Клинок Гармонии (СИ)

Глава 63: Эдвард Айс

В неизменной тишине глубокой чащи зеленой части поднебесной Гармонии царила поистине спокойная атмосфера, изредка разрушаемая взрывами и истошными криками вдалеке. Совсем где-то рядом горела неувядшая осенняя трава, пока спрятанная под ее хрупкими кончиками почва пропитывалась свежей человеческой кровью. Лишь рассветающее небо на горизонте напоминало о текущей где-то за пределами бойни привычной жизни, о кипящей суете в черте города и за его пределами, и эта беззаботность в любой момент могла обернуться трагедией.

Среди сотен деревьев и пышной растительности две пары ног стремительно двигались в направлении подальше от ужаса позади навстречу куда большему, давя по дороге одинокие полуживые цветы, так желавшие однажды увидеть солнце, веками затмеваемое их старшими сородичами. Здесь не было ни тропы, ни природных знаков, способных наставить чужаков на нужный путь, но эти двое шли тем путем, который могли знать только они сами — своим собственным.

Через какое-то время за размашистыми молодыми кустами показалась просторная поляна, залитая светом солнца, словно прибежище для заблудших в глуши, и одним таким это место уже оказалось занято. Черный слепец стоял у ствола одного из поваленных непогодой деревьев, разглядывая увядающую листву, будто проводя ее в последний путь своим потусторонним вниманием. Его пальцы скользили по симметричным узорам, а мысли витали вокруг того, что живо внутри, но мертво в глазах окружающих.

— Только увядая, они начинают цепляться за жизнь, — тихим голосом промолвил он. — Для этих бедняг все давным-давно потеряло всякий смысл, но они продолжают тянуться к солнцу, которого даже не видят, словно слепая надежда способна привести к спасению.

Едва договорив, мужчина резким движением сорвал одинокий лист с дерева и смял в комок, а затем выпустил то, что от него осталось, в последний полет, который закончится вместе с соприкосновением земли с чадом, которое она сама породила и взрастила, чтобы однажды принять обратно.

— Вы чем-то похожи на эти листья, но, как и они, не имеете прочей цели в жизни, кроме как бороться за то, что в итоге окажется ненужным и будет вскоре забыто, — вполголоса проговорил Эдвард. — В вечном хаосе всегда есть выбор, а в борьбе за право выбора его лишаются те, у кого он всегда был.

— Последствия окупают убытки, — ответил Ашидо, не дрогнув перед метафорой врага. — Даже у клинка есть своя цель, и она всегда совпадает с волей владельца. Пока одни пылятся на дальней полке, другие утопают в крови, служа крепким рукам, что их держат.

— Острому клинку незачем пылиться в ножнах, как и ржавому незачем кому-то служить, — парировал Эдвард. — Вижу, тебе хватило смелости прийти сюда.

— Ты знаешь, зачем мы пришли, — заговорила Юмико.

— Ваши намерения мне ясно видны, но что касается вас самих, то слепота затмевает взгляд на мою цель, — с затянутым вздохом проговорил генерал. — Ашидо, ты ведь хочешь узнать, ради чего я сражаюсь?

— Не особо хочется искать оправдания твоим действиям, когда мои друзья сражаются за идеалы ордена, пока мы тратим время здесь, — отстранился Ашидо. — Однако я бы хотел иметь больше причин для того, чтобы убить тебя.

— В этом и разница между нами, Такаги, — продолжил Эдвард. — Мне незачем тебя убивать, если не будешь стоять на пути, а тобой управляет природная жажда мести, словно у льва, чья добыча досталась другому. Ты лишь заполняешь дыру в сердце, как и я, но у всех эта пустота выглядит по-разному, и для каждой подходит свой пазл.

— Моим пазлом станет твоя голова, — проскрипев зубами, протянул Такаги.

— Знаешь, Такаги, — вновь вздохнул Айс. — Я встречал многих людей за долгую жизнь, и все они чего-то боялись, но ты еще ни разу не показал своего страха, как и твои люди. Думая об этом, я решил, что любой ценой заставлю твое лицо исказиться от ужаса, и эта картина станет моим пазлом, потому я заставлю тебя испытать страх перед самим собой.

— Коли ты все давно для себя решил, покажи, чего стоишь, — уверенно произнес Ашидо, медленно вынув из ножн пустоты свой клинок, направив в сторону Эдварда.

— Лучше всего за мечника говорит его меч, — утвердительно опустил голову Эдвард, повторив те же действия за Такаги.

Так среди зеленых пейзажей засиял красный свет, в сопровождении которого в руках у слепца появился тяжелый изогнутый клинок с утяжеленным в некоторых местах лезвием, на месте гарды которого зияла идеально округлая дыра, внутри которой пылало красное пламя, олицетворяющее беспредельную жажду крови.

— В этом бою нам незачем сдерживаться, — полушепотом произнес Ашидо, обратившись к спутнице.

