История Мародеров

Марлин покраснела и дала ему шутливый подзатыльник, на что тот картинно возмутился:

- За что?!

- Чтоб думал, прежде чем рот открывать, - просветила его сестра. - Учишь его, учишь, а все без толку…

Майкл надулся и показал ей язык. Друзья прыснули - очень уж он был похож на саму Марлин, несмотря на совершенно разную внешность. Узнав, что они собираются гулять, Майкл запросился составить им компанию, и родители еле его урезонили, сказав, что нечего путаться под ногами и портить сестре прогулку.

- Мы непременно возьмем тебя с собой в другой раз, - утешил Сириус мальчика и тот довольно заулыбался.

Для начала они отправились прогуляться по городу. Ньюкасл - город большой и шумный, с множеством домов и магазинов, огромным количеством людей, спешащих по своим делам. Не Лондон, конечно, но все-таки… Продвигались вперед они очень медленно, поскольку надолго останавливались чуть ли не перед каждой витриной самых разнообразных магазинов. Марлин с Лили смеялись и объясняли парням предназначение выставленных в витрине вещей.

- А это что такое? - спросил Сириус, когда они остановились перед очередным магазином, у входа в который стояла конструкция отдаленно напоминавшая велосипед. Во всяком случае, на двух колесах.

- Это мотоцикл, - ответила Марлин. - На нем ездят.

- Как на велосипеде?

- Откуда ты знаешь про велосипеды?! - хором удивились девушки.

- Джим просветил, - усмехнулся Сириус. - Точнее его соседи.

Тут улыбка исчезла с его лица и, переглянувшись с Джеймсом, он замолчал.

- Это те, которые… - неуверенно начала Лили.

Джеймс молча кивнул и передернул плечами. Марлин, хоть и не очень поняла, о чем речь, но, похоже, об общем смысле догадалась и переспрашивать не стала. Сириус тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания, и гордо заявил:

- Представьте, я даже ездить на велосипеде умею!

- Ну, положим, не ты один, - вставил Ремус.

- Короче, мы все, - заключил Джеймс.

Девушки весело переглянулись и хором ехидно протянули:

- Ну, просто гении!

- В общем, на мотоцикле ездят почти как на велосипеде, - принялась объяснять Марлин. - Только тут не надо крутить педали, поскольку у него есть мотор и он едет сам, как машина. И скорость движения поэтому гораздо быстрее.

У Сириуса загорелись глаза.

- Я хочу такую штуку! - заявил он. - Над ним можно еще немного поколдовать, чтобы он мог летать. Получится незаменимый вид транспорта - куда удобнее, чем на метле.

При этом он бросил на Джеймса насмешливый взгляд. Тот только усмехнулся, не поддавшись на провокацию. А Марлин тут же заявила:

- Чур, я первая с тобой катаюсь!

Сириус согласно кивнул, все еще разглядывая это магловское чудо, явно уже прикидывая, как над ним можно поработать.

- Ну, все. Начинается очередная бредовая идея, - обреченно прокомментировал это Ремус.

Сириус даже не стал возмущаться по поводу «бредовой идеи», настолько был поглощен изучением мотоцикла.

Но в этом городе было что посмотреть и помимо магазинов. Марлин взялась быть их гидом и провела друзей по всем самым значительным достопримечательностям. Особенно на них произвел впечатление Мост Тысячелетия - внушительное каменное строение, перекинувшееся с одного берега реки Тайн на другой. Они долго стояли на этом широком мосту, болтая и глядя вниз на бегущую под ними реку. Джеймс, устроившийся рядом с Лили, как бы невзначай взял ее руку в свою. Она покосилась на него, но руку не отняла и даже легонько сжала его пальцы. Прогулка определенно удалась.

Все лето прошло в постоянных визитах друг к другу, прогулках то на море, то в горы, то в магловские города. И Сириус таки купил себе мотоцикл. Этакого внушительного металлического зверя, которым он очень гордился. После того, как все они по очереди с ним покатались, мародеры дружно пришли к выводу, что транспорт этот действительно очень удобный, особенно для полетов. Марлин же и вовсе была просто счастлива. Аппарировать сама она еще не могла, так что приходилось использовать совместную аппарацию. А тут можно было просто сесть на мотоцикл и мчаться куда хочешь. Причем Сириус усовершенствовал его настолько, что двигался он гораздо быстрее обычных магловских машин. И в любую точку страны на нем можно было попасть за считанные минуты. Только Лили задумчиво произнесла:

- А мне на Сохатом кататься больше понравилось…

Чем вызвала дружный хохот.

- Чего вы ржете? - «обиделась» Лили. - Вы просто не пробовали!

Пожалуй, это было самое счастливое лето в их школьной жизни, даже несмотря на все более тревожную обстановку в стране.

Глава 39

На вокзале Кингс-Кросс Сириус появился практически одновременно с Джеймсом, который на этот раз был без родителей. Еще накануне, когда Сириус был у Поттеров на обеде, Джеймс затеял спор по этому поводу, заявив, что он уже вполне взрослый и самостоятельный и может отправиться на вокзал один. Тогда они так и не пришли ни к какому соглашению, поскольку мистер и миссис Поттер своего сына самостоятельным и тем более взрослым явно не считали, но видимо Джеймс смог таки переубедить родителей каким-то невероятным образом.

Первой, кого они увидели, пройдя на платформу 9 ¾, была сияющая Лили.

- Ребята, поздравьте меня, - заявила она, едва поздоровавшись. - Меня назначили старостой школы!

- Отлично! Теперь на нашей стороне даже староста школы есть! - ухмыльнулся Сириус, подмигнув Джеймсу.

- Даже и не надейтесь, что я буду вас покрывать! - тут же сурово нахмурилась Лили.

- Рем вот тоже так говорил… - задумчиво и многозначительно протянул Джеймс.

- Знаешь что!.. - начала Лили гневную отповедь.

- Ладно, не сердись - я пошутил, - тут же пошел на попятный Джеймс и поднял руки вверх, изображая, что сдается.

- Обормоты вы все-таки, - вздохнула Лили.

Но после этого заявления она вдруг весело улыбнулась и парни довольно переглянулись. В последнее время Лили стала гораздо проще относиться к их приключениям и вообще прекрасно влилась в их мародерскую банду.

Они нашли свободное купе в восьмом вагоне, куда постепенно собралась вся компания. Точнее, собрались все, кроме Питера. И он так и не появился, даже когда поезд тронулся.

- Странно, - озвучил всеобщее недоумение Сириус. - Куда он мог деться?

Поезд был уже где-то на полпути к Хогвартсу, когда вокруг повеяло могильным холодом и появилось чувство бесконечной тоски и отчаяния.

- Что это? - прошептала вмиг побелевшая Лили.

- Похоже на… - произнес Ремус, но не успел договорить.

- Дементоры! - хором закончили за него Джеймс и Сириус.

Марлин, не менее бледная чем Лили, посмотрела на них с ужасом и Сириус ободряюще ей улыбнулся.

- Вот и случай проверить, чему мы научились в прошлом году, - пробормотал он.

Переглянувшись с Джеймсом, они дружно направились к двери, чтобы оценить обстановку. В коридор высыпали и многие другие студенты, обеспокоенные происходящим. За окном промелькнула черная тень - дементор - и вновь повеяло отчаянием, но внутрь поезда они почему-то не проникали, только носились вокруг. Зато посреди коридора с легким хлопком появилось несколько фигур в черных мантиях и белых масках. Сириус и Джеймс выхватили палочки, приготовившись защищаться. Их примеру последовали другие старшекурсники. Тут же замелькали вспышки заклятий. В условиях не слишком широкого коридора Хогвартс-экспресса, картина эта была жуткой. Заклятия постоянно рикошетили от стен и приходилось либо беспрестанно прыгать и уклоняться, либо окружить себя щитом со всех сторон, что было достаточно энергоемко. Краем глаза Сириус заметил мелькнувшую рыжую шевелюру и тут же услышал встревоженный голос Джеймса:

- Лили, ты куда?!

- Я же староста и должна позаботиться о малышах!

Лили сказала это столь решительным и непререкаемым тоном, что Джеймс не осмелился спорить и только уставился ей вслед полным паники взглядом. И, конечно же, пропустил пущенное в него заклинание.

- Очнись, Сохатый! - крикнул Сириус, загораживая его.

- Я присмотрю за ней, Джим, - пообещал Ремус, кидаясь следом за Лили.

Джеймс кивнул и снова включился в сражение. Рядом появилась Марлин и они начали отбиваться от Пожирателей, встав спиной к спине. Но при всех их талантах, нападающие были гораздо опытнее и сильнее, к тому же их было слишком много. Надо было звать на помощь, иначе они долго не продержатся. Джеймс почти одновременно с Сириусом пришел к тому же выводу и, вызвав Патронуса, отправил его с сообщением к Дамблдору.

С хлопком появилась еще пара Пожирателей.

- Какая интересная встреча, дорогой кузен! Не находишь? - раздался томный голос Беллатрикс.

- Как неосмотрительно с твоей стороны раскрывать свое инкогнито, дорогая кузина, - в тон ей насмешливо ответил Сириус.

Она издевательски рассмеялась:

- А что ты мне сделаешь, малыш?

- Ты удивишься, - зловеще пообещал Сириус, посылая в нее режущее заклинание.

Кузина вскрикнула и злобно зашипела. Значит, попал.

Они уже из последних сил сдерживали Пожирателей, когда появились авроры и Дамблдор. Сириус с облегчением вздохнул. Все-таки, хоть они и прилично натренировались в прошлом году в кружке по ЗОТИ, горстке старшекурсников было не под силу защитить от Пожирателей перепуганных малышей. Тех студентов, которые еще не могли защититься, было гораздо больше, чем тех, кто владел хоть какими-то боевыми навыками.

Несколько нападающих было схвачено, остальные аппарировали, как только поняли, что битва оборачивается не в их пользу. И Сириус подумал, что бы было, если бы Джеймс не послал сообщение с говорящим Патронусом. А ведь в школе, как правило, этому и не учат; значит, именно на это и был расчет Пожирателей. Напасть на поезд, полный неопытных детей, не имеющих возможности позвать на помощь. А еще было очень интересно, на какой стороне в этом сражении были слизеринцы?

Происшествие не обошлось без последствий - довольно много детей было ранено, и некоторые из них и весьма серьезно. Джеймс тут же кинулся на поиски Лили, а Сириус повернулся к Марлин, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она стояла бледная как полотно, с плотно сжатыми губами и ужасом в серых глазах, судорожно сжав палочку, и ее заметно трясло. Сириус крепко обнял девушку, пытаясь успокоить. Марлин вцепилась в него, словно утопающий в соломинку, и он ласково погладил ее по спине, поцеловав в макушку.

- Успокойся, успокойся, радость моя, все закончилось, все хорошо.

Марлин глубоко вздохнула и дрожь, сотрясавшая ее, постепенно утихла.

- Ты все еще хочешь в авроры? - лукаво спросил Сириус.

- Да! - Марлин резко вскинула голову и решительно посмотрела ему в глаза. - Еще больше, чем раньше!

- Сириус, Марлин! - окликнул их, подбежавший Ремус. - С вами все в порядке?

- Да, - Сириус обернулся к другу и замер.

У Ремуса было такое выражение лица, что сердце сжалось в тревожном предчувствии.

- Что случилось?

- Лили… - выдохнул Ремус. - В нее попало сразу несколько заклинаний.

Сириус замер. Лили… В таких ситуациях почему-то всегда кажется, что беда не коснется твоих близких. И когда это все-таки случается, разум отказывается верить. Марлин до боли стиснула его руку. Видимо, лица у них были очень выразительные, потому что Ремус поспешил добавить:

- Она жива и, кажется, опасности для жизни нет. Дамблдор собрал всех тяжелораненых в вагоне старост, чтобы сразу по прибытии отправить в Больничное крыло. Он сам уже оказал им первую помощь. Джеймс и Алиса там с Лили.

Картина, открывшаяся им в вагоне старост, была не слишком утешительная. На наколдованных носилках лежало человек пятнадцать студентов всех возрастов, а рядом с ними сидели встревоженные друзья, порой и сами раненые. Но, несмотря на довольно приличную толпу, где находится Лили, Сириус определил сразу же по вихрастой макушке Джеймса рядом с ней. С потерянным и несчастным лицом он, не отрываясь, смотрел на девушку, держа ее за руку. С другой стороны от носилок сидела тихо плачущая Алиса.

Сириус сжал плечо Джеймса, тот вздрогнул и вскинул глаза, в которых стояли слезы. Как тогда на втором курсе, когда погибли соседи Поттеров. Только сейчас еще хуже. Джеймс благодарно кивнул и снова повернулся к Лили. Перед ним опустился на колени Ремус с виноватым выражением на лице.

- Прости, Джим, я отвлекся всего на секунду на первокурсников…

- Брось, Рем, - произнес Джеймс ровным и совершенно безжизненным голосом. - Ты не виноват.

Но Ремус, кажется, был с ним не согласен - он все равно чувствовал себя виноватым в том, что не уберег Лили. В тревожной тишине они стояли рядом, словно почетный караул, пока поезд не подъехал к Хогсмиду. Сириус так и остался чуть позади Джеймса, положив ему руку на плечо, а Марлин опустилась прямо на пол рядом с Алисой и молча обняла ее. За всю дорогу никто больше не произнес ни слова.

Для пострадавших Дамблдор трансфигурировал одну из карет так, чтобы они свободно в ней поместились. Остальные отправились в школу обычным способом, все еще сопровождаемые конвоем из авроров. И вот тут-то неожиданно появился Питер.

- Ты где был?! - был он встречен дружным вопросом.

- Я проспал, а мать не сочла нужным меня разбудить. Вот и опоздал на поезд, - Питер смущенно потупился и передернул плечами.

- Можешь считать, что это тебе крупно повезло, - мрачно сказал Ремус.

- А что?

- Тут такое было… - Сириус принялся рассказывать про битву в Хогвартс-экспрессе.

К концу его рассказа у Питера сделались совершенно круглые глаза и почему-то виноватое выражение лица. Сириус озадаченно нахмурился, пытаясь понять, с чем связана такая реакция, но потом решил, что все из-за того, что Пит не был с друзьями, когда они подвергались опасности.

В Большой зал на торжественный ужин Джеймс не пошел, оставшись с Лили в Больничном крыле. Друзья тоже хотели там остаться, но мадам Помфри решительно погнала их ужинать, заявив, что очнется девушка не скоро, и нет никакого смысла всем здесь торчать.

