Исполнитель чужих желаний

Часть первая. Порталы, порталы, порталы Глава 1

Глава 1

Часы показывали без пяти пять. Долгожданный конец рабочего дня и рабочей же недели почти наступил. Надо побыстрее свалить домой, пока не появилось сверхсрочных документов, как на прошлой неделе, или неожиданной командировки, как на позапрошлой, или потопа, как на позапозапрошлой… Привыкли, что Ворон всегда решает задачу. Обнаглели совсем.

Хоть одни полноценные выходные в месяц я имею право иметь?

Хм, слишком много слов «иметь». Звоночек, однако.

Настойчивый стук в дверь отозвался в сердце нехорошим предчувствием. Но это всего лишь наш начбезопасности Гена, за свою чрезмерную дружелюбность прозванный Крокодилом.

– Артёмка, дружище! Сегодня пятница, а у Серёги – птошника, мальчишник, и он зовет всех в барчик. Погнали, оторвемся! Отпразднуем конец жизни товарища! Если пойдешь, то, может быть, я сегодня возьму тебя на должность Чебурашки!

Гена знал о своем прозвище и даже гордился им, в промышленных количествах придумывая и озвучивая плоские остроты.

Но я твердо нацелился в эти выходные отрубить телефоны и тупо поваляться с книжкой, поэтому возразил:

– Не, брат. Я домой, задолбался, как собака. Новый снабженец все нервы издергал. Надо отлежаться. Да и в зал надо доползти, а то тренер уже как-то нехорошо поглядывает.

Настойчивого коллегу не так просто отвадить.

– Воронцов, ты и раньше был не особо общительный, а как тебя поставили замдиром, так совсем забил на коллектив! Идем-идем, отдохнешь в компании. Кстати, бухгалтерия сегодня гуляет с нами. Честно поделим добычу: мне Маринка, тебе Алиска! Она, кстати, спрашивала, пойдешь ли ты.

Рыжеволосая Алиса с двумя аргументами четвертого размера поколебала мою решимость. Но воспоминание, как она упорхнула в самый интересный момент на прошлом корпоративе, помогло принять единственно верное решение:

– Гена, я, конечно, очень уважаю тебя и коллектив, но эти выходные – последний мой шанс выспаться и отдохнуть. Ты ведь не забыл, что с понедельника у нас начинается приёмка стадиона? Догадываешься, кто будет бегать с технадзором заказчика и прикрывать все наши косяки? Поэтому Алисе сердечный привет, а я домой! Адьос!

Чтобы не уснуть за рулем родной камрюхи, включил радио:

«Глава центрального банка обосновала падение рубля тем, что Плутон вошел в созвездие Девы, и космическая энергия породила негативные тренды на фондовом рынке».

Ей возразил министр экономики. Он назвал откровенной чушью высказывание главы ЦБ и в свою очередь объяснил, что падение рубля обусловлено негативной конъектурой астральных потоков, а также влиянием порчи, наложенной колдунами Конго.

Я не выдержал этого бреда.

Дегенераты.

Вместо новостной мути врубил бодрящий рокешник и без зазрения совести фальшиво, но от души подпевал солисту «Теургии»:

– Гений! Сновидений! Пока ты спишь – владеет он душой и разумом твоим!

Пятничные пробки позади.

Дом! Милый дом!

Пусть у меня и небольшая однушка, зато своя и в хорошем месте. Наследство. А вот случись что со мной, даже некому оставить. Увы.

Встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, решительным движением вырубил телефон и отправился готовить ужин.

На заднем фоне негромко тарахтел телевизор. Сквозь шкворчание сковородки внезапно вычленил знакомое словосочетание:

«Сегодня вечером главный стадион нашего города “Нанит Арена” буквально провалился под землю. Как утверждают очевидцы…»

Журналюги, вибрируя от наслаждения, показывали картину полнейшего краха нашей работы!

Дальше у меня уши забило ватой. Потемнело в глазах.

Этот стадион в понедельник я должен был сдавать заказчику.

Я, конечно, хорош, но такую задачу в нашей стране мог бы решить разве что рыжий внедритель инноваций.

