Император Пограничья 15

Глава 11

Зимнее утро выдалось морозным и ясным. Я стоял у окна большого зала в доме воеводы, глядя на Угрюм, покрытый снегом. За последние месяцы город значительно вырос, едва помещаясь внутрь двойного частокола — новые бараки, мастерские, склады. Строительство университетского квартала подходило к завершению, но впереди маячила задача куда масштабнее.

Перенос столицы из Владимира требовал превратить пограничный острог в настоящий административный центр княжества.

— Начнём с хороших новостей, — сказал я, открывая совещание. — Карл, как продвигается университетский квартал?

Немец вскочил с места, глаза загорелись энтузиазмом:

— Прекрасно, Ваша Светлость! Главный корпус завершён на девяносто процентов — остались только внутренние отделочные работы. Библиотека с ротондой готова принять первые книги через две недели. Все четыре корпуса общежитий полностью достроены, лаборатории, административный корпус и трапезная практически закончены. Мы укладываемся в сроки!

— Отлично. Значит, скоро сможем переключить все силы на административный квартал Угрюма, — я обвёл взглядом присутствующих. — К концу весны сюда переедут ключевые Приказы. За ними подтянутся остальные. Более тысячи чиновников с семьями. Им нужно жильё, рабочие места, инфраструктура. Германн с Артёмом уже через час покажут купцам участки под застройку. Те получили двухмесячную фору и уже горят желанием начать строительство. А это значит, что нам придётся решать проблемы масштабного строительства каменного города.

Вельский, как начальник каменоломни, кивнул, раскрывая свою папку:

— Ваша Светлость, у меня список первоочередных задач. Каменоломня сейчас работает с утра до вечера, но для строительства целого квартала её мощности недостаточно. Мы можем увеличить добычу, если организовать посменную работу и нанять ещё людей.

— Сколько смен предлагаешь?

— Три. Круглосуточно. Плюс отдельные бригады для обработки камня — резчики, шлифовщики, каменщики.

Грановский поднял голову от чертежей:

— Камень — это хорошо, но для массового строительства нужен кирпич. Дешевле, быстрее в производстве, проще в кладке. Кирпичная кладка идёт в разы быстрее, чем работа с тёсаным камнем — особенно если речь о крупных блоках, требующих точной подгонки.

— Верно, не всё можно построить из монолитных плит, — вмешался старший Кудряшов, один из зодчих, нанятый в Твери. — Нужен раствор для кладки, кирпич для внутренних перегородок, черепица для крыш. А главное — фундаменты. Без правильного цемента…

— Цемент⁈ Кирпич⁈ — фон Штайнер вскочил с места так резко, что опрокинул чернильницу. — Вы предлагаете использовать эту… эту серую жижу для строительства⁈ — немец вскинул руки. — Mein Gott, неужели мы будем возводить столицу княжества из обожжённой глины и нелепой серой бурды⁈ Это же варварство! Камень — благородный материал, проверенный веками! — архитектор побагровел, его аккуратно зачёсанные волосы растрепались от резких движений.

— Карл, это всего лишь строительный материал, — попытался успокоить его младший Кудряшов, брат первого.

— Всего лишь⁈ — голос фон Штайнера подскочил на октаву. — Цемент — это камень для лентяев! Порошок для тех, кто не способен создать настоящую красоту! Посмотрите на Парфенон — две с половиной тысячи лет стоит! А ваши цементные коробки через пятьдесят лет превращаются в руины с торчащей арматурой!

Он вытащил из сумки, висящей на спинке стула, фрагмент известняка, потрясая им перед собравшимися.

— Вот! Настоящий камень! Каждый блок уникален, каждый имеет свою текстуру, свой характер! Мрамор помнит миллионы лет, гранит переживёт цивилизации! А цемент? Безликая масса, которая крошится от первого мороза!

— Но практически… — начала Василиса.

