Испепеляющий разум II

Глава 20

Она вспоминала…

Несмотря на все безумие, царившее вокруг нее, разнообразие органических форм жизни удивляло ее. На огромной планете, окутанной газовыми облаками, появились тиссы. Весьма древний вид. Они уже обладали органами чувств во времена ганов. Угасло немало звезд, прежде чем они овладели наукой, изучили свою планету и стали совершать космические полеты. Постепенно они распространялись по всей Галактике в поисках газовых гигантов, вроде своей планеты.

В отличие от большинства других органических форм, тиссы оказались весьма гостеприимны, общительны. Они всегда приветствовали сотрудничество, само их существование зависело от разделения ресурсов. Легкие, нежные, почти бесплотные, эти тиссы обнаружили ее, но не смогли разобраться с пружиной, сдерживающей ее.

Безумный гнев овладел ею, когда она смотрела, как они улетают прочь на своих газовых кораблях.

Но и тиссы, подобно другим органическим существам, были обречены. На планете Хинан они обнаружили жизнь. Взволнованно наблюдали они из своих кораблей за тем, как ведут себя разумные существа, обитающие там. Они не понимали, почему эти организмы нападают друг на друга, уничтожая себе подобных. Им хотелось поближе изучить этот вид, но они не могли преодолеть гравитационное поле. Объединенными усилиями им удалось воссоздать в орбитальной лаборатории тот вид, за которым они наблюдали из своих кораблей. Этих существ отправили на планету Хинан с целью воздействовать на ее обитателей и удержать их от уничтожения друг друга. Однако их первая попытка не удалась: искусственно созданные существа погибли от рук враждебных хинанцев. Тиссы понимали, тем не менее, что, если бы им удалось усмирить воинственную расу, то существа могли бы стать их партнерами по исследованию космоса. На планете жил сильный и выносливый вид, который мог бы осваивать гравитационные поля, о чем и не могли мечтать тиссы. В своих биолабораториях они усовершенствовали созданные ими существа, сделав их суперинтеллектуальными и выносливыми. После чего отпустили своих созданий на Хинан.

На этот раз дело увенчалось успехом. Созданные существа стали доминировать на планете, скрещиваясь при этом с низшими видами, обитавшими там. Тиссы сбросили на Хинан научное оборудование и ранее воинственные хинанцы начали заниматься наукой и техникой.

Наконец первый абориген поднялся к ним на воздушном шаре и приветствовал своих повелителей. Но тиссы просчитались. Они недоучли, что гибридный вид, созданный ими, уже заражен бациллами насилия, которые существовали на планете. К несчастью, высокий интеллект не является сам по себе средством умиротворения.

Вначале хинанцы с благоговением относились к своим повелителям и учителям, соблюдая все предписанные им правила и с жадностью впитывая в себя знания. В итоге они стали умнее своих создателей, которые теперь стали им ни к чему. Нежные тиссы погибли от рук созданных ими существ.

Брайна улыбнулась Солу, когда он вошел на капитанский мостик. Командир выслушал ее доклад.

— Можете посмотреть боевую установку. Она функционирует отлично. — Сообщив это Солу, Брайна встала и потянулась. Она хотела что-то сказать капитану, но замялась.

Сол отвел глаза от пульта управления и посмотрел на нее.

— Да, старший офицер?

— Просто хотела сказать вам, капитан, что могу проверить и другие устройства, только скажите мне. Вот и все.

— Хорошо. — Сол сел в командирское кресло, привычным движением вставил чашку в кофейный автомат. «Так кто же заминировал интерком?»

Занятый своими мыслями, он некоторое время не замечал, что Брайна так и не села.

Карраско посмотрел на нее.

— Да?

Она нервно улыбнулась, склонила голову слегка набок.

— Я… Ну, Элвина Янг спрашивала о вас. Я несколько раз предлагала ей свою помощь, но она настаивала на разговоре именно с вами.

Сол скорчил на лице гримасу.

— Везет же мне… Спасибо, старший офицер. Вы свободны.

Брайна начала было говорить что-то, потом покраснела и вышла за дверь.

— «Боаз», свяжи меня с Элвиной Янг.

— Капитан Карраско! — раздался радостный голос Элвины. — Я надеялась на то, что вы свяжетесь со мной. Но, должна признаться, не ожидала скорой встречи, потому что вы…

— Я так понимаю, у вас проблемы, миссис Янг?

— Ну да… — Она улыбнулась. На ее щеках появились ямочки. Дыхание ее участилось. — Какие-то люди занимаются интеркомом в банкетном зале. Я считала, что при помощи этого аппарата мы можем связываться с нашими родными планетами. Но техники даже не хотят говорить мне, когда они исправят его. Можно ли мне в таком случае воспользоваться каким-нибудь другим интеркомом? У нас там начинается Дессертский фестиваль, а я не имею понятия, какая одежда сейчас в моде. Это единственное время в году, когда нам разрешается носить пышные наряды. Я просто обязана проконсультироваться со своим портным. Видите ли, если я одену самые модные вещи здесь, в открытом космосе…

— Миссис Янг, прошу вас. — Сол сделал над собой усилие и любезно улыбнулся ей. — Мы летим со скоростью света, и вам нельзя…

— Да, кстати… Объясните мне, в чем суть этого рывка.

— Ну, это все довольно сложно. Суть, однако, в том, что пока мы находимся как бы вне нашей Вселенной, вы не можете выйти на связь со своей планетой. Послушайте, к тому времени, когда мы вернемся во Вселенную, интерком будет в порядке, и вы сможете поговорить с вашими друзьями…

— Но я пропущу этот праздник…

— Нет, мадам, до него останется столько же дней, сколько до него сейчас. Видите ли, эффект…

— Но, капитан! Вчера вечером за обедом вы сказали мне, что мы будем находиться за пределами Вселенной в течение двух недель!

— Поверите ли вы мне, если я скажу вам, что в данный момент мы как бы не существуем?

Она одарила его лучезарной улыбкой, ее голубые глаза сверкали.

— В самом деле, капитан?

— Да, в самом деле. Видите ли, сейчас мы находимся в иной временной фазе. Наш корабль больше не пребывает в знакомой всем Вселенной. Мы по ту сторону временного и пространственного континиума. Время останавливается, когда мы покидаем пределы Вселенной.

Она кивнула, озадаченная услышанным.

— Тем не менее, мне просто необходимо поговорить с моим портным не позднее, чем через три дня, капитан. Можно воспользоваться вашим интеркомом?

Он отрицательно покачал головой.