– Так, спокойно. Ты свою работу делал добросовестно, никаких левых бумаг не подписывал. К тебе будет минимум претензий. А фирма под крышей. Они там, наверху, решат, как выкрутиться!

Под эту мантру я, не чувствуя вкуса, закинул в себя ужин и, хлопнув пару таблеток снотворного, завалился спать.

Снилась мне какая-то дичь: туннели, подземные реки, подземные же водопады. К утру я убегал от великана, чью бухающую поступь я слышал за спиной. Вот он совсем рядом, и я с нервным вздохом открыл глаза. Гулкий звук шагов великана превратился в мощный стук в дверь.

Очумелый, в майке и трусах, я открыл дверь.

На пороге стоял похмельный Гена:

– Воронцов, ты охренел? У нас ЧП, все стоят на ушах, а ты дрыхнешь дома и даже телефон не соизволил включить! Пять минут тебе на сборы. Начальство срочно требует! Машина ждет внизу.

Черный крузак гнал по улицам обесцвеченного больным светом раннего утра города.

Молчаливый водитель полностью сосредоточился на дороге, а на заднем сидении Гена вводил меня в курс дела:

– В общем, ситуация непростая. Косяк с фундаментом явно наш, а значит, разруливать его нам!

Я возмутился:

– А я тут при чём? Когда я только пришел, еще младшим инженером, уже заканчивали первый этаж. Я в глаза этот фундамент не видел!

Гена укоризненно наклонил голову и разъяснил:

– Тёмка, мы же команда! А ты глава команды! Поэтому тебе срочно надо подписать несколько документов. Вот бумажки, вот ручка.

До меня начала доходить нездоровая ситуация да еще непонятная спешка. А когда я открыл папку и вчитался, то мне совсем поплохело. Если я это подпишу, то всю ответственность возьму на себя.

А это лет десять строгача минимум!

– Ген, ты же не думаешь, что хоть один разумный человек добровольно подпишет себе ни за что приговор?

Начальник безопасности вздохнул с притворной печалью:

– Жаль, по-хорошему не получилось.

Тут я заметил, что мы выехали из города и движемся по лесополосе.

Водитель свернул на неприметную грунтовку и спустя пару минут остановился, обернулся и сочувственно сказал:

– Всё, мужик, выходи. Приехали.

Прозвище Гены обрело новое значение, когда он с крокодильей ухмылкой вытолкнул меня из салона и с хищным движением вылез следом. Водитель остался внутри, неторопливо раскуривая сигарилу.

В небольшом лесном тупичке я заметил вырытую яму. Влажно поблескивающие рыжиной комья глины намекали, что выкопали ее совсем недавно. И я уже осознал для кого.

– Гена, послушай. Неужели вы думаете, что вот так можно прикрыть все косяки? Допустим, подписи вы выбьете или подделаете. Но что делать с живыми свидетелями? Любой следак, если он не дебил, вскроет эту махинацию, не выходя из кабинета!

Апперкот в печень бросил меня на землю, тусклый утренний свет потемнел. Пока я хрипел в грязи, безопасник прошелся вдоль ямы, зачем-то зачерпнул горсть земли и бросил вниз.

– Ты, Тёмка, не обижайся. Такая, понимаешь ли, оперативная обстановка. Пропали государевы деньги, и кто-то должен за это ответить. Чтобы ты не питал лишних иллюзий, поясню как ребенку. Большие дяди привыкли вкусно и обильно кушать из большого такого корыта. Наш шеф лишь мешает ложкой содержимое, да перехватывает крохи, когда ему позволяют. И этим дядям не нужны проблемы. Если надо назначить самого тупого в мире следователя, чтобы дело прикрыть, он будет назначен. И свидетели скажут правильную версию. Знаешь, ты мне всегда был по-человечески симпатичен. Такой исполнительный, такой надежный, не задающий лишних вопросов. Но приказ есть приказ. И мой приказ – добыть от тебя подписи. Поверь, я отлично умею пытать людей. «Боль меняет сознание», – как пелось в одной хорошей песне. Ты же не боец, подпиши бумажки, слови свою десятку, и все довольны. А как выйдешь, может, тебя, как проверенного человека, к теме какой пристроят? Мы договорились?

