Кленовые тайны

Глава 8 ХРОМАЮЩИЙ УБИЙЦА

Найти медицинское крыло им помогла вездесущая госпожа Кагуя. Рике подумалось, что эта скромная на вид женщина с вечно потупленным взглядом далеко не так проста, какой стремится выглядеть. Очень уж удачно она всякий раз оказывается в гуще событий и как бы самым что ни на есть случайным образом.

— Господа, — несколько наиграно удивилась она, — мне почему-то кажется, что вы заблудились. У нас жутко запутанная планировка, — изящное покачивание головой, — в первое время все без исключения плутают. Впору первокурсникам чертежи этажей с маршрутами выдавать.

Вилохэд попросил проводить их в медицинское крыло.

— Вы ладили с госпожой Саюси? — как бы невзначай поинтересовался он по дороге.

Кагуя искоса бросила на него взгляд, словно бы пыталась угадать, какого ответа от неё ждут, потом заговорила:

— С бедняжкой было сложно ладить. Неустроенная личная жизнь, нереализованные амбиции частенько идут рука об руку с дурным нравом, завистью и злобностью.

— Разве госпожа Саюси занимала низкую должность? — вскинул бровь коррехидор, — чем положение заместителя ректора одного из самых престижных учебных заведений Артании её не устраивало?

— Должность, конечно, неплоха, — тонко улыбнулась их провожатая, — только страдания Сюси, ах простите, — она округлила глаза и мило закрыла рот рукой, словно бы пыталась задержать вылетевшее прозвище, — госпожи Саюси, иную подоплёку под собой имели: она ж в простой семье родилась, да и образованием похвастаться не могла: максимум самую обыкновенную школу закончила. Это сразу ставило её на несколько ступеней ниже преподавателей, и никакое формальное обращение в виде: «госпожа заместитель» было не в силах поменять ситуацию. Видите ли, — она кокетливым жестом заправила за ушко выбившуюся прядь волос, — преподавательский состав у нас сплошь из древесных кланов, а дамы — ещё и выпускницы Кленового института. Вот эту пропасть в общественном положении наша бедная Сюся никакими силами преодолеть не могла и жутко комплексовала. Ладить с таким придирчивым, недовольным всем и вся человеком решительно невозможно. К слову сказать, она меня ещё в студенческие годы невзлюбила, хотя я старалась изо всех сил выполнять все её бессмысленные требования со скрупулёзной точностью.

— Ваша позиция мне ясна, — продолжал Вил, — припомните, вчера ничего необычного на ваших глазах не происходило? Не только относительно вашей коллеги, но и вообще. Вы не заметили нетипичного поведения, странных происшествий или ещё чего-нибудь, нарушающего спокойное течение институтской жизни?

— Вчера весь день мне вздохнуть было некогда, много дел; а Сюся? Она носилась по институту как ужаленная, приставала к студентам по разным поводам, и рожа, ой! Лицо у неё такое озабоченное было и недовольное. А более ничего. Теперь вам остаётся дойти до конца коридора и повернуть налево, там предбанничек, за ним — дверь в коридор медицинского крыла.

Она поклонилась и поспешила удалиться, будто бы расспросы четвёртого сына Дубового клана показались ей неприятными.

— У меня перерыв, — последовала мгновенная реакция на их вежливый стук в дверь, — так что, если вы не находитесь на грани жизни и смерти, то окажите любезность, придите через тридцать пять минут. Дайте доктору спокойно покушать.

Это было откровенной ложью, доктор не кушал, и в приёмной витал ощутимый запах хорошего табака.

— Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя, — внушительно проговорил коррехидор, — господин врач, извольте прервать свою трапезу и выйти к нам.

Быстрые шаги, резко распахивается дверь и перед ними возник высокий, пожалуй, даже выше Вилохэда, худой мужчина с рано поседевшими короткими волосами и выразительными карими глазами на смуглом остоскулом лице. Рукой он делал жесты, словно пытался разогнать табачный дым.

— Господа. Чем могу?

— Коррехидор Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя полковник Окку, — Вил едва заметно наклонил голову, — а со мной госпожа Таками — коронер, моя помощница и практикующая чародейка. С кем имею честь?

— Ду́ги, Тэд Дуги. Волею богов и милостью госпожи Докэру стою на страже здоровья студентов и сотрудников этого места, ставшего для меня за последние десять лет практически вторым домом.

— Весьма цветистое представление, — заметила Рика, которой стало неуютно под откровенно раздевающими взглядами доктора.

— На том стоим. Если вы по поводу всеми нелюбимой Сюси, то я на месте трагедии не был, покойницу не только не осматривал, но и не видел. Хотя посмеялся от души, когда мне сказали, что Тибаку — преподаватель физвоспитания, самалично факт смерти установил. Какой разносторонний парень! Я сегодня припоздал с приездом на работу, — пояснил доктор Дуги, предвосхищая вопросы офицеров Кленовой короны, — пришлось в аптеку за медикаментами заехать, а там какая-то сволочь не в своё назначенное время получать заказ удумала. Я намекнул, мол, некрасиво так поступать, но куда там! Пока все свои ящички, пакетики мешочки бабуля не пересчитала, да не удостоверилась, что всё в наличии и в комплекте, так с места и не сдвинулась. У неё ещё наглости достало мне заявить, что, коли я при служебных полномочиях, сами боги велят ожидать и не возмущаться. Потом про спящего солдата и идущую службу добавила. Если коротко, в Клён я прибыл, когда уже Сюсю нашли, освидетельствовали, дверь заперли, а страшно гордый Тибака всем показывал ключ и заявлял, что на нём лежит особая ответственность. Ну, а что я? Меня не трогают, и то ладно. Тут вы пришли. Чтобы избавить господ офицеров от необходимости задавать разные вопросы сказу сам: с Саюси не дружил и не враждовал. Ко мне она обращалась всего один раз, когда схватила простуду три года назад. На редкость крепкая и здоровая женщина была. И печень у неё — обзавидоваться можно.

