Иорич

4

Леди Отрия э'Терикс сообщила, что, хотя на месте происшествия не было найдено оружия, за вычетом используемого в имперской армии и имеющего соответствующее клеймо, а также трех единиц личного оружия без знаков принадлежности, на которых равно претендуют представители армии, в здании и рядом с ним обнаружен ряд предметов, которые могли быть использованы в качестве оружия (см. список в приложении 12). На вопрос, имеются ли свидетельства такового использования, леди Отрия э'Терикс отказалась отвечать (см. протокол показаний N 9).

Недалеко от крыла Иорича есть гостиница «Приют плясуна». Одна из тех, где полагают, что если заполнить двор мраморными статуями, фонтанами и клумбами, цветущими круглый год, то можно брать две державки за девятигрошовый номер. Пожалуй, оно себя оправдывает. Я по крайней мере заплатил. Некоторые статуи выглядели стильно. И знаете, когда долго сидишь вдали от цивилизованных мест, девятигрошовый номер резко повышается в цене.

У гостиницы имелось еще одно преимущество: по обычаю джарегов, любой постоялец здесь считался «дома» [6]. Теоретически это должно было обезопасить и меня. Но поскольку я расплевался с джарегами, в частности, за нарушение подобных правил, то ставить на кон собственную душу мне не стоило.

Еще одной державки мне стоило заказать еду прямо в номер. В комнате было окно, за которым виднелись верхушки крыльев Иорича и Креоты, первое отличала колокольня, а второе — могучая стена, покрытая барельефами с изображением тропических растений. Я вполне отчетливо видел эти барельефы — в окне стояло настоящее стекло. Уже неплохо, за две державки в сутки-то.

Кровать оказалась куда мягче, чем земля, на которой я уже привык спать, и комната была достаточно большой, чтобы я мог развернуться, вытянув руки в стороны. Так уж обстоят дела с комнатами в домах у Дворца: все они крошечные. Вероятно, это чтобы Дворец казался больше, не знаю.

«Ты вообще спать собираешься, босс?»

«Стены слишком толстые. Слишком тихо. Я привык, чтобы ночью рядом все хрустело и шелестело.»

Лойош не ответил, а я вскоре заснул и увидел неприятный сон о толстых стенах, которые вознеслись между мной и чем-то, чего я хотел; чем — не помню; а я пытался проковыряться сквозь них обухом ножа. Почему обухом?

Откуда я знаю — это же сон.

Наутро я проснулся поздно, неплохо отдохнув. Лойош и Ротса проверили округу, решили, что все чисто, и я вышел поискать клявы. Нашел. Выпил.

Ура. Там же я купил теплую свежую булку, начиненную кетной. Весьма недурственно. А потом, пока Лойош и Ротса стерегли меня от возможных опасностей, я вернулся в крыло Иорича.

Дверь у Перисила оказалась закрыта, а к ней был пришпилен сложенный лист бумаги, помеченный заглавным «В» — четким, аккуратным почерком. Я снял записку и развернул, там было написано: «Вышел по делу, подождите в кабинете».

Я пожал плечами и потянулся к дверной ручке, но тут Лойош сказал: «Босс!»

Я замер.

«Что?»

«Не знаю.»

Ладонь нашарила рукоять Леди Телдры, но доставать ее я не стал.

Обнажать клинок Морганти в Доме Иорича — о таком говорить будут долго и со вкусом; и если я могу этого избежать, то лучше так и сделать.

«Что-то мне в этой записке не нравится.»

«Ну если ты вдруг стал экспертом по почерку…»

Он не ответил. Я чувствовал, как он размышляет, или по крайней мере что-то творит с помощью собственного сознания — зондирует или ощущает нечто, мне недоступное. Я ждал. И надеялся, что за эти секунды никто не пройдем мимо, в противном случае я его убью, или же буду чувствовать себя полным кретином, стоя вот так вот перед дверью. Снова просмотрел записку.

Действительно ли это рука Перисила? Вроде похоже. Я покопался в кармане в поисках прошлой записки с указаниями, чтобы сверить почерк, но тут очнулся Лойош.

«Внутри кто-то есть.»

«Так.»

«И это не он.»

«Так. Вокруг кто есть?»

«Несколько человек в паре соседних кабинетов.»

«Вышли Ротсу вперед.»

