Капитан Т.Т. Трезоров

Глава 3

После похорон мне потребовалось три дня, чтобы потихоньку прийти в себя, но моя жизнь полностью изменилась, она уже никогда не могла и не будет прежней. По ней пробежалась глубокая борозда границы жизнь до смерти матери и жизнь после ее смерти. Эта борозда пока еще оставалась кровоточащей раной.

Этим утром я проснулся в хлеву у Машки, где всю ночь проспал в обнимку с Трезором. Вчера поздно вечером Валентин Валентинович пошел домой, где уже не был несколько последних дней, почувствовав, что меня, наконец-то, можно оставить одного без присмотра, когда горе от потери матери чуть-чуть отступило в сторону.

После его ухода, я забоялся оставаться один в пустом доме, в который все напоминало о матери и, когда она ушла, стал совершенно чужим. Я не мог заставить себя заснуть в этом теперь уже совершенно чужом для меня доме, поэтому и провел ночь в компании с Машкой и Трезором в хлеву. Верный Трезор в эту страшную минуту ни на секунду не отходил от меня и не оставлял надолго одного. Судьба свела нас вместе, этот дворовый пес пришел ко мне и, может быть, навсегда связал свою жизнь с моей. Он по ночам вылизывал меня, словно маленького кутенка, утирая мои слезы, и прижимался ко мне, желая согреть и успокоить, вернуть веру в себя и любовь к жизни.

Я на личном примере убедился, что эта собака являлась не такой уж простой дворовой шавкой, ней присутствовали ум и достоинство, сильный характер и крепкая сила воли. Горестное время соединило нас в единое и целое и мы поняли, что нам будет трудно в дальнейшем жить друг без друга. Аналогичные мысли бродили в наших головах, но мы никогда не обсуждали их вслух. С этого времени нам не требовались слова для общения, мы понимали друг друга мыслями, взглядами, жестами и просто мимикой лица.

Окончательно проснувшись и умывшись, я навел в доме порядок, убрал в чулан ненужные вещи, начисто перемыл всю грязную посуду. Больше по дому делать было нечего. Но какой может быть в доме порядок без рук матери? Мне было очень тяжело находиться в нем, так как все, даже маленькая безделушка на полке, напоминало о маме, мне постоянно слышался ее мелодичный голос.

Перебирая старые бумаги в тумбочке письменного стола, случайно наткнулся на пакет документов — аттестат зрелости, школьная характеристика и рекомендация для поступления в вуз. Эти документы я готовил к отправке в приемную комиссию космической академии ВКС. Я схватил документы и побежал на почту, где за последние копейки отправил его в академию, в адрес приемной комиссии экспресс доставкой.

Когда документы были приняты для отправки, то уже было мне некуда спешить, оставалось надеяться и ожидать скорого ответа из академии. Помахав на прощание своей бывшей однокласснице Дульцинее рукой, которая в этом месяце заменила свою мать и стала уважаемой работницей государственной сельской почты, я медленно побрел через село домой.

Как это было не удивительным, но ответ-вызов из академии на вступительные экзамены пришел уже на второй день.

Дульцинея, передавая мне через небольшое окошко правительственную телеграмму, строгим голосом государственной служащей потребовала, чтобы я в соответствующем журнале и в соответствующей графе расписался о получении телеграммы. Поставив неуклюжую подпись в требуемом месте в замызганном руками односельчан журнале регистрации поступления и выдачи почтовых отправлений, я немного дрожащей рукой вскрыл бланк телеграммы.

В телеграмме говорилось о том, что завтра в пятнадцать ноль-ноль я должен явиться в военный областной комиссариат для получения проездных билетов и других сопроводительных документов. При прибытии в академию мне предстояло пройти медицинское освидетельствование для определения моей годности для службы в армии, собеседование и только после этого руководство академии примет решение о допуске к вступительным экзаменам. Причем, медицинских осмотр был запланирован в следующий понедельник, до которого оставалось всего два дня.

Времени на сборы у меня практически уже не было и я рысью помчался в сельское отделение народного суда нашего села, где в нотариате оформил и заверил все необходимые доверенности и документы на Валентин Валентиновича по дому и приусадебному участку.

Также на бегу заскочил к дяде Игнатусу и попросил его завтра рано утром на авиетке подкинуть меня в областной центр в военный комиссариат.

— Что решил в армию податься от тягот наших сельских? — Только и спросил меня дядя Игнатус.

