Капитан Т.Т. Трезоров

Глава 11

Во многом благодаря авторитету Генерала, на базе появились новые Х45, которые оказались ухудшенными копиями наших истребителей-блинов. На наших машинах имелся основной двигатель, который по мощности в два раза превосходил двигатель истребителя модернизированного варианта. Причем серийная машина уже не имела Иррека и контур-шлема, поэтому пилотирование осуществлялось давно забытым дедовским механическим методом — руками и ногами.

Но в любом случае, на базе этих истребителей Х45 м была создана целая эскадрилья, которая активно включилась в расписание боевых дежурств. Мы с Белояром стали выходить на дежурство один раз в две недели, а все остальное время посвящалось личным тренировкам и исследовательским вылетам по просьбе ученых. Однажды хозяйственная часть базы попросила нас найти дюжину свиней, убежавших в тундру. Мы облетели десятки квадратов, но свиней нигде не было в тундре. И тогда по совету Трезора, он сопровождал меня в каждом поисковом вылете и всем сердцем переживал неудачи, мы направились в сторону Ледяного океана, где на побережье и обнаружили пропавших домашних животных, которые сильно отощали. Пришлось высаживать Трезора, который и погнал стадо свиней по тундре на базу, а мне приходилось наблюдать за ними и направлять четвероного свинопаса по наиболее короткому пути. В течение недели хозяйственная часть благодарила меня с Трезором и предпринимала все возможное, чтобы нас наградили медалью. Но Генерал посмеялся и поговаривал, что с удовольствием наградил бы меня и Трезора медалью "За спасение утопающих", ведь со сто процентной уверенностью можно было говорить, что свиньи шли к океану топиться, но, к сожалению, в его статусе командира военной базы не было положения о награждении подобной медалью. Так мы с Трезором оказались без медали.

А Белояр начал осваивать иностранный язык, я, правда, не совсем понял какой, но напарник говорил в ответ, что это древний и мертвый язык.

Генерал продолжал командовать гарнизоном и одновременно не спускал с нас глаз. Но любил свое свободное время проводить или с нами или с Трезором.

Служба шла, дни летели, мы не заметили, как пролетел целый год нашей службы в тундре.

В один из вечеров, когда Генерал занимался с Трезором в моей комнате, а мы с Белояром в холле смотрели великолепное шоу по визору с полуобнаженными красотками, к нам в голову случайно залетела мысль об отпуске. Разумеется, этой мыслью мы тут же поделились с Генералом, на что он с ехидством поинтересовался, а где мы собираемся проводить этот отпуск. Белояр не долго думая, ткнул пальцем в карту, которая лежала перед лицом Генерала, чем немедленно привел его в глубочайшее волнение, так как случайно попал пальцем в Японию. Минут через десять, отдышавшись от охватившего его ужаса при мысли о том, что мы можем натворить во время отпуска в Японии, Генерал сказал, что, в принципе, он не против отпуска, но только в том случае, если мы полетим с ним и отдохнем под его личным руководством.

ххх

Через двое суток в штаб гарнизона поступило официальное согласие вышестоящего командования ВКС на десятидневный отпуск Генералу и согласие специального отдела контрразведки штаба Командующего ВКС на отпуск для меня и Белояра.

В штаб нашей базы по первому отделу поступила секретная бумажка, которую мне, Белояру и Трезору пришлось подписать, о порядке прохождения отпуска. Нам запрещалось носить публично форму ВКС, пить горячительные напитки, покидать Генерала на время более десяти минут, селиться в одноместные номера гостиниц, управлять летательными аппаратами и транспортными средствами и так далее и тому подобное — запретительный список состоял из пятидесяти пяти пунктов, которые мы даже не смогли прочитать до конца.

В тот момент, когда мы ставили под этой бумажкой свои подписи, Генерал даже всплакнул и смотрел на нас с глубоким сожалением и большим уважением. Видимо, у него было время до конца прочитать этот перечень, в соответствии с которым в отпуске нам делать было нечего, так как все было категорически запрещено!