Я не успел еще этого, так сказать, произнести, а она уже снялась с моего плеча. Я развернулся и зашагал туда, откуда пришел — не слишком быстро, не слишком медленно, стараясь не упустить ни звука, ни тени, ни движения. Каждая клетка в теле напрягается и работает на полную мощь. Я не описывал бы этого столь подробно, но эпизод вышел напряженным.

«Говорит, впереди чисто, босс.»

Коридор был много, много длиннее, чем двумя минутами ранее, когда я шел в другую сторону, и шаги мои звучали куда громче. Мимо прошли двое судей, погруженных в беседу, и я уделил им особое внимание даже зная, что это не джареги — уж слишком явно любопытствующими были их взгляды, направленные на меня. Лойош, я чувствовал, следил за ними еще дольше, пока расстояние между нами не увеличилось до разумной величины.

Наконец я добрался до лестницы в дальнем конце коридора, Ротса все еще шныряла впереди. На первом этаже я слегка расслабился: тут были стражники в униформе, народу прибавилось, и стало гораздо больше открытого пространства. Не то место, где убийце удобно работать.

В том же месте у двери сидела все та же пожилая дама. Рядом с ней стояла креота-разносчица с корзинкой, полной какой-то снеди. Купив горячую слойку с картошкой и чесноком, я отошел к стене, пожевать и подумать.

Остатки слойки я скормил джарегам; прохожие сделали вид, что ничего не заметили. Леди Телдра гордилась бы ими.

Отряхнул пальцы от крошек.

«Ладно, босс, куда теперь?»

«В безопасное место.»

«Ну точно мои слова.»

«Тут вполне безопасно, однако если просто вот так вот стоять — часов шесть или семь спустя я почувствую себя глупо.»

«С каких это пор…»

«Разумеется, можно постоять тут, пока убийца не сдастся, и когда он будет уходить — встретить его широкой улыбкой.»

«Конечно, босс. С приветом от поехавшей крыши.»

«С другой стороны, можно этого и не делать.»

Прикинув, какие еще варианты имеются в списке, я подошел к столу и коротко поклонился женщине.

— Скажите, тут есть общая приемная?

Она нахмурилась.

— Если вы желаете видеть адвоката, у каждого из них есть свой кабинет.

— Да, — согласился я, — но если не возражаете, я бы подождал в другом месте.

Может, она и хотела спросить, почему, однако просто указала направление.

— Четвертая дверь направо. Там должно быть открыто.

— А можно ли доставить послание лорду Перисилу?

Она снова нахмурилась.

— Главному консультанту Перисилу?

— Да, — подтвердил я, а дух леди Телдры укоризненно покачал головой, созерцая меня, не знающего правильной должности, и ее, поправляющую меня.

Добрая служащая дома Иорич одолжила мне лист грубой бумаги и дешевый карандаш. Я черкнул пару строчек и протянул ей записку, даже не складывая ее.

— Мне незнакомы обычаи вашего Дома, — проговорил я, — но полагаю, что это будет передано лишь ему в руки и никому более.

— Именно так, — с легким презрением ответила она.

Возможно, она ненавидела свою работу — часами вот так вот сидеть и направлять посетителей туда или сюда. Интересно, как давно она этим занимается; судя по виду, так с конца Междуцарствия.

Взяв записку, она положила ее на стол и прижала чем-то вроде куска полированного камня. Я медленно удалился прочь, пристально изучая окружающее пространство. Несколько драгаэрян, в основном иоричей, шли куда-то по своим делам. Кое-кто удивленно косился на джарегов.

Общая приемная оказалась большим и удобным помещением в бледно-голубых тонах, с расчетом, вероятно, создать у посетителя тот или иной настрой.

«Знаешь, босс, для человека, который терпеть не может ждать…»

«Ай, заткнись.»

Не то чтобы он ошибался.

Я уселся спиной к стене — все стулья тут стояли именно так. Вытянул ноги, прикрыл глаза и попытался расслабиться. Где-то этажом ниже остался джарег, поджидающий, пока я войду в кабинет Перисила, чтобы нанести удар.

Замешан ли тут сам Перисил? Непохоже. Джареги не любят вмешивать адвокатов в противозаконную деятельность — кроме того, если бы он в этом участвовал, записка не выглядела бы подозрительно.

