Карибы

Заморская Русь. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1565 года от РХ

Вот и закончился очередной период ненастья. Море угомонилось, солнце, практически не закрываемое тучами, весь день жарило, выпаривая с суши излишки влаги. Ожили и прибрежные поселения региона, в том числе и русские анклавы.

Выполнить в срок решения общего собрания флагманов и капитанов флота, о вводе в строй фортов, выстроенных на месте бывших песчаных кос, отделяющих гавань Порт-Росса от пролива Тафтя, не представилось возможным по ряду причин. И в первую очередь нехватки работников на строительстве, переброшены в Новгород-Испанский, для укрепления его периметра и прохода в порт. И вот теперь, после окончания штормов, ударными темпами заканчивали строительство. Уже к 11 ноября форты полностью вступили в строй, достроенные, вооруженные крупнокалиберными двух-одно-полупудовыми «единорогами» и укомплектованные гарнизонами, наглухо запечатав входы на рейд Порт-Росса любым враждебным кораблям.

К ноябрь построили на стапели в Десантной бухте вторую землечерпалку для Порт-Ивана, заложенную в шестьдесят третьем году и отправили её под конвоем пары галеонов в Порт-Иван, в компании с полутора десятками выстроенных на двух стапелях Новгорода-Испанского трехмачтовых барок-рудовозов, для перевозки с вновь открытых на севере месторождений меди и железа, до строящихся металлоплавильного и механического заводов в портивановском анклаве. Заодно переправили с ними и «отбракованный материал» «турецкой» эскадры, те шестьдесят человек из последнего привоза выкупленных невольников не прошедших контроль на благонадежность. В шахтах и карьерах на добыче руды пригодятся и они.

На пришвартовавшейся к пирсам Порт-Росса «Касатке», прибыла замена ушедших по ротации черкасских казаков из абордажников чайконосца «Гетман». Прибывших, пропустив еще раз через медиков, назначили на корабль и не откладывая дело в «долгий ящик», приступили к тренировкам и слаживанию, замененной на три четверти, абордажной команды чайконосца.

Без проблем вернулись и торговые эскадра из Турции и Азорских островов. Привезших пожелание от Мустафы-бея, почаще и по больше получать партии «живого товара». Обосновавшийся в Турции «Крестоносец» — Теодорян, со своей группой, полностью перехватил имущество, связи и торговые дела покойного «дяди» Ибрагим-эфенди, так же поблагодарил за хороши, здоровый и сильный «товар». В этот год, привезли выкупленный полон в количестве аж семи с половиной тысяч человек. Правда подданных московского царя там едва ли была пятая часть. Очень много было армян, видимо сказалась национальность «Крестоносца» и его людей. Но истины ради, стоит отметить, что прибывшие армяне все остались в американских анклавах уральцев и балластом не стали, все нашли себе занятие приносящее пользу новой родине. Хватало и подданных Великого князя Литовского и короля Польского, разбавленных православными болгарами и сербами. Все прибывшие, в том числе и московиты, остались в поселениях Заморской Руси, что было впервые. Обычно некая часть выкупленных, родом из московских земель, возвращалась домой. Ля-рошельские негоцианты так же высказывали пожелание увеличить поставки товаров, хотя и так большая часть захваченных товаров реализовывалась через них. Но видимо, по их мнению, мало. Заодно привезли и последние известия об испанских и английских делах.

Мадрид договорился с Лондоном и теперь полным ходом идет подготовка к карательному походу в Вест-Индию к Тортуге. В обоих странах на корабли грузятся припасы, добираются команды, вербуются наемники для десанта и абордажных корабельных команд, фрахтуются купеческие суда под войсковые транспорты, для перевозки солдат десанта и воинских припасов. А пока король с королевой договариваются, кто возглавит объединенную армаду, но до конца августа так и не договорились. Однако гонцы с письмами монархов, так и шмыгают между Виндзорским замком и Мадридским дворцом.

