Хроники ключников. Бунт теней (СИ)

Глава девятая Тайна Великого разлома

Черные горы, серая осыпь. Едкий дым, дотлевающие реденькие кустарники, обугленные останки, обезглавленные тела, и солнце, поднимающееся из-за монолитных стен лабиринта. Макс кружил над обителью и звал, звал, звал. Их. Клан крылатых, которых он ненавидел.

Его свита, рассевшись по скалам, за исключением Зарго, который рыскал по низине в поисках телепорта, наблюдали за своим богом, глазами, полными огня.

Макс не замечал их. Он видел только тела, кости, кожу и пепел. Смерть. Пусть молчал. Мир молчал. Черный Дракон опустился на край ямы и, сложив крылья, замер, как изваяние. Осознание чего-то страшного, неизбежного будоражило разум.

Она мертва? Что же молчит её проводник…

Макс тряхнул головой, вытянул шею и затрубил — низко, угрожающе-тревожно, так, что отозвались горы, небо и земля. Вскинули морды крылатые его свиты, заревел Зарго. Нет, они не звали выживших. Сигнал, древний, как сами двери, летел над миром. Макс не понимал, что значит его крик, да и не хотел понимать, по крайней мере, сейчас, но что-то внутри него требовало, чтобы другие ощутили то же, что и он. Кхелет хатра поймут своим звериным чутьем, осознают, что смерть близка, что тьма сильна, что выбора нет. Война началась.

Макс замолчал и, глубоко вздохнув, опустил голову. Его когти стали серыми от пепла. Рядом осторожно приземлился Зарго.

— Проклятый вернулся, — произнес он. — Это почуял его. Дал знать через твои мысли. Ты объявил перемирие.

— И что дальше? — даже его собственный голос стал чужим.

— Нужно собрать выживших из серебряного клана и объединить их с кланом золотых.

— Выжившие, — повторил черный. — Где?

— В лесу кристальных пик, думаю.

— Счастливый, — тяжело разворачиваясь, ответил Макс. — Ты хотя бы можешь думать сам. А меня этого дара вы лишили.

Я прислонилась спиной к каменному своду и, прижав колени к груди, наблюдала за солнцем, поднимающимся из-за гребня рыжих гор, окаймлявших черную пропасть, широкую и глубокую. В шестом мире решили бы, наверное, что это ворота в ад. По утверждению Пусть, так оно и было.

— Это Великий разлом, место гнездовья рубиновых! — верещал проводник. — А их первыми пожрали тени!

— Ты сам сказал, лететь к горам.

— Но не оставаться здесь! Это плохо кончится!

— Я немного передохну и мигом улечу отсюда.

— Если серые не найдут тебя! Изувечат тело, вытянут душу, исковеркают сознание. А мне что тогда делать? Выбрать Славу? Фу-фу-фу.

— Наверное, это больно, — равнодушно ответила я. Полет настолько утомил меня, что я едва ли не теряла сознание. Глаза слипались, язык заплетался, мне почти что снились сны.

— Больно.

Я вздрогнула и обернулась. Тэй лежал на спине, бездумно смотря в потолок. Глаза сына ветра полыхали пламенем.

— Как ты, — я склонилась над ним.

— Саша! Отойди от него! Уйдем, пожалуйста, ключница! Это не наша война.

Тэй приподнялся на руках, отполз к своду и, прижавшись спиной к каменной стене, огляделся.

— Где мы? — просипел он.

— Пусть говорит, у Великого разлома.

— Ага! Значит, ты меня слышишь, когда хочешь!!! Он — Проклятый!!!

Тэй устало посмотрел на выглядывающего из-за моего плеча злобного Пусть.

— Ещё не совсем.

— О чем ты? — спросила я, осторожно касаясь его руки.

— Здесь, — Тэй отвернулся. — Его зовут Здесь.

— Я же говорил, — процедил Пусть. — Он сам тебе сказал?

Тэй кивнул.