— Знаю, — кивнула Юмико, а затем постепенно покрыла тело броней, твердо сжав кулаки на рукояти меча. — Мы должны победить, сделаем это быстро.

— Да, — подтвердил Такаги.

Время замерло, воздух словно остановился на месте, наблюдая за взглядами обоих сторон, ожидая начала боя.

— Нападайте, — нахмурив брови, скомандовал Эдвард.

В эту секунду земля под ногами разлетелась в разные стороны от резкого рывка черноволосого парня, что со скоростью молнии бросился вперед. Звон энтропита разлетелся по мирному и спокойному лесу, искры неведомой энергии засверкали в месте скрестившихся мечей. Пусть выпад и был сильным, Эдвард ловко парировал удар, а затем резко отпрыгнул назад, но натолкнулся на внезапно появившуюся позади Юмико, которая уже занесла меч для удара. Реакция противника повергла девушку в шок в момент, когда тот пригнулся под пролетающим мимо лезвием, а затем ловким движением сбил девушку с ног ударом по внутренней части колена.

— «Сечение»! — раздался громкий крик, следом за которым ярким синим цветом засияла катана, несущаяся прямо к шее Эдварда.

Этот удар был идеален, он направлялся в критически уязвимую точку человеческого тела, и ни одна преграда не могла остановить разрушительный удар, рассекающий любой известный миру материал. Казалось, в этот момент исход боя был предрешен, но очередной звук столкновения поставил в дуэли лишь запятую, а не жирную точку. «Нами» остановилась о непробиваемое лезвие «Кё», нивелировавшее всю мощь, вложенную в удар.

— Что? — замер в непонимании Ашидо.

— Ты и не предполагал, что я тоже так умею? — злорадственно улыбнулся Эдвард.

Оступившись в самый ответственный момент, Ашидо тотчас отпрыгнул в сторону, как и Юмико, которая не могла более выигрывать преимущество после неудачной атаки. Эдвард же медленными движениями приподнялся на ноги из сидячего положения, замерев в стойке с широкой улыбкой.

— Теперь вы понимаете, почему я не прячусь за чужими спинами? — самодовольно фыркнул он. — Простыми вибрациями энтропиума на концах лезвия меня не одолеть.

— У нас припасено еще множество козырей, — ухмыльнулся Ашидо, подхватив боевой настрой. — Не расслабляйся!

Последовал повторный натиск, но на этот раз Такаги пытался настигнуть цель не одной мощной атакой, а шквалом менее сильных, но более гибких и прицельных атак, однако каждая из них с тем же успехом блокировалась. Юмико тоже всеми силами старалась наваливаться на цель, даже пренебрегая защитой, но из-за недостатка маневренности никак не могла достигнуть Эдварда, который ловко уходил из-под взмахов мечом, даже не думая подставлять лезвие для парирования.

— Как он может так сражаться, будучи слепым? — подумала она в этот момент.

Конечно, подставить меч получалось не всегда, потому подушкой безопасности служили маневренные движения, устремляющие Эдварда подальше от ударов, хотя некоторые почти настигали мужчину, задевая лишь локоны волос.

— Может, мне пора бы и самому начать атаковать? — широко улыбнулся Эдвард, после чего последовал взмах.

Если бы тот ничего не сказал в момент удара, Ашидо мог быть уже мертв, ведь острый и тяжелый энтропит пронесся по самой границе головы, рассекая кожу в области щек. Удар был настолько сильным, что не мог быть заблокирован, настолько точным, что не мог быть предугадан, настолько быстрым, что не мог быть замечен глазом обычного человека.

И снова Ашидо пришлось отступить, отпрыгнув назад, будучи впервые задетым в процессе схватки. По его левой щеке скатилась капля крови, замерев на подбородке, а в разуме парня затаилась мысль о том, что он может уступить в бою, однако это ощущение посещало голову Такаги не впервые, и каждый раз оно было ложным, а парень выходил из схватки победителем. Пока в сердце теплилась воля, а внутри кипела кровь, Ашидо и подумать не мог о том, чтобы проиграть.

— Юми, построение «Д», — однозначно проговорил он.

— Да, — утвердительно кивнула стоящая в стороне девушка.

Очередной выпад начался с грамотного парирования Эдвардом и ответного удара, который Ашидо смог заблокировать, однако эта атака была направлена не на достижение цели, а на то, чтобы дать Юмико возможность сменить позицию, чем она и воспользовалась. Теперь парень и девушка находились рядом, потому могли реализовать план. Суть построения «Д» заключалась в очевидных одновременных атаках с разных сторон, которые можно было предсказать, но нельзя было заблокировать.

С уверенным взглядом пара бросилась в атаку, начав ее ударами с разных направлений, где лишь один можно было вовремя заблокировать. Реакция Эдварда вновь застала врасплох своей молниеносностью вместе с тем, как оба удара были заблокированы так, что лезвие «Нами» врезалось в конец «Кё», а лезвие «Нит» остановилось об его рукоять, следом за чем последовал удар кулаком в лицо Ашидо, а затем последовал столь же быстрый удар мечом по броне, вынудивший Юмико отшатнуться в сторону.

