Иные Миры

Глава 21

— Вес и значение они хоть какое — то имеют? — поинтересовался я, разложив перед дедом Киреем свои награды.

— Однако! — задрал он в удивлении бровь. Далеко не всякий к концу своей жизни может похвастать и половиной из этого. А что касается веса, то да, с царскими наградами они и рядом не стоят, но и крест от клана тоже ещё надо умудриться заслужить.

— Их ношение обязательно?

— Ты парень это брось! — грозно нахмурил брови Кирей. — С каких это пор пристало наград своих стесняться!? Заслужил — носи с гордостью! А кто носом поведёт — не церемонься, бей сразу же по мордасам! Правда завсегда на твоей стороне будет.

— А что — нибудь ещё кроме почёта и уважения к ним прилагается?

— Ну как тебе сказать? — поскрёб затылок дед Кирей и усмехнулся. Можешь к главе клана на приём записаться и придерживать тебя в общей очереди никто не станет. Подвезти смогут, ежели по пути. Что ещё? Ах, да — на приёмы там всякие приглашения теперь тебе не надобны.

Весть о том, что я съезжаю, дед Кирей встретил с явным неодобрением.

— И что за вожжа под хвост попала? — недовольно пробурчал он.

— Сам понимаешь, — кивнул я на медали, — за красивые глазки их не дают. Могут объявиться обиженные. Вам — то опасаться нечего, а мне точно не поздоровится…

— А что же твои побратимы?

— Да ничего… — отмахнулся я. — Предложили влиться в их стойкие ряды, а когда я отказался помахали мне ручкой.

— Ну это понятно, чего им надрываться за незнамо кого — как могли отблагодарили, а дальше уж сам…

Прощание вышло быстрым, собрал все вещи в баулы, сбегал до схрона — вот и все дела. Аглая, нервно теребя кончик платка, чмокнула меня в щёку. Алевтина Захаровна прижала к груди и по — бабьи всхлипнула, тайком перекрестив напоследок. Дед Кирей крепко пожал руку и сообщил, что флигелёк до лета мой и он всегда рад видеть меня. На прощание всучил мне казачью шашку образца 1881 года.

— Тренировки не бросай. Основному я тебя обучил. Теперь дело за тобой — нарабатывай технику.

Возница уже ждал меня за воротами. Махнул рукой и запрыгнул в повозку не оглядываясь. Тяжело расставаться с близкими тебе людьми. В этом мире кроме них и родителей Дарьи Семёновны ближе у меня никого нет. Так и подмывало плюнуть на всё и остаться, но нельзя! Останься я здесь… Лес рубят — щепки летят! В средствах обидчики наверняка заморачиваться не станут — зацепят моих хозяев, переживать и расстраиваться точно никто не будет. Думаю, что дед Кирей это прекрасно понимает, потому особо и не настаивает…

Единственное, что меня смущало, так это сдача выпускных экзаменов в гимназии, но как оказалось проблема вполне решаема. Среди дворянства широко распространена домашняя форма обучения и аттестат об образовании вполне возможно получить в любой гимназии, после прохождения соответствующих экзаменов разумеется. Да, придётся несколько потратиться, но здесь уж ничего не попишешь — таковы правила.

Куда собираюсь перебраться я никому не сообщал, так и мне будет спокойней и у других голова болеть не будет. Экзамены решил сдавать в Москве, а до тех пор необходимо где — то на пару месяцев затеряться. План на этот счёт у меня имелся. Совершенно ни от кого не таясь в железнодорожной кассе приобрёл билет до Москвы. Вышел на середине пути, пересел на другой поезд и оказался в тихом уездном городке Муром.

Проблема с жильём решилась довольно просто. За дополнительный полтинник бородатый извозчик довёз меня почти до самой Оки и чуть не доезжая до Пятницкой церкви, свернул на окраину.

— Вот, господин хороший, — ткнул он в сторону деревянного дома на два хозяина, — тётка Агафья сдаёт вторую половину. Ежели не договоритесь, есть у меня ещё один адресок, а пока я здесь обожду.

— Есть кто в доме? — подошёл я к калитке.

Во дворе в лае зашёлся пёс.

— Ходют тут всякие, покою не дают, — из — за дома показалась шустрого вида бабулька.

Росточка небольшого, худощавая, того и смотри ветром унесёт, а взгляд… как будто гвоздями к стене прибила.

— Говорят вы комнаты сдаёте, — поинтересовался я.