Ребята ушли. А Джеймс сидел рядом с Лили, не шелохнувшись, и только все смотрел в ее чуть бледное, такое дорогое и любимое, лицо. Казалось, что она просто спит. Последний раз Джеймс испытывал такой всепоглощающий страх, когда прошлой зимой Сириус лежал здесь едва живой. Ну почему с самыми дорогими для него людьми постоянно что-то случается? Мыслей не было никаких. Джеймс просто смотрел на Лили, не отрываясь, и твердил себе, что она не умрет, не умрет, не умрет… Она непременно поправится. Она не может умереть.

Друзья вернулись быстро. Наверняка, только отметились да наскоро перекусили и примчались обратно. Принесли и Джеймсу поесть, но аппетита не было.

- Как там? - спросил он, не слишком, впрочем, этим интересуясь. Просто надо же было что-то спросить, разорвать гнетущую тишину.

- Как на похоронах, - ответил Сириус. - Гробовое молчание. Если закрыть глаза, ощущение, что в зале никого нет. Никогда еще не видел, чтобы сотни студентов так дружно молчали, - он зябко передернул плечами. Столь откровенно нервный жест с его стороны уже говорил о многом. - Дамблдор толкнул прочувствованную речь - что-то там про войну, Волдеморта и про то, что все мы должны объединиться перед лицом общей опасности…

Сириус замолчал и мрачно уставился в окно. Джеймс снова повернулся к Лили. Ребята расселись, где придется. Никто ничего не говорил, но их молчаливая поддержка была лучше любых слов, как всегда бывало, когда кому-то из них было плохо.

* * *

Лили не приходила в сознание несколько дней. Ребята постоянно навещали ее, а Джеймс и вовсе практически поселился в Больничном крыле, проводя там все свободное время.

Наверное, у мадам Помфри никогда не было столько пациентов сразу. А уж количество, как правило, шумных посетителей, постоянно приходивших к этим самым пациентам, и вовсе ее нервировало. Видимо поэтому на молчаливого мрачного Джеймса, уже начавшего казаться предметом обстановки, она махнула рукой и не пыталась его выгнать. Однако большинство пострадавших поправилось довольно быстро и к концу недели Больничное крыло опустело. Осталась одна Лили.

В пятницу Джеймс как всегда, наскоро пообедав, забежал к ней. За это время она совершенно осунулась и уже не напоминала спящую. Лицо стало мертвенно-бледным, скулы заострились, а под глазами появились синяки. Постояв рядом с ее кроватью пару секунд, Джеймс тяжело вздохнул и отошел к окну. Прошла уже целая неделя, а Лили так и не очнулась! Мадам Помфри на все вопросы отвечала уклончиво и создавалось впечатление, что она сама не знала, как привести пациентку в сознание.

Джеймс стиснул руками подоконник, уткнувшись лбом в стекло. С утра еще светило солнце, но сейчас небо за окном хмурилось и начал накрапывать мелкий дождик. И от этой серой погоды становилось еще тоскливее. Хотелось завыть, как Лунатик в полнолуние, да олени не воют. Джеймс подумал, что превращался бы он в пса, как Бродяга, точно завыл бы, и невесело усмехнулся своим мыслям. Дождь усилился, застучал по стеклу, зашумел по листве, порыв ветра пригнул деревья, где-то вдалеке громыхнул гром. Вот правильно, как раз подходящая погода для его настроения. И вдруг…

- Джим? - раздался сзади слабый, чуть хрипловатый голос.

Джеймс так резко развернулся, что едва не потерял равновесие. На него со своей кровати смотрела Лили, с едва заметной улыбкой и легким недоумением в зеленых глазах.

- Лили… - выдохнул Джеймс, одним движением переместившись к ней. - Наконец-то!

У него было ощущение, что с плеч упала приличная гора. И хотя за окном по прежнему шел дождь и даже засверкали молнии, на мгновение Джеймсу показалось, что палата озарилась ярким солнечным светом.

- Что случилось?

- Помнишь сражение в поезде?

Лили чуть нахмурилась и кивнула.

- В тебя попало сразу несколько заклинаний. Ты уже целую неделю пролежала без сознания… Я уж думал, что ты никогда не очнешься! - с тоской в голосе заключил он.

- Ну, все не так… - тут Лили осеклась и испуганно воскликнула. - Неделю?! Хочешь сказать, я пропустила целую неделю занятий?! В начале года?! Когда нам сдавать ЖАБУ?!

Джеймс тихо рассмеялся и взлохматил себе волосы.

- Только ты можешь, едва вернувшись к жизни, думать об учебе.

- Но это же…

- Очень важно, - закончил за нее Джеймс, все еще улыбаясь.

Лили прожгла его сердитым взглядом, но тут же улыбнулась в ответ.

- Ладно, ты прав. Я, наверное, слишком об этом беспокоюсь, - и хитро добавила. - Но не всем же быть гениями, способными усваивать все на лету. Кому-то приходится и трудиться.

- Ну, наконец-то ты признала мою гениальность! - пошутил Джеймс, на этот раз получив в ответ не возмущенный выговор, а веселое фырканье. И уже серьезно он произнес. - Я помогу тебе нагнать все, что ты пропустила.

- Спасибо, - Лили благодарно улыбнулась и легонько сжала его руку. - А кстати, почему ты не на уроках?

- Сейчас обед.

Лили, видимо, хотела спросить что-то вроде: «Тогда почему ты не на обеде?» Но передумала и только бросила на него какой-то совершенно непонятный взгляд.

Вернулась из Большого зала мадам Помфри и захлопотала над очнувшейся пациенткой.

- Могу вас поздравить, мисс Эванс, - вынесла она вердикт. - Вы очень легко отделались. Обошлось даже без осложнений. Однако вам придется остаться здесь еще на несколько дней для профилактики.

Лили обреченно вздохнула, но спорить не стала.

- Мне пора на урок, - с сожалением сообщил Джеймс. - Но я еще зайду.

Лили кивнула и снова улыбнулась. А когда он уже подошел к двери, окликнула его и с веселыми искрами в глазах попросила:

- Не надо бегать ко мне на каждой перемене. Вполне достаточно, если ты придешь после занятий.

Джеймс пораженно хлопнул глазами - как она догадалась, что он приходил сюда каждую перемену? Лили при виде его удивленной физиономии засмеялась и махнула рукой:

- Иди уже, а то опоздаешь.

К кабинету трансфигурации Джеймс буквально летел с совершенно сумасшедшей счастливой улыбкой на лице. Так что друзья все поняли, едва его увидев, и коридор тут же сотряс дружный вопль:

- УРА!!!

Джеймс с трудом дождался окончания занятий, на которых совершенно ничего не слышал, благо практических заданий в тот день почти не было. И едва прозвенел колокол с последнего урока, как они все с такой скоростью рванули из кабинета, что профессор Флитвик только удивленно заморгал, глядя им вслед. Никто не заметил, что вместе с профессором их проводил взглядом Снейп. Однако в его глазах не было недоумения - только задумчивость, понимание и… облегчение.

Лили уже сидела в кровати, опершись спиной о подушку, и выглядела значительно лучше. При виде их компании она оживилась и радостно заулыбалась. Джеймс облегченно вздохнул - она явно пошла на поправку.

- Ну, ты нас напугала, подруга! - воскликнула Алиса, обнимая ее.

В ответ на дружный вопрос о самочувствии Лили заявила, что у нее все прекрасно, хоть прямо сейчас выписывайся, только смертельно скучно.

- Составь список, я принесу тебе книг, - предложил Джеймс.

- Ну, надо же! Ради меня ты пойдешь в библиотеку? Я поражена! - насмешливо изумилась Лили.

- Ради тебя он пойдет, куда угодно, - сообщил Сириус, озвучив мысли Джеймса.

Тот пихнул его в бок, чтобы не болтал лишнего - порой эта их способность практически читать мысли друг друга становилась довольно неудобной. Но Сириус только сделал невинные глаза и изобразил непонимание. А Лили покраснела и вдруг так нежно улыбнулась, что у Джеймса сладко замерло сердце.

* * *

Все то время, что Лили провела в Больничном крыле, Джеймс заходил каждый день, приносил сладости и книги, объяснял, что они проходили на уроках. С ним оказалось так просто и интересно осваивать новый материал: он постоянно что-нибудь придумывал, так что изучать заклинания становилось не только легко, но и весело. Лили чувствовала, что все больше и больше привязывается к нему, и теперь уже не могла понять, как он мог так ее раздражать когда-то. Ей припомнился давний разговор с Ремусом, когда этот последний сказал, что она просто видит Джеймса с одной стороны и не замечает главного. Теперь Лили была готова с ним согласиться - того Джеймса, которого она знала сейчас, невозможно было не любить.

Последние дни перед выпиской Лили составил компанию Ремус, попавший в Больничное крыло на время полнолуния. Лили проснулась на рассвете, когда мадам Помфри привела его. Ремус всегда был бледным и измученным в эти дни, но таким она его еще не видела. На него было просто страшно смотреть. Бедный Рем! Как же это должно быть мучительно! И как хорошо, что у него есть друзья, которые поддерживают его и помогают. Лили подумала, что сейчас они, наверное, добрались до своей спальни и спят без задних ног. Значит, сегодня перед завтраком Джеймса можно не ждать. Хорошо бы он хоть на уроки не проспал!

Ремус мгновенно отключился, едва его голова коснулась подушки. Лили же никак не могла после этого заснуть и вдруг заметила, как кто-то бесшумной тенью проскользнул в Больничное крыло. Девушка закрыла глаза, притворившись спящей. Этот кто-то тихонько подошел и остановился рядом с ее кроватью. Лили напряглась. Некоторое время ничего не происходило - таинственный посетитель, казалось, даже не шевелился и можно было бы подумать, что он ушел, если бы не звук его дыхания. И вдруг чьи-то пальцы осторожно коснулись ее волос и едва задели щеку, но тут же рука отдернулась. От неожиданности Лили чуть не подпрыгнула, но в последний момент сдержалась и осталась неподвижной. Посетитель что-то положил на тумбочку рядом с кроватью, еще немного постоял и пошел к выходу. Лили тут же распахнула глаза, чтобы увидеть, кто это был. И успела заметить до боли знакомую сутулую спину и длинные черные волосы. Северус! Девушка бросила быстрый взгляд на тумбочку. Там лежала красная роза, у которой прямо на лепестках были выведены золотистые буквы: «Выздоравливай скорей». Лили задумчиво посмотрела на дверь, закрывшуюся за бывшим другом. Может, он не в первый раз так приходит на рассвете, просто раньше она спала и не знала об этом. Порой ей хотелось поговорить с ним, вернуть былую дружбу, но она понимала, что это невозможно. Нет, она не обижалась на него за те слова, просто тот путь, что он выбрал и который не захотел оставить даже ради нее, ставил их по разные стороны баррикад. Лили тяжело вздохнула. Как это ни печально, но прошлого не вернуть и былого доверия Северусу тоже.

Выздоровление Лили было отмечено грандиозным праздником в Выручай-комнате. Лили весь вечер украдкой поглядывала на Джеймса, наблюдая, как освещается его лицо, когда он улыбается, как он чуть сводит брови к переносице, когда задумывается над чем-то, как он лохматит себе волосы, когда смущается, как сверкают его глаза, когда он смеется, рассказывая на пару с Сириусом о какой-нибудь их авантюре. Она не принимала участия в разговорах, да собственно и не слышала ничего.

- Лили! Ли-и-или! Ты что уснула? - Джеймс помахал у нее перед носом ладонью.

- А? - Лили тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. - Извини, я задумалась. Ты что-то спрашивал?

- Мы как раз говорили, что можно заказать комнате музыку и устроить танцы.

Лили оглядела компанию и задумчиво произнесла:

- У нас вообще-то одной девушки не хватает, чтобы всем пара была.

- Ну, я могу потанцевать по очереди с Ремусом и Питером, - легкомысленно предложила Алиса.

- Хм… я… танцевать-то не умею, - чудовищно покраснев, пробормотал Питер.

- Ничего, Пит, научим, - оптимистично заявил Сириус.

Тот посмотрел на него с сомнением, но спорить не решился. Некоторое время Лили не столько танцевала сама, сколько веселилась, наблюдая за обучением неуклюжего Питера. Впрочем, и не она одна. Питер смущался, краснел, но смеялся вместе со всеми.

А потом заиграла дивно прекрасная музыка и Джеймс, притянув ее к себе, закружил в танце. И Лили забыла обо всем. Она могла только, словно околдованная, смотреть в его карие глаза, мерцающие за стеклами очков, и скользить вслед за ним по полу, вдруг покрывшемуся чем-то мягким и пушистым. Она уже не слышала ни смеха, ни голосов друзей, будто они с Джеймсом остались одни. Очнулась Лили, когда сверху посыпалось что-то мягкое и благоухающее. Вскинув голову, она обнаружила, что с высокого сводчатого потолка падают, медленно кружась, маленькие разноцветные цветочки. Они переливались и сверкали в мягком золотистом свете, идущем не понятно из какого источника, так что казалось, будто светится сам воздух. Зрелище было настолько поразительно красивым, что Лили замерла, оборвав танец, и несколько минут любовалась им. А потом, оглянувшись, она обнаружила, что в комнате кроме нее и Джеймса, действительно никого нет.

- А где все? - удивленно спросила девушка.

- Тактично смылись, - улыбнулся Джеймс и, мягко проведя ладонью по ее щеке, прошептал. - Ты такая красивая!

Лили смущенно потупилась, но на этот раз не отстранилась. За последние дни, проведенные в Больничном крыле, она окончательно осознала, что любит Джеймса гораздо больше, чем просто друга. Иверии были правы. Но она столь долго и упорно отвергала его, что теперь боялась, что опоздала со своим пониманием.

- Лили? - Джеймс заставил ее поднять голову и взглянуть ему в глаза.

И от нежности в его взгляде у нее перехватило дыхание.

- Знаешь, я обещал, что больше не буду говорить с тобой об этом. Но не сердись, пожалуйста, я должен попробовать еще раз. Один последний раз. И если ты скажешь сейчас «нет», больше таких разговоров не повторится, - Джеймс глубоко вздохнул, собираясь с духом. - Я люблю тебя. Не думай, это не прихоть, не каприз, который пройдет со временем. Я, правда, очень тебя люблю. И я хочу знать, есть ли у меня надежда на то, что ты…

Лили быстро приложила пальцы к его губам, заставляя замолчать. И глядя ему в глаза, быстро заговорила:

- Я такая дура, Джим. Столько времени я сопротивлялась и не хотела признавать, что… Я тоже люблю тебя.

