Испепеляющий разум II

Глава 21

После обеда дипломаты разбились на небольшие группки. Литов находился в центре внимания, возле стойки бара. Арчон извинился и покинул банкетный зал, уводя с собой Хитавиа и Ван Янг Доу. Ди и Арнес стояли рядом со Стаковским и Медеей. Джозеф Янг о чем-то спорил с Паулем и Мэри Бен Геллер.

— Какая приятная компания, — заметил Сол, обращаясь к Конни, которая сидела возле него и потягивала воду из своего стакана.

— Это Конфедерация в миниатюре. — Констанс с опаской поглядывала на дипломатов. — Такие лица, что ночью спать не будешь. Чем больше я смотрю на них, тем меньше у меня уверенности в том, что отец поступил правильно.

— Хотите рассказать мне всю правду?

— Вы никогда не теряете надежду, не так ли?

— Если бы вы оказались на моем месте, что бы вы делали? Чем больше я узнаю, тем больше у меня будет шансов спасти корабль.

— Вы напоминаете мне Джордана.

— Кстати, как вы намереваетесь себя вести, когда вновь встретитесь с этим человеком? У меня есть предчувствие, что он не из тех людей, которые легко отказываются от своих намерений.

Она глубоко вздохнула.

— Я не горю желанием видеть его. Вы о нем что-нибудь слышали?

— Провел весь день в своей каюте. Предполагаю, сначала он думал о смерти… Затем, вспомнив все, не захотел умереть. Вы все еще можете заявить на него.

— И тогда его отправят в открытый космос? — Она покачала головой. — Это ни к чему, Сол. Пойдут всякие слухи, а нам, в нашем положении, только этого как раз и не хватает.

— Что ж, я вижу, на корабле есть и счастливые люди… — Сол кивнул в сторону Тексаки. Муж Медеи стоял в полном одиночестве в дальнем углу комнаты и неотрывно смотрел на Элвину. Она едва заметно кивнула головой, осмотрелась по сторонам и вышла в коридор. Тексаки немедленно покинул банкетный зал через другую дверь.

— Они встретятся у ее каюты, — предположил Сол. — Там эти два коридора сходятся…

— Не только мы с вами обратили на них внимание. — Конни указала на Медею, которая смотрела туда, где только что находился Тексаки, не слушая Стаковского, который что-то говорил ей. — Сама я скорее ступила бы в огонь, чем стала бы третировать Медею.

— Но она, кажется, не препятствует его действиям.

— Подождите, еще увидите, какова она, — пообещала ему Конни.

— На этой мажорной ноте позвольте распрощаться с вами. Мне надо заняться своими делами. Увидимся… — Сол встал и подмигнул ей. — Да, не собирайте вокруг себя мужиков и не бейте их, а то наш корабль будет пользоваться дурной славой.

Девушка улыбнулась.

— Как скажете.

Сол уже был в центре зала, когда к нему подошел Форни Эндрюс.

— Капитан, я читал кое-что ночью и наткнулся на ваше имя…

— Да? — Сол остановился. Эндрюс, ростом всего метр пятьдесят, красовался в полицейской форме со звездами Конфедерации на погонах. Его смуглая кожа контрастировала с белизной формы. Выглядел он внушительно.

— Вы как-то раз выполняли задание совместно с космической полицией… Я не успел прочитать, в чем состояла его суть, просто ваше имя упоминалось среди других имен в конце книги.

— Это происходило на Патосе… Мой первый корабль выполнял полицейскую миссию возле этой планеты до тех пор, пока Совет решал, что делать с ней.

— О, неприятное дело. Мне жаль этих бедолаг, которых обратили там в рабство. Мы так никогда и не узнаем, сколько из них умерло там, среди камней и песка. Если ад существует, то для Гарта там имеется специальное местечко.

— Эта планета все еще в центре внимания социологов. Я слышал, что меги стали вымирать… Их слюна являлась отличным галлюциногенным веществом, но они заразились какими-то бактериями от людей. Эти микроорганизмы каким-то образом существовали в коже рабов, доивших этих животных. А ведь они разъезжали повсюду на аэрокарах, так что эпидемия быстро распространилась по всей планете…

Эндрюс покачал головой.

— Любопытно, что такие огромные животные так легко дали себя приручить.

— Кажется, их пытаются спасти. Шансы — пятьдесят на пятьдесят…

К ним подошел Никита Малаков.

— А, вот вы где, капитан… Давненько не видел вас за буржуйским столом, где продажные политиканы объедаются за счет угнетенных масс.

Форни возвел взгляд к панельному потолку и сказал:

— Увидимся позже, капитан.

Сол поморщился.

— Знаете, Никита, иногда вы меня просто удивляете.

— Он — умный человек. Все это — обыкновенная бравада. — За спиной Малакова появился Тайаш Нитер.

Не обращая внимания на довольную улыбку Тайаша, Никита продолжал:

— Капитан, не уделите ли вы мне одну минуту? Я хотел бы спросить вас кое о чем.