До теплого моря мы добрались за сутки. Атмосферный шаттл поднял нас на транслайнер, шесть часов комфортабельного полета, на этот раз Трезорчик вел себя вполне прилично, а затем шаттл доставил наше благородное семейство на берег теплого моря.

У нас были заранее заказанные номера в приличной гостинице, большой люкс для Генерала и гранд люкс-апартаменты для меня, Белояра и Трезора, который тут же решил опробовать мою кровать и развалился на ней, демонстрируя широкой публике свой розовый животик. В этот раз Трезор был без портупеи, ему, как и нам, запретили ношение военной униформы.

Генерал, выступая в роли папаши большого, но дружного семейства, чувствовал себя на седьмом небе от переполняющего самоудовлетворения, поэтому неожиданно проявил инициативу и пригласил нас на вечерний ужин, сказав, что, согласно отпускному ваучеру, у него все оплачено и включено. Белояр удивленно взглянул на меня, в нашей стране такого никогда не бывало, я посмотрел на Трезора, который принял умный вид и развернулся к нам хвостом, из этого телодвижения мы поняли, что отказывать Генералу нельзя. Ну и приняли его приглашение, уточнив при этом, кто за что платит. Генерал обиделся на выраженное нами недоверие и все время на пути до ресторана повторял, что у него самый лучший ваучер, по которому нигде и ничего платить не надо, так как в него все включено.

Ресторан при гостинице оказался шикарным курортным заведением, в котором все сотрясалось от медленной танцевальной музыки, из окон клубами валил табачный дым с примесью сладковатого запаха и, как это часто бывает на курорте, по вечерам ни в одном ресторане не бывает свободных мест.

Наш Генерал кому-то названивал по мобильнику, что-то кому-то доказывал и громко кричал, но из-за ресторанного шума его никто не слышал.

Становилось абсолютно ясно, что надеяться на генеральские связи было бы безответственным делом, свободных мест в ресторане не было и не предвиделось!

Ситуация казалась патовой, ваучер Генерала, разумеется, включал в себя все по услугам и обслуживанию на курорте, но вокруг нас на километр и дальше не было ни одного ответственного лица, с которым можно было поговорить и получить место в ресторане. Потеряв надежду, мы уж было собрались подниматься в номера, чтобы на голодный желудок залечь в кроватку, как на пороге ресторана, словно ниоткуда, возник весьма привлекательный мужчина, покрытый волосяным покровом орангутанга, и вежливо спросил, чем он нам может помочь. Генерал начал потрясать своим бесценным документом-ваучером, но орангутанг не обратил ни малейшего внимания на этот важный документ и лишь повторил вопрос голосом робота-автомата.

В этот момент на меня сошло наитие, я засунул руку в карман шорт, многозначительно и вопросительно посмотрел на привратника и сделал два шур-шура. Волосатый мужик прислушался и отрицательно покачал головой с доброжелательной улыбкой на лице, тогда я сделал три шур-шура. Орангутанг тут же расплылся в дружеской улыбке и, широко распахнув двери, гостеприимно пригласил нас в ресторан. По дороге три шур-шура перешли из моего кармана перешли в его и гостеприимство суперволосатого мужика достигло апогея. Нам выделили отдельный кабинет на четверых персон, так как именно Трезор стал четвертой персоной, он объявился именно тогда, когда все ресторанные недоразумения были разрешены и вовсю заработал ваучер Генерала.

Настоящий армянский коньяк, лучший шашлык, сациви, лобио, долма — блюда сменяли одно другое, а Трезор все ел и ел и никак не мог остановиться. Я с тихим ужасом наблюдал, как с каждым движением его пасти и глотанием раздувается живот моего пса. В голове я попытался вывести уравнение времени со многими неизвестными в отношении того, как долго может продолжаться процесс уничтожения продуктов и что произойдет потом, когда будут превышены позволенные нормы-лимиты. В конце концов мы с Белояром не выдержали и, схватив Трезора за передние и задние лапы, выбросили его в открытое окно. Слава богу, что ресторан находился на береговой линии и вскоре после броска мы услышали, как, где-то далеко внизу, послышался всплеск воды и самоуспокоились, полагая, что наша собачка успешно достигла поставленной нами цели и не разбилась при этом о прибрежные скалы.

