Катастрофа или гибель Атлантиды

Глава 9

Лон еще что-то кричал ей вслед, но Касс неслась вон, не слушая его, не думая ни о чем, кроме того, чтобы остаться одной. Вот сейчас, сейчас, сейчас, после мучительного транса, после кошмарного видения, после сонной комнаты, после откровений Лона, вот-вот легкие наполнятся воздухом открытого пространства. Вот-вот разгоряченное лицо, наконец, обдаст свежим ветерком…

Девушка выскочила на улицу. Первый же глоток воздуха обжег ноздри, губы, глотку… Вот об этом-то, пожалуй, и кричал Лон ей вслед: что жара невероятная. Ничего, только добежать до аэробиля, а там прохлада, напитки… Да она в три прыжка…

Касс поискала глазами свой аэробиль. Сначала беспорядочно, просто посмотрела туда-сюда… Затем стала методически обводить пространство глазами. Три прыжка, по-видимому, срывались. Ничего, ничего, надо только подумать, походить вокруг… Ни на одном из мест, где обычно оставляла аэробиль, аэробиля не было.

Касс тупо уставилась на свои пустые руки. При ней не было ни сумочки, ни ключей, ни золота.

Все это, конечно, не смертельно. Ситуация только означала, что предстоит хорошая прогулка через Парнас, причем, без единой монеты… И без единого стаканчика прохладительного… Да еще ко всему прочему, в день, когда от жары челюсти плавятся…

Касс вздохнула и двинулась в путь.

Парнас был внешне спокоен, и все же… Что-то неуловимо изменилось в Посейдонисе за последние два дня… Или только на Парнасе? Причем, трудно даже понять, что именно… Создавалось впечатление, что жителями города овладело дурное предчувствие. Словно страх выгнал людей из домов на улицы… Даже столиков на тротуарах сегодня, кажется, больше, чем всегда… На лужайках, в сквериках… И отовсюду обрывки разговоров… Непривычных разговоров, навевающих тоску, наводящих на нехорошие мысли…

— …Странно: машина смогла спрятаться в городе, при свете дня… Значит, кто-то помогает… Кто-то из Настоящих, не иначе.

— …Тебе легко: набрал красок, набрал кистей и — вперед. Кстати, куда ты? На Нил?

— …Да почему, собственно, нужно безоговорочно верить Ноэлу? А если он вообще из ума выжил… Вместе с Кронотом…

— …Ну и семейка: родители развлекаются, а дети… Особенно этот хромой… Пьяница…

— Теперь еще новый появился, настоящий туланский плут… Говорят, ходит всюду, Амброзию Бессмертия распространяет…

— …Это уж слишком: бессмертие или катастрофа. Ничего себе, выбор…

— …Как она перед ним на колени, перед этим… халдеем. Это Прекрасная Дева-то…

Касс вздрогнула, опустила голову и ускорила шаг. В долетающие до нее обрывки разговоров вкрапливалась новая тема.

— …Не может быть, она? Неужели Прекрасная Дева?

— …Говорю, это Касс.

— …Одна, пешком… Нет, быть не может. Не она…

Касс почувствовала, что задыхается. Задыхается от непривычной ходьбы, да еще при этой жаре… Задыхается от дурных предчувствий, от любопытных глаз, от того, что ее узнают, от того, что ее не узнают.

Ей стало страшно, одиноко.

Вдруг нечто большое, бесформенное, метнулось к ней справа, заслонило дорогу. Она обреченно остановилась и подняла глаза, пытаясь хотя бы немножко сдержать, успокоить, восстановить свое же собственное шумное дыхание.

Это был кентавр. Глаза его глядели на нее туповато, но с добротой. Со свойственной всем машинам… рабам… туповатой добротой…

Где-то она уже встречала этого кентавра. Смешно, где она могла встретить кентавра да еще заметить, запомнить его лицо? Но лицо это казалось знакомым, где же она могла его видеть? Ах, да, да ведь это же тот второй кентавр, из видения… Неужели тот самый?

