Избранный поневоле

Глава 12

— У меня три вопроса на повестке, — произнёс верховный инквизитор, грузно усевшись в большое кресло во главе стола, за которым его ожидало два десятка подчинённых — вся руководящая верхушка ордена, — что делать с беглой султаншей и как нам её карту лучше разыграть в султанате, как организовывать взаимодействие и вообще какие-то контакты с верховным чародеем, так неожиданно объявившимся и как продвигается изучение артефактов на территории тёмных эльфов.

Оглядев молча выслушавших вопросы инквизиторов, верховный добавил:

— Начнём пока с третьего, — брат Лантис, доложи.

Один из инквизиторов, пожилой но бодрый ещё мужчина с шикарной лысиной на затылке, встал и кашлянув в кулак, чуть сипло ответил:

— Пока про изучение рано говорить, поисковые команды ещё собирают образцы и составляют карты на те артефакты которые вывезти пока не представляется возможным. Работы очень много.

— Ну хоть какие-то предварительные выводы есть? — нетерпеливо переспросил верховный.

— Есть, — кивнул инквизитор, — многого, по всей видимости, вывезти у эльфов не получилось, поэтому урожай богатый, но обнаружены признаки целенаправленной порчи отдельных видов артефактов, как правило, это что-то типа алтарей в их храмах.

— Не знал, что у темных была религия, — буркнул верховный.

— Это не религия, скорее всего, функционал был схож с храмами вампиров, только здесь шла подпитка магии крови.

— Как это установили?

— Логически. По времени совпадает с резким падением магического потенциала наших магов крови, всё, что они теперь могут, это в очень ограниченных пределах взаимодействовать с собственной кровью. О воздействии на других и вовсе надо, похоже, забыть.

— Восстановить можем?

Было видно, что главе инквизиции информация была не совсем по душе, хоть он магию крови и недолюбливал.

— Сложно сказать, там хорошо потрудились, уничтожая алтари, чтобы не дать нам разобраться.

— А может и не стоит восстанавливать — негромко заметил зам верховного — старший инквизитор Дизариус.

Инквизиторы переглянулись между собой, а затем согласно покивали.

— Пиши, что восстановлению не подлежат, — скомандовал верховный, — и дай команду, пусть алтари уничтожат окончательно, а то найдуться умники среди магов. И вообще проследите, чтобы, пока не определим какие артефакты безопасны для использования, магов на бывшую территорию тёмных не допускать.

Подождав, пока его указания запишут, верховный уточнил у Лантиса:

— Это всё пока, по тёмным?

Но тот, помедлив, качнул отрицательно головой:

— Не совсем. Почти случайно натолкнулись на замаскированный тайник, где обнаружили несколько тысяч таких ножей.

Инквизитор достал небольшой продолговатый свёрток и, развернув его, показал хищно изогнутый клинок с зазубринами, черный, с красными прожилками идущими по всему ножу.

— Где-то я уже такой видел, — пробормотал Дизариус.

— Видели, — произнёс начальник регионального управления старший инквизитор Диконтра, впиваясь взглядом в приметный клинок, — точно такими же пользовались домовики магической академии, напавшие на старшего инквизитора Ширяева.

Стоило прозвучать знакомой фамилии, как все тут же переглянулись.

— Кхым, — прочистил горло верховный, — а вот это уже интересно. По нападению работа велась?

— Велась, — кивнул Гоул, — но результатов не принесла. Хотя было установлено, что оружие, скорее всего, создано было как раз против инквизиторов, больно специфические свойства имеет.

— То есть, тёмные эльфы планировали устранение инквизиции…

— В свете вновь открывшихся обстоятельств, — начальник управления кивнул на брата Лантиса, — скорее всего да, планировали.

— Как и в первый раз, — буркнул верховный, — готов поспорить, всю верхушку менталистов старой империи вырезали именно они, скрытные убийства их конёк.