— Зависть по поводу состояния печени мы должны воспринять в качестве намёка на её пристрастие к алкоголю? — уточнила чародейка.

— Несомненно. Дамочка эта к бутылке прикладывалась, и прикладывалась основательно. Посему отсутствие проблем с упомянутым органом говорит о недюжинном запасе здоровья. Именно так я и хотел сказать.

— К вам мы пришли совершенно по другому вопросу, — заговорил Вил, — мы слышали, что в институте периодически происходят случаи переутомления среди студентов, при этом некоторые переутомляются столь сильно, что попадают к вам в медицинское крыло. Это правда?

— Случается порой, — врач зачем-то подёргал себя за мочку уха, — только вот уж не знаю, какой знаток душ человеческих наплёл вам про прилежание и избыточную зубрёжку.

— Выходит, вы усматриваете причину упомянутых недугов не в переутомлении, — мгновенно отреагировал коррехидор, — тогда в чём?

— Переутомление, естественно, никто не отменял. Переутомление — вещь распространённая, и имеет свои неприятные последствия. Я возражал всего лишь против причины данного явления, ибо ни на грош не верю в то, что наши великовозрастные оболтусы способны дозаниматься до момента, когда потребуется медицинская помощь. Мне более прозаическая причина в голову приходит.

— Озвучите?

— С большим удовольствием. Ночные бдения, классическое сочетание крепкого кофе и табака, и, как следствие, в период экзаменов начинается стресс, ещё больше кофе, табака и прочих излишеств, которые порождает бурный гормональный фон юности и круглосуточная скученность девиц и парней в рамках одного, отдельно взятого общежития.

— Наркотики вы исключаете? — спросил Вил.

— Как врач, я могу говорить об исключении данного варианта только после проведения всесторонних анализов. Поскольку необходимости в подобном просто не было, да и для обследования пациента, не достигшего совершеннолетия, кое в Артанском королевстве исчисляется двадцатью одним годом, требуется письменное согласие родителей, ничего похожего я не проводил, — Тэд Дуги снова принялся за своё ухо, — да и, по честности сказать, не особо похоже было. Я на наркоманов в Королевском доме призренья нагляделся. У нас что? Недосыпание, отсутствие аппетита (да откуда же ему взяться, если пачка папирос в заднем кармане брюк лежит-полёживает), а потом реакция — давление падает, сонливость вырубает, голова кружится. И следов приёма у больных, таких как постоянный насморк, сухость слизистой носа, покраснение и зуд в ноздрях я не замечал. Жалоб подобного характера от пациентов не поступало. Вот я и не рассматривал вариант приёма наркотиков.

— Ясно, — сказал коррехидор.

А Рика подумала, что врач Кленового института отличается странным оптимизмом, который при более пристрастном взгляде вполне мог сойти за наплевательское отношение к своим обязанностям. Благо, работал он в институте, где подавляющее большинство людей были здоровы, в стенах больницы число выздоравливающих при подобном отношении могло оказаться бы плачевно мало.

Не успел коррехидор закончить разговор с бесшабашным доктором своими обычными предупреждениями, как снова появилась госпожа Кагуя.

— Господа офицеры, полковник, милорд, — поправилась она, — вас госпожа Докэру просит срочно зайти к ней в кабинет.

— Рассказывай, что случилось, — приказала тётка четвёртого сына Дубового клана ещё одному присутствующему в её кабинете.

Нестарый мужчина с выбритыми до синевы впалыми щеками представился Ио́ши Мю́рреем и оказался дворником.

— По сути я — старший помощник садовника, — веско уточнил он свой статус, — но чистота территории и ворота в моём ведении. Я также входом и выходом студентов заведую, поклажу ихнюю проверяю.

— Что у вас случилось? — не выдержала чародейка, она никак не могла отделаться о мыслей о следующем трупе.

— Вот, — он ткнул пальцем на стол ректора, где лежала завёрнутая в коричневую обёрточную бумагу коробка, — доставили для госпожи Саюси. Она ж померла, и я не знал, куда девать посылку. Расписался, потому как курьер спешил сильно и ничего не желал слушать по поводу смерти адресата. Коробку сюда принёс, а госпожа Докэру вас позвала.

— Я сразу подумала, что содержимое этой посылочки сможет продвинуть следствие, — вмешалась в разговор тётка Сацуки, — если это заказала сама убитая, значит, это неспроста!

Рика протянула руку и привычно закрыла глаза, пытаясь почувствовать присутствие магии. Сумела уловить очень слабенькие отголоски чего-то напоминающего производственную магию.

— Давайте посмотрим, что заказала убитая, — предложил Вил, и бросил вопросительный взгляд на помощника садовника с расширенными полномочиями.

— Мюррей, выйдите вон и подождите. Возможно, вы ещё понадобитесь господам офицерам, — приказала тётушка Вилохэда.

Тот дёрнул щекой, вероятно выражая скрываемое сожаление, поклонился и ушёл.

Чародейка осторожно развернула обёрточную бумагу и открыла посылку. Внутри оказался ещё один слой бумаги, на этот раз белой, рисовой, и сверху лежала картонная карточка с изображением звёздного неба. На обороте её было написано:

Уважаемая госпожа Окура!

Магазин магических принадлежностей приносит Вам глубочайшие извинения за задержку товаров, заказом коих вы почтили наш скромный магазин. Причиной столь досадного промаха послужили наши поставщики, опоздавшие с подвозом нарезанной шкуры ящерицы-сердцееда. В качестве признания и раскаяния мы приложили к заказу маленький подарок: бонусный пакетик сушёных цветов маргаритки.

С почтением, искренне Ваш, магазин магических принадлежностей «Старый чародей».