После этой встречи у меня оставалась одна маленькая, но очень серьезная и важная проблема — что делать с Трезором?!

Разумеется, я мог ничего не говорить ему о телеграмме и моем отъезде из села. Он бы не пропал за просто так в этом селе без меня, но что-то удерживало меня от этого нечестного, по моему глубокому убеждению, поступка в отношении единственного друга.

Трезор словно почувствовал приближение перемен в наших жизнях, он старался держаться поближе и, недоверчиво поглядывая на меня своими карими глазами, старался далеко не отходить от меня.

После долгих и мучительных размышлений я уж было решил оставить его с Валентин Валентиновичем, но, как только мы встретились с ним глазами и я увидел зарождающуюся слезу в глазах этой беспородной, но бесценной собаки, то совершенно неожиданно для самого себя решил забрать Трезора с собой. Отыскал на антресолях в доме большую черную сумку и, примерив ее на глаз, можно ли будет разместить Трезор внутри этой сумки. У меня же не было денег на приобретение билета для своего друга.

На глаз все выходило тип-топ и я уж тогда больше не размышлял, брать или не брать эту собаку с собой.

ххх

Как ни удивительно, но на следующий день я нигде не опоздал. Во всех местах появлялся минута в минуту предписанного в телеграмме времени.

Дядя Игнатус задолго до назначенного времени доставил меня в областной центр.

Три часа мне пришлось просидеть на лавке в городском парке, расположенной прямо напротив входа в здание областного военного комиссариата. Ровно без пяти три я вошел в это здания комиссариата с одной большой черной сумкой через плечо, другого багажа у меня не было. В комиссариате дежурный офицер быстро проверил наличие моего паспорта и, забрав его в архив, выдал мне воинское предписание с большими гербовыми печатями и многим прочерками в параграфах. Проделав эти формальности, офицер сказал, что, если не сдам вступительный экзамен в академию, то паспорт вернут, но вернут только на время, так как по достижении двадцати одного года меня обязательно заберут в армию.

Через короткое время в небольшом глайдере с крупными армейскими эмблемами по бокам меня доставили на военный аэродром и, не дав времени на выгул Трезора, который терпеливо отсиживался в черной сумке, не издавая ни звука. Затем я бегом по пандусу поднялся в атмосферный шаттл, у которого также имелись армейские эмблемы на коротко обрезанных крыльях, где меня с силой затолкали в пассажирско-десантный салон. Немного прогрев двигатели, пилот без всякого дополнительного предупреждения рванул шаттл со стоянки на второй космической скорости, показав отменную армейскую выучку и подготовку, правда, чуть-чуть не размазав меня с Трезором тонким слоем по внутренним стенам пассажирско-десантного салона.

На высоте шаттл с таким же совершенно непонятным мне остервенением состыковался с каким-то другим летательным аппаратом. Мне даже показалось, что скорость движения была настолько высокой, что еще чуть-чуть и пилот нашего шаттла насквозь пронзил бы другой летательный аппарат.

Было очень похоже на то, что все армейские пилоты не могут, не умеют или просто не желают пилотировать свои шаттлы другим манером, без этой отчаянной лихости.

А дальше вообще произошло нечто непонятное, моя кабина в челноке оказалась пассажирским контейнером транслайнера одновременно. Когда открылась боковая дверца контейнера, то обнаружил, что я нахожусь среди кучи нарядно разодетой публики, путешествующей по своим важным и не особенно важным делам на трансконтинентальном авиалайнере. Внезапно открывшееся передо мной зрелище выгодно отличалось и контрастировало всему ранее виденному мной, мне потребовалось определенное время, чтобы прийти в себя от удивления.

Но здесь меня достал Трезор, он даже слегка прикусил мне руку, напоминая о моих прямых обязанностях по отношению к этой полудворовой собаке. Через весь салон транслайнера мне пришлось переться со своей черной сумкой в руках в хвостовую часть, где располагались туалеты и где Трезору мог бы облегчиться. Путь был недолгим, но сколько людей мне пришлось обойти, чтобы добраться до места. Сумка была тяжелой и я часто задевал этой сумкой хорошо одетых пассажиров транслайнера, которые, естественно, реагировали на все это соответствующим крикливым образом. Одна красивая девушка-пассажирка, лет пятнадцати-шестнадцати, после того, как сумка с Трезором порвала ее ажурные колготки, натянутые на ее великолепные ножки, вскочила с кресла, чтобы отругать меня. Но, заметив с каким выражением лица, я смотрю, не отрываясь, на ее оборванные колготки, поняла, что в душе я не могу налюбоваться ее ножками, она сразу же смягчилась и не стали отчитывать меня при всем честном народу.