— И ещё, что это вопрос времени, — сын ветра скинул мою руку.

— Что ты имеешь в виду?

— Мою окончательную смерть, Саша, — он обернулся и устало посмотрел на меня. — Здесь будет поддерживать мою жизнь, пока полностью не завладеет разумом. А потом… потом меня не станет. Останется только Проклятый, или Повелитель теней, как он себя называет.

Я до крови закусила губу. Пусть сокрушенно присвистнул.

— А знаешь, что самое отвратительное? — Тэй, криво усмехнувшись, покачал головой. — Я не могу себя убить. Он восстанавливает любые повреждения тела.

— А если голову оторвать? — пискнул Пусть.

— Пожалуй. Но одному мне не справиться.

— Согласен. Саша, сможешь откусить ему голову?

Я сглотнула, подавив вскрик, и, собравшись с духом, поднялась.

— Я не убийца, проводник. Это и его свита найдут выход, — и откуда взялась такая уверенность в чужой добродетели? — Мы немедленно летим в Ров.

— Ндааа, умница — протянул Пусть. — Во Рве его голову откусит кто-нибудь другой.

Уверенность растаяла быстрее утреннего тумана.

— Черный Дракон, например, — отозвался Тэй. — Как считаете, Рею понравится эта идея?

У него ещё хватало сил шутить!

Я отвернулась. Солнце, поднимаясь, заливало пещеру теплым светом. Тени от зубцов и сколов удлинялись, черными треугольниками протягиваясь в самую глубь каменного склепа.

— Летим в Ров, — Тэй, цепляясь за стену, встал на ноги. — Не знаю, сколько мне осталось…

— Лиа, — прошептала я, смотря на солнце. — Лиа!

Я обернулась и, схватив Тэя за плечи, принялась его трясти. Пусть, вереща, отлетел в сторону.

— Лиа видела свет! Лиа победила тень! Нам нужно лететь в обитель сере… О, Боже! — перед глазами пронеслись страшные картины минувшей ночи, которые в свете нового потрясения забылись, не пройдя сквозь призму осознания. — Нет…

Я ослабила хватку. Тэй, пошатнувшись, отступил и опустил глаза.

— Проклятый уже был в обители, — подал голос повисший на потолке вниз головой Пусть.

— Я уже был там, — глухо повторил сын ветра. — Я привел туда… смерть.

— Не ты! — вскричала я. — Там был не ты!

— Оооо, как все сложно, — вздохнул Пусть, и мы замолчали.

Скорбную тишину нарушил долгий, протяжный вой.

— Тууууум, — пронеслось над разломом. — Тууууууууууум.

Я обернулась, сощурилась от яркого солнца и, попятилась было назад, но налетела на Тэя и замерла.

— Тууууум, — гудели мертвые крылатые, поднимаясь из черного разлома и застывая в расплавленном золоте, заливающем горы.

— Они убьют нас, — прошептала я.

— Я предупреждал, — отозвался Пусть, шлепнувшись на пол. — Мать честная, да их тут тысячи! Те, что покрупнее — рубиновые, маленькие — изумрудные, а вон те, самые большие…

— Серебряные, — с трудом закончила я.

Тэй обхватил меня за талию и твердой рукой привлек к себе.

— Укрой проводника, — выдохнул он мне в ухо.

— Пусть, — позвала я. — Принеси вон тот маленький треугольный камень.

Проводник схватил лежавший чуть поодаль от него кусочек горной породы и, подпрыгнув в воздухе, кинул его мне. Ловко поймав камень, я сжала его в ладонях.

— Пусть, теперь этот камешек — твое убежище. Укройся.

— Как прикажешь, ключница, — без тени сарказма отозвался Пусть и мигом исчез.

— Хорошо, — едва слышно произнес Тэй. — Теперь будем ждать.

— Чего? — я опустила глаза, не в силах смотреть на пляску мертвых.

— Когда они улетят. Теням нужны тела.

Я обернулась. Глаза Тэя всё ещё горели огнем.

