Игра судьбы

Глава II

Игра судьбы

Аид появился в своем офисе в Невернайт, одном из его самых популярных клубов в Новых Афинах. Было около одиннадцати, и в полночь он бродил по гостиной наверху, выбирая смертных, которые жаждали выторговать свои самые заветные мечты и желания — здоровье, любовь и богатство. Это было как раз то, что он мог даровать. В него не входили такие просьбы, как создание жизни, возвращение жизни или дарование красоты — желания, которые он не стал бы исполнять.

— Ты опоздал.

Голос Минфы был подобен удару хлыста, прерывая его мысли. Он почувствовал ее в тот момент, когда вошел в комнату — смесь огня и льда — и предпочитал игнорировать ее, когда она была в таком состоянии.

Он сосредоточился на том, чтобы поправить галстук и запонки, испытывая молчаливое облегчение от того, что решил использовать магию тени, чтобы уничтожить телохранителей Сизифа, поэтому ему не пришлось слышать, как нимфа требует ответов. Восстановив свою внешность, он повернулся к нимфе с огненными волосами. Ее губы, на оттенок темнее, чем волосы, были надуты. Ей не нравилось, когда ее игнорировали.

— Как я могу опоздать, Минфа, если я не подчиняюсь ничьему расписанию, кроме своего собственного?

Минфа была его помощницей с незапамятных времён, и она прошла через этапы, когда пыталась взять над ним контроль, над его временем, его царством и его телом. Ее стремление к контролю не ускользнуло от него. Он распознал в ней эту черту, потому что сам обладал ею.

— Опоздание не привлекательно, Аид, даже для бога, — отрезала она.

На его губах появилась улыбка, но он оставался невозмутимым. Его веселье только разозлило бы ее еще больше.

— Пока ты развлекался, — Аид прищурился от укола, — Мне пришлось развлекать твоих гостей.

Брови Аид нахмурились, и страх пополз вверх по его горлу. — Кто меня ждет?

По выражению лица Минфы — по тому, как сузились ее глаза, как слегка изогнулись губы, — он понял, что ему не понравится ее ответ.

— Леди Афродита.

— Черт, — пробормотал Аид.

Минфа даже не пыталась скрыть свое веселье, ее губы изогнулись в широкой улыбке.

— Возможно, тебе стоит поторопиться, — сказала она. — Когда я настаивала, чтобы она подождала тебя здесь, она сказала, что внизу ей найдётся, чем развлечь себя.

Фантастика. Единственное, чем когда-либо развлекала себя Афродита — это война.

Он вздохнул. — Спасибо, Минфа.

Явно довольная выражением благодарности Аида, Минфа разжала руки, позволив им упасть по бокам.

— Принести вам что-нибудь выпить, милорд?

— Да. На самом деле, сегодня вечером у меня не будет пустого стакана.

Аид исчез и появился на танцполе своего клуба, где он ходил, молчаливый и невидимый. Как всегда, он был битком набит смертными и гуманоидами — нимфами, сатирами, химерами, кентаврами, ограми и циклопами. Одни использовали маскировку, другие — нет. Некоторые просто хотели испытать острые ощущения от посещения самого известного клуба в Новых Афинах, другие с тоской поглядывали в сторону гостиной наверху, надеясь, что кто-нибудь из сотрудников Аида назовет пароль на ночь.

Пароль не гарантировал игру с Богом мертвых, это был просто еще один шаг в процессе. Как только смертные проходили через двери гостиной, в них поселялся страх, и этот страх либо отталкивал их, либо приводил в отчаяние. Больше всего Аида интересовали отчаявшиеся — те, кто мог измениться, если бы им дали шанс.

Это был деликатный процесс, в котором участвовало много игроков. Аид потерял свою изрядную долю сделок, и он чувствовал это на своей коже, нескончаемый зуд и напоминание о неудаче, но если он мог спасти одну жизнь на пути к разрушению, он чувствовал, что это того стоило.

