Инженю меняет амплуа

Глава 6

После лекции меня попросил задержаться профессор Мэтьюс. Я, если честно, слегка удивилась. На занятиях вела себя примерно, придраться не к чему, но раз преподаватель сказал, значит, нужно сделать.

— Дженни, все в порядке? — спросил мужчина, когда мы остались наедине. Прилюдно обращаться ко мне настолько фамильярно он не считал возможным. — На тебе лица нет. После «веселой» субботы так и не отошла?

Так он обо мне просто беспокоился? А я-то голову ломала.

— Да нет, отошла, сэр, — заставила себя улыбнуться я. — Тут другое.

Преподаватель нахмурился. Даже голубые глаза потемнели. Как будто тучи затянули небо.

— Тебя кто-то обидел?

Тут уж я совсем растерялась.

— Вовсе нет, просто Брен… — все-таки проболталась я. — Он… В общем, с ним что-то творится непонятное. И он решил уехать в Авзонию после этого семестра. Навсегда.

Кажется, новости удивили профессора Мэтьюса так же сильно, как и меня саму.

— Брендон? С какой радости ему покидать страну? Я думал, он никогда не рвался возглавить род Сфорца. Ему и здесь есть где развернуться.

Я вздохнула.

— И ты расстраиваешься, что Брендон уезжает?

Я задумалась, пытаясь понять, что же чувствую. С Брендоном мы точно не друзья. Я честно старалась, но он от меня бегает, как от прокаженной. Но при всем при этом, когда попала в переплет, пошла именно к Пауку. И, наверное, и дальше бы так поступала. В том, что он выручит, я ни капли не сомневалась.

— Мне не нравится это, — призналась я профессору. — И как Солнышко без него обойдется? Лучшие друзья ведь…

Мэтьюс закатил глаза.

— Боже, Джейн, попробуй посмотреть на Брендона своими глазами, а не через Арджуна. Если ты сама будешь грустить без него — это одно дело, а переживать исключительно за Солнышко… Никому еще не удавалось прожить чужую жизнь. А теперь встряхнись и поспеши на следующее занятие.

Слова профессора я потом обдумывала едва ли не весь день, пугая Мэг отсутствующим выражением лица. Вот если убрать из уравнения Солнышко, как бы я относилась к Брену? Хотела бы, чтобы он остался, также сильно?

Ну, для начала если бы не мой парень, я бы к Пауку и близко не подошла. Фелтона с первого взгляда сложно назвать приятным человеком. Со второго, впрочем, тоже. Когда он на тебя смотрит, становится как будто бы зябко, неуютно, словно он действительно здоровенный паук, который может легко слопать зазевавшуюся глупую муху. Не окажись он моим кузеном, никогда бы не подошла к такому.

Но при этом понимаешь, что как бы он ни злился на нас, своих кузенов, на наших врагов он всегда злится больше. Рядом с Брендоном чувствуешь тревогу, но и спокойствие, потому что от других-то он точно защитит.

Я сама не хочу, чтобы Брен уехал в другую страну. И вовсе не из-за Арджуна. Солнышко тут, можно сказать, ни при чем.

В конце дня я зашла к профессору Мэтьюсу, желая поблагодарить его. Тот искренне растерялся.

— Дженни, поверь, я для тебя ничего не сделал.

Мне оставалось только вздохнуть.

— Вы подтолкнули меня в правильном направлении, сэр. Я поняла, как на самом деле отношусь к Брендону. Сама. Не как девушка Арджуна.

Профессор Мэтьюс тепло улыбнулся и потрепал меня по щеке. Вот же странность, он при каждом удобном случае ко мне прикасался. Нет, не так, как если бы я ему нравилась как девушка, безо всякого подтекста, но то и дело я чувствовала на себе руки преподавателя.

— Я действительно не сделал ничего, что заслуживало такой уж большой благодарности. И, надеюсь, ты не подумала ничего лишнего?

До меня даже не с первой попытки дошел смысл сказанного.

— Прости за такие неловкие слова. Просто за время работы мне пришлось не раз и не два убедиться, что лучше лишний раз напомнить девушке, что она студентка, а я преподаватель.

Чуточку утешало то, что Мэтьюс смутился едва ли не больше меня самой.