Сол задумался.

— Смотря что за вопросы…

— Они о вашем Братстве… Думаю, вы знаете, в чем суть этого дурацкого пикника? Что…

— Вы ошибаетесь. Я столько же знаю об этом, как и все остальные. Кажется, только Спикер обладает правом на полное знание, остальные, насколько мне известно, пребывают в полном неведении.

Никита пожал могучими плечами.

— Может, это и так… Но Крааль знает эту тайну. Ведь Спикер Арчон первым делом отправился в Братство… А теперь мы летим на этом корабле и обделываем какие-то грязные делишки за спинами честных людей.

— Вы хотели спросить меня о чем-то?

— В самом деле… Разные политические фракции осаждают меня и просят поддержать их. Каково ваше мнение по этому поводу?

Сол поднял вверх руки.

— Мистер представитель, я соблюдаю полный нейтралитет.

— Ба! — Никита покачал головой. — Посмотрите вокруг себя, капитан. Это же ваш корабль. Репутация кораблей Братства хорошо известна. Я кое-что пронюхал. Пытался установить, что же вы так тщательно скрываете…

— Я как раз хотел поговорить с вами об этом. — Сол поднял вверх палец. — Серьезно… Моим людям понадобилось немало времени для ремонта двери секретного отсека, которую вы пытались открыть.

Никита ухмыльнулся.

— Тогда, может быть, вы разрешите мне осмотреть корабль? Выяснить, что вы там…

Сол усмехнулся.

— Предположим, я позволю всем свободно ходить по кораблю и заглядывать в любой отсек. Вспомните, вы уже несете косвенную ответственность за взорванный интерком.

— Я знаю, что случилось с интеркомом, — сказал Тайаш тихим голосом. — Мы с Никитой вместе обсуждаем подобные дела. Можете спокойно говорить об этом в моем присутствии.

— Так вот, Никита, вас уже один раз подставили. А если бы это оказалась бомба? Вы что, хотите массового доступа, например, в реакторный отсек?

— Возможно, вы и правы… Но подумайте и войдите в мое положение… Мы высадимся на планете Звездный Отдых, чтобы там нам открыли какую-то священную тайну. Предполагается, что все эти политиканы, летящие на вашем корабле, будут решать эту проблему… А что, если они решат ее не в пользу Братства? Каковы ваши интересы? К кому примкнете вы?

— Насколько я понимаю, мы должны соблюдать нейтралитет и обеспечить форум, свободный от давления и интриг Арктуруса. Полагаю, что вы, обитатели Гулага, как никакой другой народ, знаете, какое давление оказывается в Совете на представителей?

Никита рассмеялся.

— Вы нравитесь мне, капитан. Вы юлите не хуже этих продажных политиканов… Может быть, вы выбрали себе не ту профессию? Но бросьте произносить красивые слова и посмотрите, что творится у вас под носом. Не хочется вступать с вами в конфликты… Но я вновь прошу вас посмотреть на вещи с моей стороны… Что б вы там ни говорили, парадом командует Братство… Итак, я должен верить вам? Вы не принимаете участия во всех этих торгах… Но в ваших руках такое оружие…

— У меня нет даже пистолета, который имеете вы.

— Его у меня никто не отнимет, пока я жив! Но вас наделили всей полнотой власти. Вы намерены воспользоваться ею?

Сол засмеялся.

— Вероятнее всего, я не воспользуюсь ею. — Он потер подбородок. — Я понимаю, к чему вы клоните… Но поймите, Братство даже не имеет мест в Совете. Мы совершенно нейтральны.

— Но все прислушиваются в словам Крааля, — многозначительно заметил Тайаш. — Честно говоря, отсутствие у вас политических воззрений вызывает у людей подозрение. Вам не доверяют… Все фракции, соблюдающие нейтралитет, в конечном счете, становятся объектами всеобщей ненависти.

— Вы тоже не всем нравитесь, — парировал Сол. — В данной ситуации не всем понятна занимаемая нами позиция. Мы не вовлечены в игру, как все остальные…

— Но отчего же нет? — спросил Никита. — Вы ведь эгоистично не хотите поделиться с другими своими технологиями, которые могли бы освободить миллионы людей от эксплуатации и…

— Подождите… — Сол поднял руку. — Я сначала отвечу на ваш вопрос, потом — на ваше обвинение. Чтобы понять мотивы поведения Братства, нам необходимо совершить небольшой экскурс в историю. Институту Братства уже около трех тысяч лет. Только в восемнадцатом столетии его ложи распространились по всему миру. К двадцатому столетию Братство пришло в упадок. Оно приняло форму мужских клубов, куда входили представители высших классов общества. Если бы такое продолжалось и дальше, то Братство пошло бы по пути протестантизма. Интерес к нему угас бы, и о нем вскоре все забыли бы. Но с приходом к власти Советов ситуация изменилась. Орден объявили вне закона; ложи ушли в подполье, сражаясь за свое выживание. Они стали центром диссиденства. Братство ожило. Чтобы выжить, члены Ордена превратились в людей, фанатически приверженных идеалам.

