И пришла Игра

Глава 14. Губа не дура

— Это полное безрассудство! — Волчок приподнялась и несколько раз хлопнула ладонью по столу. — Это нарушение всех инструкций, уставов и здравого смысла!

/Чат отряда/

Панцухантер669: Эк у нее холодец трясется. Как бы пуговичка не оторвалась.

Саяна: У кого что болит...

Панцухантер669: Лично у меня болит душа. Ибо то, на что ты намекаешь, едва ощущается.

— Кто эти инструкции в глаза видел? — Смузи нахмурился и скрестил руки на груди. — Хоть бы объяснили внятно, что можно, а что нельзя.

— А голова у тебя на что? — Анна раскраснелась и часто дышала, а в тесноте кабинета в самом деле стало жарковато. — Столкнулись черт знает с чем — а давайте подеремся! Что может пойти не так?!

— Товарищ лейтенант, — шагнул вперед. — Это я предложил драться, и вся вина на мне. Но у нас не было выбора. Лифт сломался, помощники куда-то подевались, а тварь преследовала нас повсюду.

— Ты вообще молодец, — женщина в бессилье рухнула в кресло и потерла лоб. — Просто... слов нет. Но ничего — теперь у вас будет достаточно времени и на инструкции, и на уставы. Отправляетесь всей шайкой в штрафную зону. Денька на два — может, научитесь ценить свои жизни и мои нервы.

— Да вы издеваетесь?! — Панцу всплеснул руками. — Нас награждать надо, а не наказывать!

— Медаль за идиотизм еще не придумали, — упавшая на бланк печать грохнула, как судейский молоток. — А на премию Дарвина, к счастью, не наработали. Увести.

Дуболом в закрытом шлеме прикладом указал на дверь. За недолгий путь по коридору я испытал немало самых разных эмоций, от ярости до уныния и разочарования, хотя умом понимал, за что мы получили. Если бы не удача, если бы не слаженные действия, если бы, если бы, если бы... Слишком много «если» отделяли отряд от гибели — в игре это норма, сфидить пару раз на боссе святое дело, но в игре и не умирают насовсем. Так что злость Волчок понятна — ее бы за гибель пятерых подопечных по головке тоже не погладили. И все равно душу точила злость из-за несправедливости, и сундучок под мышкой не мог подсластить пилюлю.

Малири: Не волнуйся. Ты молодец. И все сделал правильно.

И так считала не она одна. Когда вели через жилой блок, нас встречали, как героев. Ну, или как любимую футбольную команду, победившую в решающем матче. Не знаю, каким образом весть о наших успехах разлетелась среди игроков, но почти все свистели, рукоплескали и выкрикивали наши ники, когда шли через арену. Конвоирам даже пришлось позвать на помощь местных охранников и взять «великолепную пятерку» в плотные клещи. Чувствовал себя суперзвездой в окружении фанатов, от которых отделяли лишь безликие секьюрити. И пусть все не так, пусть ситуация далека от радостной, но все равно приосанился, поднял голову и расправил плечи. А тут и там вразнобой раздавалось одно и то же слово, постепенно сливаясь в скандирование:

— Пуфель! Пуфель! Пуфель!

Но были и те, кто лишь хмыкал и отворачивался, многие продолжали заниматься своими делами, но безумная победа вне всяких сомнений привлекла немало интереса. Возможно потому, что мы прошли по грани везения и легко могли погибнуть. И зазнаваться в таком случае — верх недальновидности, и все равно на смену злости пришло небывалое воодушевление.

Смузи: Не задирай нос. Нам просто повезло. И лидер пати все еще я.

Пуфель: Ладно.

Смузи: Я серьезно.

Пуфель: Не спорю.

Смузи: Кончай ерничать.

Пуфель: Я серьезно.

Смузи: Пнх, мудак чсвшный.

Вот почему предпочитаю говорить вслух, а не в чатике, но выяснять отношения и расставлять акценты совершенно не хотелось. Пусть думает, что хочет. Моя задача — прокачаться и зафармить Цеметру, остальное — дела десятые.

— Кто-нибудь был уже в этой зоне? — спросила Настя, когда блок вместе с шумом и гамом остался за гермодверью.

Соратники покачали головами.

— Хантер, даже ты? У тебя же уйма нарушений.

— Ну... — гном поморщился. — Видать, недостаточно серьезные. А тут наша лейтеняша прямо разошлась.

