Инженю

Глава 10

Еще примерно через час я начала алчно поглядывать на люстру. Очень хотелось залезть на нее и так и остаться до самого конца вечера. От мельтешения незнакомых лиц вокруг уже стало ощутимо подташнивать, и даже Солнышко не мог успокоить меня.

Даже кусок в горло не лез, честное слово… Хотя это и к лучшему, наверное, леди Элизабет постоянно повторяла, что леди не должна есть на приемах как оголодавшая нищенка. Если смотреть с этой стороны, я ее уронила родовую честь Лестеров, но меня это мало утешало, потому что желудок ныл и, судя по ощущениям, пытался намотаться на позвоночник.

– Дженни, держись, а то ты сейчас уже бледнее смерти, – пытался хоть как-то встряхнуть меня Арджун. – И не забывай улыбаться, а то гости могут подумать что-то дурное о тете Эшли и дяде Кассиусе.

Или о моем отце.

– Я стараюсь, честно, – едва ли не всхлипнула я и вцепилась в локоть своего парня так, словно у меня пол исчез из-под ног. – Но мне уже плохо… Ужасно плохо. Можно, я в библиотеке побуду? Ну, хотя бы немного… Хоть минут десять…

Солнышко посмотрел на меня с сочувствием… и даже потянул руку, чтобы погладить меня по голове, но я успела вовремя шарахнуться в сторону, чтобы Арджун не угробил мою прическу.

– Ну… Даже не знаю, стоит ли, – немного растеряно отозвался Солнышко. – Ты, конечно, уже достаточно общалась с гостями, но… Ладно, иди, если что, скажу, что ты удалилась в дамскую комнату. Только постарайся восстановить свое душевное равновесие побыстрей, хорошо?

Я судорожно кивнула и двинулась к выходу так быстро, как только могла. Библиотека. Отличное место – библиотека, туда вряд ли кто-то заглянет.

Даже в коридорах было шумно, эхо отлично доносило звуки голосов, музыку. Кошмар. Хотелось-то тишины! Хоть немного покоя, без чужих взглядов, которые едва ли не дырки проживают во мне, без тонких намеков, суть которых понимаешь отлично, но сказать что-то колкое в ответ все равно нельзя…

В библиотеку я вошла с облегченным вздохом. Тихо, спокойно, прохладно… И, самое главное, никого. Совершенно никого. Разве что… мне показалось, будто в дальнем углу кто-то двигался. Сердце мгновенно пропустило удар.

– Кто там?! – испуганно спросила я, ожидая чего угодно.

Меня уже с лестницы сбрасывали, после такого уже ко всему готовишься.

– Джейн? – услышала я знакомый голос и расслабилась.

– Профессор Мэтьюс, а почему вы здесь? – спросила я мужчину и пошла на голос.

Николас Мэтьюс обнаружился за одним из рабочих столов. Кажется, я отвлекла его от очередных научных изысканий.

– А вы нашли дядю Кирана?

Профессор Мэтьюс неохотно поднял голову от книги и улыбнулся мне. Я с опаской покосилась на пожелтевшие страницы книги. Господи, они ведь, кажется, даже не из бумаги! И написано все от руки! Я бы, наверное, ни слова не разобрала.

– Да, профессора Бхатию я уже нашел. Свой долг перед начальством исполнил и решил не терять время и добраться до библиотеке, пока есть такая возможность.

Сбегать с приема в библиотеку… Я вот думала еще несколько минут назад, что одна такая на земле, а вот нет, еще один библиофил нашелся.

– Вы хотя бы понимаете, что там? – недоверчиво спросила я у мужчины. Как по мне, каракули были совершенно нечитаемыми. Почерк у неизвестного был похуже, чем у врачей.

Ответом мне стало веселое фырканье.

– Разумеется, понимаю, – отозвался профессор, любовно проводя по строкам рукой. – Середина тринадцатого века, тогда вессекский литературный язык уже полностью сформировался, так что текст вполне понятен. У лорда Фелтона изумительная библиотека, остается только завидовать. Столько раритетов… Такую коллекцию наверняка должны оценивать в сотни тысяч фунтов.

