Хрущевка княжны Соколовской 2

Глава 29

На эту встречу я впервые надела брюки. Разумеется, в прошлой жизни я их носила – точно помню, что носила, – но Марго ни разу не наряжалась столь экстравагантно для княжны.

Нет, ну а что? Наталья вон меняет брючные костюмы, я вообще ни разу не видела ее в юбке, будто она намеренно бунтует против местных порядков. Так чем я хуже? Неустанный труд и новые статьи, за право печатать которые издания уже устраивали чуть ли не аукцион устраивать, позволили мне почувствовать себя немного свободнее в плане финансов. А теперь над головой дамокловым мечом не висел долг и я могла наконец вдохнуть полной грудью. И немного поэкспериментировать с гардеробом.

Как я и думала, возле дома Яринского, где должен состояться наш разговор, меня поджидали журналисты. Неудивительно: в самый разгар скандала они – как читатели утренних желтых газет – жаждали свежих подробностей. И я не поскупилась на них, выйдя из такси и небрежно набросив на плечо плотный клетчатый пиджак.

Брюки мои, в качестве уступки местным правилам, походили на юбку – бежевые, широкие, они красиво развевались при ходьбе, и все же любой наблюдатель легко заметит, что наряд не совсем соответствует местным представлениям об одежде молодых дворянок. Я рассчитывала, что брюки станут визуальным символом моего освобождения.

Явившись в красивом платье я дала бы журналистам повод думать, что приехала вымаливать у богатого жениха прощение, но сейчас я выглядела не как несчастная, лишенная долгожданного брака невеста, а как местный аналог эмансипэ.

Наталья, сделав несколько фотографий, окинула мой костюм одобрительным взглядом. Мы вместе выбирали его, но подруга до последнего не верила, что я в самом деле решусь надеть обновку.

– Что вы почувствовали, когда увидели обличающие вашего жениха материалы в газете? – затараторил высокий и сутулый юноша, подскакивая ко мне первым. Блокнот и ручку он держал наготове.

– Что вы планируете делать теперь, когда узнали правду? – тут же подхватил второй, пузатый и седеющий, и настолько похожий на несостоявшегося жениха, что я чуть плечами не дернула от отвращения.

– Без комментариев, – я отмахнулась на эти и множество других вопросов, которые доносились со всех сторон. Только Наталья не досаждала мне пустыми разговорами: именно ей я буду давать еще одно интервью после беседы с Яринским, предоплата за него уже приятно оттягивала карман.

Я дождалась, пока немного смущенные суетой и неприлично-пристальным вниманием сестры скользнут в услужливо открытую перед нами дверь, и зашла последней, отделяя девочек от любопытной толпы широкими полами одежды.

Когда мы наконец остались в тишине холла, на мгновение прикрыла глаза, стараясь сбросить напряжение, которое журналисты умудрились создать всего за пару минут. Мне почти удалось, но странное дурное предчувствие все продолжало водить коготочком по сердцу.

– Прошу. Константин Георгиевич и Владислав Игоревич ожидают на втором этаже, – учтиво и безэмоционально, как кукла, произнес швейцар и повел нас к лестнице.

Еще вчера мы с Владом договорились, что вместе на публике появляться пока не станем: и без того ситуация громкая, ни к чему делать ее еще и более пикантной. К тому же, я не хотела, чтобы из-за меня пристальное внимание журналистов пало еще и на князя.

В кабинете нас действительно ждали. Оба мужчины поднялись, когда я первой перешагнула порог просторной, ярко освещенной комнаты с минималистичной серой мебелью и почти белыми стенами.

Судя по тому, что кроме декоративных шкафов и новенького компьютера с монитором-ящиком взгляд ни за что не цеплялся, кабинет предназначался скорее для приема посетителей, чем для реальной работы.

Влад ободряюще мне улыбнулся, Яринский смерил гневным взглядом.

– Довольны? – выпалил он, даже не поздоровавшись. – Моя репутация растоптана, партнеры – особенно те, у которых дочери на выданье – отказываются от моих услуг, сердобольные вдовушки даже переместили свои склады на счета конкурентов. И все это, прошу заметить, после того, как я отпустил вам весь долг!

