Иорич

17

1. Имели место огорчительные и даже предосудительные действия, осуществленные имперскими солдатами в селении Тирма 2 лиорна 252 г.

2. Ответственность за эти события несут их непосредственные участники (см. в дополнении 23 список имен и предполагаемых обвинений).

3. Всякая попытка возложить ответственность за этот случай на более высокие уровни имперских вооруженных сил будет несовместна со справедливостью, а кроме того, возможно, породит длительные негативные последствия в имперской армии, и таким образом не рекомендуется (см. Часть первую, тезис 1) Вздохнув, я приложил печать к документу, гласившему, что во имя Империи я клянусь оставаться на месте, пока мое дело не будет рассмотрено, после чего мне позволили покинуть крыло Иорича. Оставалось пройти всего ничего, к тому же маршрут был уже знакомым.

Деймара я встретил по пути к кабинету Перисила. Собирался спросить, где Крейгар, передумал и внимательно осмотрелся — конечно же, вот он.

Деймар был в черном и сером; я подумал, не сказать ли ему, что из него вышел бы хороший джарег — но поскольку это не так, я промолчал.

— Как прошло? — поинтересовался я.

— Неплохо, — сказал Крейгар. — Я обхаживал ее, излагая слухи о новых законах и как бы это мне получше на них нажиться, а она с превеликим удовольствием не дала ни одного прямого ответа. Не думаю, что она что-нибудь заподозрила.

— Заподозрит, когда ее спросят, почему с ней не могли связаться, когда им было нужно, чтобы она немедленно пошла к императрице.

— Возможно. — Не похоже, чтобы его это беспокоило. — Спасибо, — сказал я.

— Я вроде тебя, Влад — душа радуется при одной мысли, что Алиера мне задолжала.

Что ж, мотив вполне понятный.

Мы дошли до кабинета. Дверь была открыта, внутри сидели Морролан и Перисил. Я представил адвоката Деймару и Крейгару (последнего он не заметил).

Иорич проговорил:

— Мне только что сообщили из суда. Алиеру освобождают.

— Хорошо.

— А следствие по Тирме продолжается.

— Ладно.

— И ее величество хочет тебя видеть.

— Ах вот как. — Я кашлянул. — Когда Алиеру выпускают?

— Приказ об освобождении уже ушел по инстанциям, так что в течение часа.

— Хорошо.

— Отлично сработано, Влад, — сказал Морролан.

— Все мы отлично сработали.

— Надо бы мне поставить побольше стульев, — заметил Перисил.

— Алиера присоединится к нам здесь?

— Понятия не имею.

Я кивнул.

— Если так, она предпочтет сидеть, уверен.

Это стоило мне косого взгляда со стороны Морролана.

Как в старые добрые времена в библиотеке у Морролана, только все иначе. Во-первых, Алиеры здесь не было. Не знаю, хотел ли я ее видеть.

Она, полагаю, нет. Она знала, и я знал, что учитывая все обстоятельства, нужды благодарить нет — но желание сделать это порой может доставлять массу неудобств.

Но главное неудобство было в другом — да, все кончилось, но это еще не конец. Мы не могли расслабиться, шутить и смеяться, потому что слишком многое осталось незавершенным. Что будет с имперским следствием? Исполнит ли Левая Рука свою угрозу насчет Коти? Когда джареги наконец до меня доберутся? И еще оставался один нерешенный вопросец…

— Крейгар, сделай для меня кое-что.

— Хмм?

— Одного ублюдка только что арестовали за то, что он изображал из себя гвардейца. Он один из тех, кто избил меня. Найди его, узнай, кто его дружки, и переломай несколько костей.

Он кивнул.

— Кстати, а как ты?

— Я? Нормально.

— А, так ты исцелился?

— Я… ну да.

Он не задал вопроса. Он меня знал. Все они меня знали. Иногда это не совсем удобно. Ну да, я их тоже знаю, но против этого я не возражаю.

Морролан проговорил:

— Получил весточку от Алиеры. Она отправляется домой. Ты с нами?

Я покачал головой.

— Я должен поговорить со своим адвокатом.

— Да?

— Потом расскажу.

Он помолчал.

— Ты тут надолго?

— Пока они меня не достанут.

— В городе.

— А. Когда решу, сообщу.

— Я удаляюсь, — решил Деймар. — Рад был снова тебя увидеть, Влад.

— И я.

— Кстати, что-то последние годы тебя почти не встречал. Где ты был?

— Хм. Как-нибудь в другой расскажу.

— Ладно, — он махнул рукой и исчез; у меня заболели уши. Не следует телепортироваться из маленьких комнат, когда там есть кто-то еще.

Морролан был более вежлив: он снова поблагодарил Перисила, поклонился и скрылся за дверью, оставив меня наедине с адвокатом. Да, а Крейгар? Я внимательно осмотрелся — нет, нас тут только двое.

— Что у вас на уме? — спросил он.

— Как вы насчет другого клиента?