Глаза у профессора Мэтьюса горели от восторга так сильно, что освещение ему совершенно не требовалось. Вот любит же человек знания получать… Мне бы так, может, и отец бы тогда ко мне относился хоть чуть-чуть, а иначе.

– Вы хорошо разбираетесь в книгах, – с уважением протянула я. – Наверное, у вас получится замечательная диссертация!

Мужчина пожал плечами и широко улыбнулся.

– Ну, я вот в этом не совсем уверен, но получать новые знания я люблю.

Сзади раздалось покашливание, и я едва не подпрыгнула.

– Добрый вечер, Брендон. Кажется, вы уже поправились? – произнес профессор Мэтьюс.

Что характерно, говорил он спокойно, хотя, готова поспорить, физиономия у Паука была самой протокольной. У него просто всегда такое выражение лица, мне даже поворачиваться не нужно было, чтобы в этом убедиться.

– Благодарю вас, профессор, со мной действительно все хорошо, – отозвался Брен и встал рядом со мной. – Джейн, там кажется тебя потерял дядя Дэниэл, кому-то хотел представить.

Я сцепила зубы и не застонала, хотя и очень сильно хотелось. Если папа хотел меня видеть, следовало идти. Не так уж и часто его интересовала моя персона.

– Ну, я тогда не буду вас отвлекать, профессор, – смущенно сказал я и пошла следом за Пауком в зал. Хотя этого и совершенно не хотелось.

Брендон шел сзади. Как будто конвоировал, честное слово.

– Тебе никто не говорил, что от гостей неприлично сбегать? – поинтересовался каким-то совершенно механическим голосом Брендон.

Сразу стало еще неуютнее.

– Вряд ли кто-то вообще заметил мое отсутствие, – пробормотала я недовольно. – Потренироваться в остроумии все эти люди могут и без меня. А хозяйка дома и вовсе леди Элизабет. Зачем им я сдалась?

– Зачем-то все ж таки сдалась, – отозвался Фелтон без единой эмоции в голосе.

Если не слова миссис Стоцци, я бы тоже подумала, что чувства в Пауке просто не помещаются. Это как разговаривать с ожившим морозильником, честно слово!

– И зачем, вообще, ты за мной отправился? Если ходишь ведь, – продолжила ворчать я, но покорно шла вперед. Вряд ли мне дадут хоть единую возможность унести ноги.

Фелтон фыркнул, причем, вроде бы даже с возмущением.

– Ты меня недооцениваешь, сиротка. Со мной уже все в порядке.

Ну да, конечно. И именно поэтому физиономия у Брендона имела такой прекрасный землистый оттенок, из-за переизбытка здоровья у Паука.

В зале, как ни странно, меня действительно ждали. К счастью, не кто-то из пугающих до икоты гостей, а Бэль и Индира, которым не удавалось с начала вечера ко мне подобраться. Паук, убедившись, что меня взяли в оборот, куда-то ушел, но его холодный изучающий взгляд я продолжала ощущать.

Девушки хотели заполучить меня на выходные на девичник. Не то чтобы мне хотелось выбираться из безопасного поместья Фелтонов… Но, на самом деле, и немного развлечься – это ведь тоже неплохо.

– Надо будет спросить у дяди Кассиуса, могу ли я поехать, – уклончиво ответила я.

Обижать девушек не хотелось, рисковать своей жизнью – тоже.

– В крайнем случае, можно перенести нашу вечеринку сюда! – тут же внесла новое предложение Индира, сверкнув белоснежной улыбкой.

Тут мне стало еще хуже. Вряд ли хозяева дома обрадуются, что на их жилище совершит набег толпа молодых девиц.

– Пойду спрошу у леди Элизабет! – тут же соориентировалась Бель и двинулась сквозь толпу, чтобы выполнить мою угрозу.

Я тяжело вздохнула, хотя хотелось, на самом деле, застонать. Вот вряд ли леди Фелтон обрадуется. И мне может влететь…

– Да не переживай ты так. Не в первый раз мы собираемся здесь большой толпой. Тем более, мы вполне приличные девушки, ничего страшного, – поспешила успокоить меня Индира. Она не видела ничего плохого в происходящем. В отличие от меня. – И, вообще, не переживай ты так. Леди Элизабет относится к тебе очень хорошо, пожалуй, не хуже, чем к собственным внукам.