— Так вот кому понадобилась вся эта дребедень! — воскликнула Рика, выкладывавшая на стол два пакета высушенных головок цветов, завёрнутые в дополнительную промасленную бумагу кусочки ящеричей шкурки, пузырёчки с маслом розы и кедра. Там же лежала коробка особо длинных походных спичек с большими зелёными головками и элегантная чернильница с комплектом чернил и соболиной кистью.

— Что это? — госпожа Докэру взирала на содержимое посылки со смесью удивления и отвращения, — зачем Саюси заказала такую дребедень?

— Не Саюси, а ваша студентка — Яна Окура, — пояснила чародейка, — прочтите карточку. Теперь мне понятно почему она заявилась с утра в комнату убитой, а мы как раз там работали. И дело было вовсе не в приличествующем для кленовки внешнем виде. Она намеревалась забрать посылку.

— Эрика, — остановил её рассуждения коррехидор, — не стоит затруднять такого занятого человека, как моя горячо любимая тётушка нашими служебными соображениям. Собирайте всё назад. Настало время нанести повторный визит экзальтированной особе — любительнице куриных костей.

— Постой, Вилли, — госпожа ректор водрузила очки на нос, — я так и не поняла, для какой цели может быть использован столь странный набор из гербария, вонючих кусочков шкуры непонятно кого, спичек и чернил?

— Перед нами набор для ворожбы, — пожала плечами чародейка, — причём самый дилетантский, более подходящий для игры в волшбу, нежели для занятий настоящей магией. А для чего он понадобился вашей студентке, мы выясним у неё самой.

В коридоре маялся дворник. Он смотрел в окно, вздыхал и тёр пальцем подоконник, словно проверяя на чистоту.

— Господин Мюррей, — позвал его Вил, — буквально на два слова, и мы вас отпустим. Госпожа Саюси часто подобные посылки получала?

Глаза мужчины забегали, выдавая душевную борьбу между страхом сказать нелицеприятную правду и быть пойманным на лжи.

— И не вздумайте нам врать, — Вил тоже заметил душевные терзания, — со мной чародейка, она в два счёта заметит любое лукавство.

— Что вы, господин полковник, — воскликнул дворник с избыточной горячностью, — у меня и в мыслях не было! Я просто припоминал, сколь часто интересующие вас случаи происходили. Исключительно для большей точности.

— И как? Припомнили?

— Случалось, бывало. Чего уж греха таить, Сюся студентам, можно сказать, попустительствовала.

— А вы? — прищурилась Рика.

— Я? Ни-ни! У нас бдительность по части дисциплины на первом месте.

— Ой, ли? — Рика подошла к нем поближе и снизу вверх заглянула в глаза, — неужто только сегодня посодействовали?

Мюррей отвёл взгляд, поправил ворот рубахи и сказал:

— Ну, не только сегодня. Но я исключительно из уважения к старшей по должности и старшей по летам. Она мне говорила пропусти, я пропускал. Велела не обращать на некоторые вещи внимания, я глаза-то и закрывал. Сам я разве ж осмелился бы?

— Ладно, ладно, пусть вашими мелкими проступками ваше начальство занимается, — коррехидор поморщился от избытка самоуничижения в словах собеседника, — вы нам лучше скажите, на что именно вам по доброте душевной приходилось закрывать глаза?

— На спиртное, табак, внештатные выходы в город, домашнюю еду, — принялся перечислять дворник, — ещё опоздания после выходных.

— А посылки? Госпожа Саюси всегда сама получала?

— Посылки редко случались. Не каждую неделю. Бывали коробки, навроде этой. Бывали свёртки. Вот свёртки она завсегда сама забирала.

— Ясно, — кивнул Вил, — и ещё проясните ситуацию с ключами. Нам сказали, что именно вы дубликаты взамен утерянных делаете.

— Куда ж деваться, приходится, — снова отвёл глаза дворник, — у нас же тута почти что дети живут. Теряют, забывают, путают ключи почём зря. А за потерю ключа от аудитории, комнаты или какого ещё помещения полагается штраф. И штраф немаленький.

— Неужто в рё? — спросила чародейка.

— Да, а откуда вы знаете? — удивился дворник, а потом сам себя осадил, — конечно, знаете. На то вы — и Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя. Вам по положению полагается всё про всех знать.

— Прямо такса у вас, чего не коснись, за всё рё берут, — пробормотала Рика себе под нос.

— Вот я и иду ребятам нашим навстречу, — продолжал Мюррей, — помогаю деньги родительские сэкономить. Мастерская у нас имеется. Час-полтора работы, и новый ключ готов, а главное — меньше взысканий, меньше скандалов, меньше нервотрёпки.

— Вы ведёте учёт кому и какие ключи делали?

— Нет, — удивился дворник, — с какой стати? Потеряли — заменили, и всё тут.

— И ещё, — коррехидор бросил внимательный взгляд на дворника, — госпожа Саюси всегда отраву от грызунов сама разводила?

— Она-то⁈ — усмехнулся дворник, — ни в жисть. Не барское это дело — крысоморами ручки марать. Я всегда этим вопросом занимался, при чём ничего я не развожу, а просто покупаю протравленное зерно в алхимической лавке и раскидываю в нужных местах. У нас ведь как, — он крякнул, — где-то щедрость со стороны Попечительского совета неимоверная, а где-то экономия. Нет на магическую защиту от паразитов раскошелиться, всяко полезней разноцветной посыпки для дорожек будет.

На этом господин старший помощник садовника с полномочиями дворника был отпущен восвояси, а Рика и Вил двинулись к Яне Окуре.

— А девица-то подозрительна, — заметила чародейка, — с первой убитой она жила в одной комнате, со второй обстряпывала подозрительные делишки. И на место преступления заявилась, словно бы по чистой случайности. Да слова дворника лишь подтверждают наши предположения. Яд Сюсе принесли, развели и влили в глотку, предварительно обездвижив большой долей снотворного. Яна Окура более чем подходит.

