Карачун 2000

Глава -0.65 Спасение страдающего коня

Конь - всему голова!

Зеус Стетхем

Во время постельных развлечений я неожиданно вспомнил про коня. И это не то о чем вы подумали! Конь в кровати мне совершенно не интересен! Совсем-совсем, даже на полшишечки не интересует... Просто он ведь где-то здесь, в плену, возможно страдает, а мы, вместо того, чтобы его спасать - бухаем и трахаемся! Это подло и аморально!

Именно поэтому проведя за греховными делами 7.5 часов, я мгновенно вскочил с кровати, натянул портки, носки, удобно подвернувшуюся куртку и отправился спасать Зевса. "Идеальный" клон решил вздремнуть перед своим окончательным развоплощением, а Клёпа само-собой отправилась вместе со мной. Впрочем, кто б её спрашивать-то стал? Схватил за шкирняк, да потащил за собой.

Выскочив за дверь тайного бара, я принялся размышлять над тем, куда подлый султан мог запихнуть моего верного товарища.

— Нужно найти Зевса! Как думаешь, где он может быть?

— Конюшни? — почесав меховое ушко, предположила Клёпа.

— Сомнительно, оттуда бы он давно сбежал...- я задумчиво почесал в одном из тех мест, которые все обычно чешут.

Вообще странно другое: а какое место в принципе может удержать Зевса? Почему он оттуда до сих пор не свалил? Неужели его заковали в какие-то волшебные кандалы или постоянно держат в отрубе, накачивая наркотой?

— Когда я облетал первый этаж, то слышал из воздуховода что-то похожее на конское ржание, — неожиданно свалившись с потолка, к нам присоединился Вуди.

— Вуди? Ты уже надоел! Сколько там тебе манекенов раздолбить осталось? Вон они на улице валяются! — удивился я.

— Ну вот, только я почувствовал себя полезным, а вы меня гоните, — дятел хмыкнул и пустил скупую мужскую слезу.

— Ладно-ладно, мне вообще-то насрать, можешь тут хоть до второго пришествия летать, просто никак не могу понять, почему твой персонаж так надолго задержался в сюжете, — я ободряюще похлопал его по плечу.

— Сюжет? Какой ещё сюжет? Всё это больше похоже на бредовый поток сознания наркомана, обдолбавшегося неизвестным науке говном! — Вуди удивленно поднял на меня глаза.

— А, ну да. Тогда логично, — согласился я. — Где говоришь тот воздуховод?

— Походу его попускает посреди ночи, он ползет к унитазу и начинает выплескивать из себя всё накопившееся творчество... — Вуди вошел в раж и не услышал моего вопроса.

— Да-да, похоже на правду. Откуда конский ржач шел, говорю?! — я начал злиться.

— А ещё, когда он упорется до совершенно бессознательного состояния, то голым выходит на черную лестницу и струёй мочи рисует на стенах «Звездную ночь» Ван Гога.

— А это-то ты откуда знаешь? Не было там ни одного свидетеля! - испугался я.

— Да, согласен, это я нафантазировал, наверное... — кивнул дятел и продолжил. — А ржач шёл из вон той вентиляционной трубы, пойдём покажу, — дятел весело запрыгал к лестнице на первый этаж.

Я хотел было придать ему дополнительно ускорение, да не успел.

Пробежав через половину развороченного Красной Армией дворца, мы оказались в каком-то техническом помещении. Вместо стен здесь были книжные полки, уставленные сериалами в стиль "боярь-аниме", в каждом из четырех углов стояло по унитазу, а в центре располагалась весьма странная конструкция. Широченная жестяная труба, слегка зарешеченная деревянными ставнями и разрисованная порнографическими картинками с участием свинки Пеппы. Из нее ощутимо несло свежим воздухом, прелой соломой и паленым белорусским винстоном. Исходя из найденной здесь же схемы, дворец был оснащен здоровенными вентиляционными шахтами, расположенными в фальш-потолках, и уходящими куда-то глубоко под землю. Вероятно в то самое тайное логово, где заныкался хитрожопый султан. То самое тайное логово, которое вся КА и черномазые шлюхи ищут уже более восьми часов.