Аид уловил аромат магии Афродиты — морской соли и роз — и обнаружил ее сидящей на коленях у пожилого мужчины средних лет. У него были темные редеющие волосы. Его лоб был сальным, а лицо пухлым, переходящим в потную шею, вокруг которой были сплетены руки Афродиты, ее груди прижались к его груди. Аид заметил золотое кольцо на безымянном пальце левой руки мужчины. Ему не нужно было смотреть в душу смертного, чтобы понять, что он лживый ублюдок.

— Почему бы нам не пойти ко мне, детка? — спросил мужчина, пока его руки исследовали тело Афродиты, двигаясь по ее ребрам и бедрам. Аид съежился, наблюдая за этим взаимодействием.

— О, я правда ю хотела бы остаться еще немного, — говорила Афродита. — Разве ты не хочешь заключить сделку с Аидом?

Мужчина сжал ее, впиваясь пальцами в ее ягодицы. — Больше нет. Ты — все, что мне нужно.

— Правда? — задыхаясь, спросила Афродита и наклонилась ближе, ее розовые губы были в нескольких дюймах от его.

Аид должен был признать, что Богиня Любви была великой актрисой. Она скрыла свое отвращение к этому мужчине и отвлекла его своими руками, когда они скользнули вверх по его груди. Аид почувствовал, как ее магия поднимается, и понял, что она вынуждает мужчину сказать ей правду, когда она задаст свой следующий вопрос.

— Чего тебе не хватало раньше?

Аид знал ответ, потому что мог видеть его. Неуверенность смертного росла по мере того, как он старел, и она переплеталась с его нарциссизмом и потребностью чувствовать себя важным. Он держал обиду, как своего ребенка, близко к сердцу, и она отравила его кровь, подпитала его ложь и спровоцировала его измену. В чувстве вины, которое висело на его плечах, как злобная горгулья, у него осталось немного человечности. Чтобы заглушить боль, он пил, но за последние несколько лет его терпимость к выпивке возросла, а это означало, что ему нужно больше, чтобы уходить от того, во что превратилась его жизнь.

У этого человека была трещина в душе, и у Аида было чувство, что Афродита вот-вот разобьет ее вдребезги.

— Я неуверен в себе. Мне нужно знать, что меня все еще хотят другие женщины.

— И этого недостаточно, чтобы быть желанным для твоей жены?

Красивые губы Афродиты скривились в хмурой гримасе. Глаза мужчины расширились, его разум был в противоречии с тем, что выходило из его рта. Аид видел это раньше, когда использовал такую магию.

— Я люблю свою жену, — сказал он. — Я просто ищу секса.

— И это все?

Она захлопала ресницами, а затем заговорила многообещающим голосом, окутанным мраком. В таком случае, когда ты вернёшься к своей жене сегодня ночью, она больше не будет желать тебя. Она съежится от твоего прикосновения и отстранится, когда твои губы коснутся ее губ. Она откажет тебе, она оставит тебя, и ты никогда не придёшь в себя.

Глаза мужчины расширились, и он больше не держал Афродиту, его руки отдернулись от ее кожи, как будто она горела.

Это была Афродита в ее истинном обличье. Мир смертных верил, что она была не более чем сексуальным существом, что она искала развлечений и удовольствий как у богов, так и у смертных, но правда заключалась в том, что она могла быть мстительным богом, особенно по отношению к тем, кто предавал любовь.

Вероятно, пришло время Аиду появиться.

— Афродита, — поприветствовал он, сбрасывая чары.

Богиня повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, и улыбнулась.

— Аид, — промурлыкала она чувственным голосом, и хотя она только что прокляла смертного, которого все еще использовала в качестве кресла, его глаза затуманились от желания при этом звуке.

— Я думаю, что у смертного было достаточно волнений за одну ночь. Почему бы тебе не позволить ему ускользнуть?

Лицо Афродиты изменилось при упоминании изменщика, и она повернулась, чтобы пристально посмотреть на него, прежде чем слезть с его колен.

— Ползи, змей.

Смертный повиновался и, ошеломленный, побрел в толпу.

— Что?

Афродита огрызнулась, когда снова посмотрела на Аида.

Его брови поднялись от удивления ее ядовитостью.