Ну, учитывая его привлекательность, ум, чувство юмора, неудивительно, что студентки не дают молодому преподавателю прохода.

— Я не угрожаю вашему покою, — фыркнула я, прикрывая рот ладонью, чтобы как-то удержать рвущееся наружу глупое хихиканье. — Тем более, у меня есть парень, которого я очень люблю.

В этот момент как будто бы позади меня скрипнула дверь, но, обернувшись, я ничего не увидела.

— Джейн, — обратился ко мне с тяжелым вздохом профессор Мэтьюс, — не нужно относиться к первой влюбленности так уж серьезно. Редко когда бывает так, чтобы такие отношения заканчивались свадьбой и «они жили долго и счастливо». Не приговаривай себя к Арджуну.

Я возмущенно уставилась на мужчину, лишившись дара речи. Как он может говорить такие вещи обо мне и Арджуне?

— Не нужно на меня так свирепо смотреть. Можно подумать, будто я советую тебе изменить своему парню и пуститься во все тяжкие. Просто поверь тому, кто наблюдает со стороны, ваши отношения не продлятся долго.

На душе стало так мерзко, что и не передать. Расстаться с Арджуном?! Что за бред, мы ведь друг друга любим! Очень сильно любим! И у нас будет то самое «долго и счастливо», кто бы что ни говорил.

— Ну вот, кто-то на меня надулся, — пробормотал Мэтьюс. — Дженни, я не враг тебе и не хотел обидеть. Просто… Есть некоторые вещи, которые ты должна знать. И быть готовой.

К разрыву с Солнышком я готовиться совершенно не хотела.

Раньше мне всегда казалось, что дурные предчувствия, интуиция, шестое чувство — это редкостная чушь. Вот чушь — и все. Наверное, мне так казалось, так как сама ничего подобного не переживала. А вот тут накрыло с головой. Дергалась из-за каждого громкого звука, резкого движения. И когти норовили вылезти в самый неподходящий момент. Когти! Ужас какой!

С самого лета моя темная природа никак себя не демонстрировала, я даже расслабилась и подумала, что смогу жить спокойно и дальше, не вспоминая о пройденной инициации. Размечталась. Темный маг и есть темный маг, от этого некуда деваться.

С этой бедой я отправилась к Арджуну. Сперва хотела пойти к профессору Бхатии, но потом вспомнила, что он светлый, стало быть, совершенно бесполезен. Хорошо еще, что, будучи студентами одного факультета, мы с Солнышком жили недалеко друг от друга. Иначе Брендон все-таки убил бы меня за самовольные прогулки.

Арджуна я застала в совершенно разбитом состоянии. Объяснилось все просто: вторая половина комнаты оказалась пуста. Ни единой вещи, ничего. Очевидно, Брендон съехал. И Солнышко не обрадовался тому, что остался в одиночестве в комнате.

— Он совсем сдурел? — ужаснулась я, чувствуя, как привычная картина мира дала трещину. Все знали, что где Солнышко, там и Паук, а где Паук, там и Солнышко.

Арджун развел руками.

— Ну, вот как-то так, Дженни. Собрал вещи и ушел. Тихо и без скандала.

Прозвучало как-то особенно безнадежно.

— Еще бы он скандалил. Хотя он ведь толком этого и не умеет. Ты-то перед ним в чем виноват, скажи, а? Ну, собрался уезжать, так зачем все портить еще до отъезда?

Арджун молча, словно переваривая все случившееся.

— Ладно. Мы еще посмотрим, кто из нас выйдет победителем, — произнес он с откровенным раздражением.

И вот тут я начала подозревать, что знаю далеко не все. Неужели Брендон так взбесился не только из-за моей выходки, и есть что-то еще?

— Солнышко, ничего не хочешь мне рассказать? — мрачно спросила я у своего парня, хотя на честный ответ и не надеялась.

— Нет, ничего не хочу рассказать.

Ну, кто бы сомневался.

— А у меня когти вылезать начали, — тихо пробормотала я и продемонстрировала Солнышку руки. Если уж решить проблему с Брендоном я никак не могу, пусть хотя бы Арджун поможет мне с моей бедой. А беда ну очень большая.