Пришло очередное радио от «Конкистадора» о том, что адмирал Педро Менендес де Авилес по поручению вице-короля Новой Испании в начале декабря выйдет на двадцати судах на север континента, правда только четыре из них будут галеонами, остальные каботажная мелочь, в набег на владение попаданцев на материке, на Порт-Иван. Помимо судов с их артиллерией, на суда будут погружены еще две тысячи солдат испанской пехоты, семь сотен ополченцев-пехотинцев и дюжина полевых пушек. По приказу дона Луиса, алькальд кабильдо Веракруса, приступил к формированию второй эскадры, предназначенной для рейда на юг, до острова Тобаго, на котором, испанцам предстоит уничтожит засевших на нем пиратов и разгромить, сжечь их базу. Для этой цели выделялись два королевских галеона и полторы тысячи пехотинцев, прибывших из метрополии в конце прошлого года с полудюжиной полевых орудий. Городу необходимо предоставить для перевозки солдат и припасов не менее дюжины прибрежных барок и выделить пару сотен пеших ополченцев. Выход эскадры алькальда планируется в двадцатых числах ноября, а корабли дона де Авилеса, покинут гавань Веракруса к концу ноября. Как раз к этому времени должна прибыть, вышедшая отдельно от традиционного ежегодного каравана судов в Новый Свет, карательная испанско — английская армада. Точное количество судов в карательной армаде и численность экипажей с десантов, в настоящее время не знают даже в Мехико, письма из Мадрида пока не приходили. Эту информацию продублировали по радио во все русские анклавы.

Наконец в Веракрус прибыла каравелл, привезшая послание испанского короля Филиппа II к вице-королю Новой Испании Луису де Веласко и Руис де Аларкону, вице-королю Наварры, графу де Сантьяго, о прибытии в Новый Свет объединенной армады испанских и английских судов, для наказания подлых пиратов, окопавшихся на Тортуги и Эспаньоле, под командованием адмирала дона Альваро де Базан первого маркиза Санта-Крус, сеньора Висо дель Маркес и Вальдепеньянс, все-таки Мадридский двор переспорил, убедил Виндзорский замок, что адмиралом армады должен стать испанский гранд, а английский лорд, станет у него вице-адмиралом. С дополнительным указанием, оказать содействие кораблями, войсками и припасами президенту аудиенсии Санто-Доминго и командованию карательной эскадре. Так как прибывающая армада, будет временно, стоять в портах Санта-Доминго на Эспаньоле и Гаваны на Кубе, ведь аудиенсии Санто-Доминго подчинялась и Куба. Предписывалось немедленно, по получению письма, отправить пять сотен ополченцев-кавалеристов на Эспаньолу, где их дожидаются, привезенные еще прошлогодним конвоем из метрополии, лошади, успевшие полностью восстановиться, после долгого морского плавания, на лугах Доминго. Оказывается, почти шесть сотен лошадей завезли заранее, дополнительно к такому же количеству коников, прибывших на Эспаньолу с позапрошлым конвоем шестьдесят третьего года. О факте прибытия каравеллы с посланцем и содержании письма уже через день знали в Порт-Россе, радиосвязь опять сработала в пользу «витязей» и «Конкистадор» не затянул передачу полученных сведений.

30 ноября от «Конкистадора» по радио пришло еще одно сообщение о выходе из Веракруса двух эскадр, на север де Авилеса, на юг алькальда Веракруса. Количество судов и десантников на них соответствовало указанному в королевском указе. Вместе с ними в Санто-Доминго, вышел караван с подкреплением в пятьсот кавалеристов-ополченцев. В адреса Порт-Ивана и Рюрика-на-Тобаго, тут же ушли радиограммы с предупреждение о выходе на них карательных эскадр.

