Хрусталь

Глава вторая

Одна из главных и самых сложных задач, работая на полигоне и в Елльске, заключалась в том, чтобы бороться со скукой, потому что большая часть работы - рутина. На таких предприятиях все процессы отлаженные, поэтому чего-то сверхъестественного никогда не происходит… Ну ладно, почти никогда. Бывают и активные периоды, мы их брать в расчёт не будем. В остальном, любые внештатные ситуации прописаны в протоколах, каждый из сотрудников примерно раз в полгода проходит полный курс информационной, промышленной, личной и групповой безопасности. Это обязательно, и никто не имеет права отлынивать. Дело может дойти вплоть до увольнения одним днём, поэтому все подходят к процессу максимально серьёзно, но даже старожилы, знающие здесь все уязвимые зоны, все проблемные места и «тонкие» стенки, потихоньку сходят с ума от рутины и повторяющихся действий, которые если не повторять, могут привести к фатальным последствиям.

Тут всё по заветам «эффекта бабочки», малая ошибка может привести к колоссальным последствиям, особенно с учётом того, что на территории работает ЦКК, а это не игрушки, если в ЦКК произойдёт ЧП, то расхлёбывать придётся всем полигоном.

Чтобы как-то разнообразить жизнь, созданы все условия, начиная от нескольких спортивных точек в городе и на самом полигоне, заканчивая питейными заведениями, домами культуры и даже библиотеками.

Планировалось, что люди будут заниматься действительно культурными вещами, а на деле получилось всё совсем наоборот. Пара публичных домов, о которых все знают, но продолжают закрывать глаза, ибо вещь для некоторых страт населения нужная, можно сказать незаменимая. Например, для работяг-шахтёров, которые сутками проводят на строительстве новых объектов на полигоне. Им нужно выполнить работы как можно быстрее, так как суммы фиксированные, у них нет времени заниматься «окультуриванием», они пашут как лоси. С работы в койку, на выходных в бордель, а там глядишь объект скоро будет сдан. Иногда темпы строительства пагубно сказываются на качестве новых модулей, но не критично. Всё-таки основной массив строился мощнейшими профессионалами своего дела, а второстепенные надстройки – это уже дело десятое. Важно, но не настолько, чтобы строить это всё десятилетиями.

Дома культуры после заката превращались вообще в пристанища содомии, начиная от тайных анонимных встреч для особых господ, заканчивая игорными клубами, покером, штоссом, да и чего там только не было, разве что рулетка считалась какой-то дикостью, которая недостойна находиться в стенах подобных мест. Игровые автоматы тоже были не в почёте. Местная публика любила включать интеллект, мозги должны работать даже в игре. А рулетка, да автоматы – это всё для быдла.

Пару раз я приезжал на вызовы совсем странные, поначалу даже терялся, а потом вспоминал про человеческие пороки и всё становилось на свои места. Наркотики, запрещёнка, грибы, травка… Всё шло в ход. Как будто город сводил всех с ума, люди плясали фатальную кадриль с госпожой судьбой, испытывая на прочность не только свой организм, но и нервы окружающих. Но надо сказать, нервы были прочные, такими нервами танкеры можно швартовать.

Ника правильно сказала, здесь все курят… И не только сигареты. Нет места более притягательного, чем Елльск, где хотелось бы провести свои последние дни, глядя на звёзды, укутавшись тёплым воздухом лета, под кронами исполинских сосен и елей. Чуть поодаль от города разрастались секвойи и там было особенно красиво. В двух километрах – горная речка, чистая как слеза младенца, летними ночами там разве что ленивый не купался нагишом, затаскивая разгорячённую подругу в прохладные воды, покрываясь мурашками, трогая её за все выпуклости, наслаждаясь жизнью так, будто это последний день на этом свете.

Я и сам хотел бы затащить туда Нику, раздеть её догола, ощутить под пальцами бархатную кожу, провести ладонью по бедру, вызвать мурашки и швырнуть в водоём так, чтобы дар речи потеряла. А потом прыгнуть самому и уже не прекращать трогать её до тех пор, пока не потеряет сознание от экстаза…

Второй день на исходе, а я всё ещё не могу выкинуть из головы её образ. Зараза сама ни за что не напишет, а я уж точно не буду потакать её стервозной натуре, хоть и знаю, что в глубине души она маленькая добрая зайка, готовая подарить тому самому всю свою любовь, которая скопилась внутри за годы работы в этом одновременно потрясающем и проклятом месте.

Несмотря на свои установки, я как подорванный достал вибрирующий мастерфон, надеясь, что там сообщение от коротковолосой милашки с гетерохромией глаз. Но к моему удивлению написал мне совершенно другой человек – Олеся. Признаться честно, такого поворота я не ожидал, а содержание сообщения меня и вовсе ввело в ступор.

