ИНОЕ НАЧАЛО. Книга третья: И грянет весна!

Глава 13

После окончания ритуала, Род однако не спешил исчезнуть. Он ещё раз внимательно осмотрел собравшихся.

— Вижу в вас желание задать вопросы. — он передвинул пенёк в сторону от огня и присел. — Я отвечу каждому из вас, но только на один вопрос! Так что хорошенько подумайте, прежде чем его задать. Как решитесь, подходите по одному, я вас выслушаю.

Первым, не медля ни секунды, к Роду подошёл Варгон, и став на колено, тихо что-то спросил у бога. Род доверительно склонившись выслушал рукавого, и что-то ему тихим голосом несколько минут отвечал. Закончив, Варгон с поклоном поблагодарил его и отошёл было в сторону, но тут Род жестом попросил его вернуться. Бог встал, и прикоснулся к челу рукавого. Последовала моментная вспышка света, и он снова сел на место. Нойхэ покрутил плечами, взмахнул руками, и с удивлённым лицом отошёл. Сложно было сказать по нему, получил ли он тот ответ на который рассчитывал. Но мне показалось, что морщины на его лице как-то разгладились, рукавой приосанился, а глаза его снова блеснули жизнью. После ранения и смерти Фелани, старик стал явно сдавать, и в его волосах поприбавилось седин. Но сейчас он снова стал тем Варгоном, которого я знал в начале нашего с ним знакомства.

Дальше каждый стал подходить и тихо разговаривать с богом, после чего отходил и давал место следующему. Когда к нему подошёл Каменюка, Род широко ему улыбнулся и похлопал по плечу, отчего тангор, судя по его лицу, чуть не лишился чувств. Кратко переговорив с Родом, он достал из-за пазухи подаренную мной неказистую фигурку Рода и протянул её богу. Род принял её в руку, снова последовала вспышка света, и вот он уже вернул её обратно не верящему в своё счастье тангору. Фигурка преобразилась, в точности до мелочей повторяя образ бога.

Побеседовав со всеми, кроме застывшей в стороне Вишны, Род обратился к ней:

— Что же ты робеешь, дева-краса? Или спросить нечего тебе?

Вишна стояла одна, и обращение Рода её вогнало в ещё больший ступор.

Подойдя к ней, я взял её дрожащие руки в свои:

— Что такое, малыш? — попытался заглянуть ей в глаза.

Девушка дрожала и продолжала молчать пряча взгляд. Я обнял её, и склонившись к уху шепнул:

— Ты будущая анайлэ! Будь сильной!

Она взглянула на меня поджав губу, и кивнув, высвободилась из моих объятий. Вишна обошла меня и стала в свет костра, чтобы её было хорошо видно.

— Мой вопрос я задам открыто, о Великий! — голос её вибрировал от волнения, но Вишна стояла гордо, смотря Роду в лицо. — Моя покойная мать слывёт предательницей, из-за нападения на моего суженого. Но я знаю, что она пошла на это дабы уберечь меня! Скажи мне пожалуйста, о бессмертный, даровано ли ей прощение, или она была отправлена в Пекло Страшным Судом?

Такого вопроса от неё никто из нас не ожидал!

Род встал опираясь на посох, и подошёл к Вишне.

— Ты действительно хочешь знать это, дочка? — хмуро переспросил он.

Все замерли.

— Это то, что меня волнует в первую очередь, как её дочь! — твёрдо настояла она.

— Похвально, что чадо переживает за загробную судьбу родителя. — кивнул бог. — Знай же, что твоей матери даровано прощение и в Пекло она не попала.

Вишна с облегчением выдохнула…

— Но как не крути, она приняла судьбу убийцы! — резко продолжил Род. — И Велиград для неё закрыт.

Вишна охнула прикрывая рот рукой.

— Неупокоённый дух её бродит под стенами Белого Города, изнывая от тоски и взывая к милости.

Не сдержавшись, Вишна в слезах упала на колени. Я бросился было к ней, но Род взглядом пригвоздил меня к месту.

Наклонившись, он поднял её за руку:

— Слезами делу не поможешь, дочка.

Захлебываясь от горя и слёз, она подняла лицо и посмотрела на бога:

— Как?! Скажи мне пожалуйста, Великий Род — как я могу помочь матери обрести покой?

— Только молитвами твоими, обретёт она прощение. — Род сомкнул в ладонях её руки и снова использовал Силу.

Вишна потихоньку успокоилась и перестала вздрагивать от всхлипов.

— Чти мать и отца своего! Живи Светом, и будь добра в душе́! И тогда Свет, через тебя, прольётся на дух твоей матери, и они встретятся с твоим отцом в Велиграде.

Вишна охнула.

— Так отец… Он…

Род с улыбкой кивнул:

— Да, дитя! Твой отец после Суда был оставлен в Белом Городе, и у него всё хорошо.

По лицу Вишны промелькнуло облегчение:

— Ну хоть отцу повезло.

— Повезло? — брови рода сошлись над переносицей и он отпустил её руку. — На Страшном Суде нет места везению! Каждому воздастся по делам его при прохождении жизненного пути, запомни это! — Род повернулся к остальным. — Сами запомните, и им передайте! — он указал рукой куда-то во тьму, в сторону города. — Ваша судьба, в ваших руках!

Стукнув посохом об землю, бог вспыхнул белым светом и исчез, оставив после себя возмущённые потоки Силы и тихо опускающуюся на землю прошлогоднюю листву.

«А мой вопрос? — растерянно подумал я. — И кому он показал передать?»

Как оказалось, под покровом ночи, скрываясь во мгле поодаль от костра собралось немало народу! Среди людей были и все до единого тангоры, и даже Линни. Как, чего, и почему, разбираться уже не было смысла. Держа высоко в руках факел я двигался сквозь расступающуюся толпу. Все как один, кланяясь уступали мне дорогу, а на их лицах читалось безграничное уважение и покорство.

«Хорошо что я анай, и с меня спрашивать что либо, здесь некому. А иначе, даже не знаю, как бы я им объяснял это всё!»

Сразу же с утреца я приказал привести ко мне того самого рыбака, Федгара. Как бы там ни было, но я понимал, что теперь пойдут разговоры и пересуды по округе, которые быстро обрастут небылицами. Ведомо ли дело — сам бог (неважно какой!) посетил ритуал аная! Такое не забудешь, и скрыть не скроешь. Ходить и проповедовать брычам кто такой Род, мне естественно не улыбалось. Поэтому я решил задействовать в этом мероприятии человека, который уже знаком с процессом «Нести слово божье, да в массы людския!». Предполагал ли я проблемы связанные с этим?… Конечно предполагал. Истиниане незамедлительно отреагируют на это дело, но с другой стороны — что они мне могут предъявить? Отрекаться от пантеона богов Ареана, я не призывал! Хаять их, не хаял. Принять веру через силу, никого не напрягал. Так что в принципе, им и предъявить мне нечего. Другое дело уязвлённое самолюбие и потенциальный отжим паствы — это да. Ну, тут уж извините — мы живём в вольной стране!… Относительно конечно, но тем не менее.

Федгара быстро отыскали и доставили в Буртс Анайман. Мужик испуганно озирался на конвоиров, а едва меня увидел, бухнулся на колени:

— Господин анай, простите за вчерашнее! Сам не знаю чего сунулся! — запричитал он.

— Парни, вы свободны. — отпустил я служивых. — А ты встань Федгар. Хорош пол протирать… Да прекрати ты блеять! — не выдержал я стенаний уже вполне состоявшегося мужика.

«Ну что за манера так себя вести в таком возрасте? Мне аж самому не удобно, ей богу!»

Поняв, что пощёчин ему давать не буду, Фенор малёха приободрился.

— Присядь-ка. — указал я ему на лавку. — Потолкуем.

Федгар тут же поспешил плюхнуться на указанное ему место, и сложив руки на коленях, застыл как школьник. Бывший истинианин всем своим видом подавал знак, что готов внимать каждому моему слову.

