Индиана Джонс и последний крестовый поход

Глава 10

Впереди показалась развилка: дорога справа шла на подъем, а слева под гору. Инди наугад свернул влево. Трое мотоциклистов отправились за ним, а четвертый свернул направо. Дорога сильно петляла, Инди крепко вцепился в руль, вглядываясь вперед.

В отдалении Инди увидел дорожный пост с двумя последовательными заграждениями из деревянных ящиков: очевидно, получив приказ по рации, заграждения просто установили из подручных средств. Один из немцев выбежал на дорогу и отчаянно замахал руками, требуя остановиться, а потом испуганно отпрыгнул в кювет, когда мотоцикл Инди разрушил заграждение и на бешеной скорости пронесся мимо, нацеливаясь на следующую баррикаду из ящиков.

Но первым ее прорвал мотоцикл, шедший наперерез, – тот самый, что свернул с развилки направо. Что делать? Не сбавляя скорости, Инди выхватил стоящий у дороги флагшток. Поравнявшись с мотоциклистом, который уже был готов выпустить по ним очередь из автомата, Инди толкнул его флагштоком, словно копьем – как на настоящем рыцарском турнире! Немец с диким воплем завалился набок и упал на дорогу. Старый Генри, начитавшийся рыцарских романов и исторических книг, с восхищением наблюдал за подвигами сына.

Беспризорный мотоцикл выбил из седла двух немцев, и теперь только один мотоциклист мог продолжать погоню. Проехав через брешь во втором заграждении, Инди по полной отжал скорость, но все равно он не мог тягаться с преследователем, потому что у того мотоцикл был без коляски. Догнав Инди, немец предпринял попытку остановить беглецов: поставив мотоцикл на дыбы, он обрушил переднее колесо на коляску, едва не задев профессора. Резким рывком Инди скинул преследователя, но тот уже заходил слева. Тогда Инди вытянул левую руку с остатками флагштока и засунул его меж спиц переднего колеса вражеского мотоцикла – тот, совершив в воздухе сальто-мортале, с грохотом обрушился на дорогу. А на лице Инди играла торжествующая ухмылка. Он покосился на отца, желая увидеть в его глазах одобрение, но старый Генри (уж не в воспитательных ли целях) нарочито принялся заводить карманные часы.

Впереди возле очередной развилки замаячила деревянная табличка-указатель со стрелочками: «На Берлин» и «На Венецию». Инди, не думая, свернул в сторону Венеции.

– Стоп! – заорал профессор.

Инди остановился, не глуша мотора.

– В чем дело?

– Куда ты свернул? Нам нужно в Берлин.

– Нет, мы отправляемся к Броди.

– А мой дневник уехал в Берлин.

– Отец, зачем теперь нам дневник, если карта у Броди?

– В дневнике осталось кое-что поважнее карты.

Инди заглушил мотор.

– Хорошо. Только сначала объясни, о чем идет речь.

– Ну... – уклончиво протянул профессор. – Нашедшего место, где хранится Чаша Грааля, ждут последние три испытания. Смертельно опасные.

– Какие именно?

– Это что-то вроде ловушек. Я отыскал их в Хрониках Святого Ансельма [Хроники Святого Ансельма рассказывают об истории Англии ранненормандского периода и написаны средневековым английским историком Эдмером].

– И в чем состоят ловушки?

Генри горестно вздохнул и опустил голову.

– Ты что, забыл? – нетерпеливо воскликнул Инди.

– Я потому и занес все в дневник, чтобы не забивать себе голову.

Инди устало облокотился на руль.

– Просто замечательно. За нами гонятся немцы, а ты предлагаешь ехать в Берлин, в пасть ко льву.

– Да, да! – с пылом воскликнул отец. – Чаша Грааля – превыше всего!

– А как же Маркус? – возмутился Инди.

– Маркус был бы со мной солидарен.

– Да... – протянул Инди. – Тоже мне, два великомученика. Он обернулся к отцу, и вдруг... тот залепил ему пощечину, Инди чуть было не свалился с мотоцикла.

– Пошляк, – хрипло проговорил старый Генри. – Поиски Чаши Грааля – это не приключение для археологов, это битва со злом. Если нацисты заполучат Чашу, тьма окутает землю. Ты это понимаешь?

Инди молчал, отвернувшись. Лицо горело от полученной пощечины и... от гнева. Инди тихо проговорил:

– Это чистой воды мания, и я никогда не соглашусь с этим, никогда. Мама тоже не могла с этим согласиться.

– Да нет, она все больше молчала, – грустно сказал профессор. – И про болезнь свою тоже молчала, а потом было уже поздно...

Инди молча смотрел на дорогу. Воспоминания нахлынули. Его мать, Анна Джонс, умерла в 1912 году от скарлатины, вскоре после возвращения всей семьи из кругосветного путешествия, которое длилось целых два года. Эта смерть обрушилась тяжким ударом и на мужа, и на сына. Бедный профессор не смог найти слов, чтобы поддержать маленького Генри Джонса, и предпочитал отмалчиваться. А потом они переехали в Юту, и эмоциональная пропасть между отцом и сыном становилась все шире... Инди вдруг попытался представить, какой бы ответ дала сейчас его мама, какой бы выбор сделала.

Инди завел мотоцикл и развернулся...