Нас привели в депо, где бродили только скучающие солдаты. И направили в правый туннель с обычными воротами, а не жутким ржавым люком. Миновав небольшой лабиринт, завели в широкий коридор с низким потолком и парой плафонов, один из которых потускнел, а второй постоянно моргал. В дальнем углу лежало нечто, изначально принятое за объемистый мусорный мешок. Думал рассмотреть в деталях, когда отравимся дальше, но конвоиры к удивлению заперли за нами дверь и удалились.

— Это еще что? — Саяна обвела взглядом голые бетонные стены и грязный пол.

— Полагаю, гауптвахта, — проворчал Смузи. — Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

— Да еж ты ж в пень! — гном вцепился в торчащие волосы. — И че тут делать?

— В города играть, — Малири отошла подальше от двери и уселась прямо на плиты, подстелив под зад край плаща. — И радоваться, что нам не нужно мыться и ходить в туалет.

— Вы тоже знаете? — раздался вкрадчивый голос из угла.

Все разом вздрогнули и потянулись к оружию, но «мешок» лишь слегка пошевелился и вновь затих. Присмотревшись, разглядел в нем парня в черной хламиде и глубоком капюшоне. Незнакомец сидел, обняв колени и положив лоб на предплечья, и поза вкупе с мешковатой одеждой превратили его в мусорный куль. Надо взять за правило сразу сканировать все подозрительные объекты: от меня не убудет, а от внезапных проблем убережет.

Игрок: Вензель

Человек-колдун, уровень 5

— Знаем что? — с вызовом спросил лучник.

— Правду, — сокамерник поднял голову, но лицо скрывала тень от свисающей со лба ткани. — О том, что здесь происходит.

— Где — здесь? — уточнил Панцу. — На губе?

— Нет, — совершенно спокойно прозвучало в ответ, несмотря на очевиднейшую тупость. — На базе.

— А что здесь происходит? — орчиха опустила топоры, но совать в петли не спешила.

— Это не учебный полигон, — арестант уставился в никуда и медленно закачался вперед-назад. — И не тренировочный лагерь. Это Биркенау, понимаете? Биркенау!

/Чат отряда/

Панцухантер669: О как стелет зловеще. Я бы даже испугался, если бы знал, что такое Биркенау.

Смузи: А что это такое? Кто в курсе?

Малири: Хз. Впервые слышу.

Саяна: Понять бы еще, что за язык. Звучит как смесь английского и украинского.

Пуфель: Ни то, ни другое. Все гораздо хуже.

Я шагнул вперед, держа посох на плече — мало ли, чего ждать от безумца. Конечно, все понимаю, но сравнивать ПОБОР с одним из самых страшных немецких концлагерей — это такое.

— Биркенау — это часть Освенцима, верно? Там, где работал Менгеле.

Отец любит военную историю, а телевизор всего один, так что волей-неволей приобщились и мы с мамой.

— Да, да, да, — маг часто закивал. — Я был в левом крыле. Видел, что делают с пленниками. Это... просто кошмар. Я говорил, предупреждал, но никто не поверил. Меня заперли здесь, как собаку, чтобы не наводил панику. Но это правда! Чистейшая! Я видел все своими глазами!

Он потянулся к капюшону грязными почерневшими пальцами (мелькнула мысль, в чем их так вывозили?) и снял накидку, обнажив... нет, не пустые глазницы. С ними все было в порядке, но опухшие от слез скулы и щеки украшали бурые разводы. Чародей сжал кулаки, и как только из них выросли острые тонкие сосульки, ударил ими в лицо. Брызнула кровь, но стоило бедолаге разомкнуть веки, и от повреждений не осталось ни следа — игрок может нанести себе урон, но не способен изувечить.

— Зашибись, — Хантер отпрянул, как от огня. — С сумасшедшим поселили.

— Я видел кровь, — узник уставился на обагренные ладони. — Смерть. И боль. Очень много боли. Они кричат и корчатся, кричат и корчатся. Но что ни делай... — новые сосульки по очереди вонзились в уши, — все без толку. Я хочу это забыть. Но не могу... Не могу!

— Братан... Если вы с лейтеняшей заодно и задумали нас проучить... Клянусь — больше никаких драк с циклопами. Только прекрати это, умоляю. Я не обосрался лишь потому, что в этом теле не получится.

Громко скрежетнул поворотный механизм, в отсек ворвались солдаты с оружием наперевес и оттеснили нас к стене. Следом неспешной походкой вошли уже знакомые кадры — Карпат и Ткемали, разбойник и эльф-целитель. Первый вынул из притороченного к поясу кармашка боло — два стальных шарика на прочной веревке, раскрутил на ходу и метнул в страдальца. Напарник же махнул кадилом, и Вензеля окутала ослепляющая вспышка, а когда сияние погасло, тот уже лежал на боку, связанный по рукам и ногам. Охранники взяли его и поволокли в коридор, а хаи-вертухаи ненадолго задержались, окинув нас насмешливыми взорами.

