Избранные Луной

Глава 19

Чарли не спешит. Он не кидает меня на кровать, как только мы оказываемся в его комнате и не наваливается сверху всем весом своего мощного тела.

Не знаю почему я ожидала чего-то подобного?

Пересмотрела молодежных сериалов про оборотней и переслушала рассказы Алекс?

Чарли действительно приводит меня на балкон, предлагает устроиться на диване, и я благодарно киваю, опускаясь на мягкую поверхность. Он садится рядом и придвигаясь ближе, внимательно смотрит в мои глаза.

От этого взгляда мне не по себе.

Волнение, стук сердца, смущение, сомнение.

Наверное, если бы он вел себя более развязно и набросился на меня сразу с приставаниями, мне было бы легче. В будущем я бы смогла убедить себя, что во всей этой сцене было мало моего согласия или инициативы. Я бы смогла оправдать себя. Но Чарли не дает мне такой возможности.

Он лучший друг Мэйса, да и мой хороший приятель, поэтому я знаю, он не способен поступить грубо с девушкой, тем более с сестрой его друга.

Чарли очень хороший. Может еще и поэтому мне настолько плохо? Потому что я не хочу использовать хорошего парня, отдавая ему свое тело без любви и влечения. Обманывая не только себя, но и его.

Подавляю внутренную лавину смятения. До боли кусаю щеку.

Провожу подушечками пальцев по руке оборотня и тихо спрашиваю:

— Я нравлюсь тебе? — этого оказывается достаточно. Я нажимаю на тот самый спусковой крючок, который все это время держал зверя Чарли в узде. Не успеваю даже вздохнуть, как мой рот оказывается во власти чужих губ. Сильные руки сжимаются на талии, и я мигом оказываюсь на его коленях.

Чувствую ли я что-то?

О, да.

Боль.

Холод.

Отторжение.

Это сложно объяснить.

Чарли не целует меня грубо, не кусает губы и не сминает их. Он нежно касается, посасывает и ласково проникает в мой рот языком, не спешит и не торопится стянуть с меня платье. Но происходящее словно пытка раскаленным железом, замораживающим меня изнутри. Я не чувствую ничего, кроме чего-то мокрого и отталкивающего, при этом внутренне в тело будто вонзается тысяча игл. Они безжалостно кромсают, царапают, истязают. Разрушают и мучают.

Пытаясь отгородиться от муки, я с силой сжимаю плечи Чарли и, ломая себя, стараюсь отвечать на поцелуи, изображая взаимный интерес. Вдруг мне надо лишь немного потерпеть и станет лучше? Вдруг это чувство безысходности исчезнет?

Рука волка накрывает мою левую грудь и аккуратно сжимает, большой палец поглаживает сосок, а моя попа внезапно натыкается на внушительную выпуклость, которая пугает меня. Вселяет испепеляющий ужас. Она будто очередное подтверждение того, что должно произойти и к чему я совершенно не готова, как бы себя не уверяла.

— Я так сильно хочу тебя, Дженни, — шепчет Чарли, отрываясь от моего рта спускаясь к шее. Каждое прикосновение его губ к моему телу — новый кинжал в содрогающееся в муках сердце. — Ты лучшая девушка, которую я когда-либо знал. Ради тебя я готов на все.

Озноб проходится по всему телу. Меня начинает мутить, но если рвотные позывы удается сдержать, то дорожки слез из глаз остановить невозможно.

— Ты плачешь? — Чарли слегка отодвигается от меня и обеспокоенно смотрит в глаза. — Почему? — если бы я сама могла ответить на этот вопрос.

Плачу ли я из-за той неслыханной боли, которую мне доставляют чужие касания? Ведь сознание и тело сплелись воедино, повторяя, что любые мужские прикосновения, кроме прикосновений Оуэна — чужие. Неправильные. Неприязненные. Противоестественные.

Или я плачу потому что эта боль смешалась с другой, с той, которая горько усмехается от понимания, что альфа никогда не скажет мне тех слов, которые только что произнес Чарли.

— Извини. — нервно отвечаю, пытаясь остановить дрожь собственных губ. Меньше всего мне хочется обидеть оборотня. — Я просто…

Но договорить не успеваю. Волна взрывной силы проносится по дому, заставляя нас с хозяином дома пошатнуться, а затем на балконе неожиданно появляется человек, я которого никак не ожидаю увидеть.