Когти наличествовали. Длинные, с металлическим блеском и немного загнутые. Не самые страшные, но наверняка все светлые маги вокруг меня не придут в восторг.

— Проблема, — нахмурился Арджун, сразу забыв о своих проблемах. — Сама втянуть можешь?

Я шмыгнула носом.

— Нет, они бесконтрольно втягиваются. То пропадают, то появляются. Я это не контролирую! Как быть?

Стоило снова начать себя жалеть, как когти стали еще больше. И вот тут уж меня совсем накрыло паникой.

— Что мне делать?!

Арджун схватил телефон и начал быстро набирать сообщение. Кому и какое, я даже спрашивать не стала, меня перестало что-то интересовать, кроме собственных когтей. А если еще и чешуя начнет пробиваться?! Руки еще спрятать можно, но вот лицо в чешуе…

В этот момент телефон Солнышка зазвонил. Сам Арджун ничего не говорил, только слушал, да и то меньше минуты.

— Сейчас будем разбираться, Дженни. Только не волнуйся.

Легко ему говорить… Как тут не волноваться?

Хотя, если он связался с кем-то из старших, может, действительно не стоит волноваться.

Правда, уже через несколько минут я поняла, что звонил не кто-то из взрослых. Звонил Паук. И он явился практически мгновенно, будто за дверью караулил.

Посмотрев на меня пару секунд, Фелтон произнес:

— Будешь учиться медитировать.

Я даже рот открыла от изумления. Прятался от нас, съехал от Арджуна, собрался переезжать… И вот после всего этого Брендон ничего не хочет нам сказать? Очень хотелось сказать что-нибудь очень неласковое, можно даже нецензурное. Ну, потому что заслужил ведь, мерзавец!

Но праведный гнев удалось подавить, пусть и с трудом.

— Это поможет? — только и спросила я.

Паук кивнул.

— Ничего особенного с тобой не происходит. Просто сила постепенно растет, и тебе теперь нужно учиться контролировать себя. И убери это выражение со своего лица. Никакой трагедии не произошло, через это проходили все до единого.

Голос Брендона звучал в точности как обычно, ни одной лишней эмоции, и мне тут же стало легче. Вот смешно, но стоило мне понять, что Паук остался привычным, таким, как всегда, как я сразу начала успокаиваться.

— Но как мне учиться контролировать себя? — расстроенно спросила я.

Брендон пожал плечами.

— Медитация, духовные практики и очень, очень много физической нагрузки, — «обрадовал» меня кузен. — Походишь со мной и Кэролайн на полигон. Нельзя контролировать свою магическую силу, если не в состоянии контролировать собственное тело.

От мысли о том, как меня будут мучить, стало даже немного не по себе, честное слово. Мне не хотелось таких страданий… Но если поможет…

— Слушай Брена, Дженни, — улыбнулся Арджун, — он плохого не посоветует.

Фелтон вперился кузена очень недобрым взглядом.

— Ты что, сам не мог Лестер поднатаскать? Кажется, не меня одного учили контролировать свою силу.

Я призадумалась над словами Паука. То есть Солнышко тоже мог бы мне помочь? Тогда зачем было звать Паука? Нет, понятно, что Брендон со своим перфекционизмом в состоянии сделать обучить меня лучше… Но мы бы обошлись без него. И почему это Брен вылез из своего укрытия, раз знал, что Арджун и сам справится с моей проблемой?

Так странно.

— Ты сделаешь все идеально, — пожал плечами ничуть не смущенный Арджун. — Разве ты не хочешь помочь кузине?

Я готова была поспорить, единственное, чего хотел Фелтон, — убраться как можно дальше от нас. Но уносить ноги вот так открыто ему, видимо, не позволяла фамильная честь.

— Большой брат, ты играешь грубо, — обронил Паук и повернулся ко мне. — Начнем с дыхательных упражнений, Лестер. Ты должна уметь успокаиваться. Мгновенно.

Дышать так, как велел мне Паук, оказалось непросто. Довольно быстро стала кружиться голова, кажется, легким никогда не доставалось столько воздуха. Не знаю уж, делала я все правильно или нет, но стало так плохо, что волноваться уже не получалось. Когти пропали окончательно.