— Иногда такое случается, — ехидно произнес убийца в маске. — С теми, кто прилежно выполняет приказы — реже. А с теми, кто ерепенится и выеживается — чаще. Выбор за вами, малыши.

Дверь с грохотом и лязгом захлопнулась, и только тогда мы выдохнули и прильнули спинами к бетону.

— На понт берут, — буркнул гном, уставившись в потолок. — Воспитательный спектакль.

Остальные промолчали, думая каждый о своем, а я не рискнул рассказать о событиях недавней ночи. С одной стороны, это вызовет вот вообще ненужные сейчас тревогу и страх, с другой — обоснованные вопросы начальства. Того и гляди утащат вслед за чокнутым и ищи-свищи потом. Но если они ранят спящих союзников для забора проб, что мешает вытворять куда более жуткие штуки с врагами? И все ответы спрятаны за гребаным ржавым люком, а попасть в левый туннель совершенно не хочется. Засада.

Чтобы немного отвлечься, открыл сундук, который испарился сразу после того, как взял лут. А внутри лежала улучшенная руна мудрости на пятнадцать процентов сопротивления магии. Лучше, чем ничего, но далеко не топ. Нет бы шмотке какой выпасть, а то до сих пор в банном халате щеголяю. Раздосадованный неведением и непониманием, не стал морочиться с умениями, а просто усилил базовую атаку огнем на единицу. Из приемлемых вариантов в линии навыков был только пламенный шар, но решил не набирать слишком много скиллов — меч, вон, взял, а использовал всего раз. Да и никогда не любил загаживать панель быстрого доступа иконками, а потом играть, как пианисту.

— Скука смертная, — Хантер не стал проверять свой лутбокс, а поставил на торец и сел сверху — с его ростом получился отличный стул. — А еще и получаса не прошло. И чем тут два дня маяться?

— В города играть, — воительница зевнула.

— А может, в «правду или действие»? — неожиданно предложила Малири.

— Пфф, — Смузи по привычке натянул шляпу на лоб. — Ты сольешься, как только ход дойдет до Толика.

— Попробуем — и узнаем. Или боишься?

— Чего бояться-то, — лучник хмыкнул и опустил голову, точно собирался поспать стоя. — Каждый может наврать с три короба, а с нашими тушками много действий не сделаешь.

— Да или нет? — не унималась паладин. — А чтобы интересней было, усложним правила. Выбирать одно и то же два раза подряд нельзя. Играем?

— Я — за, — Саяна подняла руку.

— Ну, держитесь, — Панцу потер ладони.

— Трое против одного, — Настя победоносно ухмыльнулась. — Захар, ты с нами?

Четыре пары глаз уставились в мою сторону — с надеждой, любопытством, недоверием. Естественно, согласился — еще бы отступил, когда меня на слабо пытаются взять. К тому же, это отличный шанс познакомиться поближе с теми, с кем придется сражаться и умирать.

— Отлично. Я придумала — я и начну. И мой первый вопрос к Василию: правда или действие?

— Правда.

— Почему ты такой засранец?

— По тому же, почему ты такая стерва. Засчитано?

— Ребят! — оркиня подняла ладони. — Давайте без ругани, иначе мы здесь друг друга поубиваем.

— Ну тогда и не хрен доканывать с дурацкими идеями, — лучник отвернулся и подпер стену плечом. Остальные тоже молча разбрелись по камере в предвкушении долгого утомляющего ожидания.

Часа через два пришли охранники. Самый рослый и матерый протянул на ладонях пять пузырьков с янтарным снадобьем и желтые таблетки. Мы подчинились — иного выбора не было, и бойцы тут же развернулись и направились на выход.

— А ужин? — в сердцах воскликнул Хантер.

— Кто плохо себя ведет, — с издевкой прогудел шлем, — тот не ест.

Вслед за скрежетом дверного ворота погасли лампы, оставив узников в кромешной темноте, сквозь которую не пробивалось даже кошачье зрение.

— Да вы издеваетесь!

— Толя, угомонись, — шикнула Саяна. — Все равно сейчас отрубимся.

Прекрасно понимал негодование соратника — в отличие от прочих чувств, герои ощущали голод в полной мере. Кулинария — важная часть игры, а правильное питание дает существенные бонусы. Если долго ничего не есть и не пить, можно ослабнуть и потерять в здоровье и мане. Да, с точки зрения Анны отряд крепко накосячил, но карать нас измором — это чересчур.