— Маловато против неё улик. Возможно, она просто зашла за посылкой, обнаружила там нас и отговорилась невинным предлогом. К слову, девица красит волосы, и краска, что мы обнаружили в комнате убитой, могла предназначаться ей. Кто знает, вдруг именно краска и привела её утром на место преступления.

— Тогда каков план разговора? — спросила чародейка.

Они свернули в коридор женской части общежития.

— Никакого плана, — пожал плечами коррехидор, — прижмём девицу, и все дела.

Яна обнаружилась в своей комнате вместе с запуганного вида студенткой, которой она что-то вещала с очень довольным видом. На ней снова красовался приснопамятный балахон с курьими костями.

— Вообще-то, полагается стучать, когда входите в комнату невинных девиц, — недовольным голосом сказала она вместо приветствия.

— Вообще-то, древесно-рождённый лорд в Артании обладает привилегией без стука входить в любое помещение, исключая покои его величества, разумеется, — в тон ей ответил Вил, — и сие полномочие усиливается моей должностью главы Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя, находящегося при исполнении служебных обязанностей, — он взглянул на замершую новую соседку, — оставьте нас.

Девица вскочила и скрылась за дверью.

— У меня к вам несколько вопросов, — проговорил Вил, водружая на стол коробку с магическим хламом, — это вы заказывали?

Окура оглядела коробку с равнодушным выражением лица, скривила губы и заявила:

— Впервые вижу.

— Естественно, вы видите это впервые, — не удержалась чародейка, — посылку только что доставили. Но вас спросили о другом: это ваш заказ.

— Сказала уже, — равнодушно повторила девушка, — нет.

— Любопытно, — коррехидор извлёк из коробки карточку с извинениями за задержку посылки, — почему тогда владелец магазина магических принадлежностей знает ваши имя и фамилию? Более того, он нижайше извиняется перед постоянным клиентом.

— И что? — выгнула бровь Яна, запахнулась в свой балахон и демонстративно бухнулась на кровать, — с каких пор Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя открывает личные посылки подданных Кленовой короны?

— Имею полное право, особенно, когда эти подданные, вернее, одна из подданных Кленовой короны, подозревается в убийстве.

— Как в убийстве? Кого?

— Заместителя ректора Кленового института госпожи Роны Саюси.

— Я убила Сюсю⁈ Это же просто абсурд! Зачем мне это делать и как?

— Отвечу, и только лишь для того, чтобы сократить до минимума время запирательств и попыток запутать следствие, — проговорил коррехидор тоном древесно-рождённого, который мгновенно ставил собеседника на место, — мы предполагаем, что вы имели некие тёмные делишки с госпожой Саюси. Начиная с того, что она покупала для вас краску, чтобы вы могли покрасить волосы, и заканчивая различными посылками, а в них могли находиться не только лишь одни безобидные ингредиенты для дилетантской ворожбы. Мы полагаем, что убитая застала вас за неким весьма неблаговидным делом, обнародование коего повлекло бы для вас серьёзные осложнения в жизни. Например, отчисление из института. Она предупредила вас, но так, чтобы поняли только вы, а для остальных студентов её слова прозвучали очередной выволочкой и руганью за нарушение правил внутреннего распорядка, к коим можно было бы отнести ваш несколько экстравагантный внешний вид. Вы вооружились крысиным ядом, заявились к убитой под благовидным предлогом и налили яд в бутылку со спиртным. Как-то так.

— Значит, крашеные волосы — указание на убийцу? — прищурилась девушка, — и по этой причине я у вас возглавляю список подозреваемых? К тому же вы считаете, будто Сюся снабжала меня краской для волос?

— А это не так?

— Нет. Вы даже представить себе не можете, до какой степени это не так, — Яна Окура подёргала сине-чёрную прядь волос, — я крашусь в городе. Родная тётка — старшая сестра моей матери, содержит сеть модных парикмахерских. Именно там я совершаю это беспрецедентное нарушение общественного порядка — придаю своим, увы, русым по природной несправедливости волосам, красивейший оттенок воронёной стали. И делаю я это ещё со старшей школы. Могу дать адрес и указать фамилию тётки. Проверьте, коли охота. Так что краску Сюся покупала не для меня.

— Что за псевдомагическую дребедень для вас получала убитая? — спросила чародейка, — и для каких целей?

— Я ворожу, — сказала Яна и почему-то смутилась, — ворожу на любовь, на успешную сдачу экзаменов, на победу в выборах в студсовет.

— И как успехи?

— Только дураки полагаются на удачу, — веско проговорила студентка, — я делаю всё наверняка, — и, встретив скептический взгляд Рики, продолжила, — если приворожить надо кого, я обливаю цветочек розовым маслом для девушки и маслом кедра для парня. Потом цветочек нужно сжечь, а пепел выпить вместе с любой жидкостью, всем сердцем желая признанья любимого человека. Раньше я практиковала пришпиливание теней булавками, но выглядело как-то по-детски, и я отказалась от этой практики. Пока клиент занимает свой ум размышлениями об объекте нежной страсти, я не теряю времени: иду к этому самому объекту и от его имени в любви, в ярких красках расписывая чувства несчастного влюблённого.

— Неужели такая чушь срабатывает?

— Ещё как! Главное подобрать нужные слова для признания. Теперь о привлечении удачи во время сессии. На кусочке шкурки ящерицы необходимо написать номер билета, который ты хотел бы получить, и положить в левый туфель непосредственно перед экзаменом.

— Вот по поводу этого у меня большие сомнения, — заметил коррехидор, — более того, я уверен, что никакие цифры в башмаке не могут сместить вероятность события, каковой по сути и является выбор билета во время экзамена.