— Меня мутит, — пожаловалась я. — Никогда бы не подумала, что дышать глубоко настолько сложно.

— Привыкнешь, — отрезал Паук. — На сегодня достаточно. Завтра попробуем с медитацией.

Арджун с надеждой посмотрел на кузена.

— Брен, может, хватит уже демонстраций? Возвращайся назад. Пожалуйста.

Голос моего парня звучал даже немного… жалобно. Как будто Солнышку ужасно не хотелось жить одному.

— Нет, — отрезал Брендон и просто ушел.

Я задумчиво смотрела на дверь, которая закрылась за Фелтоном. Он что, действительно пришел… да ведь он, выходит явился… Вот же чувство долга у человека! Ссора там или не ссора, а стоило только возникнуть проблеме — и вот он, Брендон Фелтон.

— Кажется, он на меня зол, — вздохнул Солнышко и понурился. — Вот проклятье… Он же злопамятный как черт знает кто!

Я поежилась.

— Мстить будет?

Разозленный Паук — это гарантированно неприятно.

Арджун покачал головой.

— Мне точно не будет. Но если его что-то не устраивает, бегать от человека он может вечно. Брендон упрямый… Придется переупрямить. Ну и ты уж постарайся, помогать с тренировками он точно будет. Долг перед семьей и прочие обязательства, для него все это свято, Дженни.

Тут у меня начало зарождаться подозрение, что Арджун натворил нечто действительно серьезное, раз Фелтон так себя ведет по отношению к обожаемому кузену, а не только демонстрирует высочайшее неудовольствие мне.

— Вы все-таки поссорились? — прямо спросила я, надеясь, что Солнышко как всегда будет искренним.

Парень покачал головой. Видимо, я неправильно сформулировала вопрос.

— Но что-то же между вами произошло? — решила я не сдаваться до последнего.

Солнышко пожал плечами, давая понять, что распространяться на этот счет вообще не планирует. Вот тут можно было поспорить на что угодно: проблему каким-то образом создал сам Арджун, иначе бы не отмалчивался настолько упорно. Если бы проблема была в Брендоне, мне бы наверняка рассказали обо всем в подробностях. Это Брендон хранит каждую крупицу информации так, словно это самая большая тайна на земле, Солнышко не в пример словоохотливей.

В чем же он мог настолько напортачить?

Смешно, а ведь еще пару месяцев назад мне бы и в голову не пришло, будто мой парень может провиниться перед Пауком. Теперь же Солнышко все также сиял, но больше не казался мне идеалом во всем до последней мелочи.

— Может, тебе стоит извиниться? — предложила я своему парню и взяла его за руку, надеясь таким образом хотя бы немного поддержать.

Солнышко тяжело вздохнул.

— Не поможет, Дженни. Для Брена «извини» — это вообще пустой звук. Так что…

Так что мне придется мирить кузенов. Вот только как?

Сперва мне думалось, Брендон успокоится за неделю-другую, и все придет хотя бы в относительную норму. Но Паук упорно игнорировал Солнышко и избегал при любой удобной возможности. Я была практически уверена, что как только процесс моего обучения самоконтролю окончится, меня, так же как и Арджуна, внесут в черный список безо всякого шанса выбраться из него. Я пыталась расспрашивать о происходящем Кэрри, надеясь, что ей хоть что-то известно обо всем этом безобразии. И да, черт подери, ей действительно было известно, но мне хоть что-то говорить соседка отказывалась безо всякого объяснения причин. Наверное, Брендон просто-напросто ей запретил. Кузены и кузины, несмотря на все их количество, тоже не могли ничем помочь. И вообще, они почему-то считали, будто я близко сошлась и с Арджуном, и с Бреном, и мы втроем сами прекрасно со всеми проблемами разберемся. Без вмешательства извне. Да мне даже пожаловаться было некому! Ну не к старшим же идти со своими бедами!

Свободные уши, готовые терпеть мои жалобы нашлись совершенно случайно и даже неожиданно. Профессор Мэтьюс. Стоило мне только обмолвиться, что в нашем сказочном королевстве настали смутные времена, как меня увели в кабинет, налили свежего чаю с мятой и усадили в кресло.

Я даже немного смутилась от такого проявления заботы, но молодой преподаватель только махнул рукой.