— Я такое в боевике про какого-то короткого мужика видела, то ли спецагента, то ли вора, — сказал Клёпа. — Он там по этим трубам полфильма бегал, искал чертежи какой-то субмарины, способной погружаться в подпространство. Потом, когда нашёл и назад шёл(какой каламбур нелепый хи-хи-хи), эта труба оборвалась, и он угодил прямо в руки к интерполиции. Те его сначала избили, потом минут двадцать кормили кексами с изюмом и манной кашей с комками, потом накачали «сахарком», затем раздели до гола, нарядили в платье белоснежки и выпустили в квартал с наркоманами. Там он познакомился со здоровенным негром-педерастом и они создали пару. После чего жили долго и счастливо и умерли через полгода от воспаления базальных ганглий.

— Хороший фильм, надо посмотреть, — заинтересованно кивнул дятел.

— Вроде ещё продолжение было, где его могилу раскопали некрофилы...но я, к сожалению, не успела посмотреть...- расстроено сказала Клёпа.

— Хорош пиздеть! Полезли в трубу! — скомандовал я, выламываю дверцу и проникаю внутрь темного таинственного пространства, пахнущего неизвестностью, приключениями, грибами, воспоминаниями из детства, проперженным диваном, проссаным подвалом, в котором на просраном ватном матрасе сношались два облеванных бомжа неизвестной половой принадлежности, и именно из-за этого богопротивного зрелища я получил страшную психологическую травму, навсегда изменившую моё сознание.

— А что если и нас потом некрофилы раскопают? — в ужасе заверещал Вуди. — Я не хочу такой судьбы!

— Ну так иди манекенов добей и вали в свой мир! Больно ты тут нужен! — посоветовал я дятлу, одновременно пиная его под зад.

— Тогда я полетел! — согласился Вуди и, расправив конечности, полетел.

Больше мы его не видели.

***

Проникнув внутрь жестяного тоннеля и пройдя несколько метров, мы оказались перед трубой уходящей глубоко вниз. Там царила кромешная тьма и слышались чьи-то утробные стоны. Достав из кармана мелкий камешек, я кинул его вниз, проверяя насколько глубоко находится дно. Но он тут же вылетел обратно и со всей дури ударил мне в лоб.

— Походу мы уже на дне! Дальше некуда! — правильно уловив глубокий смысл происходящего, прокомментировала Клёпа.

— Что ж поделать? Жизнь сложная штука, дно в ней на каждом шагу, как только выберешься из одной ямы - тут же проваливаешься в другую. А вот верхушка одна и то на ней постоянно какие-то пидорасы сидят! Ну, была не была! — сказал я и сиганул в пропасть. Клёпа прыгнула следом и немедленно приземлилась мне на плечи.

— Подождать что ли не можешь?! Я даже отойти не успел! — едва не сложившись пополам, простонал я. В моих костях что-то болезненно хрустнуло. Возможно сломался позвоночник, но да и хрен с ним. Не больно-то он нужен был.

— Мне одной страшно! — обиделась кошка, спрыгивая с моей покалеченной тушки.

Запалив, прихваченный наверху факел, я принялся оглядывать обстановку жестяного тоннеля. В вентшахте оказалось на удивление грязно: будто полы лет тыщу не мыли! И куда управляйка смотрит? Мы по сто рублёв всем домом каждый месяц скидываемся, а дерьмо. как лежало кучами, так и лежит! Беспредел! Казнить и кастрировать всех причастных!

Тоннель выглядел следующим образом: снизу какой-то протухший чернозем, вездесущие бычки от винстона, зёленая таджикская харча и мумифицированные трупы различных грызунов: от самых мелких мышек, до бурундуков и даже белок! На потолке и стенках - тропические заросли паутины, трех и пятибуквенные надписи, черная плесень, мох, лишайники и недовольные летучие мыши. Наше вторжение им сильно не понравилось - те принялись злобно пищать и обильно гадить. Тут-то и вышел казус - как и полагается летучим мышам, они висели кверху ногами, и соответственно вся их злость изливалась им же на голову. От такого унижения мыши пришли в ещё большую ярость и решились нас атаковать. Злобные летучие куски говна ринулись на нас многосотенной страшной ордой. Пришлось защищаться, видит вселенная мы этого не хотели...