Когда мы, наконец-то, достигли столь желанной цели, Трезор, словно клоун-паяц, выскочил из сумки и юлой влетел в туалет, не дав некой дородной даме первой пройти в приоткрытую дверь. Пока дама недоуменно оглядывалась по сторонам, уткнувшись носом в дверь туалета, внезапно захлопнувшейся прямо перед ней, ее дородность не позволила ее рассмотреть тощую собачонку, за секунду до этого прошмыгнувшей в эту же дверь. А я в это время думал о том, как же Трезор умудрился расстегнуть молнию своей сумки, когда находился внутри ее. Через пару минут в кабинке туалета послышался шум, спускаемой в унитазе воды, широко распахнулась дверь и на пороге кабинки появился ультра довольный Трезор.

Видели бы вы, как в этот момент его такая симпатичная мордашка была расслаблена и счастлива, но, должен откровенно признать, что это хорошее настроение Трезора длилось очень недолго.

Что касается дородной дамы, то она так и не смогла рассмотреть моей собачонки. Все, что произошло с ней перед дверцей туалета, она, по всей видимости, отнесла к естественным тайнам и загадкам природы.

Вновь устроившись вдвоем на своем месте, как настроение моего четвероного друга вновь испортилось, когда он почувствовал потребность, хоть чем-нибудь, да и набить свой маленький собачий желудок. В момент недовольства или неприятностей Трезор моментально вспоминал о законодательных обязанностях своих хозяев, а именно регулярно и вовремя кормить своих любимцев.

Видите ли, теперь эта собачонка очень хотела что-либо перекусить?!

А я то тут причем?

Мне и самому тоже хочется есть, но я же терплю.

А эта скотина все подталкивала меня в бок, когда очередная красивая стюардесса, после нашего села, все встречающиеся мне женщины кажутся необыкновенно красивыми, проходила мимо нашего кресла. По моему армейскому билету мне, а не Трезору, полагался только одна порция обеда, но эта порция была уничтожена нами обоими в полсекунды.

Стюардесса, аж, вздрогнула всем телом, когда увидела пустым и вылизанным до супер чистоты обеденный пластиковый контейнер, который она только что, самое большее двадцать секунд назад, протянула мне. Голодного, как смерть, Трезора она, разумеется, не могла видеть, так как он искусстно прятался за моим боком.

Многозначительно переглянувшись со своей подругой, раздававшей обеденные контейнеры по другую сторону ряда кресел от нас, она решила, что я являюсь достаточно симпатичным троглодитом, и очень осторожно предложила мне дополнительную порцию обеда. Разумеется, у меня не хватило сил, чтобы отказаться от этой порции и, взяв в руки второй пластиковый контейнер с обедом, постарался его скрыть своим телом от глаз этой прекрасной женщины-стюардессы. Мне очень не хотелось, чтобы она увидела, как этот наглец Трезор, давясь от жадности, на громадной скорости поглощает котлету по-киевски, которую успел украсть у моего соседа по ряду. Еще поглощая эту котлеты, он в наглую и в открытую слямзил со столика соседа пирожное, при этом моя собачина бешено вращала глазами в поисках очередной жертвы. Отчетливо сознавая, что Трезора одними словами невозможно заставить прекратить пищевое воровства, я из-под руки показал ему только что полученный контейнер с индейкой по-американски. Намекая тем самым, что в том случае, если он прекратит свое безобразное поведение, то я поделюсь с ним легально полученным дополнительным обедом.

А Трезор продолжал уничтожать налету все продукты, которые оказывались вблизи ее носа или на расстоянии протянутой лапы. В конце концов, наши соседи заметили мою собачонку, которая бесстыдно занималась поглощением их продуктов и, вместо того, чтобы сдать меня бортпроводницам за незаконный провоз багажа, стали подкармливать эту тощую собачонку. За очень короткое время мой четвероногий друг и обжора перемолотил такое количество пищи, что я уже начал опасаться за желудок этого прожорливого пса. Надо признать, что наше село кормило эту дворовую собачку не ахти, чтобы как, кусок черного хлеба и объедки со стола — вот и вся пища на день. А сейчас он съел три котлеты по-киевски, два больших куска мяса, ломоть индейки, кусков пять белого и черного хлеба с маслом, паштетом и без масла и паштета, два кусочка сайры и большой кус атлантической селедки и так далее и тому подобное.