— Как долго ты пробыл в истинианах? — начал я разговор.

— Без малого три года, господин. — с готовностью тут же ответил он.

Я приподняв брови кивнул:

— Немало! В богах так понимаю разбираешься?

— А то как же! — живо ответил он. — Ареан конечно поперед всех, но остальных тоже на задворки не затулишь. Того же Айдануна как не уважать, коли покровительствует он кузнецам? Или к примеру Диноса, которого каждый уважаемый себя трактирщик чтить обязан.

— Это да, согласен… А вот скажи мне пожалуйста, у каждого бога свой храм полагается?

Федгар, намекая на очевидное, пожал плечами:

— Разумеется! В Акаване есть храмы всех богов. Другое дело, что в разных краях Турии по большей части чтут кого поболее, кого не так сильно. Это есть. — кивнул он.

— Объясни? — заинтересовавшись сим фактом попросил я его.

Федгар блуждающим взглядом окинул помещение, собираясь с мыслями.

— Ну, вот к примеру в центральной части, всё больше молятся Мерии — богине плодородия и земледелия. На крайнем юге, в почёте тот же Динос и Ланда, а на западе и землях на границе севера и юга — сильна вера в Ареана! На востоке, ближе к морю, в глубинного бога, Анатана.

— А на севере? — задал я животрепещущий вопрос.

— Ну, тут сложно сказать… — замялся Федгар и прихлопнул по коленкам. — Северные уделы по ту сторону залива, особенно у предгорий Торгадорийских гор, славят и Фота, и Крона, и в особенности Мелитану — богиню семьи и женщин.

— В особенности? — переспросил я.

— Да, потому как на этих землях опасно жить и много народу гибнет просто пойдя на охоту. То рахи нападут, то зверь какой сожрёт, а то и вовсе замёрзнет, или заплутает в диких лесах! Много народу гибнет в этих краях, особенно в восточной части севера. Вот и молятся люди, что бы в семье побольше детей было, а иначе боятся, что повымрут все. Беременная женщина, кем бы она ни была, всегда в чести у местных! Так что, без Мелитаны здесь никак. Другое дело, что храмов мало строят для них, — посетовал он. — Но в каждом добротном доме найдётся уголок-молельня.

«Делааа… Ну и как мне организовать храм для Рода? Он конечно говорил, что помолиться ему можно в любом месте, хоть на крыше сарая. Но что бы дать ему больше силы, нужно дать людям возможность чаще про него вспоминать! То, что он явился воочию смертным, будут конечно теперь передавать из поколения в поколение, но как известно, память у людей коротка. А приходя в храм, зная что такой есть неподалёку, молиться Роду думается начнут чаще. Нужно только будет им побольше о нём рассказать, ну да это уже дело техники.»

Вся эта религиозная котовасия прибавляла мне головной боли по нарастающей ещё изначально, но всё как-то находились дела поважнее. А теперь, когда Рода узрели многие, замолчать тему не получится. Строить храм ему отдельно, я не хотел. Как показывает история, может начаться банальное закидывание шапками оппонентов, с переходом на ножи да дубины. Начинаются такие события стандартно, со слов «Мой бог круче твоего!», так что этот вариант отпадает. Значит, нужен храм для нескольких богов сразу!… А что? Это мысль! Особо почитаемых в нашем краю — выделю особо же, как и Рода, а остальных — попроще придумать чего нибудь. Расставить фигурки их примеру по кругу, и пусть себе люди молятся кому угодно. Главное, что никто не в обиде, и Роду будет передать частица силы от общака!

«Решено!» — прихлопнул я резко по столу.

Федгар подпрыгнул на месте схватив шапку и прижав её к груди.

— Присядь, божий человек. — сделав невинное лицо сказал я ему, и тот плюхнулся назад.

— Я хочу построить небольшой храм в городе, почтенный, и предлагаю тебе стать его смотрителем!

Федгар обомлел и облизал вмиг пересохшие губы:

— Я?… Да как же я то?… Я ж без сана… Да меня…

— Спокойно, голубчик! — в манере Штирлица выразился я.

Встав с места и подойдя к тут же поднявшемуся Федгару, я доверительно склонившись над невысоким мужичком положил ему руку на плечо:

— Никто не говорит о том, что ты в роли настоятеля возглавишь этот храм. Ты будешь смотрителем храма! Следить за порядком в нём, свечи там всякие менять, ну и… Следить, дабы ни один из богов не остался мммм… скажем так, без внимания. Ведь мы же не хотим прогневать кого из них, верно?

— Да как можно?! — вытаращил глаза Федгар. — Конечно же нет!

— Ну вот, и я о том же! — с улыбкой убедительно воскликнул я. — Со временем, подберём тебе пару помощников и дело наладится.

Федгар задумчиво пожевал губу:

— Боюсь, что Истиниане как узнают, могут воспротивиться этому.

— То уже моя проблема. — попытался успокоить его я. — С Орденом, я сам улажу вопросы.

Весть о приближающемся туриме застала нас в тот момент, когда Варгон с матами вдалбливал мне основы боя с мечом и щитом находясь верхом. Его доставил Хата.

— Говорю тебе дубина, коленями управляй лошадью! — распекал он меня, когда я в очередной раз машинально потянулся к уздечке, дабы повернуть животное и одновременно отразить атаку Нойхэ. Понимая, что будет ругань, мы заранее отошли в лесочек, подальше от людских глаз и ушей. Дело конечно военное, и без матюков тут никак. Однако за одни только эти слова, Варгона полагалось уже тащить к столбу, а после, всыпав двадцать плетей, закинуть на месяц в темницу.

Получалось у меня откровенно херово, и я бесил очевидно не только рукавого, но и свою лошадь. Однако я упорно старался как мог. Сражаться на мечах в седле оказалось совсем не то, что тыкать из него копьём.

— Он безнадёжен! — буркнул рукавой проезжая мимо алагата, который с ехидной ухмылкой в этот момент достал из-за пазухи флянчик и прикрыв глаза, пригубил из него маленько.

— Возможно. — ответил Беспалому варвар, пряча кожаную фляжку назад. — Но если турим едет сюда по его душу, это уже и не важно.

Я слышал эти слова, и с укоризной посмотрел на него:

— Спасибо, что поддержал!

Алагат улыбнулся пожав плечами в ответ, и мы втроём спешно двинулись в город. Нужно было готовиться к приезду турима!

Заказ на серебряную посуду Рон и Судольф выполнили на отлично. Новенькие столовые приборы были начищены до блеска и бережно упакованы в шкуры.

— Где взяли? В Арнагейте? — вертя и рассматривая двух зубчатую вилку в руке, поинтересовался я.

Рон кивнул:

— Да, господин. Цена была не в меру завышена, но при упоминании вашего имени и цели покупки, купец сразу же сделал правильные выводы, и скинул до приемлемого.

Я кивнул головой:

— Молодцы́! Проблемы по пути были? — посмотрел я на капитана.

Рон поморщился:

— Не обошлось, господин анай. Вы верно подметили, что найдутся горячие головы и попытаются нас ограбить по пути назад. Я поговорил с Дарниганом, и он не отказался тайно сопроводить нас на день пути. Так что, в темницах дэйвина Хаммермана поприбавилось народу! Он кстати просил меня передать вам нижайший поклон, — тут Рон низко поклонился. — И просит прощения за то, что случилось с тангором пока он находился в казематах. Дэйвин Хаммерман твёрдо уверил, что повинные в том люди больше не служат под его началом.

При упоминании о том, что Айтэна избили в тюрьме, я сжал зубы:

— Брор конечно человек чести, но ему стоит поработать над своим авторитетом, раз уж его бойцы позволяют себе такое самоуправство.

— Не могу не согласится с вами, анай. — кивнул туримский офицер.

Я вздохнул отгоняя мысли прошлого прочь:

— Ладно! Уже известно по какой дороге едет турим?

Лобель прочистил горло и чуть шагнув вперёд, ответил:

— По Тамурской дороге, господин.