— Практически⁈ — фон Штайнер повернулся к ней, его глаза горели фанатичным огнём. — Frau, вы хотите построить чудесный град или портовый склад? Храм коммерции или казарму? Жители должны обитать в окружении вечной красоты, а не временных конструкций!

Я категорично возразил:

— Господин архитектор, при всём уважении к вашим идеалам, нам нужно разместить до конца весны ещё тысячу человек. И построить десяток Приказов, не говоря уж о жилых домах. Если делать всё из цельного камня, это займёт десятилетия.

— Пусть займёт! — фон Штайнер ударил кулаком по столу. — Великие соборы Европы строились столетиями! И простояли тысячелетия! Саграда Фамилия в Барселоне возводят уже больше ста лет — и она до сих пор не закончена! Знаете почему? Потому что истинный шедевр невозможно завершить! Совершенство не терпит спешки! А ваши современные дома из цемента и стекла рассыпаются на глазах одного поколения!

Я поднял руку, призывая к тишине. Архитектор тяжело дышал, но замолчал.

— Карл, я понимаю вашу позицию и разделяю любовь к настоящему камню. Более того, я нанял вас в качестве архитектора именно из-за вашего таланта и принципиальности, — немец был падок на признание собственного мастерства, а если для того, чтобы телега ехала, нужно было смазать колёса, ничего предосудительного в этом не было, — но нам нужен компромисс. Предлагаю разделить строительство. Все парадные общественные здания вроде Приказов, будущего дворца, суда и банка строим из камня, как вы хотите. С колоннами, портиками и всем великолепием классической архитектуры.

Фон Штайнер слегка расслабился, но всё ещё смотрел подозрительно.

— А жилые дома, гостиницы, склады, казармы, рестораны и так далее из кирпича с цементным раствором. Но! — я поднял палец, видя, как он снова начинает багроветь, — внешняя отделка всех зданий будет каменной. Фасады облицуем известняком или гранитом. Снаружи никто не увидит цемента.

Архитектор задумался, механически поправляя растрёпанные волосы.

— Фасады полностью каменные? С настоящими архитектурными элементами, а не лепниной?

— Полностью. Карнизы, пилястры, фронтоны — всё из камня. Цемент и кирпич только для внутренней кладки и фундаментов, где его всё равно никто не увидит.

— И никаких видимых бетонных конструкций? — уточнил он с подозрением. — Никаких балок, перекрытий?

— Все видимые элементы — камень или дерево. Железобетон только там, где нужна особая прочность, и он будет скрыт отделкой.

Фон Штайнер медленно опустился на стул, всё ещё хмурясь.

— Это… приемлемо. Но я буду лично контролировать каждый фасад! И если увижу хоть сантиметр голого цемента…

— Значит, нужно организовать производство кирпича, — продолжил я. — Для этого потребуются обжиговые печи. Сколько, Вячеслав?

Грановский почесал подбородок и ответил:

— Минимум четыре большие печи для начала.

Кудряшов-старший нахмурился:

— А где брать глину?

— Когда искали известняк, Зубова обнаружила обширные залежи глины в пойме реки, в трёх километрах от Угрюма, — ответил я.

— Ещё один момент, — добавил Кудряшов-младший. — Крыши. Для каменных зданий нужна черепица.

— Согласен, — я кивнул. — Черепичное производство организуем параллельно с кирпичным. Те же печи, та же глина, только другие формы. Карл, полагаю, вы не возражаете против черепицы?

— О нет! — немец оживился. — Черепица — klassisch! Fantastisch! Красная или коричневая, в зависимости от здания. Это придаст городу европейский колорит!

— Хорошо. Остаётся вопрос топлива, — я посмотрел на Захара. — Для обжига кирпича и черепицы нужны огромные объёмы дров. Лесозаготовки придётся расширить.

Старый слуга подобрался:

— Сделаем, барин. Организуем дополнительные артели лесорубов. Благо лес рядом. Только вывозить придётся много — нужны дополнительные подводы.

— Наймём, — согласился я. — Деньги не проблема. Главное — не допустить простоев.