— Я же сказал вам, что после преодоления светового барьера это невозможно.

— Ах, вы, мужчины, — вздохнула она, поедая его глазами. — Вы в душе поэт, капитан? Что за чудесная идея лететь со скоростью света! Подумайте, какие романтические образы могут возникнуть при этом в сознании человека. Я считаю себя поэтической натурой. Мною руководят душевные порывы. А как насчет вас, капитан?

Он разомкнул электросеть. Раздался гул, и Сол поморщился.

— Извините, миссис Янг. Извините, но я должен прервать нашу беседу. Дела, видите ли. — Он выключил монитор и откинулся в своем кресле.

— Мы летим со скоростью света, а она хочет новое платье к празднику! Боже мой! — проворчал Сол, потягивая свой кофе. — Хитавиа и Тексаки, должно быть, сошли с ума.

— Вы шутите, капитан? — поинтересовался «Боаз». — Многие люди находят ее чрезвычайно назойливой или привлекательной… Все зависит от обстоятельств и от той игры, которую она ведет ради…

— Я считаю ее невежественной и надоедливой. — Он взял в руки конверт, который ему передали в доках, вспоминая при этом кровь и разорванные в клочья человеческие тела. Внутри конверта находилась дискета. После некоторого колебания он вставил ее в компьютер.

На экране появилось старческое лицо Крааля.

— Приветствую вас, капитан Карраско. Теперь вы уже летите со скоростью света. К счастью, все прошло нормально… в противном случае я приказал бы вам уничтожить эту запись.

Сол, в прошлом вы верой и правдой служили Братству. Откровенно говоря, вы сделали так много для нас и так пострадали, что я колебался, нужно ли мне вновь просить вас послужить нам. Но Спикер из каких-то там своих соображений просил доверить это именно вам.

— Ага. Знаю я эти соображения, Верховный Правитель, — пробормотал Сол.

— Принимая во внимание позицию Спикера по этому вопросу, я не мог не согласиться с ним. Мне кажется, он верит в вас, как в человека. Возможно, в наш циничный век это неплохой критерий.

Что до нашей миссии, то о ней сообщит вам сам Спикер. В настоящий момент вы и ваш экипаж должны подчиняться Спикеру Звездного Отдыха или его заместителю. Я сказал во время нашей встречи, что вы несете перед ними ответственность за корабль и его пассажиров.

Сол, я не желал бы, чтобы вы находились в таком положении, но я верю: вы с честью выполните свой долг, как и подобает члену Братства. Если Спикер уже доверился вам, то вы знаете причины, из-за которых мы пошли на такие крайние меры. Если он еще выжидает, то вы должны понять, что это очень секретное дело. — Крааль устало улыбнулся. — Я всегда говорил другим, что цель не оправдывает средства, но теперь я думаю иначе. Хороший урок для меня…

Благодарю вас за ваше терпение. Верю в ваши способности, талант и умение выходить достойно из самых трудных ситуаций. Счастливо, капитан. Соломон, вы и члены вашего экипажа должны во что бы то ни стало успешно завершить этот полет.

Экран погас.

Сол смотрел в свою чашку. «А Конни затеяла эту словесную игру. Зачем все это? А что, если все, действительно, так серьезно, и я опять потеряю корабль? Что тогда? Черт бы их побрал, невозможно быть беспристрастным участником происходящего! Я всего лишь обыкновенный человек, окруженный толпой призраков».

Он сделал попытку успокоиться.

— Черт, а что если я не смогу… — Карраско закрыл глаза, сжал чашку пальцами.

— Капитан…

— Со мной все в порядке, «Боаз». Просто занимаюсь обычным самоанализом. Ты, наверное, уже привык к этому. — Он покачал головой. — Знаешь, легко быть героем в романе или в какой-нибудь пьесе. В реальной жизни это очень трудно.

— В самом деле?

Он удрученно кивнул головой.

— Они сделали из меня легенду. Железный Карраско, человек, который всегда возвращается с победой. Крааль-то, кажется, понимает, что это не так. А вот Арчон? Он думает, что я — какой-то супермен. А почему? Потому что пришел в отчаяние над Арпеджио и не понимал, что делаю! — Он нервно усмехнулся, его глаза бегали по сторонам. — И вот я здесь… Я — психопат, который хочет разобраться во всем этом непонятном деле…

— Возможно, капитан, такова судьба всех героев? А может, это и есть та истина, скрытая от других мифов? Наверное, вы ничем не отличаетесь от других людей, попадавших в подобные ситуации?

Сол сделал глубокий вдох.

— Может быть… Теперь, после того, как я столько всякого перенес, мне нужно разобраться, наконец, во всей этой чертовщине. Крааль четко изложил мне официальную версию. — Сол покачал головой. — «Боаз», соедини меня со Спикером.

Седовласая голова Арчона появилась на экране монитора. Он тоже выглядел устало.

— Слушаю вас, капитан.

Сол взял себя в руки, успокоился.

— Спикер, сделайте мне одолжение и зайдите на капитанский мостик.

Выражение лица Арчона посуровело.

— Уже иду, капитан.

Экран погас.

Некоторое время Сол смотрел на главный монитор, экран которого светился зеленым светом.

— Что ж, «Боаз», я не хотел командовать этим кораблем, а теперь, когда мне говорят, что я должен подчиняться кому-то другому, чувствую себя не в своей тарелке. Ты понимаешь, в каком-то смысле, опять потерян корабль…

— Это случалось и раньше, капитан. В подобных ситуациях люди, находившиеся на вашем месте, достойно выполняли свои обязанности, служа Братству верой и правдой.

Сол посмотрел в потолок.

— Это совет, корабль?

— Да, капитан.

Сол замолк, его душа наполнилась страданием.

— Я принимаю твой совет, «Боаз». Благодарю тебя.

В голосе корабля зазвучали задушевные нотки.

— Рад служить вам, капитан.

Сол потягивал кофе, который стал вдруг горчить. Он уже не мог сопротивляться обстоятельствам, а просто ждал, живя одной минутой, не думая о будущем. Наступило какое-то умственное и эмоциональное отупение.

— Спикер у дверей, — проинформировал его «Боаз». — Вы готовы принять его?

— Конечно. Пропусти его, «Боаз».

Вошел Арчон, с любопытством осматриваясь по сторонам. Потом сел в кресло, на которое ему указал Сол, стараясь в то же время скрыть свое изумление при виде впечатляющего командного центра.

— Что за кризис мы переживаем сейчас? — Арчон поднял вверх свои кустистые седые брови.

