Из двух зол...

Глава 29

Как ни странно, но наша ночная авантюра увенчалась полным успехом. Да, не всё прошло гладко, но, в общем и целом, проведенную нами операцию можно считать удачно завершенной. Ребятишки освобождены. Нервы захватчикам потрепали знатно. Об отдыхе же им можно и вовсе позабыть. Вряд ли кто из них этой ночью уснул хоть на минуту.

Пришлось и мне пережить несколько неприятных моментов. Сначала, когда подкравшись с задней двери отпирал её, боясь издать лишний звук. И потом, когда крался по коридору. И после, когда был вынужден проскочить мимо раскрытых дверей в зал дальше по коридору к дверям на лестницу. А уж когда запирал её, все время ожидая, что вот сейчас кто-нибудь спустится сверху… Или этот бритый выйдет из зала… Слава богу, все обошлось!

И ещё неприятно было видеть как рушится то, что с такой старанием обживал в доме. Кабель от генератора я перерубил сам. Топором рубил с таким чувством, будто бы сам себя по руке бью… И потом, когда был вынужден стрелять по выскочившему бритому. И, когда на втором этаже они начали бить наши окна. И когда ответные выстрелы противников дырявили мой любовно сделанный автобус-кинотеатр, за которым я укрылся. Все эти повреждения отдавались во мне тупой внутренней болью. Все же потом чинить и восстанавливать! Нам чинить! Выскочила мысль, что любая война априори — убыточна. И это всегда разруха.

Зато потом, когда подобравшийся Темыч доложил, что Эльба успешно вывела детей из зала, заперев дверь, и можно уже отходить, испытал огромное облегчение. Все время быть на стрессе стало довольно утомительно. И только счастливые мордашки спасенных детишек служили мне утешением и оправданием. Нет! Что бы ни говорили, а я все сделал правильно. Уже привычно подхватив на рук счастливо ревущую Еву я тихонечко ее успокаивал. А к ноге прижалась тихая Маша, снизу вверх заглядывая мне в лицо. Да и все остальные обступили нас с Эльбой галдящим кольцом. Я даже забеспокоился, а достаточно ли мы далеко отошли от дома?

Подступала слабость. Так и хотелось свалиться и уснуть. Ранний подъем. Переполненный неприятными событиями день. Физическая усталость. Кровопотеря. Бессонная ночь. Постоянное неослабевающее нервное напряжение. Все это выматывало и просто требовало отдохнуть. Глаза чуть ли не сами слипались. Но отдыхать было нельзя.

Как выяснилось, в руках врагов всё-таки оставался последний заложник. Малинка. Да что ж за судьба такая у девчонки? Вечно ей больше всех достается. Нужно идти караулить подходящий момент и попробовать ее отбить. Да и вообще — упускать из наблюдения врага, чревато. Мало ли чего ему в голову взбредет? В какую сторону рванет. Нет, надо быть в курсе.

— Эльба, уводи детей. Уводи в СМП. И сама там останься. Охраняй их. Не дело, когда они все без охраны.

— А ты?

— А я еще с этими ублюдками разговор не закончил.

— Что ты собираешься делать?

— Я собираюсь убить их всех, — боже, как пафосно это прозвучало!

— Один? Против шестерых?

— Да.

— Но мы можем помочь тебе! Ведь мы помогли, когда уводили детей. Один бы ты не справился.

— Я справился бы и один. Только это было бы сложнее.

— Почему ты не хочешь, чтоб мы тебе помогали? Ты считаешь, что мы не справимся?

— Вы очень поможете мне если позаботитесь о детишках. Если я буду твердо знать, что им сейчас ничего не угрожает, Я смогу действовать с куда большей свободой.

— Но…

— Эля, — устало перебил я ее. — У меня итак мало сил. Я устал как сволочь. Едва сижу тут. Не заставляй меня тратить эти последние силы, на пустые споры. Я уже всё решил. Выполняйте.

Видно было, что Эльбе есть что сказать в ответ мне, но она с видимым усилием проглотила все свои возражения и лишь коротко кивнув начала собирать детишек с помощью Темыча, мамы Тани и Спицы. Я же встал на подкашивающиеся ноги. Пошатнулся. Погладил по головке прильнувшую ко мне тихую Машу, передал на руки Эльбе уснувшую у меня на руках Еву и, развернувшись, отправился обратно к дому. Моя война еще не закончена.

Я успел в последний момент. Еще бы попрепирался бы с Эльбой подольше и не заметил бы, как весь отряд захватчиков в полном составе прячется в соседнем с детской площадкой (той, что напротив нашего дома) летнем домике. Почему именно там-то? С тем же успехом могли бы и нашем доме оставаться. Расстояние тут до площадки если и меньше, то на саму малость. А то, что центральное место в разворачивающемся действии будет принадлежать именно детской площадке было понятно сразу.