— Я представляю, как относился к Братству Рашинков… — сухо сказал Тайаш.

— Да, он принял суровые меры. За членами Братства стали охотиться. Наконец, они схватили ядро Ордена и отправили его на Фронтир. Там расцвела наша философия, вклад в которую внесли несколько Верховных Правителей. Вот так мы и выжили, прилагая философские постулаты к реальной жизни.

— А что же это за постулаты?

— Совершенствование природы человека. Все учение базируется на принципах морали. Сдержанность, справедливость, сила духа, правдивость — вот основные критерии учения. Человек должен совершенствоваться, овладевая знаниями.

— Тут нет ничего подрывного, — пробормотал Тайаш.

— Как сказать, — улыбнулся Сол. — Какой тиран захочет, чтобы его действия рассматривались бы с точки зрения морали? Тиранам обычно не нравятся просветители человечества.

— Значит, просвещение — это кредо вашего Братства? — Никита подергал себя за бороду. — Тогда почему вы не хотите поделиться с другими планетами своей замечательной технологией? Ведь человечество только выиграло бы от этого.

Сол задумчиво посмотрел на своего собеседника.

— Боюсь, что мы достигли таких успехов в области науки, о которых и не мечтали. Перед Революцией мы продублировали все библиотеки Земли. Образование, исследовательские работы — все это поглощает весь наш бюджет вплоть до сегодняшнего дня. Но мы прилично зарабатываем на использовании наших технологий, некоторые из которых приносят ежегодно по триллиону кредиток.

Тайаш моргнул.

— Это же больше, чем бюджет всего Ленинского Сектора!..

— И мы используем их в таких проектах, как, например, создание кораблей, подобно нашему, — сказал Сол. — Но давайте вернемся к вопросу Никиты. Что произошло бы, если бы мы поделились нашими технологиями с остальным человечеством? Поверьте мне, мы думали уже об этом. Кроме развития науки и техники, мы также занимаемся прикладной антропологией. Цивилизации должны достичь определенного уровня развития, чтобы их технологии могли бы интегрировать… Например, в двадцатом столетии Северная Америка и Советский Союз вкладывали триллионы долларов в развитие стран третьего мира, стремясь к гегемонии над миром. Но вскоре они поняли — можно дать крестьянину из Нигерии трактор, однако, если он сломается, тот не сможет починить его. И крестьянин опять станет пахать землю плугом, в то время как трактор будет ржаветь и приходить в негодность. Просто в отсталых обществах не существует соответствующей инфраструктуры для введения новых технологий… Теперь вернемся в сегодняшний день. Возьмем, к примеру, «Боаз»… Допустим, мы передаем этот корабль вам — и вдруг интерком выходит из строя. Кто починит его?

— Мы научимся, — проворчал Никита.

— Да, но учиться вам надо в университете Братства. Кроме того, вы должны покупать у нас запасные части… Разве гордые обитатели Гулага захотят зависеть от Братства?

— Но они могут производить свои собственные запчасти, — протестовал Тайаш.

— Да, но для этого им надо развивать свою промышленность. — Сол нахмурился. — И снова хочется вернуться в двадцатое столетие… Развивающиеся страны посылали своих самых умных молодых людей учиться в университетах Америки, Европы и Советского Союза. Сама идея неплоха, но студенты предпочитали оставаться в этих странах, так как у них дома просто не находилось адекватного технологического оборудования для проведения исследовательской работы. Оно имелось только в развитых странах… Или вернемся к нашему крестьянину… Зачем ему знать о всяких там искусственных удобрениях, если в его распоряжении имеется только навоз?

— Вы считаете нас такими уж ограниченными? — спросил Никита.

Сол кивнул.

— В какой-то степени — да. Сколько космофизиков у вас там на Гулаге, Никита? Нет, не смотрите на меня так… Просто подумайте немного о сказанном вам. Даю вам честное слово, что наши люди долго размышляли над тем, делиться ли своими технологиями с другими державами Конфедерации…

— Но это всего лишь ваши слова, — заметил Никита, теряя уверенность.

— Вот что я вам скажу… Со временем я ознакомлю вас с кое-какими исследованиями, которые четко определяют: новые технологии могут произвести шокирующий эффект на отсталые общества.

— И я могу сам увидеть эти данные? — пробормотал Никита.

— А вы перестанете пытаться проникнуть в наши секретные отсеки?

Никита опустил взгляд.

— Все равно мне никогда не разобраться в этих замках…

— Сколько сейчас времени? — спросил Малаков.

— Половина пятого, — ответил Тайаш, подавляя зевок и отводя взгляд от монитора.

Никита смотрел на цифры.

— Не хочу себе в этом признаваться, но, кажется, Карраско прав. Если только он не дезинформирует нас.