Я отступила на шаг, ошеломленная потоком обвинений. Вполне заслуженных, надо отметить. Сестры и вовсе растерянно замерли у двери, не решаясь сделать ни шагу вглубь кабинета.

– Константин Георгиевич, – холодно осадил Яринского князь, вставая так, чтобы частично загородить меня от него. – Мы здесь для того, чтобы найти компромисс. Взаимный обмен эмоциональными обвинениями ни к чему не приведет.

У меня мурашки по коже пробежали от того, насколько тяжело каждое слово Влада падало в пространство. Сваи можно таким тоном забивать.

Яринский тоже оценил ситуацию и замолчал, обиженно поджав губы. Но все же успокоиться не мог:

– Компромисс? Будто я не знаю, что вы мне предложите. Будто у меня есть выбор! Чтобы предстать перед общественностью героем, я конечно же должен вернуть части активов покойного князя Маргарите Алексеевне. И разумеется ни словом не упоминать о ее долге.

– Именно так, – Влад улыбнулся с холодным расчетом хищника, знающего, что как бы жертва не брыкалась, она уже связана по рукам и ногам. – В противном случае я лично поспособствую тому, чтобы и оставшиеся ваши клиенты подыскали другую организацию, способную позаботиться об их финансах без скандала.

Я чувствовала, как накаляется атмосфера. А еще ощущала себя беспомощным мальком, наблюдающим за дракой двух акул. И это мерзкое чувство ужасно раздражало.

– Простойте, – неприлично прервала беседу я, делая шаг вперед.

Теперь широкие плечи князя не закрывали меня от бывшего жениха и я могла смотреть ему прямо в глаза. Спокойно и без обвинений.

– Вообще-то я планировала только ознакомиться с документами, которые связаны с делами моего отца. Требовать возвращения денег не стану: это незаконно и бессмысленно. В конце концов, вы не украли их, отец отдал сам, – я говорила быстро, не позволяя князю вмешаться. – Я лишь хочу знать, что произошло. И чтобы вы оставили меня в покое. Тогда я в следующих интервью позабочусь о том, чтобы немного приподнять со дна ваше «честное» имя.

– Уверены? – Влад удивленно вздернул бровь и повернулся ко мне.

– Абсолютно, – кивнула я в ответ.

– Что ж, раз так, – Яринский, оглядев поочередно меня, затем князя, кажется немного расслабился. – Я соберу документы, которые вам нужны. Завтра пришлю их с курьером. И разумеется не стану опускаться до того, чтобы просить вашей руки еще раз. Но вам следует знать…

Яринский споткнулся на полуслове, бросил быстрый взгляд на Влада и замолчал. Князь выглядел так, будто готов убить старика за малейшее неосторожное слово, настолько злым я не видела Тарковского ни разу. Наверное, между этими двумя есть еще какой-нибудь старый конфликт, о котором я не знаю?

Да и плевать.

– Если у вас нет возражений, я пожалуй пойду, – прервала я воцарившуюся почти на минуту напряженную тишину.

– Конечно, всего вам доброго, – дежурно пожелал Яринский, но голос его прозвучал как-то бесцветно.

Мы прохладно попрощались с Владом и я вывела сестер, которые так и стояли в дверях, из кабинета.

Диалог вроде бы завершился в мою пользу, но почему-то осталось ощущение недосказанности. Чувство, что я упустила какую-то важную деталь.

– Как думаешь, что хотел сказать Константин Георгиевич и почему князь ему запретил? – вторя моим мыслям, спросила Марина, когда мы сели в машину.

Я лишь пожала плечами.

– Не знаю. Попробую спросить у Владислава Игоревича при случае, – хотя вовсе не уверена, что хочу об этом знать.

Вечером я рассчитывала отдохнуть и подготовиться к интервью, но мои планы нарушил звонок в дверь.

Сестры испуганно переглянулись. Я еще не успела переодеться в ночную сорочку, поэтому, отправив их в спальню, сама пошла открывать дверь. Перед тем, как отпереть засов, посмотрела в глазок. На пороге стоял низкорослый и пузатый мужчина в костюме курьера. В руках он держал объемный сверток плотной бумаги.