— Это кто же такое говорит? — бабка Агафья стрельнула взглядом в сторону извозчика.

— Люди добрые, — не стал я его подставлять.

— Люди говоришь, — бабка оценивающе посмотрела на меня. — Сам — то кто будешь? Уж больно ты молод.

— Э… Место ищу месяца на два, где спокойно можно к экзаменам подготовиться. С документами всё в порядке.

— А родители же как?

— Так нет их, сирота.

— Вон оно как значит, — бабка Агафья отворила калитку. — Ну проходи, ежели так, дом смотреть будем.

Крепкий бревенчатый дом смотрелся солидно. Первым делом на, что обратил внимание, так это на довольно солидных размеров русскую печь. Самыми большими комнатами оказались кухня и общая зала, спальня и детская по сравнению с ними казались крохотными.

— Муж мой со своим братом, царствие им небесное, — перекрестилась бабка Агафья, — решили, что жить вместе легче будет, вот и справили дом на двоих.

— А что случилось? — вежливо поинтересовался я.

— Так утопли, лет уж как десять, — опять перекрестилась она. — Мой — то хоть семьёй обзавёлся, а братец его так считай бобылём и помер.

Дом мне понравился, кругом порядок, чистота. Мебель имеется, даже занавесочки на окнах висят.

— За сколько отдаёте?

— Двадцать в месяц, — уверенно озвучила цену Агафья.

Торга не будет, понял я. В принципе, цена не слишком уж и высокая, а для меня и вовсе не проблема.

— Ежели по хозяйству будешь помогать, то возьму по пятнадцать, — старушка решила снизить цену, видя, что я засомневался.

— Согласен, — припомнил я не распиленный топляк во дворе и покосившийся местами плетень.

Приплатив ещё пять рублей, перешёл на полный пансион с четырёхразовым питанием. Остаток дня потратил на обустройство и знакомство с местностью. В последнее время я здорово подзапустил себя, сказывалось отсутствие ежедневных тренировок. Требовалось срочно найти место для занятий. Таковое нашлось ближе к реке, в одном из неглубоких оврагов.

Режим дня у меня сложился следующий: подъём в шесть утра, тренировка до девяти, завтрак, заготовка дров до обеда, зубрёжка гимназического курса, ужин с последующей мелочёвкой по хозяйству и после вечернего перекуса последняя тренировка.

Чем живёт бабка Агафья я сразу не понял. К ней часто приходили люди и она с ними о чём — то перешёптывалась. В дом никого не пускала. Несколько раз замечал, как она выносила какие — то пакетики и склянки с непонятным содержимым. Как оказалось бабка подрабатывала местной травницей. Днём гости и соседи бессовестно глазели, как я вожусь с топляком и с явным неодобрением наблюдали за моими рейдами на реку. Погода стояла отличная: апрельское солнышко днём уже заметно припекало, так что помимо накачки мышц удалось даже немного подзагореть.

Дней через пять после заселения меня перехватила местная гопота. Я уже возвращался с утренней тренировки, как на тропинке образовались три увальня.

— Каво мы видим!.. — развёл руки тот, что покрупней. — Парни, а вот наш новый сосед!

— Чего надо? — не стал я церемониться.

— Ваньша! Колян! — не унимался жирдяй. — А нас кажись не уважают! Не обзнакомился, правил наших не блюдёт.

Местные качки года на два — три постарше меня, да и своей массой каждый из них раза в полтора солиднее будут. Не блещущие разумом морды лыбились в преддверии очередной потасовки.

— Слушай сюда, пацан! — жирдяй ткнул в меня пальцем. — С тебя червонец!

— С какой это радости? — ухмыльнулся я.

— Не понял! За твою же безопасность беспокоимся. Живёшь на окраине, люди здесь разные ходют, могут и ненароком пришибить ежели чо.

Понятно, что эта троица сама не отстанет, а потому лишние разговоры абсолютно ни к чему. Резкое ускорение, классическая двойка и жирдяй теряет равновесие, уворачиваюсь от удара слева и провожу подсечку подоспевшему Ваньше. Тот не удержался и завалился на главу компании. В руках Коляна сверкнул нож, выкидываю ему навстречу щуп и одновременно ударом в затылок успокаиваю, пытающегося подняться Ваньшу. Ещё мгновение и рядом валится Колян. Куча тел зашевелилась и из — под неё попытался вылезти жирдяй. Удар ногой в голову успокоил и его. Вроде бы всё…

Быстро пробежался по карманам. Какие — то бедные пошли нынче гопники, всего — то полтора червонца мелочью наскреблось. Ножи оказались дешёвой поделкой и кроме как открывать консервные банки ни на что другое не годились. Весь этот металлический хлам разбросал по сторонам. К этому времени стали приходить в себя местные сторонники разбоя.