Суть вот в чем. Любого МОЖНО убить. Исключений нет. Если клиент тебе достаточно сильно нужен, ты до него доберешься. Но если он в курсе, что за ним охотятся, он может избегать опасности достаточно долго. Столько, сколько сумеет сохранять бдительность. Отсюда простой вопрос: как долго можно сохранять бдительность, постоянно наблюдая за переулками, чтобы не упустить того, кто весьма старательно на тебя не смотрит и выбирает удобное место и время, чтобы нанести удар, — вот сколько можно в таком состоянии выдержать?

Как правило, ответ — несколько часов; возможно, день или два.

Вышло, однако, что можно продержаться куда как дольше, если за твоей спиной приглядывает пара джарегов.

Это значило, что я в безопасности? Вовсе нет. Раньше или позже, меня достанут. Но благодаря Лойошу и Ротсе у меня неплохие шансы, чтобы это случилось «позже», а не «раньше», если только я не натворю слишком много глупостей.

Знаю, о чем вы думаете. Ошибаетесь. Бывало, что я несколько месяцев кряду ни одной глупости не сотворял. Выжил ли я сегодня только потому, что убийца проявил небрежность? Возможно. Мне нравится думать, что окажись это я, записка была бы состряпана аккуратнее. Но возможно, и нет. Полное совершенство недостижимо, ошибок не избежать. Но если мы, убийцы, допускаем ошибки — клиенты остаются в живых.

Время от времени кто-то появлялся в комнате, сколько-то ждал, потом за ним приходили и куда-то уводили. Я провел в приемной часа два, пока не появился Перисил. Он приветственно наклонил голову и заметил:

— Могли бы подождать у меня в кабинете.

Я поднялся, кивнул и последовал за ним в подвальный этаж. В коридоре мы никого не встретили. Он вошел, уселся за стол и вопросительно посмотрел на меня. Я решил, что если бы за дверью стоял убийца с ножом наготове, адвокат бы как-то на это отреагировал, а потому вошел в комнату и сел.

— Не хотите объяснить? — спросил он.

— Что объяснить?

— Ладно, неважно.

— Виделись с Алиерой?

— Только что оттуда. Крайне, э, гордая особа.

— Что очевидно, или вы о другом?

— Нет, именно об этом.

— Тогда порядок.

— Можно и так сказать. — Он пошевелился на стуле так, словно только что прошел сквозь мясорубку. Весьма знакомое движение; правда, у меня «мясорубка» обычно случалась менее фигуральной.

— Подробностями не поделитесь?

— Я сумел убедить ее позволить мне ее защищать.

— Отлично проделано.

— Однако она никак мне в этом не содействует.

— Да, это сложная задача.

— Да.

— И что думаете делать?

— Еще поразмыслю.

— Я уже пытался раньше.

— И как успехи?

— Алиера не самый удачный пример логического мышления.

Он кивнул.

— Что ж, посмотрим, куда это меня выведет. Вы что-нибудь выяснили?

— Императрица столкнулась с каким-то бедствием и очень расстроена.

— В какой области?

— Зная ее, вероятно, в исторической. Мнение современников императрицу не слишком интересует.

— Точнее сказать не можете?

— Нет. Не сейчас.

— Думаете, это связано с Тирмой?

— Возможно. Я впервые слышу это слово от вас.

— Ах да, вас же не было в городе, верно?

— Да. Краем уха услышал об аресте Алиеры.

— Тирма — деревушка на дальнем северо-западе. Там возникли волнения, послали имперскую армию. Что случилось, никто не знает, но прикончили нескольких крестьян.

— Невиновных?

— Есть и такое мнение.

— Да уж, Келли бы тут много чего высказал [7].

— Кто?

— Неважно. А как взятие Алиеры под стражу этому поможет? Отвлечет внимание?

— Возможно. — Он, похоже, крепко задумался; я ему не мешал.

Минуту-другую спустя адвокат проговорил: — Вопрос в том, как собирается помочь сама Алиера?

— М-да, — согласился я. — Предполагая, что все наши предположения верны.

— Надо выяснить это доподлинно.

— Вы хотите сказать, что это моя задача.

— Я хочу сказать, что рассчитываю на вашу помощь.

— Что ж, это честно, — проворчал я.

Перисил кивнул.

Наверное, надо было ему сказать, что джареги в курсе, что я вернулся, и рыскать там и сям для меня уже небезопасно. Но что это меняет? В смысле, дело-то все равно нужно сделать.