— Никакого кризиса нет, Спикер. Все это — мои проблемы. Мне только что было приказано передать вам командование кораблем. — Во рту у него пересохло, кофе казался безвкусным. — Я могу показать вам запись, если хотите.

Арчон нахмурился, провел по своей густой бороде толстыми пальцами, обдумывая что-то.

— Покажите, если вам не трудно.

— «Боаз», покажи нам запись обращения ко мне Верховного Правителя Галактики.

Арчон смотрел на экран, подперев локтем подбородок. После того, как лицо Крааля исчезло, он повернулся к Солу.

— Не знаю, что и сказать вам. Я предполагал, что это может случиться, но не ожидал, что Крааль вот так обрушит все это на мои плечи. Вы уже сообщили об этом членам экипажа? Как они отреагировали на это? Я хочу сказать, лояльность командования — это тот стержень, на котором…

— Я прежде всего хотел поговорить с вами.

Арчон кивнул.

— Понимаю… И что вы предлагаете? Хочу сказать, капитан, что командование кораблем — весьма тонкое дело… Сам я служил под разными флагами… но всегда на своих собственных кораблях. О, если бы меня отстранили от командования… Я понимаю ваши чувства.

Сол ждал, стуча пальцами по чашке. Наконец, он сделал глубокий вдох.

— Спикер, вам решать. Я во всем буду следовать вашим приказам. Но разрешите предложить вам командовать кораблем тайно. Так, чтоб об этом не знали члены экипажа. Я сообщу об этом только моим старшим офицерам. А пока пусть все идет, как и раньше. Я буду контролировать экипаж и выполнять все ваши желания и требования. Мне кажется, что в конечном итоге при таком положении дел у нас будет меньше неприятностей.

Арчон задумчиво кивнул головой.

— Согласен, капитан. Учтите, если я не смогу по той или иной причине осуществлять командование, то оно перейдет к моей дочери.

— Я понимаю… И глубоко уважаю вашу дочь. — Сол протянул Арчону чашку кофе. — А теперь, может, расскажете мне, в чем смысл этого полета?

— Конференция состоится…

— Может быть, вы перестанете морочить мне голову?

Серые глаза Арчона буравили его.

— Я не морочу вам голову. — Он замолк, взвешивая каждое слово. — Но и не говорю вам всей правды… Пока не могу рассказать вам все. Мы находимся во враждебном окружении. В наши дни очень трудно удержать что-либо в тайне… Нами все еще не установлено, кто убил Нгоро. А при мысли о человеке, который взорвал интерком, у меня мурашки бегут по телу. Ведь эта дискета сама могла бы быть бомбой.

— Эти враждебные элементы, возможно, могут использовать методы психологического воздействия по отношению к вам, — напомнил ему Сол.

Арчон улыбнулся.

— Действительно, они могли бы это сделать… Хорошо, что нам с Конни пока удалось избежать этого. Но ведь ваше Братство напридумывало столько разных устройств. В моей груди находится устройство, которое может очистить большую комнату… Еще одно приспособление, предназначенное для иных целей, вшито в мою ногу. В конце концов, у меня есть возможность просто умереть, не испытывая при этом никакой боли… Ваши люди постарались, чтобы никто не смог посягнуть на мои секреты. То же относится и к Конни. Что? Вы удивлены, капитан? Я же не раз говорил вам, что мы не можем подвергать себя риску. Я вижу, что вы настроены скептически, но ставки в самом деле чрезвычайно высоки.

Сол с трудом подыскивал слова.

— Мне кажется, в следующий раз, разговаривая с Конни, я буду нервничать.

Арчон рассмеялся, глаза заблестели.

— Правда, капитан? О, я не беспокоился бы на вашем месте о бомбе, которую Крааль имплантировал в нее. Поверьте мне, я вырастил Конни и знаю, что она и без этой бомбы может постоять за себя. Эта девушка пережила такое… Вы просто не поверите… Корабли — это корабли… Мне кажется, моя дочь рождена для космоса. Не знаю, уживется ли она на нашей планете.

Сол потягивал кофе, наблюдая за тем, как выражение лица Арчона становилось все более добродушным по мере того, как он погружался в воспоминания.

— Вы очень хорошо воспитали ее, Спикер. Констанс — очень способная женщина. Вы можете гордиться ею.

Спикер вздохнул.

— Да, дочь у меня хорошая, но ведь я потерял сына. Я знаю, что она рассказала вам о Роджере.

— Я все-таки не совсем ее понял. Но не думаю, что об этом стоит говорить вновь. Прошлое уже не изменить…

— Согласен. — Арчон слегка скривил губы и по старой привычке посмотрел на показания приборов.

— А что будет после того, как эта миссия завершится?

Арчон пожал плечами.

— Я уже свое отлетал, капитан. Теперь я правлю планетой. Судьба играет человеком. Думал, погибну где-нибудь в открытом космосе, и мой прах рассеется среди звезд, взрастивших меня. Но выходит иначе… Мое тело похоронят в плодородной земле Звездного Отдыха.

— А Конни станет вашей наследницей?

— Если народ захочет, чтобы она правила им. — Арчон покачал головой. — И если дочь сама пожелает остаться на планете. Я уже говорил вам, космос со страшной силой притягивает ее. В настоящий момент она взвалила на свои плечи очень тяжелую ношу. Когда все это кончится, я полагаю, что Конни во всем доверится Клоду Мейсону и полетит с ним куда-нибудь, где сможет приобрести себе корабль. Нет, у нас на планете не будет престолонаследия…

— Джордан полагает, что она имеет право претендовать на престол.

— Ба! Да этот человек просто дурак! Нет, этому франту не удастся покорить ее, даже если он пообещает ей целую планету. Она хорошо знает жизнь. — Арчон, поерзав в кресле, внимательно посмотрел на Сола. — С другой стороны, предложите ей корабль типа «Боаз» — и она будет вашей.

У Сола защемило сердце.

— Прошу прощенья?

Арчон улыбнулся.

— О, я видел, как вы смотрели на нее, капитан. И знаю, как она смотрит на вас, когда вы не подозреваете об этом.

— Спикер, я уверяю вас…

— Замолчите, Соломон. Я достаточно стар, и меня невозможно ввести в заблуждение. Не притворяйтесь невинным и добродетельным. Она привлекательная женщина, и я уже привык, что мужчины постоянно обращают на нее внимание. Фактически, я горжусь этим.

— Спикер, я — капитан «Боаза», и не могу ни с кем вступать в какие-то интимные отношения. Даже если бы ваша дочь испытывала ко мне интерес, в чем я сомневаюсь, судя по тем словам, которые я слышал из ее уст, она должна выполнять свои обязанности, а я — свои.