Глаза Джеймса счастливо вспыхнули и, наклонившись, он поцеловал ее. Лили показалась, что земля уходит у нее из под ног, мир бешено завертелся и она крепко обняла Джеймса за шею, пытаясь сохранить равновесие. Однако это не помогло - голова закружилась еще больше. Ей казалась, что в его объятиях она могла бы оставаться целую вечность.

Их возвращение в гриффиндорскую башню произвело настоящий фурор. Они вошли, держась за руки, с совершенно одинаковыми счастливыми улыбками и сияющими глазами, и с запутавшимися в волосах цветочками, которые падали с потолка в Выручай-комнате.

В гостиной, где за секунду до того царил обычный повседневный гвалт - смех, разговоры, играющие в плюй-камни малыши - мгновенно воцарилась мертвая тишина. Лили захотелось немедленно куда-нибудь исчезнуть, чтобы не видеть всех этих взглядов направленных на нее, и она крепко стиснула руку Джеймса. А тот, легонько сжав в ответ ее пальцы, словно успокаивая, ни на кого не обращая внимания, спокойно провел ее к камину, где обосновались их друзья. Лили позавидовала такому хладнокровию. Хотя ему, наверное, не привыкать ко всеобщему вниманию.

- Это великое событие надо непременно отметить, - заявил Сириус с хитрой ухмылкой.

Лили все-таки покраснела до кончиков ушей и эти обормоты довольно засмеялись. Джеймс попытался дать другу подзатыльник, но тот ловко увернулся, Питер тихонько хихикнул, Ремус покачал головой с улыбкой в стиле: «Ну, когда вы, наконец, повзрослеете?», Алиса показала подруге большой палец, а Марлин весело подмигнула. И, оглядев их компанию, Лили подумала, что еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько счастливой.

Глава 40

Осень для Джеймса и Лили пролетела в счастливом тумане. На уроках они постоянно переглядывались. И если раньше, стараясь привлечь ее внимание, Джеймс выполнял все задания с максимальной эффектностью, то теперь он старался сделать все так, чтобы сделать ей какой-нибудь сюрприз, но при этом чтобы кроме нее этого никто не заметил. Когда на чарах они изучали иллюзии, Джеймс создал в классе настоящую вьюгу, в которой прямо перед Лили из сверкающих снежинок появились видимые только ей слова: «Я люблю тебя». Лили заулыбалась и в ответ преобразовала его снежный буран в дождь, капли которого, упав на его парту, сложились в надпись: «Я тебя тоже». На трансфигурации, когда МакГонагалл предложила им, с некоторой опаской покосившись на Сириуса и Джеймса, включить фантазию и превратить выданные им свитки пергамента во что им захочется, пообещав, что созданные ими предметы они смогут оставить себе, Джеймс сотворил изящное жемчужное ожерелье, которое после урока преподнес Лили. А уж на истории магии он и вовсе постоянно отвлекал ее от конспектирования лекции бесконечными посланиями. Лили поначалу пыталась заставить его слушать Бинса, но скоро поняла, что это бесполезно, и махнула рукой. И перестала слушать сама, наступив на горло своей совести старосты. В конце концов, Ремус неизменно все тщательно записывал, так что в случае чего можно попросить конспекты у него. Джеймс и Сириус ведь всегда так делали и это не мешало им сдавать экзамены на отлично.

Когда Лили в первый раз подошла к Рему с просьбой дать ей посмотреть его конспект, он, кажется, потерял дар речи и несколько минут смотрел на нее, практически не мигая. А потом со словами «Конец света приближается» протянул ей записи. Девушка нервно улыбнулась на его комментарий, а в следующую секунду они уже оба хохотали.

Лили стала ходить на все квиддичные тренировки, не говоря уже о матчах, хотя по-прежнему не очень-то любила эту игру. Впрочем, она за игрой и не следила, она смотрела на Джеймса. Он был замечательным капитаном - умеющим выстроить тактику, сорганизовать действия команды, внимательный и ответственный. Совсем не так давно Лили и подумать не могла, что слово «ответственный» можно поставить в одном предложении с именем Джеймса. Но это действительно было так. И он просто великолепно смотрелся в воздухе.

В хорошую погоду они гуляли у озера, собирая букеты из осенних листьев и сооружая из них же настоящие короны друг другу. А порой там же у озера готовили уроки. То есть Лили готовила уроки. Джеймс же ее всячески отвлекал. Она хмурилась, пыталась сосредоточиться на учебнике, делала вид, что сердится, но все неизменно заканчивалось тем, что книга отбрасывалась в сторону и довольный Джеймс полностью завладевал вниманием девушки.

В один из таких солнечных дней они устроились на берегу озера - Лили с учебником в руках сидела, опершись спиной о ствол дерева, а Джеймс растянулся на земле, положив ей голову на колени. В этот раз он против обыкновения не отвлекал ее, а просто лежал, закрыв глаза, и на первый взгляд могло показаться, что он уснул. Но вот парадокс: сейчас, когда он не мешал ей заниматься, Лили совершенно не хотелось читать. И она то смотрела на сверкающую под солнечными лучами гладь озера, то в высокое синее небо с проплывающими по нему легкими облаками, то долго и внимательно изучала лицо Джеймса. Он, словно чувствуя ее взгляд, едва заметно улыбался и Лили отводила глаза, чтобы в следующую секунду вновь посмотреть на него. И почему она раньше не замечала, какой он красивый? Лили казалось, что она может часами смотреть на него, не отрываясь. Сухой листик, сорвавшись с дерева, упал Джеймсу прямо на лицо и он забавно поморщился. Но не успел он поднять руку, чтобы смахнуть лист, как Лили наклонилась и сдула его. На этот раз Джеймс улыбнулся гораздо заметнее. Она легонько провела пальцем по его лицу, повторяя линию скул.

- Джим?

- М-м?

- Можно спросить кое-что?

Джеймс наконец-то открыл глаза и посмотрел на нее с некоторым удивлением.

- Ты так это сказала, будто собираешься спросить о какой-то жуткой тайне, о которой и говорить-то неприлично.

Лили хихикнула.

- Да нет. Просто мой вопрос не очень тактичный. Я помню, у Ремуса была девушка. Ее семья, насколько я поняла, куда-то уехала и она перевелась в Шармбатон. Но сейчас, когда мы совершеннолетние и можем аппарировать, увидеться с ней не составляет особой проблемы, правда?.. И я заметила, Рем никогда не упоминает ее имени…

Джеймс сел, что Лили восприняла с некоторым разочарованием, и принялся объяснять, как прервалась переписка Ремуса с Лиззи, как семья Нортон словно исчезла куда-то и они так и не смогли выяснить, что случилось.

- Ой, как жаль! - огорченно произнесла Лили. - А Лиззи знала…

Она не договорила, но Джеймс понял ее и кивнул.

- А ее родители? Может, они узнали и не захотели, чтобы их дочь встречалась с Ремом?

- Рем тоже так подумал, - кивнул Джеймс. - Но мы ничего не знаем наверняка, - и тут же резко сменил тему. - Ты так и не сказала, кем ты хочешь стать после школы?

Лили хихикнула, вспомнив, как он спросил у нее об этом в первый раз.

- Вообще-то я подумываю стать целителем.

- Здорово! Уверен, у тебя отлично получится.

- А ты?

- А мы все собираемся пойти в авроры.

Лили кивнула - собственно она так и предполагала.

Они снова замолчали, но на этот раз Лили положила голову Джеймсу на плечо и закрыла глаза. Она очень любила вот так сидеть: рядом с ним было так спокойно и так уютно. «Где - ты, Гай, там - и я Гайя»* , - вспомнилась ей древнеримская формула и Лили улыбнулась своим мыслям.

На следующий день, едва Лили вышла из теплиц после травологии, как наткнулась на словно поджидавшего кого-то Северуса. Она кивнула ему и уже хотела пройти мимо, но он схватил ее за руку.

- Лили, постой!

Девушка удивленно на него посмотрела и дернула руку, пытаясь освободиться. Он тут же отпустил ее.

- Чего ты хочешь?

- Можно поговорить? Пожалуйста…

- А не пойти ли тебе, Снейп? - вмешалась Алиса.

Но тот даже не обратил на нее внимания, по-прежнему умоляюще глядя на Лили. Она задумчиво посмотрела на него, бросила взгляд на нахмурившуюся подругу и кивнула:

- Хорошо. Лиса, иди без меня.

Алиса с сомнением хмыкнула, но спорить не стала. Они отошли от теплиц по направлению к Запретному лесу, подальше от всех. За спиной Лили раздался голос Ремуса:

- Что случилось?

Но ответ Алисы она уже не расслышала. Северус долго молчал, глядя в землю, и только пинал ногами ворохи опавших листьев.

- Так что ты хотел мне сказать? - не выдержала Лили молчания.

- Прости меня, пожалуйста, - он поднял на нее безумно печальные глаза.

- По-моему, мы уже говорили об этом. Северус, я не сержусь за твои слова и давно простила. Но друзьями мы больше быть не можем. Ты сделал свой выбор и он несовместим с моим. Откажись от безумных идей Волдеморта и я первая протяну тебе руку.

Северус помрачнел и снова опустил взгляд, и вдруг резко бросил:

- Он недостоин тебя!

- О чем ты? - Лили удивленно приподняла брови.

- Поттер недостоин тебя. Ты не должна быть с ним! Он принесет тебе только несчастье.

Теперь в его темных глазах полыхала обида и ненависть. Лили отступила от него и холодно произнесла:

- Это моя жизнь и мне решать, с кем ее проводить. Я люблю Джеймса. И ты не прав - он замечательный. Если ты затеял разговор только для этого, то лучше его немедленно прекратить.

Лили развернулась и быстро зашагала к замку и уже не видела, с каким отчаянием посмотрел ей вслед Снейп. Ремус и Алиса так и не ушли и ждали ее у дверей замка. Рядом с ними стоял Джеймс.

- Что ему было надо? - первым делом подозрительно спросил он.

Лили вздохнула:

- Хотел помириться.

Джеймс собираться спросить еще что-то, но Лили качнула головой, посмотрев ему в глаза, и он промолчал. Зато демонстративно взял ее за руку и, забрав у нее сумку с учебниками, потянул за собой в замок. Лили невольно улыбнулась - все-таки он жуткий собственник. Она в последний раз быстро обернулась, прежде чем войти в замок. Северус так и стоял на том месте, где она его оставила, но с такого расстояния выражения его лица было уже не видно.

По вечерам вся компания, состоявшая из четырех парней и трех девушек, собиралась в гостиной у камина. И Лили чуть ли не каждый вечер рисовала своих друзей. Они смеялись и говорили о том, что сколько уже можно их рисовать, наверное, она уже всех изобразила во всех ракурсах, в каких только можно. Лили же только молча улыбалась и отмахивалась от них. Ей хотелось в мельчайших деталях запечатлеть это счастливое время, их последний год в Хогвартсе.

* * *

Квиддичный сезон открылся в начале октября матчем Равенкло - Слизерин. Мародеры отправились на него не только поболеть за Равенкло, но и лишний раз изучить тактику противника. А, кроме того, у Слизерина появился новый ловец - Регулус Блэк. Так что у Сириуса в этом матче был особый интерес. Когда он узнал, что брата взяли в команду по квиддичу, то тихо порадовался, что Регулус решил стать ловцом, а не охотником, и им не придется играть друг против друга. Несмотря на разрыв с семьей и уже давным-давно далеко не дружеские отношения с братом, он по-прежнему был дорог Сириусу, хотя самому Регулусу он никогда бы в этом не признался.

Ровенкло и Слизерин играли практически на одном уровне, ни одной команде не удавалось добиться хоть сколько-нибудь значительного отрыва. Так что вся надежда была на ловцов. И тут Рег показал себя с лучшей стороны. В погоне за снитчем он выделывал головокружительные виражи на такой скорости, что за его полетом, замерев, следил весь стадион, а не только свои слизеринцы. И когда Регулус поймал снитч, Сириус подколол Джеймса:

- Смотри, Сохатый, достойный противник для тебя!

Тот только усмехнулся и согласно кивнул - будучи сам талантлив, Джим умел признавать таланты других и ценил сильных противников.

- Гордишься своим мелким? - спросил он в ответ.

И Сириус не мог с этим не согласиться - Рег блестяще играл и он действительно им гордился.

Они со всеми членами их команды задержались на стадионе, обсуждая стиль игры Равенкло и Слизерина и слабые и сильные стороны обеих команд, так что обратно в замок возвращались практически последними. И у раздевалок Сириус чуть не натолкнулся на Регулуса, усиленно делавшего вид, что он тут совершенно случайно оказался именно в этот момент. Притворяться он никогда не умел и Сириус усмехнулся и покачал головой, на что младший обиженно насупился.

С тех пор как Сириус сбежал из дома, Регулус демонстративно не обращал на него внимания. А когда Сириус однажды решил в последний раз попытаться перетянуть брата на свою сторону, тот холодно заявил, что родители запретили ему с ним общаться и вообще он отныне не член семьи, поскольку мать выжгла его имя с гобелена с родовым древом. И вот теперь, он стоял напротив него, смотрел с каким-то совершенно непонятным выражением на лице и почему-то не торопился уходить.

- Бродяга? - окликнул друга Джеймс.

Сириус махнул рукой - мол, идите, я догоню. Регулус молча за этим наблюдал, так и не шелохнувшись, и только когда ребята ушли, едва слышно произнес:

- Есть разговор.

Сириус кивнул и посмотрел на него выжидающе.

- Не здесь, - добавил Регулус.

Сириус снова кивнул и они вернулись к опустевшему стадиону.

- Ну, говори, - произнес он, повернувшись к Регулусу, когда они устроились на трибунах.

Тот молчал, не глядя на брата, и только беззвучно шевелил губами, словно подбирая слова. Наконец, неуверенно заговорил:

- Знаешь, я долго думал… и… нашел способ, как тебе помириться с родителями.

Сириус поперхнулся и уставился на Регулуса круглыми глазами.

- С чего ты взял, что я вообще хочу с ними мириться?!

- Сириус, ну, пожалуйста… - брат посмотрел на него такими умоляющими несчастными глазами, как он всегда делал в детстве, когда хотел чего-то от него добиться. И это всегда срабатывало. Сработало и на этот раз.

- Ладно, выкладывай, - буркнул Сириус.

Регулус едва заметно улыбнулся - доволен тем, что все еще может влиять на брата.

- В общем, идея такая: если ты присоединишься к нам, то родители, наверняка, все забудут.

- К кому это к вам? - подозрительно уточнил Сириус.

- К сторонникам Темного Лорда.

- Что?! - Сириус отшатнулся от брата, с ужасом глядя на него расширившимися глазами.

