Хрусталь

Глава восьмая

Очередной рабочий день начался с рутины, Ника отдала команду запуска Сферы, в голове начало слегка покалывать, а на левый глаз давить артерия так, что он аж начал слезиться. Девушка закинулась таблеткой, вытерла глаз платком и продолжила отслеживать состояние Сферы, а также результаты интерпретации. Ничего нового, бесконечные цифры, собирающиеся в графики, а также единственный самый большой монитор, где Медейя в реальном времени, но с очень большой задержкой собирала паззл из бесконечного количества красных, жёлтых и синих клеточек.

Обычный человек бы ничего не понял из происходящего, во-первых, слишком быстрая смена входных данных, ни один график движения Сферы не задерживался на мониторе дольше половины секунды, а Медейя декодировала материалы четырёхмесячной давности, безуспешно пытаясь нагнать команду Калибровочной Консоли. Оно и понятно, ведь помимо построения модели интерпретации, ей ещё требовалось извлечь информацию из коробов «ТИП-К», где хранилась высокопрочная, жароустойчивая плёнка.

- Агата, что с температурой?

- Повышается.

- Я заметила! – Рявкнула вспотевшая Ника, на лбу у которой выступила испарина. – Умоляю, скажи, что контур в порядке…

- Контур в порядке. Один из радиаторов барахлит. Занимаюсь устранением проблемы, попейте пока воды.

Ника вытащила бутылку из-под стола и сделала несколько жадных глотков.

- Вань, сигнал Оленковского проскочил. – Констатировала Ника, глядя на один из мониторов. – Проверь схрон.

- Угу.

- Что «угу», блядь? Доложи.

- Да сейчас, подожди… Я проверяю. – Он барабанил по клавиатуре. – Так, мне нужно подключиться через нейроинтерфейс. – Он повернул тумблер справа от себя, загорелся огонёк индикатора работы нейродрайва, вшитого в Сферу, подключение прошло успешно. – Проверяю карту схрона. Всё в порядке.

- А вчерашняя? Алгоритм посмотри.

- Алгоритм я сегодня перед запуском проверил.

- Проверь ещё раз.

Глаза Попова забегали, а на мониторе сменялись картинки быстрее, чем взгляд человека, не подключённого по нейроинтерфейсу, мог физически улавливать смысл.

- Нет, всё в порядке.

- Лиза проверь блокировочные стойки. Что-то не так, у меня уже четвёртый раз вылетел сигнал Оленковского.

- Всё в порядке, однако, почему-то переключилось управление стойками на Медейю.

- Что?! – у Ники глаза на лоб полезли. – Агата залезь в журнал событий, может я чего пропустила?

- Пропустила, около трёхсот сигналов Оленковского.

- Завершаем интерпретацию. Вань, готовь закрывающий схрон.

- Есть.

Через несколько минут Попов выдал заветное «готово!», Агата начала замедлять внешний контур. Однако температура продолжала расти. Вскоре интерпретационный процесс был полностью остановлен, гул внешнего контура затих.

- Кто-нибудь слышал звук стоек? Лиза? Они сработали?

- Нет, ими управляет Медейя, она нас не выпускает.

- Ну прекрасно, я убью Чистякова.

- Что делать-то будем? – поинтересовалась Агата.

- Сейчас посмотрим… - Ника включила нейродрайв и подключилась к нейроинтерфейсу. – Отправила запрос Медейе. Должна нас выпустить.

- Не забыла валидировать?

- Блядь, Агата, за кого ты меня держишь?

На мониторе состояния загорелся красный перечёркнутый кружок. Медейя отказала в запросе.

- Ну ахуеть… - Ника отправила запрос более высокого уровня. – Ждём.

После нескольких секунд ожидания высветился тот же запрет. Ника снова матюгнулась.

- Лиза, открывай свод протоколов, будем разбираться.

Бермудская повиновалась, все четверо собрались возле её монитора и начали изучать. Ваня снова чавкал, уминая бутерброд. Температура понемногу повышалась, термометр показывал уже тридцать восемь градусов.