Пусть пара и оказалась дезориентированной, даже со скоростью Эдварда последующая атака заняла достаточно времени, чтобы вернуться в строй и продолжить натиск, однако синхронные движения сменились спонтанными и несыгранными, отчего блокировать их оказалось легче. Десятки ударов, десятки отзвуков энтропита в тихой роще, и колыхания ветра прекратились, вынудив стороны разойтись и замереть в отдышке, хотя Эдвард, казалось, даже не напрягался.

— С такой скоростью вам меня даже не задеть, — разочаровано и с усмешкой произнес Айс. — Именно такого уровня силы я желал достичь, но даже так, после вас ее будет еще больше.

— Что ты задумал? — выкрикнул Ашидо, будучи не в силах сохранять хладнокровие. — За что ты вообще сражаешься?

— Ого, наконец в тебе проснулся интерес! — рассмеялся Эдвард. — Все ради силы, Ашидо. Все эти годы я мечтал стать лучшим из лучших и теперь ясно вижу плоды упорного труда.

— Силы можно добиться и без обмана! — с ненавистью в сердце соскалился Такаги. — Зачем предавать кого-то ради этого? Разве сильными не становятся ради других целей? Разве можно назвать желание утолить гордыню своей единственной целью?

— Ты слишком слеп для того, чтобы судить меня, — парировал Айс. — Сила — лишь инструмент, позволяющий стоять выше других. Я не просто жажду силы, а желаю стоять выше кого-либо, избавиться от всех своих врагов одним лишь страхом перед моей силой, и только тогда можно будет перестроить этот паршивый мир под свой лад.

— Твоя слабость в том, что ты один.

— Разве это можно назвать слабостью? — смутился Эдвард. — К чему мне лишние рты, которые нужно кормить?

— Это ты слеп, Эдвард, — склонив голову и нахмурив брови, прошипел Ашидо, — не только буквально, но и в любом другом смысле. Всегда найдется рыбка покрупнее, а, возможно, даже не одна.

— Ты правда веришь в то, что я слеп? — снова рассмеялся Эдвард. — Смотри.

В этот момент генерал демонстративно упер меч в землю, а свободной рукой ухватился за повязку на глазах, ловким движением сдернув ее с головы и отбросив в сторону, а затем медленно приоткрыл глаза, сокрытые под густой черной челкой, за которыми показалась совсем иная картина, чем та, которая врезалась в память Ашидо. На месте некогда серых и мертвых зрачков показалась пронзительно красная радужка, смотрящая сквозь тело прямо в душу, и внушала она лишь картину поистине зловещего человека.

— К-красные? — внезапно оторопела Юмико. — Но ты же…

— Слепой? — усмехнулся совсем иной Эдвард. — Как же легко было вас обмануть!

— Как ты это сделал? — скрывая недоумение, вопросил Ашидо.

— Мы же шепоты, Такаги! — взбудоражено ответил Айс. — Нам дана безграничная сила и тонна возможностей! Нужно лишь уметь ей умело распоряжаться, и тогда ты будешь непобедимым!

С каждой секундой на душе становилось все тяжелее, словно тяжкий груз неуверенности давит на плечи. Пока Ашидо сдерживал внутренние переживания о поражении, Эдвард воистину наслаждался видом искореженных от недоумения лиц, словно такие моменты и заставляют его двигаться вперед.

— Сила, Ашидо, вовсе не безгранична, — продолжил Эдвард. — Она ограничена сосудом, который попросту не может вместить больше. Однако я прекрасно понимаю, что любые лимиты можно преодолеть, даже если факты говорят об обратном. Вы слишком ничтожны для того, чтобы это понять, не говоря уже о том, чтобы заставить меня в себе усомниться и проиграть.

— Не недооценивай нас! — вновь прокричал Ашидо, будучи задетым за живое. — Я лучше тебя знаю о преодолении собственных лимитов!

— Если ты так просвещен в этой теме, может, расскажешь, зачем простому шепоту мог пригодиться Разлом? — бросив ехидный взгляд, проговорил Эдвард, но, не услышав ответа, решил сам его дать. — По ту сторону находится сама Бездна, которая служит нам источником силы. Я был там и даже видел самого Хроноса, но он счел меня недостойным своего внимания, потому огонь внутри разгорелся еще сильнее. Я достигну этого Разлома во что бы то ни стало, дабы забрать то, что принадлежит мне по праву.

— Хотел бы я сказать, что эта сила сделает тебя безумцем, — тяжело вздохнул Ашидо, — но ты им уже стал.

— Считаешь меня безумцем, хах? — усмехнулся Эдвард. — Сама Бездна просится в наш мир, но все, что она может сделать против сил этой реальности, так это оставить частичку себя — именно эта частичка сделает меня бессмертным.

— Я этого не допущу.