— Они готовятся на кого-то напасть?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Здесь знает, — Тэй глубоко вздохнул. — Мысли словно не мои. Как будто вспомнил то, что давно забыл или никогда не знал.

— Мне страшно.

— Мне тоже.

— Тебе известно, куда они летят?

— Да.

— Мы должны предупредить…

— Не успеем. Тени идут своим путем. Мертвые крылья быстрее живых.

— Что же нам делать? — меня бросило в дрожь. Тэй только крепче прижал меня к себе.

— Мы полетим в Ров. Не спорь, пожалуйста. Так нужно. Мне, тебе, всем нам, — он говорил тихо и спокойно. — Не трясись, дочь лавы.

— Ты сможешь перекинуться?

— Конечно. Ты только говори со мной.

Мы, как назло, замолчали. Я не сразу поняла, что в горы вернулась тишина. Подняв голову и оглядевшись, я убедилась, что серые исчезли. Тэй отпустил меня и чуть подтолкнул вперед.

— Теперь можешь позвать Пусть.

— А не лучше ли ему сидеть в камне?

— И как ты понесешь камень с собой? Он слишком мал для серебряного дракона.

Заколебавшись, я обернулась. Глаза Тэя всё ещё хранили в себе пламя. Сын ветра нахмурился, поняв природу моих сомнений. Подавшись вперед, он схватил меня за руку и, развернув, рывком притянул к себе.

— Слова тебя не убедят, верно? — прошептал он. — Да и времени на них не осталось.

Нежно погладив меня по щеке, Тэй пальцами поймал слезинку, а потом припал к моим губам с такой страстью, что закружилась голова. На мгновение, равное вечности, страхи и тревога оставили меня, и сила духа, что была дана сыну ветра от рождения, стала моей силой.

То был поцелуй над пропастью, в которую нам предстояло упасть.

С потолка огромной пещеры, по каменным сводам, стекали ручейки ледяной воды. Капли падали на разгоряченное лицо, забирались под воротник, холодя шею и спину. Глухо звучали голоса. Говорили тихо и обреченно. Слуги, которых удалось спасти и которые могли ходить, сновали по коридорам, топали босыми ногами по камню, и каждый их шаг, каждый звук, отдавался в голове Жени чудовищной болью. Он с трудом разлепил веки, огляделся — в пещере были только люди. Те, кто не смог перекинуться, остались снаружи залечивать раны. Те, кто не захотел перекинуться, охраняли вход в тайный грот, затерянный в лесу хрустальных пик. Женя сидел, прислонившись к каменному своду, в небольшой нише. Над его головой сияли островки мха, освещая спины сынов ветра, стоявших впереди.

Женя завозился и едва сдержал стон. Правая рука висела плетью, по груди разливался жар. Дышать было больно, и внутри что-то клокотало и скрипело. Перед глазами плясали блики. Голоса вдруг зазвучали совсем тихо, едва различимо, но ледяные капли, упавшие на лоб, вернули угасающее сознание.

Женя зажмурился, перевел дух и, снова открыв глаза, увидел её. Она сидела на полу, поджав под себя ноги, спиной к нему. Рядом стояли его воины. Переговаривались между собой тихо и, кажется, мирно. Значит, они не убьют её, не причинят ей вреда. Она сильная, сильнее всех их вместе взятых — Лиа, молодая венценосная рубинового клана, что вчера спасла его жизнь и душу. Девушка, будто почувствовав, что на неё смотрят, обернулась. Её глаза пылали огнем, будто она только что вышла из лавы и впервые встала на крыло.

— Ты очнулся, князь, — она улыбнулась. — Я знала, что ты вернешься.

Он не смог ответить, только кивнул. События прошедшей ночи слились в единый поток огня и тьмы, что сначала накрыл разум, а потом затопил душу.