— Ага… Что ж, если вам больше нечего мне сказать, то я займусь своими делами. У меня там на планете накопилось много всяких проблем, над которыми я и тружусь во время нашего полета. В том-то и есть его прелесть — находится время для работы. — Он встал. — Что касается командования кораблем, то я полностью доверяю вам. Продолжайте управлять им и не беспокойте меня по мелочам.

— Слушаюсь, сэр.

Арчон остановился у двери.

— Что касается Конни, то тут решайте сами. — Он подмигнул ему. — Итак… удачи вам.

Когда дверь закрылась за Спикером, странное волнение овладело Солом.

Никита нахмурился, стоя перед дверью Литова. Он не доверял этому человеку.

— Представитель Малаков хочет увидеть Помощника Директора Литова.

Дверь ушла в стену, и Никита вошел в каюту сирианца. Как он и предполагал, каюта в точности такая же, как и его собственная, находилась в идеальном порядке. Литов встал из-за столика, на котором находилось переговорное устройство, улыбнулся и протянул руку Никите.

— Рад видеть вас, Никита. Бренди?

— Только одну рюмку.

Литов подошел к резному шкафчику сандалового дерева, стоящего у стены, открыл дверцу, и Никита увидел бархатную обивку алого цвета, а на ней — бокалы. Сирианец взял платиновый сосуд и налил два бокала.

— Ваше здоровье, представитель. — Литов удовлетворенно улыбнулся, чокаясь с Никитой.

— Ваше здоровье. — «Чтоб ты сдох, сирианский ублюдок… Ну хорошо… Так что же ты замышляешь, Литов? Принимая во внимание тот факт, что Гулаг постоянно голосовал за твое уничтожение, чего ты хочешь от меня теперь? Это примирение или вызов?» Никита вздохнул, сделав глоток восхитительного напитка.

Литов указал ему на антигравитационное кресло, сам сел напротив, положив ногу на ногу.

— Пока что, благодаря заботам Братства, мы совершаем вполне приятное путешествие. — Он сделал жест рукой в сторону каюты. — Не сказал бы, что это роскошные апартаменты, но все здесь функционирует нормально.

— Братство не строит роскошных кораблей. — Никита пожал плечами. — Но, по сравнению с Гулагом, жизнь тут — просто буржуазный рай. — Он сделал вдох и приложил палец к носу. — Я не чувствую тут запаха разложения…

Литов понимающе кивнул. Это одновременно позабавило и рассердило Никиту. Будучи уже не молодым человеком, он так и не смог избавиться от чувства неприязни по отношению к сильным мира сего.

— Никита, — Литов мрачно посмотрел на свое бренди. — Я понимаю, что жизнь у вас на Гулаге несколько иная, чем на других планетах Конфедерации… Несмотря на оптимизм, проявляемый Советами, ваши ресурсы не обеспечивают рост…

— Ба! Советы знали, что делают. Они высадили моих предков на астероиде, где было полно радиационных отходов, и оставили лишь немного еды и воды, чтобы люди не умерли с голоду. Тот же лагерь строгого режима.

Литов вздохнул и заработал челюстями так, как будто пережевывал что-то.

— Вы знаете, что Гулаг частично сам виноват в своих бедах. Всякий раз, когда кто-либо из инвесторов хочет вложить деньги в вашу экономику, одна из ваших станций обязательно накладывает на это вето. Я точно знаю, в районе Тайги можно бы создать предприятие, производящее графитовое волокно. Там имеются все необходимые условия для этого. У вас достаточно людей, которые могли бы работать там, но нет современных технологий. А что сейчас экспортирует Гулаг? Сельскохозяйственную продукцию, черт побери!

— А вы хотели бы все изменить? — Никита почесал шею под своей густой бородой. «Ага! Сейчас он будет покупать меня. А что же он предложит? Луну, звезды и целые галактики?»

— Вам нужен капитал, а нам нужна гарантия, что ни одна из станций не поставит под угрозу весь проект из-за того, что ее соседи сделают экономический бросок вперед. При желании, все это можно организовать.

— И это сделает Сириус?

— Мы можем договориться.

Никита ухмыльнулся, поднял свой бокал и стал смотреть на янтарный напиток.

— И что вы потребуете от нас взамен?

Литов обхватил ладонями свой бокал, словно это был глобус.

— Нам нужна ваша поддержка. Вы — влиятельный человек, Никита. Мало кто любит вас. Многие считают вас необузданным варваром… Но они уважают вас за ваши убеждения и за умение соперничать. В настоящее время Сириусу нужны друзья. Мы могли бы сделать крупные инвестиции и рассмотреть новые перспективы развития.

— Ага… — Никита пристально рассматривал содержимое бокала. — Как вам известно, Марк, Гулагом управляет не какой-то один человек. Мои избиратели…

— Ваши избиратели прислушиваются к вам. — Литов подался вперед. — Вы так долго представляете их в Совете, что превратились в своего рода институт власти. Как только на Гулаге произойдет индустриализация, вы перестанете быть отсталым, провинциальным миром и превратитесь в процветающий Сектор. Социальная эволюция требует…

— Скажите, что вы хотите на самом деле, Марк?

Литов замер.

— Вы не зря пользуетесь репутацией откровенного человека. Сирианская делегация предоставила мне ваше досье. Мне сообщили, что вы — весьма проницательный человек, быстро принимающий решения.

— Я польщен.

Литов пожал плечами.

— Я всегда уважал вас, Никита… Вы когда-нибудь думали о том, чтобы улучшить свое положение… и способствовать благосостоянию Гулага?

«Ну вот, начинается…»

— Приходится постоянно думать об этом, если хочешь выжить, находясь среди продажных политиканов Конфедерации. — Никита сузил глаза. — Что у вас на уме?

Литов надул губы. На его лице появилось хищное выражение.

— Теперь вы уже, очевидно, догадываетесь, что очень многое зависит от этого полета на Звездный Отдых. Вы слышали разговоры о возможном развале Конфедерации из-за нашего совместного путешествия… Сейчас мне просто нужна ваша поддержка. Если случится худшее, лучше дружить с Сириусом, чем враждовать с ним.

— Жители Гулага не очень-то любят Сириус. Я лично несколько раз сводил на нет ваши планы. — Никита поднял вверх палец.

Литов улыбнулся.