Я сообщил ему урезанную версию, он согласился взять дело, я выплатил гонорар. Кажется, скоро придется затянуть пояс — мне уже сколько лет не приходилось беспокоиться о деньгах, я полагал, что никогда больше и не придется. Какая жалость. С другой стороны, у жизни в дороге есть несомненный плюс — обходится она, если умеючи, в сущие гроши.

Итак, мы договорились обо всем, и я направился во Дворец — поболтать с относительно абсолютной владычицей Драгаэрской Империи.

Я благополучно добрался до нужного места, и там был Харнвуд, который, склонившись в поклоне столь глубоком, что еще чуть-чуть, и я подумал бы, что надо мной издеваются, проговорил:

— Если желаете проследовать со мной, ее величество примет вас немедленно.

О небеса. Как возвышаются падшие.

Он проводил меня в небольшие (по дворцовым меркам) покои, отделанные серым мрамором; за шестиугольным мраморным столиком сидела императрица, неторопливо жуя хлеб с сыром. Как, несомненно, миллионы до меня, склоняясь перед императрицей, я не удержался и взглянул на Державу, пытаясь определить, в каком настроении находится Воплощение Империи. И не смог.

Держава была грязно-коричневой, и значить это могло все, что угодно.

— Ваше величество, — поклонился я.

Позади мягко щелкнули двери, которые Харнвуд закрыл, выходя.

— Садитесь, — велела владычица.

Я так и сделал.

— Ешьте, — было следующее повеление.

Ну, обычно для этого второго напоминания мне не требуется. Сыр оказался очень острым, другой я назвал бы слишком соленым, но не этот.

Хлеб имел тонкую твердую корочку и столь же тонкий, чуточку кислый привкус — нечто подобное Коти много лет назад принесла домой.

— Вкусно, правда?

— Да.

— Это из графства Наарстен, в Соранне. Особая порода коз, и лишь самый лучший хлеб. Производится примерно пять фунтов в год, и лишь для Дворца.

— Впечатляет, — проговорил я. Вообще говоря, сыр не НАСТОЛЬКО хорош.

— Да, — ответила она. — Кроме сыра, мне мало что нравится в этой работе.

— Чем меньше плюсов, тем каждый из них ценнее.

Откусив еще чуть-чуть хлеба с сыром, она кивнула.

— Алиера сейчас должна быть уже дома.

Я кивнул.

— Словно ничего и не случилось, — проговорила она.

— Ага. А как насчет следствия?

— Уверена, ее ни в чем не обвинят.

— Почему вы столь уверены?

— Влад, в тридевятом графстве вошло в раж отделение полупьяных, злых и измотанных солдат. И в таком обвинять Военачальницу? Ее там даже не было.

— Отделение?

— Один был профессиональным воякой, который привык видеть в гражданских либо некомпетентных недисциплинированных идиотов, либо пронырливых убийц без мундиров. Остальные — вчерашние крестьянские парни, которые не привыкли видеть, как их друзей убивают, а зло сорвать не на ком. Да, люди сражаются и умирают — потому что альтернативой будет позволять каждому местному барону устанавливать тарифы на провоз строевого леса, что взбесит лиорнов, владеющими лесами, и орков, которые покупают древесину. Я не смею оскорблять ни лиорнов — они слишком высоко в Цикле, — ни орков — они уже ищут союза с джарегами. Итак, нескольким крестьянам пришлось умереть. Еще сыра?

— Спасибо.

— Не так уж плохо.

— Значит, расследование там и завязнет?

— Разумеется, нет. Оно не должно завязнуть. Просто следствие должен возглавить кто-то с должным чувством справедливости — должным, однако не чрезмерным.

— Ясно.

— Когда все закончится, я попрошу Алиеру снова стать Военачальницей.

Так она сможет получить удовольствие, отказав мне. Хоть столько-то я ей задолжала.

Сыр действительно был хорош.

— Но для вас я ничего не могу сделать.

— Ваше величество?

— Дом Джарегов. Левая Рука. Они будут охотиться за вами и вашей женой. Я не в силах помочь.

Я проглотил то, что было во рту, и кивнул.

— Что смогла, я сделала, — продолжила она. — Кое-кому угрожала, но воплотить эти угрозы в жизнь я не в силах. Вероятно, они это знают.

— Все равно спасибо.

Она кивнула.

— Что вы намерены делать?

— Не знаю. Если Коти в опасности, из города я не уйду.

— Уверена, это доставит ей несказанное удовольствие.

— Как и вам, — проговорил я.

— Или Алиере.

— Или Алиере.

— И ведь не то чтобы они такие уж неблагодарные создания.

— Знаю. Просто в сцене спасения все мы желаем играть роль спасителя, а не спасаемого.

Она кивнула.

— А моя работа состоит в том, чтобы спасениями занимался кто-нибудь другой. Вот почему вы здесь.

— Хотите, чтобы я кого-то спас?

— Нет. Просто я знаю, что Алиера не может сказать вам «спасибо», а если бы и могла, вы не стали бы ее слушать. Поэтому говорю я. Спасибо.

