с неким легким презрением пробормотала Милена. — Я и не думала, что ты можешь быть таким сильным, «Клинок Гармонии».

— Вспоминая нашу первую встречу, я все думаю, кем же ты стал, — снова вклинился Алан. — Тогда мы видели лишь потерянного мальчишку, который изо всех сил цеплялся за жизнь. Ты даже не думал сопротивляться, когда Милена наставила на тебя ствол, как будто пытался своей силой добра вразумить уличных бандитов! А сейчас что? Ты буквально один из самых сильнейших людей в Гармонии наравне с самим королем! Боюсь представить, что от меня осталось бы, реши мы сцепиться по какому-нибудь поводу!

— Алана хотел сказать, что вы заслужили свой титул, уважаемый, — поправил Фридрих. — Можете рассчитывать на сладкую жизнь, когда вся ситуация устаканится и мы выберем нового короля, а пока, могу я попросить вас от своего имени выслушать слова благодарности от наших солдат?

— Какие еще слова? — опешил Ашидо.

— Речь идет обо мне, многоуважаемый Тайкон, — перевел на себя внимание один молодой гвардеец без маски, которому едва перевалило за пятнадцать. — Я бы хотел поблагодарить вас за то, что вы сохранили мне жизнь. Наверное, вы не помните, но в том кровавом бою вы пнули меня ногой в лицо, вместо удара мечом. Не знаю, было ли это сделано специально или случайно, я все равно благодарен за то, что вы оставили меня в живых.

— Человеку на моем месте нужно извиняться, а не принимать благодарности, — заспорил Ашидо. — Среди пораженных гвардейцев могли быть близкие тебе люди, и мои поступки нельзя называть снисходительными или достойными благодарности, ведь я просто убивал тех, кто стоял на пути.

— Тем не менее прошу, примите мою благодарность, — в завершающем речь тоне произнес гвардеец, после чего замолчал и отошел в сторону.

— Что вы будете делать дальше, генерал? — с опаской поинтересовался Такаги, не зная, что ему самому делать. — Гвардия весь фактически распалась, режим пал, да и все мы обзавелись сомнительной репутацией.

— Расслабься, Ашидо, — уловив напряжение, успокоил Кафка. — После сегодняшнего дня нам остается только перелопатить всю систему, чтобы не устранять старые проблемы, а просто сделать так, чтобы их больше не было. Я возьму на себя ответственность за создание нового режима, а ты можешь быть свободен и не переживать за наказание или надобность делать что-то еще. Ты уже достаточно сделал, Ашидо, и я тебя уважаю, потому надеюсь не только на плодотворное сотрудничество в будущем, но и на дружбу.

— Добро, Фридрих, — согласился Такаги.

— Что ж, вижу, у тебя весьма забитый план, — напоследок подметил Кафка, после чего указал головой на палатку по левой стороне. — Там сейчас доктор Фишер и двое твоих друзей, и они в крайне плачевном состоянии.

— Что случилось? — испугался Ашидо.

— Спросишь у доктора, — отрезал Фридрих. — Иди.

Последовав совету генерала, Ашидо быстро спохватился и бросился в сторону палатки и, нырнув за шторы, практически врезался в доктора, который шел на выход.

— Ох, Такаги, я как раз за тобой, — с того же испугу слегка заикнулся Дэниел.

— Господи, — протянул Ашидо, едва завидев лежащую под окровавленной простыней Ринну.

— Постойте, Ашидо, — внезапно остановил юношу доктор, схватив того за плечо. — Миссис Регер сейчас в стабильном и относительно благоприятном состоянии — стоит начать с мисс Хагашиды.

— Прислушайся к доктору, — с дальнего угла комнаты заголосила Ринна хрипящим голосом.

Слегка повернув взгляд правее, Такаги уткнулся в картину того, как рыжеволосая девушка совсем безо всяких движений и признаков жизни лежит на более приличной по сравнению с остальными койке. Ее голова была скрыта под повязкой, и травму выдавало лишь едва различимое пятно пропитавшихся кровью бинтов. Рядом стоял уже знакомый аппарат ИВЛ, сигнализирующий о том, что бедная девушка находится не в том состоянии, чтобы самостоятельно дышать. Вблизи девушки на коленках сидела Итачи, которая тоже взялась из ниоткуда, и, судя по всему, та очень переживала за судьбу девушки.

— Что с ней, доктор? — вопросил Ашидо, пребывая в испуганном состоянии.

— Черепно-мозговая травма третьей степени в области затылка, — пояснил Фишер. — Когда люди из моей команды принесли ее сюда, раздробленные куски черепа Хагашиды врезались ей в мозг, и кровь лилась рекой, но, можете не переживать, мы уже извлекли все инородные предметы и наложили повязку.

— Как я могу не переживать, если она не приходит в сознание? — завелся Такаги.

— Мисато сейчас в глубокой коме, повреждения очень серьезные, что может отразится на ее умственных способностях в дальнейшем. Она по-прежнему реагирует на раздражители, не считая зрачков. Я лично займусь ее лечением и реабилитацией по возвращении в клинику, а пока не могу заранее прогнозировать результат — это зависит от нее.

Постепенно Ашидо подкрался поближе к бессознательной девушке и уселся рядом — напротив Итачи. Хотелось было дотронуться до нее, но какой-то внутренний блок не дал Такаги даже вытянуть руку, заставив лишь тихо смотреть и пребывать в отягощающих чувствах.

— Кто же сотворил с тобой такое? — с тяжестью протянул Ашидо.

— Бенедикт Майерс, должно быть, — заговорила Итачи. — Если верить рассказам Нао и Лаффи, он много кому насолил в комплексе, и Мисато не стала исключением.

— Насколько я знаю, он сейчас уже мертв, — сомневаясь и веря в правдоподобность собственных слов, замешкался Такаги.

— Да, его убила Лаффи, — подтвердила кошечка. — Приди она немного раньше, или не будь Мисато так уверена в правильности своих действий, все могло быть иначе.

— Прости, Мисато, я не смог бы за всеми усмотреть, — немного раскаиваясь, но понимая, что от действий юноши ничего не зависело, промямлил Ашидо.

— Все хорошо, Ашидо, она тебя не винит и ни на что не обижается, — поддержала Итачи. — Ты обязательно услышишь слова благодарности, когда Мисато проснется.