— Два раза говорить не буду, — ткнул ногой жирдяя. — Мне лишние проблемы не нужны — я не трогаю вас, вы не трогаете меня. Понятно?

— Да, кто ты такой? — попытался встать Колян и нарвался на прямой в челюсть.

— Не правильный ответ! — резюмировал я. — В следующий раз кто — то из вас обязательно сдохнет. На этот раз понятно выразился!?

Жирдяй затравленно дёрнул головой, а Ваньша, похоже, так толком и не пришёл в себя и до него с трудом доходило, что вообще происходит вокруг. На этом, собственно, и разошлись.

В очередной раз распиливая бревно топляка услышал, как на другом конце улицы заголосили бабы. Через пару минут у калитки появилась пара ребят лет десяти и что — то наперебой пытались объяснить тётке Агафье. Та долго слушать не стала и вместе с пацанятами кинулась на крики. Спустя некоторое время вопли утихли, а у наших ворот образовалась целая процессия с тёткой во главе.

— Заноси в сарай, — два заросших бородатых мужика неопределённого возраста несли чьё — то тело, завёрнутое в покрывала.

За ними семенили три зарёванные женщины, непрестанно теребя мокрые от слёз кончики своих платков. Похоже, плохи дела у кого — то. Тётка Агафья по пустякам к себе не пускает. Накинул на себя рубаху и направился вслед за народом. Женщины остановились у входа, а мужики занесли тело во внутрь сарая, там у стены что — то навроде длинного стола, наверняка на него пострадавшего и положат.

— Чего тебе? — грозно окликнула тётка Агафья, как только я появился на пороге.

— Помочь хотел.

Та подозрительно покосилась сначала на меня, а потом на мужиков.

— Хорошо оставайся, а вы выходите, — ткнула она пальцем на дверь.

— Что случилось — то? — поинтересовался я, наблюдая как тётка осторожно распахивает покрывала.

— Да Светка — егоза своей свекрови под руку попалась, а у той кастрюля с кипятком. Вот сам полюбуйся.

Пол лица практически не было. Вместо кожи болтались какие — то обварившиеся лоскуты, кожа на ухе практически слезла. Волосы держались на честном слове и казалось задень их, они и слезут вместе со скальпом. Правого глаза не видно, боюсь его уже нет. Кожа на плече и ниже также красная от ожогов, но выглядит уже не так жутко.

— Не жилец, — подвела итог бабка Агафья. — Я, конечно, попробую, но здесь не травки нужны, а маг — лекарь.

Сомнений помогать или нет не было, да и случай подвернулся будто специально, чтобы проверить в действии доставшийся мне трофей — перстень со «Средним лечебным плетением». Обычно я его носил на груди, нацепив на цепочку — уж очень перстенёк приметный, на руке трудно его не заметить. Больная между тем на подавала признаков жизни, но я отчётливо видел, что она ещё жива, хотя действительно — осталось ей совсем немного.

— Держи её за ноги, — скомандовал я.

Бабка Агафья вначале опешила от такого тона, но зло зыркнув в мою сторону, всё же выполнила просьбу. Осторожно фиксирую плечи и активирую лечебное плетение. Светку — егозу заметно тряхнуло.

— И чего скрывал? — подошла насупившаяся бабка Агафья.

— Так не спрашивал никто, — пожал я плечами. — Да и народ не очень — то к одарённым…

— Это да, — согласилась она. — Что делать — то будем? Вижу, что теперь помирать она точно не собирается.

Едва слышное прерывистое дыхание больной постепенно перешло в ровное и глубокое. Обожжённые места буквально на глазах покрывались коростой.

— В дом бы её, ведь замёрзнет же. Полежит денька два, а там уже сама встанет. Что же касаемо лечения, то разок — другой мне ещё придётся помочь. Вот только не хочется, чтобы про то прознали. Прикроешь?

— И чего вам молодым не сидится на месте, — бабка Агафья тяжело вздохнула и покачала головой.

Не знаю, чего она там себе понапридумывала, но по взгляду понял — не сдаст.

— Эй, где вы там, окаянные? — гаркнула она в открытую дверь. — Заносите девку в дом.

Ближе к вечеру заглянул проверить больную.

— Как она? — поинтересовался я, присаживаясь за стол.