Столько пить и есть на халяву, даже и собаке не позволительно!

Почистив руки о белые шорты, нам запретили носить военную форму, мы снова налили себе по фужеру армянского коньяка и, смакуя каждый глоток, уставились в другое окошко, выходящее на танцплощадку, где в полутьме зала кружились в танце посетители ресторана.

Впервые в жизни мы с Белояром оказались в подобном и шикарном месте. Нас неумолимо влекло забыть обо всем на свете и с головою окунуться в разгульное пиршество и веселье, творящемся в танцзале, где полуодетые женщины и почти неодетые девчонки, танцевали одни или в паре с мужчинами на подсвеченной снизу платформе.

Черт бы побрал этот служебный долг, воинскую дисциплину и нашего Генерала вместе с ними, заботящегося о нашей нравственности и благовоспитанности!

Ни то, ни другое не желало уступать друг другу и мы разрывались на части — мы так хотели танцевать, обнимать и целовать девчонок, оставаясь при этом их доблестными защитниками в благородных офицерских мундирах.

У меня в голове промелькнула отличная идея. Ведь, согласно подписанной нами инструкции по поведению в отпуске, мы имели право на то, чтобы покинуть нашего отца-командира на целых девять минут 59 секунд. Я посмотрел на Белояра, придав моему взгляду мысленную информативность. Мой дружище тут же сообразил, что этим я хотел ему сообщить, мы с ним тут же синхронизировали точность хода наших наручных электронных хронометров, выставив алярм на девять минут нашего отсутствия. Чтобы Генерал особенно не утруждал себя поиском и разглядыванием часов, мы выставили перед ним поставили будильник с большим циферблатом и крупными стрелками, который Белояр на время взял у нашего волосатого орангутанга. Будильник был заведен на молчание в течение девяти минут, после чего должен был громко сигнализировать о времени. Затем к одной руке Генерала мы осторожно и с уважением пододвинули фужер и полную бутылку армянского коньяка, который он уважал, а к другой — гигантскую гаванскую сигару. Нажав соответствующие кнопки на часах и хронометрах, мы прямо через внутреннее окно перескочили на танцевальную площадку и местным жигало показали, как танцуют настоящие офицеры с дамами. Девять минут пролетело в одно мгновение и только тревожная сигнализация будильника, прозвучавший так не вовремя, вернула нас в кабинет, где Генерал уже открывал глаза, чтобы опрокинуть фужер с коньячком и пыхнуть сигарой.

Увидев нас на своих местах, сидящими за столом, он удовлетворенно кивнул головой и снова прикрыл глаза.

Скрипнула дверь кабинета и в приоткрывшеюся щель показалась мокрая морда Трезора. Удивительное дело, голова собаки была мокрая, а туловище сухое. Как это мы умудрились метнуть собачку так, что она намочила одну только голову?! Ну, да об этом подумаем потом, а сейчас нам пора возвращаться на танцплощадку.

Когда Генерал сладко задремал в очередной раз, Белояр, мгновенно выставив будильник на последующие девять минут свободы, на полной скорости полетел в объятия девицы на танцплощадке, где я уже танцевал с рыжеволосой девчонкой, на которой кроме платья ничего не было. Как же приятно было касаться и вести в танце ее полуобнаженное тело, прикасаться к талии, чувствовать и ощущать прикрытое платьем обнаженное тело.

Молнии страсти сотрясали наши тела!