- Сириус, послушай, - быстро заговорил Регулус. - У него ведь вполне здравые идеи. Надо хранить чистоту крови, иначе через несколько поколений волшебники выродятся…

Он говорил что-то еще, возбужденно жестикулируя, но Сириус уже не слышал ни слова. Он в ступоре смотрел на брата и никак не мог поверить, что он, как и большинство его однокурсников…

- Ты стал Пожирателем? - спросил он и сам не узнал свой внезапно охрипший голос.

- Что? А ну да.

Сириус схватил Регулуса за руку и отдернул рукав мантии. На предплечье чернело отвратительное клеймо.

- И ты убивал?!..

Регулус ответил с некоторым недоумением:

- Н-нет.

- Странно. Помнится, Малфой говорил, что убийство является обязательным взносом при вступлении в этот ваш клуб. Или тебя приняли авансом, ради громкой фамилии?

- Сириус…

- Черт возьми, Рег! Как ты мог?! Я ведь просил тебя, предупреждал! Зачем?!.. - заключил он с тоской и так резко отступил от брата, выпустив его руку, что тот даже пошатнулся.

- Родители гордятся мной, - произнес Регулус, глядя в пол.

Несколько мгновений они стояли молча друг против друга. Регулус так и смотрел себе под ноги, а Сириус внимательно изучал его. Почему, ну почему он так зависим от мнения родителей? Сириус медленно отступил назад, все еще не отрывая от брата потрясенного взгляда, и Регулус поднял голову. Он снова смотрел на него тем умоляющим взглядом, но Сириус только покачал головой. Лицо его окаменело.

- Я не хочу иметь ничего общего с Пожирателем Смерти. Отныне не брат ты мне больше.

Все это он произнес холодным безжизненным голосом. И, резко развернувшись, быстро пошел замку.

- Сириус! - раздался ему вслед отчаянный окрик.

Но он не обернулся. Влетев в замок, он с силой хлопнул дверью и на мгновение прислонился к ней спиной. Но, сообразив, что сейчас в эту же дверь войдет Регулус, побрел прочь по коридорам школы, не очень-то понимая, куда собственно идет. Вот и случилось то, чего он так боялся. Регулус - Пожиратель Смерти. Ведь он еще совсем мальчишка! «Зачем, Рег? Зачем ты это сделал?» Последняя ниточка, связывавшая Сириуса с семьей, разорвалась. Нет, не так. Была вырвана из сердца, оставив в нем кровоточащую рану. «Это я виноват. Я же старший. Почему не смог уберечь, вразумить? Почему позволил ему впутаться в это?» Сириус резко остановился и со всей силы саданул кулаком по стене. Руку пронзила острая боль и от этого стало чуть-чуть легче.

- У вас что-то случилось, молодой человек? - раздался рядом чей-то голос.

Сириус подпрыгнул и, развернувшись, обнаружил, что с ним говорил портрет какого-то пожилого волшебника в темно-фиолетовой мантии.

- Оставьте меня в покое! - рявкнул он и, сорвавшись с места, помчался по коридору, куда глаза глядят.

Он не хотел грубить, но разговаривать с любопытствующими просто не было сил. В гостиную он вернулся совсем поздно и обнаружил всю компанию, явно поджидавшую его у камина. Они встретили его взглядами встревоженными и облегченными одновременно. На всех лицах был написан один и тот же вопрос: «Что случилось?» Сириус мотнул головой и пожал плечами, состроив в физиономию в стиле: «О чем вы?» Джеймс с Ремусом переглянулись и обреченно вздохнули. Питер, глядя на них, тоже промолчал. А вот Лили хотела все-таки что-то спросить, но Сохатый ей не дал. Сириус благодарно ему кивнул - обсуждать сейчас то, что произошло на стадионе, он был не в состоянии. В первую очередь потому, что жутко хотелось уткнуться лицом в подушку и разреветься, как маленькому. Марлин же просто подошла и молча обняла его, уткнувшись носом в плечо. И словно по волшебству желание разрыдаться исчезло. Сириус легонько коснулся губами ее макушки и, слабо улыбнувшись друзьям, подумал, что здесь его настоящая семья.

Джеймс проснулся среди ночи с каким-то непонятным тревожным чувством. Он машинально обвел взглядом комнату, пытаясь разобраться в этом чувстве. Вокруг царила тишина и темнота. Парни спокойно спали: Питер посапывал, накрывшись одеялом с головой, Ремус, напротив, сбросил с себя одеяло и чему-то улыбался во сне, Сириус… Стоп. А где Сириус? Его кровать была пуста. Джеймс застонал про себя. Идиот, идиот, идиот. Видел же, что с другом что-то не так. Почему же не выяснил сразу? Где его теперь искать? Куда его вообще могло унести среди ночи?

Джеймс вскочил и, накинув мантию прямо на пижаму, тихонько спустился вниз. И облегченно вздохнул: Сириус сидел в гостиной на подоконнике, уткнувшись лицом в колени. В полной темноте. Только пламя камина бросало вокруг слабые блики, да свет звезд из окна едва освещал замершую фигуру. Однако облегчение Джеймса длилось не долго. В следующее мгновение он заметил, что плечи Сириуса явственно вздрагивают. Он плачет? Сириус Блэк? Плачет? Джеймс похолодел. Что же могло случиться? За все семь лет их знакомства он ни разу не видел друга плачущим. Джеймс замер в нерешительности. Окликнуть его сейчас - значит, обнаружить, что у его слабости был свидетель. Пусть даже этот свидетель - лучший друг. Но и оставить его так, он не мог. Наконец, он решился и негромко позвал Сириуса:

- Бродяга?

Тот вздрогнул и чуть не свалился с подоконника. В глазах действительно стояли слезы, а на бледном лице был написан ужас, который сменился узнаванием и облегчением:

- Сохатый…

- Что случилось? - спросил Джеймс, приблизившись и сев рядом с ним на подоконник.

Как когда-то на первом курсе, когда Сириусу пришло письмо от матери, разъяренной его поступлением в Гриффиндор. Джеймс слабо улыбнулся этому воспоминанию.

Сириус молчал долго. Джеймс уже начал думать, что он не ответит. Но он все-таки произнес едва слышно:

- Рег стал Пожирателем. Я сегодня видел метку у него на руке. Ему же всего пятнадцать, Джим! Они уже детей к себе берут!

Джеймс судорожно вздохнул, а Сириус глухо продолжил:

- Он и меня уговаривал к ним присоединиться. А я… Я сказал, что он не брат мне больше…

Сириус резко отвернулся и закусил губу. Джеймс молча обнял друга за плечи. Что еще он мог сделать или сказать? Сириус по-детски уткнулся ему лбом в плечо и Джеймс буквально физически чувствовал, как боль постепенно отпускает его. Так они и сидели довольно долгое время, пока Джеймс не сказал:

- Пошли спать, Бродяга. Как это в магловских сказках говорится?.. А, вот! Утро вечера мудренее.

Сириус глянул на него удивленно и вдруг расхохотался.

- Ну, ты даешь, Сохатый! Знаток магловских сказок!

Джеймс довольно улыбнулся.

* * *

Обычно Ремус просыпался первым. Но в это утро он обнаружил, что Джеймс не только встал, но и успел уже куда-то умчаться. Ремус озадаченно уставился на его пустую кровать. Ради чего можно было подняться в такую рань в воскресенье? Появилось ощущение, что ничего хорошего это не предвещает.

Джеймс обнаружился в Большом зале уже за столом.

- И что это значит? - подозрительно спросил Ремус, садясь рядом с ним.

- Ты о чем, Лунатик? - сделал невинные глаза Джеймс.

- Джи-и-им! - с угрозой в голосе протянула Лили. - Скажи мне, что ты не устроил какой-нибудь очередной кавардак!

- Ты именно это хочешь услышать, милая? - с театральным отчаянием в голосе спросил он.

Лили грозно нахмурилась, а Сириус одарил друга взглядом в стиле: «Как ты мог?! Без меня!» Тем временем зал наполнялся студентами, которые начали накладывать себе еду. И тут-то началось нечто невообразимое. Тарелки, стоило к ним прикоснуться, вскакивали на непонятно откуда взявшиеся ножки, и спасались бегством. Правда убегали они недалеко - всего на несколько шагов - и опять ложились на живот… ну, то есть на дно. Но стоило попытаться положить в них еду, как они снова срывались с места. Начался настоящий бедлам: все пытались отловить своенравную посуду.

Те же, кому надоело гоняться за тарелками, решили, что, может быть, им больше повезет с чашками, и стали наливать себе напитки. Чашки не убегали, они просто начинали петь. Высокими хрустальными голосами они выводили мелодию без слов, кстати говоря, очень красивую. Пить из них было просто невозможно, поскольку стоило поднести ко рту такое поющее чудо, как разбирал неудержимый смех. И большинство студентов, бросив попытки позавтракать, уже хохотало над выкрутасами посуды. А главное, со вчерашнего дня мрачный и какой-то потерянный Сириус, сейчас весело смеялся вместе со всеми. Ремус сильно подозревал, что все это сумасшествие было затеяно исключительно ради этого.

- Джеймс! - Лили прожгла виновника переполоха гневным взглядом, но было заметно, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не рассмеяться.

- А причем здесь я? Сижу, никого не трогаю…

У него было при этом настолько оскорбленное несправедливыми подозрениями выражение лица, что не знай его Ремус столько лет, непременно бы поверил. А так они с Лили только синхронно скептически хмыкнули.

- Зараза ты все-таки, Сохатый! - сквозь смех произнес Сириус. - Почему меня не позвал?!

- Хотел сделать сюрприз, - ответил Джеймс, явно довольный и гордый своей выходкой.

- Да уж, сюрприз удался! - прокомментировала Лили и, не выдержав, тоже засмеялась.

Тем временем студенты Равенкло обнаружили, что если из чашки вылить содержимое, она замолкает; а, кроме того, высота голоса чашки зависит от того, что в нее нальешь. И теперь они развлекались тем, что в определенном порядке и определенными напитками наполняли и опустошали свои чашки так, чтобы получалось разноголосое пение. Практически как в оркестре на музыкальных инструментах играли.

- Только равенкловцы могли до такого додуматься, - восхищенно произнесла Марлин, наблюдавшая за этими манипуляциями.

Преподаватели подозрительно изучали их компанию, а взгляд МакГонагалл и вовсе обещал им долгую и мучительную смерть. Однако формально обвинить их было невозможно - их посуда вела себя точно так же как у остальных. Хотя, конечно, все прекрасно знали, чьих это рук дело. И МакГонагалл уже начала вставать, чтобы разобраться с ними, но ее остановил Дамблдор. Она посмотрела на директора с некоторым сомнением, однако подчинилась. А он, улыбаясь себе в бороду, что-то пробормотал и посуда моментально успокоилась и вернулась к своему естественному состоянию. От стола Равенкло раздался дружный разочарованный стон - у них уже получился настоящий хор чашек и заклинание директора прервало пение в самый кульминационный момент.

- Мы неплохо повеселились, - произнес Дамблдор, сверкнув глазами. - Но думаю, поесть нам тоже следует.

- Я знала, с кем связалась! - обреченно произнесла Лили в пространство.

- Лил, ты что, сердишься? Весело же получилось! - Джеймс состроил такую умоляющую физиономию, что она невольно улыбнулась

- Не то слово! - она все еще старалась казаться недовольной, но у нее не очень-то получалось.

После завтрака к ним подошли несколько старшекурсников с Равенкло с просьбой поделиться заклинаниями, которые были наложены на чашки.

- У нас такой хор замечательный получился! Мы хотим еще поэкспериментировать.

- Невероятно! - вздохнула Лили, когда довольные равенкловцы удалились. - Хогвартс сошел с ума!

- Это просто защитная реакция, Лили, - рассудительно заметил Ремус. - Когда живешь в постоянном напряжении и страхе, хочется хоть на время забыть обо всем и повеселиться.

И, похоже, людям действительно не хватало веселья, поскольку выходка Джеймса обсуждалась еще пару недель как минимум. А равенкловцы и вправду создали хор из чашек и развлекали всех желающих показательными выступлениями.

* Это формула, которую в Древнем Риме произносила женщина, когда выходила замуж, входя в дом своего мужа.

Глава 41

В связи с нападением на Хогвартс-экспресс и усилившейся деятельностью сторонников Волдеморта все походы в Хогсмид были отменены, а на Рождественские каникулы дети остались в Хогвартсе. Хотя вряд ли, конечно, Пожиратели стали бы повторять подобную попытку, поскольку все теперь были начеку и Хогвартс-экспресс отныне сопровождался отрядом авроров, но попечительский совет решил, что лучше не возить детей по стране лишний раз.

В целях поднятия настроения студентам, лишившимся возможности побыть в Рождество со своими семьями, директор решил устроить Рождественский бал. Весь декабрь шла усиленная подготовка к этому действу. Особенно взбудоражены были, конечно, девушки, уже заранее начавшие продумывать свои наряды и выбирать кавалеров.

На долю старост выпала задача украсить Большой зал к празднику и Лили решила привлечь к этому делу Джеймса и Сириуса, заявив, что пусть хоть раз их неуемная фантазия послужит для дела. Оба друга восприняли задачу с большим энтузиазмом и Ремус, посмеиваясь, сказал Лили:

- Смотри не пожалей о своем решении.

Но Лили только фыркнула - она была уверена, что это отличная идея. В результате Большой зал совершенно преобразился. Вместо обычных факультетских столов появились небольшие круглые столики по периметру зала, освобождая пространство для танцев. Скатерти на них были украшены факультетскими символами, то есть львами, барсуками, орлами и змеями. При этом они не были сгруппированы - каждый факультет отдельно, а расставлены вперемешку. Как прокомментировал Джеймс:

- В целях укрепления дружбы между факультетами.

В воздухе на разной высоте висели огромные сияющие золотые и серебряные звезды. Окна были затянуты морозными узорами, в которых, если приглядеться, можно было увидеть различные эпизоды из истории Хогвартса. Особенно много таких картин было посвящено Основателям.

- Самые достоверные истории - получены из первых рук, - с хитрой улыбкой заявил Сириус, выводя узоры на стекле, изображающие строительство Хогвартса.

А Джеймс в одном месте изобразил их четверку в виде животных: олень, волк, пес и крыса выглядывали из декоративных узоров, словно из зарослей леса.

- Ты рехнулся, Джим?! - возмутился Ремус, обнаружив это художество.

- Да ладно тебе, Лунатик, - беспечно отмахнулся Джеймс. - Все равно никто не поймет.

- А мне нравится, - задумчиво произнесла Лили, разглядывая разукрашенное стекло. - Мило получилось.