— Ничего. Хотя ты вряд ли поможешь самооценке этого человека, отняв у него единственную любовь, которую он когда-либо знал.

Она отряхнула руки. — Он предал любовь, поэтому у него никогда не будет ее снова.

— Я не думаю, что твое наказание несправедливо, — объяснил Аид. — Но оно может создать монстра.

Она ухмыльнулась, выражение ее лица было озорным.

— Тогда он весь твой. Монстры — по твоей части, Аид.

В этот момент подошла Минфа, балансируя подносом с напитками. Именно так нимфа проводила большую часть своих вечеров в Невернайт — принимая заказы и доставляя их, флиртуя как со смертными, так и с бессмертными, и собирая информацию у самых элитных клиентов Аида.

— Леди Афродита, — сказала Минфа, передавая богине бокал розового вина. — Лорд Аид.

Она протянула стакан виски, и когда она отошла, он повернулся к Афродите, которая подняла на него светлую бровь.

— Что? — спросил он в ответ на ее вопросительный взгляд.

— Эта нимфа хочет трахнуть тебя, — сказала она.

«Ошибка, которую я никогда больше не совершу», — подумал он.

Аид не отреагировал на ее комментарий и вместо этого сказал: — Ты не часто украшаешь мои залы своим присутствием, Афродита. Что я могу сделать для тебя?

Она сделала глоток вина, ее глаза цвета морской пены встретились с его глазами.

— Я надеялась, что тебя заинтересует наша собственная сделка.

— Я не играю с богами.

— Всего лишь одна игра, Аид, — невинно сказала она, а затем подзадорила: — Ты боишься?

— Игра, в которую играют под этой крышей, никогда не бывает всего лишь игрой.

«Даже для меня», — подумал он. Всегда существовала возможность проиграть, и он, как правило, терял столько же, сколько и смертные, которые заключали с ним сделки, но их просьбы он мог удовлетворить. Он не доверял тому, о чем просила Афродита. — Зачем тебе игра? Чего ты хочешь, богиня?

— Почему я должна чего-то хотеть? — спросила она. — Возможно, мне просто скучно и я нуждаюсь в развлечении.

— Нет ничего более опасного, чем скучающая Афродита, — размышлял Аид.

Она надулась. — Пожалуйста, Аид?

Он встретился с ней взглядом и отпил из своего стакана, прежде чем ответить.

— Нет, Афродита.

Ей нужно было нечто большее, чем просто развлечение. Он видел это по ее поведению, напряженная и непреклонная. Что-то привело ее сюда, и, если ему нужно было догадаться, это было связано с ее мужем.

— Хорошо.

Она вызывающе вздернула подбородок.

— Ты вынудил меня.

Он пристально посмотрел на нее, зная, что она собирается сказать дальше.

— У меня есть неиспользованная благосклонность от тебя, Аид. Я хочу ею воспользоваться.

Благосклонность, оказанная между богами, была подобна кровному договору. Однажды даровав, ее нельзя была забрать обратно.

— Ты потратишь милость на игру в карты? — спросил он. Он знал ответ — что бы ни привело сюда Афродиту, это стоило того, чтобы воспользоваться благосклонностью.

Ее глаза вспыхнули. — Это того стоит.

Он сделал глоток виски. Сдержавшись от того, чтобы сказать что-нибудь, о чем он мог бы пожалеть, прежде чем он выдавил:

— Одна игра, Афродита, не больше.

Она просияла, как будто он подарил ей звезды на небе. — Спасибо, Аид.

Аид щелкнул пальцами, и они вдвоем телепортировались в Рубиновый люкс наверху. Это была одна из нескольких комнат, которые Аид использовал, когда играл со смертными. Все они были названы в честь драгоценных камней. Он выбрал эту комнату намеренно, как своего рода укол в адрес Афродиты. Рубин был символом страсти — то, чего ей как раз не хватало. Стены были красными, а черная ткань была задрапирована от пола до потолка, обрамляя чувственные монохромные фотографии. В центре стола, освещенного приглушенным светом, лежала колода нераскрытых карт.

Когда Аид занял свое место, он предложил их Афродите. — Ты хотела бы заключить сделку?