— Но что им помешало в этот раз? — задумчиво произнёс Дизариус.

— Ни что, а кто, — буркнул верховный, — судя по всему, планировали использовать домовых, а Ширяева уже тогда определили как помеху своим планам, не знаю уж, как они это сделали, и натравили на него. Либо, что вероятнее, работа велась не только с домовыми академии, а с домовыми вообще, просто Павел Алексеевич, как всегда, неуловимо вмешался и спутал тёмным все карты, заставив домовых академии прежде времени открыться. Предполагаю, что после этого деятельность тёмных была приостановлена.

— Это необходимо проверить, — твёрдо произнёс Дизариус, после чего получил одобрительный кивок главы всея инквизиции.

— Действуй аккуратно, но быстро.

Затем, добавил, проводив взглядом поспешившего выйти зама, обращаясь уже ко всем, — а пока обсудим остальные вопросы.

Завкафедрой проклятий была у себя, но перед этим, я традиционно отвесил комплемент сидевшей в приёмной бабушке божий одуванчик — старой ведьме с замашками армейского прапорщика:

— Снежанна Дракусовна, как всегда, цветёте и пахнете!

— Ох не розами, Паша, не розами, — хохотнула та в ответ, затем посмотрела оценивающе, словно в первый раз увидев и произнесла, — серьёзный мужик стал, прям и не узнать. Герой. Читала про твои подвиги у вампиров, куда там романам художественным, а уж какие слухи про твои победы на постельном фронте ходят, ммм…

— Ну что вы, — засмущался я, — какие там победы, всё наговаривают.

— Ну да, ну да, — покивала та, — верю. Только ты это, про девочку нашу, — тут она показала глазами на дверь завкафедрой, — тоже не забывай, ей бы как раз такого как ты мужика.

От последнего предложения я поперхнулся и изумлённо взглянув на ведьму, помотал головой:

— С чего я-то? Куча других мужиков же есть.

— Другие не справятся, — с лёгким сожалением заявила Снежанна, — она у нас девица с норовом, вмиг под каблук загонит.

— Раньше вы мне такого не предлагали, — с укором добавил я.

— А раньше она и тебя под каблук бы загнала, — ответила бабка, — слабоват ты был, скажем прямо.

— А какая разница?

— Большая, милок, — произнесла ведьма негромко но убеждённо, словно давно убедилась в этом на собственном опыте, — ей расти надо в даре, совершенствоваться, а слабый муж её тормозить будет, не даст потенциал раскрыть. Раньше ты слаб был, а сейчас чувствую дух твой окреп, закалился.

— Так ведь, не любит она меня, — развёл я руками.

— Тьфу, — сплюнула ведьма, — любит — не любит, не это главное. Эх, — махнула рукой, — молодёжь, вам об одном талдычишь, а вы всё про любовь. Ладно, иди уж.

Она перестала обращать на меня внимание и, собравшись с мыслями, я отворил дверь кабинета и, с порога приятельски махнул девушке рукой:

— Элеонора, привет!

— Привет, Разрушитель, — со вздохом ответила та, отрываясь от дел и оглядывая меня скептическим взором.

Магесса ничуть не изменилась с нашей последней встречи и была всё так же свежа.

Посмотрев на кресло для посетителей, я уточнил:

— Присесть можно?

— Да, — кивнула та, — сейчас уберу.

Махнула рукой, развеивая очередное поджидающее беспечных посетителей проклятье и я, успокоившись, плюхнулся кресло.

Удобно устроившись, я чуть поёрзал задницей по поскрипывающей коже, а затем уточнил:

— Так ты уже в курсе?

— Относительно того, кто это так бабахнул в султанате и поломал всем телепорты? — приподняла одну бровь Элеонора, — конечно в курсе, такое сотворить не мог никто кроме тебя.

— Ну да, — я хихикнул, вспомнив девиз ВДВ из моего мира, — никто кроме нас.