Время летало незаметно, а мы подобным образом продолжали развлекаться сами и развлекать рядом сидящую публику, и чуть-чуть не пропустили момента, когда наш перелет на этом транслайнере подошел к концу.

Вновь захлопнулась дверца моего контейнера, последовал полет и приземление на шаттле. Вскоре я с черной сумкой в руках стоял один одинешенек в желтом квадрате на какой-то взлетно-посадочной полосе. Пилот армейского шатла сбросил мой контейнер прямо на полосу и, не сказав на прощание ни одного словечка, тут же поднял свой аппарат в небо.

А я вылез из контейнера, так и продолжал по настоящее время стоять у него и гадал при этом, сколько времени пройдет, прежде чем вспомнят обо мне.

Должен честно признать, ждать пришлось не так уж долго — всего прошло минуты три-четыре, как вдали показался джип, мчащийся по взлетно-посадочной полосе по направлению ко мне на бешеной скорости.

ххх

Когда джип приблизился, я бы даже сказал, на критическо-близкое расстояние, водитель джипа резко ударил по тормозам, колеса машины прочертили по асфальтобетону два жирных следа, а капот джипа уперся в мой втянутый до позвоночника живот, но я ни на миллиметр не сдвинулся с места.

Выскочивший из кабины джипа водитель, оказавшийся молоденькой девчонкой в ладно скроенной по фигуре, темно-синей, со звездочками ВКС на плечиках форме, с маленьким беретиков на затылке. Она мрачно посмотрела на меня, пришпиленному к капоту ее джипа и, громко цыкнув сквозь зубы, ни слова не говоря больше, схватила с бетона мою черную сумочку и пыталась забросить ее на заднее сиденье машины. Но, то ли она не могла достаточно размахнуться, то ли просто не хватило сил, но сумка с Трезором, совершив сальто в воздухе, громко шмякнулась об асфальтобетон полосы.

Моя псина, разумеется, не могла выдержать столь грубого обращения и, не смотря на обещания, молчать и не при каких обстоятельствах не подавать голоса, взвыла нечеловеческим и, я бы даже сказал, не собачим голосом.

Вновь повторилась картина, которую недавно мне пришлось наблюдать у дверей туалета в транслайнере, и которую по настоящее времени я так и не смог разгадать и объяснить, как это Трезору удалось расстегнуть молнию сумки изнутри. Мои глаза и сейчас подтвердили, что Трезор научился этому трюку. Я видел, како он самостоятельно выскочил из сумки, готовый растерзать мучителя. Но, увидев перед собой молодую и в военной форме девчонку, вместо того, чтобы зверски напугать ее, он начал галантно приветствовать ее своим облезлым хвостом в три шерстинки и, сменив гнев на милость, направился к ней, чтобы учтиво облизать девичью ручку.

Меня же одновременно донимали смех и слезы, наблюдая за разворачивающей передо мной картиной, превращения дворовой собаки в галантного кавалера, и ответное поведение ничего не соображающей дамы. Ее конопатые и такие пунцовые щечки, обязательно привлекающие внимание мужчин, все больше и больше наливались румянцем. Она стояла в полной растерянности и, сообразив, что в любом случае нужно было искать выход из создавшегося положения, прекрасная дама, распахнув заднюю дверцу джипа, вежливо пригласила Трезора занять место в салоне. Не обращая на меня ни малейшего внимания, коротким и небрежным кивком подбородка, с такой маленькой и сексуальной ямочкой посредине, она указала мне на пассажирское место рядом с водителем.

Вновь дико взревел двигатель джипа, педаль акселератора утопла до самого пола, и, наземный метеор, накоротко перечеркнув взлетно-посадочную полосу, устремился к едва видневшимся вдали зданиям.

Большая черная сумка так и осталась лежать в полном одиночестве на асфальтобетоне взлетно-посадочной полосы. Сумка, сделав свое дело и сохранив до определенного момента тайну существования Трезора, стала больше не нужна, через некоторое время автоматические дворники уберут ее со взлетно-посадочной полосы и отправят на последующую переработку.