Мы были настолько увлечены друг другом, что даже громко звучащий вой сигнализации будильника, не мог оторвать меня от прекрасной дамы и вернуть к суровой действительности возможности нарушения воинского устава. В этот момент моя голова лихорадочно просчитывала, если я приглашу эту девчонку, то пойдет ли она со мной в уголок, где можно было бы убрать последнее препятствие, так мешающее нам в танце.

И в этот сладчайший момент моей жизни, чьи-то острые зубы впились в мою кроссовку и с неимоверной силой потянули меня в сторону от танцевальной площадки. Таким своеобразным способом Трезор напоминал мне о воинском долге, о присяге, под которой я поставил роспись своего сердца. Громадным усилием воли я высвободил девчонку из своих страстных объятий и вместе с Трезором полетел в кабинет, где появился на девятой минуте и 58 секунде и, упав на стул за столом, принял вид благовоспитанного юноши. К этому времени Генерал завершал длительный процесс открывания глаз, при виде меня благосклонно кивнул подбородком, но вдруг глаза его широко раскрылись с выражением недоумения. Я, разумеется, посмотрел по сторонам в поисках того, что вызвало недоумение авторитетного руководителя нашей делегации, и остолбенел от открывшейся неожиданности. Мой лучший друг, напарник и брат Белояр расположился на соседнем стуле и держал на коленях девицу в самом расцвете сил. Он целовал ее во все свободные от одежды места и следует откровенно признать, что мест для поцелуев было предостаточно.

— Какой я идиот?! Подумал я.

— Какой же ты идиот? — Подумал Трезор.

Одновременно наблюдая за циничным и вызывающе развратным поведением нашего общего друга.

Генерал больше не закрывал глаз, долго говаривал по мобильнику, стараясь не смотреть в стороны Белояра, а потом, поднимаясь на ноги, сказал, что настало время, когда всем пора в постель, и вежливо посоветовал нам последовать его примеру. Этот совет прозвучал, как приказ вышестоящего офицера.

Ну, скажите, какой идиот на курорте ложится спать в одиннадцать вечера!

Нам же завтра не надо подниматься и бежать на аэродром на боевое дежурство!

Но приказы в армии не обсуждаются, совет-приказ Генерала не оставлял нам пути назад, мы вскочили на ноги, щелкнули кроссовками и, чуть склонив наши головушки, выразили полную готовность следовать за ним. Девушка Белояра была брошена любимым, которого позвал в дорогу командир.

Чтобы отвлечься от горестных мыслей, хлынувших в голову, из-за разлуки с любимой девчонкой, с которой только что познакомился, протанцевал пару танцев — один быстрый, а другой медленный, я стал наблюдать за поведением Трезора. Меня всегда удивляло, где же эта псина научилась подобному аристократическому поведению, когда она склоняла собачью голову и строевым шагом профессионала направилась вместе с нами к выходу из ресторана.

В заключение хочу добавить, что наша четверка уже давно привлекла внимание посетителей ресторана — громкое завывание сигнализации, присутствие собаки за столом не могло остаться без внимания. Величественный папаша-Генерал, какую бы гражданскую одежду не носил наш командир, любой встречный-поперечный мгновенно определял, что этот человек носит генеральские погоны

Генерал, он и в Африке генерал!

Поэтому, когда мы, следуя офицерской этике вслед за Генералом поднялись из-за стола, чтобы строевым шагом покинуть ресторан, то посетители ресторана поднялись на ноги, чтобы громкими аплодисментами приветствовать нас.

А мы, печатая кроссовками гусиный шаг, проследовали за Генералом. В тот момент, когда мы маршировали мимо моей прекрасной незнакомки в одном только платье, то я собственными глазами видел, как по лицу моей девчонки текли громадные слезищи, но служба родине у меня стояла на первом месте, а любовь к девушке — сразу же после него, на втором месте.

Ну, уж очень эта девчонка запала мне в душу, ее опаловые глаза, шелковистые рыжеватые волосы и аромат ее тела оставил глубочайший след-рану в моем кровоточащем сердце.

Я очень жалел, что постеснялся и не спросил номер ее мобильника.