Джеймс довольно заулыбался и показал Ремусу язык:

- Ну что, съел?!

Ремус только головой покачал - дети малые!

Но главным украшением зала была громадная елка, каких в природе и не бывает, увенчанная сияющей звездой, переливающейся всеми цветами радуги. А вдоль самой елки вверх и вниз летали огоньки, светящиеся теплым пульсирующим светом, которые при ближайшем рассмотрении оказывались очаровательными феями. Под волшебным деревом, словно охраняя его, стояли лев, орел, барсук и змея. Конечно, это были иллюзии, но выглядели они совершенно как живые.

- Здорово! - восхищенно вздохнула Лили, оглядев результат их усилий. - Спасибо, ребята.

- Всегда пожалуйста, Цветочек! - Сириус отвесил ей шутливый поклон.

- Да, парни, фантазия у вас что надо! - с уважением произнес Мэтью Спринг - второй староста школы.

Джеймс и Сириус переглянулись и довольно усмехнулись.

Пока Сириус занимался украшением зала, Марлин пыталась решить, что ей одеть на бал. Она заранее заказала целых три платья и теперь не могла решить, какое выбрать. Вообще-то в повседневной жизни, когда не надо было ходить в школьной форме, Марлин предпочитала брюки. Но бал есть бал, а, кроме того, ей хотелось поразить Сириуса. С соседками по комнате советоваться было бессмысленно - они, кажется, до сих пор не смирились с тем, что Сириус выбрал ее. Особенно Миранда Льюис так и норовила уколоть ее при каждом удобном случае.

Марлин вздохнула, разглядывая разложенные на кровати платья, и решила сбегать посмотреть, в чем будут Лили и Алиса. Вот кто стал для нее настоящими подругами. Впрочем, Лили не было - она все еще украшала зал. А Алиса выбрала себе светло-голубое платье с завышенной талией, как носили в первой половине девятнадцатого века. В тот момент, когда зашла Марлин, она как раз задумчиво стояла перед зеркалом и экспериментировала с прической.

- Здорово выглядишь! - искренне сказала Марлин.

- Спасибо, - улыбнулась Алиса.

Алиса не старалась, в общем-то, особенно наряжаться - Фрэнка на этом балу все равно не будет. Она договорилась с Ремусом, что они пойдут на бал вместе по-дружески, чтобы отделаться от сыпавшихся со всех сторон приглашений. А вот Питер удивил друзей, объявив, что он идет с Джулией.

- Ну, наконец-то Хвост нашел себе девушку! - прокомментировал эту новость Джеймс, а Сириус добавил:

- Вот и танцевать не зря научился.

Джулия как раз тоже прихорашивалась, весело что-то напевая себе под нос. Вскоре появилась Лили и Марлин попросила подруг помочь ей с выбором. После краткого совещания был вынесен вердикт:

- Одевай красное - будешь смотреться очень эффектно.

Она действительно выглядела неплохо в облегающем до бедер, а дальше расходящемся пышными складками платье. По крайней мере, Сириус при виде ее, кажется, онемел от восхищения. Марлин довольно улыбнулась.

- Ты так прекрасна, что даже боюсь к тебе прикасаться, - прошептал он ей на ухо и вопреки своим словам притянул к себе и легко поцеловал, едва коснувшись ее губ.

Сам он в темно-синей парадной мантии был просто великолепен, о чем Марлин ему тут же и сообщила. И не одна она так считала - многие девушки восхищенно смотрели на него и завистливо на нее. Марлин одарила их вызывающим и победоносным взглядом. Иногда ей хотелось этих девчонок заколдовать чем-нибудь эдаким… забавным. Когда ж они поймут, наконец?

Зал произвел на студентов огромное впечатление. Особенно на малышей. Если старшие ограничились восхищенными взглядами, то младшекурсники, войдя в зал, дружно ахнули.

- Пошли туда, - Сириус потянул Марлин за собой. - Мы тут специально для нашей компании уголок обустроили.

Столик стоял возле окна, разукрашенного Джеймсом, и был окружен шатром из вьющихся роз.

- Ух, ты! Какая красота! - хором восхитились девушки.

Парни довольно переглянулись. Дамблдор произнес торжественную речь, поздравив всех с праздником. На столиках появилась еда и напитки. Некоторое время они все просто весело болтали и смеялись в своей беседке из роз. А потом зазвучала музыка. Причем было совершенно непонятно, откуда она льется. Марлин с любопытством завертела головой, но, так ничего и не поняв, вопросительно уставилась на Сириуса. Но тот только весело мотнул головой и заявил:

- Пусть это останется тайной. Так ведь интереснее!

Интереснее-то оно конечно интереснее, но ведь было еще жутко любопытно. Однако обдумать это ей не дали, поскольку Сириус повел ее танцевать, а, оказавшись в его объятиях и кружась по залу под дивную музыку, Марлин сразу же забыла обо всем на свете.

Питер был на седьмом небе - наконец-то девушка обратила на него внимание. И не какая-нибудь: Джулия - настоящая красавица и он даже подумать не мог, что она когда-нибудь обратит на него внимание. А она даже согласилась пойти с ним на бал. Он и не надеялся на это, а пригласил просто так, с отчаяния. И теперь, не слишком вслушиваясь в разговор, наблюдал, как она улыбается и смешно морщит носик. Заиграла музыка и, поражаясь собственной храбрости, Питер пригласил ее танцевать. Но Джулия отказалась.

- Может попозже? - она извиняющеся улыбнулась и Питер со вздохом кивнул.

Он подумал, что она, может, не умеет танцевать, как и он не умел до недавнего времени, или стесняется. Но тут звонко засмеялась Марлин, когда Сириус что-то прошептал ей на ухо, и Джулия бросила на нее такой убийственный взгляд, что Питер невольно поежился. Что происходит? Джулия перевела взгляд на Сириуса и на ее лице на мгновение проступило нескрываемое обожание, и Питер, наконец, все понял. Значит, он был всего лишь предлогом. Она согласилась на его предложение, чтобы быть поближе к Сириусу, зная, что тот ее не пригласит. В душе поднялась жгучая обида и злость. Сириус увел Марлин танцевать и Джулия, не отрываясь, наблюдала за ними, кажется, напрочь забыв про Питера. А он угрюмо смотрел в свой стакан с соком и думал, почему с ним все время это происходит. Почему вот уже вторая девушка, которая ему нравится, предпочитает его друга. Но у Лиззи с Ремусом хотя бы все было взаимно. А тут? Сириус два года уже встречается с Марлин. Вся школа об этом знает. Так на что она рассчитывала? Появилась совершенно нелогичная злость на друга, от одной улыбки которого таяла любая девчонка. И зависть. Как всегда его душу сжигала зависть. Красавец Сириус привлекал к себе внимание, не делая для этого абсолютно ничего. А Питер из кожи вон лез, чтобы завоевать это самое внимание. Ну, и результат? Он покосился на свою спутницу, которая сидела, подперев рукой подбородок, и задумчиво помешивала трубочкой свой коктейль. Все остальные давно уже ушли танцевать. Даже Ремус и Алиса. И только он сидел тут как дурак с девушкой, по уши влюбленной в его друга. Питер тяжело вздохнул и решил хотя бы поесть как следует.

Ремус с улыбкой проводил взглядом Джеймса и Лили, которые отправились танцевать следом за Сириусом и Марлин. Он был искренне рад за друга. Джеймс так долго добивался благосклонности Лили, что теперь почти не мог поверить своему счастью. Порой он смотрел на девушку с таким выражением, словно боялся, что она сейчас куда-нибудь исчезнет. Впрочем, Ремус был счастлив и за Лили, которая была ему дорога как сестра. Он повернулся к своей спутнице, задумчиво глядевшей в след подруге, и спросил:

- Ты, наверное, тоже хочешь потанцевать?

Алиса удивленно приподняла бровь.

- А ты нет?

- Если честно, не очень. Но поскольку я пришел сюда с тобой, то должен исполнять все пожелания своей дамы. Так что, позволь пригласить тебя на танец.

Ремус встал и с галантным поклоном протянул ей руку. Алиса рассмеялась и вложила свою ладонь в его.

- Какой ты рыцарь, однако! Не будь у меня Фрэнка, непременно бы влюбилась в тебя.

Ремус невесело усмехнулся.

- Не стоит.

- Что не стоит? - не поняла Алиса.

- Привязываться ко мне слишком сильно.

Алиса озадаченно нахмурилась и некоторое время задумчиво его изучала и, наконец, спросила:

- Ремус, почему ты всегда один?

- Я не один.

- Я не имела в виду друзей, - отмахнулась Алиса. - Я ни разу не видела тебя с девушкой.

Ремус помрачнел и нехотя ответил:

- У меня была девушка…

- А, точно. Элизабет да? А что случилось?

- Извини, Алиса, я не хочу об этом говорить.

Алиса виновато качнула головой:

- Это ты меня извини. Я лезу не в свое дело…

Ремус улыбнулся, давая понять, что ее извинения приняты. Но праздничный вечер перестал радовать. Перед внутренним взором встал образ Лиззи, милой, нежной Лиззи. Это с ней он должен был бы танцевать сейчас. С ней болтать и шутить. И слушать ее серебристый смех. И любоваться ее золотистыми волосами, струящимися по спине. И смотреть в ее добрые глаза. И целовать… Ремус оборвал себя. Нет, он не будет об этом думать. Это все в прошлом, пора уже смириться и забыть о ней. Она смогла его забыть и он сможет. И вообще все к лучшему, потому что за жизнь была бы у нее с оборотнем? Наверное, она просто, в конце концов, это поняла.

Джеймс танцевал с Лили и не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Она была совершенно необыкновенна в своем ярко-зеленом, под цвет глаз, воздушном платье, которое словно дымкой окутывало ее фигуру. Темно-рыжие волосы сегодня чуть ли не впервые были уложены в какую-то сложную очень красивую прическу. Но главное, ее сияющие глаза смотрели на него с любовью. Джеймсу до сих пор казалось, что он живет в чудесном сне, и порой он боялся проснуться и обнаружить, что ничего не было, что Лили как прежде терпеть его не может. Но вот она рядом в его объятиях, улыбается ему нежно и весело и, запустив тонкие пальчики в его вечно лохматую шевелюру, взлохмачивает ее еще больше. И он крепче сжимает пальцы на ее талии, и появляется безумное желание поцеловать ее прямо здесь, наплевав на толпы веселящихся студентов. В конце концов, все равно никому до них нет дела. Но Лили, словно прочитав его мысли, качает головой и в ее глазах плещется смех.

- Не смей, - тихо шепчет она ему. - Здесь слишком много народу.

Ну, точно мысли его читает. И Джеймс улыбается радостно такому взаимопониманию.

- Сохатый, наш план, - раздался рядом голос лучшего друга и Джеймс чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Резко повернувшись, он встретил смеющийся взгляд Сириуса и кивнул.

- И что это вы задумали? - подозрительно спросила Лили.

- Увидишь, Цветочек.

Сириус с Марлин скрылись в водовороте танцующих пар, а Лили выжидательно уставилась на Джеймса, приподняв бровь. Но он покачал головой.

- Это сюрприз.

Лили хмыкнула, но спорить почему-то не стала.

- Я оставлю тебя на секунду? - спросил Джеймс, когда танец закончился. - Обещаю, что вернусь очень быстро.

Лили, похоже, не хотела его отпускать, но после секундного колебания кивнула:

- Только если очень быстро.

Джеймс проводил ее до их столика и отправился на поиски Бродяги.

- Интересно, что ж они такое придумали? - задумчиво спросила Лили, ни к кому собственно не обращаясь.

Девушки остались в компании Ремуса и Питера, поскольку Джеймс и Сириус с таинственным видом и обещанием грандиозного сюрприза куда-то исчезли. Зная их фантазию, Лили не сомневалась, что сюрприз будет действительно грандиозным. Вернулись они быстро все с тем же загадочным видом и наотрез отказались объяснять, что происходит. Впрочем, объяснения вскоре стали не нужны. Внезапно в зале погас весь свет и воцарилась полная темнота, если не считать света звезд с заколдованного потолка и сияния искусственных звезд, подвешенных в воздухе, что само по себе уже было зрелищем необыкновенным. Вокруг раздавались удивленные, испуганные и восхищенные возгласы. Но не успела девушка как следует полюбоваться на звездное небо, как Джеймс притянул ее к себе и поцеловал и она уже привычно потонула в волне обжигающего счастья.

- Неужели ради этого надо было гасить свет в зале, - насмешливо прошептала Лили, когда они оторвались друг от друга.

- Не только.

И в этот момент в воздухе вспыхнули тысячи маленьких разноцветных фонариков, озарив ночь переливающимися огнями. По залу разнесся дружный восхищенный вздох. Но и это было не все. Постепенно разлился приглушенный свет, далеко не такой яркий как прежде, который не затмевал света фонариков, а сами они начали медленно опускаться вниз и в итоге падали прямо в руки каждому из присутствующих. И как только они оказывались в руках, на фонариках зажигались надписи на латыни. У Лили эта надпись гласила: «Per aspera ad astra».

- Ничего себе! - ошеломленно произнесла девушка. - Что это?

- Это поздравление с Рождеством, - сообщил довольный Джеймс. - Мы решили, что будет здорово подарить всем такие пожелания.

- А у вас что? - обратилась Лили к остальным.

- У меня вот, - Марлин повернула свой фонарик: «Labor recedet bene factum non abscedet».

У Алисы оказалось такое высказывание: «Homo locum ornat non locus hominem». И, наконец, Джулия получила послание: «Ut ameris amabilis esto». Парни составили послания и друг другу. Питер прочитал на своем фонарике: «Faber est quisque suae fortunae», а Ремус - «Carpe diem». А вот Сириус и Джеймс, едва взглянув на свои высказывания, дружно расхохотались, поскольку на их фонариках было написано одно и то же: «Non progredi est regredi»* . Лили усмехнулась: она всегда подозревала, что у них одна душа на двоих и мыслят они одинаково.

- Вы что каждому персонально придумывали? - изумилась Марлин, оглядывая галдящих студентов, изучающих свои фонарики.

- Да нет. Персональные - только для нашей компании, - объяснил Джеймс. - Остальным наугад, как придется.

Когда гомон в зале немного поутих и большинство присутствующих прочитало пожелания, в вышине зажглась сияющая надпись: «Счастливого Рождества!», которая пару мгновений спустя рассыпалась фейерверком и зал вернулся к своему прежнему виду. Несколько секунд стояла ошеломленная тишина, и вдруг она взорвалась бурными аплодисментами. Аплодировали даже преподаватели. Мародеры довольно заулыбались - шалость удалась!