Живот потихоньку сводило, и просидеть на такой диете больше суток — сущее издевательство. А еще казалось, что Волчок добрая и заботливая, но все-таки она офицер, а не нянька. И несмотря на легкие уколы обиды, свернулся калачиком у стенки и с облегчением закрыл отяжелевшие веки. И когда сон почти сморил, произошло нечто такое, отчего дрему как рукой сняло, и никакие снадобья не справились бы с накатившим волнением.

Кто-то зашуршал рядом плащом и осторожно прильнул к спине, отчего по всему телу шерсть встала дыбом. Долго гадать о личности ночной соседки не пришлось — душистый цветочный запах с головой выдавал эльфа, и я сильно сомневался, что это Смузи решил понежиться в обнимку.

Пуфель: Настюх, че творишь?

Малири: Тебе, блин, жалко? Сам в шубе, а мне тут мерзнуть. Но если не хочешь — то и пес с тобой.

Девушка снова заерзала, гусеницей отползая в сторону, но я перевернулся на другой бок и поймал ее за плечо. Теперь наши лица оказались так близко, что теплое прерывистое дыхание щекотало нос. Малость оробел от собственной дерзости, но отступать уже поздно — осталось только наблюдать за реакцией. К удивлению, подруга не стала ругаться, пинаться и шипеть, а ткнулась лбом в мохнатую грудь и затихла. И пусть холод не особо беспокоил, но так в самом деле стало гораздо теплее, причем не столько снаружи, сколько внутри.

Странно она себя ведет в последнее время. То добрым словом поддержит, то поцелует, а теперь еще и это. Долго думал, стоит ли поднимать эту тему, или пусть все идет своим чередом, и тут почувствовал, как чья-то ладонь нежно гладит ухо, щеку и скользит к подбородку. И уже на полпути к заветной кошачьей зоне начал издавать звук, похожий на храпение с закрытым ртом — этакое ритмичное рычаще-бурчащее чревовещание. Приятно, конечно, но что люди подумают, когда все это услышат? Из последних сил открыл глаза и увидел прямо напротив светящуюся алую точку.

Зловещего сияния хватило, чтобы разглядеть очертания бледного лица и темно-фиолетовой челки. Злобная императрица лежала на том же месте, что и Малири, сверля меня пронзительным взглядом. Черные губы изогнулись в ехидной улыбке, и меж острых клыков блестел кончик языка. Гадюка оглаживала меня и почесывала шерстку длинными когтями, а я оцепенел, как при сонном параличе, и мог только таращиться и глохнуть от гулкого боя сердца в ушах.

Цеметра: Привет, котик. Соскучился?

Ответить не успел — вспыхнули плафоны и лязгнула дверь, но не та, через которую нас привели, а противоположная. Видение исчезло — Настя посапывала под боком, и я хотел уже сказать вошедшим солдатам, что тревога ложная и просто приснился кошмар, но как и прежде не сумел пошевелить и пальцем.

— Зацени, — «ратник» навис надо мной, и я увидел свое лицо в отражении забрала. — С открытыми зенками дрыхнет.

— Может, зелье херово действует? — проворчал второй и для проверки рубанул тяжеленным носком в живот.

Да с такой силой, что меня перевернуло на спину, но не издал ни звука, несмотря на растекшийся под кожей огонь. Ощущение, словно стоял на воротах и получил мячом в пузо — не сравнить с настоящим пинком под дых, но тоже не особо приятно.

— Не лезьте к ним! — под скрип каталки окрикнул «врач» в защитном комбинезоне и маске. — Грузите, у нас мало времени.

Соратников взяли за руки-ноги и закинули на тележки, как мешки с картошкой. Я лежал навзничь и видел только выбеленные потолки и мельтешение плафонов, а расстояние отсчитывал по промежуткам между ними. Нас провезли метров на триста в толщу породы, и оставалось лишь поражаться размерам подземного комплекса. Отовсюду доносился странный гул — казалось, сами стены мелко подрагивали, жар усилился, а люди попадались заметно чаще.

Голоса, топот шагов, скрип колес лились отовсюду, будто оказался посреди оживленной улицы. Но продолжалось это недолго — конвоиры остановились у массивных круглых ворот, и доктор отправился к сканерам на торце. Вставил карточку в щель, коснулся ладонью сенсорной панели и назвал кодовое слово, после чего створки уползли в бетон.