— Естественно. Но я нередко проявляю похвальное желание помочь преподавателю, и многие не пренебрегают помощью добровольного волонтёра, — хитро улыбнулась Яна, — потом мне остаётся вытащить из специального конверта свой кусочек шкурки, на нём якобы написано место расположения их счастливого билетика. Даже, если бы Сюся прознала про мои маленькие хитрости, я поплатилась бы массовым оттоком клиентов перед экзаменами. Ибо мастерство объясняться в любви всегда пригодится, даже без сжигания засушенных цветочков. И, кстати, — она прищурилась, — с краской, возможно, вы копаете не там. Не одни девушки любят изменять свою внешность. Приглядитесь, ведь волосы можно не только чернить, но и осветлять.

— Хорошо, — проговорил Вил.

Действительно, прегрешения Яны Окуры не тянули на повод для убийства. Если только не принимать в расчёт возможных наркотиков. Мнение доктора Дуги совершенно не вдохновило коррехидора, и он никак не мог отделаться от ощущения, что перечисленные симптомы «переутомления от усердных занятий» вызывали ассоциацию с яталем — наркотиком из южной островной Империи Алого лотоса. В минувшем году газеты подняли шумиху из-за распространения этой новой дури в Кленфилде. Тогда ещё отец Вила пустился в обычные для него воспоминания о своём славном военном прошлом и подавлении восстания на юге. Он рассказывал, что противник поголовно жевал ятку — листья жестколистного кустарника, после чего мог сражаться без отдыха, сна, еды и с притуплённым чувством страха. Вил без обиняков спросил об этом Яну.

— Ну, раз уж вы знаете, глупо скрывать, — проговорила она, — продают у нас ЭТО. Скромно именуется «мелочишкой». А что? — девушка пожала плечами, — вопросы: что там с мелочишкой? Не видел ли мелочишку? Не одолжишь ли мелочишки? Ни у кого подозрений не вызывают. Скажу честно, я пробовала всего один раз, надеялась, что эта самая мелочишка во мне магические цепи обнаружит и замкнёт.

— Глупости, — сразу среагировала Рика, — только притупит. Способности к магии либо есть, либо нет, и нет такой силы, что могла бы их дать. Вот запереть цепи можно, только сие влечёт необратимые последствия для психического и физического здоровья чародея.

— А кто занимается в институте «мелочишкой»? — спросил коррехидор.

— Я не знаю, — последовал ответ, — и не уверена, что хоть кто-то об этом знает. Да и сам вопрос у нас предпочитают обходить стороной. Меньше знаешь, крепче спишь.

Они задали ещё несколько вопросов, но ничего стоящего так и не выяснили, зато возвратившаяся соседка клятвенно подтвердила, что весь вечер Яна провела в своей комнате.

— Мы ритуал проводили, — округлив глаза, сообщила новенькая.

— И какой, позвольте полюбопытствовать? — спросила Рика.

— Ритуал, чтобы я в коллектив лучше влилась, — последовал ответ.

Чародейка только вздохнула, не по поводу ритуала, он, естественно,

Тётка любезно приютила у себя заместителя по учебной части, а её просторный кабинет с обилием редкостных комнатных растений был предоставлен в безраздельное пользование Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя на всё время проводимого расследования.

— Итак, что мы имеем? — восклицал Вил, ероша волосы, — у нас трое убитых, и ни одного подозреваемого. Предположим, что дело в наркотиках. Кто-то продаёт дурь студентам, а убитая Сюся прознала про это.

— Что не мудрено, учитывая привычку убитой совать везде свой нос. Да, тут простым предупреждением не отделаться, — заметила чародейка, — натуральная уголовщина с серьёзными последствиями.

— Хорошо. Давайте примем сие предположение за отправную точку. Тогда, быть может, и то преступление, о котором столь широковещательно заявлял наш детектив-любитель Ютако Кензи может иметь отношение как раз к этому. Он узнал, кто продаёт наркотики. Пригрозил разоблачением, убийца соглашается, а потом убивает Кензи и Андо. Как вам такой поворот дела?

Рика побарабанила пальцами по так удобно свесившемуся листу с бело-розовыми вкраплениями и согласилась, что предложенный мотив имеет полное право на существование.

— Сюся тоже как-то оказалась причастна к этому. Может, ей ночью не спалось, или же она предприняла одну из своих любимых инспекционных вылазок, — предположила чародейка, — ей на глаза попался убийца. Он мог возвращаться в свою комнату или же прятать наркотики. Ведь он каким-то образом должен передавать свою «мелочишку». Или же наркотики оказались в одной из посылок с домашними деликатесами, она бралась передавать их студентам за небольшое денежное вознаграждение?

— И тем самым она сама подставила себя под удар.

— А краска для волос?

— Не знаю, — пожал плечами коррехидор, — краска может оказаться просто случайным совпадением. Не обязательно, что наш убийца красит волосы. Но проверить стоит. И первый, кто приходит на ум — это белобрысый председатель студсовета.

— Да уж, паренёк подозрителен, — согласилась чародейка, — всегда в гуще событий, подслушивает, подглядывает, готов помочь, только вот помочь ничем не может, поскольку ничего полезного не знает.

Марка Курису привела всё та же классная дама третьего курса, ей тётка Вилохэда повелена оказывать всяческое содействие расследованию.

— И так, господин председатель, — начал Вил, — у нас по вашу душу возникло несколько вопросов.

— Почту за честь, милорд, — ему оставалось лишь руку к сердцу приложить, — всей душой готов содействовать расследованию.

— По какой причине вы красите волосы? Для импозантности?

— Волосы? — ошарашено переспросил студент, — при чём тут мои волосы?

— Отвечайте, или я начну терять терпение.

