Исповедь жертв (СИ)

Глава 18

«Весь мир наполнен сумасшедшими. Но в этих стенах только те, кто официально признался в этом… Дипломированные психи с документальным подтверждением. И среди них я — детектив, подозреваемый в убийстве девяти человек… Самое ужасно, что мне самому неизвестно совершал ли я эти зверские преступления или нет. Ранее я точно мог определить видятся мне галлюцинации или весь творящийся ужас — это явь… Теперь мой мозг, мои способности ввели меня в тупик, и никто не может мне помочь… Даже я сам… Проклятье! Настоящее проклятье!»

Теперь предоставим слово мисс Дикинс, — сказала мисс Уилли.

Групповая терапия даже нормального человека могла свести с ума, как думал Фитцжеральд, но сеансы были для него обязательны. Книги по психологии и психическим заболеваниям, которые он прочитал еще во времена полицейских рейдов наглядно демонстрировали те или иные симптомы, схожие с болезнью разных пациентов. У мисс Дикинс наблюдался эффект Сильвии Плат.

Психолог Джеймс Кауфман в своих трудах теоретически и аналитически доказал, что к психическим заболеваниям склонны творческие люди в особенности поэтессы. Название данного эффекта связано с именем выдающейся американской поэтессы Сильвии Плат, покончившей жизнь самоубийством в 1963 году, в возрасте 30 лет. Среди других выдающихся поэтесс, имевших проблемы с психическим здоровьем, были Эмили Дикинсон и Сара Тисдэйл.

Так вот Кауфман провёл два исследования. В первом анализировались данные 1629 писателей — и было установлено, что поэтессы склонны к психическим заболеваниям в большей мере, чем писательницы и авторы-мужчины. Во втором случае исследовались данные 520 выдающихся женщин (представительниц литературы, других видов искусства, политики) — и было установлено, что поэтессы более склонны к психическим заболеваниям, чем писательницы, актрисы, художницы и женщины-политики. Работа Кауфмана была инспирирована рядом более ранних исследований со сходными результатами — в частности, работами Арнольда Людвига. Да и вообще все эти психологи опирались на работы более ранних. Поэтому можно смело заключить, что настоящий астроном Галилей, выдающий философ Сократ, настоящий доктор Гиппократ. А остальные только добавляли мелочи, формируя полное понимание той или иной науки.

Так вот Нора Дикинс, тощая с серой кожей поэтесса, трижды хотела покончить жизнь самоубийством. Об этом свидетельствовали и ее изрезанные вдоль и поперек руки. Однако, перед суицидом она все-таки успел столкнуть своего супруга с десятого этажа. Но вместо того, что впасть в депрессию или звонить в скорую, она взял блокнот и карандаш и начала строчить поэму: «Кровавая картина». Жадно пишущую поэтессу и обнаружил приехавший наряд полиции. Теперь таблетки, групповая терапия и бесчисленность дней для проецирования своих мыслей.

Тут все зааплодировали. Пациенты знали, что Нора не придумывает стихи заранее, они сами льются из нее. Для этого нужно только вдохновение. Многие больные выглядели вполне здоровыми. Единственное отличие психиатрической лечебницы «Ломпак» было в том, что сюда отправляли тяжело больных пациентов или отъявленных преступников с психическими расстройствами. Никто не мог попасть сюда просто так. Каждый из присутствующих был просто находкой для википедии маньяков.

Арон Макгрегор — экспериментировал над новой вакциной против СПИДа на своем полугодовалом ребенке. Изначально заразив младенца, а затем вкалывая все новые и новые препараты, изобретенные им самим. На суде говорил уверенно. Объясняя свою позицию целью помощи всему человечеству. Но ответ: «За порожденное чадо, отвечать только мне», на вопрос: «Почему он для эксперимента выбрал именно своего сына» шокировал многих и заставил отвернуться коллегию присяжных. А когда обвинитель продемонстрировал фотографии посиневшего от бесчисленных уколов ребенка, одна из членов совета присяжных упала в обморок.

«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — невольно вспомнил пословицу Фитцжеральд, скромно сидя в просторном зале, оглядывая практически каждого присутствующего. Взгляд его упал на молодом человеке. Он не знал о нем ничего. Он не представился, его не просил об этом и психолог. Худощавый афроамериканец смотрел в пол, ни с кем не разговаривая, сидя на крайнем стуле.