«Естественно, босс, но разве делать его должен именно ты?»

«Похоже на то.»

«Почему?»

«А больше некому.»

«Точно, босс. А почему?»

«Хм.»

— …и до тех пор, я не смогу…

— Простите, я отвлекся. Не повторите еще раз?

Перисил странно на меня покосился.

— Я сказал, что мне нужно что-то, с чем можно обратиться к суду.

— Что значит — обратиться к суду?

— Подать прошение об освобождении или попытаться обосновать «позорящее обвинение».

— Позорящее обвинение? Что, и такое есть?

— Разумеется, в прецедентах.

— И сколько раз такое поднимали?

— Успешно?

— Вообще.

— Двадцать семь.

— А успешно?

— Ни разу.

— И направлено оно будет против императрицы?

— Против Империи, но по сути да.

— Забудьте. Алиера никогда такого не позволит.

Он кивнул, словно и сам пришел к тому же выводу.

— Вероятно, так и есть, но я все равно хочу, чтобы это было в материалах.

— Вам решать.

— Но все это весьма странно.

— Да, мне тоже так кажется. Чтобы императрица обвиняла лучшую подругу…

— Нет, это-то как раз обычный момент, император есть император, а называться другом императора значит порой рисковать головой. Так всегда было.

— Ладно. А что же странно?

— Формулировка обвинения. Этот закон никогда не предназначался для высшей знати, чей Дом у вершины Цикла.

— То есть? Объясните.

— Что объяснить?

— Некоторые законы предназначены для высшей знати, а некоторые нет?

— А как же иначе?

— Э. Ну, не знаю, никогда не задумывался.

— Чтобы обвинить знатную персону в соответствии с кодексом, нужно большинство голосов в Совете принцев. А принцы не станут голосовать против представителя могущественного Дома при столь малоубедительных аргументах, как сейчас.

— Так что, все это пустая трата времени?

— Да нет же, вы не поняли. Так в соответствии с кодексом. Но у нас — имперский эдикт, а значит, решение принимают императрица и высокий суд.

Поэтому они могут получить обвинение.

— Что ж, значит…

— Однако использование эдикта против знатной персоны, которую нельзя осудить обычным способом, подымет настоящую бучу среди принцев. Высокий суд знает это, и императрица тоже.

— И они вмешаются в ход судебного процесса?

— Вы смеетесь?

— Да.

— Ну, да, пожалуй, тут есть над чем посмеяться. Но видите ли, есть создание законов, исполнение законов и интерпретация законов, и все это связано друг с другом, и есть люди, которые делают все это, и люди также связаны между собой. Нельзя вычленить что-то одно.

— А интересно было бы попробовать.

Он пропустил это мимо ушей.

— Я к тому, что значащих персон подобное очень сильно обидит. Обида — плохая основа для гражданского долга, а императрицу еще никто не уличал в пренебрежении таковым.

— М-да. Кажется, суть уловил. И каков ваш вывод?

— Мой вывод — я хочу знать, что происходит. Я буду искать со своей стороны, а вы поищите со своей.

— Хорошо.

— Знаете, откуда начать?

— Само собой, нет.

Адвокат кивнул, словно и не ожидал иного ответа.

— Совет хотите?

— Разумеется.

— Держитесь подальше от императрицы.

— Это легко. Не так уж сильно меня к ней и тянет. Но видите ли, это совет «чего не делать».

— Уверен, если как следует задумаемся, мы сформулируем для вас еще немало таких советов.

«Видишь, босс? Парень с юмором.»

«Плакать хочется.»

Вслух же я сказал:

— Вам нужна законная опора для Алиеры.

Он кивнул.

— Что ж, я в законах разбираюсь примерно так же, как вы… в общем, я не слишком в них разбираюсь.

— Вам и не нужно. Выясните, почему Алиеру взяли под стражу, и будьте готовы засвидетельствовать это.

— Что значит «засвидетельствовать», в точности?

— Найдите тех, что что-то видел или слышал, и чтобы они повторили это под Державой.

— Ну и где же… ой.

— Именно. И держитесь подальше от императрицы.

— Прекрасно. А вы что собираетесь делать?

— То же самое, только поищу в других местах. А также пересмотрю законы и изучу судебные решения и прецеденты. В этом направлении помощи от вас немного.

— Пожалуй, что так.

Я встал и вышел.