— Ах да, всё забываю про твоего дружка — Глушакова, верно, никто кроме вас, уж точно, такого не сотворит, что вы творите.

— Есть ещё Иквус, — скромно потупив глаза, добавил я.

— Бывший завхоз? А что с ним?

— Он теперь верховный чародей.

Я полюбовался ошарашенным видом девушки, которая, по видимому, тоже неплохо понимала, что скрывается за таким титулом.

— Да, да, и он тоже с нами, пусть этого не хотел.

— Паш, — внезапно серьёзно и тихо прошептала магесса, — если узнают, что ты помог ему стать верховным чародеем…

Он характерным жестом чиркнула большим пальцем по горлу.

— Он сам, я не помогал, — отмахнулся я, — и не придумывай, инквизиторы не настолько жестоки, как ты их выставляешь.

Элеонора только покачала головой, не желая со мной соглашаться, а затем несколько грубовато спросила:

— Так зачем пришёл?

— Да, — поднял я вверх палец, — точно, я же пришел, чтобы ты помогла мне мою проблему решить.

— Ты нашел, как вернуть дар?

— Ну… как бы да и как бы нет, — вынужден был признаться я.

Откинувшись в кресле, магэсса оглядела меня подозрительно, затем спросила:

— И как это понимать?

— Ну, — я почесал затылок, — фактически, не даёт до конца сформироваться эфирному телу магия кольца, и способ, как на время это влияние убрать, у меня есть.

— Так в чём проблема?

— Проблема в том, что в меня девчонки столько сил закачали, что как только это произойдёт, я взорвусь и уничтожу всё в радиусе ста метров.

— Ну ты… — девушка эмоционально, как заправский боцман, выругалась, а затем уточнила, — это точно? Ты всё проверил, всё же магия проклятий отлична от обычной?

— Иквус проверил, — ответил я, — на своём оборудовании.

— Ему можно верить, — хмуро буркнула та, крепко задумываясь, — верховный чародей — не пустой звук.

— Я смотрю, ты достаточно легко приняла эту новость, — чуть улыбнулся я, — про Севу.

— Мне-то что, — ответила магистерша проклятий, продолжая что-то обдумывать, — это головная боль инквизиции а не моя. Ведьминский ковен и в старой империи старались особо не трогать.

— Ковен? — пришёл мой черёд удивляться, причём, почему-то, мне показалось название смутно знакомым. Внезапно я достаточно чётко вспомнил давний сон, приснившийся мне несколько лет назад ещё в бытность отсидки в инквизиторской тюрьме. Правда там моё больное воображение нарисовало мне статы и перки, а в графе — «отношение фракций», помимо известных, присутствовал ещё какой-то Конклав ведьм. Неужели сон был в какой-то мере вещим? — точно не Конклав?

Элеонора вскинулась, пристально вглядываясь в меня, затем с лёгкой угрозой спросила:

— Что тебе известно про Конклав?

Но тут во мне проснулась моя инквизиторская сущность и жахнув для острастки антимагическим полем, я, в свою очередь, с нажимом произнёс встречное:

— Нет, это ты мне скажи, что тебе известно про Конклав!

Та посидела с минуту, буравя недобрым взглядом, но наконец сдалась, со вздохом произнесла:

— Ладно, ты, всё-таки, наш, как ни крути, да и инквизитор, к тому же. В общем, есть Ведьминский ковен, это, грубо говоря, вся общность ведьм Империи, всех зарегистрированных ведьм. А конклав, это, — она задумчиво пожевала губами, — это двенадцать самых сильных ведьм. Ко они, никто не знает…

Тот она подняла руку, не давая мне высказать обоснованные сомнения:

— Сразу предупрежу, глава твоего ордена в курсе и, скажем так, у инквизиции с конклавом взаимовыгодный договор. Но болтать об этом не нужно.

— Да понятно, — ответил я, понимая, что тот сон точно был какой-то непростой, — а мной ковен, случаем, не интересовался?