Киваю и медленно встаю, прижимая руки к правому боку. Гена протягивает мне планшет и ручку. Скрючившись, сделал вид, что не могу дотянуться.

И он делает маленький шаг навстречу. Лоу-кик по открывшейся внутренней поверхности бедра бросает Крокодила прямо в яму.

Водитель выскочил из машины, но пока он отстегивал ремень безопасности, я уже бежал за кустами. Несколько выстрелов наугад заставили втянуть голову в плечи, но бег не замедлили.

Ломлюсь, не видя дороги. Ветки хлещут и царапают лицо, цепляются коряги. Земля уходит из-под ног, и я скатываюсь в овраг. Когда мир перестает вращаться, вижу в миллиметре от глаза сук.

Еще чуть-чуть – и привет, одноглазый Джо!

Пока лежал, пытаясь судорожно отдышаться, прислушивался к окружающему лесу. Кроме шелеста листвы, пары крикливых птичек и одинокого дятла, никого не слышно. По Гене удар прошел чисто, в мякоть бедра, и он точно не бегун. Водила мутный, трудно сказать, пойдет он за мной в одиночку или нет. Скорее нет, раз сразу не побежал.

Надо выбираться к людям. А потом в Москву, в следственный или в прокуратуру. А лучше и туда, и туда. Так замять будет сложнее. Мы ехали на юг, город на севере, получается, если оставить солнце слева, я пойду куда-то в его сторону…

***

Вынырнул из беспамятства, но темнота не ушла.

Что-то шершавое трется о мое лицо.

Мешок.

Попытался снять, но руки крепко стянуты.

– Шеф, всё на мази! Очкарики пробили, и он нашелся. На свой паспорт взял билет и даже именной картой оплатил, чепушила. Да, в Москве. Приняли прямо на вокзале. Глушанули шокером и упаковали. Едем за город, купаться. Что? Особняк? Зачем он им? Понял, да понял я! Не мое дело, значит, не мое дело. Толик, разворачивайся, едем за Шатуру.

Миллион вопросов терзал мой разум, но кляп не давал им вырваться наружу. Я уже понял, что изрядно сглупил, сунувшись на электричку. Как выбрался из леса, не сообразил снять наличность в любом банкомате и добираться автостопом. Понадеялся, что проскочу.

Жалкий глупец.

Нас качнуло вперед, когда машина резко тормознула. Хлопнули двери, и меня рывком выпихнули наружу. Подхватив под локти, повели по гулким коридорам.

Наконец, вкрадчивый голос произнес:

– Снимите с него мешок и развяжите, я думаю, молодой человек не будет делать глупостей.

Рывком в мои глаза ворвался свет, и пока я промаргивался и растирал затекшие руки, смог осмотреться. Стены, облицованные панелями из морёного дуба, высоченный потолок, украшенный затейливой лепниной, художественный паркет из драгоценных сортов древесины – уже это стоило как неплохая московская однушка. А если добавить стоимость антикварной мебели, то можно замахнуться на трешку с видом на Кремль. Причем сочеталось всё идеально, что говорило о работе очень непростых дизайнеров.

Хозяин кабинета – невысокий щуплый старик, одетый в малиновый шелковый халат, сидел в ушастом кресле и со вкусом серпал кофе из крохотной фарфоровой чашечки. Рядом на столике стоял старинный серебряный кофейник и еще одна чашка.

– Присаживайся, Артёмушка. Поди, набегался уже. Угощайся, кофеек замечательный. Мне его эфиопы по старой дружбе присылают. Такого ты в магазине точно не купишь!

Стоящие позади громилы тут же усадили меня в соседнее кресло и встали за спиной. Роскошное, глубокое, из которого невозможно вскочить. Когда хозяин кабинета заботливо наполнил мою чашку, я заметил у него на пальцах интересные татуировки в виде перстней.

Вор, похоже, авторитетный.

– Что-то не хочется. С утра нет аппетита.

Мои ключицы до хруста стиснули лапы конвоиров.