Ну да, леди Элизабет действительно уделяла мне много внимания. Иногда даже казалось, что слишком много.

К моему удивлению, через несколько минут наша белокурая красавица вернулась с леди Фелтон под руку, и хозяйка дома улыбалась всем вполне милостиво. Если Аннабель и успела рассказать о нашем грядущем девичнике, леди Элизабет не возмутилась такой идее, а даже… вроде бы обрадовалась.

И вот, когда я уже готова была к беседе с леди Фелтон, внезапно погас свет. Просто взял – и погас. На зал буквально упала какая-то совершенно чудовищная темнота. На окнах висели тяжелые портьеры, других источников свет не было, так что…

Внезапно сзади меня кто-то схватил, да еще и рот зажал для надежности. Внутренности скрутило в холодный узел от страха, я попыталась укусить нападавшего за ладонь, начала лягаться, но меня упорно тащили, а через несколько секунд в ухо раздраженно зашипели:

– Да не вертись ты!

Услышав голос Паука, я растерялась и на несколько секунд послушалась и перестала дергаться.

– Что за идиотские шутки, Брендон?! – тихо спросила я у кузена. Орать посреди приема я посчитала совершенно невозможным делом, даже если очень хочется. А перепугал меня Паук знатно. Еще и свет додумался выключить… Что за кошмарное чувство юмора?! Если это, конечно, вообще чувство юмора.

– Шутки, но только не мои, – все также тихо ответил мне Брен. – Не шуми и делай, как говорю. Сейчас ты молчишь, держишь меня за руку и идешь следом.

У меня не было хоть какой-то веской причины для того, чтобы доверять Брендону Фелтону, вот просто ни единой жалкой причины, но почему-то все равно позволила тащить себя туда, куда Паук пожелает. Чувствовала себя при этом самой настоящей мухой.

Откуда донесся возмущенный вопль, потом какая-то девушка вроде бы как завизжала.

– Что случилось?! – спросила я едва слышно у Брена, махнув рукой на то, что тот велел молчать.

Какой-то топот. Возмущенные вопли. В зале определенно происходило что-то непредвиденное и не особо приятное. Паранойя во мне подняла голову и заявила о себе во весь голос.

– Если я прав, то ничего, – вроде бы довольно произнес кузен, прижав меня к чему-то твердому, кажется, колонне. Замолчать снова мне не велели, стало быть, говорить уже можно. И слава богу, значит, уже пронесло, что бы там не намечалось.

Не нравилось мне все это…

– Руки бы убрал, – осторожно попросила я, пытаясь вывернуться.

В темноте раздалось фырканье.

– Ну надо же какая скромная.

Кажется, надо мной издевались. Судя по тону, ну, если вообще можно сказать, что у Паука есть тон.

Тут загорелся свет, и я увидела физиономию Брендона прямо перед собой.

Да ну к черту!

Я отпихнула кузена и шарахнулась в сторону.

–Где Джейн?! Где моя дочь?! – донесся до меня встревоженный голос отца.

По крайней мере, он волновался обо мне, уже только от этого на сердце потеплело.

– Я здесь! – крикнула я и начала продираться сквозь толпу к папе. – А что тут вообще случилось-то?

Отец добрался до меня первым.

– Ты в порядке, Дженни? – спросил папа и принялся меня оглядывать так, словно сомневался, что я все еще нахожусь здесь целиком.

Кивнула.

– Но… А что не так-то?

Папа мотнул головой, давая понять, что при всех обсуждать ничего не собирается.

– Как ты вообще оказалась там, в самом углу? – только поинтересовался он, беря меня под руку и ведя к выходу.

Неужели же все настолько серьезно? Гости, кажется, тоже встревожены. Но разве может случиться что-то неприятное здесь, в поместье Фелтонов?

– Брендон туда оттащил, – сказала правду я.

Отец как-то странно скривился, как будто с досадой.

– Вот ведь отродье Френсиса. Мерзкий, а дело свое знает. Надо будет его поблагодарить… Но как же не хочется.

Я шла рядом с отцом, пытаясь понять, что же все-таки произошло и чем вызваны такие странные слова. Да и странное поведение Паука. Неужели он на этот раз решил как-то меня выручить? Не особо верилось, но мало ли. Понять, что творится в голове Брендона Фелтона, мог только Солнышко, и то не факт.

