Каменный улей

– 24 –

Едва Кранц переступил порог трактира «Синий Индюк», он сразу же увидел Вовика. Тот с самым унылым видом сидел за столом, со стаканом в руке. Перед ним стоял кувшин с вином и тарелка нетронутой еды. У Кранца отлегло на сердце — раз Лотар позволяет себе такое времяпровождение, значит с деньгами у него полный порядок. Во всяком случае, за время его отсутствия он не бедствовал. Но увидев странную повязку на лице своего ученика, Карнц ощутил укол совести. Во что этот суетливый и непоседливый, словно щенок, молодой балбес успел вляпаться, пока его не было?

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Вовик обернулся и увидел Кранца. Он уже начал подниматься с лавки, чтобы броситься на шею старому лекарю, но тот предостерегающе поднес палец к губам.

— Что за идиотский маскарад? И что случилось с твоим глазом? — обеспокоенно спросил Кранц, усаживаясь за стол, подле Вовика.

— Маскировка! — Вовик приподнял повязку и, продемонстрировав абсолютно здоровый глаз, водрузил ее на место. — Я в некотором роде — в бегах и меня разыскивают.

— Ничего более дурацкого ты придумать не мог? Сними сейчас же! — велел Кранц. — Она привлекает к тебе ненужное внимание. Рассказывай, что у тебя случилось?

Вовик послушно стянул повязку. Пока Кранц заказывал себе еду и выпивку, он в двух словах пересказал ему свои злоключения. Когда он дошел, до описания виртуозного побега и принялся хвастаться тем, что внес свою лепту в его планирование, Кранц жестом велел ему умолкнуть.

— То есть, ты хочешь сказать, что тебе за здорово живешь, удалось удрать из-под стражи, с каменоломни, и при этом за тобой даже не было погони? — недоверчиво покосился он на него.

— Именно так! Правда, здорово? — Вовик прямо-таки лучился от переполнявшей его гордости за собственную сообразительность и необычайную крутизну.

— Да, нет в этом ничего здорового! — Кранц кивком поблагодарил парня, поставившего на стол миску с похлебкой и кувшин вина с глиняным стаканом, одетым на его горлышко. — Потому, что это развод чистой воды! Кому-то нужно было, чтобы ты очутился на свободе! И ты очутился, причем, самым дурацким и нереальным образом. Но меня больше волнуют вопросы — кому это все надо и зачем?

— Да, не может этого быть! — Вовик расстроено развел руками. — Если бы это было так, то с меня сейчас бы не спускали глаз!

— А кто тебе сказал, что за тобой не следят? Я уже вычисли, как минимум двух соглядатаев, присматривающих за тобой, — Кранц наполнил свой стакан вином, и уже собирался сделать первый глоток, когда лицо его внезапно потемнело. — Старый дурак, ну как же я сразу не догадался-то?

— Между прочим, мог бы и мне налить! — сварливо буркнул Вовик, обиженный тем, что Кранц с ходу отчитал его за проявленную беспечность.

Тот полностью проигнорировав просьбу Вовика, неожиданно поманил рукой сидящего неподалеку забулдыгу, который жадными глазами пялился на гуляющую за соседним столом шумную компанию. Чувствовалось, что малый мается с дикого похмелья, при полном отсутствии оборотного капитала. Мигом, сорвавшись с места, он подлетел к Кранцу.

Тот протянул ему свой стакан, наполненный до краев:

— Сегодня боги были ко мне благосклонны, и у меня выдался удачный день! Выпей за мое здоровье!

— Премного благодарен! Пью за то, чтобы и далее небеса не оставили тебя своим благосклонным вниманием! Твое здоровье, щедрый господин! — с этими словами, забулдыга в несколько глотков шумно всосал в себя, предложенное щедрым Кранцем, вино.

Старый лекарь внимательно проводил его взглядом, вплоть до того самого момента, когда тот вернувшись на свое место, неожиданно схватился за горло обеими руками. Затем лицо его внезапно стало пунцовым, после чего почернело, изо рта пошла пена и он сполз с лавки на пол. После бурной, непродолжительной агонии бедолага умер.

— Это яд рыцарей чистоплюев! — мрачно буркнул Кранц. — Лотар, на нас началась серьезная охота. По их мнению, мы стали опасны, потому что знаем слишком много. Нам нужно уходить.

— Но если ты знал, что вино отравлено, как ты — лекарь мог дать его выпить этому, ни в чем неповинному человеку? — искренне возмутился Вовик. — Ты же давал клятву Гиппократа!

— Никакому Гиппократу я ни в чем не клялся! — недовольно проворчал Кранц. — В чем ты видишь проблему? Я что ли ему яд в вино всыпал? По всему видать — это дело рук того прыщавого молодчика, что терся возле стойки трактирщика, а сейчас вдруг куда-то запропал. И что самое любопытное, посмотри, никто даже не обратил внимания на то, что отравленный человек умер! Все уверены, что он просто упился насмерть. Днем раньше, днем позже — какая, в сущности, разница?