— Сейчас тебе нужен кто-то со стороны, — сказал он с улыбкой, — тот, кто не является частью вашей системы.

Поразмыслив немного, я согласилась с тем, что Мэтьюс совершенно прав. Потому что ребята и о Солнышке, и о Пауке судили немного… стереотипно.

— Вы правы, сэр. Наверное, — вздохнула я и сделала первый, самый приятный глоток чая.

И снова Николас Мэтьюс улыбнулся и уселся напротив. Тоже с чаем.

— Совсем замучили тебя мальчишки?

Не нужно было обладать особой догадливостью, о каких именно мальчишках речь.

— Сил нет, — со вздохом подтвердила я, устало прикрывая глаза. — Это совершенно невыносимо. Они не разговаривают друг с другом. Точней, Брендон игнорирует существование Арджуна. И Солнышко просто не может пробиться сквозь оборону Паука. При этом Брен продолжает готовить документы на перевод. Мы разговаривали с дядей Кираном, просили помешать Брендону, но дядя сказал, что не имеет права лезть в эту историю! И хуже всего, кажется, во всем виноват как-то Арджун, но и на меня Брен обижен!

Я подозревала, Мэтьюс вообще ничего не понял в моем лепете, но, по крайней мере, кивал он сочувственно и явно готов был слушать и дальше. Хоть какое-то утешение.

— Нужно понять мотивацию Брендона, — произнес профессор. — Если понять причину, станет понятно, за что нужно извиняться.

Вот только «Для него „извини“ — это пустой звук».

— А еще… Ну, Солнышко… Я поняла, что он неидеален. И это неприятно.

Тут Мэтьюс захохотал, едва не вылив на себя чай.

— Дженни, господи ты, боже мой, все люди неидеальны. И Арджун не исключение. Если тебе был дорог идеальный принц… то лучше подумай, настолько ли ты любишь Солнышко.

Настала уже моя очередь давиться чаем. Как можно говорить такие вещи… или можно?

— Вот не надо делать такие глаза, Джейн. Ты еще мало что знаешь о любви, так что не воспринимай все слишком уж серьезно, как будто все раз и навсегда.

Скажи мне эти же слова кто-нибудь из наших, наверное, я бы даже смогла ответить что-то резкое. Потому что их опыт был равен моему, но что сказать тому, кто гораздо старше и уж точно лучше понимает в жизни, я не знала.

— Может, надавить на Арджуна посильней. Если он расскажет, в чем проблема… — вздохнула я.

Профессор покачал головой.

— Ты ничего не добьешься. Арджун Бхатия юноша скрытный, упорный, до определенной степени коварный… Он не станет тебе каяться, Дженни. В этом случае проще добиться правды от Брендона. Сейчас он уязвим.

Брендон — и вдруг уязвим? Я прыснула от таких слов.

— Дженни, что это за сексизм в отношении несчастных мужчин? — усмехнулся Мэтьюс. — Ты думаешь, мы не испытываем боли, только потому что считаемся «сильным полом»?

Мне вспомнился Брендон, свалившийся с приступом лихорадки просто потому, что нервы подвели.

— Ну… Да, я знаю, что и мужчинам бывает больно, но даже в таком состоянии Брен все равно сильней и умней меня. В десятки раз. И что делать?

Профессор пожал плечами.

— Ждать. Ждать и следить за тем, что происходит вокруг тебя. Ну, а еще не забыть готовиться к балу в День Всех Святых, Джейн. Никакие переживания не должны выбивать у красивой девушки из головы мысли о бале и нарядах.

Бал…

— Как можно сейчас вообще думать о балах? — округлила я глаза.

У меня тут как бы мир рушится, какие наряды?!

— А когда еще о них думать, Джейн? Не вздумай махнуть на себя рукой только потому, что мужчины в твоей жизни начали страдать ерундой.

Я фыркнул. Сказал тоже, мужчины в моей жизни. С другой стороны, ведь это правда. Арджун занял в моей жизни место едва ли не большее, чем отец. Точней, Арджун и Брендон вместе.

— Если удастся узнать что-то новое об этих двух паршивцах, я все расскажу тебе. Даже если одной тебе не под силу с ними справиться, вдвоем мы наверняка что-нибудь придумаем.