Отец отвел меня в кабинет, где раньше я ни разу не была. Я огляделась, оценив тяжелую мебель из лакированного дерева, которая навевала мысли о каких-нибудь классических романах, и подумала, что, наверное, это кабинет лорда Гарольда. Когда же он сам вошел внутрь и устроился за массивным письменным столом, я убедилась, что так и есть.

– По-моему, что-то такое уже случалось, – задумчиво произнес лорд Фелтон и тяжело вздохнул. – Или же у меня прогрессирует старческая деменция?

Вот на дряхлого старика лорд Гарольд не тянул ни при каком раскладе. Он даже толком не поседел, так, только вески посеребрило.

В комнату вошел дядя Кассиус.

– Ну, что вы, отец, по здравости суждений вы кому угодно дадите фору.

Папа притянул меня за плечи, как будто боялся, что меня кто-то в любой момент может утащить.

– Кажется, мой незабвенный батюшка пытался провернуть тот же фокус с Эшли больше двадцати лет назад, – пробормотал папа, старательно глядя в сторону. Наверное, вся эта история пробудила в нем не самые приятные воспоминания. – И тоже на приеме именно здесь. Но как Брендон умудрился среагировать?

Как…

– Да пялился он на меня все время, вот и все, – отозвалась я, опустив глаза.

Взрослые уставились на меня.

– В каком смысле, пялился? – с убийственной серьезностью поинтересовался у меня лорд Гарольд.

Я поежилась под испытующими взглядами мужчин.

– В самом прямом, лорд Гарольд. Брендон с самого начала вечера глаз с меня не сводит. Может, задумал что-то.

Тихо рассмеялся дядя Кассиус и подмигнул отцу.

– Вот ведь паршивец, весь в отца.

Лорд Гарольд с пониманием взглянул на сына.

– Такой же наглый?

Почему-то Фелтоны в этот момент рассмеялись, хотя причины веселья я не поняла, да и отец, кажется, тоже.

– Ну, положим, Френсиса назвать наглым сложно, отец. Все-таки он был в своем праве, не так ли?

Папа поморщился.

– Не говорите при мне об этом типе, если не сложно.

Мне оставалось только беспомощно хлопать глазами и мучительно пытаться понять, что же не так с дядей Френсисом. Ну, хорошо, Френсису Фелтону удалось когда-то отбить тетю Катарину у моего отца. Но разве можно за такое ненавидеть столько лет? На этот вопрос у меня ответа не было.

– Дэнни, тебе пора уже смириться и махнуть на все рукой. Френсис – часть семьи, специфическая, но неотъемлемая, – наставительно изрек лорд Фелтон. – А Брендон вообще хороший мальчик. Он все понял тогда, когда никто не сообразил. Остальные наши ребята даже ничего не заметили. Хотя, что с них взять? Дети еще… Да что там, дети, мы сами слишком уж расслабились, пропустили такой фокус прямо перед носом.

То есть, выходит, Брендон Фелтон у нас личность совсем уж исключительная. Да уж, навязался на мою голову. А если снова решит брать измором? Что тогда?

– Но кто мог ожидать? – развел руками отец.

Дядя Кассиус мрачно хмыкнул.

– Мы могли ожидать. За Джейн по пятам следуют неприятности. То преследование, падение с лестницы… Я надеялся, что уж сюда злоумышленникам не проникнуть, но в очередной раз просчитался. Черт подери, но ведь лорд Лестер уже умер!

Дядя, кажется, действительно корил себя и стыдился собственной промашки, того, что не сумел обеспечить мою безопасность.

– Мой отец умер, но дело его живет, – пробормотал отец, опуская голову. – Быть может, дети Альфреда? Сколько им должно быть? Мальчишки ведь должны уже вырасти…

Вот и снова вспылили те ребята, мои двоюродные братья, о которых говорил Брендон.

– Папа, ты знал о них? О тех мальчиках, детях Альфреда? – спросила я растерянно у отца.

Тот уставился на меня не менее растерянно.

– А ты-то откуда знаешь об Альфреде, а, дочь?

Кажется, не стоило мне это говорить.

Дядя Кассиус рассмеялся.