Их было так много, что он захлебывался черной кровью. Серебряные дрались со всей яростью и самоотверженностью, на какую были способны, но каждый павший сын ветра, каждая убитая дочь лавы через мгновение поднимались из смертной дремы и нападали на братьев и сестер, желая лишь их гибели. Скольким своим же воинам, пожранным тенями, князь оторвал головы, прежде чем мертвые изумрудные потянули его вниз, набросившись всем скопом? Он ударился об острый уступ, пропоров бок от крыла до основания хвоста, рухнул на осыпь, но, собравшись с силами, смог скинуть с себя алчущих крови тварей. А потом он увидел, как серый, широко расставив ноги и опустив башку, разрывает на части тело его деда. И Женя призвал тень, вопреки здравому смыслу положившись на силу своих же врагов. Тьма ворвалась в его разум, дав телу долгожданную мощь. Он рвал головы мертвым, расшвыривая их по осыпи, выжигая пламенем каждую чешуйку на их телах, но когда добрался до деда, тот уже поднимал серые крылья, тяжелые, как смерть. Эхтен вступил в бой с Гешетом. Без магии он бы не одержал победы. Дед раздробил ему плечо и едва не вырвал крыло. Но когда голова серого князя упала в яму, Женя понял, что тень поймала его в свои сети. Он терял разум так быстро, что через мгновение уже не помнил своего имени. И тогда пришла она — красная вспышка на горизонте безумия, налетела, ударила лапами в грудь, уложила на обе лопатки так, что он увидел собственные, перепачканные в черной крови лапы, и назвала его имя.

— Эхтен, князь серебряных. Вернись и спаси свой народ! Или станешь как я, последней, что помнит о погибшем клане!!! Вернись! Спаси их, князь! Слышишь их голоса, они взывают о помощи! Изгони тень, она не властна над твоим телом! Вспомни о братьях своих, вспомни…

Ни одно воспоминание не было таким ярким, как картинка из шестого мира. Высотки старого района, детский сад за поворотом, прямо напротив школы, и светофор, у которого всегда заедал желтый.

— А можно мы пойдем? Пусто же.

— Нет, Сашка, ходить на зеленый надо.

— Ну, ладно. А теперь можно?

— Да подожди ты.

— Старшие всегда противные.

Старше, сильнее. Женя рывком поднялся, скинул рубиновую с себя и затрубил. Тень, чуть было не захватившая его, унеслась прочь, взбудоражив рвущихся к освободившемуся разуму темных духов ореола, но князь вспомнил свое имя, вспомнил тех, кого оставить не мог и, расправив крылья, взмыл в серое от дыма небо, трубя отступление. Лиа была рядом, кричала, что он должен, он обязан быть здесь, со своим кланом. Он приказал воинам, кто ещё был жив, прикрывать драконов, спасавших слуг и раненых, а сам бросился на поиски Саши. И не нашел её среди огня и пепла, только Кэзрах, вылетев из тысячи искр, кричала, что её забрал Тэй, пожранный тенью.

Вот и все, он остался один.

Тени не пошли за отступающими благодаря отваге воинов, что отбивали атаки мертвых. Женя улетал последним. Серые гнали его до самой столовой горы. Он сбился с пути и, рухнув на утес, где раньше была стоянка стражей, понял, что подняться не сможет. Правое крыло онемело, из раны на боку хлестала кровь, а плечо было раздроблено. Его нашли двое воинов и Лиа. Снова её голос потянул его из темноты. Ей бы оторвать ему голову, да сбросить в пропасть, а она трубила, что он должен обернуться. Обязан.

Кому и чем, если никого больше не осталось?

Выходит, он перекинулся, раз теперь сидит в пещере, среди выживших. Да, да он перекинулся, его принесли сюда, он это точно помнил.

Придерживая правую руку, он поднялся. Лиа встала следом. Покачиваясь, Женя вскинул голову и огляделся.