«Привет! Я сегодня иду играть в штосс, составишь мне компанию?»

В тот момент я подумал: «Что угодно, лишь бы не думать о Нике», и согласился моментально. Мы встретились неподалёку от ромашковой аллеи, где Олеся самозабвенно стояла, глядя на заходящее солнце и нюхая свежесорванную ромашку. Я подкрался сзади и напугал её до усрачки, за что получил заслуженную пощёчину и остервенелый взгляд полный ненависти, плавно меняющийся на снисходительное понимание. Через пару мгновений она даже улыбнулась, что не доставило мне удовольствия из-за того, что зубы у девушки, хоть и белоснежные, но кривоватые, левый клык слегка выпирал вперёд, а нижние передние и вовсе слегка покосились, будто старый забор, под которым вымыло почву. В целом, я не имел ничего против таких мелких недостатков, возможно даже есть люди, которым подобные мелочи не важны, но я в этом плане был слишком привередлив и желал получать лишь самое эстетически прекрасное. Ника в этом плане полностью соответствовала моим требованиям.

Должен сказать, всё с этой Виноградовой было не так, и походка какая-то нарочито женственная, как будто она старалась перед кем-то выслужиться, и руки на мой взгляд, слегка коротковаты… Мне больше нравится, когда пальцы заканчиваются примерно на середине бедра в опущенном состоянии, а её явно на три-четыре сантиметра выше… Ключицы не ярко выраженные, при этом она их старательно оголяет. Ну вот зачем? Если знает, что там не на что смотреть? Ей богу, даже у Агаты с этим дела обстоят гораздо лучше, хотя она даже не в моём списке интересов. Да и нос у Олеси ну какой-то уж совсем ровный… Нету этой привлекательной ложбинки подо лбом, которая делает женский образ по-настоящему изящным. Может быть у неё есть греческие корни? Все эти античные статуи с прямыми носами мне никогда не нравились.

Впрочем, зачем я вообще разглядываю её как объект своих притязаний? Зачем мне себе самому объяснять, что она не в моём вкусе? Ведь это самая настоящая глупость… Я знаю, что она не в моём вкусе. Я здесь для решения своих корыстных целей. Извини, Олесь, но никто не говорил, что я настоящий джентльмен.

- Как прошёл твой рабочий день?

- У меня дежурство завтра, эти два дня я отдыхал.

- Ой, поняла, привыкла судить о себе… Прости.

- Да ничего…

Меня поразила её мягкость и податливость.

- Значит идём играть в штосс?

- На деньги.

- Есть ли смысл играть иначе?

- Думаю нет, - Она протянула мне ромашку, и я её почему-то взял. – Просто хочется развеяться, я ведь тогда тебе про туфли так сгоряча сказала, очень уж здесь всё давит, иногда просто хочется уехать с кем-то, кто тебе приятен… Нужен был какой-то предлог.

- Я думал ты меня ненавидишь.

- Дурость какая-то, с чего мне тебя ненавидеть? Ты вроде неплохой парень, с которым можно и в столицу съездить… Просто съездить одним днём, не смотри на меня так!

Неужели она на меня запала?

- Да, иногда ты бываешь каким-то… Козлом… - Она вскинула брови. – Не обижайся, это не злобный козёл, а такой… Маленький, вредный козлик.

- Прекрасно. – Её сравнения меня не то, что не обижали, они не вызывали во мне вообще никаких внутренних колыханий. - Значит туфли отменяются?

- Пусть это будет на твоей совести, я между прочим рассказала тебе всё, что тебе было интересно, а ты сам обещался, никто за язык не тянул, знаешь ли…

- А на что ты потратила те деньги, что я тебе перевёл?

- Положила в копилочку, но я не буду на них ничего покупать.

- Звучит так, будто у нас теперь общий бюджет, - Я тяжело вздохнул. – Чувствовать себя женатым просто отвратительно.

Она пихнула меня в бок с улыбкой.

- Как хорошо, что я не женат.

Девушка снова приподняла брови, косо на меня поглядывая. Но я как будто был в ударе, ей точно нравился мой идиотский юмор.

Придя на место, мы расположились с другими незнакомыми мне людьми в тесном, тёмном помещении, где дурно пахло потными подмышками. Уж не знаю нынешние участники виновны в этом или же предыдущие посетители, впрочем, чего не сделаешь ради того, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей. Олеся сразу же взяла себе какое-то горячительное, достала пачку денег, от которой у меня глаза на лоб полезли. Тут было пять моих зарплат, не меньше… На мой пронзительный, немой вопрос в глазах, она ответила игривым и лёгким наклоном головы, с приподнятыми бровями, шумно отхлебнула какой-то бормотухи из красивой коктейльной рюмки, после чего началась игра. Всего было пять игроков, я был зрителем, сидел чуть позади. Напротив, меня какой-то молодой парень в тёмных очках явно пытался походить на мастера игры в техасский покер, но как по мне выглядел просто смешно. Ещё одна дама справа тучных размеров, явно работала в бухгалтерии, ибо ну как это возможно, что пачка её денег была ещё внушительнее, чем у Олеси?! Какой-то старик слева у меня вызывал странные чувства, мне казалось, что он вот-вот рассыплется, при этом движения у него были чёткие, уверенные, как будто старость – это лишь внешний вид, а внутри он живчик каких поискать. Ну и последний игрок тоже мужчина уже средних лет, чем-то похожий на Макса по своей комплекции, только не лысый, а с роскошной шевелюрой, собранной в хвост.