Клёпа мужественно извлекла из заплечных ножен гаечный ключ, а я заюзал "активную броню". Люблю комфорт! Делать ничего не нужно - стоишь и смотришь, как летающие Олафы отражают нападение. Одни удар - и мышь превращается в кровавую кляксу! С учётом трёх летающих дубинок, уже через несколько секунд вокруг меня образовалась плотная кровяная завеса. Алая жижа, вырывающаяся из тел мышек, просто не успевала опадать! А вот кошке пришлось изрядно потрудиться. Гаечный ключ вращался, как мельница, разрывая тела мерзких тварей на куски и заливая все вокруг вонючей кровищей. Странное, но прекрасное медитативнове зрелище.

— Терпеть не могу этих тварей! — размозжив голову последней мышке, заявила Клёпа.

— А я думал, что кошки любят ловить мышей, — удивился я.

— Ну не таких же! Они не вкусные, да и вообще слишком мелкие! Я люблю мясистых, у нас водятся мышавры, это такие зверюшки весом под 50 кило! Чисто отбивная на ножках! — облизнулась Клепа.

Оставив за собой горы изуродованных и местами изнасилованных мышиных трупов, мы последовали дальше. Замшелый жестяной канал вёл нас в неизведанное.

— Как мы его тут вообще найдем? Я не вижу следов конских копыт! Похоже их замели! — спросила Клёпа.

— С чего ты решила, что его вели именно здесь? Да он бы в этот вент-канал вообще не влез! — возмутился я.

— Но навоз-то остался! — возразила Клёпа, указав когтистой лапкой на характерные кучи по углам канала.

— Хм, странно, — где-то почесав, пробормотал я. — Может навоз специально сюда подбросили, для отвлечения внимания?

— Как-то это глупо, но... — хмыкнула Клёпа, но заврешить свою мысль не успела, потому что откуда издалека раздалось колоритное конское ржание.

Единогласно кивнув другу другу и ударившись лбами, мы побежали вперёд. Повороты сменялись поворотами, мы прыгали вверх и вниз, тонули в паутине и нечистотах, но ничто не могло нас остановить! Голос страдающего коня уверенно вёл нас к цели.

Вскоре мы вышли в странный коридор из стен которого, на расстоянии каждых двух-трёх шагов вылетали бритвенно-острые лезвия, смазанные густым зеленым ядом. Жалобное конское ржание шло именно из него.

Походу инженеры сей конструкции позаботились о нежеланных гостях... Или это просто маго-механический аналог вентилятора, а яд всего лишь аналог солидола? Воздух он разгонял очень и очень не слабо.

— Если не хотим превратиться в мясную нарезку, нужно что-то придумать... — пробормотал я. — Нужно как-то остановить эти хренотени, может...

— Чего тут думать? Простейшая ловушка класса «Г-лямбда-собака 876». Нас такие ещё в детском саду учат проходить! — воскликнула Клепа и, подхватив меня за шиворот, рванула вперёд.

Я попытался возмутиться такому обращению, но просто не успел! Безумная кошкобаба неслась через смертельно опасный коридор, точно ломовая лошадь. Лезвия бритв опасно мелькали перед моими яйцами, грозя оставить без самого дорого. Я мужественно визжал и кричал, но это не помогало, с каждой секундой экзистенциальный страх всё глубже и глубже проникал в мою душу. В голове мелькали картинки из далекого детства, свет в конце тоннеля и рыжая бородка Романа Трахтенберга. Она горела, как костёр, а искры, вылетающие из него складывались в слова и предложения:

Сидят наркоманы на берегу реки. Подъезжает новый русский на джипе и спрашивает:— Парни, где здесь брод? — Вот тут, — показывают они.Новый русский едет, куда ему показали, автомобиль проваливается, водитель еле успевает выбраться. Отплевываясь от лягушек и тины, подходит в гневе к сидящим на берегу: — Ну вы и сволочи! Какого черта наврали?!— Ничего не наврали. Полчаса назад тут утки переходили речку, так им по пояс было.