— Ничего ещё не потеряно, — прошептал он, и громче, так громко, как мог себе позволить, прокричал. — Ничего не потеряно. Клан жив, пока есть мы! Мы живы, пока есть лава и ветер! Мы будем бороться, мы докажем, что те, кто навеки остался в обители, погибли не зря! Мы исцелим крылья и души, мы отобьем наши гнезда. Мы отомстим! Мы отвоюем свет у тьмы!

По пещере пронесся рокот голосов. Сначала тихо, потом все громче выжившие выражали свое одобрение. Женя чувствовал их силу, он и сам верил в свои слова, да и боль отступала. Побежденные, но не сломленные, его люди вскидывали руки к потолку, потрясали кулаками, угрожая тем, кто отобрал у них дом. А потом вдруг все разом замолчали, и тишина отозвалась звенящим ужасом. Неужели, за ним они не пойдут? Лиа, склонив голову на бок, прислушивалась к одному ей ведомому голосу. Слуги и крылатые оборачивались, перешептывались, расступались.

— Черный Дракон здесь, — тихо сказала рубиновая, и воины, стоявшие подле неё, почтительно расступились.

Максим замер перед ним, и Женя явственно ощутил, что это уже не Рэй из ямы, не гуляка-финансист из мира сильных денег и слабой магии, а тот самый бог, изображение которого украшало своды их родной обители. Его сила была оглушающей, тяжелой, осязаемой. Максу даже не стоило говорить, чтобы дочери лавы и сыны ветра шли за ним. Власть Черного Дракона была неоспорима.

За его плечами замерли члены свиты Это, молчаливые и угрюмые, но Женя смотрел только на Макса.

— Где она? — одними губами прошептал страж ключницы шестого мира.

— Я не знаю, — также тихо ответил Женя.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а потом Макс отвернулся.

— Собирай свой клан, поведем их к золотым, — процедил Черный Дракон. — Перемирие объявлено. Война началась.

— К золотым?

— Хочешь потерять остальных? — Макс бросил на него взгляд, полный презрения. — Отлично ты её защитил, не находишь? Собирай клан.

Прежде, чем Женя успел хоть что-нибудь ответить, Максим резко развернулся и едва не столкнулся с одним из воинов серебряного клана. Тот, отступив, почтительно склонил голову.

— Мне нужно найти её, — прошептал Женя, сжимая здоровую руку в кулак. — Мне нужно…

— Защитить свой клан, — твердо закончила за него Лиа. Сын ветра, нахмурившись, посмотрел на рубиновую. Та медленно повернула голову в его сторону и произнесла. — Спасай серебряных, князь. Я найду твою сестру.

— Как?

— Один раз я нашла её, полетев на свет, — Лиа передернула плечами. Только сейчас Женя заметил, что она облачена в платье серебряной. — Теперь пора искать её подле тьмы.

— Поясни, — он попытался поймать её за руку, но Лиа, покачав головой, прошла мимо воинов.

— Задержать? — спросил один.

— Нет, — Женя смотрел ей вслед. — Как она оказалась с вами?

— Маги, что её караулили, бросились защищать кладки, — воин отвернулся. — А она вылетела наружу, и шкура у неё была красная, как закат. Мы хотели её убить, но она боролась с мертвыми и спасала слуг. Не отказываться же от помощи. А потом нашла тебя… Мы… Мы должны были убить её?

Женя молчал, воины выжидающе смотрели на него.

— Сейчас это неважно, — он попытался расправить плечи, и, едва не упав, оперся на услужливо подставленную руку. — Нужно собрать клан. Черный Дракон поведет нас к золотым.

Неважно? Это его ли слова?! Он потерял деда, не смог защитить сестру. С каких пор долг стал важнее семьи? Тэй! Его брат, пожранный тенями! Неужели он привел орды тварей в обитель?

Во рту появился металлический привкус. Женя сплюнул кровь на камни.

— Керих, Терах, соберите тех, кто может летать. Найдите Рехта.

— Он мертв.

— Ихира.

— Тоже. Из клана следящих за слугами остались только Верха и Берхат. Остальные слишком молоды, чтобы…

— Молоды? Летают?

