Jeszcze Polska nie zginela, kiedy my ziyjemy

IV. Tylko zalatwimy pare waznych spraw [4]

Тишина, прерываемая только дыханием людей и тихим, почти неслышным, шорохом шагов одетых в мягкие сапожки ног, напряженно висела в зале заседаний.

Сидевший за главным столом Молотов молча смотрел на Орджоникедзе, щеки которого постепенно краснели, выдавая нарастающее волнение.

Дверь бесшумно открылась. Вошедший Поскребышев тихим, бесцветным голосом сообщил:

— Товарищи Отс и Тер-Асатурян прибыли.

Остановившийся за спиной Жданова Сталин заметил. — Пусть заходят. Сейчас мы узнаем из первоисточника, что мешает нашим производственникам нормально выполнить задание Правительства.

И тут же взмахом руки прервал попытку Орджоникидзе что-то сказать.

— Проходите товарищи, присаживайтесь, — мягко добавил он, перемещаясь к дивану и наблюдая, как директор и главный инженер Кировского завода проходят к столу и садятся напротив Жданова.

Молотов поднялся и объявил:

— Товарищи, продолжаем рассматривать вопрос о выполнении специального заказа Кировским заводом. Слово товарищу Отсу.

Явно расстроенный директор пытался подняться, но Сталин, не оборачиваясь, заметил:

— Сидите, пожалуйста.

— Товарищи, — директор начал доклад неторопливо, стараясь уловить необходимый тон, — вы все знаете, что в настоящее время наш завод, кроме обычных работ, выпускает танки для инозаказчика по специальным условиям. Нам пришлось в срочном порядке вносить изменения в конструкцию, связанные с требованиями инозаказчика…

— Извините, товарищ Отс, — прервал директора Сталин, — мы об этом знаем. Нас интересует не это. Почему первая, полностью выпущенная по требованиям инозаказчика, серия танков до сих не прошла приемку? Вы можете сказать, товарищ Отс? Или вы, товарищ Тер-Асатурян?

— Товарищ Сталин, да эти поляки выдвигают абсурдные требования! По их мнению одна или две отсутствующие заклепки делают машину полностью небоеспособной…, — не выдержал Орджоникидзе.

— Мы вас не спрашиваем. Товарищи могут ответить сами, без вашей помощи, — сухо заметил Сталин.

— Товарищ Сталин, мы имеем из войск положительные отзывы о нашей продукции, — ответил директор, — но инозаказачики предъявляют слишком жесткие требования.

— Только положительные? — Сталин вдруг быстро подошел к главному столу и взял лежавшие на нем бумаги. — Вы забыли о рекламациях к качеству и надежности, которые вам присылали из войск?

— Но, товарищ Сталин, мы провели большую работу по совершенствованию конструкции и повышению надежности. Внесено более семисот изменений в конструкцию. Танки выпуска прошлого года эксплуатируются практически без поломок, — вступился за честь завода главный инженер. — Кроме того, цех, занимающийся сборкой танков, освобожден от всех остальных работ…

— Тогда объясните товарищам, — Сталин махнул трубкой в сторону стола, — почему вы не можете сдать машины инозаказчику.

— Товарищ Сталин, товарищи, — инженер отвечал четко и быстро, заслужив одобрительный кивок секретаря ЦК, — основными претензиями приемщиков являются низкое качество изготовления подвески, частые отказы двигателя и трансмиссии. Эти недостатки нами устраняются, но…

— Что необходимо для быстрого и качественного выполнения заказа?

— Увеличить количество квалифицированных рабочих на обрабатывающих участках, усилить контроль качества на Рыбинском и Ижорском заводах.

— Хорошо, товарищ Тер-Асатурян. Вы с товарищем Отсом можете быть свободны.