Полина подняла руку:

— Прохор, а как быть с водой? Сейчас население острога выросло втрое, скоро будет ещё больше чиновников с семьями, купцы понаедут со своими людьми… Колодцев не хватит. Люди уже жалуются, что приходится стоять в очередях.

Я вспомнил озеро, которое видел во время её Стихийного погружения — чистое, холодное, с кристально прозрачной водой.

— Помнишь озеро, которое ты видела во время испытания? — спросил я гидромантку. — Огромная карстовой полость прямо под острогом. Достаточно большое и глубокое, чтобы обеспечить водой весь город.

Полина поёжилась, явно вспоминая, как её едва не затянуло навсегда в родную стихию:

— Конечно, помню. Но как доставлять воду оттуда?

— Очень просто, Frau Белозёрова, городской водопровод, — ответил Карл вместо меня. — Магистральная труба от озера до водонапорной башни в центре города. Оттуда — распределительная сеть по кварталам. Система цистерн для запаса, насосы для подачи воды на верхние этажи.

Василиса задумчиво почесала кончик носа:

— Амбициозный проект, но реализуемый, если привлечь геомантов для создания и прокладки труб. Мы уже так делали, когда осушали болота и создавали систему полива злаков.

— Это может сработать. Получим современный город, — произнём я. — Вода в каждом доме, а не таскать вёдрами из колодца. Это стоит усилий.

Игнатий, молчавший до этого, негромко произнёс:

— Сын, ты говоришь о строительстве большого города. Но большой город — это большая цель для врагов. Наши нынешние укрепления рассчитаны на острог, а не на столицу княжества.

Грановский выпрямился:

— Именно об этом я и хотел сказать. Ваша Светлость, для такого города нужны новые укрепления. Каменные стены вместо деревянных. Современная фортификация с учётом не только Бездушных, но и артиллерии, и магических атак.

— Я это всё понимаю, Вячеслав, что конкретно предлагаешь?

Инженер развернул большой чертёж на столе:

— Ворота с двойными решётками и убийственными карманами. Башни с артиллерийскими платформами. Новая линия стен по периметру разросшегося города. Высота — восемь метров, толщина — три метра у основания, два — наверху. Железобетон для основной массы, каменная облицовка снаружи.

— А что со старыми укреплениями? — спросил я.

— Старый деревянный частокол придётся снести, — пояснил Грановский. — Он окажется в центре города и будет мешать застройке. Зато бастионы для перекрёстного обстрела у нас уже есть, и мы можем пустить их в дело. Правда, поскольку новые каменные стены потребуется создавать заново в другом месте, полноценное внутреннее укреплённое кольцо с этими бастионами сделать не получится. Но! Мы можем оставить старые бастионы в качестве опорного пункта — ретраншемента — локального внутреннего укрепления, — пояснил он. — Пригодится, если враг прорвётся через внешние каменные стены, гарнизон отойдёт к этим внутренним бастионам и продолжит сопротивление. Каждый станет отдельной крепостью в центре города — с запасами боеприпасов, продовольствия, артиллерией. Противнику придётся брать город квартал за кварталом.

Многие слушатели осоловело покивали, будто поняли хоть слово из того, что сказал Грановский, но мне его план показался предельно грамотным.

— А наши пять фортов? — спросил Борис. — Они же вынесены далеко от острога.

— Интегрируем в систему, — Грановский указал на чертёж. — Форты станут передовой линией обороны. Между ними и городскими стенами — зона артиллерийского огня. Противник, прорвавшийся через форты, попадёт под обстрел со стен. А если осаждающие попытаются обойти форты — получат удар с флангов.

Я задумался, просчитывая ресурсы и время.

— Начнём параллельно с административным кварталом. Часть рабочих на стены, часть на здания. Благо строительных артелей теперь достаточно.