— Ты чего? — опустив меня по ту сторону ловушки, спросил кошка.

Для нее ничего особенного и не произошло, захотела и сделала, робо кошка, а не человек!

— Да ниче, хрень какая-то привиделась. Пошли дальше, — сказал я, поднимаясь на ноги.

Пройдя еще несколько сот метров по пустынной пыльной трубе, мы наконец добрались до выхода. Мощная металлическая решетка перекрывала путь к тюрьме, в которой истязали нашего верного друга. Видно нихрена не было, но звуки доносились страшные. Мучительное ржание, стоны боли и ужаса, какие-то хлопки и тошнотворный запах шашлыка.

— О, боже, что с ним делают? Неужели...я не верю, — в глазах Клёпы появились слёзы.

— Даже если случилось непоправимое, мы... отомстим! — грозно выкрикнул я и выбил решетку преграждающую наш путь.

***

Моему взору открылось страшное. Совершенно невероятное и сюрреалистичное зрелище. Наверное, нечто подобное видят праведники, попадающие в ад своей религии.(Грешники-то никуда не попадают, нахую они вертели всё это говно. А вот истинно верующие всю свою жизнь помнят, как в возрасте 14 лет извращенно изнасиловали труп мёртвой учительницы русского языка и литературы. И потому, несмотря на десятилетия молитв, поедания божественного семени и битья лбом о ссаный палас, низвергаются прямо в геенну.)

[ОИ] Да, это история об изнасиловании трупа учительницы русского языка и литературы, вы правильно поняли.

Её мне рассказал один подозрительный чувак, подсевший к нашему костру. В ту ночь мы мирно отдыхали на заброшенном кладбище, расположенном неподалёку от нашего городка. Ближняя деревня давно вымерла, дома были разграблены или сгорели, а вот погост остался. Местечко, надо сказать, было уникальное. Ни единого креста - сплошные обелиски из блестящей нержавейки, украшенные типичными для канувшей в лету цивилизации, пентаграммами. Блики костра отражались в красных звёздах, создавая неповторимую романтичную атмосферу. Наши парочки уже давно разбежались по палаткам, да кустам и лишь несколько одиноких отшельников продолжали ночное бдение.

— Здароф, ребяты! — сиплым голосом прошипел, мужик и плюхнулся рядом со мной на сосновое бревно, служившее скамейкой. С его костюма-тройки сыпалась мокрая земля и мокрицы, но я не обратил на это внимания. Мало ли какой из какой субкультуры чувак — всякое бывает.

— И тебе не болеть, коли не шутишь, — согласился я, протягивая ему прозрачную полтораху с разведенным спиртом.

Тащить в поход водку или еще менее алкогольную ссанину было напряжно и потому мы запаслись медицинским. Честно спизженным нашим басистом. Этот мудак подрабатывал в морге и потому имел почти свободный доступ к подобным составам.

— Да че мне? Я давно уж того...забыл о хворях, — хмыкнул ночной гость и отхлебнул. — Ох, ё. Вот это да! Аж до яиц прожгло! Вы чё сюды намешали ироды?

— На хвое с формалином настояно, — заржал басист Лёха, в это время ведущий осаду Ленкиной крепости в ближайшей палатке.

— Хорош-шо! — откашлявшись произнес неизвестный. — Да больно крепко, у нас-то в дерёвне помягше любили. Самогон гнали, но без фанатизму! Сорок градусов, чистые, как слеза спектрального матроса! А не вот это вот, что вы тут намешали. Правда и того много было. Вот лет семесь назад случился у нас праздник по случаю возведения новой школы, — ненапряжно перешёл к своей истории неизвестный мужик.

— Ремонты все навели, значит, полы помыли, две будки для утех туалетных на улице возвели, да учительниц с райцентра завезли. Все молодки, ух! Ноги от ушей, грудя будто вымя у коров - топорщатся подушками. А губища! Красные, точно январская рябина! Зубы блестят - чисто фаянс сантехнический! Ну наши мужики сразу все и сомлели.

— Столы накрыли значит, всё как положено: коньяки, самогоны, водочка. Пару салатов тоже заделали. Ну и давай гулять, да праздновать! Танцы там, песнопения народные: ой ворон, ворон, не морозь меня, моего коня, собаку и прочих.