- Опять ты ешь? Когда-нибудь научишься делать это в обед, а не в каждую свободную минуту? – Тявкнула Агата на Попова.

- Отстань, женщина, лучше разберись с температурой.

- Да, Агата, что у нас с радиаторами, почему становится жарче?

- Потому что один перестал работать, а второй работает вполсилы.

- Ну заебись, зря начал бутерброд есть, мог бы подогреть, если бы подождал…

- Не поясничай, блядь! Агата, возьми на контроль вопрос с радиаторами, пожалуйста, здесь ты не нужна.

- Хорошо.

Она угрюмо поплелась к своему месту и плюхнулась на рабочее кресло. Ваня продолжал чавкать над ухом.

- А ты иди жри на своём рабочем месте, меня твоё чавканье только отвлекает. Мы с Лизой как-нибудь разберёмся.

Попов тоже слегка поник от резкости Касьяновой, но перечить не стал, повиновался и уполз к себе. Кушенякина злобно ухмыльнулась, и показала язык схронщику, а тот не растерялся и губами послал её куда подальше, не производя ни звука. Тем не менее, старший лаборант всё поняла.

- Так, открывай протокол чрезвычайных ситуаций. – Скомандовала Ника, Лиза повиновалась. – Ага, так, что там пишут? – Руководитель ЦКК вытерла пот со лба. – Теперь давай в раздел управления сферой и полномочий…

Какое-то время Ника называла разделы, они с Лизой изучали всё, что попадалось им на глаза, но найти нужное оказалось непросто. В конечном итоге пришлось лезть в самые дебри, которые практически не имели ничего общего с генеральным запросом. Момент истины произошёл спустя примерно полтора часа, когда все присутствующие изнемогали от пятидесятиградусной жары внутри. Воздуха было очень мало, дышать становилось сложно. Девушки разделись по пояс, оставив лишь бюстгальтеры, дабы не оголяться полностью, Ваня сидел в одних трусах, поглаживая слегка выпирающий живот и глядя то в потолок, то на одну из сотрудниц. Все обливались ручьями пота и старались меньше двигаться, чтобы не истратить весь кислород, так как Сфера была полностью герметична и не могла получить ничего извне, в том числе свежий воздух, пока цикл интерпретации полностью не закончится и не будет закрыт руководителем ЦКК.

- Так, если мы будем оперировать протоколом двадцать, девятнадцать, точка три, то мы можем отправить экстренный запрос в Медейю, используя права расширенного доступа. – Предполагала Лиза. – Но тогда почему не сработал доступ ведущего физика? Расширенный доступ – это доступ Оленковского и Рыбочкина… Бред. Они же не могут к нам попасть и вводить запрос извне. Кто это вообще придумал?

- Вот и я задаюсь тем же вопросом. – Ника стояла расставив ноги на ширине плеч, опершись на рабочий стол Бермудской. Ваня жалел, что у него нет при себе камеры, такой момент он бы запечатлел. – Блядь, Чистяков эти протоколы составляет, а потом жонглирует ими как хочет. Мало того, что нихуя найти нельзя, так ещё и доступы ранжируются через жопу!

- Но помнишь, мы полчаса назад читали протокол сорок, пятьдесят? Про управление чрезвычайными ситуациями через обособленный синхроблок Медейи?

- Нет, это всё работает тогда, когда Сфера не запущена.

- Технически, она сейчас не запущена.

- Да, но мы всё ещё внутри цикла интерпретации. Посмотри на часы.

Лиза обернулась и увидела, что электронные часы продолжают идти, а механические застыли на месте... И это была не поломка.

- Тогда триста третий.

- А что в триста третьем?

- Протокол оценки ЧС.

Прочитав несколько положений оттуда, всё стало яснее.

- Точно, вот, пункт пятьдесят первый… - Ника нагнулась вперёд ближе к экрану, Лиза тоже вчитывалась. – Блядь, Агата, сколько здесь уже градусов? – Внезапно воскликнула Касьянова. – Мы скоро корочкой покроемся…

- Восемьдесят семь.