9 декабря прибыл на большой рыбацкой лодке связной кубинского резидента, с информацией о прибытии седьмого числа в порт Гаваны испанской эскадры из метрополии, для нападения на Тортугу. Командовал эскадрой дона Альваро де Базан с вице-адмиралом доном Хуаном Мартинес де Рекальде. А 10 декабря, до Новгорода-Испанского добрался гонец из Санта-Доминго, со сведениями о прибытии 8 декабря в гавань Санта-Доминго английской эскадры во главе с адмиралом сэром Эдвардом Файнс Клинтоном, первым графом Линкольн и вице-адмиралом сэром Уильямом Уинтером. А так же судов из Веракруса с пятью сотнями ополченцев-кавалеристов и транспортов из метрополии с таким же количеством кадровых конников испанской короны.

Через день из столицы аудиенсии поступила уточняющая информация о том, что практически перед самым уходом английская и испанская эскадры пошли отдельно друг от друга, соответственно с назначением на каждую своих национальных адмиралов. Но общее командованием армадой в бою будет осуществлять дон де Базан. Всего в обе эскадры входило более девяноста судов, имевшей на своих бортах более двадцати пяти тысяч человек команд, десанта, командования похода и обслуги. Правда большинство из них были, взятые под войсковые транспорты, купеческие суда, перевезшие через океан припасы армады, шесть тысяч испанской пехоты с полутысячей кавалеристов, и пять с половиной тысяч английских пехотинцев. К военным кораблям, предназначенным для эскадренного боя и поддержки десанта, относились галеоны, каракки, каравеллы, английские военные корабли, типа «Генри Грейс е» Дью» («Король Генрих милостью божьей»), общим числом в сорок восемь вымпелов.

Получившие подобные известия «витязи» приступили к наведению последнего «глянца» на свой план отражения нападения на базы. На Тортуге усилии артиллерией батареи в бухтах Десантная и Трезор, установив дополнительные орудия за недавно насыпанными флешами, выставили иные сюрпризы пришельцам. В Новгород-Испанском выслали в сторону испанских поселений дозоры. Такими же дозорами огородился на суше и портивановский анклав, дополнительно выставив сеть постов на юго-восточном побережье анклава и организовав от них до Порт-Ивана конную эстафету. Кроме того, выбросивший на юг щупальца морских дозоров, в виде неприметных барок. Точно так же поступили и на Тобаго, выслав в море суда для разведки подступов к острову и патрулирования побережья. Гавани Порт-Росса и Новгорода-Испанского покинули все фрегаты, галеоны, крупные каравеллы, вышедший флот, вместе с сюрпризами для карателей, ушел на восток, где и лег в дрейф за восточной оконечностью Тортуги, в виду её северного берега.

В проливе, у побережья Эспаньоле, в окрестностях Новгорода-Испанского, а потом и около входа в гавань и в самом проходе к порту, часто останавливаясь, медленно двигалась одномачтовая небольшая галера. Около её сновали дюжина ялов, то отходя от неё с принятым на борт каким-то бочонком и канатами, то возвращаясь обратно за новым бочонком, так, как предыдущий был утоплен, как и канат от него, второй конец которого передавался товарищам на берегу, которые его затаскивали в кустарники, попутно прикапывая канат в песке или оной грунте. Это впервые в истории устанавливались морские подводные мины. Мины представляли из себя герметично закрытые, обмазанные смолой деревянные бочонки с утрамбованными пятью десятками килограмм черного пороха. В качестве инициирующего заряда использовались стограммовые пироксилиновые шашки, подрывающиеся от электродетонатора. Бочонки притапливались с помощью каменного якоря, который ложился на грунт, на глубину двух метров, средней осадки кораблей данной эпохи. Над бочонком болталась на канате яркая щепка, указывающая примерное место нахождения мины. Электричество для подрыва детонатора передавалось с берега по двухжильному медному проводу, помещенному в изолирующую обмотку из резины, кабель прикреплялся к тонкому пенковому тросу, на который навешивались каменные грузила, благодаря которым трос с кабелем ложился на дно. Электричество для подрыва обеспечивали собранные в Сорске подрывные машинки. Всего вдоль побережья, с обоих сторон от входа в бухту Новгорода-Испанского, было установлено, на расстоянии от тридцати до семидесяти метров от береговой черты, по три десятка мин и дюжиной прикрыли проход в новгородоиспанский порт.