— Все уже давно решено за тебя, Ашидо. Даже без «семени» я достаточно силен, чтобы выиграть этот бой, не хватает одной лишь маленькой детали.

— Какой? — с озлобленным взглядом вопросила Юмико.

— Азарта, — злорадственно ухмыльнувшись, поведал Айс. — И именно вы сейчас во мне его пробуждаете! ЗАЩИЩАЙТЕСЬ!

Едва успев договорить, Эдвард бросился в атаку, нанеся сокрушительный удар по лезвию «Нами», которое еле выдержало столь мощный удар только благодаря эффекту «сечения», заставив Ашидо отступить на несколько метров, но следом за этим тот же удар настиг Юмико, отчего меч той мгновенно переломился пополам, а тяжелое лезвие «Кё» врезалось в броню на груди, раздробив ее на мелкие осколки, которые под давлением вонзились в плоть девушки.

Лишь мельком почувствовав серьезную угрозу, девушка мгновенно отступила, избежав последующих ударов лишь потому, что Ашидо помог выиграть время, переведя на себя все внимание очередным нелепым натиском. В тот момент Юмико поняла, что не сможет ни ударить противника, ни заблокировать атаку, дробящую броню, потому приняла решение освободиться от тяжелых оков в пользу мобильности.

Раны от собственных осколков брони быстро зажили, а заново спроецированный меч тотчас устремился в сторону Эдварда, который не был готов сразу к двум ловким мечникам, отчего отступил в сторону.

— Аши, я не могу сражаться в броне, — соскалив от злости зубы, пробормотала Юмико. — Мы должны атаковать вместе и быстро, не оставляя ему ни шанса увернуться!

— Даже не думай подставляться! — в ту же секунду возмутился Такаги. — Я не смогу тебя защитить, если останешься без брони.

— Не думай о защите, сконцентрируйся на атаке — я сама справлюсь! — заверила девушка. — Верь в меня, Ашидо!

— Ты уверена? — все еще сомневаясь, промямлил парень.

— Иначе нам не победить.

— Хорошо, сделаем это! — выкрикнул Ашидо.

— Да! — подхватила девушка.

На этот раз оба были полностью сконцентрированы на атаке и понизили свою защиту до минимума, желая во что бы то ни стало лишить Эдварда преимущества, о котором они даже и не догадывались. Один лишь человек в бою против двоих показывал себя с самой зверской стороны, но разум его был холоден и расчетлив, словно предугадывая и рассчитывая каждый последующий шаг для себя и для своих оппонентов.

В бою с Хандзо совместные атаки могли застать врага врасплох, но с Эдвардом эта тактика уже не казалась такой успешной. Он мог следить сразу за всеми и поддерживать в напряжении, даже при учете того, что сам генерал ни разу не запыхался в активном бою, словно сдерживается и не видит угрозы. Он лишь смеялся в лицо своим врагам, видя в бою возможность разыграть в себе азарт.

— Слабо! — выкрикнул он во время очередного столкновения «Нами» и «Кё».

Движения были подобны змеиным, удар походил на влетевший на полной скорости грузовик, а воля была сравнима по силе со всем орденом «Спектр» вместе взятым, а, может, даже больше.

— Медленно! — насмехался он, маневрируя между ударами.

Казалось, этот бой безнадежен, но в один момент ситуация полностью переломилась вместе с тем, как Ашидо и Юмико вошли в раш, начав двигаться плавнее и нанося удары не только точнее, но и менее предсказуемо. Комбинации из режущих и колющих взмахов оказалось труднее парировать, следить за двумя достаточно быстрыми противниками становилось сложнее, пока в одну секунду Эдвард не оказался полностью открытым.

Нанеся прямой удар сверху, Ашидо предугадал то, как Эдвард попробует сбросить лезвие «Нами» вниз, заставив его проскользить по мечу под давлением рук, однако он совсем не ожидал, что по мере сближения с землей «Кё» окажется скованным «крюком», которым Такаги в процессе ухватился за меч, оставив Айса без возможности не только парировать последующий взмах Юмико, но и собственную атаку с разворота, нацеленную прямо на шею. Это решение было крайне рискованным, ведь враг мог не только расщепить меч и собрать его заново, но и отступить сторону, однако пара была готова к такому, не оставив Эдварду и шанса уйти из-под атаки.

— Это конец! — твердо ухватился за шанс Ашидо, занеся «Нами» для своего последнего удара.

Яркий синий свет захлестнул зеленую рощу, грациозные и отточенные движения парня устремили лезвие навстречу шее Эдварда, в то время как Юмико в сопровождении того же зеленого сияния нацелилась на возможный отход генерала, будучи готовой прервать любое его действие. Одно лишь мгновение, и «Нами» с бешеной разрушительной силой соприкоснулась с нежной плотью, рассекая все на своем пути, пока не прошла насквозь по намеченной траектории, завершив удар с чувством исполненного долга за отнятую жизнь последнего из оставшихся злодеев.