Сумерки сгустились над Берлином, но на площади перед Музеем арийской культуры, неоклассическим зданием с острой крышей и гладкими монументальными колоннами, вовсю бушевал митинг, сопровождавшийся сожжением книг. Весь декаданс и прочее, не прославляющее немецкую нацию и фюрера, бросалось в костер. Гора книг уже достигала трех метров, но в огонь подбрасывались все новые и новые произведения. Сожжение производилось коричневорубашечниками и сочувствующими студентами, под звуки бравурного марша. По площади, чеканя шаг, шагали колонны, в руках у многих участников развевались флаги со свастикой.

Стоит ли удивляться, что никто не заметил, когда сбоку у тротуара припарковался мотоцикл с коляской.

Инди всмотрелся в толпу. «Одним нацистом больше, одним меньше – от них не убудет», –подумал он. Он выискал на тротуаре отдельно стоящего офицера схожей с ним комплекции, и решительно направился в его сторону. Одним ударом Инди вырубил немца и, спрятавшись за машины, переоделся в его одежду, а свою засунул в отцовский портфель.

Старый профессор молча стоял и глядел на чудовищный костер, который обжигал лицо даже отсюда, с расстояния пятнадцати метров.

– Мой бедный сын... – грустно сказал профессор подошедшему Инди. – Мы совершили паломничество в самую бессовестную страну на этой земле.

Инди взглянул на трибуну, увешанную нацистскими флагами. Там, среди высших чинов третьего рейха, стояла Эльза Шнайдер. Она растерянно смотрела на полыхающие в огне книги, и ей явно было не по себе от происходящего. Нет, Инди решил не жалеть ее. И точка. Эта женщина заслужила муки раскаяния.

Немного погодя Эльза потихоньку сошла с трибуны, затерявшись в тени колонн. Потом она снова вынырнула из темноты, очевидно, направляясь к своей машине. Когда знакомый голос окликнул ее сзади, Эльза испуганно обернулась.

– Где дневник? – грозно произнес человек в немецкой форме. Но она все равно узнала его.

– Как вы сюда попали? – пролепетала Эльза.

– Где дневник? – жестко повторил Инди. Он властно подтащил ее к колонне и начал обыскивать. Слава богу, дневник оказался при ней.

– Так вот из-за чего вы приехали? Из-за этой тетрадки! – Эльза вся дрожала от волнения.

– Разумеется. Мой отец не пережил бы, если бы эту тетрадку бросили в костер.

Эльза отшатнулась, как от пощечины.

– Так вот какого вы обо мне мнения! – горько воскликнула она. – А ведь я верю не в свастику – я верю в Чашу Грааля.

– Вы приняли сторону врагов Чаши. Неужели вы думаете, что я вас пожалею?

– Думаю, что да, – с вызовом ответила Эльза.

Инди запаниковал – он чувствовал, что снова попадает в ту же ловушку. Ужасно было то, что слова Эльзы словно шли из самого сердца, вот в чем опасность. Инди схватил девушку за шею.

– Я бы мог задушить вас.

– А я бы могла закричать, – печально проговорила Эльза. О, это было не обыкновенное противостояние двух врагов, а диалог взглядов между мужчиной и женщиной. Наконец, Инди убрал руку, позволяя девушке уйти. Она бросила на него взгляд, полный горечи и боли, и направилась к своей машине.

Бедная Эльза! Она-то знала, какие ошибки совершила: связалась с нацистами и... влюбилась в Индиану Джонса.

Инди спустился по ступенькам и вышел на площадь, пытаясь отогнать грустные мысли. Он подошел к отцу.

– Дневник у меня. Надо убираться отсюда.

Но в этот момент митинг закончился, и толпа хлынула с площади, оттеснив Инди от профессора. Людской поток нес Инди прямо в сторону трибуны. Чтобы не дай бог не потерять дневник, Инди поднял его над головой и... оказался лицом к лицу с самим Адольфом Гитлером: вместе со свитой тот пробирался сквозь толпу к своей машине. Сотни рук тянулись к нему с блокнотами и книжками, чтобы получить автограф. На мгновение Инди оцепенел, а потом вспомнил, что все-таки на нем форма немецкого офицера, и встал навытяжку. А Гитлер потянулся к дневнику, взял у адъютанта ручку, раскрыл дневник на первой странице и начал подписывать. Успеет ли сообразить фюрер, что это текст на английском языке и что посвящен он Чаше Грааля, за которой гоняется опальный профессор Генри Джонс? Поставив последнюю закорючку, Гитлер вернул тетрадь Инди и проследовал дальше.

Инди с ухмылкой посмотрел вслед: они хотели заполучить Чашу Грааля, и сам фюрер только что держал в руках ключик к разгадке...

Продравшись через толпу, Инди вернулся к отцу, который ждал его возле угнанного мотоцикла. Проходивший мимо эсэсовец в черном плаще, увидев праздно шатающегося офицера, попытался привести Инди к порядку и за это получил оглушительный удар по голове. Инди оттащил эсэсовца от машины и накинул себе на плечи его кожаный плащ.

Когда они покидали площадь, Инди вдруг подумал, что Эльза, возможно, уже рассказала немцам, что дневник у нее отняли. А может, и не рассказала. Но он не станет ломать над этим голову. Нужно решать проблемы по мере их поступления.