— Очень надеюсь, что это произойдет, — тяжело вздохнул Ашидо. — Доктор Фишер, Юмико тоже где-то здесь?

— Не могу точно сказать, — открестился Дэниел. — В последний раз информация по ее поискам поступала минут тридцать назад. Почему бы вам самому не присоединиться к группе и указать на место, где происходило сражение?

— Я не могу, Фишер, — с тяжестью промямлил Ашидо.

— Почему? — вопросила с какого-то перепугу Итачи.

— Потому что боюсь застать ее мертвой, — скрипя зубами и стараясь сдерживать эмоции, заскулил Такаги.

— Ну-ну, иди сюда! — внезапно подозвала парня к себе Ринна, так и желая отвлечь от дурных, но реалистичных мыслей.

Послушавшись и отойдя от прежней компании, Ашидо постепенно подкрался к койке Ринны, аккуратно присев на ее край, сторонясь крови, которой сам был усеян с ног до головы. Сама девушка выглядела здоровой на вид, не считая того, что у нее отсутствовала нижняя половина тела и правая рука по локоть, хотя, стоит отметить, порезы на щеках затянулись и лишь мельком бросались в глаза. Запачканные сальные длинные волосы ласково устилались на подушке, глаза блестели на свету и одновременно как-то необычно угасали, словно Ринна пытается скрыть какую-то внутреннюю боль.

— Все хорошо, Ашидо, Юмико скоро найдут и…

— Не нужно меня утешать, — в миг оборвал Такаги. — Я пришел сюда, чтобы посмотреть на ваше состояние и сказать спасибо за то, что следовали за мной до конца.

— Не стоит, мы сами тебе настолько же благодарны, — заспорила Ринна. — Пришлось немного попотеть, но в конце мы все равно победили. Чувство невероятное! Словно случилось что-то непостижимое!

— И поэтому ты не можешь залечиться, как прежде? — фыркнул Ашидо. — Пылкие чувства мешают?

— Хах, ты же не думал, что я бессмертна, — рассмеялась Ринна. — «Ген Х» чем-то похож на усиленные стволовые клетки, оттого имеет свои пределы, которых я достигла. Не думаю, что смогу залечиться, как прежде, но раз уж кровь больше не течет, есть возможность заменить прежние части тела такими же, как делала Мисато.

— Думаешь продолжить свою жизнь с искусственными ногами и рукой? — осторожно поинтересовался Ашидо.

— Почему бы и нет, — беззаботно подтвердила Регер. — Быть роботом круто: не мерзнешь, не чувствуешь боли, да и двигаться как-то проще. Я не унываю по этому поводу, и тебе не советую — так и до выгорания недалеко.

— Я уже давно выгорел, Ринна, — слегка улыбнувшись, выдал смешок Такаги.

— Ничего, время все залечит, — успокоила парня девушка. — Каспер уже передал тебе последние слова Наташи?

— Даже не знаю, о чем спрашивать в первую очередь: что случилось с Наташей или что тут забыли дети, — скользко и отчужденно пробормотал Ашидо.

— Наташа, к сожалению, не смогла дожить до нашей победы, — тяжело вздохнув, поведала Ринна. — Джозеф и Торин тоже погибли во время осады «Спектра», и лишь благодаря Касперу оставшимся удалось выбраться оттуда живыми. Он сейчас, должно быть, сидит где-то в компании людей «Юстиции» вместе с Киреем, и, наверное, будет лучше, если эти слова передам я.

— Что она сказала Касперу? — замерев в ожидании, вопросил Такаги.

— «Я была счастлива, работая с тобой, Ашидо», — повторила Ринна.

— Понятно, — уткнув взгляд в пол и снова скрывая слезы, протянул Ашидо.

— Мои слова были бы такими же, — подхватила какой-то странный настрой Регер. — Раз уж в далекое будущее смотреть бессмысленно, имей в виду, что я так бы и сказала, если бы пришлось уйти молча.

— Хорошо, Ринна, я запомню это на тот крайний случай, которого быть не должно, — кивнув и улыбнувшись в неодобряющем стиле проговорил Такаги.

Внезапно за пределами палатки послышались оживленные вскрики и звуки шагов, которые постепенно сближались с героем, пока в палатке не оказался какой-то обычный гвардеец в маске, выглядевший явно взбудораженным.

— Доктор Фишер, поисковая группа доставила Таканаши в лагерь! — отчитался он в полный голос.

— Юмико? — внезапно подскочил с места Ашидо, желая как можно скорее настичь свою возлюбленную, но какая-то часть подсознания заявила, что неправильно было бы бросать Ринну в таком состоянии.

— Иди уже, горе муженек, — широко улыбнулась Регер, так и читая все мысли Такаги по лицу.

Недолго думая, Ашидо ловко выскочил из палатки, чуть не сбив с ног гвардейца, который даже отойти в сторону не успел, однако вскоре последовал за ним, как и Итачи, которая столь же быстро подорвалась с места. К двоице должен был присоединиться Фишер как ответственный за состояние раненых в бою, но внезапный возглас девушки с угла палатки его остановил.

— Доктор Фишер! Могу я вас попросить о чем-то в последний раз? — привлекала к себе внимание Ринна.

— Да, конечно, что такое? — вопросил Дэниел, присев рядом и ожидая услышать жалобы на боль.

— Это моя последняя просьба, Дэниел, — поведала Регер. — Прошу, отнеситесь к ней со всей серьезностью и решимостью, потому что мне больше не на кого положиться в этом вопросе.

— Я слушаю, Ринна, — согласно кивнул он.

— Я видела у вас на столе тиопентал натрия, — начала объяснять суть просьбы девушка, но вскоре оказалась перебитой.

— Вам больно? — забеспокоился Фишер. — Хорошо, я введу наркоз.

— Сверхдозу, — оборвала Ринна.

— Чего? — опешил доктор.

— Прошу, убейте меня, Дэниел, — взмолилась девушка, по щекам которой внезапно потекли слезы, а единственная рука схватилась за белый халат мужчины. — Я больше никого не могу об этом попросить, ведь все мои друзья не смогут решиться на такой шаг, а другие люди не смогут сделать это безболезненно. К тому же, я хочу умереть от рук человека, который так сильно похож на моего мужа.

— Ринна, ты чего? — пребывая в состоянии глубокого непонимания, замешкался доктор. — Ты же всего минуту назад горела желанием жить. Откуда такая серьезность?