— Тогда в знак благодарности я взял бы еще ломтик сыра.

— Пожалуйста. Именно на это и расходуются ваши налоги.

— Вообще-то я никогда их толком не платил.

— Значит, сыр вам понравится еще больше.

— А теклы Тирмы останутся мертвыми.

— Да. Вас это волнует?

— Нет. А вас?

— Да.

Я кивнул.

— Империя, разумеется, выплатила компенсацию семьям погибших.

— Хорошо сделано. В Доме Джарега мы тоже делали подобное.

— И как, работало?

— Вполне. Но джарегам люди доверяли, тут у нас было преимущество.

Она плеснула какого-то белого вина из высокой изящной бутылки в простую синюю керамическую чашку. Затем императрица передала чашку мне; я отпил и вернул сосуд.

— Я велю имперскому адвокату разобраться с вашим делом без проволочек, чтобы вы смогли поскорее убраться из города, — проговорила она.

— Но я же сказал…

— Я знаю, что вы сказали. Не спорьте с вашей императрицей.

— Да, ваше величество.

— Уже лучше.

Меня не было несколько лет, и вот возвращаюсь — и все мои знакомые начинают закладывать за воротник до полуотключки. Неужто, когда я исчез, в городе стало до смерти скучно? Сомневаюсь.

Позднее я решил, что, наверное, правильно не стал спрашивать у императрицы, не пьяна ли она.

Еще несколько раз чашка путешествовала из рук в руки, она наполняла ее.

— Вы можете что-нибудь сделать, чтобы защитить Коти? — спросил я.

— Норатар обещала за ней присмотреть. Лучшего и мне не сделать.

— Ладно.

— Вам известна разница между угасающим и возрожденным фениксом, Влад?

— Это шутка?

— Нет. Ну, может, и да, но вообще-то нет.

— Продолжайте.

— Возрожденный феникс успевает сбежать до того, как начинаются ошибки. И это все. — Я кивнул, она продолжала: — Последние дни я много советовалась с Державой, просматривала воспоминания. Иной разницы я найти не смогла. А как только начинаются ошибки, одно цепляется за другое, и вот вокруг уже масса мертвых текл, которые никого не волнуют.

— Вы полагаете, вы ошиблись?

— Нет.

Я кивнул.

— Тогда хорошо. А то мне не нравится мысль о том, что императрица ошибается. Что будет с джарегами, орками и Левой Рукой? Они продолжат задуманное?

— Нет, я полагаю, вы их остановили.

— Я?

— Мне следовало бы даровать вам еще один имперский титул, но что вы с ним будете делать?

— Ну да, и как бы вы это объяснили?

— Тоже правильно. Еще осталось немного сыра.

— Зерика, вы что, собираетесь отречься?

— Не совсем то слово. Но я полагаю, возможно, Циклу пора повернуться.

— Сомневаюсь.

— Почему?

— Будет выглядеть не слишком удобно.

— Вы полагаете, меня это волнует?

— Должно бы. В Империи вопрос «как это выглядит» основополагающий.

Она довольно долго молчала, потом вздохнула. Если я только что отговорил императрицу от отречения, значит, это плюс один в списке «свершил благие дела для всего света», и минус один — в списке «оказал помощь друзьям». Как Владыки Правосудия взвешивают груз человеческих деяний? Вряд ли мне суждено это узнать.

Для себя я, однако, решил — что бы там императрица ни думала, мои слова ничего не изменили. Так проще.

Я кашлянул.

— В общем-то, если я останусь в гостинице, для меня это достаточно безопасно…

— Поступайте как знаете.

— Но это для меня, не для Коти. Сможет ли Норатар защитить ее и мальчика?

— Надеюсь. Норатар жаждет защитить ее так же сильно, как она не желает такой защиты. А вы, вероятно, помните — Коти и сама не беспомощна.

— Знаю, — вздохнул я. — Чем больше я делаю то, что должен сделать, тем больше преград возникает между мной и всеми, кто дорог мне.

Она кивнула.

— Вот и вторая причина, почему вы здесь. Добро пожаловать в мой мир.

В одиночестве здесь не так грустно. Я попрошу Ласло, чтобы он тоже присмотрел за ней, но ей этого лучше не знать.

— Хорошо, и благодарю вас. А кто такой Ласло?

— Выходец с Востока. Колдун. И очень хорош во всем, что делает. — На ее губах возник призрак улыбки, и я не стал уточнять.

— Охотно бы с ним познакомился, — сказал я.

Она кивнула.

— Вы собираетесь попрощаться с Норатар перед тем, как покинете Дворец?

Вообще-то подобного у меня и в мыслях не было, но я кивнул.

— Не надо, — сказала Зерика.

Точно. Еще один пункт в списке.

— Ладно.

Чуть позже она проговорила:

— Больше сыра нет.

Я наклонил голову, поднялся, поклонился, прошел пять шагов спиной вперед, развернулся и оставил ее в одиночестве.