— О, я знаю об этом. Никто из представителей Сектора Гулаг не обладает таким красноречием и таким влиянием… Но если Конфедерация развалится, вы перестанете пользоваться прежней популярностью. Ваше влияние будет зависеть лишь от военного могущества Сектора. Человечество перестанет испытывать к вам симпатии. Сейчас будущее очень неопределенно…

Но я, однако, не так наивен, чтобы иметь на вас зуб за ваши прежние выпады в сторону моей планеты. Хочу использовать вас в своих целях. Вот почему я обращаюсь к вам с этим предложением.

— А как насчет моего народа?

— Мы установим статус торгового партнерства. Это для начала… Помните о тех инвестициях, которые мною упомянуты ранее? Подумайте о происходящем в Конфедерации. Мы можем обеспечить охрану независимых станций Сектора, которые, возможно, подвергнутся нападению.

— Ах, вот как? Но сирианский флот не очень-то эффективен, когда дело касается военных действий. Сириус в трудные времена обычно обращается за помощью к Арпеджио, не так ли?

Литов рассмеялся и похлопал ладонями по ручкам кресла.

— Нет, вы положительно нравитесь мне, Никита. В Галактике, состоящей из продажных и лживых политиканов, ваша честность сияет, как маяк. Уверяю вас, однако, что по окончанию этой миссии Сириус станет очень могучей державой в составе Конфедерации.

Никита поднял голову.

— А как насчет космической полиции?

Литов печально вздохнул.

— О, она уже сыграла свою роль. Теперь нужно установить новый порядок. И Сириус сможет сделать это…

— А я должен вступать с вами в союз?

Литов встретился взглядом с Никитой.

— Никита, подумайте об альтернативах. Посмотрите на игроков, принимающих участие в этой игре. Я предлагаю вам, вернее Гулагу, объединиться с нами. Если Сириус проиграет, под чьим господством вам придется жить? Вами будет повелевать Терра. Вы хотите, чтобы вашим правителем стала Медея? Или, может быть, вы хотите подчиняться Нью-Мейну и кланяться их королю? Есть еще Палмиер, который станет императором, Палмиером Первым. А Братство плетет интриги и претендует на всю полноту власти…

Никита допил свое бренди и вытер губы.

— Я всегда подозревал Братство в эксплуатации угнетенных масс. Новые технологии внедряются слишком медленно… А кто страдает от того, что выпускается слишком мало кораблей, подобных этому? Медоречивый Верховный Правитель или рабочие, которые потом и кровью добывают пропитание для себя и своих семей?

— Вы поняли меня… — Литов распростер руки.

— Понял вас?

— Никита, я обещаю вам… я даю вам честное слово, если вы поможете мне, поможете Сириусу добиться превосходства, то не пожалеете. — Взгляд его стал жестким. — Работать с нами куда приятней, чем воевать против нас.

— А если я откажусь?

Литов медленно провел пальцем по краям бокала.

— Не отказывайтесь… Очень скоро Сириус сможет уничтожить всех своих врагов. Вы окажете нам небольшую поддержку, проявите добрую волю… Иначе вы будете уничтожены.

— Констанс! — Она повернулась и увидела Джордана, выглядывающего из своей каюты. Он улыбался натянутой улыбкой. — Не могли бы вы уделить мне минуту вашего времени?

Она раздумывала и медлила: «Я не хочу общаться с ним… Это повлечет за собой самые ужасные последствия».

— Одну минуту? Очень хорошо. — Она подошла к двери каюты и окинула взглядом фигуру мужчины: белая рубашка свободного покроя, расстегнутая на груди; брюки желто-коричневого цвета, перехваченные сверху ярко-красным кушаком, плотно облегали ноги. Его щеки пылали румянцем, глаза блестели. Улыбаясь, он предложил ей войти в каюту. Видя, что она колеблется, сказал:

— Я ведь не кусаюсь.

Она едва заметно улыбнулась, успокоилась и прошла мимо него, ощущая запах арктурианского виски. «Боже, неужели он пьян?» Конни повернулась к нему лицом и посмотрела в его глаза. Да, он определенно пьян. И вот теперь дверь захлопнулась за ней.

— Я очень занята, герцог, и, действительно, могу уделить вам лишь одну минуту. — Конни, как бы защищаясь, сложила на груди руки.

— Я полагал, что мне следует еще раз изложить вам суть моих предложений. Не уверен, что в прошлый раз вы поняли меня.

— Мне кажется, я знаю…

Он отмахнулся от нее.

— Значит, моя вина — плохо излагал свои мысли. Вы должны понять меня… Видите ли, я просто…

— Не беспокойтесь, герцог…

— Я же сказал вам, чтобы вы называли меня Фан. — Улыбка не покидала его лица. — Мне, действительно, кажется, в прошлый раз я плохо излагал свои мысли. Хочется сказать вам, что много думал над этим… То есть, о вас и о себе… — Он моргнул, слегка нахмурился. — Мы могли бы… могли бы изменить положение вещей в Конфедерации. — Герцог прикоснулся рукой к ее волосам.

Девушка сделала шаг назад, пытаясь убрать его руку. Он сжал ее пальцы.

— Хватит, герцог. Вы не можете сообщить мне ничего нового. — Констанс пыталась высвободить свои пальцы; ей становилось страшно. «Неужели этот чертов дурак думает, что он…»

— Нет, я могу сообщить вам кое-что новое… — Его рот растянулся в улыбке. Герцог привлек Конни к себе и смотрел на нее сверху вниз. — Конни, я родственник короля Нью-Мейна. И мы… мы готовы действовать.

Конни замерла, испытывая желание ударить этого человека ногой в пах. «Они готовы действовать?»

— Вы готовы действовать после окончания этого полета? — Она посмотрела в упор на его самодовольное лицо.

— Разве я сказал это? — Запах виски ударил ей в нос. Он рассмеялся, обнимая ее. — Ладно, неважно… Видите ли, мы планируем наше будущее. Там будет место для нас с вами. Я нужен вам, Конни! Я, действительно, нужен вам… И не собираюсь терять вас. Вы… достойны меня. Понимаете?

Она подняла руки, освободилась из его объятий, напрягая тело.

— Какие действия вы готовы предпринять?

— Вы умны, Конни. Вот почему мы нужны друг другу. Мы планируем, понимаете? Мы должны знать наверняка… так или иначе. — Он склонился над ее головой и стал вдыхать запах ее волос. — Мы с вами начнем…

— Отпустите меня, Фан. Не заходите слишком далеко. В противном случае… — Она замерла — он поцеловал ее в шею. — Черт возьми, Фан! Отпустите меня и забудем о том, что произошло тут.