Едва дверь закрылась за заводчанами, как Сталин повернулся к столу и гневно спросил:

— Это что же получается, товарищи? Наркомат Обороны принимает недостаточно кондиционные танки? Которые потом отказывают прямо в войсках? Хорошо будет нашим противникам — не надо расходовать снаряды, танки все равно до них не доедут, в дороге сломаются. Товарищи Ворошилов и Орджоникидзе уверяют нас в полном благополучии, а первые же независимые заказчики выявляют плохое качество, низкую квалификацию рабочих на самом нашем лучшем заводе и недостатки наших лучших танков! И это положение дел нам выдают за отличное? — успокаиваясь, он прошелся вдоль стола. — Есть мнение, что необходимо назначить независимую проверку работы Наркоматов Тяжелой Промышленности и Обороны.

Его поддержал Каганович. — Не просто комиссию, товарищи! В ее состав необходимо включить и товарищей от Наркомата Внутренних Дел. Думаю, что кроме недоработок тут может быть замешано и вредительство.

Молотов возразил. — Вы хотите сказать, что его не заметили не только товарищ Орджоникидзе, но и товарищи из НКВД? П-п-по-моему, — заикание Вячеслава Михайловича стало заметнее, — в-в-вы преувеличиваете.

— А может быть и нет? — заметил Жданов. — Руководство НКВД явным образом оказалось не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на четыре года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД. А товарищ Ягода отмалчивается…

— В таком случае нам необходимо сменить руководство НКВД, — заметил Каганович. — Поставить на место Ягоды проверенного товарища с чекистским опытом и знанием хозяйственных вопросов.

— Товарищи, товарищи, — Молотов попытался остановить непредусмотренную регламентом дискуссию. — Этого вопроса в повестке дня нет. Предлагаю…

— Погоди, Вячеслав, — Сталин, куривший, глядя в окно, за которым виден был внутренний дворик, шедший снег и взвод охраны, неожиданно вступил в разговор. В наступившей тишине он подошел к столу, неторопливо положил трубку в пепельницу и продолжил. — Товарищи подняли важный вопрос. Пусть он не включен в повестку дня, но от этого он не становиться менее важным. То, что руководство НКВД надо менять ясно всем. Поэтому есть мнение рассмотреть этот вопрос дополнительно, с учетом замечания товарища Кагановича.

— А меня есть предложение по кандидатуре, — неожиданно выступил Жданов. Знавший о стремлении Сталина назначить на наркомат недолюбливаемого им председателя центральной комиссии партийного контроля Ежова, он решил попытаться продвинуть на освобождающееся место другого. — Я думаю, это как раз тот, кто нам нужен в данных обстоятельствах. Опытный чекист, отличный хозяйственник-практик, первый секретарь Заккрайкома…

И опять автомобиль проезжал по заснеженной дороге, вьющейся среди сугробов. Только в отличие от предыдущей зимы сейчас шоссе было почищено, никаких заносов на нем не было и до "охотничьего домика" президента пассажиры добрались вдвое быстрее.

А внутри их ждал уже привычный ритуал встречи. И долгие разговоры у камина…

— Нет, такой план вполне можно было принять. По опыту Великой Войны и возрождения Ржечи очень даже неплохой план. Оказать символическое, но достаточно сильное сопротивление. Капитулировать, но сохранить правительство в изгнании, развернуть подпольную войну и создать части в составе сил союзников для демонстрации флага. И после неизбежной победы союзников заново возродить Польшу, как Феникс из пепла. И получить при этом за счет побежденных территориальные приращения, очистить наши земли от инородцев и иноверцев, особенно от евреев, — генерал брони замолчал, приподнял рюмку с коньяком и, полюбовавшись сквозь нее на горящий камин, сделал глоток.

— Да, на первый взгляд все замечательно, — президент также отпил, только вина. Роман, глядя на старших, тоже сделал глоток коньяка.

— Только потерять при этом каждого шестого поляка, Всходны Кресы и стать почти на полвека русским сателлитом, — президент отрицательно покачал головой. — Не говоря уже о наших личных судьбах. С учетом полученных знаний меня это не устраивает.

— Значит, будем менять судьбу, — поднял бокал Рыдз. — За то, чтобы ЭТОГО не произошло.

Все трое выпили и отставили бокалы в сторону.

— Роман, рассказывайте, — президент смотрел в камин, словно завороженный игрой огня, но нить разговора не терял.