Уже упоминал, но объясню еще раз. Как работает убийца? Выбирает место и время, готовит все необходимое (то есть как следует точит нож) и наносит удар. Если вдруг что-то идет не так — скажем, клиенту вдруг не понравилась записка, вернее, почерк — возвращаемся на исходную и начинаем все сначала.

В моем случае это значит, что в ближайшие сутки покушений на меня быть не должно. Отсюда следует, что я смело могу расслабиться и, уйдя от Перисила, спокойно шагать по Дворцу.

Ага, конечно. Побудете в моей шкуре, посмотрим, насколько вы расслабитесь.

Лойош также был на нервах; то ли чувствовал мое состояние, то ли сам знал, что происходит. Совершеннейшее безумие: идешь вот так по широченному коридору, шаги эхом отдаются от стен, вокруг почти никого, ты в полной безопасности, но вот чувствуешь себя прямо противоположным образом. Я остановился у выхода — между мной и крылом Иорича оставалась лишь широкая мостовая, — и выслал вперед Лойоша и Ротсу внимательно все проверить.

Немногочисленные деревья на улице были слишком тонкими, чтобы послужить укрытием для кого-либо, но я все равно удостоил их особого внимания.

Ровным, почти спокойным шагом я преодолел бесконечное пространство, разделяющее Дом Иорича и Дворец.

«Босс, нет таких безумцев, чтобы нанести удар посреди дня, у всех на виду, перед Императорским дворцом.»

«Ты кого пытаешься убедить?»

«Себя, разумеется.»

«Я так, поинтересовался.»

«Но думаю, за тобой следят.»

«Знаю.»

Оказавшись внутри, я направился к Императорскому крылу. Было бы забавно подсчитать, сколько пренебрежительных взглядов я получу, пока доберусь до места; но я быстро сбился со счета. Понятия не имею, как я умудрился заблудиться, вроде ведь и помнил дорогу. Я даже не подозревал, что заблудился, пока не оказался в громадном зале, о существовании которого понятия не имел. Вокруг гомонили многочисленные голоса, а взгляду моему открылись весьма странные вещи — лавка башмачника, лавка портного, киоск виноторговца, палатка волшебника, лавочка среброкузнеца. Потолок, если то был он, высоко-высоко закруглялся куполом, и серебристо-белая окраска делала его еще выше.

«Да тут у них целый поселок, босс.»

«Думаю, мне надо было на той лестнице пойти не вверх, а вниз.»

«Или вниз на той, где ты пошел вверх?»

«Тут целый город.»

«И вероятно, есть постоялый двор, где кормят лучше, чем во вчерашней столовой.»

«Я всегда могу на тебя положиться в самых важных материях.»

«Самое важное — добраться туда, куда тебе нужно.»

«Самое важное — остаться в живых. А здесь хорошее место, чтобы кого-то прикончить.»

«Ой, — выдал он. — И верно.»

«Устроить что-то — вроде бы и рановато, но…»

«Мы присматриваем, босс.»

Пытаясь оставаться незаметным — кстати, я в этом очень даже неплох, даже с парой джарегов на плечах, — я поискал, у кого бы тут можно спросить дорогу. Мимо прошла девушка, слишком молодая, чтобы работать на джарегов; в руках у нее была целая коробка чего-то, источавшего вкусный пар.

Вероятно, чей-то обед, который сейчас из-за меня остынет.

— Прошу прощения, леди, — начал я. Теклы обожают обращение «леди», особенно слишком юные для него. — Не подскажете, как отсюда выбраться?

Она остановилась.

— Откуда — отсюда?

— Во Дворец.

— Вы во Дворце, сударь. — Она, вероятно, решила, что я чокнутый или просто дурак.

— В Императорское крыло.

— А. — Она дернула подбородком. — Вот туда до трех колонн, потом налево до широкой лестницы и вверх. Выйдете прямо туда.

— Глубоко вам признателен.

Здесь были улицы, здания, тележки с едой; кажется, я даже заметил попрошайку. Но вот трех колонн не попадалось нигде. Наконец я заметил нечто вроде миниатюрной гостиницы — столы и стулья в маленьком закутке у длинной стойки, и надо всем этим — вывеска с изображением трех колонн. Ну ладно.