— Начну с того, что вы, господин коррехидор, — не первый, кто обманывается цветом моих волос, полагая, что я крашу их, — парень провёл пятернёй по лёгким, как шёлк, светло-русым волосам, тонким и прямым, — перед вами природный цвет волос. Мой дед из аборигенов северного архипелага, от него-то у меня и обеих моих младших сестёр светлые глаза и волосы. Однако, на вашем лице читается откровенное недоверие, — продолжал он, — но я могу доказать.

— Сделайте одолжение.

— Позволите отлучиться минут на пять?

Позволение было получено, и Марк удалился.

— Думаете, он врёт? — спросила чародейка, поставившая в своём блокноте знак вопроса против имени председателя студсовета.

— Не знаю, — проговорил Вил, — у уроженцев севера встречаются и светлые волосы, и глаза. А насчёт мотива, — он покачал головой, — должность председателя студсовета как-то не располагает к подпольному распространению наркотиков.

— Чужая душа — потёмки, — любит говаривать моя бабушка, — возразила чародейка, — кто знает, может, семья Курису обеднела, или же они держат своего сына в чёрном теле, и он вынужден зарабатывать себе дополнительные карманные деньги таким способом. К тому же, — она широко раскрыла глаза, — мотив убийства прямо на поверхности. Сюся застукала парня на закладке наркотиков и из принципиальной озлобленности, в которой она пребывала довольно часто, отказывается закрыть на это глаза, даже после обещания всё прекратить. Вы знаете, зачем люди стремятся в студсовет?

— Нет. Я всегда был очень далёк от этого. Долга перед Дубовым кланом мне всегда хватало за глаза.

— Так вот, — Рика говорила быстро, чтобы успеть до прихода Курису, — активное участие в общественной жизни учебного заведения способствует удачному поступлению на должность. А лишение такого выгодного статуса закрывает многие двери. Быть замешанным в скандале, да ещё столь позорном, как торговля дурью, поставит жирный крест на любой карьере. Чем не повод убить?

Вилохэд не успел ответить, в кабинет возвратился сам предмет их спора.

— Вот, простите, что долго искал.

Он положил на стол перед коррехидором магографию. С неё улыбались трое симпатичных детей: в середине стоял худенький подросток, к котором с одного взгляда угадывался Марк Курису, а с обеих сторон к нему липли две малышки, похожие друг на друга, как две капли воды. При этом у всех троих были светлые волосы.

— Видите, — проговорил председатель, — мне на снимке тринадцать лет. И волосы у меня светлые, как и у близнецов. Им по восемь. Надеюсь, я развеял все ваши подозрения.

— По поводу волос, несомненно, — Вил возвратил магографию, — но не по поводу убийства. Чтобы не тратить зря наше время, я прошу вас со всей ответственностью сообщить, где и с кем вы провели вчерашний вечер.

— Сообщаю с большим моим удовольствием, — ответил председатель, — мы резались в горку (карточная игра не сложная, но интересная и подстёгивает азарт) в комнате одного из членов Клуба любителей детективов. Нас было четверо и двое зрителей. Они надеялись, что кому-то из нас надоест играть, и за столом освободится место.

— Выпивали? — сощурился коррехидор.

— Честное благородное, только чай. Сюся, как фурия, вчера весь день по институту носилась, всевозможные нарушения выискивала, мы ж — мальчики взрослые и никак уж не враги самим себе. Никто не хочет по серым дорожкам ходить и лишние рё штрафов выкладывать. Поэтому — чай, один лишь чай.

Не успели отпустить Марка Курису с миром (его алиби могли подтвердить трое других картёжников и пара зрителей), как прибежала запыхавшаяся помощница ректора и сообщила, что господину полковнику звонят из коррехидрии. Звонившим оказался сержант Меллоун, который с победными нотками в голосе сообщил о нахождении сувенира из Клуба детективов.

Рике и Вилу оставалось лишь встретиться с сержантом, забрать трофей и отправиться по адресу, нацарапанному отвратным меллунским почерком, в лавку торговца подержанными вещами. Со слов самого Меллоуна, хозяин также ссужал под залог деньги, то есть не брезговал услугами ростовщика. Лавка находилась не в самом хорошем районе, точнее будет сказать, они приехали в район порта, ещё с эпохи Светлой весны славившийся своими низкопробными борделями, кабаками и игорными домами, более смахивающими на притоны. «Ничего удивительного, что преступник отнёс украденный перстень сюда», — подумалось чародейке, оглядывавшей серые ряды складов вдоль береговой линии.

Лавка торговца подержанными вещами, как извещала лаконичная вывеска, находилась в небольшом переулке, по которому носились бродячие собаки. Чародейка почему-то ожидала встретить внутри сухонького скользкого старичишку в залатанном кафтане и криво сидящими на носу очками, но им навстречу вышел ещё не старый мужчина с плечами борца. Его мышцы не могла скрыть даже национальная артанская куртка с широким поясом под заметно округлившимся брюшком.

— Господа офицеры? — спросил мужчина, отрекомендовавшийся Смитом, — я ожидал вас.

И предложил пройти в его офис, в качестве которого выступала каморка позади прилавка. К чести Смита надо отметить, что и сам магазин, и так называемый «офис» радовали порядком и чистотой.

— Жена старается, — пояснил он, перехватив брошенный чародейкой взгляд на поднос с чаем и тарелкой исходящих паром, румяных оладий, — она и порядок везде наводит. Как я понял со слов вашего товарища, вас интересует странное колечко, которое он углядел у меня на витрине?

— Да, — ответил Вил, — именно оно.

— Скажу сразу, дабы прояснить свой статус и род деятельности, — Смит потёр глаз, будто туда попала соринка, — я краденое не скупаю и им не торгую. Однако ж, бывает и серый товар, — он кивнул на лежащий на столе перстень со щитом и иероглифами. Оно — как раз из таких. Не разобрать сразу, каким образом нынешний владелец его приобрёл.

— Когда и кто принёс вам этот перстень?