Я удивлённо вздёрнул брови:

— Так он не заехал в Красный Оплот?

— Нет, господин. После Арнагейта его величество направился в Дубхоул, к анаю Драмону. Осмелюсь предположить, что после стычки Вещего Камайри и аталанов с истинианами, турим ясно даёт понять своё отношение к Ордену.

Я задумался.

«Это плохо. В Красном Оплоте наверняка знали о путешествии турима в эти края, и готовились, а он их просто продинамил! Епископ явно будет не в восторге от такого открытого пренебрежения к своему ордену.»

— Ну, на то он и турим, что бы делать что ему угодно.

Рон встрепенулся, и набрав в грудь воздуха, козырнул:

— Разрешите покинуть город, анай?

Я сделал удивлённое лицо:

— Почему? Понимаю, что дел у тебя в Вилюхах невпроворот, но это всё-таки сам турим! Неужели ты не хочешь увидеть того, кто тебя сюда направил, и кому ты отчитываешься об обстановке?

В своё время мы с Роном обсуждали этот момент, и я настоятельно ему рекомендовал согласовывать отчёты со мной, или с сестрой на крайний случай. Но тем не менее, Тагор был обескуражен таким вопросом. А случилось, как мне кажется, это потому, что как мне доложил мой управляющий, Рон уже больше месяца не согласовывал не с кем ничего. Конечно, это можно было списать на то, что я отправил его в Вилюхи, но это не значит, что такой исполнительный и исправный солдат как он, забил на отчёты из-за этого. Капитан периодически приезжал в город, сопровождая обозы с материалами для стройки в Вилюхах.

Рон неуверенно покосился на управляющего.

— Говори при нём, нет надобности что-то скрывать от Лобеля.

Тагор вздохнул:

— Я не отправлял известий туриму уже больше месяца, господин.

Вид капитана меня насторожил, как и его слова.

— Отчего так?

— Боюсь, что в его ближнем кругу завелись предатели, которые доносят ему неверные сведенья от меня. А так же… Полагаю, что он знает о случившемся в Ардановом холме, господин!

— Считаешь, что он едет сюда для того, чтобы спросить с меня за убийство Гайриса? — задумчиво поинтересовался я.

— Не исключаю. — кивнул Рон. — Но думается мне, что вас, а заодно и меня естественно, обвинят не только в убийстве этого ублюдка, но и в смерти ануна Эвейна.

Мои булки моментально сжались до хруста.

— С чего бы это? Сарана и Тамари могут подтвердить, что мы не виновны в смерти Эвейна.

— При всём моём уважении господин, но есть шепчущие головы, которые будут повыше вашей. — осторожно произнёс он. — К тому же Жанар, как бы там ни было, оказался кровным наследником Булхайнов, и Доказательство Крови это подтвердило. — Рон подошёл поближе. — Коровы в стоге сена не спрячешь! — с неким сочувствием в голосе произнёс он. — Если… Если турим захочет вас казнить, я бы не хотел при этом присутствовать анай Янко! А иначе…

Рон затих на полуслове.

— Иначе что? — нахмурился я, глядя капитану в лицо.

— Иначе я боюсь, что мне придётся предать турима! — эти слова бывалому солдату дались с трудом. — И обагрить свой меч кровью любого, кто попытается таким образом исполнить его волю! Даже не смотря на вашу тайну, господин.

Без сомнения, слова Рона меня впечатлили до глубины души. Всё-таки я был чертовски прав, когда воспротивился советам Варгона и Сараны избавиться от капитана.

— И давно ты это знаешь?

— После драки с полукровкой. Я невольно услышал как вы ругаетесь в Буртс Валле когда подошёл к дверям и уже приоткрыл их. Тогда я как раз прибыл в город и хотел с вами обсудить ситуацию по поводу моих донесений туриму.

— А стража? — забеспокоился я.

— Они стояли в стороне и ничего не слышали, обсуждая случившееся в то утро.

Я перевёл взгляд на Лобеля:

— Прислуга?

— Они были на улице, господин. — тут же уверенно ответил управляющий. — Даже если и слышал кто, они не посмеют в чём то вас обвинить, ибо понимают, что головы им тогда точно не уберечь.

Некоторое время в зале царило молчание.

Рон преклонил колено:

— Господин анай, — его голос источал отчаяние, чего за всё время нашего знакомства я от него даже подумать не мог ожидать. — Моя честь и верность разрываются на части! Прошу вас, отправьте меня в Вилюхи на момент прибытия турима! Там я уйду с дозором в леса, на то время, что он будет здесь.

Я некоторое время смотрел на Рона молча.

— Встань солдат! — протянул я ему руку, и Тагор взявшись за неё поднялся. — Хорошо, езжай в Вилюхи! Коли турим спросит о тебе, я найду что ему ответить.

— Благодарю вас, анай. — поклонился Рон с честью. — Пусть ваш бог хранит вас, господин.

Когда на юге зареяли знамёна турима, в городе и его окрестностях всё было максимально готово, дабы произвести благоприятное впечатление на властителя Турии. Фенрировцы выстроились вдоль главной и единственной улицы ведущей от ворот к донжону. Подтянутые, здоровые мужики были одеты в максимально единую экипировку, с новенькими кописами у бедра каждого, крепкими деревянными щитами в левой руке, и копьями (хоть и разномастными) в правой. На их накидках, рядом с гербом рода, имелась небольшая нашивка из тёмной кожи, в виде волчьей головы с оскаленной пастью. Ведь всё-таки как-никак, а Фенрир — это волк! То, что в моём мире он считается божеством, я благоразумно умолчал. И так приходилось выкручиваться с появлением одного нового бога, чтобы вводить теперь и ещё одного.

Дальше за ними, стояли ровные ряды простых солдат, изрядно (относительно конечно!) пополненные новобранцами из пришлых. Единого обмундирования на них не было, кроме накидок с гербом. Но тут уж ничего не поделаешь. Переоснащение и приведение к единому стандарту экипировки, дело отнюдь не быстрое. Кузнецы и так вкалывали не зная продыху на комплектующие для строительства! Но у каждого теперь был стальной меч, щит с окантовкой из металла, и копьё. У острия пик на ветру трепыхался небольшой, с чёрной и серой горизонтальной полоской, флажок, и с чёрной короной на серой полосе. Чёрная полоса знаменовала скалу, на которой раскинулся родовой город, а серая, означала саму суть севера. Жизнь здесь отнюдь не была светлой полосой, а представляла собой белый цвет жизни, и чёрный цвет смерти, тем самым сливаясь в серый.

За спинами военных, толпился простой люд, в нетерпеливом ожидании увидеть своими глазами самого Андэвэйна Карстэра Мартаса! Многие из них, едва ли не все, никогда не были в столице, а уж о том чтобы лицезреть правителя воочию, и подавно не шло и речи. Последний раз Андэвэйн посещал Хайтэнфорт когда почивший Фернидад был ещё молод, по местным меркам. Старик Фронди как-то упоминал о том дне, когда таверну его тогда ещё живого отца, посещал сам турим. Трактирщик очень гордился этим памятным днём. И вот поди же ты, таки дождался того момента, как турим снова здесь!

По городу тоже провели большую работу. Убрали мусор, повырубили проклюнувшиеся было по теплу ростки сорняка, деревянные дома очистили от мха и подлатали изгороди, а там, где это было бессмысленно, построили новые. Убрали весь строительный мусор у стен. На незаконченных надвратных башнях вывесили флаги с родовой символикой, а по верху недостроенной стены, на равном расстоянии друг от друга, был расставлен почётный караул.