— Нет, все равно, так нельзя! — продолжал упорствовать Вовик.

— Хорошо, в следующий раз, отравленное вино я буду проверять на тебе. Надеюсь — это тебя устроит? — спросил Кранц, поднимаясь из-за стола. — Пока мы с тобой ведем глупые, беспредметные разговоры, петля вокруг нас затягивается все туже!

Хозяин таверны «Синий Индюк», бывший старым знакомым Кранца, провел их через кухню к лестнице, ведущей в подвал.

— Надеюсь, не заплутаешь, сам дорогу найти сумеешь? — иронично спросил он, пряча в карман засаленного передника золотой, который дал ему Кранц.

— Не впервой! — отмахнулся тот и, кряхтя, принялся спускаться по крутой наклонной лестнице.

Выбравшись из подвала через две улицы от «Синего Индюка», Кранц с Вовиком зашагали в сторону западных ворот Золотого города. Им удалось благополучно миновать их. Не в меру подозрительный, Кранц всю дорогу ворчал, что не верит, в то, что Орден Чистоплюев не озаботился тем, чтобы поставить на каждые ворота по шпиону с описанием внешности его и Вовика.

Оказавшись за пределами города, беглецы избрали узкую проселочную дорогу, которая уходила в густой лес. Там памятуя о том, что осторожность никогда не бывает чрезмерной, Кранц пару раз застывал, притаившись за деревьями в надежде обнаружить слежку. Наконец, Вовику это надоело, и он сказал, что они лишь тратят время, потакая маниакальной подозрительности Кранца, граничащей со слабоумием.

Лекарь обиделся, и дальше они шагали уже молча. Причем Кранц в отместку задал такой темп, что Вовик вскоре начал задыхаться и жаловаться на колотье в боку. Но тот лишь сильнее прибавил ходу.

Посчитав, что они уже достаточно отдалились от стен Золотого города, Кранц вышел из леса на широкую дорогу. Уже начало смеркаться, и пора было подумать о ночлеге. Когда казалось, что шар оранжевого солнца солнце вот-вот опустится за частокол остроконечных темно-синих елей, вдали показались какие-то приземистые строения. Приблизившись, путешественники обнаружили, что это небольшой хутор.

Приблизившись к символическим воротам, сделанным из березовых жердей, Кранц отвязал веревку и прошел вовнутрь. Вовик последовал за ним. Дверь хозяйского дома тут же отворилась и на пороге появился крепкий крестьянин средних лет сжимающий в руках древко алебарды.

— Я, Зож-хуторянин, бывший алебардщик славного герцога Нурса. Кто вы такие и что вам надо? — грозно спросил он, выразительно прокрутив лезвием тяжелого заостренного топора, на длинном древке, демонстрируя изрядное владение приемами алебардного боя.

— Я лекарь, Кранц со своим учеником, — нарочито демонстрируя свою немощность, зашелся хриплым кашлем старый обманщик. — Не найдется ли у тебя, добрый хозяин, где приютить усталых путников всего на одну ночь? Ты не останешься внакладе — мы хорошо заплатим за постой.

Зож, опустив алебарду, задумчиво почесал бороду:

— Пять серебряных монет, за обоих — и можете располагаться на сеновале. Только, чур, не курить — у меня с этим строго. Сам не курю и другим не дозволяю, еще не хватает мне пожара!

— Но это, же грабеж! — возмутился Вовик.

— Мы согласны, можно войти? — прокричал Кранц, неодобрительно окинув ученика взглядом.

— Можно, тем более что вы и так уже вошли! — приветственно махнул им рукой Зож.

Получив с путников мзду, хозяин проводил их к сеновалу, располагавшемуся, как раз напротив хозяйского дома. То обстоятельство, что многочисленные мыши, чувствовали себя в охапках сена, словно дома, казалось, нимало не смущало Кранца. Старый лекарь упал на сено кишащее грызунами, блаженно потянулся и заложил руки за голову.

— А у вас, что не было ни одного случая заражения геморрагической лихорадкой? — подозрительно спросил Вовик. — Ты знаешь, что эти грызуны переносчики страшной болезни?

— Ложись лучше спать! А про страшные болезни будем завтра разговоры разговаривать, — сладко зевнул Кранц, накрывая лицо своей старой лекарской шляпой.

Но Вовик остался при своем мнении. Он взял вилы, прислоненные к стене сарая, и принялся методично тыкать ими в кучу сена, которую облюбовал для ночлега. Таким образом, он надеялся разогнать квартировавших там мышей.

— А, ну-ка, прекрати сейчас же шуршать соломой! — недовольно прикрикнул на него Кранц. — Победить мышиное племя тебе все равно не удастся, так, что оставь их в покое, и они оставят в покое тебя.

— Ты думаешь, они не заразные? — спросил Вовик, вскоре осознавший полную бесполезность своей затеи с вилами.