— Да.

— Отлично. Пусть Верха собирает выживших своего рода. Им помогут разведчики и добытчики руды. Раненых слуг понесут на спинах.

— Но…

Женя оскалился, показав окровавленные зубы.

— Тебе недостаточно моего приказа?

— Прости, князь…

— Отведи меня к главному из слуг.

Настало время собирать кости.

Тэй перекинулся в воздухе, расправил отливающие серебром крылья и, взмыв над разломом, замер, ожидая меня. От окружавшей его крылатое тело дымчатой тени не осталось и следа — передо мной был истинный сын ветра. Скрепя сердце, я последовала за ним. Пугала его беспечность и неосторожность — внизу, да и вокруг, могли быть мертвые, Тэй же не пытался затаиться или хотя бы, укрыться от затянутых серой пеленой глаз. «Обреченная уверенность», — промелькнуло в мыслях, и мне стало больно. Перекинувшись и выскочив из пещеры, я бросилась к нему.

— Уйдем, — попросила я, закладывая вираж и разворачиваясь к горам. Тэй фыркнул и, изогнув шею, посмотрел вниз. Черная точка, Пусть, маячил перед левым глазом и мешал обзору. Я оскалилась, выказывая недовольство, и проводник, поднявшись выше, уселся между рогов, вцепившись коготками в костяные наросты.

— Уйдем, — снова повторила я, но Тэй оставался недвижим.

— Посмотри вниз, — произнес он, и я нехотя опустила голову. Пусть изумленно присвистнул.

Подлетая к горам на рассвете, я ничего не заметила, потому что двигалась со стороны степей. Сейчас же, когда мы висели аккурат над Великим разломом, под нами открылась потрясающая по своей нереальности картина. В пропасти, широкой настолько, что в ней могли уместиться в ряд пять серебряных драконов, начиная от возвышающихся над границами разлома скалистых пик и скрывая от наших взглядов далекое дно, тёк черный дым. По крайней мере, по виду это вещество напоминало именно дым. Его клубы, вздымающиеся то и дело над основной массой, как протуберанцы на солнце, опутывали белесые, похожие на седые пряди, полосы. Дым двигался, будто покачиваясь в своей каменной чаше, волнами ударяясь об изрезанные трещинами стены, и оседал, оставляя в воздухе неясные очертания. И в этой тьме, что плыла меж скал, в самом её нутре, сияли, подобно звездам, искры — горячие красные, холодные синие, яркие желтые. Я словно вглядывалась в отражение ночного неба.

— Умница! — взвизгнул Пусть. Я вскинула голову и только и успела разглядеть серебряный высверк справа от себя. Тэй, сложив крылья, нырнул во тьму.

— Стой, — заревела я, с ужасом наблюдая, как дым, расступившись под напором мощного тела, плотной пеленой сомкнулся над ним. Тэй, не сбавляя скорости, полетел вниз, и только мне подумалось, что дым — всего лишь иллюзия, как силуэт удаляющегося серебряного дракона начал таять, исчезая в тревожно всколыхнувшейся мути.

— Придется нырнуть, — процедила я. К моему удивлению, Пусть согласился.

— Пожалуй. Нам следует изучить это явление, ключница.

Недолго думая, я ринулась вниз, лишь на секунду закрыв глаза. Поначалу никаких новых ощущений погружение в дым не принесло. Разве что воздух здесь был чуть холоднее, чем снаружи, да солнечный свет из золотого стал грязно-серым. Право слово, будто нырнула в стоячий пруд. Но чем ниже я спускалась, тем труднее становилось махать крыльями. Воздух густел, а количество звезд, кружащих в дымчатой пелене, заметно прибавилось. Порой мимо пролетели целые скопления.

— Что это? — спросила я, и рычание мое прозвучало глухо, словно я говорила в трубу.

— Излияние ореола, — ответил Пусть. — Что-то размыло границы между физическим и магическим. Наблюдай, ключница. Примерно так выглядит весь первый мир, первооснова которого — магия.