– Как откуда? Готов поспорить, от Арджуна. Арджун все знает от Брендона. А Брендон… Тут все сложно.

Мне оставалось только кивнуть. Уточнять, что мне все разболтал сам Паук напрямую, я посчитала лишним.

– Это коллективный разум какой-то, – констатировал отец. – Мы были такими же?

Лорд Фелтон покачал головой.

– Не волнуйся, эти хуже, куда хуже.

Я притихла, не решаясь лишний раз вздохнуть. Если узнают, что я второй раз ездила в тюрьму к Пауку, старшие наверняка не обрадуются и скажут мне пару неласковых заслуженных слов, которых мы услышать не хотелось.

– Хуже нас? – недоверчиво протянул дядя Кассиус.

Папа кивнул.

– Думаю, действительно хуже. Хотя бы потому, что их куда больше. Настоящая организованная преступная группа, если говорить казенным языком моей дорогой кузины Даф.

Тут у меня вообще рот открылся от шока.

– Почему преступная-то?

Мужчины посмотрели на меня.

– Отметьте, против организованной она не спорит, – усмехнулся лорд Гарольд, чем огорошил меня еще больше. – А ты, милая, еще не знаешь, что под настроение творит наше местное Пятно-на-Солнце. Совместно с самим Солнышком. Остальные проходят как пособники. Когда Киран рассказывает, у меня волосы дыбом встают.

Наверное, какие-то вещи о своих кузенов мне знать не хочется. А какие у Брендона вдохновляющие прозвища…

В этот момент дверь распахнулась и в кабинет лорда Гарольда вломился Солнышко. Вместе с пятном. Брендон маячил за спиной кузена мрачной темной тенью.

– Лорд Гарольд, скажите каким образом слуги из дома дяди Френсиса вдруг оказались в вашем доме? – с порога выпалил Арджун.

Паук многозначительно молчал, давая прочувствовать трагичность момента.

– О чем ты вообще говоришь? – спросил с откровенным недоумением лорд Фелтон, пристально глядя на внука.

– Я спрашивал у отца, он готов поклясться чем угодно, что ему пришло от вас электронное письмо, в котором вы просили предоставить часть нашей прислуги в помощь, – подал голос Паук и выражение лица у него стало ну очень неприятным. – Так понимаю, вы ничего не отправляли папе, лорд Гарольд.

Умом я понимала, что Брену всего девятнадцать лет, что он всего лишь студент… Но у меня почему-то появилась полная уверенность, что Паук готов убивать. Плохое такое предчувствие.

– Ты прав, Брендон. Я ни о чем не просил. Видимо, кто-то вызвался сам, попал сюда, в наш дом и, как я понимаю, пытался добраться до Джейн. Но наш бдительный Брендон решил вмешаться. Как ты понял-то, мальчик?

Брен растянул губы в улыбке.

– Паучье чутье, лорд Гарольд.

Отец смотрел на Брендона с откровенным расстройством. Вообще, Паука действительно следовало похвалить, чем бы он так ни руководствовался, но все-таки он мне помог. Но сказать что-то хорошее Пауку мой папа, кажется, не мог чисто физически. Положение спас дядя Кассиус.

– Ты молодец, Брендон. Показал себя самым лучшим образом. Твои родители должны гордиться таким сыном.

Слова о родителях, по-моему, Паука тронули.

– А тебе, Арджун, стоило бы лучше приглядывать за своей девушкой, – наставительно произнес папа.

Солнышко смутился и признал свою вину. Но как он мог предположить, что кто-то решил пробраться на прием, причинить мне вред? Это ведь Брен у нас чертов гений дедукции и прочего, нормальные люди на такие фокусы редко способны.

– Ладно, молодые люди, не сочтите за труд проводить Джейн до ее комнаты и побыть с ней до того момента, пока гости не разъедутся, – принял решение лорд Фелтон.

Разумеется, его все послушались без слова протеста. Кто мы такие, в конце концов, чтобы противоречить лорду?

– Кажется, я оплошал сегодня, – произнес Арджун, когда мы уже сидели втроем в моей комнате.

Ужасно хотелось выпить чаю, но параноик по имени Брендон запретил есть и пить хоть что-то до того, как из поместья будут удалены все слуги из его дома.