— Это была ложь, доктор, — пояснила Регер. — Я не смогла бы сказать Ашидо о своих намерениях — ему итак досталось больше всех. Прошу, я просто хочу спокойно умереть, глядя на вас и вспоминая Артура. Знаю, это звучит глупо, но я уже давно решила, но сначала отплачу этим людям добром на то добро, которое они мне дали, и теперь ничего уже не держит меня в этом мире. Я не остаться на всю жизнь инвалидом или стать роботом, который собственных мышц не чувствует.

— А твоя цель в жизни? — продолжал упираться Фишер. — Если ты говоришь о том Артуре, о котором я думаю, то вы всегда хотели создать такой препарат, который будет продлевать жизнь людям. Ты уже показала всю решимость и мощь этого генома на себе, и сейчас хочешь отказаться от вашей общей мечты?

— Эта мечта того не стоила, доктор, — уставилась в потолок Ринна, выпустив из руки халат. — В погоне за бессмертием люди доводят и себя и других до безумия, и я по себе это знаю. Еще до появления «Гена Х» Артур расстался с жизнью из-за работы над ним, а я лишилась любимого мужа еще до свадьбы. Новой Гармонии не нужен новый хаос, а мне не нужна жизнь, в которой я уже не смогу быть собой. Единственное, чего я прошу — ввести мне в вену сверхдозу тиопентала натрия, чтобы я могла спокойно уйти. Пойдете ли вы мне навстречу, доктор?

— Мне будет тяжело это сделать, — опустив голову в пол, промямлил Фишер.

— Просто смотрите на мое лицо и делайте, что должны — вас не будут мучать терзания совести, это я гарантирую, — заверила Регер.

— Это твой финальный ответ? — напоследок уточнил Дэниел.

— Да, прошу, — исполняясь решимостью, промямлила Ринна.

Пусть с неким отторжением и смешанными чувствами, доктор Фишер пошел навстречу девушке, осторожно заполнив большой шприц желаемым веществом, и уже через минуту оказался рядом, держа в ладони ее единственную здоровую руку, готовясь ввести иглу. Все это время оба молчали, но Ринна не переставала улыбаться, словно с каждой секундой испытывает не страх перед смертью, а облегчение от того, что ее решение кто-то поддержал.

Немного замешкавшись в процессе, Дэниел постепенно пришел в себя и медленно ввел тиопентал натрия в сверхтерапевтической дозировке в вену девушки, а когда процесс был закончен, тот вынул иглу, забросил шприц куда-то на тумбу с приборами, а сам встал напротив, наблюдая за выражением лица девушки.

— Мне становится легче, доктор, — уже через какие-то считанные секунды произнесла Ринна. — Спасибо вам за то, что решились и помогли мне облегчить ношу. Покуда я еще жива, то буду до последней секунды за все благодарна.

— Покойся с миром, Ринна Регер, — полушепотом произнес Фишер, глядя на счастливое лицо и сохраняя свою невозмутимость только из-за того, что девушка не соврала, говоря о том, что отягощающих чувств не будет. — Твое имя навсегда останется в истории Гармонии, как и имя твоего мужа.

— Спасибо, доктор… Спасибо, «Спектр»… Спасибо, Артур…

Спустя несколько мгновений глаза девушки постепенно сомкнулись, ее голос утих, а дыхание прекратилось. Приложив пальцы к шее, Дэниел зафиксировал угасание сердечного ритма, и уже через десяток минут мог бы констатировать смерть, но только сейчас он задумался о том, что скажут другие. Коли взял на себя ответственность — придется отвечать. Но пока остается только одно — увидеть лицо той девушки, которую он своими силами взрастил и полюбил, как собственное дитя. Доктор желал лишь увидеть ее такой же, как и всегда — живой.

***

В звуках множественных шагов навстречу поисковой группе устремились много людей, желавших своими глазами увидеть то, что постигло Юмико, и впереди всех как всегда был Ашидо, который, сломя голову, бежал не оборачиваясь, будучи ведомым смешанными чувствами от желания увидеть возлюбленную хотя бы еще один раз до нежелания признавать, что ее уже нет в живых. Стоило подойти поближе к троице гвардейцев и еще нескольким людям из альянса орденов, в руках у одного из таких оказалось бездыханное тело, которое можно было узнать за километр. Девушка безжизненно свисала с рук мужчины, ее кимоно покрылось красными пятнами, которые перетекали в одинокие капельки крови, капающие на землю без остановки. Ее ласковые волосы развивались на ветру, пока сомкнувшиеся глаза недвижимо скрывались под закрытыми веками.

— Дайте мне ее сюда, — первое, что услышали люди из группы, стоило подойти Ашидо поближе.

Вытянув вперед руки под спину и под колени, Такаги перехватил тело девушки и крепкой хваткой прижал его у груди, медленно сползая к земле, пока в конечном итоге не оказался на коленях, все так же сжимая любимую в грубых руках. Сердце героя наполнилось скорбью от осознания, что Юмико больше не дышит, что она больше не может взглянуть ему в глаза и ласковым голосом произнести те заветные слова, которых так не хватает. В глубине души он знал, что это был конец для нее, но все равно продолжал верить и надеяться, что вот уже скоро она вновь откроет глаза, снова положит свою тонкую женскую ручку ему на щеку, а потом скажет, что за время разлуки очень соскучилась, и отныне хочет проводить с Ашидо больше времени, чем приходилось раньше.

Постепенно поисковая группа разошлась в стороны, лишь бы не мешать своим присутствием скорбящему непредсказуемому человеку, а в это время подтянулись остальные следовавшие за героем: близнецы Кишины, Войд, Аой, генерал Кафка, Солен и Луна, Мива, капитан Дорн в компании Лаффи, а также сам доктор Фишер, успевший по пути прихватить пару медиков, которые, лишь завидев происходящее, застыли на месте, будучи не в силах подойти поближе. Все они смотрели на спину Такаги, прекрасно понимая, какие эмоции тот испытывает, все время всхлипывая и поглаживая мертвую девушку по голове, заливая ее лицо собственными слезами.