Весь комплекс родового дома тоже подвергся мелкому ремонту, как снаружи, так и внутри. Почерневшая резьба узоров была очищена и отшлифована. Деревянные мечи на входных колоннах обили железом и тоже отполировали. Хотелось бы ещё покрасить, но это дело было здесь трудоёмкое и хлопотное, поэтому пока решили оставить так. В Большом Зале установили новый, огромный, добротный стол из дуба, доски для которого закупил Дайен у аная Драмона. По словам тангора, когда Галейн узнал для чего нужно добротное дерево, то сам лично проследил, дабы его мастеровые не подсунули им поганую древесину! Внутри, на стенах Буртс Анайман и Буртс Валле, развесили щиты, кой-какое оружие что нашлось, и дополнили это дело черепами крупных волков, медведей, лосиными рогами, ну и конечно же черепом того самого вепря, которого мы убили зимой в лесу. Ну как мы… Убил его Варгон, но страху то натерпелись от души, и всей компанией!

Стояли в боевом облачении и тангоры. Даже сварливый Судольф со своими побратимами пришёл посмотреть на турима. Для него, и его тангоров, турим значил не больше, чем обычный дворянин. Но общий ажиотаж не обошёл стороной и их. Бороды у всех тангоров были вычесаны и заплетены в косы. Усы закручены до невероятных завитушек, головы стягивались кожаными и железными обручами, а колечками поменьше были перехвачены сами волосы. Курить трубки я категорически запретил при туриме, отчего вечно угрюмый и черноволосый, как смола, Хинди, недовольно и напоказ выпятил нижнюю губу.

Короче намарафетили всё и вся как только можно было и теперь, все замерли у ворот в ожидании большого гостя. Общий вид портили только двое наспех сделанных ворот, но тут уже только остаётся разводить руками. Такие вещи с просточка не сваять, хоть ты вы@бись.

И вот, раздался протяжный звук рога со стороны приближающихся всадников сопровождения турима. В ответ ему, по положенному, зычно откликнулся рог дозорного со стены.

Турим прибыл!

Вид воинов турима в авангарде меня не просто удивил, а поверг в своего рода шок! Четверо огромных эквилианцев, закованных с ног до головы в пластинчатые латы металлических доспехов, восседали на мощных лошадях, сродных тем, на которых ездили зимой щитоносцы Торихолда и Гадарана. Только эти кони были крупнее и шире в груди. Обыкновенная лошадь на их фоне, смотрелась будто доберман рядом с матёрым алабаем. На одной из таких лошадок среди них ехал знаменосец турима, с гербом рода Мартас на высоком шесте — на голубом поле, массивные скрещенные секиры, над которыми была нарисована белая драконья голова с распахнутой пастью изрыгающей жёлтое пламя, а над ней — чёрная трёхзубчатая корона.

Так же среди них привлёк моё внимание и ещё один персонаж. Черноволосый, худощавого виду мужчина, с бородой до пояса, которая была заплетена в толстенную косу и перетянута в нескольких местах жёлтыми кольцами (полагаю золотыми!). Вид его не то пальто, не то укороченного кафтана, был откровенно богат. Взгляд незнакомца надменно, со слегка опущенными уголками рта, скользил по округе и собравшемуся для встречи турима народу. Его голубое одеяние было расшито серебряными нитями, исполняющими витиеватые узоры по всей его поверхности. Однако бравый вид этого человека был подпорчен бежевыми сапогами, сейчас заляпанными грязью. Словно прочитав сею заметку в моих мыслях, незнакомец скривившись посмотрел на свои ноги, и недовольно сплюнул в сторону.

В малом количестве позади них, и в бо́льшем позади большого и видного фургона, двигался конный отряд солдат туримской армии. Все в металлических доспехах, во всеоружии, а в руках каждый держал по длинному копью. На груди каждого военного, красовался белый дракон — родовой знак Мартасов.

Поговаривают, что этот знак рода был выбран из-за древнего пророчества, которое изрекла колдунья предкам турима во времена Тёмных Веков. Она предсказала, что потомок тогдашнего простого воина племени, в будущем станет властителем этих земель если тот, отправится в Драконовы Горы и выпьет крови дракона в момент зачатия дитя. Тот воин так и сделал, уйдя в горы и взяв с собой суженную соплеменницу. Большого дракона ему одолеть конечно было не под силу, и они нашли, и убили детёныша, пока его мать отсутствовала. После чего, испив крови и омывшись ею, они впали в безумную страсть прямо возле трупа убитого детёныша дракона. Говорят, что самка, вернувшись в гнездо и увидев тело своего мёртвого дитя, выследила сбежавшую пару и хотела было пожрать обоих. Однако почувствовав зачатую жизнь внутри женщины, она разорвала в клочья и поглотила только мужчину, а женщину отпустила. Вернувшись в поселение родного племени, женщина рассказала всё ведьме и та, рассмеявшись словно безумная, открыла ей вторую часть пророчества, предсказав, что род Мартасов прервёт Белое Пламя. Что это за пламя такое, белое, никто так и не понял. Посчитав, что ведьма рехнулась на старости лет, все забыли о том случае. Женщина родила мальчика, и когда тот повзрослев стал вождём, он взял себе знак Белого Дракона и скрещенные секиры, излюбленное своё оружие.

Такие вот дела! Мммда…

За большим фургоном турима, двигалась немногочисленная придворная свита со стягами своих родов. Среди гербов я к радости своей рассмотрел и герб Драмона. А потом увидел и его самого, гордо восседающего в седле на кауром жеребце и в окружении своего сопроводительного отряда, как и положено по этикету. При сопровождении турима в мирное время дворянам воспрещалось брать с собой солдат в большом количестве. Только сопроводительный отряд, несколько слуг, и знаменосец.

В целом караван турима насчитывал четырнадцать повозок всякого рода, и по самым скромным подсчётам около двухсот пятидесяти людей, вместе с обслугой.

«Считай половина населения моего города примерно. Нехило! Слава богам, вижу повозки с увязанными шатрами, а иначе даже не представляю, где бы их всех пришлось размещать!»

Вся шумная кавалькада, громыхая копытами лошадей и колёсами повозок, подошла к городу и остановилась. Туримский фургон, украшенный деревянной резьбой с узорами в виде драконов, сцен неизвестных мне битв, и охоты с загоном оленя, медведя, и прочей живности, подъехал к воротам, и замер.

— Люди Хайтэнфорта! — громко начал вещать герольд со знаменем в руках. — Склоните колени пред туримом Турии, Андэвэйном Карстэром Мартасом — повелителем этих земель, хозяином Акавана, и морей омывающих славные берега государства! Да здравствует он вечно!

Мы все хором повторили последние слова и преклонили колено, а простой народ, как и положено простолюдинам, стал на два. Даже те, кто был дальше по улице в городе. Никто не рискнул нарушить правила.

Дверцы фургона распахнулись, откинулись ступеньки, и Андэвэйн шагнул наружу. Рискуя навлечь гнев повелителя, я всё-таки скосил на него глаза, дабы рассмотреть человека, в чью страну меня закинула судьба.

Турим был высоким, худощавым стариком, с цепким и пронзительным взглядом. Едва он взглянул в мою сторону, как я тут же поспешил опустить взор.

— Встаньте! — тоном не терпящим возражений проскрипел голос турима, и все как один поднялись на ноги. Простые же брычи, так и остались стоять на коленях.

Седой как лунь, с глубокими бороздами морщин на лице и чёрной короной на челе, старый Андэвэйн заложив руки за спину, не спеша направился ко мне, по ходу дела рассматривая стену первой линии, воздвигнутую из деревянного частокола и обмазанного красной глиной. Даже не смотря на то, что глина высохла и поблекла, на фоне начинающей зеленеть окружающей среды она смотрелась весьма контрастно, и привлекала внимание. Едва он оказался рядом, я всё же поднял голову и посмотрел на него. Окинув взором стену, он некоторое время просто молча меня рассматривал, остановившись лишь на пару секунд когда наши глаза с ним встретились. Его лицо не выражало ни малейшего чувства. Казалось на меня смотрит искусно исполненный идол, если бы ни отвисшие нижние веки, в которых была заметна влага стариковских, но всё ещё живых глаз.

— Ты явно повыше своего отца. — всё ещё не отпуская меня взглядом, с серьезным видом проговорил он.

Определённо, Андэвэйн в молодости был высок ростом, но наступившая старость гнула тело к земле. Однако сейчас мы с ним смотрели друг на друга на одном уровне глаз.