— Только в целом, без подробностей, — добавил генерал. — Времени у нас достаточно, но лучше потратить его на более важные вопросы.

— Так есть, — Роман, не вставая, выпрямился в кресле. — Изучение артефакта пока особых результатов не принесло. Наросты оказались помещенными в корпус из неизвестной пластической массы кристаллами кремния. Единственное, с моей точки зрения, полезное нововведение, которое удалось донести до наших инженеров — разработка новых радиостанций из отдельных полностью взаимозаменяемых частей, например — усилитель, генератор и так далее… Инженер Пняк предложил называть их блоками. Это упрощает ремонт и настройку радиостанции.

Роман взял стоящий рядом с коньяком стакан с содовой и выпил, освежая вдруг пересохшее горло.

— С автоматическим карабином намного лучше. Пан инженер Скрипинский обещает к осени предоставить первую партию на войсковые испытания. Недостаток — дорогая получается машинка. И стрелять очередями прицельно невозможно — слишком сильная отдача. Но если испытания пройдут успешно — можно рекомендовать для частичного вооружения пехоты и конницы, по примеру русских. Патрон паном Вильневчицем создан, но с другой гильзой. Для той, что использовалось в оружии пришельца, пока нет необходимого лака. Патрон получил название "шестимиллиметровый польский", сейчас испытывается стрельбой из карабина. Первые танки от большевиков получены, наши танкисты начинают их освоение. Все, панове.

— Молодец, пан капитан, — президент покосился на Смиглы.

— Да, пан Братный, — не вставая, Рыдз сделал вид, что аплодирует, несколько раз сдвинув ладоши, — вчера мною подписан приказ о присвоении вам очередного звания. Не вставайте, лучше обновите бокалы, и выпьем за вашу успешную карьеру. Матка Боска, пан пришелец выбрал для своей исповеди самую лучшую из всех возможных кандидатур.

Выслушав поневоле сбивчивый ответ Романа на поздравления, они втроем выпили.

— Извините, пан капитан, но дело прежде всего, — извиняясь, улыбнулся президент и спросил у инспектора, осторожно поставив бокал на стол. — Как обстоят дела с подготовкой к учениям?

— Готовимся. Одновременно готовим пять дивизий и три бригады, а также два бронепоезда и три танковых батальона. По планам, будем проверять способности наших войск действовать в условиях маневренной войны и, особенно, возможности частей связи. Проведем в июне. Пока конкретные части не выбраны, специально чтобы держать всех в напряжении.

— А что решили с Испанией? — сегодня обсуждение вопросов большой политики вели в присутствии Братного, тем самым полностью включая его в "ближний круг".

— Русские в ответ на поставки мятежникам немецкого и итальянского оружия продали правительственным силам некоторое количество оружия и отправили советников, якобы добровольцев. Мы не теряли времени даром и также продали дюжину истребителей, три танка 7ТР первой серии и пять бронеавтомобилей. В качестве добровольцев отправились два летчика и два командира броневиков. Посылку офицеров артиллеристов и танкистов рассматриваем.

— Надо послать. Нам нужны сведения о тактике и подготовке русских, нужны данные о современной войне, — чувствовалось, что президент подготовился к этому разговору.

— Обязательно пошлем, Игнатий, — Смиглы заметно обрадовался, что не пришлось отстаивать свои задумки. — Только подберем кандидатуры.

— Панове, прошу прощения, — осмелевший от выпитого Роман рискнул вступить в разговор, — не знаю, как с артиллеристами, а танкисты у меня на примете есть…

Автомобиль остановился у ангара, и четверка офицеров со смехом и шутками вылезла из машины.

— Эх, Янек, зря ты не пошел с нами в кино, — заметил Атос. — Мы там с такими паненками познакомились! Одна такая белокурая, высокая — настоящая миледи!

— Потому и не пошел, — засмеялся Януш, — что вы, ставлю мое жалование против злотого, не фильм смотрели, а на паненок любовались.

— И фильм смотрели, — парировал Атос, — и на паненок тоже.