По совету профессора Мэтьюса я постаралась хоть немного отключиться от проблем с парнями и заняться чем-то более приятным. Бал показался самым приятным способом немного развеяться. Правда, наряды пришлось выбирать с кузинами по каталогам, потому что и дядю Кирана и, что куда хуже, моего отца, едва не хватил удар от того, что я могла покинуть университет. И даже напоминание о том, что меня и в университете прекрасно могли ранить, не помогло.

— Да ладно, Сеть решает все проблемы, Джейн, — утешала меня Ви, теребя в руках букет фиалок. — Мы друг друга измерим, выберем понравившееся платья из каталога и закажем. Все привезут. Для нас так и вовсе расстараются.

Девушки из высшего общества и все такое. Никак не привыкну.

— А что это за букет? — спросила я, указав на совершенно замученные фиалки.

Вайолет неожиданно сильно смутилась.

— Лекс пытается играть в романтика, — тут же сдала кузину с веселым фырканьем Бель.

Ви покраснела как свекла и смолчала.

— Э… Лекс? Серьезно? — искренне удивилась я, не понимая, с чего Александру оказывать знаки внимания кузине.

Нет, я помнила, что Брен старался дать своему младшем брату шанс побыть подольше с Ви, но также и помнила, что за Лексом уже имелся длинный след из разбитых сердец. И то, что теперь Александр пытался ухаживать за Вайолет…

— Аннабель Мария Стоцци, когда ты научишься держать язык за зубами?! — возмутилась Вайолет, пряча злосчастный пучок цветов за спину. — Ну и что, если Лексу вздумалось ограбить университетскую оранжерею? Если об этом узнают, фамилия Фелтон будет опозорена! А так как я тоже ее ношу…

Такая забавная, честное слово. Боится за честь семьи. Точней… Да нет, не особо боится, просто нужна хоть какая-то отговорка. Всего лишь дурацкие украденные цветы, но столько переживаний. Неужели ей они так понравились? Или ей понравились не цветы?

— Вот Арджун наверняка дарит что-то утонченное и не выставляет этого напоказ, верно? — предположила Вайолет. — Наверняка белые розы. Символ чистой любви.

Я покраснела, вспомнив ту засушенную розу. Единственную.

— О чем ты? Мой брат никогда и никому цветов не дарит, — махнула рукой до того молчавшая Инди. — Какие-то там личные заморочки. Так что бедной Джейн еще тоскливей, чем Ви.

Я замерла, пытаясь уложить в голове то, что услышала. Казалось, будто я сошла с ума.

Арджун… Солнышко не дарит цветов. Подозреваю, и по ночам в комнаты к девушкам он тоже не пробирается. Господи, какой я была глупой… Арджун ведь ни единого раза после не пытался поцеловать меня так! Ни одно его слово, ни один жест… Он никогда не давал повода думать…

Тогда возникает вопрос, кто же тогда меня поцеловал?

Что сказать, у меня просто голова шла кругом. В тот день перед отъездом… да кого только не было в доме! Ладно, старших смело отбрасываем в сторону, в их добропорядочности я совершенно уверена.

Это точно не может быть Лекс, потому что Лекс уже тогда засматривался на Вайолет… Леонард, Валентин… Ну не Паук же, в самом деле?

Но то, что не Солнышко пробрался ко мне той ночью, однозначно разочаровывало. Получается, все это время я встречалась с парнем, который обращался со мной как с младшей сестренкой! Не то, чтобы мне не нравилась добропорядочность Арджуна… Но хоть поцеловаться-то со мной он мог нормально, а не так, будто мы все еще в младших классах!

А так я даже не уверена в том, что он вообще видит во мне девушку! Да я вообще ни в чем не уверена! И, хуже всего, я уже начинала сомневаться в собственных чувствах к Арджуну! Вдруг профессор Мэтьюс прав, когда говорил все те вещи?

— Дженни, не спи! Как тебе вот это красное? Будешь в короне как настоящая принцесса, — не дала мне насладиться моими мучениями Инди. — Моя братец с ума сойдет, когда увидит тебя в таком!