— Молоко и овощи, ваше величество! — не зная больше что ему ответить, выдал я ту же фразу, что и Торихолду в своё время. — Жаль, что мне не довелось с ним увидеться на последок. — честно признался я.

Помощь старика Фернидада в моём становлении в этом мире, мне ох бы как пригодилась.

Андэвэйн разочарованно кивнул:

— Да. Мне тоже жаль, что не довелось с ним свидеться под конец его жизни. Давненько меня не было на севере, мальчик. Мммда… Кстати, прими мои соболезнования по поводу несвоевременной кончины твоей матери. — неожиданно с искренним видом посочувствовал он. — Она была истинной анайлэ, не смотря на то, что являлась простой дочерью урума. — поджав нижнюю губу, покачал вперёд головой турим.

— Благодарю вас за добрые слова, ваше величество! — поклонился я слегка. — Весна выдалась щедрой на печальные события.

Андэвэйн пожал плечами:

— Такова жизнь, мой мальчик! Такова жизнь… Ну что ж, — приободрился он встрепенувшись, словно отгоняя прочь досадные мысли. — Ты так и собираешься держать меня на пороге?

Я опомнился:

— Простите, ваше величество! Конечно же нет! Идёмте, — отступил я в сторону и приглашая жестом турима проследовать в город. — Или может быть вы предпочитаете доехать до Буртс Анайман в фургоне?

— Нет, нет! — отмахнулся турим. — Я достаточно насиделся на заднице в этом треклятом ящике! Словно в гробу, да смилостивятся надо мной боги!… Гебрант! — повернулся он, обращаясь к герольду. — Пусть встанут с колен! Довольно почестей.

Герольд громко объявил волю турима, и мы двинулись в город. Подходя к проёму в каменной стене, Андэвэйн сделал вид, что она его совсем не интересует. Однако я заметил как он быстро окинул взором фасад, а когда мы проходили через проём, то и потолок со стенами. После чего он едва коротко себе кивнул, словно убеждаясь в своих мыслях.

Народ, поднимаясь на ноги, поспешил криками и жестами приветствовать своего турима, пока мы неспешно шагали по прямой как струна улице. Слегка ссутулившись при ходьбе и заложив руки за спину, Андэвэйн на показ кивал по сторонам, да иногда отпускал благочестивые жесты в сторону гомонящей толпы.

«Как по мне, то что-то рановато собрались хоронить старика. Или есть нечто, чего не видно снаружи?»

Пока мы шли, турим с интересом рассматривал моих воинов, застывших по стойке смирно с выпяченной грудью. Вздёрнув подбородки, воины, как и было отработано заранее, взглядом провожали турима когда он проходил мимо них.

— Неплохая выправка у твоих солдат! — похвально высказался Андэвэйн, хотя его лицо всё так же было непроницаемо. — Надеюсь воюют они так же хорошо? — взглянул он походя на меня.

От этого вопроса у меня сжалось сердце. Вполне возможно, этот вопрос старик задал не из праздного интереса.

— Многие ещё только учатся, мой турим. — уклончиво ответил я. — Недавняя атака рахов на город, стоила нам немало опытных воинов.

Андэвэйн кивнул:

— Знаю, знаю… Молодец, что не упустил город! — погрозил он пальцем. — Коли отдал бы рахам Хайтэнфорт, то не носить тебе титул аная больше.

«Мёртвым, титул без надобности.» — подумал я, но промолчал.

Тут мы подошли и поравнялись с тангорами, которые сразу же поспешили отвесить низкий поклон в нашу сторону. Каменюка оказался в первых рядах.

— Айтэн Блайнстоун! — с усмешкой вдруг произнёс Андэвэйн останавливаясь напротив моего Мастера по Камню, и тот вздрогнул растерявшись. — Всё-таки ослушался меня… — словно сам себе пробормотал турим, покачав головой. — Ты знаешь, что я лично приказал Фернидаду вздёрнуть тебя над воротами, в назидание другим пройдохам? — сурово спросил он Каменюку меняя тон.

Тангор испуганно бросил взгляд на меня, и снова уткнулся в землю.

— Нет, ваше величество. — дрогнувшим голосом ответил Айтэн.

Турим вдруг сипло усмехнувшись, повернулся ко мне:

— Жаль, что твой отец умер. Интересно, как бы он сейчас мне объяснял ослушание? Знаешь, за что именно он впал в мою личную немилость?

— Без понятия, ваше величество. Знаю только, что отец спас его от виселицы возвращаясь по пути домой. Он вроде как задолжал кому-то, а потом здорово подрался с ним…

Андэвэйн засмеялся, покачивая головой:

— Кому-то?! Да он взял деньги у главного купца Торговой Гильдии, под честное имя своего отца, входящего в Совет Старших при Таналине! А после того, как тот пришёл к нему за положенным, он набил ему морду. Ему, и его компаньону, который оказался сыном одного из моих придворных. Так было дело? — обратился он к тангору с последним.

Каменюка вжал голову в плечи и поступил взор.

Эквилианец за плечом турима потянулся за клинком, притороченным у него за спиной.

— Оставь, Харгалай! — отмахнулся Андэвэйн, едва заметив его движения. — То дело прошлого. Тем более Герхард, его отец, погасил долг своего сына перед купцом, хоть и изгнанного. И даже свыше того. Так что, — турим с какой-то коварной усмешкой взглянул снова на Каменюку, который готов был сквозь землю провалиться, ибо судя по его виду, тангор не знал этих нюансов. — Живи, Айтэн, по прозвищу Каменюка! Теперь твоя жизнь, принадлежит роду Фортхай.

На пороге родового дома, как и положено по местным традициям, высокого гостя (в обоих смыслах этого слова), встречали женщины правящего рода. И хотя официально Сарана стала носить фамилию Булхайн, она всё так же имела право принимать важных гостей в Хайтэнфорте на правах правящей женской половины рода Фортхаев.

— Добра вам в дом, ваше величество! — отвесив реверанс с поклоном туриму, произнесла приветствие Сарана.

— Добра вам, господин! — вторила ей Тамари, повторяя реверанс матери.

При виде женщин, жесткое лицо турима потеплело:

— И вам того же, славные дочери Турии! — кивнул он, осматривая каждую из них.

— Прошу вас, ваше величество. — Сарана и Тамари отступили в сторону, и сестра приглашающим жестом указала на распахнутые настежь двери в Буртс Валле. — Вы наверняка притомились в дороге, и нам крайне совестно вас задерживать на пороге!

Андэвэйн кивнул:

— Ты права, анайлэ. — делая шаг он повернул голову в пол оборота ко мне. — Хоть кто-то понимает, что утомлять старика разговорами после долгого пути, крайне неприлично. — ворчливо произнёс он с упрёком.

Поднявшись на крыльцо, правитель Турии неспешно зашагал за женщинами, оставляя меня в недоумении пожимать плечами.

«Ты нормальный, дед?»

Бо́льшая часть свиты турима расположилась за стенами города. Знатные дворяне, из тех кому не посчастливилось покинуть свои уютные родовые дома в угоду сопровождения Андэвэйна в его путешествии, расставили большие, расшитые гербами своих родов шатры в окружении простеньких солдатских палаток. Со стороны пригород теперь выглядел как будто к нам приехала большая цирковая группа.

В составлении меню для сегодняшнего приёма я принимал участие лично!

Наши закрома были пусты, и встречать столь важных гостей одной лишь кашей с мясом да куском хлеба, мне крайне не хотелось. С одной стороны, оно вроде бы как и пофиг, но с другой… Праздничный стол всегда был показателем достатка! Эти дворяне вернутся в свои туримасы, будут общаться с другой знатью, и для меня крайне важно было чтобы они не считали Хайтэнфорт дрянным, захудалым городишком, в котором даже нормальной еды не сыскать. Сарафанное радио быстро разнесёт по Турии это мнение, и кто тогда будет воспринимать род Фортхай всерьёз? Поэтому я не стал жопиться и раскошелился на закупку овощей, солений, грибов, и прочего. В том числе, добыл у торговца, прибывшего в город из Красного Оплота, несколько мешков высокосортной муки.