— Фильм не очень интересный. Матка Боска, снимаешь про армию, так хотя бы сам послужи, чтобы полную чушь не показывать! — возмутился Ольгерд. — Фарс вместо нормального кино получился.

— А что вы смотрели, панове? — неожиданно раздавшийся из-за спин беседующих голос заставил всех вытянуться по стойке смирно.

— "Уланские свадьбы", пан… майор, — ответил за всех поручник.

— Так он и есть самый примитивный фарс. Не знали? — улыбнулся Межицан.

— Пан майор, разрешите от всех присутствующих поздравить с новым званием, — встрял в разговор Гжегошь.

— Спасибо, панове, — майор Межицан улыбнулся, тут став серьезным, — но об этом потом. Прошу всех в ангар, нас уже ждут…

— О, Матка Боска! — не удержался от возгласа Ольгерд.

— Ничего себе, — присвистнул от удивления Гжесь.

Громады стоящей в ангаре тройки бронированных монстров действительно производили неизгладимое впечатление. Стоящая рядом с ними в ангаре учебная танкетка ТК выглядела по сравнению с ними как болонка рядом с волкодавом.

— Прошу, панове, знакомится. Новейший танк Войска Польского 25ТР. Предназначен для поддержки пехоты, кавалерии и легких танков при прорыве обороны противника. Вооружен семидесятипятимиллиметровым орудием и тремя пулеметами. Броня толщиной в лобовой части до тридцати миллиметров, способна защитить от противотанковых пушек на расстоянии около пятисот метров. Мотор мощностью в четыреста пятьдесят лошадиных сил дает возможность развивать двадцативосьмитонной машине скорость до сорока километров в час по шоссе. Настоящий сухопутный линкор, панове. На нем мы и будем служить.

— Фантастика, пан майор, — не удержавшись, прокомментировал Гжесь.

— И это все нам? — пошутил Атос.

— Да, панове, вам, — серьезным тоном ответил Межицан. — И сроки обучения поставлены очень жесткие — через месяц мы должны знать эту машину на уровне инструктора. Кстати, вот и он, — майор повернулся к вошедшему в ангар невысокому, щупловатому на вид мужчине, одетому в кожаную куртку танкиста. — Знакомьтесь, инструктор пан Макс Хальсен.

— Немец? — удивленно прошептал на ухо Янеку Гжегошь.

— Панове, вопрос о моей национальности помочь вам в освоении танка не может, поэтому предлагаю его отложить, — неожиданно обнаружилось, что инструктор имеет очень тонкий слух. Говорил Макс по-польски совсем неплохо, но, как заметил Кос, с акцентом жителя восточных земель, совершенно не похожим на немецкий.

Вечером, по дороге к городку офицеры обсуждали дневные впечатления.

— Я считаю, что это "Виккерс-шестнадцать тонн", — горячился Гжегошь. — Куплен у англичан.

— Совершенно не похож. У "Виккерса" башня с полусферической крышей, а не плоская и пулеметные башенки другие. Это я помню точно, — Атос возражал с не меньшей горячностью. — К тому же инструктор на англичанина совсем не походит.

— А почему он обязательно должен быть похож на англичанина? — удивился Янек. — Хотя у него явный акцент жителя восточных кресов, но это же не значит, что он не из Англии.

— Панове, а вам не все равно, откуда наш инструктор и откуда эти танки? Самое главное — они есть у Польши, и таких нет ни швабов, ни у чехов, — заметил Ольгерд.

— А у русских? — неожиданно спросил Янек.

— Скажешь тоже, — фыркнул Гжегошь. — У этих азиатов такого просто не может быть. У них все купленное у англичан и американцев.

— Только не уверяй меня, Гжегошь, что ты изучал Справочник по армиям иностранных государств, — сердито заметил Ольгерд, покосившись на открывшего было рот Янека. — И не только ты… Там как раз рисунки этой машины приведены. Матка Боска Ченстоховска, и вы хотите служить у майора Межицана! Сейчас приедем — и вместо отдыха всех заставлю читать раздел о Советской России. Чтобы не краснеть потом.