— Прошу, скажи что-нибудь, Юми, — полушепотом приговаривал Ашидо. — Не уходи, я не хочу, чтобы ты оставляла меня…

Больше всего трагедии в картину привносил факт беременности Юмико, которая уже почти месяц носила в животе ребенка, пусть и не запланированного, но такого желанного. Это мог быть и мальчик, могла быть и девочка, а, возможно, даже двойня, но теперь, когда мама не успевших увидеть свет детей утонула в озере смерти, не оставалось ничего, кроме как скорбеть по утрате, проклиная все то, ради чего все сражались. Ашидо мог бы силой принудить ее остаться, мог бы уберечь от трудностей общего выбора, но он этого не сделал, поверив в решимость и стойкость возлюбленной, которая до самого конца не заставляла в себе усомниться, чего не скажешь об Ашидо.

— Наверное, это самая тяжкая из всех потерь за сегодня, — тихим голосом пробормотал Бартон. — Насколько она была ему дорога?

— Я был в памяти многих людей и могу сказать, что Юмико была дорога всем, а для него она значила все, — объяснил Илия. — Наверное, не будь на пути Ашидо этой девушки, он мог бы никогда не ступить на этот путь, ведь именно она воодушевила его на то, чтобы бороться против тебя.

— Даже не знаю, как это воспринимать, — многозначно пропыхтел Бартон. — Стало быть, тогда я тоже так выглядел — какое же паршивое чувство.

— Потерять самого близкого человека в самый неожиданный момент означает быть сломленным на долгие годы, — столь же тяжело вздохнула вмешавшаяся в разговор Солен. — Как думаете, можем ли мы сделать что-то такое, что могло бы облегчить его ношу?

— По крайней мере сейчас мы способны помочь лишь тем, что будем стоять в стороне и не вмешиваться, — подумал вслух Фридрих.

Наверное, в такой ситуации было бы правильнее и вправду стоять в стороне, не навязываясь горюющему своими попытками как-то помочь, но нашлась среди толпы такая особа, которая никогда не вписывалась в большинство.

— Чего нос повесили, олухи? — возмутилась Лаффи, встав напротив близнецов. — Разве это называется поддержкой?

— Лаффи, не время буянить, — успокоил ее Илия. — Коли в тебе есть сочувствие к Ашидо, которого мы так уважаем, постарайся хотя бы быть тише.

— Дай сюда очки! — внезапно вскрикнула она, нырнув рукой в одну из поясных сумок Илии, стараясь что-то отыскать.

— Держи, он оставил их в лагере, — вмешался Бартон, протянув девушке небезызвестные в своей роли очки с фиолетовыми линзами.

Недолго думая, Лаффи выхватила из рук Бартона очки, а затем сразу же пустилась на сближение с Ашидо, надевая их на голову на ходу. Оказавшись почти вплотную, она замерла прямо над парой, пристально разглядывая хоть что-то, что могло бы зацепиться глазами, и одна такая деталь ее смутила.

— Что означают червяки в голове? — громко вопросила девушка, не переставая вглядываться и не отпуская регуляторы кратности увеличения на оправе.

— Черт возьми, — внезапно спохватился Илия, тотчас бросившись на сближение, на ходу надевая на левую руку кожаную перчатку.

Чего бы он не хотел реализовать — ничего бы не вышло, ведь все линзы, которыми некогда владел алхимик, рассыпались где-то на поле, из-за чего сумка, хранящая в себе десяток стекляшек, оказалась пуста. Казалось, ситуация безвыходная, но Бартон снова внезапно вмешался, постепенно подняв ввысь левую руку в той же кожаной перчатке с коричневой линзой, по мере чего земля близ парочки собралась в одном месте, образовав гладкую на всей поверхности платформу из почвы. Следом за этим, Кишин младший подбежал к Ашидо и уселся рядом с таким лицом, словно происходит что-то экстремальное.

— Положи ее на платформу, — скомандовал Бартон.

— К чему все это? — скорбящим голосом вопросил Ашидо.

— Ты же хочешь ее спасти? — заверяя в чем-то невозможном, продолжил подстрекать он, и, увидев нотку одобрения, продолжил. — Сделай это!

Недолго думая, Ашидо последовал совету и поднялся на ноги вместе с телом Юмико, которое спустя пару широких шагов осторожно положил на платформу, полностью выпустив из рук и оставив лежать на едва теплой от алхимического вмешательства земле. В это время Илия уже успел отнять у Лаффи очки, которые сам надел на голову, имея возможность посмотреть на девушку теми глазами, которыми смотрела беловласая бунтарка. Стоило лишь мельком заприметить движение в голове, Илия сразу все понял, и был готов вынести свой вердикт о состоянии Юмико, но одна деталь сильно его смутила, что требовало мнения кого-то знающего в сфере алхимии.

— Бартон, взгляни, — попросил он, сняв с головы очки и протянув брату.

Стоило Кишину младшему тоже оказаться в другой зоне восприятия, он аналогично замер на месте, понимая, что хотел сказать старший брат, и даже имея возможность дополнить его теорию.

— Она не мертва, — однозначно заявил Бартон.

— Что? — в унисон воскликнули присутствующие, не понимая, о чем таком говорят эти двое.

— Видишь! — вскрикнула Лаффи, наехав на Илию. — Она вполне могла быть в том же состоянии, в котором была я, и, судя по твоей реакции, так оно и есть! Скажи ему, Илия!

— Ашидо, мы можем спасти Юмико, — с долей сокрытой радости обнадежил Кишин.

— Как? — тотчас прибыл в непонимание Такаги. — Мертвых нельзя вернуть к жизни! Я слушал ее сердце, ритма которого не было, я старался уловить ее дыхание, но его тоже не было! Как такое возможно?

— Вы все похоронили меня, когда я была в таком же состоянии! — снова завелась Лаффи. — Если бы тогда все знали, что делать, я бы сейчас была на ее месте, не имея надобности быть преждевременно погребенной!

— Ашидо, ее мозг продолжает жить, несмотря на те несколько часов, которые Юмико провела в одиночестве уже после предполагаемой смерти, — объяснил Илия. — Эта ситуация поразительно идентична судьбе Лаффи, и теперь мы можем с уверенностью полагать, что раз уж это сработало единожды, может сработать и во второй раз.

— Тогда, если есть шанс вернуть ее мне, сделайте хоть что-то! — взмолился Ашидо.

— Мы сделаем, Ашидо, но тебе придется принять очень сложное решение, — заявил Илия.

— О чем ты? — вопросил Такаги.