Тайаш махнул рукой в сторону экрана монитора, по которому пробегали строчки текста.

— Неужели мы ознакомились с сообщением, состоящим из четырехсот страниц текста? И так быстро… При этом я даже запомнил кое-какую информацию.

Никита потер глаза и подался вперед, опираясь на свои мощные руки.

— Ба! Меня все это беспокоит. Может быть, Братство преследует благие цели, но это не способствует моему мирному сну.

— Трудно смириться с тем, что кто-то другой знает ответы на все вопросы…

Никита медленно выдохнул и потянулся.

— Точно. — Он откинулся в кресле и положил ногу на ногу. — Подумай еще вот о чем, Тайаш. Братство обладает чудовищной мощью… А что если они обратят ее против Конфедерации?

Тайаш посмотрел на панели над своей головой.

— Да, есть над чем призадуматься. Они многим не нравятся. Что если какая-нибудь планета, типа Арпеджио, нанесет по ним удар? — Он покачал головой. — Какова будет их реакция?

Никита почесал шею под своей бородой.

— Думаю, нам надо пересмотреть старые представления. Но если Братство так могущественно, почему оно постоянно остается в тени? Согласно этому сообщению, Крааль мог бы подчинить своей власти весь космос!

— Но его философия не позволяет ему делать этого.

— В самом деле… — Никита подпер подбородок руками. — А что если новый Верховный Правитель не будет столь же привержен этой философии?

Тайаш задумался, пощипывая свою козлиную бородку.

— От этой мысли просто мурашки начинают бегать по всему телу.

Лицо Крааля исчезло с экрана.

— Итак, что все это значит? — Брайна уставилась на Арта.

— Это значит следующее: в случае, если что-нибудь произойдет с Карраско, мы должны будем подчиняться Арчону. — Арт повернулся к ней лицом. — Я хочу сказать, что таков приказ Верховного Повелителя. И мы… Мы должны подчиняться ему!

Брайна недоумевающе развела руками и вздохнула.

— О, черт! Что же происходит? Все это так странно…

Арт нервно потер лицо ладонями.

— Будь я проклят, если что-нибудь понимаю во всем этом. Хорошо, мы знаем, что тут происходит нечто странное… Правильно? Эти боевые корабли, преследующие нас; дипломаты; Карраско, который постоянно кипятится…

— Арт, он ведет себя нормально.

— Это тебе так кажется… А мне он не нравится, как не нравятся и его действия.

Взгляд Брайны стал каменным.

— Возможно, ты просто плохо его знаешь.

— Я его хорошо знаю.

— Эффективность действия членов экипажа в последнее время повысилась. Мы провели ряд учений и теперь можем сражаться с тремя кораблями сразу, побеждая при этом. А это уже кое-что…

— Лучше бы я не… Ладно, плевать. — Он повернулся в своем командирском кресле. — Кстати, ты стала довольно часто улыбаться в его присутствии.

— И это тебя волнует?

— Я… просто не хочу, чтобы мне нанесли удар ножом в спину. Вот и все. Какая мне разница, чем ты занимаешься в присутствии Карраско. — Арт встал, кивнул на прощание. — Но подумай, Брайна, что может произойти, если все рухнет, а мы окажемся в распоряжении Арчона.

Сказав это, он спешно покинул капитанский мостик.

— Пять, четыре, три, два, один, цель! — крикнул Сол.

— Действуйте, — раздался голос Хэппи после того, как Брайна при помощи интеркома стала контролировать реактор.

— Проверьте датчики, — приказал Карраско. — Обнаруживают ли они присутствие боевых кораблей?

Арт сосредоточил свое внимание на приборах.

— Никак нет, капитан.

— Отбой, — сказал Сол, радуясь тому, что на всех экранах опять засияли звезды. — Соедините меня со Спикером.

Прошло несколько секунд, прежде чем раздался нечеткий голос Арчона. Его изображение так и не появилось на экране.

— Слушаю вас, капитан?

— Мы уже не летим со скоростью света, Спикер. Будут ли какие-нибудь указания насчет маршрута? Мы следуем в сторону Звездного Отдыха?

Сол ждал ответа, видя, как Брайна и Артуриан переглядываются. Он обратил внимание на какую-то подозрительность и таинственность, сквозившую в их взглядах.

— Сейчас я приду к вам, — сказал Спикер.

Через несколько минут Арчон поднялся на капитанский мостик и уставился на экраны, потом довольно кивнул.

— Хорошая работа, капитан. Благодарю вас и ваших офицеров. Теперь мы уже почти дома.

— Но куда мы направляемся? — спросил Карраско. — Мне дали понять, что Звездный Отдых не является целью нашего полета.

— Держите курс на Звездный Отдых, капитан. — В голосе Арчона звучала усталость.

Сол вздохнул.

— Арт, Брайна — вы свободны. Я заступаю на вахту. Никому не говорите о конечной цели нашего полета. Кроме того, я попросил бы одного из вас пойти к Кэлу и проверить исправность его бластеров. Он там экспериментировал с ними, а это несколько тревожит меня.