— Неужели? — непритворно удивился Гжегошь. — Выходит мы купили… у большевиков? Эти азиаты сумели выпустить такой танк?

— Почему бы и нет? — спокойно ответил Ольгерд.

— Не верю! Такого просто не может быть, — разгорячился Гжегошь.

— Почему не может? Купили лицензию у англичан, доработали, — вступил в разговор Янек. — "Виккерс-шеститонный" они давно выпускают по лицензии.

— Эти азиаты ничего не могут сделать сами. Готов спорить на что угодно, что англичане им и производство наладили, — презрительно процедил сквозь губы Гжегошь. Разговор прервался, тем более что машина уже подъезжала к офицерской гостинице.

Вечером Кос заглянул в комнату Пресса, чтобы попросить у него чернил. И с удивлением обнаружил, что Гжегошь откладывает в сторону справочник по иностранным армиям. Сделав вид, что ничего не заметил, Януш спокойно взял бутылек, и лишь вернувшись в свою комнату, засмеялся. Слишком уж комично выглядел предпочитавший бутылку хорошего вина книге Пресс за изучением толстенного тома. Конечно, остальным друзьям Янек ничего говорить не стал.

Несколько дней офицеры занимались одни, потом к ним присоединились и остальные члены экипажа. Никого ниже капрала, к удивлению Янека, среди них не было. Все имели неплохое образование, даже заряжающий в его экипаже, высокий, шкафообразный силач Владимеж Скрипиньский, окончил семилетку. Зато и обучение шло быстро, к середине третьей недели они уже наездили полсотни километров и один раз выстрелили из пушки.

Единственное, что не нравилось Янеку в этой ладной, умно сконструированной машине (умеют англичане создавать отличные механизмы) — это мотор. Мощный, довольно надежный, он имел один большой недостаток — заправлялся авиационным бензином, пожароопасным и дорогим.

— Наилучшим выходом была бы замена его на дизель, по образцу танка 7ТР, — заметил при обсуждении этого вопроса Ольгерд, — но, насколько я знаю, танковых дизелей такой мощности ни в одной стране мира нет.

Разговаривали офицеры в ангаре и никто из них не обратил внимания, что стоящий у танка инструктор их внимательно слушает…

Округ Колумбия наслаждался редкой для города великолепной погодой, стоявшей уже несколько дней. Улицы заполняли фланирующие толпы, в летних кафе было не протолкнуться. Казалось, что вся столица забыла о своих обязанностях и отдыхала, не думая ни о чем. Даже стоявшие на постах вокруг Белого Дома агенты полиции выглядели расслабившимися.

Неожиданно агент, стоящий у двери в Западном крыле дома, ведущей к Розовому саду, принял стойку смирно. Дверь распахнулась и в нее выкатилось инвалидное кресло. Кативший его слуга-негр, повинуясь указаниям сидящего в кресле человека, укрытого пледом, остановился на дорожке рядом цветущей клумбой. Второй слуга сразу же поставил рядом раскладной стул, после чего оба отошли к колоннаде. Несколькими минутами позже к любующемуся цветами человеку в кресле подошел второй и, поздоровавшись, сел на стул.

— Опять обострение? — спросил он.

— Опять, Гарри. Болезнь проклятая не отпускает, — несмотря на грустный смысл, произнесено все было бодрым тоном, с энергией и оптимизмом. — Да и черт с ней. Мы, как я помню, о другом хотели поговорить.

— Да, Фрэнки, ты как всегда прав. Меня беспокоит Польша.

— Что? Польша? — притворно удивился собеседник, — Гарри, ты уверен, что не Гондурас или Панама? Что такого неожиданного выкинула эта "капиталистическая страна без капиталов"? Хочет построить флот, больший, чем у нас?

Гарри рассмеялся.

— Ерунда, чтобы утопить польский линкор, его достаточно спустить на воду… Меня беспокоит другое. Они ухитрились пробить заем через своих кузенов из Пенсильвании и теперь усиленно скупают оружие везде, где только можно. Перехватили аргентинский заказ у Кертисса, купили двигатели и лицензию у Райта. Еще я специально попросил Арчи проехать через Польшу и посмотреть свежим взглядом на то, что там происходит.