- Ты что-нибудь сделаешь с радиаторами?!

- А что я могу сделать, у меня даже нейроинтерфейс не подключается. Я отправила с полсотни команд диагностики и экстренного восстановления. Проблема не решается программно. Они сломались физически.

- Сука… Ладно, поняла.

- Ника, смотри!

Лиза показывала пальцем на один из протоколов, после прочтения которого всё стало ясно.

- О господи, какой же идиотизм… И всё из-за радиаторов?

- Медейя думает, что мы мертвы.

- Понятно. А по протоколу, она почему-то должна дождаться подъёма температуры до ста двенадцати градусов?

- Именно.

- Ну ахуеть, я убью Чистякова…

- Мы вообще выдержим эту температуру?!

- Я обычно при такой запекаю булочки. – Вклинился с улыбкой в разговор Ваня Попов. – Подрумянивались, но никогда не сгорали.

- Ой, да господи, никогда в бане не парились, что ли? – Усмехнулась Агата. – У меня дед порой так кочегарил, что аж ногти слезали, ух!

Лиза вопросительно посмотрела на Агату.

- Ногти слезали? Но у тебя они все на месте…

- Кулёма городская. Образно говоря. Жар настолько мощный, что кажется будто ногти слезают, никогда не парилась что ли?

- Чтобы настолько горячо – нет…

- Так, отставить разговоры, Агата, сколько кислорода у нас осталось?

- Пишет, что на двадцать две минуты, а температура поднимется до ста двенадцати… - Старший лаборант прищурилась, чтобы прочесть информацию с экрана. - Как раз через двадцать две минуты. А! Как вам? Бережёного бог бережёт!

- Всё! Отставить. Приказ следующий, садимся все по местам, не разговариваем, не дышим, не двигаемся, молимся, ждём когда всё это закончится.

С этими словами, Ника скинула с себя лифчик, стянула брюки и в одних трусах села в своё кресло, закинув голову и закрыв глаза. Попов отвернулся к своему монитору, чтобы дать девушкам возможность избиваться от одежды без лишнего стеснения. Воцарилась тишина, время застыло, и казалось даже Медейя стала работать медленнее. Но это только казалось…

* * * * *

Техники сновали туда сюда, исследовали каждый сантиметр Сферы, проверяли данные журнала ЦКК. Вокруг суета, подоспел даже Макс Ан на разбирательство, перед глазами мелькали младшие операторы Медейи, а главный оператор Медейи Кирилл Чистяков общался с неизвестным мне человеком в военной форме. На носилках, что мы везли лежала Ника без сознания, за нами бежали ещё несколько сотрудников неотложки, которые везли остальных. Все погрузились в мультикэбы, Влад дал по газам, я же осматривал повреждения, скинув с Касьяновой одеяло и увидев воочию её обнажённое тело. Не буду лукавить, сердце у меня забилось чуть быстрее, но на этом всё. Что я ожидал увидеть? Я знал, что она совершенна. И ничего более кроме идеальных линий, я не увидел.

«Так, блядь, сосредоточься!».

Я взял себя в руки, произвёл вторичный осмотр, ещё раз проверил пульс, жизненные показатели, просканировал её, проверяя на наличие внутренних повреждений, обработал ожоги, коих было не так много. Всё. На этом моя работа закончена, дальше всё в руках врачей Центральной больницы Елльска.

Влад сделал финальный поворот, после чего припарковался напротив ворот экстренного приёма. Там уже стоял Долькин и Белль, оба курили. Я вывалился, передал им данные о пациенте.

- Критическое?

- Нет.

- Хорошо, мы тут на нервах…

- Понимаю.

Вова внимательно изучал всё, что было записано на планшете

- Что там произошло? – Поинтересовалась Лиля.

- Не знаю, но видимо что-то серьёзное. Даже военные на месте.

- Это кто ещё?

- Да чтоб я знал, дай закурить.

Она протянула мне сигарету и дала зажигалку. Вова скомандовал ординаторам, чтобы везли в стационар всех четверых и полностью проверили состояние каждого.