Брайна и Арт встали, кивнули Солу и Спикеру и покинули мостик.

— Я проверю бластеры, — сказала Брайна перед уходом.

— Хорошие офицеры, Сол…

— Знаю… Мне жаль, что они участвуют в таком полете. — Капитан покачал головой. — Ведь они еще салаги, но стараются изо всех сил. Итак, курс на Звездный Отдых?

Арчон кивнул.

— Извините, но мы вынуждены заметать следы. Знаете ли вы, например, что часть груза на корабле состоит из оборудования для добычи угля и теплой одежды? — Арчон усмехнулся. — Нам необходимо ввести Арктурус в заблуждение. Конечно, если бы Президент держал язык за зубами, все эти меры предосторожности не понадобились бы.

— Президент Палмиер? — спросил Сол. — Он проболтался?

Арчон скривил губы.

— Он — единственный человек на Арктурусе, кто знает о нашей миссии.

«Все сходится». Капитан напрягся.

— Оборудование для добычи угля? Наконец-то, я начал что-то понимать, Спикер. Я не очень-то верил в эту конференцию. Мы разыскиваем какой-то объект?

— Я не врал вам, когда говорил, что Конфедерация может претерпеть изменения. Мы можем переписать Конституцию. Это является нашей прерогативой. Кто будет ратифицировать ее?.. Зависит от тех мужчин и женщин, которые находятся на борту корабля.

— Вы скрывали от них правду в прошлом, Спикер. Поверят ли они вам на этот раз?

— Но вы, капитан, являетесь единственным человеком, полностью не доверяющим мне. — Арчон рассмеялся. — О, нельзя винить вас за это. На вашем месте я вел бы себя подобным образом. — Взгляд его стал колючим. — Мы должны крайне серьезно относиться к нашей миссии! Тут нет места эмоциям, капитан… У меня не хватало времени поговорить с вами об этом, но я заметил ваш интерес к моей дочери.

Сол замер.

— Она — привлекательная женщина, Спикер. Но могу заверить вас, что между нами ничего нет.

Взгляд Арчона на минуту смягчился, голос стал тише.

— Вы неправильно поняли меня, Соломон… Я хотел бы видеть вас вместе. Но, в случае необходимости, можете пожертвовать мной, Конни и всем населением планеты ради того, чтобы довести это дело до конца.

Капитан скептически посмотрел на него: «Пожертвовать целой планетой? Арчон, наверное, сошел с ума! Этому нет никакого оправдания». Холодок пробежал у него по спине.

Арчон, казалось, погрузился в свои мысли.

— В настоящий момент, капитан, в наших руках находится судьба всего человечества. С тех пор, как первобытный человек впервые поднял камень, чтобы бросить его в дикого зверя, людям еще не грозила большая опасность! Уже сказано: Конфедерация находится под угрозой развала. Я тогда сказал вам не всю правду — на кон поставлена судьба всего человечества! — Он поднял взгляд на Сола, глаза его сверкали. Спикер продолжал говорить резким голосом. — Мы ведем игру с самим Богом.

— Может быть, лучше оставить этот объект в покое?

— Нет! — крикнул Арчон. — То, что обнаружил я, могут обнаружить и другие! Мы должны заняться этим немедленно!

Сол отвечал с улыбкой и уверенностью в голосе, хотя…

— Ну и займемся…

— Да, мы просто обязаны сделать это. — Арчон закрыл глаза и откинулся в кресле, стараясь глубоко дышать, чтобы успокоиться. — Я — обыкновенный человек, капитан. А сейчас мне приходится играть роль супермена, так как не могу позволить эмоциям влиять на мои решения. Может быть, для этого судьбоносного предприятия лучше подошел бы какой-нибудь другой человек.

Сол напряженно ждал, что еще скажет Арчон.

— Скоро, капитан, мы будем на Звездном Отдыхе, и тогда вам придется разделить со мной ношу, которую я несу на свои плечах. — Он закрыл глаза. — А пока я буду держать ее, подобно Атласу. — Грустные нотки зазвучали в голосе Спикера. — Но я не рожден быть титаном.

— Мало кто из людей рожден для этой цели.

— Но нам выпала такая судьба… Храни нас Господь, если нам не удастся достичь нашей цели. — Он отвел взгляд. — Да… Храни нас Господь.

— Вы будете указывать, куда перемещать мою станцию? — Голос Никиты был подобен раскатам грома, он размахивал своим огромным кулаком у лица Фана Джордана. Они находились в банкетном зале и вели обычный послеобеденный разговор. Джордан выглядел необычно угрюмым, как будто что-то очень разозлило его.

— Если это будет в интересах королевства, я сделаю это. — Джордан сложил руки на груди и вздернул подбородок. — Индивидуум должен подчиняться государству!