* * *

Пролетели праздники и возобновилась обычная школьная жизнь, а для семикурсников началась усиленная подготовка к ЖАБА. Уроки и подготовка к экзаменам, квиддичные тренировки и матчи, прогулки в полнолуния - все слилось в стремительном потоке времени. Зима выдалась суровая с морозами и вьюгами и порой квиддичные матчи, а тем более тренировки проходили практически в экстремальных условиях, когда игроков чуть ли не сдувало порывами ветра, руки примерзали к древку метлы, а из-за поднявшегося снежного бурана почти ничего не было видно. Но тем больше усилий прикладывали игроки, чтобы достичь победы.

Поскольку походы в Хогсмид были запрещены и студенты безвылазно сидели в замке, мародеры решили возобновить несколько подзабытое зимнее развлечение. А именно - катание на коньках по озеру. И теперь целыми днями напролет на озере можно было видеть кого-нибудь из студентов. В выходные же там и вовсе собиралась целая толпа и катание частенько переходило в снежную битву.

Незадолго до Дня святого Валентина Сириус с Джеймсом решили прогуляться до Хогсмида, чтобы поискать девушкам подарки. Ремус попытался спорить, говоря, что это опасно и походы в Хогсмид запретили не просто так, но когда этих двоих останавливала мысль об опасности? Так что он почел за лучшее пойти с ними и проконтролировать ситуацию. Как всегда. Питер молча согласился, хотя было заметно, что ему совсем не хочется участвовать в этой вылазке. Что было странно. Конечно, Хвост всегда был трусоват, но в обществе друзей он, как правило, ничего не боялся.

Выбравшись из подземного хода на окраине Хогсмида, ребята попали в настоящий буран. Вьюга мела такая, что в двух шагах ничего не было видно.

- Ну и погода! - недовольно передернул плечами Питер.

Но раз уж пришли, не идти же теперь обратно, и мародеры начали пробираться сквозь метель, пытаясь прикрыть красно-желтыми гриффиндорскими шарфами хотя бы лицо. Когда они добрались до «Сладкого королевства», то стали похожи на сугроб. Ввалившись в магазин, они со смехом начали стряхивать друг с друга снег, за что тут же получили нагоняй от молоденькой продавщицы:

- Эй, молодые люди! Это надо было делать на улице! Смотрите, сколько снегу тут занесли!

- Мы очень извиняемся, мисс. Сейчас все исправим. Эванеско!

Сириус очаровательно улыбнулся и продавщица немедленно растаяла и перестала прожигать их возмущенным взглядом. Более того, она тут же предложила им консультацию и помощь с выбором покупок. Сириус галантно склонил голову:

- Спасибо, мисс.

- Элена, - улыбнулась продавщица.

Ремус хмыкнул, а Джеймс ехидно протянул:

- Хорошо, что Марлин здесь нет…

За что тут же схлопотал от Сириуса подзатыльник. А вот Питер посмотрел с плохо скрываемой завистью.

Узнав, что парни пришли сюда за подарками для своих девушек, продавщица погрустнела и перестала кидать на Бродягу выразительные взгляды. Тот вздохнул облегченно.

В результате длительных поисков Джеймс выбрал шоколадные котелки, наполненные особым кремом, вкус которого менялся в зависимости от предпочтений того, кто его ел; а Сириус - шоколадные ракушки, внутри которых прятались жемчужины. Не настоящие, конечно, - из орешков, покрытых глазурью. На каждой такой жемчужине была выведена буква, а все вместе они складывались в слова «я люблю тебя».

- Хвост, а ты разве ничего не хочешь купить Джулии? - спросил Джеймс.

Питер насупился и мотнул головой.

- Зачем? Я ведь с ней не встречаюсь.

- Разве? - удивился Сириус. - А мы думали…

- Нет. Я понял, что неинтересен ей. А на бал она со мной пошла… Ну, наверное просто потому что кто-то другой ее не пригласил, - Питер особенно выделил слова «кто-то другой».

- Хочешь сказать, - медленно произнес Ремус, не совсем еще веря своей догадке, - Что она использовала тебя, чтобы обратить на себя внимание другого парня?

Питер кивнул и уставился в пол. Парни пораженно переглянулись. Ну, ничего себе Джулия! И как она посмела так издеваться над бедным Питером? Ему и так не больно-то везет с девчонками.

- Это нельзя так оставить, - задумчиво произнес Сириус, переглянувшись с Джеймсом.

Питер испуганно вскинул на него глаза.

- Не надо, - произнес он. - Тем более у нее все равно ничего не получилось. Так что она и так уже вполне наказана.

Ребята снова переглянулись и Джеймс озвучил их обмен взглядами:

- Ну, смотри, Пит, твое дело. Но если передумаешь…

И он зловеще ухмыльнулся. Ремус хмыкнул, а Питер кивнул с робкой улыбкой.

После «Сладкого королевства» они еще зашли купить девушкам цветы - красную розу для Марлин и белую лилию для Лили. И со всех ног помчались обратно в Хогвартс, благо метель к тому времени улеглась и все вокруг словно замерло в безмолвии. Только снег хрустел под ногами и переливался в желтом свете фонарей.

Едва мародеры отошли от зеркала, закрывающего тайный ход, как в коридоре раздались знакомые шаркающие шаги.

- Хвост! - возмущенно прошипел Джеймс. - Ты же сказал, что никого рядом нет!

- Никого и не было, - начал оправдываться Питер, который как раз до этого проверял путь по карте. - Я не знаю, откуда он взялся.

- Еще скажи - аппарировал! - Джеймс, когда сердился, порой становился жутко ехидным.

- Тише! - шикнул на них Ремус.

Но было уже поздно - из-за поворота появился Филч, который при виде их компании расплылся в довольной ухмылке.

- Гуляем после отбоя? - ласково осведомился он.

- Пит, стирай карту! - отчаянно прошептал Ремус и услышал как за его спиной Питер произносит: «Шалость удалась!»

- Нет, мы вам мерещимся! - выдал Сириус, усмехнувшись.

Он мог быть ехидным ничуть не меньше Джеймса. Филч пошел багровыми пятнами.

- Наглый сопляк! Договоришься у меня!

И тут он заметил пергамент в руках Питера, который, стерев карту, так и не убрал ее куда-нибудь подальше.

- А это что такое?!

Джеймс с Сириусом повернулись к другу и хором простонали:

- Пи-и-ит!

Тот только виновато вжал голову в плечи. Филч, естественно отобрал у него карту. Хорошо хоть он ее стереть успел. И теперь завхоз поворачивал пустой пергамент так и сяк, пытаясь понять, в чем тут секрет.

- И что это такое? - наконец, спросил он, прожигая их подозрительным взглядом.

- Пергамент. Разве не видите? - Джеймс пожал плечами.

Филч еще некоторое время посверлил их взглядом и вынес решение:

- Пошли к профессору МакГонагалл - она разберется.

- Ну, все! Карты нам больше не видать, - едва слышно прокомментировал Сириус, когда они плелись по коридорам вслед за Филчем. - Хвост, я тебя убью!

Питер сжался еще больше и виновато-заискивающе посмотрел на друзей.

Когда профессор МакГонагалл открыла дверь на стук завхоза, тот быстро затараторил:

- Извините, что беспокою вас, профессор, в столь позднее время, но вот эти мальчишки шастали по замку после отбоя.

Декан оглядела их компанию с непонятным выражением и ответила:

- Хорошо, мистер Филч, я назначу им взыскание.

- Я еще нашел у них вот это, - торопливо добавил он, протягивая МакГонагалл карту.

Та озадаченно осмотрела пустой пергамент и спросила:

- И что это?

- Я не знаю, но уверен, что что-то опасное и запрещенное. А они, - Филч стрельнул в их сторону злым взглядом. - Не хотят говорить.

МакГонагалл еще раз внимательно посмотрела на мародеров, изо всех сил старающихся казаться святой невинностью, хмыкнула, совершенно не впечатленная их спектаклем, и, достав палочку, что-то прошептала. Ремус услышал, как рядом Джеймс выдохнул:

- Что сейчас будет…

Тем временем пергамент уже перестал быть пустым - на нем быстро проявлялись слова. Ремус вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там карта выдала их декану. Лучше бы он не смотрел, честное слово, потому что вдруг понял, что высказывания, появляющиеся на пергаменте, были написаны их почерком, который МакГонагалл прекрасно знала. И написано было следующее: «Мистер Бродяга приветствует Вас, профессор. Но при всем уважении, - это наша тайна», «Мистер Сохатый присоединяется к мистеру Бродяге. Не сердитесь, профессор», «Пожалуй, я лучше промолчу. Мистер Лунатик». Четвертой надписи так и не появилось. Ну, правильно Хвост всегда от одного вида их декана впадал в ступор.

МакГонагалл приподняла бровь и негромко произнесла:

- Чары Персонификации? Весьма любопытно…

Мародеры удивленно переглянулись. Свернув пергамент, она передала его завхозу:

- Думаю, будет лучше, если это останется у вас, мистер Филч.

Мародеры дружно разочарованно вздохнули, чем вызвали у профессора едва заметную улыбку.

- А вы, молодые люди, будьте любезны завтра явиться в мой кабинет к семи часам. И десять баллов с Гриффиндора за прогулки после отбоя. Марш в гостиную!

Но когда они отошли на приличное расстояние, Ремус чутким слухом оборотня уловил, как МакГонагалл добавила:

- И десять баллов Гриффиндору за великолепное исполнение чар Персонификации.

Все-таки им невероятно повезло с деканом, как сказал когда-то давно Сириус.

Лили, конечно же, разозлилась, когда узнала об отработке.

- Ну, когда это закончится, Джеймс? - страдальчески вопросила она.

Джеймс с покаянным видом смотрел в пол, время от времени поглядывая на девушку из-под ресниц, и изо всех сил стараясь не улыбнуться. Лили была ужасно привлекательной, когда сердилась.

- Да ладно тебе, Лил, - решил вступиться за друга Сириус. - Подумаешь, отработку получили. Первый раз что ли?

- Вот именно! Вы, два обормота, когда уже, наконец, повзрослеете?

- Эй, не трогай его! - весело возмутилась Марлин. - Можешь Джима воспитывать, а Сириус меня вполне устраивает, какой есть.

Лили сердито зыркнула на нее - мол, лучше бы помогла мне, чем подстрекать их. Нашла к кому обращаться - Марлин всегда была авантюристкой не хуже самих мародеров.

- Спасибо, радость моя, - задорно сверкнул глазами Сириус. - Хоть ты меня поддерживаешь!

Марлин улыбнулась и подмигнула ему. Ремус, до сих пор остававшийся незамеченным во время этой разборки, хихикнул. Лили тут же переключилась на новую жертву:

- А ты, Ремус? Ты же староста, в конце-то концов!

- Знаешь, Лили, - с легкой улыбкой заметил Ремус, - Сейчас ты ужасно напоминаешь МакГонагалл. От твоего взгляда хочется вытянуться по стойке смирно.

Все присутствующие прыснули, а Лили возвела глаза к потолку и протяжно вздохнула.

- Ли-и-или, - умоляюще протянул Джеймс, обняв ее, несмотря на некоторое сопротивление, - Ладно тебе сердиться! Мы же последний год учимся, когда еще веселиться, если не сейчас? - и несколько печально заключил. - Потому что, боюсь, за пределами Хогвартса нам точно будет не до веселья.

Лили вздрогнула и уставилась на него несколько испуганно. После минутного молчания, когда они смотрели друг другу в глаза, она вдруг огорченно спросила:

- Думаешь, я - зануда?

- Нет, - Джеймс улыбнулся. - Думаю, что ты просто очень ответственная. Но иногда надо позволять себе расслабиться. Даже если ты староста школы.

И Лили улыбнулась в ответ, взъерошила его волосы и тихо-тихо прошептала на ухо:

- Знаешь, Джим, если бы ты не был таким невозможным бесшабашным мальчишкой, я бы, наверное, любила тебя меньше.

Проснувшись утром четырнадцатого февраля, Лили обнаружила рядом с кроватью на тумбочке коробку, перевитую красной лентой, а рядом с ней нежную белую лилию. Девушка мечтательно улыбнулась и нежно провела по цветку кончиками пальцев. В коробке оказались сладости - любимые волшебные сладости Лили. «И откуда он знает мои предпочтения?» - удивилась она. А еще там лежала записка:

«Сначала я хотел написать тебе стихи, но вовремя понял, что поэт из меня никудышный. Так что извини, но приходится поздравлять тебя с праздником в прозе. Я очень надеюсь, что мое подношение тебе понравится. Тебе ведь нравятся шоколадные котелки, правильно?

Люблю тебя,

Джеймс».

Лили тихонько засмеялась и провела ладонью по бумаге, представив, как ее касалась рука Джеймса, когда он писал это послание.

- И чему ты так улыбаешься? - раздался сонный голос Алисы.

Лили чуть не подпрыгнула от неожиданности - она напрочь забыла, что не одна в комнате. Впрочем, Алисе объяснения были не нужны: она все поняла, как только увидела цветок и коробку на тумбочке подруги.

А вечером мародеры устроили в гостиной настоящий праздник. Они где-то раздобыли гитару и объявили конкурс на лучшую песню для любимой. Идея понравилась всем. Правда, далеко не все умели играть на гитаре. Собственно умеющих нашлось всего пара человек. Но какой-то умник умудрился заколдовать ее так, чтобы она играла сама. Лили и не знала, что парни так здорово поют. Поначалу все участвующие вполне серьезно старались произвести впечатление на девушек. Но есть такая гриффиндорская примета - то, в чем участвует Сириус Блэк, обязательно в итоге превращается в балаган. И когда они с Джеймсом дуэтом исполняли нечто… Лили даже не могла подобрать к этому подходящий эпитет… В общем хохотала вся гостиная.

А потом Марлин - достойная пара Сириуса - объявила конкурс для девушек: на самое эффектное признание. Что тут началось! Девчонки словно посходили с ума. В ход пошли все чары, какими они только владели, и в результате гостиная превратилась в подобие поля битвы. Когда очередь дошла до Лили, она сотворила иллюзию, представляющую собой нечто вроде громадного экрана телевизора. Маглорожденные, увидев это, дружно хихикнули. На этом экране появилось изображение озера с отражающимися в нем звездами и луной. По воде скользила лодка, в которой сидели девушка и парень, державшиеся за руки. Вокруг все сияло и искрилось множеством маленьких огоньков, которые постепенно окружили лодку так, что сидящая в ней пара оказалась в центре словно пульсирующего сердца.