В помещении, куда нас по очереди вкатили, было темно и в то же время ослепительно ярко. Немного сумбурное объяснение, но попытайтесь понять — под высокими потолками царил полумрак, а внизу точно разлилось море света. И когда каталка подпрыгнула на стыке плит и голова упала набок, разглядел вдоль дороги полупрозрачные боксы с нависшими хирургическими лампами — широченными и мощными, как прожектора.

По таким загонам нас и разместили. Меня переложили на высокую койку прямо под ослепляющим плафоном и надели холодный пластиковый шлем, в толще которого что-то дрожало и потрескивало. Пока лежал бревном, двое безликих ученых устало переговаривались — один стучал по клавишам, второй звенел инструментами в лотках. И этот звон не внушал доверия — ведь я находился в сознании и не особо хотел, чтобы на мне ставили опытом живьем.

— Какие новости из левого сектора? — спросил тот, что сидел за ноутбуком.

— Никаких, — коллега поднес к лицу длинный щуп, от единственного вида которого захотелось провалиться сквозь землю.

— А мы тогда чем поможем? С нашими-то рамками.

— Мало ли. Москва не сразу строилась, ОТО не за день писалась.

— Боюсь, ОТО сюда ни за какой конец не привяжешь. Если в нашем мире законы описывают процессы, то с этой хренью все наоборот — процессы строго подчинены законам. Вот нельзя этому коту хвост отрезать, и хоть лазерный резак притащи — не отрежешь. Сохранение массы? Термодинамика? Правило Гука? Все по звезде.

Исследователь кивнул и сжал хвост в кулаке, примеряя к нему то дисковую пилу, то скальпель.

— И не говори. Взять тот же посох. По структуре — дерево. По плотности — дерево. По плавучести — дерево. А не сожжешь и не распилишь. Циркуляр просто зависнет над ним, словно над магнитным полем. Да только нет там никаких полей! Триста раз проверял!

— Возможно, наши приборы их просто не видят. Иногда мне кажется, что мы пытаемся засечь гравитацию пружинными весами.

— Хер знает, — хвост, к счастью, оставили в покое. — А шефу нужен результат здесь и сейчас!

— Тупые бездари, — Цеметра танцующей походкой прошла сквозь стену, уселась на край каталки и закинула ногу на ногу. — Пытаются постичь непостижимое вместо того, чтобы просто принять его. Как тебе мой бронированный гомункул? Чуешь, в чем между нами разница? Я не заморачиваюсь. Не пытаюсь разобраться в устройстве самоходных машин. А просто беру все, что может пригодится, и делаю то, что мне нужно. Не понимаю, зачем такому таланту прозябать среди дикарей. Признай мою власть — и заживешь, как царь! Никто из верных подданных со всей тысячи миров не пожалуется на мою щедрость. Да, я строга и отчасти жестока, но справедлива и честна. А здесь... — императрица зябко повела плечами, — сплошная ложь и лицемерие. Здесь важны не умения, а происхождение. Не знания, а связи. Не ум, а деньги. Не горящее сердце, а наглость и напористость. Думаешь, эти упыри поделятся тем, что успели загрести чужими руками? Думаешь, примут равенство и порядок? Нет. С блохами и клещами не договариваются — это бесполезно, ведь иная жизнь для них невозможна по определению. И я выжгу этих паразитов дотла. С тобой или без.

— Да ладно посох, — исследователь раскрыл мне рот на всю длину и вставил пластиковый раструб, а затем взял длинный шланг с тонким «хоботом» на конце. — Материю еще как-то можно объяснить — пусть теми же полями. А физиологию? Жрут в три горла, в желудке все благополучно переваривается, после чего исчезает без следа.

— Кстати, о желудке, — щелк-щелк, щелк-щелк. — Надеюсь, получится взять образец сока стандартным образом. И не придется вызывать того типа с навыком «Потрошение». Я как увидел его в действии — чуть сам образец не выдал без всяких шлангов, хотя в медицине двадцать лет.

— Да, жуткие вещички творятся у соседей, — мужчина взял за шкирку и бесцеремонно, как тряпичную куклу, перевернул на бок. — Не хотелось бы практиковать в левом секторе. А уж попасть туда пленником... брр...

Зонд коснулся вываленного языка и приготовился нырнуть в пищевод. Глаза защипало от проступивших слез, подкатила тошнота, но я не мог даже моргнуть. А Цеметра уселась за свободный стол, подперла щеки ладонями и одарила самой мерзкой из своих ухмылок.

— Ну что, котик. Сегодня я добрая — так что баю-бай. Но советую хорошенько подумать над тем, ту ли сторону выбрал.

Щелчок пальцами, и сознание камнем ухнуло во тьму.