— Что он говорит? — заметно было, что теперь тема серьезно заинтересовала собеседника.

— По его наблюдениям, поляки усиленно строят предприятия двойного и военного назначения, но только те, которые могут войти в строй до тридцать девятого года. Самое же неприятное, что они переводят войска из восточных районов в центральные. Получается, что они воевать с большевиками действительно не собираются.

— Неожиданно совпадает с нашей оценкой начала возможных событий…, — задумчиво констатировал Франклин. — Что воевать с Россией они не собираются, я не буду утверждать определенно. В такой маленькой стране перебросить войска на границу — не столь уж трудное мероприятие.

— Допустим. Но что скажешь про сроки? Мы только предполагаем высокую вероятность начала конфликта в Европе в это время, а поляки готовятся так, словно имеют точные сведения. Утечки о наших предположениях быть не могло, значит, они догадались сами. Почему они так уверены? Получили какие-то неизвестные нам данные? — заметил Гарри. — Но дело даже не в этом. Если они готовятся, то предстоящее столкновение с Германией…

— Станет еще ожесточеннее, — перебил его Франклин. — И это нам на руку. Чем дольше продлится война, тем больше ослабнут европейцы. И тогда в образовавшийся вакуум придем мы. Потому что Гитлер совершенно неправ, утверждая, что немцы должны править миром. На самом деле эта миссия возложена Провидением на нас, англосаксов, — он с трудом приподнялся в кресле и махнул стоящим в отдалении слугам.

— Пойдем в кабинет и обсудим новый расклад подробнее. Но я сразу могу тебе сказать, Гарри, что полагаю возможным несколько усилить поляков. С кем бы эти тупоголовые родственники "угольщиков" не собрались воевать — победить они все равно не смогут, но затянут войну и позволят нам предпринять все необходимое, как в прошлую войну…

Впереди, над мишенным полем встали разрывы. Артиллерия била залпами, словно стремясь поскорее выпустить отведенные на стрельбы снаряды. Но стрельба была сравнительно точной, в бинокль было видно как полетели во все стороны обломки мишени, изображавшей пулеметную точку. Где-то за кустами поднялся в небо дымный след от горящего бензина — снаряды поразили условную батарею противника. Едва отгремела канонада, как сзади раздался оглушающий рев, заставив всех, стоящих на наблюдательной трибуне, невольно оглянуться.

Тяжелые трехбашенные машины, с ревом и грохотом пронеслись мимо трибуны. Гулко ударил пушечный выстрел, за ним — второй. Стреляя с коротких остановок, танки рвались вперед, туда, где над условной линией обороны вставали кусты разрывов. Через минуту рев и грохот снова накрыли трибуну, пусть и в несколько ослабленном варианте — вслед за тяжелыми машинами шли легкие, одно — и двухбашенные. Постреливая на ходу, они ползли впереди пехотных цепей. Пехотинцы, стараясь не отставать, бежали вслед за машинами, не залегая, что вызвало ироническое перешептывание среди военных атташе.

Дивизионный генерал Станислав Бурхарт-Букарский опустил бинокль и повернулся к стоящему рядом адъютанту.

— Передайте мою благодарность майору Межицану. Действия его части просто великолепны, — произнося это, генерал внимательно следил за реакцией германского и советского представителей. И если полковник Рыбалко отнесся к появлению новых польских танков спокойно, то подполковник фон Герстенберг не смог скрыть заинтересованности и сейчас лихорадочно строчил в блокноте.

— А теперь, господа, прошу всех желающих к машинам. Мы можем осмотреть результаты стрельб и атаки.

— Господин генерал, новые танки тоже можно будет посмотреть? — и кто сказал, что японцы самый выдержанный народ на свете? Первым озвучил интересующий многих вопрос именно японский атташе. Генерал успел заметить, что русский полковник сдержанно улыбнулся.

— К моему сожалению, господа, танки секретные и поэтому я не могу разрешить их детальный осмотр. Но вы сможете увидеть их во время заключительного парада после окончания учений.