– Ты думаешь, это кто-то из них? – с сомнением спросил Арджун. – Не могу поверить, ведь вся прислуга работает у вас столько лет. Да ты вырос на глазах этих людей!

Как я поняла, Солнышко как и полагается Солнышку предпочитал думать о людях сперва хорошее.

– Дядя Дэн вырос на глазах собственного отца. И что дальше? – махнул рукой Паук.

Вот кто не питал никаких иллюзий.

– Резонно. Хорошо, что у меня есть ты. Не даешь слишком уж обольщаться относительно людей вокруг.

Я посмотрела на одного парня, на другого… Действительно похожи настолько же сильно, насколько и непохожи.

– Есть вероятность, что на сиротку напал не кто-то из нашей прислуги, а человек, которого они под шумок протащили сюда, – подумав немного, добавил Брендон. – Я бы предпочел действовать чужими руками, а не подставляться самому.

Арджун посмотрел на кузена и тихо рассмеялся.

– Уж в искусстве загребать жар чужими руками тебе точно равных нет.

Я покосилась на Паука, пытаясь понять, что он думает по поводу слов лучшего друга, но Брендон сидел с привычным выражением каменного истукана на породистой физиономии и даже не пытался спорить. Может, он даже гордился этим своим умением? Кто знает… Все вокруг твердили, что коварство и страсть к манипуляциям – это, можно сказать, родовые свойства семьи Фелтон, которые, то ли просто передавались по наследству, то ли еще и успешно культивировались.

– Но кто может столько лет скрывать свои намерения, свою злость, чтобы вот так нанести удар исподтишка? – недоверчиво протянул Арджун и покачал головой.

Внезапно Брендон рассмеялся.

– Тот, кого обуревает маниакальная ненависть или настолько же маниакальная любовь. Но как я мог не заметить такого человека в собственной доме?

Мне захотелось дать Фелтону душевный подзатыльник.

– Брен, ты, конечно, умный, догадливый и все в таком роде… Но ведь есть и умнее. К примеру, дядя Френсис.

Ляпнула и тут же испуганно замерла, ожидая, что на мою голову начнут призывать громы и молнии. Когда этого не произошло, испугалась еще больше, решив, что Брендон затаил злобу и мне стоит ожидать самого худшего.

– Не ожидал от тебя, сиротка, обострения здравого смысла, – отозвался внезапно Паук, и я поняла, что жить все-таки буду.

Фелтон отошел к подоконнику, а потом и вовсе забрался на него с ногами, разов потеряв в моих глазах половину аристократизма. Но хоть больше на человека похож стал, а то и так постоянно мерещилось, что и глаз у Брендона на самом деле восемь, и конечностей четыре пары. Словом, жуткое дело.

– Иногда сам забываю, что мне только девятнадцать, – пробормотал внезапно Фелтон.

Арджун подмигнул мне и сказал:

– Развлекаться тебе больше надо, Брен, и расслабляться. А то к тридцати станешь фамильным призраком. Злобным и коварным.

Плечи у Паука несколько раз вздрогнули.

– Когда тетя Даф вышла замуж за твоего отца, она безнадежно испортила породу. Тебе фамильного коварства Фелтонов вообще не досталось.

Кажется, это была шутка. Оказывается, у Брена действительно есть чувство юмора. Бывают же на свете чудеса.

– Зачем мне копить коварство, у меня ведь ты есть? – легкомысленно махнул рукой Солнышко и вернул разговор в прежнее русло. – Как думаешь, нашего коварного диверсанта вычислят?

Брендон кивнул, не поворачиваясь к нам.

– Тетя Дафна хороша в дедукции, мама при случае правду выбьет вручную… А если за дело возьмется папа… Но ты знаешь, какой он. Но ведь наверняка это только одна больная ветвь, а до ствола ядовитого берега все также далеко. Кстати, какого черта на приеме оказался профессор Мэтьюс? Он что, теперь и в этот дом вхож? То, что он едва ли не поселился у вас, уже недостаточно?

Ну вот, снова помянули бедного профессора Мэтьюса.

– Он на экзамене тебя завалил, что ли? – не удержалась я от колкости.

Фелтон промолчал, а вот Арджун заржал в голос.