- Здорово! - прошептал ей на ухо Джеймс. - Если бы я не любил тебя всегда, то непременно влюбился бы сейчас.

Лили счастливо улыбнулась и сжала его руку.

Сама же Марлин, не мудрствуя лукаво, просто подошла к Сириусу и поцеловала его на глазах у всех присутствующих. Причем не легким мимолетным поцелуем, каким они обычно обменивались на публике, а долго и со вкусом. Эффект это произвело потрясающий, это точно. Гостиная взорвалась бурными аплодисментами.

В общем, праздник удался на славу.

* Per aspera ad astra - через тернии к звездам

Labor recedet bene factum non abscedet - трудности проходят, хорошее остается

Homo locum ornat non locus hominem - человек украшает место, а не место человека

Ut ameris amabilis esto - чтобы тебя любили, будь достоин любви

Faber est quisque suae fortunae - каждый - кузнец своего счастья

Carpe diem - лови день

Non progredi est regredi - не идти вперед значит идти назад

Глава 42

Джеймс задумчиво сидел на квиддичном стадионе, забравшись на самый верх пустых трибун. После тренировки он сказал Сириусу, чтобы тот не ждал его. Друг послал ему взгляд, говорящий: «Что с тобой творится, Джим?», но возражать не стал. И теперь Джеймс, запрокинув голову, смотрел в высокое голубое небо, не видя его. Хотя светило яркое солнце и весна уже полностью вступила в свои права, ветер, трепавший его непокорные вихры, был все еще довольно холодным. Но Джеймс не обращал это внимания и не чувствовал холода. Вот уже второе его письмо домой осталось без ответа. Один раз - это еще могла быть случайность. Может, родители были сильно чем-то заняты, забыли. Но второй раз - это уже странно. И тревожно. Что могло случиться, чтобы мама, которая обычно писала ему чуть ли не два раза в неделю, не дожидаясь его писем, забыла ему ответить? О том, что могло произойти с аврором в условиях все больше разгоравшейся войны, думать не хотелось.

Вдруг чья-то рука мягко легла на его плечо. Джеймс вздрогнул и повернул голову. Рядом стояла встревоженная Лили, смотревшая на него с беспокойством и любовью.

- Джим, что случилось?

И когда он уже хотел ответить, что ничего не случилось, что все в порядке, она чуть нахмурилась и произнесла:

- Только не говори, что ничего. Сириус сейчас вернулся один, сказал, что ты велел ему тебя не ждать. И еще он сказал, что с тобой что-то происходит, и он беспокоится.

- И попросил тебя выяснить причину…

Джеймс усмехнулся. Мог бы и сразу понять, что обмануть Сириуса показным спокойствием ему не удастся. Кого угодно, но только не Бродягу.

Лили сначала отрицательно мотнула головой, и ее короткая коса от этого движения метнулась по плечам, но потом сразу же кивнула. Джеймс невольно улыбнулся. Несмотря на всю тревогу, что снедала сейчас его душу, он не мог не улыбаться, глядя на Лили.

- Так нет или да? - уточнил он, любуясь тем, как солнце сверкает в ее рыжих волосах.

- Да, он просил, но я бы и сама пошла. Ты правда в последнее время какой-то не такой… Какой-то… грустный.

Сев рядом с ним, Лили крепко обняла его, уткнувшись лицом ему в плечо, и умоляюще прошептала:

- Скажи мне, что с тобой происходит?

И Джеймс рассказал: о загадочном молчании родителей и о своих тревогах. Лили слушала молча и только сильнее прижалась к нему, словно пытаясь защитить, оградить от беды. От этого трогательного жеста сразу стало как-то теплее и спокойнее на душе.

- Может, стоит сказать Дамблдору, попросить его выяснить… - неуверенно предложила она.

- Не знаю, Лил, у директора и так дел хватает.

И заметив, что девушка собирается начать с ним спорить, Джеймс добавил:

- Но я подумаю над этим. Пошли в замок, а то ты вся продрогла.

Лили фыркнула пренебрежительно, но при этом зябко поежилась. Погода стояла действительно довольно холодная, к тому же на высоте трибун дул пронизывающий ветер. А Лили примчалась сюда в одной школьной форме. Сняв с себя теплую мантию, Джеймс накинул ее ей на плечи и потянул к замку, не дав начать дискуссию на тему: «Теперь ты замерзнешь».

- А мне Петунья прислала извещение о том, что выходит замуж, - сообщила Лили по дороге, решив отвлечь Джеймса на какой-нибудь посторонний предмет. - Уверена, она специально организовала свадьбу в такое время, чтобы я не могла прийти. Впрочем, не очень-то и хотелось. Этот ее Дурсль… Чем реже я его вижу, тем лучше.

- Неужели он настолько ужасен? - с легкой улыбкой спросил Джеймс.

- Ты даже не представляешь! Иногда мне кажется, что она выходит за него просто с отчаяния, потому что никто больше не обратил на нее внимания, - Лили просунула руку под локоть Джеймса и прижалась к его плечу. - Как же мне повезло, что я встретила тебя!

Улыбка Джеймса стала шире. Рядом с Лили любые тревоги отступали и казалось, что ничего плохого произойти не может.

Выяснять ничего не пришлось. На следующий день Дамблдор сам вызвал Джеймса к себе. Директор долго молчал, словно не решаясь что-то сообщить, и это уже само по себе вызывало тревогу.

- Джеймс, - наконец, заговорил он. - Будь мужественным. Я должен сообщить тебе очень плохие новости…

- Мои родители?.. - едва слышно спросил Джеймс, чувствуя, как замирает в нехорошем предчувствии сердце.

Дамблдор кивнул.

- Чарльз и Дорея погибли в сражении с Пожирателями смерти.

«Нет!!!» Ощущение, что рушится мир. Привычный, теплый, яркий мир. С маминой нежной улыбкой и ее неизменным «Джейми, солнышко»; с папиной ненавязчивой поддержкой и мудрыми советами; с чувством безопасности, любви и заботы. И вместо этого мира в душе появлялась зияющая пустота.

- Джеймс? - Дамблдор наклонился к нему и накрыл его руку своей.

- Я в порядке, директор, - ответил он глухим голосом. - Я справлюсь.

Директор только покачал головой, но его заявление комментировать не стал, а только печально сообщил:

- Похороны состоятся завтра. Профессор МакГонагалл зайдет за тобой утром.

- Хорошо, - Джеймс встал и вопросительно посмотрел на Дамблдора.

Тот кивнул в ответ на его немой вопрос - он может идти.

Покинув кабинет директора, Джеймс долго бесцельно бродил по школе, неосознанно выбирая самые пустынные коридоры. В конце концов, в одном из таких коридоров он забрался на подоконник на манер Сириуса и невидящим взглядом уставился в окно. А за окном весна вступала в свои права - сияло солнце, прогоняя остатки холода, ярко зеленела свежая трава и молодые листочки на деревьях, в вышине синего неба пели птицы. Но Джеймс не видел и не слышал ничего. Перед его внутренним взором стояли лица родителей. Как легко, оказывается, может рухнуть мир, который казался вечным и незыблемым. Джеймс прижался лбом к стеклу и из глаз брызнули слезы. Он рыдал, судорожно всхлипывая, словно маленький мальчик, благо его здесь некому было видеть, и вместе со слезами уходило из души детское мироощущение. Каким бы взрослым и самостоятельным он себя не считал, все-таки до сих пор он был еще ребенком. Не зря же говорят, что человек в душе остается ребенком до тех пор, пока живы его родители. И сейчас Джеймс со всей ясностью почувствовал, что его детство закончилось.

Не один час прошел с тех пор, как Джеймс ушел к Дамблдору. У директора он столько времени точно провести не мог, а значит, он узнал что-то очень плохое и теперь не хочет возвращаться в гостиную и бродит где-нибудь по школе. Сириус переглянулся с Ремусом и понял, что тот пришел к такому же выводу. Лили невидящим взглядом смотрела в камин и нервно кусала губы. Ей явно хотелось броситься искать Джеймса, сделать хоть что-нибудь, но она пока не решалась.

- Пойду поищу его, - тихо сообщил Сириус друзьям.

Ремус кивнул. Лили вскинула на него отчаянно-вопросительный взгляд и Сириус покачал головой. Если действительно что-то случилось с мистером и миссис Поттер… Сейчас лучше, чтобы он был один, когда найдет Джима.

Как бы сейчас пригодилась карта! Но теперь уже ничего не поделаешь. Впрочем, Сириус настолько хорошо знал друга, что и без карты мог предугадать, куда тот пойдет в подобном состоянии. И действительно, Джеймс нашелся в одном из самых пустынных коридоров восьмого этажа, бездумно глядящим в окно, сидя на подоконнике.

Сириус молча подошел и положил ему руку на плечо. Джеймс вздрогнул и резко повернулся. У него было такое выражение лица, что Сириус внутренне содрогнулся. Бледный, словно привидение, еще более взъерошенный чем обычно, со следами недавних слез на щеках, а в карих глазах смертельная тоска и боль.

Сириус сел рядом и сжал его руку, Джеймс с благодарностью слабо улыбнулся в ответ. Им, в общем-то, и не нужны были слова. Достаточно было просто посмотреть друг другу в глаза.

«Что случилось, Джим?»

- Они погибли…

Сириус побледнел и сжал руку Джеймса до боли. Тот поморщился и он сразу ослабил хватку. Чарльз и Дорея Поттер… Люди, которые любили Сириуса словно родного сына, приняли в свой дом, когда ему больше некуда было пойти, которых он сам любил больше чем собственных родителей. Люди, которые умели создавать вокруг удивительное тепло и уют. Но гораздо больше, чем собственная боль и ощущение непоправимой потери, Сириуса сейчас волновало состояние Джеймса. Для него сейчас рушился мир и надо было сделать все, чтобы он почувствовал, что по-прежнему может на кого-то опереться. Сириус крепко обнял друга, пытаясь успокоить, поддержать, согреть, дать понять, что он не один, и никогда не будет один. И когда Джеймс поднял голову, боль из его глаз не исчезла, но отступила и уже не захлестывала душу отчаянием.

«Спасибо, Сириус»

* * *

На истории магии Лили вместо того, чтобы записывать лекцию, наблюдала за соседней партой. Джеймс отправился на похороны родителей и сегодня его место рядом с Сириусом пустовало. Было так странно видеть Сириуса одного. Странно и больно. Лили даже представить не могла, каково сейчас Джеймсу. Сердце разрывалось от тревоги за любимого, от невозможности ему помочь.

Вчера, когда Сириус и Джеймс вернулись в гостиную, у обоих были такие лица, что все сразу поняли - произошло непоправимое. Было просто невыносимо видеть всегда жизнерадостного, беспечного и никогда не унывающего Джима таким несчастным и потерянным. Если бы она могла хоть как-то облегчить его боль! В эту минуту Лили почувствовала, что не пожалела бы собственной жизни, лишь бы снова увидеть улыбку Джеймса. Но все, что она могла сделать - это просто быть рядом. И она обняла его, прижавшись головой к плечу, и почувствовала, как он обнял ее в ответ и тихонько вздохнул, зарывшись лицом в ее волосы. Сириус одобрительно кивнул ей, обменялся взглядами с Ремусом и Питером, опустился рядом на диван и устало потер лицо. Рядом с ним, сжав его руку, замерла Марлин. Они так и просидели весь вечер у камина, не говоря ни слова. Лили совсем не знала родителей Джеймса, всего лишь один раз видела их на вокзале. Но этого раза хватило, чтобы почувствовать насколько это светлые люди, готовые поделиться своим теплом со всеми окружающими. До сих пор война, хоть и вызывала у Лили тревогу, но была где-то далеко, на периферии ее жизни. Да, она знала, что постоянно гибнут люди, но это были незнакомые люди. А теперь впервые беда коснулась близких, ранила самого родного человека, чью боль она чувствовала как свою.

И сегодня сидя на уроке, Лили наблюдала за Сириусом, который, упершись подбородком в скрещенные руки, уставился куда-то вдаль невидящим взглядом. До самого отъезда Джеймса он не отходил от друга ни на секунду и все это время казался совершенно спокойным. Как поняла теперь Лили, это спокойствие было лишь видимостью. Поскольку сейчас, когда не было рядом Джеймса, когда Ремус и Питер, сидевшие сзади, могли видеть лишь его спину, а Марлин находилась на уроке в другом классе, у него на лице проступило настолько потерянное и несчастное выражение, что он казался заблудившимся ребенком. Лили с запозданием поняла, что родители Джеймса очень много значили и для Сириуса. Кто знает, может, даже больше чем его собственные родители.

И как там сейчас Джеймс? Ну, почему никому из них не позволили поехать с ним? Ему же сейчас нельзя быть одному. И Лили вдруг пришла в голову безумная идея, которой она сама от себя не ожидала. Достав кусок пергамента, она принялась быстро строчить записку:

«Сириус, можно ли выбраться из замка незаметно, чтобы отправиться к Джеймсу?»

Юноша прочитал ее записку, удивленно приподняв бровь, и, посмотрев ей прямо в глаза, медленно кивнул.

«Читаешь мои мысли, Лили. После этого урока и отправимся. Ребята нас прикроют»

После истории магии у них должно было быть еще зельеварение и чары, но сейчас Лили было все равно. Ей нужно было видеть Джеймса, просто необходимо. И она кивнула и взмахом палочки уничтожила записку.

* * *

На похороны собралось множество народу: подруги матери, коллеги и друзья отца, еще какие-то люди, которых Джеймс даже не помнил.

Вся церемония прошла мимо его сознания. Только слова заупокойных молитв звучали где-то словно вдалеке. К нему подходили какие-то люди, что-то говорили, сочувственно похлопывали по плечу. Но все это было совершенно неважно. Джеймс очнулся только когда подошел к гробу, чтобы в последний раз поцеловать родителей. Совсем такие же, как при жизни, разве что слишком бледные, они казались спящими. Дико захотелось закричать: «Мама! Папа!», потрясти за плечо, разбудить. Джеймс глубоко вздохнул и, наклонившись, по очереди поцеловал их в лоб - сначала маму, затем отца. Слез не было. Наверное, он выплакал их все вчера. Теперь осталась только пустота и ощущение невосполнимой потери.

- Спите спокойно, - прошептал он едва слышно. - Я никогда вас не забуду. И я отомщу!

Джеймс почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо и, обернувшись, увидел профессора МакГонагалл, которая отправилась на похороны вместе с ним. Никогда он еще не видел у нее такого лица - горечь, сострадание и гнев одновременно. Он осознал, что стоит у гроба слишком долго, и молча отошел следом за своим деканом.