Игра началась, играли по двое, победитель всегда оставался в игре, а проигравший ждал своей очереди, если желал этого и имел деньги.

Последующие три часа буквально пролетели как миг, я наблюдал за какой-то неведомой для меня магией. Олеся буквально не оставляла никаких шансов своим оппонентам и проиграла лишь в трёх партиях… Из тридцати? Я сбился со счёту. Её и без того внушительная пачка денег росла, как на дрожжах. В один момент, она оказалась на грани, потеряла около семидесяти процентов своего банка, отдав его бухгалтерше, но через несколько туров вернула всё обратно, да ещё и сверху доложила. Полностью «раздела» мальца в солнцезащитных очках, довела до исступлённой ярости владельца роскошной шевелюры, который если бы не я, находившийся рядом, точно бы совершил какую-нибудь глупость. Довела до истерики бухгалтершу, которая кажется планировала приумножить своё состояние, но в итоге попрощалась с ним. В слезах она орала, что Олесю сам бог покарает, да и что у неё сатанинский глаз, ей за всё воздастся, послала в её сторону с десяток проклятий, на что сама Виноградова отреагировала стоическим молчанием, попивая уже десятый коктейль через соломинку и раздавая сотрудникам подпольного заведения щедрые чаевые. Настолько щедрые, что у меня челюсть отвисла. Я даже пить не мог, настолько всё происходящее меня выбило из привычного мироощущения, и я просто уже хотел выйти с Олесей на улицу, задать ей буквально все интересующие меня вопросы, так как меня буквально разрывало от любопытства.

Только лишь умудрённый опытом дед, сидел, улыбался и строил глазки Олесе, не реагируя никак на то, что его банк тает. На мой немой вопрос, он ответил вслух: «Я молодой человек, в том возрасте, когда находиться с такой статной дамой часами напролёт – это даже ещё большее удовольствие, чем выигрывать у неё». После этих слов, старик совершенно без стеснения потянулся к её руке, нежно взял и начал целовать без остановки, пока Олеся, поперхнувшись своим коктейлем со смеху, не высвободилась, при этом не забывая поблагодарить деда за потрясающее время, проведённое за столом.

Тем не менее, хитрый дед оказался на так прост, и под шумок стянул у неё с десяток банкнот, пока Олеся о чём-то разговаривала с крупье за соседним столом, который оказался её давним знакомым. Я среагировал быстро, схватил ушлого старика за руку так, что тот даже и не понял сначала что произошло. Олеся, отвлекшись на шум, обернулась и жестом показала, чтобы я его отпустил, оставив ему деньги. Он вновь принялся целовать ей руки, говорить, что век не забудет её щедрости, на что она снова самозабвенно расхохоталась и попрощалась с ним.

Далее за столом стартовал техасский холдем, и крупье с соседнего стола, пересел за наш, осведомляясь у Олеси, не собирается ли она всех обыграть и в этой дисциплине?

- Не сегодня, Саш, я уже порядком пьяна… Больше, чем нужно. Рука тяжелеет, а надо, чтобы лёгкая была. Хих…

- Как будто в руке всё дело, ага…

- Так, контору не пали, да?

Она как барышня-боярыня подошла ко столу, достала пакет, взяла в охапку деньги, но некоторые из банкнот просыпались на пол, на что она махнула рукой, щёлкнула пальцами явно в мою сторону и поманила рукой на выход.

* * * * *

- Что. Это. БЫЛО?!

Я находился под впечатлением от произошедшего.

- Это же сколько деньжищ?! И ты ещё хотела, чтобы я купил тебе туфли?! Да ты ходячий банкомат! На эти деньги я бы мог жить… ГОД!

- Ну всё, всё, миленький мой, ну тихо… - Она приложила ладонь ко лбу тыльной стороной, всучила мне пакет с деньгами и обвила своими руками моё предплечье, чтобы лучше держать равновесие. – Голова уже начинает болеть, ужас…

- И ты хочешь, чтобы мы все думали, что вы там реально работаете? Ха! После увиденного сложно делать какие-то выводы в пользу ваших связей с общественностью. – Я сделал паузу, мы каким-то образом уже шагали в сторону её дома, хотя я даже не помню момента, когда мы тронулись. – Нет, не то, что я побегу всем рассказывать, ты не подумай… Я не крыса.