— В ее теле жив не только мозг, — подметил Кишин младший. — Судя по пятнам энтропиума, вокруг матки образовалось что-то вроде прочного кокона, который ее защищает, исходя из чего можно предположить, что отличная по цвету энергия внутри — это живой плод.

— Коротко говоря, жива не только сама Юмико, но и твой ребенок, — уточнил Илия.

— Какое решение я должен принять? — затерялся в непонимании Ашидо. — Если вы можете вернуть ее к жизни, прошу, сделайте это! Она очень мне дорога!

— Ты не понимаешь, Ашидо, — склонил голову Илия. — Никто кроме меня и Лаффи до конца не понимает, что происходит, поэтому придется объяснить, и из моего объяснения следует выбор. Раз уж ее матка окружена коконом, это значит, что перед смертью Юмико спасала ребенка, а не себя, и даже сейчас она продолжает подсознательно бороться за его жизнь, даже не принадлежа этому миру. Судя по месту удара, который, предполагаемо, нанес Эдвард в живот, лезвие должно было рассечь все внутренности, но матка осталась цела.

— Она защитила нашего ребенка ценой собственной жизни? — ужаснулся от подробностей Ашидо.

— Полагаю, что так, — согласился Кишин старший. — Я мог бы проделать с ней то же, что и с Лаффи, но в таком случае я не могу гарантировать сохранность ребенка. Если мы поместим Юмико в Бездну через «энтропогранум», уже меньше чем через месяц она будет жива, но вы оба потеряете ребенка, но, если возлюбленная для тебя не будет дороже, чем сын или дочь, мы могли бы извлечь матку и вырастить плод искусственным путем — технологии позволяют.

— Разве нет промежуточного варианта? — взмолился Такаги, рассчитывая хоть на что-то с замахом на большее. — Разве мы не можем спасти и ее и ребенка?

— Теоретически это возможно, но у нас нет ресурсов для реализации на практике, — отстранился Илия. — Чтобы вырвать Юмико с того света, нужно пропустить через ее тело огромное скопление свободных энтропиумных частиц, которые должны быть чище и ласковее, чем у кого-либо из нас. Даже если найдется способ это воплотить, этот энтропиум не должен задеть матку, чтобы не вызвать у плода перегрузку энтропиумом, которая гарантировано убьет его в первые же секунды.

— Другими словами воплотить обе возможности в реальность мог бы чертовски сильный шепот с идеальными навыками контроля энтропиума, — дополнил Бартон. — Я не знал никого такого, кто взял бы на себя такую колоссальную ответственность, даже имея возможность помочь.

— Так или иначе тебе остается только сделать выбор, — продолжил Илия. — Спешить нам некуда, тело еще сутки будет оставаться в неизменном состоянии. Хорошо подумай над своим решением: Юмико или ребенок.

С этими словами оба брата тяжело выдохнули, склонив головы к земле, а после отошли в сторону и уселись на траву в ожидании ответа от Ашидо, на плечи которого свалился самый сложный выбор в его жизни, ведь он не мог однозначно сказать, кто ему был дороже. «За двумя зайцами погонишься, никого не поймаешь», — всем известная пословица, которая как никогда кстати вписывалась в ситуацию, патовость которой понимали все. Стоит отдать должное тем, кто не стал навязывать герою свое «правильное» или «авторитетное» мнение, оставив тому возможность сделать выбор самому, из-за чего тот с тяжким грузом на душе бесчувственно уселся на землю, словно растеряв все иные чувства, которые делали его живым, оставшись наедине только с одним вопросом, решение которого не позволяет промедлить.

Близнецы же, покуда выпала свободная минутка отвлечься от предстоящей ответственной работы, застыли на месте и молча сидели, пялясь на безжизненное тело девушки. Илия даже необычно для себя сдернул с волос резинку, что придавало им форму позади, дав волосам возможность расслабиться, просто свисая за спиной. Бартон же наполнился смешанными чувствами и воспоминаниями о прошлом, отчего невольно вынул из-под одеяния «Калейдоскоп», став пристально его разглядывать, вспоминая о том, как этот меч появился на свет. В какой-то момент к компании присоединилась Войд, но не для того, чтобы поговорить или посочувствовать, а чтобы попытаться отнять у Кишина младшего привлекательную игрушку.

— Что ты делаешь, блин? — возмутился Бартон, одернувшись от цепких рук гуманоида, которые вскоре пришлось отбивать из-за настырного желания отнять меч.

— «Калейдоскоп» — меч, что должен был превзойти «Костолом», — внезапно залепетала Войд. — Величайшее творение безымянного кузнеца, посох, подчиняющий себе силу энтропиума, гибкое орудие, меняющее форму по воле хозяина. Эта штука — моя!

— Отвали, Лис, достали уже твои выходки, — снова отмахнулся Бартон, но уже секундой позже замер в неподдельном шоке, словно произошло что-то такое, что тотчас перевернуло жизнь с ног на голову.

— Что вы только что сказали? — с той же бурей ужасающих сознание эмоций вопросил Илия.

— Какого…

— Бартон, отдай ей меч! — настойчиво приказал Илия, не принимая отказа.

Прислушавшись, Кишин младший протянул «Калейдоскоп» Войд, которая тотчас выхватила его, прижав к груди, словно грудничка, принявшись вертеться из стороны в сторону и лелеять меч, как не бывает ни у одного человека в здравом уме.

— Ты подумал о том же, о чем и я? — вопросил Бартон.

— Мы не могли ошибиться сразу вдвоем, — подтвердил Илия. — Войд, скажи нам, откуда взялась эта штука у тебя в руках?

— Как откуда? — опешила Войд. — Из самых преисподней божественной кузни! Где еще могли выковать такое произведение искусства?

— Что происходит? — оторопел уже и запечатлевший глазами зрелище Ашидо. — О чем она вообще говорит?

— Постой, — внезапно осознал Илия, нырнув рукой в сумку и вынув знакомую идеально гладкую сферу. — В теле Войд объем энтропиума просто огромный, а «Семя Разлома», к которому так рвался Эдвард, образовано из чистого энтропиума, вытекающего из Бездны. К тому же, Войд контролирует его так, словно это не просто часть ее тела, а все нервы и клетки, которым даже приказа давать не нужно.