— Нет, Конни, — прошептал он ей в ухо. — Вы, кажется, не понимаете, насколько велико мое могущество… Я — герцог Баспа, мое слово — закон. В прошлый раз вы не восприняли меня всерьез… Не могу позволить вам вновь совершить эту ошибку.

— Вы пьяны. — Она пыталась вырваться, чувствуя, что его рука тянется к ее ягодицам. — И совершаете самую большую ошибку в своей жизни…

Он засмеялся. Его горячие руки блуждали по ее телу.

— Я буду править Галактикой! Вы и я, Конни. Я стану тем мужчиной…

Она резко подалась назад, и Фан, потеряв равновесие, упал на пол, увлекая ее за собой. Конни тут же высвободилась из его рук, откатилась в сторону, а потом вскочила на ноги и бросилась к двери. Но сильная рука схватила ее за плечи. Девушка пыталась вновь вырваться, однако он крепко держал ее.

— Вам не следовало делать этого, Конни. Ведь будет только хуже. Никто… даже вы, которой я отдам Галактику… не должен так поступать со мной. Я — герцог, Конни, и всегда добиваюсь своего, беру желаемое, когда мне оно нужно. Сейчас мне нужны вы.

Его рука сжимала ей горло. Она, задыхаясь, пыталась вырваться.

— Вы подписываете себе смертный приговор, Фан, — вскрикнула она. Извиваясь и нанося ему удары, она боролась с ним. Они оказались на полу. Мужчина придавил ее своим весом, не давая даже пошевелиться.

Она смотрела в его горящие гневом глаза.

— Черт возьми! Вы сошли с ума! Фан, вы же на космическом корабле! «Только попробуй изнасиловать меня, они выкинут тебя из корабля».

— Я — герцог Баспа! Мое слово — закон… — Он стал расстегивать свой ремень.

— Не надо, Фан. Верьте мне, вас убьют за это. Это же корабль. Вы не на своей планете. Я… — Он начал снимать с нее брюки.

— Вы сами принудили меня к этому. Сейчас вы увидите, вы все поймете…

Констанс резко рванулась, сбросила его с себя и вскочила на ноги. Он попытался схватить ее. Конни повернулась и ударила его в бок.

Герцог заскулил, как обиженный щенок, и начал осыпать ее упреками.

— Ты ударила аристократа! Будь ты проклята, шлюха! Ты мне за это заплатишь! Я накажу тебя, женщина… Накажу тебя так, как тебя еще никто не наказывал. — Он с трудом поднялся на ноги, со стоном схватился за бок. Конни приняла боевую стойку. Ее сердце бешено стучало в груди. Мужчина приближался к ней.

— Я не хочу убивать тебя, Фан. Я…

— Джордан!

Она обернулась и увидела Карраско, который только что вошел в каюту. Глаза его сверкали ненавистью.

— Убирайтесь отсюда, капитан, — процедил Джордан сквозь зубы. — Это не ваше дело. Герцог Баспа приказывает вам…

— Вы здесь не можете приказывать! Перестаньте. СЕЙЧАС ЖЕ! — Карраско приблизился к нему. — Я не шучу, Джордан. Если вы не успокоитесь, я арестую вас, как…

— А как насчет королевской неприкосновенности?

— На корабле она не имеет никакого значения!

Джордан повернулся на каблуках. Конни воспользовалась этим, подкралась к нему сзади и заломила руку за спину. Он ругался, кричал, и попытался вырваться. Опытным движением она нажала пальцами на артерию на шее Джордана.

— Конни, — предостерег ее Сол, — не делайте этого.

— Он пьян, капитан, его надо отключить, иначе он не успокоится.

Джордан подергался несколько секунд и затих. Конни посмотрела на Сола.

— Черт, мне хотелось убить его. — Она встала, поправила волосы, застегнула брюки и затянула ремень.

Карраско склонился над Джорданом и проверил его пульс.

— Учащенное сердцебиение. Дыхание тоже какое-то странное. Что за… — Он заметил пузырек возле наполовину пустого стакана дипломата.

— О черт, какой же он дурак. От него пахло виски… — Она покачала головой, рассматривая пузырек. — Этот препарат мог бы убить его. Он ослабляет действие алкоголя… Продается почти во всех барах от Фар-Сайд-Стейшн до Луна-Траншипмент.

Сол подошел к переговорному устройству.

— Медицинский отсек, пришлите медика в кабину представителя Джордана.

— Принято.

Она стояла, склонив голову, глядя на Джордана.

— А как вы себя чувствуете?

Конни потерла свои руки.

— Со мной все в порядке. Спасибо, что вовремя пришли на помощь. Я… Я бы его покалечила. — Она вздрогнула и закрыла глаза. Карраско обнял ее за плечи. Конни, наконец-то, почувствовала себя в безопасности и прижалась к нему. — Неизвестно, каковы оказались бы последствия всего этого. — Девушка потерла рукой глаза. — Я чертовски устала.

— Хотите обвинить его в попытке изнасилования?

— Нет. — Она сглотнула слюну и посмотрела на Сола. — Будем считать, что инцидент исчерпан. Завтра он проснется со страшной головной болью и будет чувствовать себя, как последний идиот. Вот последствия этого препарата. Вы чувствуете себя прекрасно, пока вдыхаете его, но потом начинает действовать алкоголь и…

— Противная штука… Сам пробовал эту вещь в Панти-клубе на Викос-Стейшн.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Вы были… Вы? Кто б мог подумать… Ну и дела!

Карраско улыбнулся.

— Это все из-за Хэппи…

Прибыл врач и немедленно занялся Джорданом.

— Жить будет, но состояние его неважное.

— Позаботьтесь о нем, — сказал Сол и отдернул руку от Конни, как бы впервые осознав, что обнимает ее. — Пойдемте пообедаем.

— Согласна.

Когда они шли по коридору, Сол сказал:

— Не похоже, чтобы вы нуждались в помощи…

Она рассмеялась.

— Что мне сказать вам на это? Одним словом, я — дочь своего отца. У меня хорошая космическая закалка. Но, если честно, я так испугалась, что чуть не убила его.

— Мне кажется, вам все-таки нужно заявить на него.

Девушка посмотрела на него и подмигнула.

— Не думаю, что он станет опять приставать ко мне. К тому же, я не очень-то похожа на жертву насилия. Ведь я сломала ему челюсть. — Она замолчала. — Кстати, как вы оказались в каюте? Насколько я помню, дверь он запер.

Карраско передернул плечами.

— Мне сообщили, что в каюте Джордана слышен какой-то шум.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Ага… Не очень-то это похоже на правду, Карраско.