Даже когда меч, казалось бы, отсек мужчине голову, с лица Эдварда ни на секунду не сползала улыбка, напротив, та становилась еще шире и безумнее, словно от предвкушения долгожданной смерти. Лишь когда удар состоялся и блеск растворился в дневном свете, Ашидо замер в одном положении, не веря в собственную победу, и у него были на то основания…

На лице героя показался ужас, по всему телу пронеслась волна холода, зрачки сузились, а глаза неожиданно широко раскрылись, челюсть отвисла и рот по собственной воле замер в ошеломлении, погрузив Ашидо в самый худший кошмар из тех, который он мог себе представить. Пусть лезвие «Нами» и прошло по траектории удара, пусть оно точно задело шею Эдварда, с которой должна была тотчас слететь голова, тот остался невредимым.

Пронзительным и злорадственным взглядом тот молча пялился на замеревшего в страхе героя, его улыбка растянулась на все лицо, выдав именно тот азарт, которого генерал так желал достичь, и лишь в этот момент Ашидо понял, что на самом деле произошло. Это была «бестелесность», но весь ужас от осознания был вызван не тем, что ему удалось сохранить с помощью нее жизнь, а тем, что этой способностью нельзя было заблокировать «сечение»… В том и заключалась суть удара Ашидо — оставить противника без единого шанса выжить, но на этот раз ничего не сработало, словно Эдвард блокировал весь собранный на лезвии беспорядочный энтропиум, который мог бы с легкостью лишить его шансов на регенерацию, блокирование или уворот, не говоря о спасении. Это стояло за гранью сознания Такаги…

— Да, именно это я хотел увидеть! — растянуто и надменно, с исключительным презрением к оппоненту, горделиво прорычал Эдвард.

— АШИДО! — в тот же миг послышался женский крик, следом за которым в парня на всей скорости влетела Юмико, покрыв свое тело броней.

Сразу после резкого столкновения оба упали на землю, чудом избежав смерти, ведь в этот момент девушка спасла Ашидо от неожиданного удара. Из-за спины Эдварда с правой стороны показалась паучья лапа полностью красного цвета, нависшая над плечом, с конца которой капала свежая кровь. Когда девушка обернулась в сторону врага, лишь приглядевшись, Такаги заметил, как сильно раздробилась броня Юмико в области левой лопатки. Было очевидно, что Айс задел ее той атакой, которой должен был убить Ашидо, и лишь благодаря броне рана оказалась несмертельной, а лишь серьезно покалечила девушку, которая в тот момент спасла избраннику жизнь.

— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! — раздался неожиданный истерический смех психопата из уст Эдварда. — КАКИЕ ЖЕ ВЫ ЖАЛКИЕ! Столько усилий ради того, чтобы единожды меня задеть, а все впустую!

Ашидо мог лишь молча смотреть и испытывать пробирающий до костей страх от осознания собственной слабости перед врагом, с которым в самых кошмарных снах не мог бы столкнуться.

— Ужас от осознания собственной беспомощности — это именно то, что пробуждает во мне азарт! — продолжил Эдвард. — Ради таких лиц я готов вечность расти и терпеть все самые унизительные издевательства, готов снова впасть в образ покладистого мальчика ради того, чтобы полностью изничтожить достоинство тех, кто считал себя выше меня! Посмотрите на себя! Вы можете только с открытыми ртами валяться в грязи, хотя еще минутой ранее находили в себе смелость сражаться! Ломать, унижать и топтать гордость тех, кто меня недооценивал — это поистине прекрасно!

— Ты псих, — дрожащим голосом промямлил Ашидо.

— Я выше всех вас! — внезапно снова закричал Эдвард. — Годами я взращивал план, годами вылизывал сапоги королю, лишь бы задобрить его дешевое эго. Изо дня в день я строил из себя покладистую собачку и ждал момента, когда наконец смогу мокнуть всех в дерьмо! Котай думал, что его авторитет несокрушим и что его окружают надежные люди, которые готовы без колебаний отдать жизнь за него, но он даже не подозревал, что все это время за его спиной один человек дергал всех за ниточки и рушил репутацию целого государства, делая из него козла отпущения! И вы, орден «Спектр», как никогда кстати оказались полезны для моего плана! Вы идеально отыграли свою роль сторонников революции и забрали на себя все внимание, пока я продолжал подливать масло в огонь! Ашидо, это ты стал ключом к моей победе, это ты привел Гармонию к ее закату, ведь уже сегодня я ее уничтожу, а взамен обрету такую силу, которая никому и не снилась!

— Зачем тебе все это? — едва не плача, спросила Юмико.

— Я уже говорил, что все это ради силы и ради того, чтобы отныне и навсегда создать себе почву для того, чтобы видеть в глазах людей страх от одного только упоминания моего имени! Средства и последствия не важны, ведь даже после полного уничтожения Гармонии у меня останется целый мир для моей бесконечной игры в «кошки-мышки». Я стану Богом, и никто не сможет меня остановить!