— Прости меня, Прекрасная Дева.

Кентавр вгляделся в нее, словно желал убедиться в том, что первое впечатление не обмануло его. Затем свободно, пожалуй, слишком свободно для раба спросил: — Ведь ты Касс?

Она кивнула. Странно, как смиренно, с наклоненной головой, стояло перед ней это существо. Хотя первое, что чувствовалось в нем, была сила. Сила исходила от мощного торса, местами покрытого седеющими волосами… От атлетических рук… Даже от начинающей седеть гривы волос на шее и голове… Силой дышали крупно вырезанные ноздри носа, крупно очерченные губы, крупные мохнатые брови…

— Я узнал тебя: видел по визу много раз…

Еще несколько дней назад она бы немедленно повела взглядом по сторонам и сказала: — Видишь ли ты всех этих людей? Ты считаешь, они не смотрят виза? Однако никто из них не посмел заговорить со мной.

Да, она, конечно, произнесла бы именно эти слова, всего лишь несколько дней назад… Однако, теперь Прекрасная Дева Касс с молчаливой покорностью, готовая выслушать его, стояла перед рабом и ждала продолжения.

— Я знаю, ты была дружна с русалкой Летой, — продолжал кентавр. — А тот, кого она любила, был моим близким другом…

— Лега прошла очищение, — Касс сама услышала: ее голос заметно дрогнул.

Кентавр печально кивнул: — Да что там, конечно… Не могли же они ее так оставить.

— Почему? — машинально спросила Касс. Она-то хорошо знала, почему.

— Неповиновение — потенциальный бунт, — вздохнул собеседник. Интересно, откуда у кентавра в лексиконе эти слова? Эти мысли? Вообще, мысли? Может, скоро кентавры займутся вопросами философии? А нимфы начнут управлять… космическими кораблями, скажем…

— Видно, это правда, раз машина сбежала от хозяйки, — продолжал незнакомец. — Сначала то, потом это… Да еще… — Во взгляде кентавра обозначилась тоска. — Скажи, — попросил он, — правда ли, что скоро все это… — он обвел глазами площадь и криво усмехнулся, — рухнет к Баалу… В Тартар…

— По предсказаниям Ноэла, — уклончиво ответила Касс.

— А бессмертие? Правда ли, что знаменитый Асклепий изобрел бессмертие?

— Разве можно изобрести бессмертие? — горько улыбнулась Касс. — И нужно ли?

— А ведь интересно… — кентавр похоже только сейчас осознал, с кем стоит и беседует чуть ли не по-товарищески. Ему стало слегка не по себе. Но он справился со смущением, продолжая свою философскую беседу: — Интересно поглядеть, как оно будет, лет через тысячу… Или через тысячу лет здесь, — он опять обвел глазами площадь, — уже ничего не будет?

— По Ноэлу, — тихо ответила Касс. — А по Лону Аполу через несколько месяцев, может, недель, здесь будут мирно катиться волны Атлантики… А может, наоборот, не мирно катиться, а шуметь, разбойничать, бушевать.

Кентавр кивнул. Умирать ему, конечно, не хотелось. Да и кому хотелось?

— Перспектива — лучше на надо…

Еще одно слово, как раз из лексикона кентавров. Откуда он знает такие слова? Кто в Посейдонисе говорит о перспективах, неповиновении, потенциальном бунте? Неужели Рамтей? Больше некому. Но Рамтей? Впрочем, попало же к нему известное ожерелье. Узнал же брат Зева о русалке Леге… Ах, Рамтей, Рамтей, как же разговорить тебя, атлант номер два?

— Хотя, для таких вроде меня, например, чем такая жизнь… — кентавр тяжело вздохнул. — А все же, не хочется умирать.

Касс подумала, что за глоток шипучки она бы сейчас согласилась и умереть.

— Тебе хочется пить, — странным непостижимым образом угадал собеседник.