— Трудновато дышать.

— Давление ореола.

Я тяжело опустилась на уступ и сложила крылья. У самого носа пронеслась миниатюрная, закрученная спиралью, галактика. Проследив за ней взглядом и вскинув голову, я увидела Тэя. Он висел в дыме близ уступа, который я облюбовала для отдыха. Крылья сына ветра сияли здесь неестественно ярко. Звезды, ударяясь о его шкуру, вспыхивали и рассыпались, оставляя после себя сияющие сплетения едва видимых глазу нитей.

Тэй оскалился и, тягуче медленно развернувшись, продолжил спуск вниз. Я последовала за ним. Кажется, мы снижались целую вечность. Мои лапы коснулись дна так внезапно, что будь это полет на привычной скорости, я бы непременно разбилась.

— Куда мы идем? — глухо прозвучал мой рык. Тэй двигался рядом, как в замедленно съемке. Он вытянул шею и кивнул.

— Дальше.

Я огляделась. Внизу царил сумрак, освещаемый лишь голубоватым сиянием звездных скоплений. Над нашими головами тянулась тяжелая темная пелена, в которой вяз болезненно-серый свет далекого солнца.

— Держись подле меня, — попросил Тэй. Я едва смогла разобрать его невнятное бормотание. — Они всюду.

— Кто?

— Тени, конечно, — недовольно проворчал Пусть.

— Они опасны?

— Для нас — нет, — твердо ответил Тэй. — Они слушаются его. И меня.

— Проще говоря, — вывернул Пусть. — Для нас опасен только Проклятый.

— Пока нет, — сын ветра отвернулся. — Я справлюсь с его спесью.

— Надолго ли, — вздохнул проводник, но Тэй не обратил внимания на эти его слова.

— Идемте, — поторопил сын ветра. — Я чувствую, мы у цели.

Прерывисто вздохнув, я поплелась за ним. С каждым шагом дышать становилось все труднее. Тело тяжелело, я не могла поднять и хвоста, а лапы попросту подволакивала, оставляя на дне неглубокие бороздки. Мерцание звезд отдавалось в глазах острой болью.

А потом я услышала шепот.

— Нашел тело… Тело… Сила… Сила есть… В них… Их сила… Наша сила… Наша вечность…

— Он будет с нами… Их двое теперь?

— Будешь с нами… Сила… Вечная… Сильнейший будет с нами?

— Будешь с нами… Над ними… Над телами…

— О чем они? — с трудом выдавила я.

— О Проклятом, — кисло ответил Пусть. — И обо мне.

Справа от нас замаячил огонек. По мере приближения его сияние охватывало все большее пространство. Сначала показалось, что это очередная, готовая взорваться, звезда, но вскоре я поняла, что ошиблась. Свет струился из трещины в скале. Казалось, он пульсировал, с каждым ударом становясь всё чище, ярче. Или, возможно, тьма вокруг него была более густой и однородной, чем на остальной площади разлома.

— Сюда, — скомандовал Тэй и, внезапно перекинувшись, нырнул в проход между скалами. Я последовала его примеру, но не смогла сделать и шага, как голова закружилась, и я упала на землю.

— Ореол давит, — голос Пусть звучал где-то впереди, и я, вытянув руку, попыталась поймать проводника. Фыркнув, он нырнул под ладонь и распушился. — Давай-ка, попробуй встать. Ой…

Тэй рывком поднял меня, подхватив под мышки. Я закинула руку ему на плечи и, не без труда удержавшись на ногах, обернулась, ловя его взгляд. Глаза сына ветра пылали ярче «сверхновых», взрывающихся поблизости от нас.

— Справишься? — спросил он, отворачиваясь.

— Да, — едва слышно ответила я. — А ты?

— Обязан. Там, — он мотнул головой в сторону света. — Ответ. Он знает это. И, наверное, я тоже знаю.