— Ашидо, очнись, мы не можем этого допустить! — внезапно зашевелилась Юмико, по глазам которой скатывались слезы то ли от страха, то ли от чувства собственной беспомощности, то ли от всего сразу. — Если мы сейчас умрем, то никто не спасет остальных — они тоже погибнут! Наша мечта умрет вместе с нами, Ашидо!

— Ты как никогда права, Таканаши Юмико, — усмехнулся Эдвард. — В этом мире нет никого, кто мог бы меня остановить. Только король представлял серьезную угрозу плану из-за своей способности останавливать время, и я хотел, чтобы вы помогли мне от него избавиться. На мою удачу из ниоткуда объявился братец нашего горе правителя, и «Спектр» оказался ненужной игрушкой, место которой на мусорной свалке. Парой красивых слов я убил двух зайцев одним выстрелом, заставив близнецов сцепиться между собой, но, думаю, даже без этого руками ордена я мог вынудить Котая вымотаться от использования способности и спокойно прикончить. Так или иначе все карты уже выброшены и остается только довести дело до конца, пока еще есть время. Вы мне больше не нужны.

— А-А-А-А-А! — с громким воплем на Эдварда внезапно набросилась Юмико.

Пусть Ашидо все еще не мог прийти в себя, будучи обманутым тем, в кого имел глупость поверить, но больше всего героя терзал тот факт, что он и все те, кого он мог назвать семьей, стремились к одной цели лишь по прихоти одного мерзкого монстра, слепо следуя его плану до точки невозврата. Все это время Ашидо раздувал пламя и жег за собой мосты только ради того, чтобы не осталось пути назад. Будучи охваченным пламенем и страхом, Такаги сжигал сдерживающие его цепи только ради того, чтобы снова в них оказаться, сделав прошлое недостижимой мечтой, хотя раньше им было будущее. В тот момент он лишь хотел вернуть все, как было, чтобы прожить мирную жизнь и сбросить груз ответственности на кого-то такого, кто мог справиться лучше, чем он.

— Это конец, — со слезами на глазах простонал Ашидо, впервые говоря эти слова не кому-то, а себе самому.

— Ашидо, вставай! — вновь послышался крик Юмико. — Прошу тебя, вставай, не оставляй меня!

Пока девушка тщетно пыталась достучаться до последней живой клетки парня, Эдвард лишь потешался над ее нелепыми ударами, даже не блокируя, пока те проходили насквозь, не нанеся ни царапины. Пусть они были в разы яростнее и сильнее, чем раньше, будучи наполненными той горечью и страстью жить, которая просыпается лишь в загнанном в угол звере, все было впустую. Слезы ручьем разлетались по воздуху, надежда неумолимо утопала в небытие, пока Ашидо мог лишь молча наблюдать за тем, как его возлюбленная из последних сил пытается ухватиться за остатки веры, но это не могло продолжаться вечно.

В один момент Эдварду надоела назойливая девчонка, и он одним ловким движением руки выбил «Нит» из крепкой хватки, сломав жертве руку в локте, отправив меч куда-то далеко вглубь поляны, а затем столь же холодными движениями схватил девушку за горло и вонзил «Кё» глубоко в область живота так, что лезвие прошло насквозь, выйдя наружу полностью окровавленным. Мечта пары оказалась в мгновение разбитой, их совместные воспоминания в миг пронеслись перед глазами умирающей девушки, которая сквозь боль и слезы пыталась вымолвить хоть слово.

Следом за летальным ударом последовали еще две пронзающие атаки паучьими лапами, которые прошли сквозь жизненно важные органы, разорвав сердце и легкие, а затем, посчитав участь девушки недостаточной, Эдвард провернул меч внутри живота, разрубив печень, желудок и почки, а затем резко вынул его наружу, из-за чего изнутри Юмико хлынул водопад крови, а тело без лишнего сопротивления поддалось удару ногой, упав на твердую землю с тонким слоем мягкой травы посреди спокойной и мирной зеленой поляны.

— Юмико, — членораздельно и протянуто застонал Ашидо в ужасе, наблюдая за тем, как тело его любимой девушки сближается с землей.

Глядя на эту картину, Ашидо наполнился всеми самыми болезненными и пугающими чувствами. Прямо у него на глазах враг лишил жизни не только его возлюбленную и самого преданного союзника, но и его собственного нерожденного ребенка, убив того прямо в утробе матери. Такаги даже не успел дать частичке себя имя, как ее уже забрали, разбив на осколки все мечты и надежды, которые он когда-либо питал. Этот слабый мальчик хотел лишь найти себя в этом мире, хотел испытать чувство любви и снова завязать узелок дружбы, прожить жизнь так, как ее проживают другие люди, беззаботно плывя по ручейку, но, даже гребя против течения, он разбился о камень и утянул за собой всех, кого мог назвать родными.