— Да, ужасно… — Касс сама почувствовала: ее голос прозвучал жалобно. — А до дому еще далеко… Угораздило вот выскочить из дому без денег…

— Что ж ты молчишь, садись, — он хлопнул себя по спине, — я тебя в миг доставлю. Где твой дом?

Кентавр подумал и сделал предохраняющее движение ладонью: — Нет, постой… Я же хотел сказать тебе… Предупредить…

Предупредить? О чем это он может предупреждать ее?

— Если можешь, уезжай куда-нибудь из города… — наклонив голову, прошептал кентавр. — Подальше. Сегодня, до вечера.

— Куда я уеду? — спросила Касс. — Да и с какой стати?

— Слуги есть у тебя? Рабы?

Касс отрицательно покачала головой. Она инстинктивно не желала держать рабов. И всегда это было предметом насмешек той же Эриды. Впрочем, Фадита по неизвестным причинам тоже не любила никого из прислуги держать в доме постоянно.

— Если есть у тебя рабы иди слуги, отпусти их сегодня подальше, — посоветовал кентавр. — Если уезжать не хочешь и рабов нет, запрись сегодня вечером хорошенько, никуда не выходи, никому не открывай.

Касс посмотрела на него. Кентавр, судя по его виду, не шутил. Не ставил перед собой задачи поднять ее на смех. Что за дурацкие советы?

— Послушай меня, Прекрасная Дева, — сказал кентавр. — Я предупредил. Прости, я сказал больше, чем мог.

Ничего, когда она окунется в прохладу, утолит жажду, наконец, она сможет думать, а теперь…

Кентавр лег, на манер самого обыкновенного коня, а потом, на манер самого обыкновенного человека, помог ей взобраться на спину. Когда Касс устроилась, он поднялся, не то прокричал, не то проржал: — Держись! — и с места понесся скачками. Она крепко обхватила его за шею.

Обо всех своих плотских желаниях, обо всех своих страхах Касс моментально позабыла. Жара, ноющие ноги, жажда — все вздор. Подумаешь, загадки Рамтея! Тем более, загадки кентавра…

Зато ведь восторг! Нестись вот так по Парнасу, упиваясь скоростью, приятным теплом этого крепкого тела, любопытствующими взглядами толпы.

Да, это был восторг. Мчаться, вцепившись в жесткие волосы кентавра, мчаться, ничего не слыша и никого не опасаясь, мчаться, всем своим телом чувствуя близость другого тела, сильного, но покорного ей…

Наездница громко рассмеялась и услышала в ответ хохот кентавра: сочный, беззаботный… Несколько раз на неуловимых высоких нотах хохот этот переходил в ржание, но ей было все равно. Она только мельком подумала, насколько он легок и быстр, этот переход от мужского смеха к конскому ржанию и обратно, но мысли не удерживались в ее голове надолго.

Касс, неприлично громко смеясь, ловила широко открытым ртом встречный ветерок. Временами приходилось уклоняться от развевающихся волос кентавра, но и это было весело, вызывало радость и смех.

Когда он остановился перед дверью Эриды, та одним прыжком выскочила из дому. Не веря своим глазам, она восхищенно прошептала: — Вот это да! Вот так малышка Касс! Этак ты меня переплюнешь!

— Прикажи напоить… нас, — попросила Касс, легко спрыгнув на землю.

— Нас? — восторженно переспросила Эрида, растягивая это “нас” и постепенно увеличивая его громкость. Недоверчивый взгляд в упор останавливался то на подруге, то на ее спутнике.

— Да нет, — смутился кентавр, — я ничего…

— Ну почему же, — тон Эриды стал непривычно громким и приподнятым, глаза возбужденно блестели. — Проходите, проходите, садитесь…

Они вошли. Касс плюхнулась на первое попавшееся ложе. И сразу же увидела напротив яркие синие глаза Фины. Фина, в отличие от хозяйки, не выражала удивления. Она вообще не выражала эмоций. Лицо, рот, фигура, руки, — во всем теле Прекрасной Девы не шевелился ни один мускул. Дочь Зева сидела белая, неподвижная, ни дать, ни взять, красивая фарфоровая статуэтка.