- Вот и славно, пирожочек… Я знала, что на тебя можно положиться.

Она зевала, а я чувствовал себя частью какого-то зловещего плана, о котором ничего не знаю…

- Слушай, давай начистоту, что всё это было? Нет, правда! Какого чёрта?

- Гриша, милый мой, ну выпила немного, перебрала, ну чего бубнить то?

- Да в смысле?! Какое к чёрту перебрала? Это меня беспокоит меньше всего… Я, что твой телохранитель? Этот волосатый чёрт уж точно бы тебя приложил где-нибудь за углом, не будь здесь меня…

- А ты против? Прости, я не думала, что ты так отреагируешь… Я всего лишь хотела немного по-женски провести время с надёжным человеком.

Эта фраза меня ввела в ступор и какое-то время я молчал, но потом меня вновь стали одолевать вопросы.

- Нет, ну подожди… Я другого не могу понять, как ты их всех обыграла? Ты что, профессиональный игрок? Ты же их буквально голыми всех оставила!

- Ну, Гришенька, раз на раз не приходится… Бывает, что и я тоже проигрываю… Просто ты не видел.

- Справедливо коли так, но оно не выглядело сегодня, будто ты можешь проиграть.

- У тебя насмотренность маленькая, - Она смачно икнула так, что даже я подпрыгнул, а Олеся рассмеялась после этого как маленькая. – Ха-ха!

За разговорами мы уже оказались возле её дома. Я постоянно оглядывался, на дворе стояла ночь и кто угодно мог нас ограбить.

- Гришенька… - Язык у неё заплетался. – Можешь довести до двери, пожалуйста. Умоляю… Я не хочу одна в подъезде идти с такими деньгами.

- Хорошо.

- Спасибо!

Она повисла у меня на шее и буквально пускала слюни на рубашку, настолько девка была пьяна. Я её оттолкнул, растряс, она очнулась и мы поднялись наверх. Жила она в довольно аскетичной квартирке, где особо ничего и не было, что вдвойне не ладилось с теми деньгами, которые я видел.

- З-закрой дверь, пожалуйста, скорее. – Она указала на замок. – Если хочешь… Ост-тавайся… Но я… ИК! – Олеся вытерла рот тыльной стороной ладони и начала снимать сарафан через голову, обнажая свою фигуру. – Я спать!

- Олеся, я не буду оставаться. Куда положить деньги? Я пошёл.

- Возьми свою долю десять процентов и положи вон… Вон в тот… Ик! Вон в тот… Шкаф.

Она стянула с себя сарафан, полная луна обрамляла её силуэт. Должен признать она была привлекательна, но по-своему. И это не та привлекательность, которая мне была по душе, уж точно. В голове вновь замелькали образы Ники, мне адски захотелось ей написать. Так сильно, что сдерживаться было невозможно.

- Мне ничего не нужно, я ухожу. – Ответил я на её предложение забрать свою долю. – Вот этот шкаф?

Впрочем, когда я посмотрел туда, где секунду назад была Олеся, я её уже не увидел, она полоскалась в душе. Я открыл шкаф, увидел там ещё три таких пакета, отчего у меня глаза на лоб полезли. Даже если бы я взял прямо сейчас двадцать процентов от всех денег, что лежали в шкафу, она бы ни за что не заметила пропажи. Всё это выглядело крайне сомнительно, авантюрно и опасно. Что она вообще за человек? И почему выбрала именно меня для того, чтобы сыграть весь этот спектакль?

- Всё, я пошёл. Пока!

- Хлопни посильнее с той стороны!

Её голос был уже абсолютно трезвый! Или мне просто показалось…

Спустившись вниз, я писал Нике огромное сообщение, где признавался во всех смертных грехах, в чувствах и извинялся за своё долгое молчание. Ответ не заставил себя ждать, она отправила короткое: «Сплю», из-за чего я пришёл просто в бешенство и готов был разбить мастерфон о брусчатку. Злость на самого себя меня разъедала ещё где-то два часа к ряду, когда я оказался в собственной постели и смотрел в потолок, не в силах уснуть из-за роящихся мыслей в голове. В очередной раз ночь перед дежурством превратилась в парад сумасшествия, начиная от сопровождения этой чокнутой Олеси, которая может и не Олеся вовсе? Заканчивая Никой, которая на мою огромную тираду ответила сухо, чёрство и бездушно. Я ненавидел обеих за то, что испортили мне ночь перед дежурством и эта ненависть меня сжирала до тех пор, пока я не начал считать овец с закрытыми глазами. Примерно после четыреста восьмидесятой я вырубился, а когда проснулся, чувствовал себя так, будто меня переехал автобус…