Фон Штайнер поднял палец:

— Ваша Светлость, могу я попросить, чтобы ворота были красивыми? Въезд в столицу должен впечатлять! Арка, барельефы, герб княжества…

— Разумеется, Карл, — я улыбнулся. — Ворота будут вашим шедевром. Только согласуйте с Вячеславом, чтобы красота не мешала обороне.

Немец расцвёл улыбкой.

— Итак, резюмируем, — я обвёл взглядом присутствующих. — Университетский квартал завершаем в срок. Параллельно готовимся к строительству административного квартала и жилья для чиновников. Организуем посменную работу каменоломни, запускаем производство кирпича и черепицы, ищем месторождения глины и песка, изучаем технологию цемента. Проектируем городской водопровод от озера. И начинаем строительство новых городских стен с интеграцией фортов. Вопросы?

Молчание. Все понимали масштаб задачи, но никто не сомневался в её выполнимости.

— Вопросов нет. Тогда за работу, господа. Времени терять нельзя.

Морозное январское утро окутало пустырь лёгкой дымкой. Группа мужчин в тёплых шубах и пальто стояла на заснеженной равнине возле острога, разглядывая пустое пространство. Германн Белозёров поёжился, поправляя воротник — казначей явно предпочёл бы проводить это совещание в тёплом кабинете, но Прохор настоял на выезде на местность.

Карл Фридрих фон Штайнер возвышался над остальными — высокий, с щепетильно уложенными волосами цвета спелой пшеницы и горящими энтузиазмом глазами. Немец извлёк из кожаного футляра металлическую сферу размером с кулак, покрытую витиеватыми рунами, и активировал артефакт. Воздух над пустырём заколебался, словно летний зной, и вдруг проявилась объёмная проекция — город, которого ещё не существовало, но который уже жил в воображении архитектора.

— Господа купцы, — заговорил фон Штайнер с характерным немецким акцентом, широко разводя руками, — перед вами административный квартал будущей столицы княжества! Центральная площадь — здесь, — он указал на сверкающую иллюзию, — окружённая зданиями Приказов в едином архитектурном ансамбле. Классические фронтоны, изящные колоннады, безупречные пропорции золотого сечения…

Гордей Маклаков, глава Первой купеческой гильдии, прищурился, изучая проекцию. Рядом с ним Семён Золотарёв и Семён Мерзляков переговаривались вполголоса, просчитывая выгоду от будущей застройки. Аристарх Фадеев молчал, но его взгляд цепко следил за каждым зданием в иллюзии. Роман Добромыслов кивал, явно впечатлённый масштабом проекта.

— Представьте, как солнечные лучи будут играть на этих фасадах, — продолжал архитектор с театральным пафосом. — Как белый камень засияет на рассвете, а закатное небо отразится в высоких окнах… Это будет не просто квартал чиновников — это символ возрождения классической красоты в Пограничье!

Артём Стремянников, стоявший рядом с Германном, едва заметно закатил глаза — финансиста больше интересовали цифры, чем эстетические восторги немца. Землемер по фамилии Елохин, пожилой мужчина с измерительными инструментами, усердно делал пометки в блокноте.

— Отличные виды на площадь, — пробормотал Золотарёв, указывая на первую линию зданий. — Самое место для ресторана или модной лавки.

— Думаю о том же, — кивнул Мерзляков. — Жёны чиновников потянутся туда, где красиво и престижно.

Германн откашлялся, привлекая внимание.

— Господа, если осмотр завершён, давайте перейдём к формальностям.

Казначей достал из портфеля пачку документов и начал раздавать купцам по экземпляру типового договора. Маклаков взял договор первым, пробежал глазами первую страницу — и застыл. Его лицо медленно краснело.

— Это что за чертовщина? — взревел глава гильдии, потрясая бумагами. — Здесь написано «долгосрочная аренда на пятьдесят лет»! Нас обещали землю продать!

Остальные купцы напряглись, торопливо перелистывая договоры. Мерзляков нахмурился, Золотарёв сжал челюсти, Фадеев молча изучал текст с каменным лицом.