“Все, как надо, — обреченно подумала Касс. — Мало было Эриды… Обязательно было здесь оказаться еще и Фине…”

Кентавр беспомощно топтался посреди залы, явно не зная, куда себя деть.

— Садись, — предложила кентавру Эрида и хлопнула в ладоши. Когда подлетел ее раб, высокий, стройный, сероглазый эльф, она приказала принести прохладительного и стала не без иронии расспрашивать кентавра: — Тебе чего? Лимонной? Банановой? Или, может, нектара? Ты хорошо относишься к нектару?

Тот, окончательно смешавшийся, молчал, тупо глядя вниз.

— Садись же, — приказала Эрида, и кентавр, как подкошенный, одним неловким движением повалился прямо на ковер подле нее.

Он чувствовал, что занимает слишком много места, что является в этой комнате инородным телом. Догадывался, насколько огромным, насколько неуклюжим кажется в обществе трех Прекрасных Дев.

Он несмело, искоса, исподтишка разглядывал хозяйку. Иногда неловкий его взгляд падал и на Фину. На Касс он не смотрел вообще: теперь он стеснялся ее почему-то больше всех.

Эльф принес поднос с напитками, и Касс с наслаждением погрузила губы в холодную ароматную шипучую жидкость.

— У тебя есть имя? — спросила Эрида, запуская пальцы в седеющую гриву кентавра.

Тот, прикрыв глаза ресницами, шумно пил из огромного кубка, который Эрида сняла с подноса и сама поднесла ему. В такт глоткам двигались легкие руки Прекрасной Девы. Она поглаживала седоватые космы кентавра, шею, почесывала его за ушами, похлопывала по мускулистой груди.

— Однако, ты знаешь, что делаешь, — весело сказала Эрида, одобрительно поглядывая на Касс. — Удивительно, ведь мне раньше не приходила в голову эта идея…

Тут Фина подала срывающийся голосок: — Обманщица! — воскликнула Фина: — Ты его уже любишь!

Эрида растянула в улыбке яркие губы: — Ничего, и тебе достанется.

Ненавижу я мужчин! — с отвращением сказал Фина. — Хоть настоящих, хоть машин. Ненавижу всех мужчин на свете, — повторила она.

— А больше всех, — Фина пьяно мотнула золотоволосой головкой: — папашу Зева.

— Ты только не начинай, — оборвала ее Эрида. — До ужаса не люблю истерик… То есть, насчет папашки Зева, ты, безусловно права, но это чудо… — руки Эриды заскользили по туловищу кентавра. Бока его немедленно залоснились, все сразу поняв. Методически, не прекращая похлопываний, почесываний, отлаживаний, — тонкие руки Эриды все время находились в движении, постепенно опускались по бокам на живот, медленно, упорно добираясь до одним им известной цели.

— Прогони его, — потребовала Фина. Губы ее по-детски надулись: — Обманщица, ты только что клялась, что любишь меня.

Кентавр, Касс так и не расслышала его имени, стесненно взглянул сначала на Касс, потом на Эриду. Бока его подрагивали. Было ясно: он мог ожидать всего, чего угодно, но только не этого напора хозяйки дома… И не отпора Фины.

Эрида прекратила манипуляции, засмеялась счастливым коротким смешком, ласково шлепнула обалдевшего кентавра по спине и громко, отчетливо, было легко разобрать каждое слово, прошептала ему на ухо: — Ты придешь ко мне ближе к ночи, ладно? Запомни мой дом, хорошо, милый?

Он оглянулся на Касс, она пожала плечами.

Эрида проводила его к двери, не переставая ласкать, все время нашептывая что-то на ухо. Касс приподнялась было, но совершенно взбесившаяся Эрида выразительно на нее посмотрела, и она тут же рухнула обратно и только прокричала кентавру вслед слова благодарности.