— А кто может рассказать самые счастливые моменты жизни? Разве не это и есть наша жизнь? — спросила мисс Уилли и отложила планшет с ручкой. Я могу, — вызвался Арон. — В принципе у меня было много счастливым моментов… Например, рождение сына…

От этого признания даже у железного Фитцжеральда пробежала дрожь по коже, вспоминая, в каких мучения умер младенец.

Кроме этого получения диплома. Мы просто очень долго шли к этому. Да и Йельский университет окончить было не просто, да и не каждый сможет туда попасть, что уж говорить о дипломе. Наверное, именно выпускной был самым счастливым днем моей жизни… Биатрис, моя жена… Как мы с ней танцевали.

Тут ученый взял стул в руки и начал кружиться под напеваемую им музыку вальса. Может все происходящее и выглядело очередным приступом психа, но все смотрели на него и, правда, видели кружащегося молодого студента в синем пиджаке и его светловолосую партнершу в рубиново-красном платье с блёстками.

Спасибо, Арон. Можешь присаживаться на место! — перекрикивая аплодисменты пациентов, сказала психолог. Алекс? — обратилась она к детективу.

За эти два дня это был первый контакт с ним. Фитцжеральд даже растерялся от неожиданности.

Я? — вспоминая тематику, спросил он. Тут скрывать нечего… Причем делиться радостными моментами полезно не только тебе, но и находящимся рядом людям. У меня, наверное, как у мистера Макгрегора много счастливых моментов. Счастливое детство, хотя я и рос без отца. Неплохая карьера… Но самым счастливым моментом, наверное, тоже была любовь. Только не первое наше свидание, а второе. И чем же оно было особенным от первого. Тем, что там все было по-настоящему. Мы не старались понравиться друг другу, а просто сидели на крыше небоскреба и целовались под дождем… Вроде, как романтика давно умерла в наше-то время, но окунувшись в нее, понимаешь, что в этой жизни математики именно ее-то и не хватает, — все почувствовали неискренность в слова детектива, словно он заранее готовил эту реплику, но никто не подал знака. Спасибо вам, — сказала психолог и все хором ответили: «Мы тебя благодарим!» У меня один вопрос, — не обращая внимания на хоровую благодарность, сказал Фитцжеральд. — А почему вы нам не представили всех участников? Джордж Смит, сидящий на самом крайнем стуле, склонен к аутизму, более конкретно к синдрому саванта. Сам он представиться не может, но групповые терапии ему необходимы.

«Какой же у него остров гениальности? — подумал про себя Алекс, вглядываясь в аутиста. — Раз уж у меня предостаточно времени, нужно будет поговорить с ним. По крайней мере, попытаться».

Нора? У меня??? Признаться, я всегда хотела родить ребенка, — казалось ей не хватало только тонкой трубки с сигаретой в руке для образа, который она из себя строила. — Но случилось так, что мой муж совершенно не понимал моей творческой жизни, моего богатого внутреннего мира. Но я построила свой мир, а моими детьми были четверостишия и поэмы. Так вот получив первое письмо от моего поклонника, я была на седьмом небе от счастья… Как он утонченно подметил все то, что я хотела передать в свои творениях, какие образы и метафоры он подобрал к моим стихам… Прочтения его письма, которое я до сих пор храню у себя и было самым счастливым моментом в моей жизни. Спасибо, Нора, — и снова разнеслось по всему помещению хоровое: «И мы тебя благодарим!»

Как только сеанс групповой психотерапии пришел к концу, Алекс подошел к чернокожему аутисту, продолжавшему все так же смотреть в пол.

Может тебе помочь, мистер Смит.

Больной за долю секунды принял вертикальное положение и отошел прочь к окну.

Мистер Фитцжеральд, — на отклик мисс Уилли, Алекс подошел к психиатру. — Не нужно находить контакт с больными, которые не хотят контактировать. Возьму на заметку… Скажи только, а что сделал мистер Смит? Лучше вам не знать. Завтра нам нужно будет провести индивидуальный сеанс. Представьте себе, что у вас не головной мозг, а шкаф с книжными полками. Так вот упорядочите все действия в ночи убийства. Нужно будет вспомнить каждый шаг, который прошли прежде, чем вас обнаружили на месте преступления. Я постараюсь… И помните — только вы можете побороть свое сознание, а я лишь помощник.

«Если бы все было так просто…»