— Вот насчёт «когда» — точно не скажу, — мужчина покачал головой, — несколько дней назад. Постойте, — оборвал он сам себя, — позавчера, ближе к вечеру. Я запомнил, потому как тогда дождь пошёл. Да, да. Всё так и было. Зашёл ко мне человек и попросил принять драгоценный металл на лом.

— Почему на лом?

— Иногда людям нужны деньги, и ждать, покуда их товар продастся, они не могут. Тогда они предлагают мне купить его для той или иной цели. Понятное дело, — хмыкнул торговец, — в такие моменты у меня возникают подозрения, что вещица им досталась не совсем праведным путём, но я уже говорил, что краденым не барыжу. У меня такой принцип, с уголовным элементом дел не веду, они ко мне и не заходят. Коли подозрения возникают, то плачу мало. В случае конфискации, ну, как ваш коллега провёл нынче, я минимальный убыток фиксирую.

— Вы так и не сказали, кто принёс перстень, — включилась Рика, очень надеявшаяся получить словесный портрет убийцы.

— Кто ж его знает, — повёл могучими плечами Смит, — я говорил, дождь шёл. Заходит, значится, человече в плаще с капюшоном, выкладывает на прилавок вот этот самый перстень и спрашивает, почём на лом возьму? Я оценил, его названная сумма устроила, он забрал деньги и ушёл.

— Брали на лом, а сами перстень на продажу выставили, — констатировал коррехидор.

— Имею полное право, поскольку вещица купленная, а не в залог сдана. Поглядел я, поглядел на перстень. Он мне любопытненьким показался, молодёжь такие уважает. Вот и выложил на витрину.

— С этим мне всё понятно. Переходите к продавцу. Опишите, каков он внешне: возраст, рост, особые приметы. Вы ведь догадались, что Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя его разыскивает не за тем, чтобы благодарность объявить.

— А то, не догадался, — снова хмыкнул торговец, — как ваш сотрудник пришёл, амулет показал, я сразу и догадался. Только вот описывать-то нечего. Из-за капюшона я так и не разобрал, с кем дела вёл. Мог парень быть не особо высокого роста, но могла и женщина, из тех, кто повыше среднего будет. По голосам в наше время вообще не разберёшь, — он обречённо махнул рукой, — вон взять, к примеру, моего племяша: парню скоро шестнадцатый год пойдёт, а он всё за юбку моей сестры цепляется, волосья отрастил до плеч и говорит тонким голосом. Тфу! Глядеть противно. А причина в том, что чадушко без отца растёт. Сперва муж сестрин лет пять болел-болел, а потом и вообще, помер.

— Мы вам соболезнуем, — сухо проговорил коррехидор, — но извольте возвратиться к клиенту с перстнем.

— Господин полковник, я уже сказал, что не разглядел его. В лавке из-за дождя и туч совсем темно стало, капюшон, опять же. Хотя… — он задумался, — была одна приметка: когда он уходил, то чутка хромал.

— На какую ногу?

— Не помню. Обратил внимание, что походка неровная, а уж на которую ногу он припадал, не скажу.

Разочарованные скудными сведениями, что им сообщил торговец подержанными товарами, коррехидор и чародейка покинули порт.

— Смит указал на прихрамывание, — рассуждала Рика, пока они ехали назад, — но среди студентов и студенток из тех, кто хотя бы косвенно пересекался с убитыми, и мог быть включённым в число подозреваемых, нет ни одного хромого.

— Объяснить сей факт можно несколькими способами, — Вилохэд себе под нос обругал нерадивого извозчика, что едва не столкнулся с его магомобилем на повороте, — убийца мог потянуть ногу на физвоспитании, а на другой день ему стало лучше, и хромота прошла. Или же он натёр мозоль неудобной новой обувью. Смит говорил, что клиент его хромал слегка, почти незаметно. Мы к походкам студентов в Кленовом институте не приглядывались, могли и не заметить, что кто-то из них прихрамывает.

Он задумался.

— Предлагаю понаблюдать, вдруг выявится наша хромоножка, а в это время пойти от другого.

— Я ума не приложу, от чего мы можем оттолкнуться, — в сердцах воскликнула Рика, — в первый раз у нас масса фактов, и так мало зацепок. Даже мотив не до конца ясен.

— Показания вашей неудавшейся ученицы подтверждают версию о наркотиках. Давайте отработаем эту версию. Сначала нужно подумать, где убийца, он же по совместительству — торговец наркотиками, прячет свой товар. В своей комнате — слишком опасно, сосед может запросто заметить. Не стоит также сбрасывать со счетов покойную Сюсю, что любила нагрянуть с проверкой. Не удивлюсь, что она и в шкафы, и в тумбочки заглядывали. Аудитории также отпадают. Туда не зайти в любое время, там убираются и бывают самые разные люди. То же самое касается и иных общественных помещений.

— Кладовые? Астрономическая башня? Подсобки?

— Не думаю. И возражения были уже озвучены мною.

— Тогда где? — прищурилась Рика, — не хотите же вы сказать, что убийца, подобно белке, прячет свой товар в дупле дерева в парке?

— Что вы! — возразил коррехидор, — как разовая акция — возможно, однако человек регулярно шныряющий по парку и засовывающий руку в дупла деревьев неизменно вызовет подозрения. Особенно, если учесть, что добрая половина окон учебного корпуса выходит в парк. Наш убийца слишком изощрён, хитёр и, похоже, не дурак. Мне не дают покоя пустующие спальни на мужском этаже общежития. Достаточно изготовить дубликат ключа, и получаешь в своё полновластное владение целую комнату. Учтите, что дворника легко обмануть, заявив, что живёшь именно в этой комнате.

