Игра по фальшивым нотам

Глава 19. Как в фанфике

8 мая, 2010 г.

Япония, Осака, квартира Салливанов

Гарри с горящими щеками продолжал знакомиться с миром фанфикшена, который посоветовала одна девушка с языковых курсов. К счастью, на привычном, понятном, добром английском.

Вообще, когда они прибыли в Японию, Норт, пользуясь ментальной магией, передал ему свой «словарь японского». Только в Стране Восходящего Солнца Гарри осознал фразу, однажды услышанную им в Хогвартсе: «Магия — это наука, в ней чудес не бывает».

Когда в голове, которая после сеанса Норта изрядно шумела, кружилась и отдавала сигналы желудку избавиться от содержимого, появились знания японского, он думал, что это — настоящее чудо.

Но позже, опытным путём, выяснилось, что всё не так просто и «чудесно», и с таким «встроенным словарём» тоже приходилось много учиться. Ему в любом случае требовались практика и время на то, чтобы вылавливать из сознания значения слов и составлять фразы. Он понимал общий смысл предложений, которые ему говорили, но иногда в своём сочетании те ставили его в тупик. Благодаря «словарику» он узнал многие иероглифы, катакану и хирагану, но писать на этом языке было сложно. Рука не была привычна выводить чужие закорючки, в корне отличающиеся от латиницы своей сложностью и многообразием. Гарри не понимал, что, куда, зачем и как вместить очередную хитрую загогулинку в крошечный прямоугольник, разлинованный для иероглифов и слогов азбуки. А потом ещё прочесть то, что накорябал. Но он старался. К тому же большинство студентов с курсов занимались «нихонго»[8] дома, и никто не учил «с нуля». Потихоньку полученные знания улеглись, разделились, дополнились собственным опытом, и через месяц он уже расценивал свой японский как «сносный».

Но на английском было привычней и приятней читать литературу.

С тех пор как они с Нортом стали «вроде–бы–как–встречаться» прошло две недели. И пока дальше поцелуев и лёгкого петтинга у них не дошло. Подвижкой можно было также назвать, что уже пару ночей спали они в одной постели.

Почти сразу после согласия Норта на отношения Гарри понял, что ни черта в этом не смыслит, и осознал, что ему необходима информация. Спросить Норта напрямую «а как это делается» казалось очень глупым, а обсуждать «секс с парнями» с парнями, которые продолжали иногда его приглашать «на перепихон», было недальновидно и странно. И вот, дней десять назад, когда он ломал себе голову на тему информационного голода, во время одного из обеденных перерывов услышал, как две девушки обсуждают «это самое». Причём в отношении Гарри Поттера и Драко Малфоя, а потом начали спорить, «какой пейринг круче: Снейп и Гарри или Люциус и Гарри». Он не поверил своим ушам. И, подловив ту, с которой был шапочно знаком, осторожно попросил разъяснений.

Оказалось, что в интернете, который он как раз начал осваивать в Японии, кроме разной нужной информации, прогноза погоды, новостей со всех концов, многих литературных произведений, выкладок по разным теориям, словарей и таблиц, есть ещё куча всего по заинтересовавшей его теме. Но он бы никогда не догадался спросить о своей проблеме Google. Так был открыт мир фанфикшена — вариативное творчество фанатов по книгам и фильмам о Гарри Поттере.

Кортни — та самая знакомая, перекинула на его ноутбук списочек со ссылками на «самое интересное по миру Роулинг в порядке возрастания рейтинга». Гарри читал очень быстро. Как его просветил Норт — маги вообще усваивают всё быстрее магглов, если, конечно, захотят.

Сначала были работы с некоторыми намёками на отношения — часто его с Драко, но чаще — вариации на тему «что было бы, если…». Если бы в тело Гарри поселился взрослый человек, который знал «канон», если бы у Гарри был другой характер, если бы Гарри укусил оборотень, если бы… Куча разных «если», но он только хмыкал, когда знакомился с подобными произведениями. В книгах была описана лишь вершина айсберга, только самые интересные и важные моменты, но не так–то просто «сломать систему», когда тебе одиннадцать, ты «ни ухом, ни рылом» в мире магии, а тебе ставят препоны. Отчего–то после этих «фанатских историй», которые расписывали, как круто можно было решить все проблемы буквально за первые два–три года учёбы, ему стало легче. Он сразу видел «дыры», потому что жил там. Легко быть самым умным, зная всё наперёд, но попробуй выживи один против всего мира волшебников, в который тебя окунули без подготовки, и специально ограничивая во всём, толкая на глупости, настраивая против некоторых людей, играя с тобой. Как он, забитый мальчик из чулана под лестницей, мог что–то противопоставить умудрённому более чем столетним опытом Дамблдору? Который, кстати, во многих фанфиках был представлен, скорее, как маразматичный «себе на уме» старик, чем гений. Видимо, несмотря на все старания Директора, было что–то в этом самом «каноне», что заставляло многих фанридеров считать «самого светлого волшебника современности» не самым светлым. Читая эти работы фанатов, Гарри понял, что был всего лишь ребёнком, и это осознание помогло простить себя и повзрослеть.

Затем стало ясно, что означает этот самый «рейтинг» — в работах появился секс. Это было даже возбуждающе. Особенно, когда главными героями были они с Нортом, в смысле они со Снейпом.