На кладбище пошел дождь и крупные капли ритмично застучали о крышку гроба, а потом по рыхлой земле. От этого стука снова захотелось закричать, но Джеймс только до крови закусил губу.

- Джеймс, - тихий голос МакГонагалл. - Нам пора возвращаться.

Юноша вздрогнул и огляделся: кладбище опустело, они остались одни. А он и не заметил, как все постепенно разошлись.

- Профессор, можно я побуду сегодня дома один? Обещаю, что завтра вернусь в школу.

МакГонагалл грустно посмотрела на него и после некоторого колебания кивнула.

- Спасибо.

Она сжала его плечо и аппарировала. Джеймс еще некоторое время постоял у свежей могилы и, развернувшись, побрел прочь. Он шел по улицам с рождения знакомого городка, где все было так привычно и уютно, и все напоминало о них… Джеймсу вдруг стало страшно возвращаться домой. Он замер посреди улицы, напротив родного особняка, не в силах сделать ни шагу. Дождь усилился и он уже промок насквозь, капли стекали с волос и бежали по лицу, словно слезы, но он даже не замечал этого. Несколько минут, долгих словно вечность, Джеймс боролся с желанием броситься бежать неважно куда, лишь бы прочь отсюда. Но он взял себя в руки и вошел в дом.

Дом встретил его привычным теплом и уютом. Знакомыми с младенчества вещами. В гостиной на диване лежала раскрытая книга, на столе стоял пирог - вишневый, который они с отцом так любили. Словно хозяева собирались завтракать или ужинать, когда их внезапно куда-то позвали. Погибли они явно не здесь - в доме не было ни малейших признаков борьбы. И это было странно. Отца могли вызвать на задание, как и любого аврора. Но мама, почему она отправилась с ним?

Джеймс бессильно опустился на диван рядом с раскрытой книгой и закрыл лицо руками. Захотелось провалиться в беспамятство, чтобы не думать, не чувствовать, не помнить. Снаружи раздался двойной хлопок аппарации, но Джеймс не обратил на это внимания. Сейчас ему было все равно, даже если это Пожиратели смерти пришли по его душу.

- Джим? - раздался из прихожей знакомый голос. - Сохатый, ты здесь?

Юноша удивленно вскинул голову.

- Сириус?

В следующее мгновение Бродяга появился в гостиной, а следом за ним по пятам следовала Лили. У обоих тревога на лицах сменилась облегчением при виде него. Лили тут же кинулась к нему и крепко обняла.

- Что вы здесь делаете? - удивленно спросил Джеймс.

- Мы решили, что тебе не помешает компания, и сбежали. Рем и Пит нас прикроют, если что.

Сириус старался казаться небрежным, но Джеймс чувствовал за этой небрежностью громадное напряжение. А ведь ему тоже сейчас нелегко - родители Джеймса и для него стали близкими людьми. Душу затопила горячая благодарность.

- Что бы я без вас делал? - тихо произнес он, глядя на Сириуса и сжав в своих объятиях Лили.

И получил в ответ легкую улыбку. В этот момент Джеймс по настоящему почувствовал, что он по-прежнему не одинок, и ледяная пустота внутри начала заполняться теплом и светом.

На ночь Лили разместили в комнате для гостей. Сириус же как прежде расположился в комнате Джеймса и от этого возникало ощущение, что вернулись те времена, когда он жил здесь, сбежав из дома, что сейчас войдет миссис Поттер, чтобы пожелать своим мальчикам спокойной ночи… Сердце сжималось от тоски и из-за этого сон никак не шел. Джеймс тоже не спал - Сириус слышал, как он ворочается в своей кровати. А потом, видимо поняв, что все равно не уснет, Сохатый встал и тихонько вышел из комнаты.

Сириус лежал, глядя в звездный потолок, и думал, стоит ли сразу пойти за другом или дать ему побыть одному. И куда он вообще пошел? Хорошо если только побродить по дому, но кто знает, что ему взбредет в голову в таком состоянии. Эта мысль перевесила все остальные доводы и Сириус отправился на поиски Джеймса.

Тот обнаружился в кабинете отца, перебирающим какие-то бумаги. Джеймс обернулся на его шаги и словно даже не удивился нисколько. Только поманил его к себе со словами:

- Бродяга, смотри-ка, что я нашел.

На небольшом обрывке пергамента смутно знакомым почерком было написано: «Штаб-квартира Ордена Феникса - Лондон, Уоррен стрит, 5»

Сириус озадачено разглядывал пергамент, думая, что бы это могло значить.

- Что за Орден Феникса?

- Хотел бы и я знать, - Джеймс задумчиво взлохматил себе волосы.- Похоже, мои родители в нем состояли.

- Может, есть еще какие-нибудь бумаги, касающиеся этого Ордена?

Джеймс покачал головой.

- Больше ничего. Такое чувство, что это большая тайна… Тайная организация, занимающаяся… чем?

- Хм… Давай мыслить логически. Для чего могла быть создана некая тайная организация во время войны?

- Хочешь сказать, что этот Орден борется с Волдемортом?

- Во всяком случае, это весьма вероятная версия. И знаешь, где-то я видел этот почерк…

Сириус, прищурившись, изучал пергамент, пытаясь вспомнить. Что-то такое знакомое, он был уверен, что видел совсем недавно. И вдруг…

- Сохатый, а у тебя та записка от Дамблдора с собой?

Джеймс недоуменно моргнул.

- Ну, та, которой он вызывал тебя к себе.

Глаза Джеймса блеснули пониманием и он начал шарить по карманам, но вспомнил, что одет в пижаму.

- Подожди, я сейчас, - с этими словами он вылетел из комнаты и Сириус услышал его топот по лестнице.

Вернулся он буквально через несколько секунд с запиской в руках. Хорошо, что он тогда ее не выбросил, а просто машинально сунул в карман школьной мантии, в которой и домой отправился. Просто невероятное везение. Или судьба.

И точно: записка директора и адрес штаба были написаны одним и тем же почерком. Несколько мгновений парни внимательно изучали оба пергамента.

- И это значит… - задумчиво произнес Джеймс.

- Что Дамблдор связан с Орденом Феникса…

- И даже, скорее всего, является его главой.

Они посмотрели друг другу в глаза и синхронно кивнули. По возвращении в школу стоит сходить к директору и попытаться разузнать, что это за организация и можно ли в нее вступить. Они и раньше стремились сражаться с Волдемортом, потому и собрались в авроры, но теперь появилось желание начать делать хоть что-нибудь уже сейчас, немедленно, не дожидаясь окончания Хогвартса, а уж тем более трех лет обучения в аврорской школе.

* * *

По возвращении в Хогвартс Джеймс и Сириус рассказали друзьям о своем открытии и после небольшого мародерского совещания они решили отправиться к директору с просьбой взять их в Орден Феникса.

Дамблдор выслушал их заявление спокойно и даже, кажется, ни капельки не удивившись. Предложил им чаю с лимонными дольками. И только после этого вынес свой вердикт:

- Да, вы правильно поняли, что Орден Феникса сражается против Волдеморта. И я вполне понимаю ваше стремление принять участие в борьбе. Но не могу вас взять, - он поднял руку, предупреждая уже готовые сорваться возражения. - До тех пор, пока вы не окончите школу.

- А Волдеморт в этом отношении не стесняется и берет в Пожиратели школьников, - буркнул Сириус.

Дамблдор внимательно посмотрел на него поверх очков-половинок и спокойно возразил:

- Но это не повод, чтобы уподобляться ему. После выпускных экзаменов мы возобновим этот разговор.

Это прозвучало так, что все поняли - вы можете идти. Пришлось смириться, хотя не очень-то хотелось ждать еще больше двух месяцев. В конце-то концов, что эти месяцы изменят? Но с директором не поспоришь.

Чтобы отвлечься от тоски по родителям Джеймс полностью погрузился в учебу, благо учить перед выпускными экзаменами приходилось действительно много. То, что его в этом рвении поддержали Ремус и Лили, было вполне закономерно, но вот то, что Сириус взялся за учебники с не меньшим азартом, выглядело довольно-таки непривычно. И явно говорило о том, что он пережил недавнюю трагедию далеко не так легко, как хотел показать.

В полнолуние через неделю после смерти родителей Джеймса Ремус прямо-таки запретил им приходить к нему в этот раз. Они спорили и пытались убедить его, что все будет в порядке, но Лунатик уперся да еще и девушек к этому подключил. Заявил, что они не в том душевном состоянии, чтобы возиться с оборотнем. И Лили с Марлин его, конечно же, горячо поддержали. Против такой тройной атаки парни не устояли и впервые с тех пор, как они стали анимагами, Ремус провел полнолуние в одиночестве.

За учебой и квидддичными тренировками, которым Джеймс с Сириусом отдались с удвоенным энтузиазмом, боль постепенно растворилась и уступила место светлой печали и нежной памяти об ушедших. Ну, и не последнюю роль сыграла, конечно же, поддержка друзей и Лили. Джеймс подумал, что не будь их, он бы ни за что не справился.

В итоге к экзаменам они подготовились на таком уровне, что экзаменационная комиссия чуть ли не аплодировала демонстрируемым ими умениям. А уж МакГонагалл и вовсе смотрела на них с нескрываемой гордостью.

И вот экзамены закончены, младшие курсы разъехались по домам, а выпускники стали готовиться к последнему балу. На который в паре могли пойти только Джеймс и Лили, поскольку к этому времени в Хогвартсе оставался только седьмой курс и Марлин, как и все остальные, уехала домой.

- И в этом есть положительная сторона, - вынес вердикт Джеймс, скорее чтобы поддержать Сириуса, который несколько дней назад ходил провожать Марлин на вокзал и вернулся оттуда непривычно серьезный. - Не будем разбиваться по парам, а просто проведем вечер в своей компании.

Так оно собственно и получилось.

Большой зал на этот раз особенно не украшали, да собственно выпускники не долго в нем и оставались. Поскольку очень скоро они высыпали во двор, где теплый июньский вечер уже сиял первыми звездами. Кое-кто, правда, остался в зале потанцевать, еще кто-то отправился побродить напоследок по школьным коридорам, но большинство все-таки вышло на улицу. В их числе и мародеры.

На время была забыта межфакультетская вражда и гриффиндорцы при встрече спокойно обменивались парой фраз со слизеринцами. Все они чувствовали особую торжественность этого вечера - их последнего вечера в Хогвартсе, последнего вечера их детства. Может быть, завтра они встанут по разные стороны баррикад в охватившей страну войне, может быть, даже будут убивать друг друга, но сегодня они были просто школьными товарищами, проведшими бок о бок семь лет в этих стенах.

Конечно же, мародеры не могли не устроить чего-нибудь грандиозного на прощание. В какой-то момент Лили обнаружила, что Джеймс и Сириус куда-то незаметно исчезли, и не успела она поинтересоваться, что происходит, у загадочно улыбавшегося Ремуса, как в воздух взвился фейерверк. Однако это был не обычный магловский фейерверк, к каким привыкла Лили. С легким хлопком в воздухе появлялись фантастические существа и экзотические цветы, которые были настолько яркими и объемными, что казались живыми. А потом все это рассыпалось тысячью искр и в небе появилась громадная разноцветная надпись:

ВЫПУСК ’78

ПРОЩАЙ, ХОГВАРТС!

Вокруг раздались аплодисменты и восторженные крики. От огней надписи осветился замок и было ощущение, что он купается в потоках разноцветного света. Алиса запрыгала и закричала: «УРА!». А Лили словно завороженная смотрела на это зрелище, когда сзади ее обняли руки Джеймса и родной голос прошептал:

- Ну, как тебе?

- Очень красиво, - искренне сказал она и повернулась к нему лицом.

В карих глазах, которые в темноте казались совсем черными, как прежде сверкали веселые искры, а на губах играла озорная улыбка. Лили радостно вздохнула и взлохматила ему волосы. Она была безмерно счастлива, что Джеймс пережил свою потерю и стал снова улыбаться. «Я сделаю все, чтобы ты оставался таким всегда», - подумала она, вглядываясь в любимое лицо.

- Ну что ж, - задумчиво произнес Сириус, запрокинув голову и глядя в звездное небо, - Прощай, школа, здравствуй, взрослая жизнь.

Джеймс с улыбкой положил ему руку на плечо, с другой стороны точно так же встал Ремус, Питер как всегда пристроился сбоку. Лили смотрела на этих мальчишек и думала, что нигде больше не встречала такой дружбы. И посмотрев на звезды, она зажмурилась и загадала желание, чтобы, как бы ни повернулась жизнь, они всегда были бы вместе.

Глава 43

На обучение в аврорат приняли только Джеймса и Сириуса. Питер не прошел оценкам, а Ремус - из-за своей «пушистой проблемы». Причем, глава аврората Алостор Грюм готов был его взять несмотря ни на что, но начальник Департамента по магическому законодательству Бартоломеус Крауч, заявил, что в аврорате никогда не будет оборотней.

Парни хотели даже демонстративно уйти вместе с Ремусом, но тот их отговорил, сказав, что аврорская выучка им не помешает, заодно и их с Питером обучат. К тому же все равно им надо где-то работать - наследство, каким бы большим оно ни было, имеет свойство, в конце концов, заканчиваться. О том, что ему тоже нужна была работа и что он не может вечно сидеть на шее родителей, Ремус умолчал. В общем-то, он изначально был готов к подобной ситуации. Оборотню всегда очень сложно найти работу. Однако от осознания этого факта получать постоянные отказы под самыми разными, порой совершенно притянутыми за уши, предлогами не становилось менее болезненно. Но Ремус продолжал пытаться найти хоть что-то, пока безуспешно.

В июле же им всем предстояло знакомство с Орденом Феникса. Как и обещал директор, после выпускного они вернулись к тому разговору. Причем парни сообщили об Ордене девушкам, которые тоже выразили желание сражаться с Волдемортом. И на этот раз к Дамблдору они заявились целой небольшой толпой. Тот только усмехнулся себе в бороду, приняв это посольство как должное. Не зря же у него была репутация человека, который все про всех знает. Он сказал, что готов взять в их всех и назначил встречу в июле, чтобы представить остальным членам Ордена.

А тем временем Лили успешно поступила на курсы целителей. Собственно «успешно» - это мягко сказано: ее приняли с распростертыми объятиями. Алиса же, как Джеймс с Сириусом, и как раньше Фрэнк, поступила на аврорские курсы.

Дом номер пять на Уоррен стрит ничем не отличался от остальных. Центральная часть Лондона, старинные дома, самое большое в пять этажей, на этой улице были сделаны из красного кирпича. Рядом с нужным домом стояла низенькая черная металлическая ограда, а вход был оформлен в виде арки.