В самом центре площадки примотанная скотчем к столбу турника стояла голая девчонка. Малинка! Ну, с-суки… Ловушку на меня приготовили. И Иришке уготована роль приманки. П…..ы…! Что сказать. Рассчитано все верно. Как только увидел девчонку — меня захлестнула такая волна бешенства, что только неимоверным усилием я заставил себя остаться на месте. Первое реакция, кинуться на помощь — была так сильна, что аж мышцы судорогой сводило. Нельзя! Именно этого они и добиваются.

— Прости меня, девочка, — беззвучно прошептал я сам себе, вытер заслезившиеся глаза и развернувшись пошел давать изрядного крюка, чтобы выйти к домику с засадой с противоположной стороны от площадки. — Тебе придется потерпеть.

Домик для наблюдения за засевшими в засаде изуверами я выбрал чуть в стороне. Он не был самым удобным в плане наблюдения за ними. Но, зато имел несколько других достоинств. Во-первых, пусть и не идеальный, обзор на их засаду оттуда все же был. Во-вторых, оттуда видно было так же и площадку с замерзающей там на снегу Малинкой. И, в-третьих, самое главное — у этого домика был самый удобный путь отхода. Я не собирался драться с этими фашистами до конца тут и сейчас. Мне б сделать один точный выстрел, вышибить хотя бы одного из бойцов и отойти… А потом повторить это ещеё и ещё раз…

На что я рассчитывал? Ну на то, что, по крайней мере, гадить они в том же домике где и засаду устроили, все же не станут. Самим же вонять будет. Побрезгуют. Так что, первый из них, вышедший по большой ли, по малой ли нужде на улицу будет моей добычей. Теперь оставалось только ждать. Они сидят в засаде на меня, а я, в свою очередь, выслеживаю их самих. Теперь только время рассудит кто из нас окажется терпеливее и хладнокровнее…

Малиночка, прости меня еще раз, хотя и нет мне прощения! Ну не могу я пока тебе ничем помочь. Терпи, девочка, терпи. Ну не могу я сейчас верно поступить. Нету верного решения. Что бы я не выбрал — всё буде плохо. Из двух зол выбираю… Так что терпи, девочка. Терпи. Благо, что уже рассвело и теплеет. Пусть солнца нет, хмарь на улице, но плюс днем точно будет всё равно. Понятно, что замерзнуть можно и в плюс три… Но нам остается только надеяться, что у захватчиков организм быстрее сработает…

Не знаю, насчет их организмов, а вот мой меня подвел. Я вдруг поймал себя на том, что мои глаза сами собой закрываются. Стоило замереть в неподвижности больше, чем на пару минут, и организм обрадованно решил что ему наконец-то дали заслуженный отдых и так и норовил отключиться. Пришлось тихонечко выскользнуть на улицу и растереть лицо снегом. Не спать! Не спать, свинья! Там девчонка страдает, а ты спать норовишь завалиться.

Впрочем, на мое счастье, у противников, видать, были точно такие же проблемы. И, вдобавок, крайний недостаток терпения. Вернувшись в домик я вздрогнул. Из засады в сторону привязанной жертвы перебежками двигался крупный парень с ножом в руке… Я торопливо вскинул ружье к плечу и тут же его опустил. Поздно. Он уже возле Иришки. Если я выстрелю сейчас — то накрою обоих. Картечь, это вам не пуля. Да я и пулей не рискнул бы стрелять на такой дистанции. Мне оставалось только наблюдать. И слушать. Расстояние метров тридцать-сорок. Много не услышишь, но догадаться можно. Вот этот ублюдок подошел к Малинке и что-то сказал. Тихо. Пока не слышно. В ответ у девчонки так знакомо шевельнулись посиневшие губы. Даже не слыша — легко читается по губам:

— Да пошел ты…

— Зови его! Кричи! — уже громче требует этот утырок. И колет своим ножом девчонку в ляжку. Несильно, но кровь выступила.

— Нет! — уже буквально стонет девчонка.

— Кричи! — ещё сильнее тычет в нее ножом изувер.

— А-а-а-а… — не выдерживает Малинка и заходится в диком крике. А потом набрав полную грудь воздуха орет как можно громче: — Ши-иша-а-а… Не подходи-и… Тут засада!

— Ах ты б…ь! — не выдерживает садист и наотмашь бьет ее по лицу. Девчонка бескостно оседает в своих путах.