— Уже пришла в себя, говорить я ей запретила, чтобы на лице не разошлось что, — бабка Агафья налила мне чай. — С ней её тётка, я их в детской пристроила.

— Мне бы посмотреть её.

— Сейчас организую, — кивнула она и крикнула в глубину дома. — Марфа, ты бы сходила к своим, а я пока Светланой займусь.

Из детской выскочила какая — то тётка угрюмого вида и молча вышла из дома, напоследок поклонившись бабке Агафье. М — да… застращала бабка народ — то, те почитай на каждом шагу ей своё уважение выказывают.

Светка — егоза действительно была в сознании и с напряжённым любопытством поглядывала на меня одним глазом. Второй заплыл и покрылся коростой, но я отчётливо видел, что от него что — то всё же осталось и сейчас он активно восстанавливается. В принципе моего вмешательства не требовалось, лечебное плетение ещё работало, но чтобы ускорить процесс регенерации тканей зарядил её своей энергией жизни.

— Ты особо не переживай, — попытался я её успокоить. — Полежишь ещё денёк, а там и на ноги встанешь. Насчёт шрамов не беспокойся, от них и следа не останется. Глаз у тебя уцелел, а волосы остались на месте, единственное, что могут поседеть, но со временем пройдёт и это. А теперь отдыхай и постарайся заснуть. Помни — сон лучшее лекарство!

— Какую цену с них требовать? — кивнула на Светлану бабка Агафья.

— А я почём знаю? Лечишь ты, тебе и цену назначать, — и уже обернувшись к пациентке. — Ты поняла кто тебя лечит?

Та лишь утвердительно моргнула единственным глазом.

Утром я заскочил снова и активировал очередное лечение плетение. Надо сказать, что для полной зарядки накопителя артефакта требовался почти весь суточный запас энергии, вырабатываемый моим источником. С учётом вечерней подпитки на полную зарядку энергии не хватало и мне пришлось подзаряжать артефакт от браслетов — накопителей. Браслеты отца и матери я снял и убрал подальше как память о них. Сейчас я пользуюсь накопителями доставшиеся мне от магов — ликвидаторов — они и по ёмкости гораздо солиднее будут, и выглядят более стильно (монолитный чёрно — матовый корпус, похож на наши фитнес — браслеты), потому как сделаны по индивидуальному заказу родовым артефактором Потоцких.

На этот раз Светлана выглядела гораздо веселее и даже попыталась что — то сказать, но я её притормозил.

— Наговоришься ещё, а сейчас лучше немного потерпеть.

Новая кожа под ожогами только формируется и любая работа лицевых мышц способна порвать её. Активизировал лечебное плетение. Реакция Светланы на этот раз была не столь явственна. Я заметил, что плетение срабатывает по принципу дефибриллятора, по крайней мере так это выглядит со стороны и чем хуже состояние больного, тем сильнее «разряд».

Через день — другой я планировал побывать в Москве — пора позаботиться о жилье, да и заявление о сдачи экзаменов необходимо пристроить в какой — нибудь гимназии. Моя пациентка оказалась на редкость шебутной и уже к обеду встала на ноги. Бабка Агафья быстро её приструнила и домой она отправилась только после моего вечернего осмотра. Тётка — сиделка к тому времени её уже приодела. Вид, конечно, у Светланы был не ахти, но та не стушевалась и обожжённую часть лица прикрыла платком. М — да… а девица — то оказалась симпатяжкой: возрастом она немного постарше меня будет, росточком мне по подбородок; не скажу, что совсем уж тростиночка, но близка к этому; густая чёрная коса чуть ниже лопаток, ну и выпуклости, где надо присутствуют. В общем, подкинул я ей немного энергии жизни и сразу же на тренировку — лишнюю дурь из головы выбивать.

Ближе к обеду следующего дня собрал вещички, предупредил бабку Агафью, что дня два — три меня не будет и укатил на вокзал. По Москве пришлось помотаться, прежде чем определился с местом будущего проживания. Остановился в Сокольниках, там и воздух посвежее, и парк опять же, где можно саблей помахать, не привлекая при этом к себе особого внимания. У самого леса расположился дачный посёлок и ближе к лету здесь начинают сдавать комнаты. Можно остановиться и сейчас, но в апреле здесь ещё слишком прохладно и сыро.