— Интересовался, — подтвердила Элеонора, — когда существовала возможность, что ты станешь аватаром. Как-никак, основная цель конклава всегда была получить своего аватара проклятий.

— Слушай, — я прищурил один глаз, разглядывая девушку, — ты так много знаешь, да и ведьма сильная, ты, случаем, не одна из них?

— Я — нет, — качнула та головой, — пока только кандидат в конклав, как только освободиться одно из двенадцати мест, так да, войду в конклав полноценно.

— А есть кто-нибудь из конклава, кого я знаю?

— Есть, в приемной сидит, — заулыбалась вдруг ехидно магесса.

— Снежанна Дракусовна, что ли?

— Она самая, можешь сам спросить. Между прочим, жена вашего верховного инквизитора.

— Ага, — произнёс я обличительным тоном, — понятно какой договор у конклава с орденом — постельный.

— В том числе, — кивнула Элеонора, — традиция у инквизиторов жениться на ведьмах не на пустом месте возникла.

В этот момент на пороге возникла сама членша тайного ведьминного конклава и пристально оглядела кабинет. Увидев, что мы оба сидим в креслах и просто разговариваем, тут же заулыбалась и произнесла:

— Чувствую, антимагией накрыло, дай думаю посмотрю, что тут у вас происходит.

— Да вот, Снежанна Дракусовна, — спокойно ответил я, — конклав ведьм обсуждаем.

— И давно ты знаешь? — мигом посерьезнела та.

— Честно? — я прищурился, — да вот уже года три как. Во сне название пришло.

— Во сне, говоришь, — бабка почесала бородавку на носу, — нда, удивил. Ну ладно, — движением руки очистив соседнее кресло, ведьма уселась тоже и спросила:

— Так какая тебе нужда в конклаве появилась, что ты о нём сейчас заговорил?

— Про конклав к слову пришлось, у меня к Элеоноре просьба была.

— Какая?

— Помочь вернуть магическую силу.

— Это вернём, — кивнула ведьма, — чай не импотенция.

Захохотала тут же, своей скабрезной шутке.

Дождавшись, когда она успокоится, заново рассказал, теперь уже обеим ведьмам, что у меня нашел Иквус, и какие последствия ожидаются. Шутливое настроение у бабки по мере рассказа пропало, а лицо, потеряв благодушное выражение, заострилось.

— Тьфу, — сплюнула Дракусовна, дослушав рассказ, — девки, не доучатся, а уже дипломированных ведьм из себя строят. Творят что хотят. И ты хороша, — обвиняюще ткнула она пальцем в Элеонору, — не проследила, что твои студентки творят.

— Война была, — начала оправдываться завкафедрой проклятий, но старая ведьма только махнула рукой, цыкнула, прерывая на полуслове.

— Ладно, что теперь. Натворили уже делов. Это же надо, так перекачать резерв.

Поднявшись с кресла, ведьма шустро приблизилась ко мне и стала водить руками над моим тело, что-то внимательно разглядывая. Затем, вздохнула, снова, сплюнула на пол и кивнула Элеоноре, — прав это Иквус, если ничего не сделать, пропадёт мальчик, без вариантов.

Мальчика я воспринял спокойно. Бабке, что так вольготно себя вела в кабинете магистра проклятий, могло спокойно быть и полтысячи лет, раз она одна из двенадцати самых сильных ведьм, куда уж мне, со своими детскими тридцатью восемью.

— Где эти… — Снежанна Дракусовна проглотила вертящееся на языке нецензурное слово, — девки? Зови сюда, разбираться будем.

Стоило моим девчонкам появиться на пороге кабинета, как они тут же радостно загалдели:

— Паша, Паша!

Но тут же замолкли после грозного:

— Цыц!

В исполнении Дракусовны это звучало как приказ и ведьмочки испуганно скучковались, под её гневным взглядом.

— Ну признавайтесь, — строго сказала она, — кто придумал Павла лечить?