— Ты хочешь доверить ей возвращение Юмико к жизни? — возмутился Бартон. — Это очень плохая идея, брат!

— Не ей, — отрезал Илия. — Ему.

— И тебе понадобиться моя помощь, верно? — уже поумерив пыл и догадавшись, что задумал брат, подхватил Бартон.

— Да, давай сделаем это, Бартон, — исполняясь решимостью, кивнул Илия.

В эту же секунду оба близнеца подскочили с земли и встали напротив Войд, пристально уставившись на нее такими взглядами, в которых могло читаться все, что угодно, но больше всего их наполняла решимость. Никто не понимал, что происходит в этот момент, но эти двое так были уверены в иллюзорной догадке, которая пришла в голову им одновременно, что вскоре перешли к действиям.

— Войд, внимательно смотри в глаза сначала мне, а затем Бартону, — подсказывал Илия. — Может быть неприятно, обидно и даже душераздирающе больно, но ты все это должна выдержать, потому что вся надежда теперь только на тебя.

— Зачем мне это делать? — непонимающе вопросила Войд.

— Ради Ашидо, — пояснил Илия. — Любые добрые поступки требуют чего-то такого взамен. Вспомни, как много он для тебя сделал, вспомни, как много теплых чувств и новых эмоций он тебе принес.

— Цветы, — вдруг задумалась Войд. — Мороженное… Итачи… друзья… веселье… помощь… любовь… надежда… жизнь…

— Прошу, Войд, помоги ему, — продолжил Илия. — Раз он был для тебя самым дорогим другом, время стать самым дорогим другом для него.

— Я стану! — решительно воскликнула Войд. — Ашидо, я помогу тебе! Помогу всем, чем смогу!

— Отлично, — кивнул Бартон. — А теперь делай так, как сказал Илия.

— Будьте наготове, — предостерег окружающих Илия. — Мы не знаем, чего ожидать.

Так, началось то самое событие, которое распланировали у себя в голове близнецы, но оно с самого начала дало трещину, которая, наверное, послужила больше на благо, чем принесло убытки. Войд тяжело было переключаться между взглядами мужчин, потому она постараюсь смотреть одновременно на двоих, учитывая то, как близко они стояли друг к другу.

— «Шиирацу»! — одновременно воскликнули братья, после чего тело Войд неожиданно вздрогнуло.

Волна воспоминаний захлестнула гуманоида, среди которых были как самые теплые, так и самые болезненные, и все они сводились к одному — Войд смотрела на себя глазами близнецов, видела себя такой, какой ее запомнили другие, испытывала те чувства, которые, как казалось этим двоим, испытывал человек, которому всегда принадлежало это пустое подобное человеку тело. Она вспомнила все, каждый фрагмент своей жизни, каждое прожитое мгновение, и началось все это с какого-то на первый взгляд бессмысленного лепетания о «Калейдоскопе». Лишь эта скользкая мысль натолкнула Войд на то, что она не могла бы просто так присвоить себе чей-то меч ювелирной работы — это был ее меч. Это она его спроектировала, это она его собрала и всю жизнь носила близ сердца, потому что «Калейдоскоп» был дорог ей настолько, что даже спустя тысячи лет в заточении она о нем не забыла.

Едва действие «шиирацу» развеялось, из глаз Войд впервые в жизни полились горькие слезы, стекая по щекам к подбородку и капая на пол. Ее взгляд казался стеклянным, но в то же время был наполнен жизнью в тысячу раз больше, чем когда-либо еще. Это были истинные чувства Войд, которых она когда-то лишилась, утратив всякое понимание, почему люди плачут и что в этом такого особенного, но сегодня она как никогда прежде все понимала, отчего погрузилась в непреодолимую штормовую волну тяжких ушедших воспоминаний, и лишь братья-близнецы знали о том, что она сейчас чувствует.

— Как тебя зовут? — осторожно спросил Илия, ласково взяв Войд за плечи.

— Арамис… Лоуренс, — растянуто и вздрогнув протянула Войд, которую уже нельзя было привычно так называть.

— Тише-тише, приди в себя, — успокаивал он. — Помнишь меня? Илия — твой давний друг и товарищ, мы много времени проводили вместе, это мой меч назывался «Костоломом», который превзошел твой «Калейдоскоп».

— Илия… Кишин? — столь же отчужденно мямлил Арамис.

— Да, это я, Лис, — умиротворенно улыбнулся Илия, после чего отошел в сторону и указал на брата. — Смотри, а это Бартон — мой брат-близнец и такой же хороший для тебя друг.

— Бартон… Кишин, «Ящик Пандоры», — точно подметил он.

— Ты помнишь Ашидо? — напоследок вопросил Илия. — Тот черноволосый юноша с красными глазами, твой лучший друг в этом мире, который сделал для тебя очень много значимых вещей.

— Ашидо Такаги, — уже более собранным голосом произнес Лис, после чего внезапно приподнял голову и пришел в себя. — Дай сюда!

С большой силой оттолкнув Илию на землю, тот неожиданно выхватил из рук Бартона «Семя», которое брат заранее тому передал, а после быстрым и уверенным шагом Лис зашагал навстречу Юмико, минуя любые преграды одним только устрашающим видом. По дороге он ловко сбросил с себя маленького размера ботинки: сначала с левой ноги, а затем с правой. А уже после быстро расстегнул молнию огромной теплой серой кофты, которая отныне казалась больше отягощающей, чем приятной или стильной, сбросив ее на землю и оставив позади. Очевидно, такая картина повергла всех в шок, и многие уже готовы были взяться за мечи, опасаясь, что ничего хорошего от новой Войд с «Семенем» в руках ожидать не стоит, но почему-то никто не решался подойти.

— Стой, — внезапно остановил решительного гуманоида Ашидо, схватив за плечо, и тот на удивление поддался, замерев на месте. — Кто ты?

— Для тебя — Войд, для друзей — Войд, для близнецов — Лис, а для чужих — смерть, — однозначно и устрашающе прорычал Арамис.

— Что ты собираешься делать? — осторожно поинтересовался Такаги.

— Возвращать долг, — столь же немногозначно ответил Лис. — Ты ведь хочешь, чтобы я спас Юмико?

— Хочу, — одобрительно кивнул Ашидо.

— Тогда, отпусти меня и смотри, — скомандовал он. — Ты слишком дорог мне, чтобы проигнорировать крик о помощи. Запомни меня, как Войд, даже если после этого я не смогу быть на нее похож. И спасибо тебе за все, друг.