– Да не родился еще такой преподаватель, который завалит Брена на экзамене! У Мэтьюса он вообще в любимчиках ходил. А вот сам Мэтьюс в любимчики к Брендону не попал, уж не знаю по какой причине.

Паук пожал плечами.

– Слишком уж сахарный. Я ему не верю.

Я мрачно заявила:

– Ты просто не веришь, что существуют хорошие люди. Не надо всех мерить по себе.

Вот зря это сказала, зря. Не подумала. Сейчас Брендон решит, что я все-таки зарвалась и меня стоит поставить на место. Скорее всего, неприятным образом. Ну, вот зачем мне надо было открывать рот?! Только же пронесло!

– Вообще-то, меряю я по Арджуну и тете Эшли. Они люди однозначно хорошие, но по благостности Мэтьюсу уступают. Он далеко не такой простой и добрый парень, каким хочет казаться.

Арджун неодобрительно посмотрел на кузена.

– Мама его изучала под лупой вдоль и поперек. Чист как первый снег, – напомнил Солнышко упрямому кузену.

На Паука и этот довод не подействовал. Тот повернулся и пришпилил раздраженным (откровенно раздраженным!) взглядом сперва меня, потом Арджуна.

– Значит, этот тип оказался хитрей тети Даф. Он слишком умен. Энциклопедические знания в десятках областей, которые вообще не имеют отношения к истории магии. Ладно, положим, разбираться в предметах искусства и языках он может и в силу профессии. Но вот почему он еще и отлично понимает в системах охраны? В том, как работает полиция? В психологии? Да я могу до конца дня перечислять, в чем профессор Мэтьюс большой дока.

Как по мне, так ничего подозрительного в такой эрудиции не было. Мама перемежала любовные романы детективами, так что тоже разбиралась во многих вещах, которые вроде бы и не положено знать библиотекарю.

– Да мама его после твоих параноидальных заскоков по всем базам пробила, – рассмеялся Арджун. – Чист как стеклышко. Ничего порочащего за всю жизнь. Идеальная учеба, идеальная работа, никаких конфликтов. Ты не доверяешь базам полиции и спецслужб?

Лично я куда больше доверяла профессионализму тети Дафны, чем параноидальным теориям Брендона. Как минимум потому, что начальник полиции куда лучше разбирается в таких вещах.

– Моя интуиция куда надежней всех этих баз. Данные можно подделать взломать, а…

Арджун вздохнул и перебил друга:

– А тебе девятнадцать. Так что отстань уже от человека.

Я кивнула.

– И вообще, он очень хороший преподаватель и увлечен наукой! Он даже на приеме в библиотеку пошел!

Видимо, сказал я что-то не то, потому что Брендон просто переменился в лице.

– Именно, он ведь был в библиотеке! Как я мог забыть об этом?! – шепотом спросил он, и получив мой кивок, схватился за голову, а потом спрыгнул на пол и понесся прочь из комнаты.

Арджун посмотрел вслед кузену так, словно хотел побежать следом, но сдержал себя и остался рядом со мной.

Но что такого ужасного в том, что профессор Мэтьюс побывал в библиотеке?

Вот только, судя по выражению лица Солнышка, все действительно плохо.

– Он ведь уже был в библиотеке. В чем проблема сейчас? – растеряно обратилась я своему парню, пытаясь осознать причины паники.

Арджун закатил глаза.

– Это библиотека темного рода. Конечно, часть информации ради безопасности передается из уст в уста. Но там все равно бездна того, что как минимум не очень законно, как максимум адски опасно при использовании. Особенно, если знания о темной магии попадают в руки светлых. Светлые маги просто гибнут, когда используют темную магию.

То есть они считают, будто профессор Мэтьюс пытался найти там сведения по темной магии?

– Но он уже был в библиотеке!

Солнышко закатил глаза.

– Все верно. Однако, Джейн, ты думаешь, мы сидели вместе с ним только из-за огромной харизмы Мэтьюса? Ничего подобного. Мы просто не имели права оставлять постороннего с семейными архивами наедине. Он должен был получить только определенные материалы…

Я притихла, пытаясь осознать весь масштаб случившегося.

– А он темный или светлый? – поинтересовалась я осторожно. Смотреть на своего парня я даже не решалась. Ведь мне даже в голову не пришло, что профессору нельзя быть в библиотеке без присмотра. Часть вины на мне тоже была… – Ну, профессор Мэтьюс.