Правда, некоторые фантазии фанатов–писателей сильно веселили, а то и пугали. Магия магией, но от описания используемого «заклинания внутреннего очищения» Гарри действительно становилось не по себе. Он тут же вспоминал, как профессор Локхарт «полечил» его от перелома, попросту удалив кости из руки. Он очень живо представлял это «внутреннее очищение» с точки зрения магической науки, и в желудке образовывался ледяной ком. Похоже, что фикрайтеры изобрели жуткое заклинание, которое можно ставить в один ряд с непростительными, а «пациент» будет умирать долго и в жуткой агонии.

Но, в общем и целом, всё было понятно. Вообще, он был готов полностью довериться в этом вопросе Норту, но всё же желал иметь преставление — что, зачем и как, чтобы не выглядеть совсем идиотом и ребёнком, когда дело дойдёт до «того самого». Потому что по некоторым оговоркам и действиям Салливана–старшего было очень похоже, что тот не предпринимает никаких активных действий, потому что он, Гарри, к этому не готов.

Дочитав фанфик с участием его и профессора зельеварения, Гарри закрыл ноутбук. Снейпа представили весьма неоднозначным типом. Это было понятно ещё из книги, а для «закрепления материала» хватило пяти минут фильма в доме Питерсов. Иногда ему хотелось говорить в экран «он бы так никогда не поступил!» или «зачем ты выставляешь его таким?», но, в конце концов — просто абстрагировался от того, что пишут о живых людях, которых он хорошо знает, и читал просто тексты. Потому что сам тоже многого бы не сделал из того, что «приписывали» Гарри Поттеру. Но он теперь не Гарри Поттер, а Гарри Салливан, да и «профессора Снейпа» нет уже двенадцать лет.

Сейчас его отражение в зеркале было совершенно не похоже на описания книги или тем более Дениела Редклифа, который играл его роль в фильмах. Одно то, что он избавился от ненавистных очков, изменило внешность почти до неузнаваемости. Пока Гарри носил контактные линзы, но в дальнейшем лелеял мечту сделать лазерную коррекцию зрения, как Патрик. Ещё, выяснилось, что в Японии у многих весьма непослушные и жёсткие шевелюры и в парикмахерских успешно с этим справляются и без применения магии. Так что длинная грива, которую он оставлял лишь по причине того, что тем самым смог избавится от «шухера на голове», была острижена, но не слишком коротко. Волосы больше не мешали и послушно лежали, как надо, а Норт сказал, что с такой причёской он стал выглядеть ещё моложе и похож на солиста какой–нибудь «японской мальчиковой группы».

Впрочем, по постоянному касанию к своим волосам и изменению статуса до «спим в одной постели», Гарри понял, что с «новым имиджем» не прогадал и понравился своему парню.

Он услышал бряцание ключей, и замок на входной двери щёлкнул. Норт с утра уезжал по делам и вернулся домой в пять, как обещал.

— Привет, — Гарри забрал из его рук бумажные пакеты и утащил на кухню, разбирая покупки и раскладывая продукты в холодильник.

В одном из пакетов он обнаружил знакомый по фанфикам «джентльменский набор», который заставил его затрепетать от волнения и предвкушения, а щёки и кончики ушей — стремительно заполыхать.

В следующую секунду, прижимая его к столешнице, сзади оказался Норт. Так сладко поглаживая его бёдра и опаляя дыханием шею. Гарри замер, сердце заколотилось, как бешеное, мысли начали путаться, образуя кашу. Это был очень чёткий сигнал, шанс, то самое, которое описывалось многими авторами. В ягодицы упёрлось «нечто твёрдое», и это «нечто» вовсе не волшебная палочка, которую Норт носил в ножнах на предплечье, а вовсе не в штанах.

Во многих фанфиках в подобной ситуации герои занимались оральным сексом, куда–то там дули, «заглатывали», «яростно вбивались в глотку». Гарри боялся, что не справится. Несмотря на то, что Гарри ещё в Милнгави преодолел то, что Норт когда–то был его учителем и ставил «тролли», у него оставалась ещё куча комплексов и «заморочек». К тому же наблюдать Норта обнажённым ему не приходилось: спал тот в пижаме, да и он сам — тоже. Как просто было героям — они брали то, чего хотели, совершенно не стесняясь и не смущаясь. Спокойно могли сказать что–то вроде «трахни меня» или «отсоси», а он каждый раз волновался и переживал, что Норт скажет ему, что больше не хочет быть его парнем или откажется целоваться.

— Ты же специально меня соблазняешь, разгуливая по дому в пижамных штанах? — провокационно прошептал Норт. От тихого голоса по всей спине пробежали мурашки, и Гарри мгновенно возбудился до каменного состояния.

Он закусил губу и опёрся ладонями о столешницу, создавая ещё более провокационную позу. Ягодицы сжали, отчего его окатило жаркой волной истомы — так было приятно. Это внимание. Эти приставания. Эти губы, которые целовали шею. Эти руки, прижимающие его бёдра ближе к восхитительно твёрдому паху, который выдавал такое же дикое возбуждение хозяина, как у него. Хотелось тереться, делать пошлые вещи, стонать, скулить, испытывать «невероятные ощущения» — всё, как в тех выдумках поклонников «снарри» с богатой фантазией. Впрочем, последнее ему с успехом удавалось — ощущения были невероятные. Острые. Жгучие. Разливающиеся внутри горячим мёдом. Гарри боялся, что если откроет рот, то кроме «скулежа» выдать что–то более–менее вразумительное не сможет.

Горячая ладонь мягко легла на его член, и он не удержался от громкого стона.

— Хочешь со мной в душ? — спросил его Норт, прикусывая мочку уха.

— Д-да… — только и смог выдохнуть Гарри.