— Да, очень похоже, — кивнула чародейка, — на своём этаже любитель детективного жанра — Кензи мог при удачном, ли неудачном для него, стечении обстоятельств застать убийцу, — коррехидор задумался, — например, он услышал звук открываемой двери на нежилой половине или, как говорят в Кленовом институте, линии. Выглянуть и увидеть, кто выходит оттуда. А, возможно, застигнутый в неловкий момент убийца не успел запереть дверь и был вынужден сделать вид, будто завязывает шнурок, или ищет упавшую монетку. Он удаляется, молясь, чтобы Кензи не сунул свой любопытный нос в его тайную комнату, но Кензи не упускает случая, заглядывает в комнату и обнаруживает склад наркотиков. Он припирает убийцу к стенке, угрожая разоблачением.

— И хвастается этим перед председателем детективного клуба. Но, — чародейка нахмурила брови, — как они оказались на смотровой площадке с коньяком в обществе убийцы? Решили обмыть грядущее разоблачение, а тот прознал и испортил им всё дело?

— Если уж мы взялись фантазировать, воссоздавая картину преступления, я тоже дам волю своему воображению, — проговорил коррехидор, чуть смущённо, словно собирался пуститься во все тяжкие, — а что, если убийца вовсе не намеревался раскаиваться и, уж тем паче, устраивать публичную явку с повинной. Представим, как поступит умный, решительный человек, когда его жизненные планы под угрозой. Ведь за торговлю наркотиками в Артании полагается тюремное заключение, если не каторжные работы.

— И что же он делает?

— Он соглашается, изображая искреннее покаяние. Не исключаю, что сочинил какую-нибудь душещипательную историю про смертельно больную сестру или долги отца, которые нужно срочно выплачивать.

— Постойте, Вил, — заметила чародейка, — вы всё время говорите «он», хотя мы не можем знать точно.

— Для этого у меня есть резоны. Мы предположили, что убийца прятал наркотики в пустующей комнате мужского общежития, а невозбранно ходить туда могут только студенты. Появление девушки вызвало бы множество вопросов и подозрений. Поэтому я и считаю, что убийца — мужчина.

Они миновали Мост влюблённых и ехали по дороге, полого огибающей холм Кленового института.

— И как же убийца оказался в Астрономической башне? — напомнила чародейка.

— Скорее всего он обманул бедного доверчивого детектива, — откликнулся Вил, — пообещал во всём сознаться, искупив вину заслуженным наказанием, или же дал слово навсегда бросить преступную дорожку и в качестве жеста доброй воли предложил скрепить договор дружеской пирушкой на смотровой площадке. Если он получил дубликат ключа от пустующей комнаты, он мог и ключом от Астрономической башни обзавестись.

— В вашу гипотезу прекрасно вписывается карточка со стихотворением Акомацу Ко, — подхватила Рика, — только убийца не учёл, что далеко не все знают суицидальное толкования стихотворения. Получается, он прекрасно образован, и, скорее всего, происходит из хорошей семьи.

— Хорошей, но обедневшей. Денежные затруднения толкнули его на преступление, — закончил коррехидор.

— Ваша версия объясняет события, которые могли привести Кензи и Андо на смотровую площадку Астрономической башни, — задумчиво произнесла чародейка, — но никак не приближает нас к разгадке КТО тот самый хромающий убийца и он ли убил Сюсю.

Коррехидор посигналил у ворот Кленового института, чтобы их открыли.

— Начнём с осмотра пустующих комнат. Попробуем отыскать следы схрона. Если человек не прикладывает специальных усилий, обязательно наследит и оставит улики.

Обязанности убитой госпожи Саюси взяла на себя тощая преподавательница таинств домашнего хозяйства, обучавшая исключительно девиц. На лице госпожи Бри́до навечно застыло брезгливое выражение, словно ей довелось попробовать что-то не особо съедобное, и всем своим видом она стремилась выразить неудовлетворение всем и вся вокруг. Она под роспись выдала коррехидору все ключи от пустующих комнат на мужском этаже, предупредила о необходимости соблюдения чистоты и порядка, и расследование вступило в следующую фазу.

Первые несколько комнат были совершенно пусты, унылы и изрядно запылены. Не возникало не малейших сомнений, что тут не ступала нога человека по крайней мере последние несколько месяцев. Рика опасалась, что и все остальные комнаты окажутся такими же пустыми и бесполезными. «Даже самая логичная и правильная умозрительная гипотеза, не всегда выдерживает проверку реальностью», — думала чародейка, пока четвёртый сын Дубового клана бился над очередным замком в самой середине коридора. Ключ заедал, поворачиваясь не до конца, и Вилохэду приходилось то наваливаться на дверь плечом, то дёргать её за ручку.

— Взломщик из вас весьма посредственный, — констатировала Рика.

— Да, — кивнул коррехидор, — с ключами и замками я с детства не дружу.

Наконец, ключ провернулся, и офицеры вошли в следующую комнату. Комната с заедающим замком разительно отличалась от всех прочих, она была настолько вылизана, что буквально сияла практически стерильной чистотой. На широком подоконнике, кровати со свёрнутым в рулон футоном, столе и пустом шкафу не было ни единой пылинки. Полы — столь чисты, что чародейке пришло на ум деревенское присловье про слизывание пролитого на них мёда. Одним словом, в комнате кто-то не пожалел усилий и навёл идеальный порядок.

— По-моему вы были абсолютно правы, и убийца использовал под склад именно эту комнату, а потом постарался уничтожить даже малейшие следы своего присутствия, — проговорила она.

— Магия может помочь в такой ситуации? Мы в состоянии отследить того, кто тут бывал? — Вил провёл пальцем по крышке письменного стола и убедился, что на нём не осталось никаких следов.

— Нет, — покачала головой чародейка, — вода превосходно смывает все следы магии. Не даром же народные предания приписывают текучей воде защитные свойства против магии. Тот, кто убирался в этом помещении, не пожалел ни усилий, ни воды. Так что, у меня шансов очень мало, тем более, что убийца не оставил тут ни одной своей вещи, даже волоска.