Принес документы?

Я открыл дверь и протянула руку, чтобы забрать посылку, но мужчина сделал шаг вперед, оттесняя меня в глубь коридора, и торопливо запер дверь.

Сердце от страха замерло, и я припомнила теорию удушения, которую читала, несмотря на запреты Краузе. Если этот мужчина пришел с очередным грязным поручением от Яринского, я буду защищать себя и сестер любыми средствами!

Курьер тем временем бросил папку на тумбу в прихожей и снял шапку с козырьком.

– Константин Георгиевич, что вы здесь делаете? – спросила я, сразу узнав в полумраке оплывшее лицо.

– Я здесь не для того, чтобы опорочить вашу честь. Вы и так уже отказались от нее в пользу новомодным идеям о свободе, – съязвил в ответ он. – Я лишь хотел сказать вам кое-что еще. Кое что, о чем вам следует знать.

– О чем же? – я скрестила руки на груди и выпрямилась, давая незваному гостю понять, что гостеприимства он может не ждать.

– Вы знаете, что три человека поделили капитал вашего отца. Знаете, что три семьи намеревались после этого взять под опеку и вас, и ваших сестер: Марта должна была стать женой Андрея Морозова, Марина – выйти за Александра Снежина, а вы – за меня. Но все мы – лишь основание пирамиды интриг. На ее вершине не я, не Морозов и уж тем более не Снежин.

Яринский говорил быстро, местами даже задыхаясь. Я не прерывала его, позволяя собраться с мыслями.

– Забавно, что вы до сих пор не догадались о личности того, кто организовал перераспределение капитала вашей семьи. Того, чье одобрение требовалось для цепочки браков, позволяющих окончательно узаконить сделки. Борясь за свою свободу, вы даже не заметили, как попались в сети этого человека. Не удивлюсь, если вы выйдете за него, так ничего и не заподозрив, – старик самодовольно улыбнулся.

– Наглая клевета, – равнодушно ответила я, поняв, кого он имеет в виду.

Яринский тихо и хрипло рассмеялся.

– Вовсе нет. Владислав Игоревич – наследник своего отца на посту главы Круга. Кучки аристократов, которые наблюдают за тем, чтобы старая кровь магических родов не растворилась в народе. Весь город в его власти, и именно он разрушил благополучие вашей семьи. Мы трое были лишь инструментами в его руках. Как и вы – добавил он.

Расстегнув верхнюю пуговицу синей куртки, банкир сунул руку во внутренний карман и достал оттуда несколько сложенных вдвое листов бумаги.

– План был подробно описан: что, кому и в какой срок достанется. Можете взглянуть, мне он теперь без надобности, – старик протянул мне документы.

Я пробежала по ним взглядом, выхватывая знакомые названия заводов и уже известные мне суммы неудачных вкладов. Но ни подписей, ни печатей на листе не заметила.

– Где гарантия, что вы не сами это написали?

– Спросите у Тарковского напрямую. Он подтвердит. Князь интриган, но не лжец. Правда, сторону он меняет так же легко, как перчатки – имейте это в виду, если решитесь все же ему довериться.

Я не успела больше ничего спросить: Яринский развернулся и вышел, не прощаясь. А я еще минуту растерянно стояла посреди коридора, сжимая в руках пожелтевшие от времени листы со скрупулезно отпечатанными на машинке цифрами и названиями.

К Владиславу поехала на следующий же день. Не брала с собой сестер, оделась попроще, чтобы не привлекать внимания. Застав его в гостиной, всмотрелась в красивое, как у статуи греческого бога лицо в надежде увидеть, что Яринский солгал. Что он от зависти и злобы хотел лишь помешать нашему счастью, что все это – его последняя попытка испортить мою жизнь.

Влад подался навстречу, как только заметил меня, но стоило нашим взглядом пересечься, как его улыбка померкла и глаза потускнели.

Князь понял все еще до того, как я бросила на журнальный столик переданные Яринском бумаги. Он досадливо поджал губы и перевел печальный взгляд с документов на меня.

– Все-таки рассказал, – холодно констатировал он. – И прежде чем ты спросишь: да, это правда.