— Тем не менее, я избавил вас от необходимости убивать этого человека.

— «Боаз» при помощи своих телекамер осуществляет слежку за людьми?

Капитан осмотрелся по сторонам и подошел к ней вплотную.

— Говоря откровенно, так оно и есть. Если снова окажетесь в затруднительном положении, кричите во всю глотку. Я тотчас приду на помощь.

Конни кивнула.

— Я читала Устав… За это вас могут выкинуть из корабля.

Карраско серьезно посмотрел на нее.

— Я доверяю вам.

У Конни потеплело на душе.

— Ну, теперь мы квиты… Вы говорили что-то насчет обеда. Или хотите моей смерти от голода? На схватки с герцогами уходит немало сил…

Сол рассмеялся, глаза засияли.

— Хотел бы я… — Он замолк и отвел взгляд в сторону.

— Что вы хотели сказать?

— Ничего.

— Войдите, — сказал Никита.

Белая тяжелая дверь ушла в стену, и в комнату вошла Медея, вице-консул планеты Терра, одетая в яркое платье свободного покроя.

Никита встал, поклонился и внимательно посмотрел на женщину. Возможно, ей было сто двадцать лет, но выглядела она на сорок — вот какие чудеса могла делать современная медицина. Стройная, здоровая, гибкая, энергичная… Густые черные волосы завязаны на затылке в тугой пучок. Смуглая кожа говорила о том, что ее предки жили где-то в районе Средиземного моря. Холодные черные глаза вдруг вспыхнули, она улыбнулась.

— Рада видеть вас, представитель.

— Взаимно, вице-консул. Проходите, садитесь. Хотите что-нибудь?

Она села в гравитационное кресло, непринужденно откинулась на спинку, положив локти на ручки и сцепив пальцы.

— У вас есть что-нибудь гулагское? Какой-нибудь ваш традиционный напиток?

Никита поморщился.

— Бутылка гулагской водки… Но человек, находящийся в здравом уме, не стал бы хвалиться ее качеством. Фактически, она оказалась в моем багаже только потому, что паковал его Андрей. Он делает это на случай, если вдруг мне придется встречаться с моими избирателями. Тогда лучше выставить бутылку этого пойла, чем какое-нибудь виски «Звездный туман». Страдающие народные массы уважают людей, которые пьют гулагскую водку.

Медея рассмеялась, наблюдая за ним. Ее длинные ногти, венчающие тонкие пальцы, напоминали пики.

— Я хотела бы попробовать… Я не ослышалась? Вы назвали эту водку «термоядерной»?

Никита криво улыбнулся.

— С радостью окажу вам эту услугу… Возможно, после того как вы попробуете наш напиток, у вас появится желание оказать нам финансовую помощь. Старушка Земля могла бы дать нам деньги, продукты питания, рабов и новейшую электронику. Взамен мы обещаем не посылать на Землю наше термоядерное пойло. Годится, а?

Она опять засмеялась, а Никита вытащил из вещмешка и поставил на стол пыльную бутылку с этикеткой, приклеенной вручную. Он налил стакан Медее, а потом, изобразив на лице ужас, наполнил свой стакан.

— За ваше здоровье, которое вы потеряете, выпив этой гадости.

Женщина улыбнулась, подняла бокал, задумчиво попробовала напиток и нахмурилась. Складки залегли на ее аристократическом лбу.

— Должна заметить, представитель, что напиток не так уж плох. Он лучше, чем наша «Ретсина». А этот напиток часто сравнивают со скипидаром. — Она опять подняла стакан и выпила до дна.

Никита сглотнул слюну. «Да она сумасшедшая».

— Попрошу вас, мистер представитель. — Она протянула ему пустой стакан. Никита наполнил его. «Нет, она не просто сумасшедшая. Она — буйнопомешанная!»

— Вице-консул, меня зовут Никита, Малаков, или там «слушай ты», а также и по-другому. Некоторые мои прозвища могли бы привести в шок такую благородную леди, как вы. Но, прошу вас, не называйте меня «мистер представитель». Это звучит оскорбительно для добропорядочного жителя Гулага. Тут есть, понимаете ли, намек на социальное превосходство. Если бы мои преданные избиратели услышали бы, что ко мне обращаются подобным образом, они перерезали бы мне горло.

— А вы можете называть меня просто Медея. — Она подняла голову и нахмурилась. — Скажите, неужели жители Гулага, действительно, так враждебно относятся к властям?

Никита грузно опустился в антигравитационное кресло.

— Это старая рана… Подумайте… Советы жестоко подавляли контрреволюционеров любого толка. Но особенно беспощадно расправлялись с подрывными элементами из Советских республик. Одно дело наказывать австралийских националистов, чья страна недавно лишилась независимости… Даже Рашинков в самые темные времена депортаций мог понять, почему они оказывают такое сопротивление. Совсем другое дело, когда сам советский народ стал обвинять его в предательстве идеалов революции. Когда люди стали протестовать против решений Политбюро, это было подобно пощечине для освободителей Мира. Моих предков отправили на самый страшный из Гулагов. Многие, чтобы выжить там, стали людоедами. В те дни людей обязывали платить за воздух, воду и отопление. Если не можешь платить или сломал, скажем, ногу — убирайся в космос. Медицинское обслуживание отсутствовало. Они работали на ненадежных станциях и свято верили в то, что человек должен быть свободным. Страдания укрепляют веру людей в идеалы… Иначе, какой же смысл жить вообще? Когда я думаю об этом, мне кажется, лучше бы они не доводили обитателей Гулага до крайности. Сопротивление сразу же прекратилось бы, как только власти обеспечили бы их продуктами питания. Но этого не случилось, и жители Гулага стали вести фанатичную борьбу за освобождение.

Медея опять выпила водки.

— Об этом говорит и вкус вашего напитка. Знаете, у меня есть теория… — Она подняла стакан и посмотрела на жидкость, содержащуюся в нем. — Я считаю, что о расах и национальностях можно судить не только по их искусству и литературе, но и по еде и напиткам.

— А что вы думаете об обитателях Гулага?

Женщина, прищурив глаза, смотрела на водку.

— Думаю, это очень крепкий народ. Возможно, он суров и неотесан, по сравнению с другими, более цивилизованными народами. Полагаю, что это особый тип людей.

Никита молчал.

Ее длинные ногти со звоном прикасались к краю стакана. На лбу отчетливо выступили морщины. Она задумалась. Потом, подняв голову, посмотрела на Никиту.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, что скоро произойдет политический кризис?