Разочарование на лицах некоторых атташе было заметно, как показалось генералу, даже с противоположной стороны полигона.

Стрельбы, как заключительная часть маневров действительно произвели впечатление на атташе. Как надеялся Бурхарт-Букарский, они же должны были сгладить впечатление от некоторых не совсем удачных высказываний и действий генерала Домб-Бернацкого. При наличии нескольких десятков радиостанций суметь потерять управление войсками из-за отключения проводной связи и поругаться с посредниками, требуя немедленно восстановить телефонную сеть, и все это в присутствии иностранных наблюдателей, это надо быть совершенным идиотом. А после этого еще и погнать пехоту на неподавленные пулеметные точки, забыв даже обозначить артиллерийский обстрел… Нет такого от этого генерала Станислав не ожидал. Если же учесть, что подготовка к маневрам началась почти полгода назад, а на каждом совещании сам генеральный инспектор уделял особое внимание проблемам связи и взаимодействия родов войск, то поведение Домб-Бернацкого можно считать подрывом авторитета главнокомандования или, переходя на язык большевиков, саботажем. Подумав, Станислав решил, что для этого генерала остается один выход — в отставку. Его доброжелатель в Министерстве, скорее всего, после такого, возражать не будет, особенно если описать произошедшее правильно и получить поддержку генерального инспектора.

И как оказалось, он был прав. Его устный доклад выслушал не только министр обороны, но и сам Смиглы. Который лично поблагодарил Бурхарт-Бухарского, отметив великолепную организацию учений.

— И вы совершенно верно отметили, пан генерал, что основная обязанность офицера заключается в выполнении приказов вышестоящего начальства. И честь шляхтича заключается в выполнении офицерских обязанностей. Кроме того, прошу вас написать доклад о достоинствах и недостатках радиостанций, проявившихся на учениях. Разрешаю привлечь всех необходимых вам специалистов, пан генерал.

Собравшиеся в коридоре офицеры с недоумением разглядывали друг друга и шепотом, осторожно делились мнениями с друзьями. Происходящее в одном из коридоров здания министерства обороны действительно могло удивить кого угодно. Примерно сотня офицеров разных родов войск толпились в коридоре и небольшом зале, что-то вроде места отдыха для обитателей окружающих кабинетов, с установленными несколькими диванчиками и столиками с пепельницами. Но большинство из присутствующих, заинтригованное происходящим, не обращало внимания на возможности спокойно посидеть и отдохнуть. Большинство, за исключением Янека и его троих друзей. Они спокойно сидели на одном из боковых диванов и с некоторой иронией рассматривали волнующихся, словно гимназистки, офицеров в чинах от подпоручника до капитана. Сидели и многозначительно улыбались до того момента, как открылась дверь кабинета, расположенного в торце коридора и из нее не вышел высокий, стройный капитан с усталым, словно от недосыпания, строгим лицом.

— Пшепрашем панове! Приступим! Входим по одному, очередность определяете сами. Кто первый?

Прежде чем стоящие успели обдумать сказанное, решая, что лучше — рискнуть и вызваться первым или переждать, узнав от выходящих, в чем собственно дело, четверка друзей поднялась и дружно шагнула вперед.

— Пан капитан, разрешите? — первым все же успел высказаться Пресс.

— Желаете рискнуть, пан подпоручник? — неожиданно улыбнулся капитан.

— Так есть!

— Тогда прошу, заходите.

Войдя в кабинет и здороваясь, Гжегошь прежде всего обратил внимание на большую карту Испании с нанесенными на ней линиями фронтов, а потом уже на сидящих за столом. Трое присутствующих представляли собой Министерство, "двуйку" и инспекторат. Четвертым же за столом сидел знакомый, капитан с которым его в свое время познакомил Янек. Короткий разговор, и Прессу предложили пройти в дверь в противоположном конце кабинета.

Пока в кабинете шло собеседование, определяющее дальнейшую судьбу подпоручника Пресса, в стихийно образовавшейся очереди опять возникло обсуждение вопроса, для чего их всех тут собрали.