— Нет.

Улыбка изогнула ее губы. — Я позволю тебе сохранить немного власти, Аидоней.

Он свирепо посмотрел на нее. Ему не нравилось это прозвище. Смертные использовали его из страха. Теперь она назвала его так, чтобы подразнить.

— Тогда в блэкджек.

— Пять карт, — сказала Афродита. — Тот, кто выиграет больше всего, устанавливает ставки.

Аид согласился и проиграл после первой раздачи. Его пальцы на бедре сжались в кулак.

— Что ты видишь, когда смотришь в мою душу, Аид? — небрежно спросила Афродита, поджав губы, когда он снова раздал карты.

В этом вопросе не было ничего удивительного. Он часто получал такой вопрос, но никогда от Афродиты.

— Почему ты спрашиваешь?

Когда она встретилась с ним взглядом, он увидел, что она серьезна и что она боится правды. Это было видно в ее глазах, тень, промелькнувшая на ее лице. Она недолго смотрела на него, прежде чем сосредоточиться на своих картах.

— Ещё одну карту, — сказала она, и Аид дал ей еще одну карту, прежде чем раскрыть свои карты — у Аида было два туза и двенадцать бубен, у Афродиты — перебор. Она нахмурилась из-за своего проигрыша, но продолжала говорить, пока Аид раздавал карты.

— Мне просто интересно, так ли я ужасна, как, кажется, думает Гефест.

Афродита не была ужасной, но ее союз с Гефестом ожесточил ее сердце и сломил дух. То, что осталось, — это злобная и циничная оболочка.

Аид тоже когда-то был озлоблен, но в отличие от Афродиты, которая справлялась со своим гневом и одиночеством, развлекаясь со смертными и богами, он изолировал себя ото всех, пока единственное, что люди могли делать, это сочинять истории и сказки о неуловимом Боге Подземного мира.

— Гефест не считает тебя ужасной, Афродита. Он просто боится полюбить тебя.

Она издевательски рассмеялась, поэтому Аид бросил вызов: — Ты когда-нибудь говорила ему, что любишь его?

— Какое это имеет отношение к моему вопросу?

Прямое, хотел сказать Аид.

— Ты была подарком Гефесту в то время, когда выставляла напоказ своих любовников. С его точки зрения, ты была невестой поневоле.

Не имело значения, что Аид знал правду. Афродита всегда была очарована Богом Огня. В древние времена, в тех редких случаях, когда Аид отправлялся на гору Олимп, он ловил ее на том, что она наблюдала за Гефестом, в основном хмурясь, потому что он не уделял ей внимания.

Но Аид также хорошо знал Гефеста. Бог был другим. Он не стремился быть в центре внимания, был не разговорчив. Он получал удовольствие от одиночества и инноваций, и в глубине души он чувствовал себя… недостойным, в основном из-за отношения к нему в древности. Как одноногий бог, он часто — и ошибочно — подвергался насмешкам. Со временем Гефест адаптировался, смастерил протезы и теперь ходил с одним из них, сделанным из золота.

— Я не удивлен, что Гефест не заинтересован в принуждении тебя к моногамии.

Афродита на мгновение замолчала, сосредоточившись на их игре, и когда они развернули свои карты, Аид прикусил язык — перебор. Он сдал себе слишком много карт.

Афродита лидировала.

Наконец, она призналась: — Я попросила Зевса о разводе. Он не одобрит этого.

Брови Аида приподнялись. — А Гефест знает?

— Я полагаю, что теперь он знает.

— Ты хочешь любви Гефеста, зачем просить развода?

— Я не буду тосковать по нему.

— Ты противоречишь сама себе, Афродита. Ты хочешь любви Гефеста, но просишь развода. Ты хотя бы пыталась поговорить с ним?

— А ты? — огрызнулась она, свирепо глядя на Аида. — С таким же успехом он мог бы быть немым!

Аид поморщился. У него было такое чувство, что Гефест молчал, потому что у нее был вспыльчивый характер.

— Ты не ответил на мой вопрос, Аид.