– Дерзишь. А зря. Молчи и пей, пока с тобой по-хорошему говорят.

Пришлось сделать пару судорожных обжигающих глотков.

Авторитет довольно прищурился.

– Восхитительный аромат. Вам, молодым, не понять, что жизнь делают прекрасной именно такие моменты. Ты пробуй-пробуй. Взбодрился? Ну, давай тогда знакомиться. Можешь звать меня Виктор Палыч. Сам можешь не представляться, я много про тебя знаю.

Кофе и правда великолепный. Будто не было бессонной ночи и суток беготни.

Прояснившийся разум вышел на форсаж:

– Виктор Палыч, зачем я здесь? Ведь дело решено.

– Эх, все вы, молодые, торопитесь. Спешите-спешите, а куда спешите и сами не знаете. То дело мелкое и решенное, я бы в него и не стал лезть. Ты меня заинтересовал. Крокодил так кичился своей подготовкой, гоголем ходил. Секунда и он валяется беспомощный. Ты, кстати, ему колено повредил, операцию сегодня сделали. Так он ребятушкам сказал о тебе особо позаботиться. Ты его знатно, к-хе, приземлил. Давно я так не смеялся. Расскажи, кстати, как у тебя так ловко вышло? Ты ведь даже в армии не служил.

Откровенничать я не испытывал ни малейшего желания, но часть правды решил приоткрыть:

– Было бы что рассказывать. Он с похмелья, да и меня за угрозу не считал. А я по заветам Брюса Ли каждую тренировку закачиваю сотней лоу-киков по груше. И пусть в остальном боец из меня посредственный, но зато один удар у меня отработан на чемпионском уровне. Он открылся, я ударил. Вот и весь секрет.

Хозяин кабинета довольно зажмурился.

– Да, поучительная история. Знаешь, какая в наше время главная проблема? Людей нет! Никому важного дела не поручить. Мы, старики, уходим, а на вас, молодежь, надежды никакой!

Видать, дед любил поговорить, но стоящие позади меня быки на роль собеседников годились слабо. Что ж, подыграем. Мне пока спешить некуда.

– Виктор Палыч, а что вы меня всё молодежью называете? Четвертый десяток доживаю.

Седая щетина расплылась в ехидной улыбке.

– Хороший вопрос. Подводит нас к причине твоего визита сюда. Как ты думаешь, Артём, сколько мне лет?

Плохо я умею возраст определять. Даже в клубах у девах проверял паспорта от греха подальше.

Ну, раз спрашивают, ответил:

– Не знаю, лет шестьдесят-семьдесят.

Старик довольно засмеялся.

– Польстил, изрядно польстил. А ведь мне девяносто семь годков исполнилось. Я и правда довольно неплохо сохранился. Хотя до своих лет и не должен бы дожить. После войны я уже успел поскитаться по лагерям. Голод, холод и, привет, чахотка. Одна жалостливая докторша выписала мне путевку на юг, в Туркменистан, так я мог подольше протянуть. Но даже на кресте мне становилось всё хуже и хуже. Там работали две говорливые медсестрички. Подслушал я, что дают мне неделю-две. Голова у меня работала тогда странно. Решил, что сдохну я на воле. Доходяг вроде меня особо не охраняли, думаю, когда я утёк, то даже не стали поднимать бучу. Списали на крематорий, и всё.

Старческая рука удивительно нежным движением огладила бок кофейника.

– Тогда мне конкретно фартануло. Достался мне в наследство вот этот кувшинчик. Стоило денек настоять в нём воду, как она превращалась в дивное лекарство. Я как разобрался в этом чуде, за неделю вылечился от чахотки. Да и от остальных болячек тоже.

Старик замолчал, предавшись воспоминаниям. В кабинете воцарилась плотная тишина.

Наконец, он встряхнулся и продолжил:

– С тех пор прошло немало лет. Я не прекращал поиски других чудес. Годы бесплодных поисков. И пару месяцев назад мне улыбнулась удача. В той же проклятой каракумской пустыне мои археологи нашли еще один любопытный экспонат.