Девчонки переглянулись, а затем хором ответили:

— Мы!

— Понятно… — процедила старая ведьма, — круговая порука, значит, одна за всех и все за одно? Так что ли?

— Так, — снова хором кивнули те.

Дракусовна покосилась на меня, хмыкнула с лёгкой досадой:

— Воспитал, понимаешь. Ладно, важно другое, мне нужно знать, сколько раз и какой объём силы вы в него вкачивали. Хотя бы примерно. Знаю, что вспоминать не так легко, но нужно постара…

— Не нужно, — ответила Эльза, порывшись в сумке, достала блокнот, — у нас всё записано. Вот.

Взяв тот у девушки из рук, Дракусовна полистала, потом снова почесала нос, а затем сказала уже с уважением:

— Ты смотри, действительно. Всё записано. Одно не пойму, что за пометка — «с», то у одной, то у другой фамилии, — ведьма полистала ещё, — как по очереди.

Мои ведьмочки внезапно дружно покраснели, а я, мигом сообразив, что это за пометка, кашлянул и негромко ответил:

— Это секс.

— Что ещё за секс? — нахмурилась бабка, заставив покраснеть уже меня.

— Ну… — протянул я, не зная как ещё объяснить, с лёгким смущением сложил ладонь трубочкой и указательным второй руки потыкал туда, стараясь показать наглядно, — это в общем, вот это.

— А! — воскликнула та, — трах, что ли?

Буркнула:

— Так бы и говорил. А то напридумывали. Не было в моё время этого вашего секса. А вот трахаться трахались, врать не буду.

Снова посмотрела на пунцовых уже ведьмочек, скабрезно хихикнула, затем спросила:

— Трахались-то до или после перекачки резерва?

После секундной заминки те отрицательно покачали головой, опустив взгляды в пол:

— Во время…

Дракусовна сначала застыла в полной прострации от услышанного, а затем ошарашенно выпалила:

— Вы чё, девки, совсем что-ли сбрендили?!

— Так ощущения совсем другие были, — совсем тихо, не поднимая взгляда сообщила Эльза, и старая ведьма, не сдерживаясь, тыкая пальцем в девчонок, с возмущением заговорила, обращаясь к Элеоноре:

— Вот, полюбуйся. Кого мы воспитываем. Ощущения у них, понимаешь, не те. А в потоке — те. — Повернулась обратно к Эльзе, — А то, что возникший резонанс увеличивает выходную мощность потока вы в курсе были?

— Были, — ответила та также негромко, — мы это ещё на втором курсе выяснили, когда Паша, став инквизитором, нас целовал. Там тоже похоже было, но слабее.

— Ох, блин, он же инквизитор и у них вассальная связь, — хлопнула себя по лбу Дракусовна, не сдержавшись, — это же если всё вместе почитать…

Она лихорадочно начала листать блокнот, бормоча и загибая пальцы:

— Семнадцать, плюс двадцать один, ещё одиннадцать сверху. Общий объём, допустим, магом двадцать. Хм, тоже нихрена себе. Но это если просто, а если каждый пятый в резонансе, да плюсом от остальных четверых, и всё это ментальной связью… Ну нихрена же себе!

— Сколько? — тревожно поинтересовалась Элеонора, внимательно следя за разговором и рефлекторно сжимая кулачки.

— Столько, что хватит на километры вокруг всё в прах обратить, — хмуро заявила бабка, — ошибся твой Иквус, или приборы у него такой порядок просто не берут.

— И что делать? — пискнула одна из моих вассалок.

— Вам — ничего. Сидеть и ждать, пока взрослые решают.

Снежанна Дракусовна вновь поглядела на меня тяжёлым и оценивающим взглядом, затем, сощурившись, произнесла:

— А ведь есть вариант, как нам эту силу на пользу повернуть. Элеонора, — перевела взгляд она на завкафедрой проклятий, — в общем, если согласишься, войдёшь в конклав на полных правах.