Сильнее всего в этот момент было не чувство горечи, а невообразимая ненависть к себе и всему миру, который всегда пытался отнять у Ашидо все самое ценное, что у него было. Судьба лишила его друзей, лишила свободы и будущего, лишила выбора, и когда, казалось бы, ему удалось ее переиграть, из ниоткуда последовал удар в спину, лишивший дитя любви, друзей и мечты, ради которых он продолжал жить. Этот день полностью разбил сердце Ашидо, он снова сделал из него монстра, от которого мальчик так старательно пытался сбежать. Глядя на свои дрожащие руки сквозь слезы горечи, Такаги видел то, как голубой свет непорочной и чистой энергии сменяется проблесками той красной непроглядной ненависти, которая с рождения его преследовала.

Теперь, когда все кончено и смысла существовать больше нет, когда не осталось сил для борьбы во благо всего прочего мира, остается только одно, от чего Ашидо никогда не смог бы сбежать — ненависть. Проклиная все, во что он верил, сжимая кулаки в ярости, герой медленно поднялся на ноги, а затем схватился за рукоять торчащего из земли меча дрожащими руками, и следом за этим прозвучал истошный крик боли.

— ЭДВАРД!!! — разрываясь от терзаний и ненависти, сдвинулся с места Ашидо, занеся меч для удара такой силы, которой ни один человек не обладает.

В этот удар были вложены все самые сильные чувства, но он лишь споткнулся на середине своего пути, а Такаги получил сильный удар в живот, сила которого пронеслась по всему телу, задев даже душу.

— Жалкий, — приговаривал Эдвард. — Безнадежный слабак.

Насмехаясь над последними частичками живого, Эдвард продолжал избивать парня, испытывая гордость за себя и удовольствие от азарта, который просыпается лишь от вида страданий других людей. Разрушенные судьбы и разбитые сердца, утопленные мечты и загубленные надежды — именно это заставляло Эдварда чувствовать себя живым.

— Плачь, Ашидо, плачь, — продолжал Айс, — ненавидь меня, желай смерти и адской агонии, ведь это я виноват во всем, за что ты испытываешь. Ты ведь хочешь знать обо всем, что я для тебя сделал?

Совершив очередной удар в лицо, Эдвард повалил парня на землю, а затем схватил сидящего на коленях ослабевшего Такаги за волосы, оттянув голову того поближе ко рту, чтобы говорить прямо в ухо, дабы жертва услышала все то, что еще больше ее разобьет.

— Это я отдал приказ расстрелять людей из «GenTask», где убили мужа Регер, — внезапно признался генерал, даже не думая после этих слов останавливаться. — Это я навел тупицу Хандзо на семью Ишимару, где тот вырезал весь оставшийся род Хорнет. Это я отдал приказ сжечь типографию дотла и убить каждую живую душу в здании, где была твоя подружка Каори. Это я пустил под кожу Котая паука, чтобы он стал игрушкой в моих руках, делающей то, что хочу я, даже не подозревая об этом. Это я стал причиной, по которой старшую Изуми выгнали из дворца, а младшая всю свою осознанную жизнь прожила в клетке со змеями. Это я защитил дочь Морроу от ее отца, чтобы тот не разоблачил меня, а она замолвила словечко в «Спектре». Это я отрубил голову Эверби гильотиной, а затем добил ее с помощью крысы в тот день, когда заделался вашим союзником. Это я натравил тебя на Шевцова, чтобы избавиться от лишней помехи и задобрить доверчивого ребенка Ашидо…

— Почему, — потеряв всякие силы, утопая в слезах, промямлил Такаги.

— Ох, подожди, это еще не все, — оборвал Эдвард. — Еще я сказал тебе, что Кишин должен подать сигнал, когда посчитает нужным, хотя он просил немедленно отправить все силы во дворец, а пока вы ждали сигнала, гвардейский отряд пробрался в твой любимый орден и поубивал оставшихся беззащитных котят, спалив все дотла.

— Там же были дети…

— А самая большая моя заслуга в том, что именно из-за меня твои родители ненавидели тебя настолько, что захотели убить.

— Я-я…

— Не говори ничего, Ашидо, — прервал Эдвард, похлопав Такаги по щеке. — Ты уже достаточно сделал, чтобы заслужить покой, и я даже благодарен тебе за то, как сильно ты мне помог, но пришло время уйти… Прощай, Ашидо Такаги.

В этот момент в голове Ашидо внезапно промелькнуло чувство острой боли в спине, а через секунду из груди уже торчал окровавленный конец «Кё», который столь же неожиданно и быстро вышел наружу, а из открытой раны мощным потоком полилась кровь. В глазах потемнело и ощущение биения сердца в миг прекратилось, а тяжелое тело в миг соприкоснулось с землей, оставив Ашидо наедине со всеми теми страданиями, которые ему пришлось перенести через всю жизнь до самой смерти. Лишь легкий осенний ветерок и тихие удаляющиеся шаги сопровождали героя на тот свет, и в свои последние минуты он мог только проклинать весь мир.