- Мда, ожоги — это плохо. – Пробубнил он.

- Почему?

- Поставки триста двадцать второго задерживаются.

Лиллия тяжело вздохнула, услышав это.

- Чёрт подери, у Возрождения его же просто до едрени фени, почему не везут?

- Ну а ты как думаешь, Гриш? – Вова посмотрел на часы и проводил взглядом последнюю каталку, на которой лежала Агата. Она была явно в сознании, но реагировала на окружающий мир вяло. – Как обычно всё на логистику скидывают.

Я затянулся так глубоко, что даже закашлялся. Лиллия потушила свою сигарету и пошла общаться с одним из ординаторов касательно ситуации.

- Сейчас вообще всё очень натужно и смутно. Финансирование урезают по всем фронтам, денег в стране всё меньше. Цены растут, ничего хорошего в общем.

Эту тему мне развивать совсем не хотелось, поэтому я решил поговорить о другом.

- Слушай, Вов, а как много за последнее время пациентов с острыми головными болями?

- Очень много, - Он испепелил сигарету мощным затягом и буквально выплюнул огромное облако дыма. – Чем дальше эта Сфера двигается, тем больше людей поступают.

- А были среди них те, кто видел чёрного человека?

Володя оглянулся по сторонам, взял меня под руку и отвёл за угол.

- Я вообще не могу об этом распространяться… - Начал он шёпотом. – Но ситуация прям дерьмовая. Мы уже несколько месяцев занимаемся исследованием симптоматики и там прям всё плохо. Черный силуэт – это реакция мозга на отмирание его частей… По крайней мере, мы можем так осторожно заявить на текущем этапе исследования.

- Всё из-за Сферы?

- Чтоб я знал! – Он оглянулся по сторонам. – Но закономерность есть, я тебе больше скажу, отмирание происходит очень странно. Открой планшет.

Я поднял планшет и разблокировал его, он в свою очередь достал мастерфон и синхронизировался с моим оборудованием.

- Вот. Как по-твоему, что это?

Я смотрел на томографию головы, где почти в самом центре было чёрное пятно размером с теннисный мяч.

- Явно какая-то опухоль, но судя по всему доброкачественная. Края ровные… Идеально ровные. Как по линейке. Что это?

- Это пустота, Гриш.

- В смысле?

- Там ничего нет. Это просто шарообразная пустота внутри головы.

- Бред какой-то…

- Ну дык… Мы пока понятия не имеем. Пациент до сих пор жив и даже идёт на поправку. Хотя я не понимаю, как это возможно. Сможем сказать точнее после вскрытия, но я думаю ты понимаешь с каким дерьмом мы имеем дело.

- Подожди, там тоже была симптоматика с чёрным человеком?

- О… Эта видит его почти каждый день, и голова у неё болит постоянно.

- Давно поступила?

- Три дня назад, наблюдаем. Это пока самый большой «шар», что мы видели. Остальные благо гораздо меньше, но тенденция намечается…

Я ещё раз внимательно посмотрел на результат томографии. Глубинный страх, что подобное может быть и в моей голове, начал пульсировать где-то на подкорке сознания. Затем я медленно поднял глаза и увидел имя и фамилию пациентки. Елена Костикова.

- Стоп… Костикова? Однофамилица наверное…

- Ты о чём?

- Со мной работает Лена Костикова. У нас завтра с ней дежурство должно быть.

- Ну значит не будет с ней дежурства.

- Это она?

- Да, правда я не знал, что она фельдшер неотложки, она сказала, что она медсестра. Но потом её Витька узнал. – Он бросил сигарету в урну и прокашлялся. – Блин, надо было тебе сказать, а я что-то заработался, вылетело из головы. Но ты вроде говорил, что вы мало общаетесь.

У меня всё рухнуло. Я помню, как она говорила про головные боли, но я даже и представить не мог, что их источником может служить это…

- Твою мать…

- Что такое?

- Ничего. – Я докурил сигарету и выбросил в сторону. – Можешь меня провести, я хочу её навестить.