После всего этого разыскать лестницу было уже несложно. Я преодолел изрядное число ступенек (но, кажется, не так много, чтобы подняться выше потолочного свода; странности местной геометрии), и чуть погодя наткнулся на пажа в ливрее Дома Тиассы, который оказался достаточно любезен, чтобы указать мне нужное направление. Минут через десять я наконец попал в район, который выглядел уже знакомо — как минимум потому что на каждой двери тут был красовался императорский феникс.

День был в разгаре, народу вокруг хватало. Невозмутимые гвардейцы Феникса, серьезные советники, важные подручные, угодливые придворные, и все они двигались мимо меня, словно какой-то поток — так, словно бы я не представлял для них никакого интереса, а они в любую минуту могут меня смести. Я поискал кого-нибудь, кто не мчался бы куда-то сломя голову, потому что бежать куда-то с кем-то — не самые лучшие условия для беседы.

Минут через пятнадцать я сдался и поплыл вместе с потоком куда-то вперед, где, по моим представлениям, располагался тронный зал.

«Ты только не нервничай, босс — но тот, кто достанет тебя тут, прямо в Императорском крыле, будет занесен в анналы.»

«Угу.»

Вблизи тронного зала галереи Императорского крыла широкие, высокие и окрашены в медные цвета — и в любое время дня и ночи тут всегда полно народу, жаждущего выглядеть значимыми персонами. Повсюду высокие арки и узкие двери, время от времени кто-то исчезал там или возникало оттуда и сливался с потоком. Я не покидал течения, чтобы не привлекать к себе внимания, но и не пытался слиться с ним, потому что стал бы тогда частью общего движения, а мне нужно было понаблюдать.

Наконец я нашел знакомое место — вчера я тут обедал. Сегодня я этой ошибки не повторил, но многие другие не разделяли моих предубеждений; сейчас тут было довольно-таки людно, звучал ровный и постоянный гул голосов, перемежаемый звоном посуды и стуком ложен.

Я немного постоял у стены и понаблюдал. Неподалеку за столом в одиночестве расположился средних лет драгаэрянин — лет эдак тысячи, — обладавший круглым лицом и бледной кожей Дома Теклы. Он медленно пил что-то и казался расслабленным и погруженным в думы.

Подойдя к нему, я спросил:

— Не возражаете, если присоединюсь?

Он подпрыгнул и начал вставать, заметил мои усы, джарегов на плечах и клинок на поясе. Нахмурился; я жестом предложил ему оставаться сидеть, чтобы облегчить парню муки выбора. Текла никогда толком не понимают, как себя вести с вельможей, который вдруг оказался выходцем с Востока — мы нарушаем все их представления одним фактом своего существования.

— Несомненно, э… сударь.

— Спасибо. — Я опустился на стул. — С меня еще порция того, что вы тут пьете, если не возражаете. А что значит желтая повязка?

Пряди его русых волос выбивались из-под шляпы, которая была слишком высокой и недостаточно широкой, чтобы избежать прозвания «дурацкий колпак». Он покосился на повязку у себя на рукаве, словно не знал, что она там.

— А, эта. Значит, я рассыльный.

— Чей?

— Того, кто платит. Хотите доставить сообщение кому-то во Дворце?

Если это вне пределов Дворца, мне придется запросить больше, потому что я провожу…

— Нет-нет. Просто стало интересно, что она значит.

Он кивнул, поднял кружку и указал на нее молодой креоте, которая, похоже, работала под началом вчерашней старухи; та сегодня также находилась тут и выглядела не менее сонной.

— Я Влад, — сказал я, — баронет того, имперский граф этого, но давайте забудем о титулах.

Само собой, он не забудет. Теклы на это неспособны.

— А я Педдик, — назвался он.

— Приятно познакомиться.

Он покосился на Лойоша и Ротсу, но тут прибыл его напиток — пахло темным пивом того разряда, от которого у меня просыпается классовая ненависть к пиву, — и он отвлекся.

— Чем могу помочь, сударь? — спросил Педдик, сделав глоток.

— Расскажите мне, что вы знаете.

— Сударь?

Я улыбнулся.

— У вас есть дела на ближайшую пару часов?

— Ну, я должен искать работу…

— Сколько вы зарабатываете?

— Три гроша за послание в пределах Императорского крыла. Если…

Я дал ему империал.

Текла уставился на монету, на меня, опять на монету, потом взял ее и спрятал в кошель, привешенный к поясу.

Вот теперь он был весь внимание.