Пока оставались последние силы, Ашидо хотел лишь взглянуть в лицо Юмико, хотя бы мельком запечатлеть в своей памяти ее улыбку, даже если придется самому ее сделать окровавленными и практически потерявшими всякую возможность шевелиться руками. Цепляясь за рыхлую землю и подтягивая себя поближе к ней, изо всех сил Такаги пытался приблизиться. Боль пронзала каждый сантиметр тела, кровавый след тянулся по зеленой поляне следом за парнем, пока подушечки пальцев наконец не легли на лицо девушки. Немного подтянувшись и оперевшись на локти, Ашидо в последний раз взглянул на лицо Юмико, в момент расплакавшись самыми убийственными слезами горечи.

— Юмико… знаешь, ты такая красивая, — из последних сил протянул он, расплакавшись еще сильнее. — Я ведь никогда не говорил тебе этого, да? Все время копался в работе и что-то бормотал о великой цели и благодетели, даже не замечая, что счастье все это время было рядом… Ты ведь всегда верила в меня… Говорила много теплых слов, была рядом и не покидала даже тогда, когда все думали, что я мертв… Прости, я оказался паршивым парнем, предал тебя в тот момент, когда ты больше всего во мне нуждалась… Я обещал всегда быть рядом и защищать тебя, но не смог защитить никого: ни друзей, ни Гармонию, ни нашего ребенка… Я даже себя защитить не смог… Знаешь, если бы у нас была дочка, я бы назвал ее Юзуру, потому что это имя так похоже на твое… Оно такое же ласковое и тоже на букву «Ю»… Прошу, если ты еще меня слышишь, улыбнись в последний раз, чтобы моя душа могла упокоиться после всего, что я сделал и пережил… Молю, всего лишь раз покажи мне свою улыбку… Юми…

Как бы Ашидо не старался, достучаться до возлюбленной, которую покинула жизнь, он был не в силах. Хотелось лишь увидеть ее улыбку, но ослабевшие пальцы не только не дотягивались физически, но и не могли подступиться поближе из-за мысли, что это осквернит ее измученную душу. С тяжелым грузом вины Такаги рухнул на спину рядом с девушкой, замерев в ожидании смерти, пока глаза сами собой закрывались. Так и заканчивается история Ашидо Такаги.

— Ашидо, — послышался тихий и ослабевший нежный голосок.

Услышав свое имя, Такаги внезапно пришел в чувства и обернулся к источнику звука, столкнувшись взглядом с еле живой, но смотрящей на него с улыбкой Юмико. Ее бесконечно глубокие и добрые зеленые глаза были еле открыты, скрываясь под ресницами, из ее рта вытекала кровь, медленно скатываясь по коже и капая на траву, а засаленные и грязные волосы после долгого боя легонько колыхались на ветру.

— Неужели… только перед смертью… ты бываешь честен с собой…

— Прости, Юми! — внезапно, вновь разрыдавшись, взмолился Ашидо. — Прошу, прости, я не хотел, чтобы все вот так закончилось… Я очень люблю тебя и буду любить до последнего вздоха, буду помнить твою улыбку и твои добрые глаза… Только молю, пожалуйста, прости меня за все…

— Хватит извиняться, глупыш, — еще более ослабевшим голосом протянула Юмико. — Ты сделал все, что было в твоих силах, и я никогда еще не встречала человека лучше, чем ты… Ашидо, ты никогда не сдавался и шел только вперед, сплотил много потерянных душ своей безмерной добротой и дал нам надежду, и сейчас тебе незачем себя винить…

— Юмико…

— Я очень счастлива, что повстречала тебя, и теперь могу спокойно заснуть, ведь если бы не ты, я могла прожить эту чертовски жестокую жизнь в одиночестве, так и не узнав любви… так и не разделив мечту с кем-то, кто меня понимает… Спасибо, Ашидо, ты сделал меня счастливой, и я очень благодарна тебе за все, что мы вместе пережили… Я люблю тебя…

— Пожалуйста, не оставляй меня…

— Юзуру, да? — в предсмертном стоне издала Юмико. — Мне нравится… это имя…

Голос девушки затих, а на фоне опустевших безжизненных глаз замерла широкая и искренняя улыбка.

— Юмико? — спохватился умирающий в горе Ашидо. — Юмико! Постой! Не уходи! Пожалуйста, останься со мной! Прошу… не оставляй меня…

Как бы сильно Ашидо не старался, все попытки были тщетны. Девушка больше не слышала его голоса, не видела его лица и не испытывала предсмертного тепла в груди — только холод. Отныне и навсегда любовь всей жизни маленького человека затихла в безмолвии, оставив после себя лишь теплые воспоминания.

Лишь спустя несколько минут пустого молчания, сопровождаемого шелестом листвы и капанием скатывающихся по траве капель крови, Ашидо принял то, что она ушла.

В последний раз посмотрев на красивое небо над собой и тихо произнеся «спасибо», Ашидо положил руку на сердце, и его глаза медленно сомкнулись.

Подобно осенним листьям мы начинаем ценить жизнь, лишь когда увядаем.