- С ума сошёл? Ночь уже! Плюс, у нас сейчас будет миллион проверок, ты забыл, что произошло? Потерпи. Сейчас во всём разберутся, поставим на ноги команду ЦКК и тогда можно будет уже посещениями заниматься.

- Ладно… Держи меня в курсе, пожалуйста.

- Добро.

* * * * *

Ника очнулась под разговоры коллег.

- Когда пошла двадцать третья минута, я думал, что всё. Можно прощаться с жизнью.

- Я вообще потеряла сознание чуть только закрыла глаза и раскинулась в кресле. Вообще не помню, что произошло. Помню только как меня везли на неотложке.

Ника попыталась подняться, но все мышцы болели, а кожа в некоторых местах горела. Девушка заглянула под одеяло, она была полностью обнажена, на правом запястье установлен катетер, но капельница пока не подсоединена.

- Уже хочется есть…

- А всё, Лиза, ты теперь на больничных харчах, нас ещё долго не выпустят. - Сказал улыбаясь Ваня. – О, кто у нас проснулся, с возвращением!

Агата помахала рукой, Лиза смотрела куда-то в сторону. Ника ленива подняла ладошку. Вокруг было светло, тепло и безопасно. В огромном помещении стояли панорамные окна почти в пол с широкими, но невысокими подоконниками, сверху горели ярко-голубые продолговатые лампы, за окном – глубокая ночь. Три двери в дальнем конце вели в разные места, первая в операционную за стеной, вторая – в общий коридор, третья – в ванные комнаты. Ника знала об этом, потому что уже бывала здесь. Это лучшая палата во всей больнице, созданная специально для команды ЦКК. Коек, правда сделали с запасом, целых шесть штук.

- Всё болит…

- Это нормально, тебе сейчас поставят укол. Нам всем ставили, но тебя будить не стали.

- Только не это… - Ника закрыла лицо рукой. – Как же я это всё ненавижу.

- Когда ты вырубилась?

- Очень быстро… Помню лишь обрывками, как нас выволакивали.

Дверь в общий коридор открылась и зашла грузная, медсестра на вид которой было лет тридцать пять.

- О, Касьянова! Проснулась таки! Ну готовь ягодицы, сейчас ставить будем уколы.

- Да за что…

- Не за что, а когда! Правильно ставим вопрос.

Ника перевернулась под одеялом и обнажила попу, в которую мгновенно полетела игла, девушка взвизгнула и материлась кусая руку, пока процедура не закончилась. Все окружающие гоготали, глядя на происходящее, Ваня в особенности.

- Что ж ты такая слабенькая? Зубки зажала и потерпела. Сидит вопит здесь, я тебя, чай, не ножом режу.

- Зачем мне катетер, если вы ставите уколы в задницу?

- Как врач распорядился, так и делаю, я тут не решаю, что и как ставить.

С этими словами она вышла из палаты, Ника держала руку на болючем месте, и иногда поглаживала место укола ладошкой, но легче от этого не становилось.

- Старый антибиотик, ставят его вообще всем. Даже если не надо, всё равно ставят для профилактики. – Сказала Агата. – Но у меня то попа мясистая, не то, что у тебя. Я даже не почувствовала.

- Я рада, блядь… - Ника проговорила это уткнувшись в подушку лицом. – Сука, почему же больно так?

- Потому что антибиотик старый, говорю же тебе! Закончились запасы зарубежного.

- Да срать мне… Господи, это был риторический вопрос. – Ника всё ещё дышала в подушку, поэтому её слова были приглушёнными, и никто дословно не мог понять, что она говорит.

- Когда уже кормить будут?

- Ночь на дворе, милая, какой кормить? – Агата посмеялась над Лизой.

- Нам положено только варёное, не солёное и парное. Ты будешь в восторге. – Ваня натянул больничную футболку.

Лиза закатила глаза.

- Я никогда не была в больнице…

- С почином.

- Нас ещё будут долго гонять по всем проверкам, просветят вообще всё, что только можно. Так что думаю, мы застряли тут на неделю, не меньше.