— Всё шло нормально, бутылку за бутылкой мы лихо пропускали, учительницы тоже не отставали. Пока не наступила полночь и на небеси не взошла полная желтая луна. Тут-то бабы эти райцентровские и взбеленились. Мужиков повалили под стол и давай им шеи лизать страстно и слюняво. Мы-то поначалу и не поняли что к чему, думали всё как надо идет...а когда поняли — то уже поздно было. Упырицами эти сучки городские оказались! Высосали всю нашу деревню за два часа! А кого не высосали — тому просто голову свернули или на куски разрубили, да собакам и свиньям скормили. Депутату областному разве что больше всех досталось. Приехал попиариться на школьном строительстве — ну кровососки его на флагшток отверстием заднепроходным и насадили. Пропиарили на весь свет! — хрипло заржал мужик.

— Так погоди, и тебя чтоль свиньям скормили? — вяло поинтересовался я, нашаривая ручку топора.

— А, да не. Меня-то за что? Я не вкусный. Я ещё до того лет 200 назад помер. Выхожу вот по праздникам к людям, похмелюсь, да снова баиньки, — ответил мужик, заглотил остатки спиртяги и поднявшись с бревна провалился в ночную кладбищенскую тьму.

Я пожал плечами, закусил сосиской, поджаренной на ивовом прутике и тоже отправился спать.

А, чуть не забыл, я же говорил, что это история об изнасиловании трупа учительницы русского языка и литературы. И я не соврал. Это сделал басист Лёха в своём морге. Правда она была живой и совершенно не против изнасилования. Да и учительницей не являлась. Да и... нет ну женщиной она точно была! Не мог же Лёха так облажаться...

[/ОИ]

Так, на чем мы там остановились? Ага, спасали коня. Я выпал из вентиляции и узрел страшное. В жизни я вообще видел много разного дерьма, но такое...в первый раз. Ужас-ужас-ужас. Огромное помещение было оклеено мерзотно розовыми обоями с понями, повсюду витал запах приторно-сладких духов, по углам и подоконникам были расставлены всякие фикусы, кактусики и прочая пидерсия, а посреди всего этого дерьма на огромной, устланной шелковыми простынями, кровати возлежал Зевс и громко хрустел морковкой.

— Ну и че надо? — недовольно заржал он.

— Э-э-э, — ответил я. — Мы вообще-то тебя спасать пришли! А ты чем занимаешься?

— Вот-вот, ты должен был страдать и мучиться от нечеловеческих пыток! А ты... — поддержала меня Клёпа. — Надо было его в серых пределах оставить!

— Так я и не человек, чтобы от нечеловеческих пыток мучиться! — возразил конь. — Как видите, страдаю сугубо от лошадьих издевательств. Кто ж виноват, что вы хумансы себе всякую херню придумываете? Ногти там отрывать, свинец в задницу заливать, да прочее непотребство... Спросили бы у коней — мы бы вам сразу сказали, как надо!

Я ещё осмотрел позиции: в шикарно убранном помещении стояло несколько бадеек полных различного зерна: овса, пшеницы и каких-то зелёных ароматных шишек. На отдельных ложах возлежали кобылы в развратных одеяниях: оленихи, лосихи, зебры и даже одна жирафиха.

— Н-да, неплохо ты тут страдаешь, — согласился я.

— А то! Не жалуюсь, — важно ответил конь, продолжая хрустеть морквой.

— Жалуешься, не жалуешься, а мучения твои всё равно кончились, — сказал я.

— Это почему это? — удивленно взоржнул конь.

— Ну так, дворец захвачен силами Красной Армии и навских колдуний. Осталось найти султана, отковырять ему кочерыжку и поедем дальше, — ответил я.

— О-па! Вот про колдуний уже интересно! — заявил конь, вскакивая на все четыре копыта. — И где они?

— Мародерствуют, шмотками затариваются. Но я бы пока не советовал к ним соваться. Могут сопротивление оказать. Вот когда завалим султана и врубим антимагию...

— Идёт, я в деле! — кивнул избавленный от нечеловеческих пыток конь.