— Это обман! — продолжал кипятиться Маклаков. — Нас заманили под предлогом покупки! Князь обещал выгодные условия, а не какую-то аренду!

Германн поднял руку, прося тишины. Граф держался спокойно, хотя напряжение в его плечах выдавало внутреннее беспокойство. Изначально князь действительно планировал продать землю купцам — простое решение, быстрые деньги в казну. Однако Артём Стремянников провёл целый вечер, убеждая Прохора отказаться от этой идеи, и аргументы финансиста оказались железными.

Первое: спекуляции. Купцы скупят землю по низкой цене, но строить не будут — станут ждать роста стоимости и через пять-десять лет перепродадут участки втридорога, получив колоссальную прибыль, не вложив ни копейки в развитие города. Аренда же стимулирует немедленное строительство — иначе арендные платежи превратятся в убыток.

Второе: юридический кошмар. В Ростовском княжестве три года назад купец, купивший землю, через суд добился признания за собой права на местное самоуправление, сославшись на древний закон о правах землевладельцев. Князю пришлось выкупать землю обратно за тройную цену. В Рязани похожая история привела к двухлетней тяжбе. И хоть шансы повторения такой ситуации в Угрюме были минимальны, прецеденты существовали, а потому нельзя было их полностью сбрасывать со счетов.

Третье: потеря контроля. Проданную землю невозможно изъять даже при вопиющих нарушениях — только через суд, годами. Договор аренды можно расторгнуть за несоблюдение условий: не построил в срок, нарушил архитектурные требования, не платишь вовремя — прощай, участок.

Но главное даже не это. Главное — рычаг влияния. Артём объяснил просто: «Купец, владеющий землёй в центре столицы, — независимая фигура. Его сложно заставить, его нужно уговаривать, торговаться. А купец-арендатор? Он зависит от продления договора, от благосклонности князя. Захочет лоббировать невыгодный закон в Боярской думе? Намекнёте, что аренда может не продлиться. Будет саботировать княжеские инициативы? Внезапно обнаружатся нарушения условий договора. И наоборот — лояльному купцу можно предложить продление аренды на льготных условиях, расширение участка, снижение арендной платы». Циничная логика, но железная. Земля в центре столицы — не просто актив, это инструмент управления элитами. Все крупнейшие купцы княжества окажутся в зависимости от князя, и эта зависимость будет абсолютно легальной, прописанной в договорах.

Четвёртое: долгосрочный доход. При продаже князь получает деньги один раз. Аренда — это постоянный поток в казну на пятьдесят лет вперёд. Стабильный, предсказуемый доход, который можно закладывать в бюджет.

Пятое, самое опасное: иностранное влияние. Купец может перепродать землю кому угодно — московскому магнату, рязанскому боярину, даже иностранному торговому дому. И вот уже в центре столицы княжества появляется анклав, контролируемый чужой державой. Аренду же нельзя передать без согласия князя.

Выслушав все эти аргументы, Прохор согласился. Артём был прав — краткосрочная выгода могла обернуться долгосрочной катастрофой.

— Гордей Кузьмич, позвольте объяснить, — произнёс Белозёров ровным тоном. — Аренда на пятьдесят лет с правом передачи по наследству и перепродажи прав аренды — это максимум, что мы можем предложить заинтересованным купцам. И в этом большое для вас преимущество. Ведь имущественный налог платится только с собственности, причём в зависимости от её рыночной стоимости. А это, господа, три процента ежегодно. При аренде этого налога нет вообще. Представьте: вы строите ресторан, земля под которым вырастает в цене после переноса столицы и теперь уже оценивается в пятнадцать тысяч рублей. Владелец земли платит четыреста пятьдесят рублей налога в год. Арендатор — ноль.

Купцы призадумались.

— Да, но мы хотели владеть землёй⁉ — фыркнул Золотарёв.