— Панове, скоро будет война с большевиками, поэтому нас всех отправят на стажировку к немцам, — авторитетно утверждал какой-то поручник-артиллерист.

— Вы не правы, поручник, — с усмешкой отвечал ему ротмистр, — есть только одно верное объяснение, мы все отправимся на войну в Испании.

— Позвольте, пан ротмистр, позвольте, — не желал сдаваться артиллерист, стараясь удержать славу самого интеллектуального рода войск, — вы, проше пана, забыли о Комитете по невмешательству. Державы не позволят…

— Извините, поручник, но тут вы опять ошибаетесь. Большевикам Державы позволили отправить добровольцев, — иронично усмехаясь, добил оппонента ротмистр.

Янек не успел выслушать продолжение спора, привлекшего внимание большинства ожидающих. Его вызвали в кабинет. Первый же взгляд на обстановку показал поручнику, кто прав в разгоревшемся споре…

— Итак, джентльмены, — в помещении было весьма уютно, особенно после стылой мороси за стенами. Бренди, херес и виски лучших сортов, горящий камин, кубинские сигары и расслаблено сидящие вокруг покерного стола собеседники создавали идиллическую картинку мужской вечеринки. Конечно, если не обращать внимания на должности и титулы собравшихся. — Повторю, поляки решили влезть в испанские события.

— Ну и что, милорд? Что они могут сделать такого, что уже не сделали бы немцы, итальянцы и русские? — Сэмуэль Хор, первый лорд адмиралтейства, скептически улыбнулся.

— Но они помогают испанским республиканцам. Коммунисты, анархисты, безбожники получат от поляков то, что им сейчас больше всего необходимо для создания армии — кадровых офицеров…

— Простите, что перебиваю, но вы преувеличиваете, сэр Эдуард, — вступил в разговор третий собеседник, — Сотня или чуть больше человек погоды не сделает. Зато позволит нам получить рычаги давления на Варшаву. Что ни говори, а налицо нарушение политики невмешательства. При наличии безупречных доказательств, конечно.

— Доказательства есть. Копии подлинных распоряжений по военному министерству, — четвертый собеседник, занятый дегустацией содержимого бокала с бренди, отставил его в сторону. — Только зачем? При публичном рассмотрении этого дела могут всплыть нежелательные подробности о поставках "скорострельного картофеля" из Германии, о итальянских делишках. Нам такой скандал скорее помешает.

— Ну, зачем же так прямолинейно, милорд, — Сэмуэль изобразил кривую улыбку, — я полагаю, наш коллега предлагает совершенно иной образ действий. Но, — предупредив готовую сорваться реплику Галифакса, продолжил Хор, — я считаю, что такой камень за пазухой будет нам полезен. Кроме того, эти действия поляков выгодны в первую очередь нам. Пусть итальянцы с немцами посильнее увязнут в Испании. Тогда они станут сговорчивее.

— Полагаю, сэр Сэмуэль прав, — поддержал первого лорда представитель СИС. — Нами получены любопытные сведения о беседе Риббентропа с Черчиллем.

— Любопытно, — заинтересовался сэр Эдуард Вуд, тут же забыв о готовящемся ответе на предыдущие слова оппонентов.

— Весьма любопытно, джентльмены. Итак, посол объявил, ни больше, ни меньше, чем о предложении их "фюрера" гарантировать целостность нашей Империи. На это сэр Уинстон ответил, что эту задачу несколько столетий с успехом выполняет наш флот, — все присутствующие улыбнулись, отметив тонкий и острый, истинно английский ответ Черчилля. — Но Риббентроп продолжал настаивать, предлагая присовокупить к этому немецкие гарантии. В ответ на это Германия хотела бы получить увеличение жизненного пространства. В территории, необходимые для этого посол включил всю Австрию, Польшу, русские территории так называемых Белоруссии и Украины. Как вам это, господа?

— Джентльмены, полагаю, что данные предложения могут быть основой для всеобъемлющего соглашения с Германией, — с энтузиазмом заметил Галифакс, не обращая внимания на недовольное лицо представителя СИС.