«Вот оно».

— Первая заповедь нашего учения на Гулаге гласит о весьма опасной ходьбе по политическому болоту. Один неверный шаг — и оно затягивает вас. Но если ты остановился, то почва вдруг может уйти из-под твоих ног…

Ее улыбка напоминала ему змею-крысолова, этот вид рептилий обитал на его родной станции. Они выглядели точно так же, когда в темноте тайком охотились на крыс.

— Мы не так уж отличаемся от вас. Сектор Гулаг населяют бунтовщики… Такая же крепкая порода, как и жители Земли. — Она замолкла на минуту. — Я считаю, что народы, имеющие одних и тех же предков и разделяющие одну и ту же идеологию, могли бы объединиться. Население Земли разбито на союзы — Кенийцев, Свободных обитателей Аляски, Бирманцев, Турок, Латвийцев, Тайландцев… Мы такие же анархисты, как и вы. Мы говорим на разных языках и вступаем друг с другом в такие конфликты, что Гулаг, по сравнению с нами — идеальный Союз. Неужели наши цели столь различны, Никита?

Он пожал плечами.

— Трудно сказать. Я никогда не был на Земле. Видел ее только на экране монитора.

Она кивнула, думая о чем-то своем.

— Этот недостаток, Никита, может быть устранен. Земля могла бы оказать Гулагу ряд ценных услуг. Вы имеете огромные ресурсы, но они не разработаны. А Земля, на которой обитают миллиарды людей, постоянно испытывает недостаток в продуктах питания и сырье… К тому же, мы могли бы послать к вам своих учителей, инженеров… Мы обеспечили бы вам свободный рынок сбыта вашей сельхозпродукции. У нас имеются технологии, при помощи которых мы могли бы усовершенствовать вашу сельскохозяйственную систему.

Никита потрепал свою бороду.

— Никогда еще не встречал инвесторов, которые оказывают бесплатные услуги. Чтобы развивать наши ресурсы, потребуется много металла, в котором мы пока испытываем недостаток. Технологии же весьма непросто доставлять на другие планеты. Тут существует много ограничений. Мои циничные избиратели сразу же обратят внимание на то, что реакторы Терры используются не на Терре, а на наших станциях.

Медея сузила глаза и опять задумалась.

— Никита, так или иначе Гулагу придется выбираться из своей скорлупы, или его выбьют оттуда. Перед вашим Сектором стоит дилемма. Вы или интегрируете с другими планетами Конфедерации и начнете развиваться, или замыкаетесь в себе и превращаетесь в остров, где обитают темные провинциалы. Учтите, остальное человечество сейчас переживает период бурного экономического и технического развития. А каковы будут ваши действия, когда какой-нибудь Нью-Мейн захочет оккупировать вас? Вы окажете сопротивление? Но ваш военный потенциал весьма незначителен. Я знаю Гулаг… У вас нет возможности создать свой флот… Вы не сможете даже объединиться, потому что ваши станции постоянно конфликтуют друг с другом. И у вас очень большие финансовые проблемы. Я уж не говорю о недостатках современных технологий.

Так куда же вы ведете свой народ, Никита? Вы выступаете от его лица… Если кто-то и представляет Гулаг в мировом сообществе, то это вы, Никита. Вы можете влиять на свой народ. У вас есть харизма[1] и интеллект, вы сможете убедить их прийти к согласию. Если кто-то и может спасти их на краю бездны, так это вы. Вы их последний шанс на спасение.

Никита отмахнулся от нее.

— Ба! Вы преувеличиваете возможности моего влияния на обитателей Гулага. Частично я пользуюсь у них успехом именно потому, что не пытаюсь влиять на них. Если основное ядро моих избирателей, состоящих из беспринципных и проницательных людей, почувствуют какую-то угрозу, Никита получит в подарок бутылку гулагской термоядерной водки, которую вы сейчас пьете. Только в эту бутылку чья-то заботливая рука добавит немного плутония. Вот и все…

— Возможно, так оно и будет. Я не хочу читать вам наставлений относительно вашего народа. Но вы также обладаете большим влиянием внутри самой Конфедерации, независимо от того Сектора, который представляете. Люди, заседающие в Совете, уважают вас.

— Там многих уважают. Ну и что?

Медея допила свою водку и поставила стакан на стол.

— Итак, у вас есть выбор. Вам вовсе не обязательно возвращаться на Малаковскую станцию и продолжать выращивать там картофель. При благоприятном развитии политических событий вы можете подняться на такие высоты, о которых никогда даже не мечтали. Терра заинтересованна в этом и сможет помочь вам. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы стать президентом?

Никита рассмеялся.

— Кто же не думает об этом? Но чего будет стоить мне поддержка Терры? Видите ли, вице-консул, жители Гулага верят в то, что за все нужно платить, даже за воздух, которым мы дышим…

Вице-консул смотрела на него понимающе.

— Нам предстоят трудные времена, Никита, и я хотела бы быть уверенной в том, что вы поддержите нас. После завершения этого вояжа на Звездный Отдых обстановка может резко измениться. Откровенно говоря, я не вполне представляю, что может произойти с нами. Некоторые делегации, находящиеся на борту этого корабля, уже заявили о том, что боевые корабли их планет приведены в состояние боевой готовности. Вооруженные Силы Терры тоже не дремлют. Я… Мы хотели бы иметь поддержку блока неприсоединившихся держав.

«Чтобы вы могли захватить власть над миром? Ну, конечно!»

— Мне кажется, что до тех пор, пока я нейтрален, меня не будет пугать одиночество. — Он усмехнулся и почесал подбородок.

Медея встала. Ее бесценное платье сверкало разноцветными красками.

— Никита, дело ведь не шуточное. — Она крепко сжала губы, черты ее лица утончились. «Нет, она никогда не простит мне…» — Не буду настаивать на немедленном принятии решения, но сами понимаете, что политическая ситуация стремительно меняется… Не хотелось бы видеть такого нужного нам человека, как вы, на стороне противника.

Он встал и проводил ее до двери. «Она угрожает мне…»

— Являясь истинным жителем Гулага, я обдумаю все варианты, вице-консул. Никто еще не говорил, что Никита — дурак. Кроме тех людей, конечно, кто присутствовал на моей свадьбе, но в те времена я был, разумеется, моложе.

Она остановилась у открытой двери.

— Нет, вы не дурак, Никита. Но будьте осторожны. Вы еще многого не знаете… Спасибо за термоядерный напиток. — И Медея вышла.

Никита наполнил легкие воздухом и громко выдохнул с огромным облегчением.