Разминувшись с Ашидо самым нелепым и странным образом, обнаженный Лис безо всяких половых признаков, но столь же напрягающий своим видом, сблизился с телом Юмико и встал сверху, раздвинув ноги так, чтобы она оказалась между них. Какое-то время он старательно обдумывал свои действия, скрывая лицо под плотными иссушенными серыми волосами, пока в определенный момент не обернулся, озарив своим вниманием всех любопытных и растерянных присутствующих.

— Мне нужно пропустить через ее тело чистый свободный энтропиум, минуя матку, правильно? — огласил вопрос Лис.

— Да, но нужно рассчитать количество! — предостерег Илия, крича с расстояния около пяти метров.

— Доверьтесь мне, я смогу вовремя остановиться, — заверил Арамис. — Синевласая девушка, тебя ведь Аой зовут?

— Д-да, — не ожидая такого внимания, задрожала от испуга принцесса.

— Как только я начну, нас обоих вдавит в пол гравитацией, — поведал Лоуренс. — Если память меня не подводит, ты хорошо разбираешься в силе и векторах массовой гравитации. Можешь создать противодействие от поверхности земли к нам?

— Д-да, могу, — кивнула Аой. — Но какой силы оно должно быть?

— Придется думать экстремально, — пробурчал Лис. — Тебе лишь нужно сохранять наше положение на месте — ни выше, ни ниже.

— Выложусь на полную! — уверено воскликнула девушка.

— Что ж, приступим, — однозначно заявил Арамис, после чего поднял левую руку с «Семенем» вверх, а правую осторожно просунул в рваное отверстие окровавленного кимоно, положив ту на голую кожу, чтобы иметь с ней прямой контакт. После глубокого вдоха, настраивающего на предстоящий груз ответственности, Арамис взглядом уловил готовность вытянувшей вперед руки Аой, а затем незамедлительно приступил к процессу.

Внезапно все вокруг засияло в свете яркой белой вспышки, которая постепенно рассеялась, оставив вид того, как Лис в неизменной позе стоит над телом Юмико, светясь так, словно внутри него заточена гирлянда. В этом свете можно было выделить два отчетливых потока бело-сиреневой энергии, которая текла от «Семени» по рукам к телу Юмико, а затем возвращалась назад, будто замыкая круг циркулирующего чистого энтропиума. Постепенно поток ускорялся, и ноги гуманоида стали погружаться в землю, как и тело девушки, которое слегка накренилось из-за давления, что не могла не заметить Аой, тотчас приступившая к тому, о чем просил нежданный герой-спаситель. Так в окружении появилась розовая завеса, сигнализирующая о стараниях Аой создавать требуемое противодействие, с чем она блестяще справлялась. Конечно, постепенно становилось все сложнее и сложнее поддерживать баланс, но Аой так старалась, что на изысканной женской коже сами собой мелькнули вынырнувшие от напряжения вены.

Так продолжалось еще несколько минут, пока свет не стал затухать, а то напряжение, которое испытывала Аой, сходило на нет, и в конечном итоге все вокруг снова озарилось лучами полуденного солнца, где зелень уже не казалась голубой от исходящей энергии, а наконец обрела свой привычный оттенок. Едва процесс прервался то ли на успехе, то ли на неудаче, Лис, которого сложно было с непривычки звать иначе, чем Войд, чуть ли не замертво упал на землю, ослабев настолько, что ноги больше не держали тело, а пальцы не могли цепко впиваться в «Семя». Он с грохотом рухнул на спину рядом с платформой, чем сразу привлек к себе тонну внимания, но в первую очередь от близнецов.

Илия и Бартон тотчас кинулись к Арамису, и первым настигнувший его Кишин младший подхватил друга под спину и голову, закинув их на колени вместе с тем, как быстро уселся.

— Что с тобой, Лис? — испугался Илия, присев напротив прямо по направлению взгляда. — Ты можешь говорить?

— Ох, все в норме, — ответил Лоуренс, пытаясь говорить разборчиво. — Перенапрягся чутка, но дело сделано.

— Войд! — подбежал пришедший в себя Ашидо, аналогично испугавшись за жизнь дорого друга. — Ты в порядке? Не ранена?

— Обидно, знаешь ли, когда мужика называют в женском роде, — усмехнулся Лис. — Ладно, оставим Арамиса в прошлом — так всем будет проще. Зови меня просто Войд, как прежде, и старайся не путаться в местоимениях, Ашидо.

— Хорошо, Войд, — одобрительно кивнул Ашидо. — Может, скажешь мне, все ли с тобой хорошо? Я ведь переживаю.

— Со мной все отлично, — довольно ухмыльнулся Войд, — как и с твоей подружкой — взгляни сам.

Стоило Ашидо обернуться, как он застал перед глазами немыслимую картину — Юмико с некой тяжестью и непониманием происходящего старательно пыталась подняться ноги, имея лишь силы опереться на локоть и слегка приподняться над землей, пока окружающие, пребывая в невероятном шоке, могли лишь взглядом пилить чуть ли не восставшую из мертвых девушку.

— Ю-юмико? — дрожащим голосом заскрипел Ашидо, но уже через мгновение на его лице мелькнула широкая улыбка, а рот сам собой раскрылся в радости. — Юмико!

Бросившись к возлюбленной, Ашидо тотчас запрыгнул на платформу и уселся рядом, поддерживающими движениями уложив девушку себе на ноги, и та в свою очередь легко поддалась, пребывая в таком уязвимом состоянии, в котором ее легко было обидеть. Стоило парню мельком взглянуть в эти живые зеленые глаза, в нем сию секунду проснулись все самые теплые и счастливые чувства, словно их разлука продлилась целую вечность. Глядя на то, как привычно она моргает, как шевелит бровями и старается заговорить, как пытается протянуть руку к заветному лицу любимого человека, Ашидо за считанные мгновения разрыдался, как меленький ребенок, заливаясь бесконечным потоком слез радости от возвращения Юмико.

— Юмико, это я, Ашидо — твой любимый, — ласково приговаривал он. — Я здесь, теперь все хорошо, нам больше не нужно сражаться и больше нечего бояться! Ты жива, солнце, ты вернулась ко мне и теперь у нас все будет хорошо!