— Капитан! — крикнул Малаков, обращаясь к Солу. — Этот маньяк хочет, чтобы я признал его короля Верховным Правителем всего человечества! Террористы, коммунисты и демократы — это бродильные грибки, способствующие развитию человечества. Но короли!.. Монархия — злокачественная опухоль в организме людского рода! Джордан заявляет, что он — помазанник Божий!

— Это не пройдет, — сказал Сол спокойно. Рядом с ним стоял Тайаш Нитер, опершись на свою трость, в задумчивости теребя свою козлиную бородку.

— Но почему же? — спросил Джордан, разгневанно поворачиваясь в сторону Сола. Взгляд его пылал гневом. — Люди скоро убедятся, что монархия — единственная разумная форма правления. Сектор подчинится нам после того, как на станциях произойдет реорганизация и производительность труда повысится. В итоге все так и произойдет. Это историческая необходимость.

Услышав слово «реорганизация», Никита издал приглушенный стон, а Тайаш едко заметил:

— Мы не собираемся реорганизовываться, как какой-нибудь сброд, каким вы нас считаете! Мы — такие же люди, как и все остальные; ничем не хуже, чем обитатели Нью-Мейна. Мы счастливы и продуктивны. Благодарим вас!

Никита бросил на Карраско хитрый взгляд. «Интересно, как капитан Братства относится к этому? Может быть, теперь он снимет маску и покажет свое настоящее лицо?»

Карраско с любопытством посмотрел на герцога.

— Каким образом вы намереваетесь посадить в клетку этих львов, Фан?

— Перекроем поставки товаров и продовольствия на Гулаг, тогда они сразу начнут себя хорошо вести. — Взгляд, которым Джордан пронзил Карраско, мог бы расплавить сталь. Фан крепко сжал губы, сузил свои карие глаза. — А то сейчас люди разучились хорошо себя вести и уже никого не уважают.

Выражение лица Сола стало жестким.

— Не могу согласиться с вами. — Они с ненавистью смотрели друг на друга.

— У нас есть свои продукты и товары, — с вызовом отвечал Джордану Малаков. — «Что это? Что произошло между Солом и Джорданом? Как это отразится на всех нас?»

— Мы всегда можем прибегнуть к силе! — сказал Джордан, самодовольно улыбаясь.

— Сколько у вас кораблей, Фан? — спросил его Сол. — Вам потребуется более тысячи боевых кораблей, чтобы они смогли патрулировать приграничные районы в течение ста лет. Станции Ленинского сектора могут переместиться в Московский сектор. Они также могут отойти к Гулагу или Амброзии.

— А где те народные массы, которые только и ждут, чтобы присоединиться к вашей идиотской утопической планете и служить таким маньякам, как вы? — задал вопрос Никита. — Что-то я не вижу очередей у ворот посольства Нью-Мейна.

— Такие кретины, как вы, внушают им всякую чушь относительно нашей планеты. Конфедерация и Братство промывают мозги народам и настраивают их против нас. Я спрашиваю вас, капитан, где предпочел бы жить нормальный человек — на Нью-Мейне или в этой крысиной норе, именуемой Гулагом?

Никита перебил его.

— Предпочитаю жить с крысами. Они не давят на меня, не говорят мне, что я должен делать, не диктуют мне свою волю. Вы думаете, что Нью-Мейн — такая великая и могущественная планета, которая может обращаться с нами, как со скотиной? Но даже у объединенной Конфедерации нет такой силы, тем более нет ее у вас!

— В итоге голубая кровь спасет человечество! Все дело в породе, понимаете ли… А вы, гнилые обитатели Гулага…

— Фан, — увещевал его Сол. — Вам не следует так…

— Вы хотите процветать, потребляя красную кровь из жил угнетенных масс! — вскричал Малаков своим громовым голосом, чувствуя, что его охватывает ярость.

— Короли не вооружают грязные людские толпы… Перед тем, как объявить войну, они стараются все решить мирным путем.

— Например, как в 1914 году? — спросил Карраско. — Короли тогда отлично договорились между собой. Я помню Ивана Грозного, короля Джона, Калигулу… Список можно продолжить. Славные ребята эти короли! Они очень любили все решать мирным путем…

Лицо Джордана покраснело.

— Знаете, капитан, вы мне не особенно нравитесь. Ясно, что ваше понимание истории искажено пропагандой Братства.

Сол напрягся.

— Джордан, вам не обязательно любить меня… Что бы вы мне ни говорили, я буду держаться своей версии исторических событий.

— А я вооружил свои грязные людские толпы, Фан. — Малаков сверху вниз посмотрел в лицо этого человека, казавшегося коротышкой по сравнению с ним. — Ибо я опасаюсь вас и того образа жизни, который вы пытаетесь нам навязать силой.

— Тупые негодяи! — взорвался Джордан и гордо покинул зал, привлекая к себе внимание всех присутствующих в банкетном зале. Лишь один Марк Литов, казалось, пребывал в хорошем настроении после его ухода.