Бог мгновение наблюдал за ней. Ему не особенно нравилось отвечать на вопросы о душе. Часто и боги, и смертные были не готовы услышать то, что он хотел сказать. Афродита не была исключением. Части ее души были садом, полным роз, лилий и солнечного света, мечтательным и тихим. Другие были штормом, бушующим над бурлящим морем — яростным и разрушительным. Она была сломлена, расколота надвое, как треснувшее пополам зеркало. Однажды она выберет какую-нибудь сторону.

— У тебя прекрасная душа, Афродита. Страстная. Волевая. Романтичная. Но ты отчаянно хочешь, чтобы тебя любили, и чувствуешь себя нелюбимой.

Он заговорил, когда они разыгрывали свою последнюю партию, и когда Афродита развернула свои карты, на ее лице появилась широкая улыбка. Что бы она ни чувствовала по поводу комментариев Аида, это утонуло в ее волнении.

— Пришло время для условий, Аид.

Он нахмурился и откинулся на спинку стула, свирепо глядя на неё. Афродита со смехом откинула голову назад.

— Кто-то не любит проигрывать.

Ее слова были как кочерга в его боку. Аид на самом деле не возражал против проигрыша. Он все время проигрывал, когда играл со смертными, но он не хотел проигрывать Афродите.

Богиня прижала палец к подбородку и тихо промурлыкала, как будто не знала, о чем его попросить. Она зря тратила его время. Она знала, чего хотела, но как раз в тот момент, когда он собирался рявкнуть на нее, она заговорила.

— Влюбись, Аид. А еще лучше, найди девушку, которая влюбится в тебя.

Затем Афродита захлопала в ладоши и воскликнула: — Вот и все! Заставь кого-нибудь влюбиться в тебя!

Челюсть Аида сжалась, и Афродита посмотрела на него в ответ, как будто хотела, в свою очередь, заглянуть в его душу. Ее условия были оскорбительными. Если бы влюбиться было так легко, он бы сейчас не был одинок.

— Это твое представление о шутке? — спросил он тихим и спокойным голосом, несмотря на гнев, скручивающий его внутренности. Ему придется кого-то пытать, просто чтобы снять напряжение в своем теле.

— Это не шутка, — сказала она, подняв тонкую светлую бровь. — Ты предложил совет по любви. Вот и следуй ему.

Тогда это была не шутка, а возмездие. Она была недовольна тем, что он высказал свое мнение о ее браке.

— А если я не смогу выполнить эти условия?

На ее лице появилась злобная улыбка.

— Тогда ты освободишь Бэзила из Подземного мира.

— Твоего любовника?

Аид не смог скрыть отвращения в своем голосе. Они только что провели последние несколько минут, обсуждая ее любовь к Гефесту, и вот она просит мужчину — своего героя, если быть точным. Бэзил сражался и умер за нее в Великой войне.

— Зачем? Разве ты не хочешь, чтобы Гефест признал, что любит тебя?

Она свирепо посмотрела на него.

— Гефест — безнадёжен.

— Ты даже не пыталась!

— Бэзил, Аид. Он тот, кто мне нужен.

— Потому что ты воображаешь, что влюблена в него?

— Что ты знаешь о любви? Ты никогда в жизни не любил.

Эти слова не столько причинили ему боль, сколько смутили его. Он наклонился к богине.

— Бэзил любит тебя, это правда, но если ты не любишь его в ответ, это бессмысленно»

— Лучше быть любимым, чем совсем не быть любимым, — возразила она.

«Ты дура», — хотел сказать Аид. Вместо этого он спросил: — Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Ты уже подала прошение Зевсу о разводе, теперь ты попросила меня воскресить твоего любовника в случае, если я не смогу выполнить условия твоей сделки. Гефест узнает.

Афродита молчала, и он распознал ее неуверенность в том, как она играла губами.

Наконец, она ответила.

— Да. Это то, чего я хочу.

Затем она глубоко вздохнула и выдавила из себя улыбку.

— Шесть месяцев, Аид. Этого времени должно быть достаточно. Спасибо за развлечение. Это было… бодрящим.

С этими словами Богиня Любви исчезла.