Арджун рассмеялся.

– Светлый как ясный день. Темным просто так не стать, нужна черед родовитых предков магов гарантированно. Темных вывели много веков назад…

Стоп. Вывели?! Слово мне очень не понравилось, вызвало даже какое-то омерзение. Выводят кошек, собак… Но не людей же!

– Ну, чего ты так смотришь на меня, самая мелкая? – вздохнул Солнышко и погладил меня по щеке. – Мы мутанты. Искусственно выведенные мутанты. Нас создали в древности для определенных целей.

Меня даже затошнило. Никто раньше этого ведь не говорил. Я предположить даже такого не могла…

– Кто?!

– Черные маги. Их больше нет. Давным-давно нет. Про них все позабыли. А мы, темные маги все еще существуем. Таких как мы называли темными не потому, что мы черпаем силы из тьмы. Потому что мы были рабами, темным, неграмотными, жалкими. Но людей нельзя вечно держать на цепи. Особенно сильных магов.

В комнате повисло молчание. Тяжелое, неприятное и очень… черное.

Думать о себе как о последствиях генетического эксперимента оказалось странно. Почти мерзко. Хотелось откатить все назад, как в компьютерной игре и загрузиться со старого сохранения, где я еще не начала задавать эти чертовы вопросы, от которых так мучительно заболела голова.

– Не кисни, самая мелкая, – вздохнул Арджун, похоже, поняв, что я начала себя накручивать. – Черных больше не существует. О том, что такое на самом деле темные маги, не знает никто кроме нас самих. Жизнь продолжается.

Легко ему говорить. Сам-то наверняка эти «прекрасные» новости усваивал годами, постепенно. А нам меня все свалилось за несколько недель. И вот, теперь Джейн Томпсон должна с этим жить. Точней, конечно, Джейн Лестер, но уже не суть…

– Дженни, ну, брось ты хмуриться, – попытался приободрить меня Арджун и коротко чмокнул в висок.

Нет, отвлечь-то меня получилось, теперь уж думать о темных магах, рабстве и прочих веселых вещах уже не выходило. На щеках, кажется, можно было яичницу жарить.

Так неловко…

– Эх ты, Дженни, – вздохнул Солнышко, кажется, ожидая другой реакции. – Ребенок ты еще у нас.

Я возмущенно на него зыркнула.

– Между прочим, мне почти семнадцать лет! – напомнила я с недовольством и отвернулась.

Какой из меня ребенок?! С чего он вообще так решил, а? Вот только…

– Может, тебе лучше лечь спать? – предложил Солнышко, когда молчание затянулось. – Ты наверняка устала и перенервничала.

Если бы.

– Да я даже толком понять ничего не успела, когда меня Брендон в сторону оттащил, – призналась я, немного смутившись.

На самом деле весь момент возможного покушения прошел мимо меня, я бы даже и не сообразила, что могло произойти что-то страшное, если бы не запаниковали старшие.

– Ну ты даешь, – рассмеялся тихо мой парень, осторожно взяв меня за руку. – Счастливая. Другая бы уже все глаза выплакала и нервы потратила. А ты даже не сообразила.

Кажется, надо мной откровенно потешаются, пусть и беззлобно. Но неужели Арджун во мне видит действительно ребенка? Тогда… Тогда, наверное, стоит что-то менять, ведь так?

– Не надо смеяться надо мной, – попросила я расстроенно. – И не такая уж я и мелкая. Вот увидишь. Пусть и не такая привлекательная, как Бель или Индира…

Тут Арджун почему-то схватил меня за шкирку и потащил меня к зеркалу.

– Слушай, хватит уже. А то я вслед за Бреном начну называть тебя сироткой. Посмотри на себя получше.

Голос моего парня звучал убийственно серьезно.

Посмотрела. Ничего нового не увидела. Все те же темные волосы, те же карие глаза, нос, который вызывал у меня разве что тоску. Да и бледная как покойница.

– Красивая ты, красивая, – мрачно заявил мне Солнышко. – Настоящая Лестер до последней черты. Так что хватит уже себя жалеть, Дженни. Что бы ни было в твоей жизни раньше, это закончилось.