— Обманщица! — еще раз с нажимом сказала Фина.

Тут Эрида вернулась в комнату, и Фина смолкла.

— Я вышла пройтись и забыла в доме ключи, — выпалила Касс приготовленную ложь.

Эрида рассеянно кивнула. Было ясно: к большому облегчению Касс, соседка сосредоточилась на предстоящем приключении с кентавром. Вопросов потому она не задавала. Машинально вызвала эльфа, машинально же приказала ему перемахнуть стенку, забраться в дом Касс, достать ключи.

Фина сделала странное движение всем телом, заглянула в кубок. Шумно хлебнула еще и посмотрела на гостью.

— Она только что обещала меня любить, — обиженно сказала Фина и потянулась к Эриде всем телом.

Та отклонилась.

— Я тебя люблю, — обиженно сказала Фина.

— Я тебя тоже, — сказала Эрида. — Ты пойди поспи, я потом приду.

Та встала и, шатаясь, побрела в другую комнату. Уже на пороге она вспомнила что-то и с трудом обернулась. Язык ее заплетался, но Фина сочла нужным сказать на прощанье: — Да, а если братец Эрмс появится… бессмертие продавать…

Она внимательно посмотрела на Касс, неожиданно трезво и отчетливо задала вопрос: — А ты уже купила свое бессмертие? — и исчезла.

— Зев поручил Эрмсу распространить новую амброзию, — пояснила Эрида. — Он теперь ходит по Парнасу и всем предлагает. Впрочем, каждый сам просит… А на Олимпе уже все напокупали и даже съели.

— Почему Эрмсу? — спросила Касс.

— А он у нас торговлю любит… — хихикнула Эрида.

— Слушай, — прошептала Касс. — Неужели это правда? — Она кивнула в сторону, куда только что скрылась Фина. Эрида сразу поняла, о чем идет речь, и уклончиво сказала: — Все в жизни надо попробовать.

— А вот кентавр — это, пожалуй, действительно что-то новое… Молодец, подруга: кентавр — это тебе не Лон твой, заезженный-переезженный… Тут ты молодец…

Касс открыла было рот, но Эрида перебила: — Странные, оказывается, тебе идеи в голову приходят, Прекрасная Дева Касс…

— Да он только подвез меня…

— Не разочаровывай меня, я тебя умоляю, — капризно протянула Эрида.

— Может, мне другое нужно, — раздраженно сказала Касс. — Может, я вообще любви хочу. Настоящей, как в песнях. И все. И ничего больше.

Она взяла в руки ключи от своего дома, которые достал и принес эльф. Хотелось уйти, отдохнуть от разговоров, наконец.

— Все в жизни построено на случайном совпадении, — глухо сказала Эрида. — И любви поэтому может быть сколько хочешь… И всегда, всегда — настоящая…

Взгляд Эриды остановился: верно, она вспомнила что-то важное. — Ах, Баал меня забери — она с упреком покачала головой: — совсем забыла: у меня же сейчас свидание в Веселом Гроте…

— Кто на этот раз? Уж не сам ли Рамтей?

— Нет, пока… Но и Рамтей никуда не денется… А теперь пока еще только…

Несмотря на то, что Эрида, видимо, очень торопилась, она решила внести ясность. Голос ее звучал по обыкновению тихо: — Ох, уж эти мне халдейские имена. Уэшеми, ну, поэт новый. Тебе, насколько я понимаю, страшно понравилось вчера его выступление.

Она говорила что-то еще и еще.

Мир, на чем бы он там ни был основан, из чего бы там не состояла его мозаика, — мир окаменел.

Остановилось движение. Застыло Пространство. Замерло время.

Сокрушительная волна накрыла с головой. Волна не убила, только оглушила и сейчас же спала. Но плотная вода, вместе с грязью и тиной, осталась в ушах, заполнив пустоты внутри и вокруг гулкой, вязкой тишиной…

В образовавшемся вакууме Касс четко слышала громкое неритмичное биение своего сердца.