Карраско поднял глаза. Черты его лица смягчились.

— Ну, вроде бы он высказался…

Никита усмехнулся, чувствуя, что его злость проходит.

— Возможно…

Видя, в каком состоянии Джордан покинул зал, Констанс подошла к ним. Никита вздохнул. «О, если бы только она имела другой характер! Какое блаженство она могла доставить мне…»

— Ты слишком честная, — пробормотал он себе под нос.

— Что вы сказали? — спросил его Карраско.

— Ничего.

— Вижу, вы добились того, чтобы Джордан покинул зал. Это большое достижение.

— А, Констанс, — проговорил Никита. — Вы готовы бежать со мной? У меня есть одна пустая станция, которую вы могли бы согреть теплотой вашего сердца и осветить сиянием вашей красоты.

— А как насчет ваших трех жен? — напрямую спросил его Сол.

Малаков уклонился от прямого ответа, бросил на Конни хитрый взгляд и пожал плечами.

— Я большой человек, — сказал он просто. — Меня на всех хватит.

— Вам бы лучше соблюдать диету, — предложила ему Конни. — Сегодня вы съели такое количество крабов, которым можно накормить шестерых ваших голодающих избирателей. Я бы с удовольствием отправила бы послание вашим женам, где сообщила бы, как прекрасно вы чувствуете себя на этом корабле.

На лице Никиты появилась гримаса.

Тайаш, который смотрел вслед уходящему Джордану, повернулся к ним.

— Герцог Фан Джордан — динозавр… Но, что бы ни случилось, вам он не желает добра, капитан.

Сол вздохнул.

— Давайте проголосуем, кто самый популярный человек на борту корабля. Вы правы, он — динозавр. Никто не сможет осуществлять контроль над людьми посредством одной лишь грубой силы. Герцог ослеплен системой управления, существующей на его планете. К тому же, он никогда не голодал, не участвовал в сражениях, не встречался лицом к лицу с опасностью и смертью. Хуже того, он не знает даже собственной планеты, не ведает, как живут там бедные люди.

У Никиты слегка кольнуло в груди: он увидел, как Констанс стала рядом с Карраско. «Возможно, она сама еще не понимает, что ей нравится Карраско. А, ладно, для меня она, все равно, слишком хороша. Женщина высокого класса…»

— Космос — открытая система, — согласился Нитер. — Правительства существуют лишь для того, чтобы контролировать перераспределение ресурсов. Наше правительство не вовлечено в свободный рынок… — Он поднял вверх руку. — Как уже говорил Малаков, мы производим свои товары… Какие же поставки может блокировать Джордан?

Никита пробормотал себе под нос:

— Нью-Мейн надо сжечь, как чумный барак!

— Мне кажется, Братство будет против таких мер, Никита, — сказал Сол.

— Почему же? Как могут в современном мире существовать какие-то короли?

— Это сохраняет баланс, — просто ответил ему Карраско. — Это другой конец спектра, альтернатива вашему… Как это назвал вас Фан? — Сол улыбнулся во весь рот. — Вашему «крысиному гнезду»?

— Глядя на бороду Никиты, я вижу, что на Гулаге существует не одно «крысиное гнездо», — заключила Конни. Никита наклонился к ней и пощекотал ее своей бородой.

— Только не говорите об этом вашему папе, — предупредил он ее.

— Я скажу только вашим женам…

Он застонал и повернулся к Карраско.

— Неужели ваше Братство такое уж совершенное?

Капитан покачал головой.

— Оно не сразу стало таким. В настоящий момент его возглавляет поистине замечательный человек… Орден все время менялся. Мне кажется, я рассказал вам его историю. Вы ознакомились с сообщениями, представленными в ваше распоряжение?

— Да, ознакомились, — вздохнул Тайаш. — Почти всю ночь занимались этим. Мне трудно признавать это, но, кажется, ваше Братство поступило правильно.

— Перемены пугают меня. — Никита повернулся на каблуках и посмотрел в сторону коридора, куда вышел Джордан несколько минут назад. — А что, если такой человек, как этот герцог, станет Верховным Правителем? А?

Карраско надул губы.

— Отборочный процесс весьма сложен. Голосуют все члены Братства, для контроля подключаются компьютеры. Претенденты проверяются очень тщательно и проходят всяческие тесты, включая психологические. Видите ли, мы усвоили все уроки двадцатого столетия и не можем позволить себе, чтобы Братство возглавлял посредственный человек. А при наших передовых технологиях трудно себе представить, что произойдет, если во главе Ордена будет находиться тиран.

Никита стал теребить бороду.

— Вы вторгаетесь в личную жизнь людей. А как же насчет прав человека?

Сол спокойно посмотрел ему прямо в глаза.