За едой, о делах было решено не говорить. Тем более, что выносящиеся из кухни блюда испускали такие ароматы, что мысли и внимание всех присутствующих в зале свелись исключительно к еде.

И так, потчевать гостей я начал… С куриной лапши! Причём в супе была не просто лапша нарезанная из обычного теста, а яичная лапша, и это важно! Когда я начал руководить изготовлением яичной лапши собственноручно, процесс вызвал немалый интерес и удивление у прислуги, но расспрашивать о причудах аная естественно никто не стал. Турим и почтенные гости с удивлением заглядывали в серебряные тарелки, дивясь необычному блюду с варёными жёлтыми полосками теста. По ингредиентам для супа вышла нехилая такая затыка с картошкой и луком: первого — просто не было в наличии, от слова совсем. Пришлось заменить её местными клубневым овощем под названием ратка. А второе, приемлемого качества, обошлось в деньгу. Лук? После зимовки?… Сто тыщ мильёнов за кило, и пожалуйста нате! Но суп, настоящий, жидкий и золотистого цвета, какой он и должен быть, всё-таки вышел на славу. Турим и его свита остались довольны супчиком, хоть и по наставлению странного типа в голубом, блюдо сперва отведал туримский дегустатор. Что впрочем, меня ни капли не удивило и даже не обидело. При таких делах, я и сам задумался, а не завести ли мне такого и себе? А то мало ли что.

Следующим блюдом стало пюре из всё той же ратки и… Котлеты! Пюре делали по всем правилам — с яичком и молоком, а котлеты — с луком и перемолотыми сухарями. Когда дело дошло до фарша, пришлось всему персоналу основательно попотеть, измельчая и растолакивая куски свинины до более-менее фарше-образного виду. С учётом того, что холодильников тут не наколдуешь, всё это пришлось делать едва ли ни перед тем, как туримский обоз показался из лесу. Без стандартного меню местной кухни, всё больше основанного на простой жарке мяса, цельных овощах, хлебе и вине, тут конечно тоже не обошлось. Но мне удалось таки удивить турима приличной едой, и даже выпивкой. Ну а то, что по факту в сараях мышь повесилась, знать гостям было не обязательно. Естественно вся эта движуха влетела мне энное количество золотков, которые мне достались по сути через кровь, пот, и полные штанины страха. Однако ситуация обязывала не скупиться, заставляя моих внутренних завхозов — мадам Жабу и скупердяйского Хомяка, визжа от праведного негодования драть из под мышек волосы. Ведь это ж сколько можно было для города сделать на эти деньги? А для себя любимого?

Гости не стеснялись, и жрали в три горла. Особенно эквилианцы. Но всему приходит конец. И вот, все тарелки убраны, объедки отданы дворовым псам, которых так основательно прибавилось в городе после моей поездки в Арнагейт, и настало время поговорить о делах.

В зале остались только знатные господа, мой рукавой (на правах хозяина дома, я имел полное право его оставить подле себя), и Сарана. Я и Андэвэйн сидели рядом во главе стола, в креслах. Остальные расположились где и как кому удобно.

— Не скрою, я впечатлён твоими достижениями в туримасе, анай. — свободно и сыто откинувшись в кресле завёл разговор турим, ставя кубок с вином на стол. — О твоём походе на рахов я тоже наслышан. Хаммерман с Гадараном конечно не преминули возвысить себя, но я же понимаю, что первым делом это нужно было тебе, а значит и ответственность за вылазку лежала тоже на тебе! Эти двое не из тех, кто по доброте душевной будут рисковать своими жизнями за ради спокойствия чужих земель.

Мне конечно лестно было это слышать, но вешать на себя лавры я не хотел:

— Благодарю вас ваше величество, — приложил я руку к груди и слегка поклонился. — Но без них, и их воинов, нам бы ничего не удалось. Рахов оказалось гораздо больше, чем предполагалось.

Турим с усмешкой кивнул, явно одобряя мою скромность.

— А теперь, я бы хотел узнать как обстоят дела в целом в твоих землях. Каковы посевы, подати, что с патрулями границ, и самое важное — когда возобновятся поставки соли и скотного зерна в Акаван?

«Пи#дец! Поставки?! А чё, обязан что ли?» — возмутился я мысленно и покосился на Варгона. Беспалый лишь едва дёрнул щекой, отводя взгляд. Но турим ждал ответа. И судя по лицам остальных, они тоже.

Где по правде, где привирая, я принялся рассказывать обо всём упомянутом и не только. Тут я понял, что словоблудие есть необходимый навык для управленца, и трусил им перхоть на уши в узких местах. По всему выходило, что я должен буду отправить одного только зерна пятьдесят мешков в столицу, после сбора урожая. И это ещё мол по божески, с учётом лояльности его величества к моему роду, и пониманию проблем. А вообще, по плану нужно было сто мешков скотного зерна, плюс двадцать мешков соли. И это всё при условии, что налог в пятьсот золотков для Хаммермана никто не отменял. И если с зерном и деньгами вопрос ещё был решаемый, то вот с соляной шахтой вопрос был открытым.

«Вот зараза б@я! Ни чё се у вас там аппетиты в столице!»

— Мой турим, соли скорее всего в этом году я поставить не смогу. — собравшись с духом решительно произнёс я.

Турим пригладил бороду и его лицо стало снова каменным.

— Ты говоришь «нет» туриму? — съехидничал лысый детина с усами свисающими до плеч.

Хотелось в тон ему ответить что нибудь эдакое, но я сдержался. Рамсить с незнакомыми людьми недальновидно.

— Прошу прощения, мы с вами не знакомы уважаемый. — спокойно произнёс я, глядя на лысого.

Тот сделал наигранно удивлённое лицо и кинул взгляд по окружающим:

— Каков юнец! Посмотрите на него, — указал он возмущённо на меня рукой. — Он даже не знает, что говорит с Монгро Борто Брэйвидом, дэйвином Хархолдса! Какое невежество! Что, герба не видишь? — выпятил он грудь.

На его коричневом кафтане был вышит белыми нитками рогатый шлем с прорезями для глаз и наносником, на фоне трёхпиковой горы. Всё это дело, снизу вверх пронзал меч с крайне широким лезвием. Цвет прямоугольного поля герба — кремово-бежевый, почти жёлтый.

«Дэйвин? Вот же… Хорошо, что смог сдержаться!»

— Прошу простить господа, — встал я из-за стола и поклонился. — Я слишком долго пребывал во власти чёрной сонницы и едва не умер! Болезнь сильно подкосила не только мой род, моё здоровье, но и память. — я заметил, как при упоминании этой болезни многие из них передёрнули плечами. — Я буду искренне благодарен вам, если вы напомните мне свои титулы и рода, если вас это не оскорбит.

Я выжидающе обвёл сидящих взглядом.

Какое-то время все сидели молча, переглядываясь. Молчал и турим.

— Позвольте мне начать первым, анай Янко! — произнёс Галейн и встал с места. — Хоть мы уже с вами знакомы, но чести ради, меня не затруднит. Галейн Вирид Драмон, анай Дубхоула, вассал дэйвина Хаммермана.

— Благодарю вас, анай Драмон. — приложив руку к сердцу поклонился я. — Для меня честь принимать вас в своём родовом доме.

Галейн кивнул в ответ и сел назад.

Тут же встал ещё один из гостей. Коренастый, мордатый дядька с заметным лишним весом впереди себя, но от того совсем не выглядевший бурдюком. На широкой груди, со стороны сердца, был отчётливо виден крупный рисунок: на белом, вертикально-овальном фоне черными нитями вышит горбатый вепрь с огромными клыками, а над ним — небольшая чёрная корона, знак покровительства турима.