Он достал из отворота халата несколько фотографий. На всех изображена массивная арабская арка из коричневого песчаника, покрытая искусной вязью растительного орнамента. На вратах арки, отлитых из темного зеленоватого металла, похожего на медь, выгравированы замысловатые знаки.

– Орнамент схож с орнаментом на кувшине. Когда их собрали и установили, то ничего не произошло. Как только мальчики над ними не изгалялись. Шаманы, экстрасенсы, профессора – все оказались бесполезными шарлатанами. А выход нашел едва окончивший девять классов Лось. Один из моих обалдуев принес барыге якобы золотую загогулину, а та оказалась из какого-то редкого сплава бронзы. Вот барыга и стуканул кому надо, что его пытаются кинуть. Когда Лось проводил воспитательный разговор, выяснилось, что рыжьё это из того же места, что и арка. Вот посмотри.

Старик протянул мне еще одно фото. На нём засов, выполненный в форме лемнискаты из золотистого металла.

– Умники приспособили ее на воротины, чуток покрутили… И ничего не произошло. Один психанул и кинул бутылку с водой в арку. Она влетела и пропала. Как не было. Тут-то всех и прихватило. Хе, забегали. А то ведь знаю, что шептались за спиной! Мол, дед кукушкой двинулся.

Старик довольно прищурился и серпнул кофе.

– Поначалу фигней страдали, как дети малые, всё, что под руку попадалось, бросали в арку и радовались, что фокус удался. Лось, гад, выкинул туда мой томагавк. Подарок прислали партнеры из-за океана. Шикарный цельнометаллический экземпляр из космического сплава. Двести тонн баксов стоил! Пришлось шугануть ребяток. Опомнились, эксперименты начали ставить. Кроликов, да мышек туда закидывать без особого толку. А тут ты набедокурил…

Стадо сороконожек с ледяными ногами проскакало по моей спине:

– Вы же не хотите…

Старик смотрел на меня ласковым взглядом сытого удава.

– Всё ты правильно понял, Артёмушка. Нынче у тебя два пути: или туда, или развлекать мальчиков Крокодила. Если сможешь туда-обратно в арку сходить, получишь место при мне. Будешь и дальше с ней работать. Разболтался с тобой, а время идет. Минуту на раздумья даю.

Подсек меня старик. От этих головорезов мне никак не отделаться. Да еще и привет от бывшего коллеги.

Гена, какой же ты гнидой оказался!

Решено. В худшем случае – быстрая смерть, а в лучшем – еще побарахтаюсь.

***

Идти пришлось совсем недалеко. В прилегающем к особняку парке умело прятался крохотный домик, почти беседка. Вот только у беседок не бывает подвалов. Подвалов с лифтом, который еще минуту опускался в глубины земли.

Да тут настоящий бункер, в котором можно пережить ядерную зиму!

Вентиляция, освещение, обширные помещения с высокими потолками – всё в идеальном состоянии.

Недолгий путь по гулким коридорам закончился, и мы вошли в просторный зал. На возвышении в центре стояла портальная арка.

Хозяин гостеприимно махнул рукой.

– Вот она, моя красавица! Ты подходи, не боись. Тебе теперь, к-хе, бояться нечего.

Меня по мере приближения начало потряхивать. Пытаюсь сделать шаг назад, но в спину уперлись руки конвоиров. Стиснул кулаки, резко выдохнул и расслабился, возвращая трезвость мыслей.

Авторитет с кривой усмешкой наблюдал за моими метаниями. Нехороший взгляд, так смотрят сквозь тебя, будто ты уже не существуешь. Или не будешь существовать в ближайшее время.

Тычок и я на пороге чего-то. Каждый волосок на моём теле встал дыбом от тугого напряжения, исходившего от щели между дверными полотнами.

Амбал справа издевательски услужливо раскрыл створки:

– Просим на посадку!

Что-то непонятное было между ними, какое-то марево по контуру арки, подсвечиваемое синими искрами.

Напоследок я обернулся:

– Ариведерчи, Виктор Палыч. Ждите вестей.

Зажмурившись, сделал нерешительный шаг.

Мощный пинок вкинул меня в проём арки.