С меня уже давно слетела сонная хмарь. Кровь кипела от адреналина. Я стоял посреди комнаты на подрагивающих ногах. Я уже готов был выйти и, таки, сдаться этим изуверам, лишь бы они оставили девчонку в покое. Или принять свой последний и решительный бой.

Но в этот момент я зафиксировал движение там, где не замечал до этого, целиком поглощенный разгорающейся драмой на площадке. Из домика с засадой выскочил мальчишка и, пригибаясь и стараясь казаться незаметным, побежал к деревянному сортиру в глубине участка. Видать решил воспользоваться моментом и облегчится. Вот он шанс, которого я так ждал! По тому ублюдку с ножом я все равно стрелять не могу пока. Девчонка всё ещё слишком близко. А вот по этому засранцу — запросто!

Ба-бах!

Мальчишка закувыркался по снегу, разбрызгивая кровь. Попал! Теперь разворот в сторону домика с засадой и из второго ствола по окнам!

Бабах!

Вот теперь всё. Сейчас им резко не до Малинки станет. И мне, впрочем, тоже. Срочно нужно делать ноги. Благо пути отходя я присмотрел заранее. Так, что руки в ноги и ходу отсюда. Бегом!..

Немец злился. Всё шло не так, всё! Как-то неправильно. Этот неведомый Шиша игрался с ними как кошка с мышкой. «Захочу — убью одного. Захочу — второго. Захочу — уведу у вас из под носа всех детей. И вы ничего мне не можете сделать!» Все его задумки легко бились невидимым противником. И это — пугало. Очень! Но бояться Немец не умел и на смену страху приходил гнев… И растерянность. Именно растерянность Немца и дала карт-бланш Крысу на затею с заложницей-приманкой. Всё-таки генерировать идеи — это не к Немцу. Вот реализовывать их он умел. Потому-то он и согласился с планом Крыса, хоть его и воротило от этой идеи немилосердно.

Зато Крыс, почуяв слабину командира, который, казалось, вот только что поставил его на место, воодушевился. И развернулся не по-детски. Во-первых, он раздел девчонку догола, мотивируя это тем, что Шиша, увидев свою девку на морозе, станет сговорчивее. Или же наоборот, разозлится, попрет буром и наделает ошибок. В любом случаем они оказываются в выигрыше. Немец покривился, но смолчал.

А потом потянулись выматывающие минуты ожидания, когда ничего не происходило. Ни-че-го! Часы тикали, а Шиши как не было, так и нет. Зато его ребята, вымотанные бессонной ночью, начинали клевать носом один за одним. Да и жертва синела и замерзала. Жалко девку… Нет, так дело не пойдет.

— И долго мы еще так его ждать будем? — прошипел Немец на ухо Крысу. — Где Шиша? Не работает твоя приманка.

— Тут он где-то, — убежденно заявил Крыс. — Я это печенкой чую… Подтолкнуть его нужно.

— Как?

— Сейчас… Я сейчас пойду девку эту пошевелю. Пусть покричит. Позовет его. Должно сработать. Не выдержит он.

— Ой, не знаю — в сомнении протянул Немец. — Ладно, действуй. Только не очень-то усердствуй. Девка все же.

— Жалко, да? — пакостно осклабился Крыс, — а ты мам пойди и ее по головке погладь. Она «оценит».

В ответ Немец ничего не ответил, зато посмотрел так красноречиво, что Крыс поспешил заткнуться и выскочил поскорее на улицу…

Немец подошел опять к окну. На свою позицию. Что за…? Какого лешего Крыс творит? Он что, ополоумел? Первой реакцией Немца, было выскочит на улицу и пришибить гада… Но что если Крыс прав и Шиша где-то поблизости? Нужно быть начеку… Но, всё-таки какая сволочь это Крыс! Нет, когда он вернется, его, похоже, придется точно пристрелить. Гандон штопанный…

— Немец…

— Что тебе? — он, пожалуй, чересчур резко обернулся к прикоснувшемуся к его плечу Пончику.

— Я до сортира добегу? — робко спросил мальчишка, увидевший бешенство в глазах Немца и принявший его на свой счет — пока тихо тут.

— Потерпеть не можешь? — раздраженно отмахнулся Немец, вновь поворачиваясь к площадке.

— Да я с вечера хочу. Да всё не получалось сходить. Как закрутилось все — забормотал оправдания Пончик.

— Иди давай, — отмахнулся Немец. — Только тихо чтоб.

— Я тихонечко, — клятвенно заверил мальчишка и выскользнул на улицу.