- Надеюсь, это всё оплачивается как положено? – Робко спросила Бермудская.

Агата закатила глаза, а Ваня закрыл лицо рукой.

- Тебя вот только зарплата и интересует. Радуйся, что живы остались.

- Да я радуюсь, просто мне маме деньги отсылать в конце месяца, за ней брат присматривает. Он инвалид, у них нет дохода, только мой… Ну и его пособие по инвалидности, но этого мало.

Ваня приподнял брови, но не был особо удивлён, устроился поудобнее на кровати, лёг на спину, закинул руки за голову и уставился в потолок. Ника в это время отошла от укола, дотянулась до ближайшего ящика с чистой, стерильной больничной одеждой, лежа на животе и достала оттуда свободную футболку. Ваня не удержался и краем глаза подглядел на мелькнувшую обнажённую грудь девушки. Через пару мгновений Касьянова полностью задёрнула свою кровать специальной шторой, крепящейся к потолку и оделась, не привлекая лишнего внимания.

- Если бы ты погибла, они бы перестали получать твои посылки. – Хладнокровно подметила Кушенякина. – Так что странная ты конечно.

- Они бы получили единоразовую компенсацию по страховке. – Пробубнил Попов. – Похоже, я единственный, кто из нас читает договор и дополнительные соглашения. Вас мама с папой не учили читать то, что подписываете?

Агата закатила глаза и цокнула языком так громко, как могла.

- Время, проведённое в больнице само по себе оплачивается как больничное время, но так как мы попали сюда не по своей вине, то нам полагаются надбавочные выплаты в размере двойного оклада у каждого. Помимо прочего, мы ещё можем свободно посещать врачей даже в рабочее время, если есть ощущение, что что-то не так. Чем я и планирую заняться после выписки.

- Попов, ты охуел? – Ника раскрыла штору, она уже сидела одетая. – Куда ты там собрался ходить, у нас ожоги и лёгкий испуг. По врачам он собрался метаться. Нам ещё дел невпроворот.

- Имею право, я вообще могу взять оплачиваемый отпуск сразу после инцидента, потому что я пережил сильный стресс. Обожаю наше трудовое законодательство.

- Оно писалось не для того, чтобы ты ебланил как только появится возможность.

- Я для тебя перерабатывал как чёрт! Каждый раз, когда нужно, как штык на месте. Ты не лишишь меня заслуженного отдыха.

- Будешь искать новое место работы.

- Ага, щас! Во-первых, хрена с два ты найдёшь годного схронщика, во-вторых, за что ты меня уволишь? За то, что умею читать договор?

- Блядь, Попов! Не вздумай нас основательно кинуть, мы тут горбатимся же не просто так…

- А я вот согласна с Ваней. – Внезапно влезла в разговор Агата. – У меня голова от этой Сферы кругом идёт в прямом и переносном смысле. Уже хочется наконец-то отдохнуть, может съездить куда-нибудь? Даже не знаю…

- Да вы издеваетесь?

- Нет. – Хором ответили Агата и Ваня.

- Может быть четыре года назад я и горел синим пламенем, но спустя столько времени уже как-то пыл угасает. Да, было бы здорово открыть Второй Универсум… - Он сделал недолгую паузу. - А ещё было бы здорово на озере отдохнуть с палаточкой, костром и шашлыком.

- Блин, я теперь хочу шашлык… - Заныла Лиза.

- Я умею делать такой классный бараний шашлык, вы даже не представляете. – Агата буквально загорелась энтузиазмом. – В последний раз когда готовила, мясо буквально отслаивалось от кости и таяло во рту…

- Господи, за что ты так со мной? – Лиза говорила, проглатывая слюну.

- Бараний? Фу! – Попов воротил нос. – Баранина же воняет… Лучше свиной.

Ника закатила глаза, закрыла штору и молча улеглась спать, рявкнув остальным, чтобы вели себя потише.

- Нет, ну вы видели? – Молвил Ваня шёпотом. – Она просто чокнутая. Мы все чуть не померли, а она готова выйти работать хоть завтра…