— Анай Дорстон Форк Хоркенвуд, из Гардиша, вассал дэйвина Моргуса Агора Торвинда, правителя Стандарана. — он коротко кивнул, ибо из-за пуза поклоны у него были явно не в чести.

— Анай, — поклонился я. — Рад приветствовать вас в Хайтэнфорте.

Дальше один за другим по очереди важные мужи нехотя вставали с места и представлялись. Кто-то с пафосом, кто-то с высокомерием, но представились все без исключения. Дэйвином оказался среди них только один лысый усач, который даже не потрудился встать и раздражённо представившийся сидя на заднице.

Анаев же было восемь, включая Галейна и Дорстона Хоркенвуда. После толстяка встал мужчина, с бледной, едва ли не белой как мел кожей. На правой стороне его тощей фигуры в квадратном темно-зелёном поле видна многолучевая чёрно-золотая звезда, которую я сперва принял за солнце. Но присмотревшись рассмотрел, что звезда похожа скорее на компас со стрелками промежуточного направления. Верхний луч оканчивался чёрной короной. Анай Фарнар Лодвиг Дэрориан из Партхолда, в центральных землях. Он тоже являлся вассалом дэйвина Торвинда.

«Ещё один со знаком турима, и тоже ходит под Торвиндом. Осмелюсь предположить, что сам дэйвин явно держит сторону турима, раз уж под его рукой два рода с почестями от турима. Мммда, вот и первые косвенные опровержения наших раздумий по поводу заговора против короны.»

Следующим представился совсем молодой, не более двадцати пяти лет на вид, мужчина. Едва он поднялся с места, как в его осанке и манере держаться сразу угадывалась некая армейская выправка. Статен, черноволос, не носил ни бороды ни усов. На его красном кафтане с чёрной оторочкой красовался яркий герб, который я узнаю теперь даже за версту.

«Истинианин! Вот уж не ждал не гадал…»

— Анай А́нхейм Волд Карна́рос, из Я́рнагора. Имею честь служить дэйвину Блайку Ригу Гладмору, властителю Красного Оплота, в котором находится престол Истинной Веры! И я бы хотел узнать, — пылко тут же продолжил мо́лодец. — По какому праву вы присвоили себе брычей Ордена?!

Меня аж подбросило на месте:

— Ваших!? — я прекрасно понимал о ком идёт речь, и тут уже своё возмущение скрывать не стал. — Вы ведь имеете ввиду людей из той деревни… Лесовой кажется, так?

— Они самые!

— Может вы не в курсе событий, но это я, и другие анаи спасли их от неминуемой, и поверьте уж мне на слово — очень мучительной смерти! А где были вы?

— Что вы хотите этим сказать, анай? — сквозь зубы процедил Анхейм положив руку на меч.

«Горяч парень, ой горяч!»

— Да они месяц томились в клетях рахов! — подался я вперёд, едва не брызжа слюной. — А скольких убили! — я хмуро окинул взором лица. — Сотни! Я повторяю — сотни трупов которые наверно до сих пор лежат там у озера!

Под тяжёлыми взглядами я поумерил свой пыл, поудобнее умащиваясь в кресле.

— И ваших людей ждала та же участь, кабы не наша вылазка! — все молчали, поглядывая то на меня с туримом, то на истинианина. — Я их спас! И теперь их жизни, принадлежат мне, уважаемый анай. Теперь они мои! Но если вы хотите оспорить…

— Орден не станет оспаривать право рода Фортхай на владение брычами из Лесовой! — голос турима прервал все споры. — Дело решёное с самим Епископом, и точка на этом.

А́нхейм Карна́рос сжал губы в тонкую полоску и покраснел от едва сдерживаемых возражений.

«Ну, давай парень! Сделай это! Скажи ещё хоть слово, и надеюсь бравые мамонты турима вытащат тебя отсюда за шкирку!»

— Прошу прощения за свою несдержанность, ваше величество. И вы, анай Янко, сердечно простите меня за вспыльчивость. — после секундной заминки сдержанно поклонился он с извинениями, и сел на место.

«Хорошо играешь в покорность юноша. Да только глаза тебя выдают с потрохами.»

Дальше всё прошло без эксцессов и нелепых споров. Я познакомился с анаями Рунаром Сорн Валгором и Сарнагом Хротгут Зандахеймом. Оба смуглые, крепкие, серьёзные бородатые мужики с земель на крайнем юге. Их дэйвином являлся этот лысый усач, Монгро Борто Брэйвид. Герб Рунара Валгора отображён был на простой солдатской накидке — жёлтый круг, а на нём перекрещенные серпы, остриями вверх. Меж двух полумесяцев, посередине, отображался ещё один клинок, но уже стандартно прямой. Рунар правил родом из города Мореграда, что стоял на южном побережье и являлся по сути большим морским портом.

Второй, Сарнаг Зандахейм, управлял туримасом на восточном побережье юга, где стоял город-вотчина его рода, Митран. Герб у него имел форму треугольного щита, вытянутого к низу, и раскрашенного синими вертикальными полосками, поверх которых была нарисована белая чайка. Ну или может какая другая птица, я не знаю. Хотя по виду, чайка как есть!

Подле него сидел крепкий на вид старикан, с бегающими от одного лица на другое бусинками глаз. Он то и дело зыркал на меня своим крысиным взглядом, словно я ему три рубля копейками задолжал. Его жиденькая бородёнка, заплетённая в тоненькую косичку с кисточкой на конце, забавно мотылялась в так движениям его головы. А когда он начал представляться, так я воздал хвалу Роду, что поблизости не было ни одного кота, а иначе конфуза было бы не избежать. Дорик Лан Флатгорн, анай с южного побережья Пяты Гиганта. Его одежда чем-то напоминала памятный наряд Турамоха — те же янтарные пуговки, тисёмочки, пара цепочек на груди, и уже виданные мной волнообразные рукава рубахи, выбившиеся из-под кафтана. На лазурном поле его прямоугольного герба отображалось восходящее солнце из-за моря, по которому плыл, на всех парусах рассекая волны, трёхмачтовый корабль. Дед заправлял делами в портовом городе Ко́рнабэл и, как и я с Турамохом, подчинялся дэйвину Химмерману.

Последний же анай, который хоть и представился, но сделал это с таким пренебрежением, что захотелось дать ему в морду, был тот самый пафосный тип в голубом расписном наряде. Харкон Дэрик Блодкорн — единственный здесь анай, который был прямым вассалом турима. У него не было родового города, зато он являлся личным магом турима и одновременно его советником. Таким приближённым к туриму людям свой личный туримас был просто ни к чему, ибо они жили во дворце, а власти им явно хватало с головой. Хотя, история моего мира знает не мало примеров алчности и жажды власти даже у тех, кто вроде бы имеет её уже и так в достатке.

Обзнакомившись, далее, под хорошее вино и лёгкие закуски, я дал отчёт по делам в моём туримасе.

В общем и целом, турим остался доволен отчётом о положении дел в моих землях. Многое конечно ещё нужно было сделать, и я не скрывал этого. О многом я суеверно умолчал, дабы не сглазить планы.

— Вижу что род, и вверенные ему земли, находятся в надёжных руках. — наконец после долгой беседы подвёл черту Андэвэйн, и я расслабил булки. — Но у этих добрых мужей есть к тебе несколько вопросов. — не мигая взглянул он мне в глаза, и моё сердечко ёкнуло, а сам я за малым не икнул.

«Вот б@я…»

— Буду рад честно ответить на них, мой повелитель. — кивнул я с покорностью.

— Это безусловно хорошо, — одобрительно кивнул турим. — Но боюсь вопросы есть не только к тебе, но и к айнайлэ Саране.

Я метнул взгляд на сестру.

Сарана, которая вообще сидела настолько необычайно тихо, что казалось её здесь и вовсе нет, потемнела лицом и подобралась:

— Ко мне, ваше величество? — удивилась сестра.

— Да. — жёстко пронзил её взглядом турим. — И главный вопрос, задам я лично — почему вы бросили туримас своего покойного мужа и с наследниками уехали в Хайтэнфорт? — появившиеся стальные нотки в его голосе и тяжёлый взор, заставили Сарану опустить глаза.