«Тихонечко» не получилось. Стоило ему появиться на улице, как прогремел выстрел, а сам Пончик полетел по дорожке, истошно визжа и разбрызгивая кровь. Немец, вздрогнувший от неожиданности выстрела, качнулся было к двери и тотчас отшатнулся от разлетевшегося веером оконного стекла от прогрохотавшего второго выстрела.

— Вон он! Побежал! — заорал Черный, выглядывая в соседнее окно. — Вон из того дома стрелял! Сейчас я его кончу! — и парень выскочил на улицу, ломанувшись к соседнему дому.

— Стой! Куда? — окончательно растерялся Немец. — Вернись!

— Я его кончу! — исступленно заорал Черный, только прибавляя шаг. — За Ковбоя! И за всех наших парней!

Немец растерянно поглядел ему вслед. В это время Майя с Индусом и появившимся Крысом кинулись к раненому Пончику. Но, если Крыс лишь подхватил выроненный мальчишкой свой бывший пистолет и кинулся за Черным вслед, то Майя бухнулась на колени перед раненым и… попыталась прижать к ране какие-то тряпки.

— А ты-то куда? — возопил Немец вслед Крысу.

— У меня тоже счет к этой падле. — По крайней мере Крыс притормозил и соизволил обернуться. — Он мне за брата жизнь торчит… Это моя месть!

— Ну и… Ладно! Майя, дай сюда свой ствол, — и выхватив у девчонки ее тупоносый револьверчик, швырнул его Крысу. — Прикончите его!

— Сделаем! — хищно оскалился Крыс, ловя на лету пистолет и, развернувшись, побежал догонять Черного.

— Что с ним? — повернулся Немец к Майе, судорожно пытающейся перебинтовать тонко завывающего Пончика.

— Ранен… Довольно серьезно… — нервно ответила девчонка. — Тут я ничего не смогу сделать. У меня ни инструментов, ни бинтов. Ничего толком нет! То, что и брали — уже потратили все.

— Не бросайте меня! — скулил раненый. — Немец, не оставляй меня… Я не хочу тут так сдохнуть.

— Никто тебя не бросает, — попытался успокоить его Немец, сам же совершенно не зная, что делать.

— Мы вчера, когда этот их поселок чесали… — подал голос Индус с ружьем на изготовку, контролирующий окрестности, — Мы с Пончиком видели один дом. Там у них, похоже, что-то типа больнички. Лекарства, кровати, бинты. Возможно и инструменты есть. Мы детально не смотрели.

— Далеко отсюда? — с надеждой вскинулся Немец.

— Не очень. Минут за пять-десять дойдем.

— Показывай дорогу! — скомандовал вновь обретший командный голос Немец, закидывая руку раненого Пончика себе на плечо. С другой стороны раненого точно так же подперла Майя. Так потихоньку и тронулись.

А в это время Крыс спешил изо всех сил, пытаясь догнать Черного. Этот чистоплюй Немец только задержал его и он потерял того из виду. Ладно хоть второй ствол вручил. Теперь в каждой руке по пистолету. Нет, этот петушара мне точно сейчас за все ответит… А потом и этого чистоплюя тоже кончу. Видеть его уже не могу с его ужимками. Мнется как целка. «Ах, мы девочек не бьем…» Тьфу, тряпка… А потом можно будет и осесть тут в Малиновке. Местным корольком. А что? Вон у Герыча же получилось. Правда сторчался он вконец. Да у него никогда мозгов не было. Я-то таких ошибок не совершу...

Резкий рывок дернул замечтавшегося Крыса в сторону. Тот почти уже выстрелил, но в самый последний момент узнал Черного.

— Ты что — дебил? Я ж тебя-утырка и пристрелить так мог!..!!!!!!!! — заматерился Крыс.

— Тс-с… — прижал палец к губам Черный. — Вон тот дом, видишь? — прошептал он, жарко указывая пальцем — С синей крышей.

— Ну? — насторожился постепенно остывающий Крыс.

— Он там… Я сам видел, как он внутрь вошел. И не выходил еще.

— Врешь? — выдохнул Крыс, не веря такому счастью.

— Век воли не видать! — несколько наигранно побожился лысый парень. — Там он.

— Значит так, — оживился Крыс, — в лоб его не возьмешь. Еще шмальнет сквозь дверь. Давай так… Я сейчас с задней стены зайду. Там у окна шумну что-то… Окно разобью, типа — внутрь лезу, а ты в это время вон оттуда сбоку зайди. Только в дверь не ломись. В окно загляни. А если увидишь его — так и гаси прямо через окно его. Согласен?

— Да-а… — предвкушающе протянул Черный.

— Ну тогда я пошел… Запомни. Как секло выбью, так и заглядывай. А до этого низом ходи… Ладно, поехали. Банкуем.