Нет, во вкусе Индире явно не откажешь, но я подумала, что дядя Киран запрет ее на замок до скончания веков, если она хотя бы подумает надеть такой наряд в публичном месте. Оно облегало… Оно везде облегало! И грудь вся была на виду! Да тут даже более лояльного дядю Кассиуса хватит удар. По своему отцу я успела понять, что как бы мужчина не развлекался в молодости, он хочет, чтобы его драгоценная малышка была самой скромной и добропорядочной.

Я посмотрела на предложенный вариант и пробормотала:

— Тут такой вырез, что мой отец тоже с ума сойдет, если узнает… Давайте что-нибудь… Ну, поскромней.

Бель переглянулась с Индирой и девочки хором выдали:

— Зануда.

Ну вот как с ними такими жить?

Тут в разговор вмешалась Вайолет.

— Тогда вот это! Белое, с высокой талией. Ампир Джейн точно будет к лицу. И опять же белый, цвет чистоты… Дядя Дэн придет в восторг, а ведь папу непременно нужно радовать.

Кажется, теперь кузины надо мной потешаются. Но что такого, если мне не хочется огорчать отца? Он у меня только недавно появился!

— Ты же знаешь мое отношение к белому, — скривилась Индира.

Ви махнула рукой.

— Ох уж эти ваши бхаратские традиции. Но тебя-то никто его носить и не заставляет. А вот Джейн будет в самый раз. Добавим маску, диадему, туфли — и сказочная принцесса готова к первому балу. Не дебют, конечно, но надо же с чего-то начинать.

На том и порешили. Правда, Инди выбрала красное с золотом. Хотя и она не рискнула выбрать что-то слишком открытое. Все-таки она тоже не хотела расстраивать дядю Кирана.

Брендон, как и обещал, со мной занимался. Как всегда спокойный, как каменное изваяние. Что бы с ним ни творилось, теперь из-за «железного занавеса» его воли не проглядывало ничего. Паук добросовестно выполнял свой долг старшего родственника.

— Лестер, если не можешь не думать ни о чем, как полагается, размышляй хотя бы о чем-то хорошем, — мрачно велел мне он на седьмой день тренировок, когда стало понятно, что очистить сознание для меня также невозможно, как и сесть в позу лотоса.

Ну что поделать, если и очищение сознания и вся эта ногозаламывательная гимнастика мне не по силам? Насчет второго, правда, Фелтон сдался куда быстрей, чем насчет первого. Мне позволили просто лежать на спине с закрытыми глазами.

— Я безнадежна? — тоскливо спросила я у кузена.

Тот хмыкнул.

— Не больше, чем Индира или Вайолет. Слишком много суетных мыслей.

С когтями, правда, проблем стало меньше. А рядом с профессором Мэтьюсом у меня они вообще ни разу не проявлялись.

О чем я тут же и сболтнула Брендону. Тот едва не зашипел от злости.

— Ты, видимо, так никогда и не поумнеешь, — раздраженно процедил он.

Я открыла глаза и уставилась на него.

— Он хороший человек! И, можно сказать, я так на психотерапии экономлю!

Паук закатил глаза, давая понять, что именно он обо мне думает. Ничего хорошего.

— Если он тебя отравит или придушит, сама виновата, — отрезал он и отвернулся.

Вот ведь дурак.

Училась я старательно, сцепив зубы, продираясь через то, чего не знала или не понимала, как через колючий кустарник. Приходилось обращаться за помощью к профессору Мэтьюсу, тот всегда находил время для меня, вот только просил приходить вместе с Мэг. Зачем ему понадобилась еще и она, лично я так и не поняла, но раз так нужно…

— Какая же я везучая, что подружилась с тобой, — без устали твердила Маргарет после каждого занятия.

В Николаса Мэтьюса она была влюблена. Самую малость, но и того хватало, чтобы взгляд у нее при появлении объекта обожания становился чуточку расфокусированным. Учиться это почему-то моей, уже неизменной, соседке по парте совершенно не мешало, информацию она впитывала как губка.

Брендон при упоминании Мэтьюса все также бесился, но, узнав, что на «дополнительные занятия» я хожу не одна, самую малость успокоился, пусть и каждый раз предрекал какие-нибудь ужасы со стороны нелюбимого преподавателя.