— Вы уже имеете представление о могуществе Братства. Наши технологии опережают исследования других планет Конфедерации. То же и с нашей политической системой. Она возникла в те дни, когда мы только прибыли на Фронтир. Тогда мы не могли позволить себе, чтобы нами управлял порочный лидер. При любой демократической системе к власти может прийти дурак. Поэтому нам пришлось применить более сложную систему отбора. Многие люди могут считать ее слишком научной, стерильной и даже отвратительной. Но позвольте мне рассказать вам один анекдот… Крааль не хотел быть Верховным Правителем… До того, как заняться политикой, он разводил цветы. Тем и жил. Его политическая карьера началась с того, что Крааль стал магистром одной ложи на небольшой планете Мориа. Он и не думал становиться Верховным Правителем Галактики. Но оказалось, что его кандидатура подходит для этой роли.

Никита выразил сомнение:

— А если бы Братство проголосовало против него?

— Даже если бы психологические тесты указывали на него, как на наиболее подходящего человека, кандидат не смог бы получить этот пост. — Сол сцепил руки у себя за спиной. — Я сомневаюсь, что лидер, против которого наш народ, когда-либо возглавит Братство.

— Это как-то… — Тайаш покачал головой. — Ну, не знаю, слишком безлично, что ли.

Сол улыбнулся.

— Но система работает.

— Но у вас нет мест в Совете Конфедерации. — В голосе Никиты звучало удивление. — А ведь даже католики представлены там.

— Нейтралитет оберегает нас от вовлеченности в политические баталии, которые могут расколоть Братство. Вы когда-нибудь видели, чтобы Братство поддерживало какую-либо политическую фракцию?

— Но вы оказываете мощное политическое влияние на другие державы? — напомнил ему Тайаш.

Капитан кивнул.

— Это правда. Но в Совете мы выступаем только на правах независимых наблюдателей. Каждая наша акция весьма тщательно подготавливается, предпринимаются все меры, не допускающие никаких нарушений. Полагаю, вы помните, как некоторых наших советников отстранили от работы в Совете…

— Но, предположим, какой-то мошенник перехитрит вашу систему отбора и все же станет Верховным Правителем? Что тогда?

— У нас есть организация, которая называется Комитетом по расследованию нарушений законности. Этот Комитет занимается разбором всех жалоб. Если Правитель станет нарушать закон, то ему будет вынесен вотум недоверия.

— А если Правитель не захочет покинуть свой пост и сосредоточит всю полноту власти в своих руках?

Карраско ответил, не колеблясь, без всякого смущения:

— Мы убьем его.

— Вы… — Тайаш моргнул и открыл рот.

Сол печально улыбнулся.

— Господа, среди всех преступлений против человечества тирания является величайшим. Она противоречит нашим убеждениям.

— А если люди захотят иметь правителем тирана? — спросила Конни. — Ведь такое случалось раньше.

Капитан повернулся к ней.

— Такие люди могут покинуть нашу организацию и отправиться на Нью-Мейн. Видите ли, никто не заставляет кого-либо быть членом Братства… Любой человек может выйти из его рядов, когда угодно. С нашей точки зрения, неэтично удерживать кого-то в Ордене против его воли.

Никита пытался понять смысл слов Сола.

— Я подозрительно отношусь к людям, имеющим ответы на все вопросы. Неужели в вашем Братстве одни ангелы?

Сол рассмеялся.

— Вряд ли… Видите ли, мы все — люди. Всем нелегко жить в обществе, где действуют всякие ограничения. Братство спасают наши компьютеры. Без них мы совершали бы те же ошибки, что и другие державы.

— Но вы приносите свою свободу в жертву компьютеру, — сказал Тайаш. — Это как-то не… — Он покачал головой и скорчил кислую мину.

— Правильно, — согласился Сол. — Вот почему мы и не кричим об этом по всему свету. У Братства и так достаточно проблем. Представьте, какой шум подняли бы средства массовой информации, узнай они об этом. И, как я уже говорил, наша система подходит далеко не для всех.

Никита прочистил горло.

— Вы понимаете, что многие отрицательно высказываются о Братстве… Люди сейчас настроены против вас. Что вы намерены предпринять, если разразится конфликт? А если победит Сириус и захочет объявить Братство вне закона? А если Джордан при помощи своих кораблей обратит вас в свою «утопию»?

Сол отвечал без колебаний.

— Все очень просто, мистер представитель. Мы соберем наши вещи, вплоть до последнего болта, и исчезнем.

Человек проник через дверь в темное помещение спальни. Шаги его никто не услышал. Опытная рука извлекла рюкзак из-под одной кровати. Странный запах распространился в комнате. Пахло спермой, соитием.

Руки в перчатках извлекли завернутые в бумагу черные трубочки. Не теряя ни минуты времени, человек, проникший в спальню, вынул из сумки на поясе передатчик. Ручным монитором он проверил, как реагируют трубочки на крохотный, величиной с грецкий орех, передатчик. Издав слабый стон, он быстро положил передатчик на место, завернул трубочки, спрятал их в рюкзак, который задвинул опять под кровать.

Так же бесшумно, как и вошел, неизвестный покинул комнату.