— А-ашидо? — ослабевшим голосом протянула девушка. — Ашидо, это ты?

— Да, Юми, это я, — все больше наполняясь слезами, мямлил Такаги. — Я так рад, Господи, так рад, что ты вернулась! Ничего не говори, просто смотри на меня! Мы победили, Юмико — победили! Мы с тобой выжили и смогли достичь нашей мечты!

— Ашидо, — с тяжестью, но искренне улыбнулась Юмико, положив руку на щеку возлюбленному. — Что здесь произошло, пока я спала?

— Не думай, просто отдыхай, мы теперь в безопасности и тебе больше ничего не угрожает, — продолжал успокаивать Ашидо, поглаживая засаленные светлые локоны волос, наматывая их на пальце от нервного дня.

— Ашидо, наш ребенок… Что с нашим ребенком? — внезапно забеспокоилась девушка, нарисовав на лице все самые искренние эмоции.

— С ним все хорошо! — заголосила стоящая рядом Лаффи. — Ни о чем не переживай, дорогуша! Мы победили, и теперь всех нас ждет новое будущее!

— Ура-а-а-а! — внезапно одновременно закричали стоящие вокруг люди, прыгая с места и радуясь тому, как все закончилось.

Глядя по сторонам, Ашидо и Юмико могли лицезреть то, как многие их друзья горят от радости финала, который им удалось отвоевать своими силами. Кто-то катался по земле, кто-то запрыгивал на других, кто-то слился в нежном поцелуе, а под этим «кто-то» подразумевались Лаффи и Дорн, что своим поведением вызывали негодование. Однако же, в этот день все могли сказать «да» своей новой жизни, в которой отныне открыты все двери для того, чтобы быть тем, кем ты всегда хотел быть. На лицах людей сияют улыбки, их души заполняются теплом и радостью после столь длительного и ужасающего этапа.

Этот день унес многие жизни, и жертвы судного дня Гармонии еще долго будут бельмом на глазу ее репутации, но именно этот вклад породил новое будущее для каждого и новое рождение великого города. Здесь многие обретали себя, многие достигали счастья прямо перед смертью, а кто-то даже сумел обзавестись новой семьей.

Ашидо всегда был в центре, он всегда привлекал к себе наибольшее внимание окружающих, он был, есть и будет, и никуда этот юноша уже сбежит, ведь теперь он назначает свои правила, а не слепо следует тому, что долгие годы для него готовили другие. Так в судьбоносный день и родился «Клинок Гармонии» — самый известный и один из самых уважаемых людей своей родины, который в будущем принесет еще немало пользы не только другим, но и в конце концов себе, ведь эта история была о нем — о человеке, который поднялся с самых низин, о человеке, который никогда не пренебрегал человеческими чувствами, стараясь найти что-то человечное в каждом, даже если этот кто-то был врагом. Своей волей он сплотил множество людей, своим добром он породил множество золотых людей и исправил оступившихся, своей любовью он породил новую семью и нового себя.

— Юмико, я люблю тебя, — искренне и ласково, заливаясь слезами, протянул Ашидо, глядя в яркие зеленые глаза своей будущей жены.

— И я люблю тебя, Ашидо, — столь же искренне и постепенно наливаясь слезами ответила Юмико, расплывшись в широкой счастливой улыбке.

***

Некоторое время спустя:

— Прости, Илия, я не смог защитить тебя тогда, и подверг опасности в этот раз, — раскаиваясь, склонил голову Бартон.

— Я тоже не был тебе лучшим братом, — обнадежил Илия. — Нет смысла ворошить прошлое, выискивая виноватых — для нас наступило новое время, и отныне нужно строить все так, чтобы не повторять прошлых ошибок.

— Народ не примет меня, брат. В их глазах я давно стал козлом отпущения, потому я не удивлюсь, если вину за все беды скинут на меня.

— На этот случай у тебя есть я, — улыбнулся Илия.

— И что ты будешь с этим делать? — нехотя поинтересовался Бартон.

— Стану новым королем, очевидно, — не сомневаясь в себе, заявил он. — Тебя запишем в советники, а знакомые нам ордены сделаем государственными. Впереди еще много такого, с чем стоило бы разобраться, имея тот опыт, который остался от Сенсуса.

— Я готов официально передать тебе корону, как доверенному лицу и кровному претенденту на трон, но такие планы масштабны, сначала стоит попробовать начать с чего-нибудь простенького. С чего-то такого, что нам будет не в тягость.

— Например, с Разлома? — подхватил Илия.

— Например, с него, — кивнул Бартон.

— Что будем делать с этой штуковиной? — вопросил Илия, обращаясь к брату и глядя на сияющий в разных палитрах Разлом.

— Похоже, придется закрывать, — тяжело вздохнув, смирился Бартон. — Слишком много зла он принес в наш дом, слишком много раздоров посеял.

— Уйдут годы на то, чтобы полностью закрыть его, — подметил Кишин старший.

— Нам некуда спешить, — умиротворенно склонился Кишин младший. — Сделаем это так, как всегда делали.

— Как в старые добрые? — ухмыльнулся Илия.

— Как в старые добрые, — подхватил Бартон.

Так братья в привычной и забытой годами манере подошли друг к другу, взявшись за шеи правыми руками, после чего с умиротворенной улыбкой соприкоснулись лбами в знак неподдельной братской любви, сомкнув глаза в знак доверия и неразлучности, какие бы сложности впереди не стояли.

— А меня с собой возьмете? — запрыгнув обоим на плечи, заголосил Лис.

— Как в старые добрые? — уточнили братья.

— Как в старые добрые! — в унисон воскликнула троица.

И вот, удаляясь в закат, трое великих людей, переживших свою собственную историю, стали участниками новой драмы, в которой победил тот, кто должен был победить. Наверное, сама судьба распорядилась так, что все они должны встретиться вновь даже после смерти, но в реальности остается лишь гадать, какой у этой истории на самом деле подтекст.

Став друг для друга родными и обретя новую семью, все участники истории понимали, что обязаны всем одному человеку, который стал ключом к заветному концу масштабной истории, в которой была и драма, и жестокость, и все то, что делает нас людьми.

Этим человеком был Ашидо Такаги чье имя теперь неразрывно связано с титулом «Клинка Гармонии», и именно он был главным героем с самого начала до самого конца.

Живи вечность, Гармония!