— Конечно не заразные, но весьма любопытные создания, — пробормотал сквозь сон Кранц. — Но, я бы на твоем месте, не особо храпел и держал рот закрытым. Никогда не знаешь, что может придти в голову этим любопытным тварям.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы Вовик проворочался до глубокой ночи, так и не сомкнув глаз. Кранц же, в отличие от него, спал без задних ног, оглашая сеновал душераздирающим храпом. Не исключено, что, таким образом, ему удалось распугать всех мышей в округе.

Вовику же все было не так. Во-первых, на сеновале было душно, во-вторых, солома оказалась колючая, словно состояла, как минимум, наполовину из колючек чертополоха. В-третьих, было полнолуние, и огромная зеленая луна так свирепо лила свой призрачный свет, что было светло почти также как днем. И, в-третьих, этот несносный храп Кранца. Вовик весь извертелся, но сон упорно не шел к нему. Проклиная все на свете, он в очередной раз повернулся с левого бока на правый, когда неожиданно услышал странный звук, доносившийся со двора.

Это было нечто среднее между кошачьи мяуканьем и жалобным детским хныканьем. Непонятно почему, но этот звук очень не понравился Вовику, у него даже волосы встали на всем теле дыбом. Потом в дверь сеновала послышалось тихое царапанье, так словно, кто-то пытался проникнуть вовнутрь. Но Кранц, первым делом, как только выпроводил хозяина хутора, весьма предусмотрительно запер дверь изнутри на мощную деревянную щеколду.

Оставив попытки попасть на сеновал через дверь, неизвестный принялся царапаться в стены сеновала. Окон в сарае не было, поэтому Вовик не мог видеть того кто производил эти загадочные звуки. Двигаясь вслед за скребущим звуком по дощатой стене, он неожиданно увидел большую вертикальную щель между двумя неплотно пригнанными досками. Сквозь прореху луна лила свое зеленое призрачное сияние.

Вовик зажмурил глаз, и уже было сунулся, чтобы одним глазком взглянуть на того, кто не давал ему уснуть, когда неожиданно получив мощную затрещину, покатился кубарем по земляному полу. Прежде чем он успел взвыть от боли, рот нему накрыла широкая ладонь Кранца.

Голосом, в котором не было и следа сонливости, лекарь прошептал ему в самое ухо:

— Ты что совсем сдурел, мало ли кто там скребется по ночам? Иди за мной!

Взобравшись по лестнице, сколоченной из двух жердей, на второй этаж сеновала Кранц терпеливо дождался, когда Вовик присоединится к нему. Поманив его рукой, он прошел к распахнутому слуховому окну и замер там. Вид был, что надо. Освещенный мертвенным зеленоватым светом полной луны, находившийся прямо перед ними хозяйский дом и двор усадьбы были видны словно в театре с галерки.

Видимо шорох и жалобное хныканье, не то несчастной зверушки, не то простывшего ребенка разбудил Зожа, потому, что в окнах дома внезапно появился свет. А вскоре и сам хуторянини смело отворил дверь и появился на пороге со своей верной алебардой в руках.

— А, ну кому здесь жизнь не мила, выходи! Зараз, разрублю пополам! Это еще что за пакость такая? — послышался хриплый спросонья голос Зожа.

Вовик с Кранцем смотрели во все глаза, как, из темноты, на пороге корчась и дрожа от холода, появилось нескладное худенькое существо. Опустив тяжелую алебарду, Зож сделал к нему к нему шаг. В то же мгновение худенькое тельце внезапно ожило, и вокруг него затрепетали блестящие слюдяные крылья. Стремительно взвившись в воздух, оно словно колибри в чашечку цветка всадило свой длинный острый хоботок прямо в глаз хозяину хутора.

Бедный Зож даже не успел вскрикнуть. Некоторое время его тело сотрясали сильнейшие судороги, после чего он затих. Закончив с ним, неведомое существо, более всего похожее на, гигантское крылатое насекомое вынуло из него свой хоботок и через раскрытую дверь проникло в дом.

Вовик и Кранц, застыв от ужаса, видели, как в окнах дома мелькнул женский силуэт в белой ночной рубахе. Навстречу ей стремительно метнулась огромная бесцветная, полупрозрачная пчела, хищно вытянув вперед когтистые лапы. После чего раздался истошный женский крик, внезапно оборвавшийся на пронзительной ноте.

— Это, то, что я думаю? — прошептал Вовик.

— Именно! — в тон ему, шепотом ответил Кранц. — Второе пришествие нашего Мозгоклюя, в иной ипостаси, свершилось!

— Так, он что превратился в огромную пчелу? — вскричал пораженный Вовик. — А кем же он был до этого?

— Всего лишь куколкой, — пробормотал Кранц. — Я вот думаю, если тупая куколка натворила таких дел, каких же бед может натворить эта каменная пчела?

— Мы что и дальше будем здесь стоять и смотреть, как эта тварь убивает людей? — воскликнул возмущенный до глубины души Вовик.

— Я бы на твоем месте не орал так громко, — похлопал его по плечу Кранц. — Неровен час, пчела нас услышит и явится сюда с визитом. А мы с тобой еще не готовы чтобы достойно принять ее. Пока, не готовы!