Сам Брендоном со мной разговаривал, но только на две темы: мой самоконтроль и общение с Мэтьюсом. Любые попытки обсудить что-то еще упорно игнорировались, как и разговоры на отвлеченные темы. Паук упорно исполнял свой родственный долг, и больше ничего знать не желал.

Арджун вел себя по-прежнему. Улыбался, был предельно мил, держал меня за руку… И с каждым днем мне становилось все яснее, что этого мне не хватает. Пока я считала, что именно Солнышко оказался настолько безумным, чтобы пробраться ко мне в комнату под носом у старших только ради поцелуя, казалось, будто все это только начало чего-то удивительного. Но теперь я поняла: все замерло на одном месте, и я так и осталась больше младшей сестренкой, чем любимой девушкой.

Тот же Лекс при виде Вайолет начинал так потешно краснеть, мяться, пытался подсовывать ей какие-то подарки, устраивал свидания. Обычно все заканчивалось катастрофой, но почему-то наша рыжая все равно выглядела до ужаса довольной и окончательно давать отставку кузену, похоже, не собиралась.

Когда пришел день бала, я была настолько измотана собственными мыслями, что, кажется, совершенно ничего не радовало.

Девочки, тщательно оглядев полученный результат, пришли к печальному выводу, что я в своем белом наряде напоминаю больше покойницу, а не принцессу.

— Ладно, это День Всех Святых, в конце концов, — махнула рукой Индира, поправляя прическу. — Что принцесса, что покойница — подходит одинаково. Покойница даже лучше.

Вот им весело, а мне хоть плачь. Действительно ведь бледная как смерть, тени под глазами замазать толком не удалось. Хотя мы старались так, что вместо темных кругов вокруг глаз я получила белые круги вокруг глаз. Пришлось смывать все безобразие и начинать заново. В итоге добились только того, чтобы я выглядела умеренно измученной учебой, а не полуживой.

— Ничего, Солнышко осветит нашу Дженни своими животворными лучами, и она снова расцвет, — беззаботно рассмеялась Вайолет.

Вот кто действительно сиял. Официальным кавалером Ви считался Крис Эдвардс с четвертого курса менталистики, но никто не сомневался, что в итоге Вайолет приберет к рукам Лекс. Просто рыжая не желала, чтобы победа кузена показалась тому слишком уже легкой.

Как сказала с видом многомудрой старухи Бель, чем сложней достаешься, тем больше ценит. Учитывая, что за мисс Стоцци уже тянулся шлейф из разбитых сердец, она все-таки знала, о чем говорила.

— А ты с кем идешь, Инди? — спросила я у кузины.

Та пожала плечами.

— Сейчас у меня нет молодого человека, так что я попросила Леонарда составить мне компанию. И пусть все ломают голову, почему мы предпочли друг друга.

Ви и Бель переглянулись и захихикали.

— Это так провокационно, — не удержалась от замечания Вайолет.

Через несколько минут кавалеры явились в комнату Инди, где мы все вместе готовились. Арджун предпочел мушкетерский плащ, Леонард — зеленый наряд лесного разбойника. Кто бы подумал, что мальчики у нас такие любители приключений.

Солнышко подал мне руку, я ее приняла, но вот прежнего восторга почему-то не испытала. Словно на рождественскую елку вместо настоящих игрушек повесили фальшивые. Выглядят также, но от прежней радости ни следа не осталось. Одно сплошное разочарование.

Вот и первый настоящий бал в моей жизни. А настроение такое, словно меня отчисляют.

— Выше нос, самая мелкая, — попытался подбодрить меня Солнышко, но вышло ровно наоборот.

Самая мелкая… И никаких тебе ласковых прозвищ. Ни единого. Ни цветов, ни каких-то милых подарков. Только по поводу и непременно что-нибудь полезное. Да это толком даже на роман не похоже! Почему я раньше этого не замечала?

Но если я ошибаюсь? Словом, с каждым днем я запутывалась все больше и больше. И непонятно было, что делать дальше. Придется опять просить профессора Мэтьюс побыть моим личным психоаналитиком. Неловко, конечно, но у него очень хорошо получается, а обращаться к кому-то из родственников совершенно не хотелось.