Гимназию выбрал на другом конце Москвы, на Большой Якиманке. Далековато, конечно, но я исходил из соображений безопасности и этот вариант был близок к оптимальному. Не откладывая дело в долгий ящик, подписал все необходимые документы и оплатил проведение экзаменов — почти двести рублей содрали крохоборы!

В Муром вернулся ближе к вечеру. Бабка Агафья бегала по двору и покрикивала на знакомых мужиков, меняющих кровлю.

— Чего расселись, охламоны!? Не ровен час, дождик зарядит, а у меня пол крыши нет! — и уже заметив меня продолжила. — Вовремя ты явился, складывай свои вещички в дом и давай мужикам подсоби, а то они до темноты точно не управятся.

М — да… настоящая гром — баба! Ни здрасте тебе, ни как дела… Пришлось подсобить. Толку от меня правда было мало, но свою часть работы (принеси — подай, пшёл вон отсюдова — не мешай людям работать) выполнил с честью. На вечернем перекусе бабка поделилась:

— Брать — то с них особо нечего, вот я и приспособила мужиков крышу подлатать. Обещались валежника ещё подвезти, а то ты почитай уже всё во дворе попилил, да огород на днях вспашут.

Во даёт бабка! Ей бы налоги собирать! Как бы теперь семейство егозы в вечное рабство не попало! А поздним вечером меня ожидал сюрприз. Я уже собирался лечь спать, как услышал, как кто — то со двора осторожно скребётся по стеклу. Открываю дверь и мимо меня в дом юркнула тень. Оборачиваюсь, передо мной, укутанная с ног до головы в тёмной накидке Светлана. Лицо чистое, только кожа на месте ожогов заметно белее. Её взгляд будто впился в меня, а глаза выразительно засверкали. Чувствую, что ещё немного и я того… На ночь глядя к одиноким парням просто так в гости не ходят…

— Не желаешь посмотреть на свою работу? — елейным голоском поинтересовалась Светлана.

Она ещё спрашивает! Давно уже желаю! Накидка тут же соскользнула и Светлана осталась в одной прозрачной ночнушке. В голове что — то ухнуло и очнулся я уже в кровати, с довольно глупой улыбкой на лице и крепко прижимающейся ко мне Светкой.

— Горячий ты больно, — шептала она мне на ухо, — как бы не сгореть, а ежели влюблюсь, что тогда?

— Так говорят, что ты уже вроде как замужем… — буркнул я.

— Вот, вот, — недовольно стукнула кулачком по моей груди Светлана, — как в той поговорке: и муж есть, да только бабой толком стать не могу.

— А что не так?

— Да сманил заезжий купчина муженька моего длинной деньгой, тот и подался с ним. Говорит, вернусь с приработком, так и дом сразу поставим, вот тогда и заживём. А я же не железная, даже скотина и та на ласку охочая.

— Тёток — бабок своих не боишься?

— А чего бояться — то или они молодыми не были? Покричат для вида, да и угомонятся. Мой — то поди себя тоже не обижает. А нашепчет ему кто, так сам виноват — нечего жену молодую одну надолго оставлять!

— Чего под кипяток — то полезла? — решил я сменить тему.

— Да там по — другому было никак: или племяш малолетний, или я. Его отпихнуть — то я успела, а вот сама не убереглась. Думала на всю жизнь теперь уродиной останусь… — всхлипнула она. — Заговорил ты меня. Утро вон скоро, а я даже не умаялась…

К концу месяца нарисовалась очередная неприятность — перестали поступать переводы от моей опекунши. Я хорошо помню характеристику, выданную её приказчиком Антоном: «За копейку удавится»! Думаю, что Дарья Семёновна не по своей воле прекратила выплачивать полагающиеся мне денежные средства. В этом случае ей грозит солидный штраф и надо полагать, что Дарью Семёновну уж очень «попросили», раз она решилась на такой опрометчивый шаг. А всё ради того, чтобы я обозначил себя. Мне теперь по любому надо идти к судебным приставам и писать запрос, а отследить откуда он поступил довольно просто.

Проблема довольно неприятная, но спешить я пока не буду. Очевидно, Потоцкие устали рыскать по Москве, в надежде отыскать меня, и решили зайти с другой стороны. К приставам планирую обратиться только перед самым отъездом — пускай Потоцкие в очередной раз поломают голову. Надеюсь, пока они будут разбираться что к чему, я успею сдать экзамены и спокойно поступить в Магический корпус. В принципе, меня можно вычислить и в Москве, по спискам сдающим экзамены экстерном, но вероятность того довольно невелика, так как официальные документы будут оформляться только после сдачи экзаменов.