— Кроме того, — продолжил Стремянников, — помните, на первой встрече с князем я упоминал налоговые льготы? Конкретизирую: тем, кто инвестирует в первые три месяца, предоставляется скидка на налог с прибыли на два года. Десять процентов вместо двадцати. Это ещё тысячи рублей экономии.

Банкир достал из кармана сложенный лист с расчётами.

— Плюс первоначальные вложения, — добавил финансист. — При аренде они будут существенно ниже. Разницу вы вложите в само строительство — в здание, которое начнёт приносить доход уже через полгода.

Купцы переглянулись. Арифметика начала работать — скепсис в глазах Мерзлякова сменялся расчётливым интересом.

— Более того, — добавил Германн, — обещание князя исполнено. Арендные ставки в договорах существенно ниже тех, что будут предложены широкой публике после официального объявления о переносе столицы. У вас двухмесячная фора и привилегированные условия.

Маклаков недовольно хмыкнул, но напряжение спало.

— Ладно, — проворчал он наконец. — Князь хитёр, ничего не скажешь. Но выгода есть.

— Herrschaften, внимание! — воскликнул фон Штайнер, который не слишком удачно прочитал ситуацию, снова привлекая внимание. Немец достал буклеты и начал раздавать их купцам. — Ещё один важный момент. Все здания торговых лавок и объектов недвижимости должны быть выдержаны в едином архитектурном стиле. Это неоспоримое требование для сохранения гармонии ансамбля.

Золотарёв открыл буклет — и его глаза расширились. На страницах красовались пилястры, фронтоны, карнизы, колонны с ионическими капителями, лепнина и барельефы.

— Господи… — пробормотал Добромыслов, листая страницы. — Это же целое состояние на отделку!

— Да тут дешевле новое здание построить, чем все эти завитушки делать! — возмутился Мерзляков.

Фон Штайнер поднял руку, и в его жесте чувствовалась снисходительность мастера к непосвящённым.

— Meine Herren, успокойтесь. Это лишь внешняя отделка. Несущие конструкции, внутренняя планировка, инженерные системы — всё остаётся на ваше усмотрение. Можете строить хоть из кирпича, хоть из бамбука, но фасад должен соответствовать классическому стилю.

Купцы облегчённо выдохнули. Но едва напряжение спало, как разгорелся новый конфликт.

— Итак, — сказал Маклаков, вглядываясь в план, — первая линия у центральной площади — моя. Я договаривался с князем первым!

— Позвольте, — возразил Золотарёв холодно. — Я инвестировал значительную сумму в облигации Угрюма. Мне полагается лучшее место!

— Господа, — вмешался Германн, — предлагаю справедливое решение. Участки первой линии уйдут с аукциона — кто больше заплатит, тот и получит. Участки второй линии — по фиксированной цене для всех.

— Но все хотят первую линию! — пробурчал Фадеев.

— Не обязательно, — мягко произнёс Артём. — У второй линии есть свои преимущества. Тишина вдали от шумной площади. Больше места для застройки. Ниже арендная плата. Подумайте: через два года центр будет кипеть от суеты — рынки, толпы, экипажи. А ваш особняк в квартале от площади станет островком спокойствия для семьи чиновника, уставшего от шума. Для жилых домов это идеально.

Землемер механически закивал, соглашаясь с логикой финансиста. Купцы задумались — не все планировали строить лавки, некоторые рассматривали жилую недвижимость — с ней меньше мороки.

Пока торговцы спорили о преимуществах разных линий, на окраине пустыря группа местных крестьян остановилась, наблюдая за сборищем богато одетых людей.

— Гляди-ка, — прошептал один другому, указывая на купцов. — Богачи что-то затевают.

— Час уже стоят, на снег пялятся, — хмыкнул его товарищ. — У нас в деревне так только Федька после самогона по утрам делает. Его, правда, никто в шубу не одевает.

Крестьяне ухмыльнулись и двинулись дальше своей дорогой, оставляя купцов обсуждать детали будущих сделок на заснеженном пустыре, где скоро должен был вырасти новый центр власти княжества.