— Ваше величество, я…

Сарана запнулась.

— Оставив Беледар, и отказавшись исполнять свои обязанности как жена аная после его смерти, вы ввергли туримас в хаос и раздор! — вклинился в разговор маг. — И это в то время, когда рахи вылезли наружу по всему северу!

Сестра сжав челюсти до желваков на скулах, бросила гневный взгляд на Блодкорна.

«Оооо, тот взгляд мне известен! Как бы беды не вышло!»

— Позвольте мне прояснить ситуацию…

Блодкорн зыркнул на меня так, что я думал в меня сейчас шарахнет молния из его глаз:

— Вопрос был задан ей, а не тебе, юнец!

— При всём моём уважении, задал его турим, а не вы! — стойко выдержав его взор спокойно парировал я, хотя внутри всё бурлило от негодования.

— Да как ты смеешь!

— Спокойно Харкон, — небрежно шевельнул рукой Андэвэйн едва взглянув на своего советника. — Мне важно разобраться в ситуации. Кто будет пояснять, мне без разницы!

Блодкорн отвесил поклон:

— Разумеется, повелитель. Как будет угодно. — покорно произнёс маг и замер в ожидании.

Я прочистил горло и маякнул Эль подлить вина в кубки. Она была самая расторопная и опрятная среди прислуги, и поэтому ей выпала честь быть виночерпием. В преданности этой женщины и умении держать язык за зубами, я убедился давно.

— Всё дело в банальном предательстве короны, господа! — нарочито громко произнёс я эти слова, дабы до всех дошло.

Сперва я планировал помалкивать о Гайрисе. Но пока мы беседовали я понял, что лучшая тактика защиты от этих прожжённых аристократов, и без сомнения знающих толк в интригах, это нападение. Турим двинется на север дальше и всё равно эта история дойдёт до его ушей. Так почему бы ему, и этим придворным акулам, не услышать историю из первых уст?

— Предательстве? — переспросил усач Монгро подавшись вперёд и оперевшись на стол.

Анаи переглянулись, а некоторые тихо перекинулись словами. Даже Блодкорн изменился в лице, и теперь выражал всем своим видом внимание, и самое главное — желание меня выслушать.

Я рассказал во всех подробностях о произошедшем в Междуречье и не скрываясь, повинился перед туримом за его погибших солдат посланных им ко мне. Однако если кому из присутствующих и жалко было парней погибших в Ардановом холме, то судя по их лицам, наверное это только мне.

Окончил я рассказ на моменте приезда со спасёнными в Хайтэнфорт. Некоторое время в зале висела тишина.

«Есть над чем подумать, да?»

— Сложная ситуация, господа. — наконец задумчиво проговорил турим поднимая взор и окидывая им людей за столом. — Древний, и могучий род был прерван его рукой, это так. И это убийство просит наказания! Однако прямого наследника Вериса убил его же брат, что ставит Гайриса Булхайна в тот же ряд родоубийц, что и аная Янко.

Анаи закивали гуртом, и только Галейн растерянно смотрел в мою сторону, кидая изредка сочувствующие взгляды на Сарану.

— Как бы там нибыло, но он признался в убийстве последнего из дворянского рода. — вдруг взял слово старик Флатгорн. — А вот прямых доказательств убийства Гайрисом сына своего брата, нет! — развёл он руками, и многие закивали головами на его слова.

— Я и есть прямое доказательство! — вмешалась пылко Сарана едва не вскакивая с места, и наклонившись над столом посмотрела на Флагорна. — Он выпустил в него стрелу в упор! Он убил моего сына у меня на глазах, даже не смотря на то, что тот был его клятвенником!

Андэвэйн с недовольством, но тем не менее вопросительно воззрился на меня.

— Да, это так, ваше величество.

— Почему умолчал?

Я пожал плечами:

— А какой смысл уже? Назад ничего не вернёшь. Смерть, есть смерть! И без разницы, кто и кем, кому приходился. В конце концов судьба, в виде моего клинка, настигла его за прегрешения.

Немного подумав, турим кивнул:

— Хорошо. Но закон, есть закон! Признаюсь, если бы мне пришлось принимать решение в Акаване, то участь твоя была бы незавидной, мальчик. — выразительно поднял он брови. — Но прибыв сюда, и увидев что ты не праздно правишь землями, я нахожусь в трудном положении по поводу принятия решения о дальнейшей твоей судьбе.

Я внутренне пал духом. Будь я на его месте, то без сомнения помиловал бы. Однако же, я не на его месте, и решение принимать ему.

Турим встал с кресла, и все остальные тут же поднялись вслед за ним.

— Уважаемые члены доблестных и верных короне родов! — обратился он к присутствующим. — Хоть многие из вас и не входят в постоянный Туримский Совет, но сейчас вам придётся исполнить его обязанности! Кто из вас считает, что анай Янко Фортхай не достоин править родом дальше, и должен быть казнён как родоубийца?

Меня словно камнем придавило!

«Что?! Вот так вот просто, на легке, сейчас какие-то незнакомые мне люди решат жить мне, или умереть?!»

Я услышал как за спиной Варгон до скрипа сжал перетянутую кожей рукоять своего меча. Сарану шатнуло на своём месте, и она побледнела лицом.

Дэйвин Монгро Брэйвид и его двое анаев, подняли руки вверх. Так же поступили советник Харкон Блодкорн и молодой истинианин, Анхейм Карна́рос. Остальные держали руки при себе. Все обратили свой взор на турима.

Андэвэйн несколько секунд задумчиво поглаживал бороду. В это время у меня в ушах заложило настолько, что я слышал только частое биение своего сердца, которое казалось вот-вот выпрыгнет из груди.

Турим хмыкнул себе в усы и… Опустился в кресло, так и не подняв руку.

Сарана мешком осела в кресле, а мой облегчённый вздох казалось услышал весь город.

— Совет принял решение сохранить тебе жизнь, мальчик. Ты останешься жив, и продолжишь править родом Фортхай. — словно ни в чем не бывало произнёс турим, и взяв кубок со стола, пригубил вина.

«Е@ать колотить! Фууух б@я!… Да простит меня Род Всемогущий за моё сквернословие!»

— Однако, — подняв палец заговорил турим, и перенёс внимание в сторону Сараны, которая сидела ни жива, ни мертва. — Это не снимает ответственности с тебя! — указал он на сестру.

«Ах ты же!… Сестру, я вам не отдам!» — опустил я руку под стол и нащупал рукоять клинка.

— Я приму любое ваше наказание, мой повелитель. — обречённо проронила она склонив голову.

— Сарана Фернидад Фортхай-Булхайн, ты лишаешься титула анайлэ как туримаса Булхайн, так и туримаса Фортхай! — жёстко произнёс Андэвэйн. — Всем дворянским родам, а также и низшим сословиям, воспрещается обращаться к тебе титулом анайлэ и воздавать тебе связанные с ним почести! К тебе стоит обращаться не более чем анан, и никак иначе!

Этот удар я никак не ожидал!

— В… Ваше величество… — запинаясь начал было я, но почувствовал как на моё плечо легла тяжёлая рука Варгона.

Я оглянулся, и рукавой с суровым видом отрицательно покачал головой, давая понять чтобы я заткнулся. Мне ничего не оставалось, кроме как захлопнуть рот. Турим на моё бормотание даже бровью не повёл.

Сарана встала, поклонилась, и с ошарашенным видом покинула Буртс Валле. Согласно устоям, она больше не была анайлэ, и находиться в тесном кругу высоких гостей не могла.

Я стряхнул руку Варгона с плеча:

— Присмотри за ней! — рыкнул я ему, и он откланявшись удалился вслед за ней.

— А теперь, — снова заговорил Андэвэйн. — Я бы хотел остаться с анаем Янко наедине!

«И не боишься, что я тебя придушу?»

Все встали, и после учтивых расшаркиваний подались на выход. Все, кроме советника Блодкорна.