— Но ведь место?..

— Будешь тринадцатой.

— Я согласна! — вскочив, тут же выпалила та.

— Не торопись, — хмыкнула старая ведьма, — сначала узнай, что нам предстоит.

В общем, выпроводив девчонок обратно на занятия, мы втроём — я, Элеонора и бабка, полетели в тайное место сборища Конклава ведьм. С учётом невозможности ставить порталы мне это виделось делом не быстрым, но Дракусовна недаром была женой верховного инквизитора и уже через полчаса во дворе академии нас ждал новенький четырёхместный коптер Глушаковской разработки.

Запрыгнув внутрь сквозь открывшийся в борту проём, я поначалу опешил, увидев, что пилотом у нас сам глава инквизиции, крепко державший штурвал, но меня быстро затолкали на переднее пассажирское сиденье крепкие женские руки и мне оставалось только вновь поздороваться с главой ордена, с которым мы виделись на днях.

Обе женщины уселись сзади и коптер почти бесшумно поднялся в воздух, а затем, набирая скорость, полетел прочь от города.

— Снежанна, Элеонора, — поприветствовал немолодой глава инквизиции обеих дам, продолжая следить за воздушной обстановкой.

— Здравствуй, дорогой, — проворковала в ответ Дракусовна.

— Здравствуйте, ваше святейшество, — вежливо произнесла магистерша проклятий.

— Куда направляемся?

— Я объявила сбор конклава, — ответила старая ведьма, — куда лететь, сам знаешь.

— И что на этот раз?

— Да есть вариант наконец-то получить желаемое.

Я поймал брошенный на меня взгляд верховного и невольно поёжился, слишком много в нём было сомнения и одновременно любопытства. Опасное сочетание, как по мне.

— Может, всё-таки, просветите, что вы там задумали? — попросил я, но ответом мне была тишина.

Наконец бабка отмерла, после чего сказала только одну фразу:

— Прилетим — узнаешь.

Поняв, что большего от них не добиться, я откинулся в чаше кресла, и принялся рассматривать то и дело появлявшиеся внизу города и деревни, тонкие извивающиеся нитки дорог, квадраты полей в окружении тёмнозелёных лесов, синие артерии рек, и на горизонте белые снежные шапки гор. Не просто так, конечно, чтобы определить — куда летим.

Впрочем, меня подводило то, что я ни разу не видел все эти города и деревни сверху, и только горы, всё-таки, давали кое-какой ориентир, по крайней мере, направление я вычислил достаточно точно.

Затем. Спустя почти час, на горизонте появилась и быстро разрослась широкая полоса мерно текущей воды, с резким, словно обрубленным берегом и я узнал бывшую эльфийскую границу.

— Так вот он какой — Залив гнева Императора, — послышался за моей спиной голос Элеоноры.

— Имени тысячелетия имперской инквизиции, если точнее, — поправил ту верховный, затем хохотнул, — творение рук, так сказать, нашего дорогого Павла Алексеевича.

Хитро взглянул на меня и добавил:

— Дорогого потому, что дорого нам обходится.

— Я не специально, — надувшись, буркнул я, чем развеселил уже старую ведьму.

— Ха-ха, боюсь представить, что было бы, если бы делал специально!

— А что представлять, — внезапно ответил жене верховный, — в султанате же уже сделал.

— А, ну да, — голос ведьмы стал задумчивым, — что-то я не сообразила сразу.

Резко повернув, коптер полетел вдоль водной границы, двигаясь на северо-восток к океану, а затем, не долетев до него, снова свернул, вновь, в глубь имперских территорий.

Под нами началась совсем уж необжитая дремучая местность, из сплошных лесов с болотами и вот тут мы и пошли на снижение. Сначала летели почти цепляя верхушки мрачных елей, затем нырнули в просвет между деревьями, поблёскивающий болотной водой сквозь зелёную травку, затем, снизив скорость до самого минимума, влетели под сомкнувшиеся аркой ветви деревьев и по этому своеобразному тоннелю добрались уже до места, приземлившись на большой скрытой ветвями вековых дубов, растущих по краю, поляне.

— Внушает, — произнёс я, разглядывая многотонные покосившиеся обелиски, с вырубленными на них рунами, потемневшие, на треть покрытые мхом, что в несколько кругов расположились посередине поляны, напоминая какой-то Стоунхэндж.

— Древнее место, — ответила старая ведьма, — оно ещё последних богов помнит.

Верховный инквизитор поднялся с пилотского кресла, потянулся, но тут же схватился за спину, пожаловался:

— Вступило, что-то.

— Дай заговорю, — тут же засуетилась Дракусовна, — что-то пошептала, касаясь спины супруга и тот, спустя несколько секунд, облегчённо вздохнул и поблагодарил:

— Спасибо родная.

— Она что, целительница? — шепнул я Элеоноре, когда мы дружно вылезли на поляну, утонув по щиколотку в густой но не слишком высокой траве.

— Нет, ты что, — покачала головой та, — Она чистая ведьма, просто есть класс проклятий, которому в академии не обучают.

— Лечебные что-ли?

— Ну не совсем, они проклятиями быть не перестают, но ведь можно проклясть не человека, а поразившую его болезнь.

И тут я вспомнил такую вещь из земной медицины как химиотерапия. Вероятно тут тоже что-то подобное было, если смотреть по аналогии.

— Тонкая, должно быть, работа, — добавил я, уперев задумчивый взгляд бабке в спину.

— Очень тонкая, обычному мастеру не по зубам, да даже мне не по зубам, потому что я на два дара распылилась, на таком уровне работать с проклятиями не могу.

Из-за камней, нам навстречу вышло ещё пару бабок, таких старых и скрюченных, с узловатыми клюками в руках, что на фоне их, Снежанна Дракусовна смотрелась чуть-ли не девушкой.

— Ого, — снова прошептал я, — вот это почтенные старушки, ничего не скажешь.

Тут вдруг одна приостановилась, потянула длинным крючковатым носом, да как заявит скрипучим голосом:

— Чую, чую, русским духом пахнет…

Элеонора подозрительно на меня посмотрела, но я только развёл руками, совершенно без понятия, как ведьма меня вычислила.

А та, меж тем, подошла, снова принюхалась, а затем так с надрывом в голосе спросила:

— Шипром брызгался, милок?

— Им, бабушка, — ответил я, находясь в некоторой прострации от сюрреализма происходящего.

Если та помнит шипр, да ещё с учётом удвоенной разницы в скорости временного потока, между Землёй и этим миром, лет ей должно было быть не более шестидесяти-семидесяти. Вроде как шипр появился только где-то перед революцией, не раньше. Это что же, её так жизнь помотала, что выглядит как тысячелетняя старуха?

— Дай хоть понюхаю, — прошамкала та, беря меня за край инквизиторского плаща и буквально втягивая носом запах.

— А вы, я извиняюсь, — когда с Земли-то улетели? — поинтересовался я, выйдя из ступора.

— В тридцатых, милок, — ответила та, — молодая была, глупая. Повелась на посулы одного больно складно песни поющего магика.

— То есть, вам всего лет шестьдесят? — решил я удостовериться в правильности своих догадок.

— Верно, милок, шестьдесят два, — кивнула та.

— И что же с вами случилось?

— Хочешь спросить, как я в бабку дремучую превратилась?

— Э-э, ну да…

— Долгая история, — отмахнулась та, а затем посмотрела на Дракусовну, — ну что скажешь, Снежанна, зачем нас звала?

— Да есть тут одна возможность, — произнесла та, а затем потёрла морщинистые ладони друг об друга, — попробуем аватара сотворить вот из этого мальчёнки, — и она кивнула на меня.