— Используем силу Здесь против него же, — Пусть приземлился мне на плечо. — Излияние ореола — тяжелый катаклизм. Тут столько духов, и темных, и светлых, что голова идет кругом.

Мы прошли (я протащилась) через трещину и оказались в залитой светом пещере. Я хотела прикрыть ладонью глаза, но не смогла поднять руку. Тэй внезапно отстранился и сделал шаг вперед, загораживая источник света от меня и от Пусть. Я, покачнувшись, прислонилась спиной к стене и едва слышно прошептала.

— Мы у цели?

Пусть и Тэй молчали, зато тени загомонили все разом.

— Повелитель привел сильнейшего… Дай ему тело… Её тело… Дай нам… Сильнейший будет вторым… А тело ему… Нам…

Теперь и я могла различать их — темные порождения ореола не походили на обычные тени. Они были тем самым дымом, что клубился вокруг, а белые нити меж ними представляли собой видимые потоками энергии, по которым носились «звезды» — светлые порождения ореола. Духи двигались, то приближаясь к источнику света, то удаляясь от него, но, возможно, они выходили откуда-то… из-под земли или из противоположной входу стены. Я прикрыла глаза, но, почувствовав, что вот-вот потеряю сознание, распахнула их и едва не ослепла от нестерпимо яркого всполоха, залившего белым светом узкую пещерку.

Сын ветра снова сделал шаг вперед. Тени перед ним расступились, образуя полукруг, и свет внезапно померк. Теперь я могла разглядеть его источник. Из небольшого углубления в стене, похожего на чашу питьевого фонтана, вырывался целый сноп искр-звезд, которые, влекомые потоками энергии, уносились прочь из пещеры. Черными кляксами расползались из выбоины темные духи. Они хоронились среди трещин, уступов, щелей, под каждым камнем, под каждой тенью. И было их не меньше, чем светлых, легких искорок света.

Тэй протянул руку и провел пальцами по выбоине. Звезды полетели во все стороны, но теперь они сияли слабо и тускло.

— Дай нам её тело… Двое сильных… Ты пойдешь с нами, Сильнейший?

— Не пойду, — проскрипел Пусть. — Дикари.

— Она держит тебя? Возьмем её тело…

— Саша, — Тэй вскинул голову. Его голос грянул громом, перекрыв шелест теней. — Саша, это телепорт. Статичный телепорт. Здесь, в разломе. Кто-то… Кто? Превосходно.

Что-то пошло не так. Голос сына ветра вдруг зазвучал гораздо четче и громче, чем мгновение назад, но стал низким и сухим.

— Доигрались, — пискнул Пусть. — Лучше бы оставила меня в камне!

— Тэй, — позвала я. — Тэй…

Он обернулся, и тени ринулись к нему. Огонь в его глазах стремительно тух, оставляя лишь пепел.

— Далеко зашли, дети, — он усмехнулся, ядовито и по-чужому. — Пусть и ключница в моей обители, какое удивительное совпадение. Ну же, Пусть, теперь-то узнал меня? — Проклятый сделал шаг вперед. — Чую, узнал. Забирай её тело, если хочешь. Пойдем вместе против Это, ведь вы никогда не ладили. Слышишь меня?

Он вскинул руки, и тени змеями закрутились вокруг них.

— Они величают тебя Сильнейшим. Ты же знаешь, Пусть. Ты — не ключ, не слуга слабому разуму. Идем по мирам, Пусть, ведь сила твоя неисчерпаема. Идем по мирам, Сильнейший, ты и я, рука об руку, распахивая двери, даря свободу духам.

— Тэй, — слабо позвала я. — Ты должен…

— Послушай, Здесь, — перебил меня Пусть. — Ты, конечно, верные вещи говоришь — и Это я терпеть не могу, и во всех шести мирах нет духа, сильнее меня. Очень лестно слышать такие заключения от Повелителя теней, честное слово. Но вот очевидного ты не понимаешь…

— Чего же? Просвети меня, о, Сильнейший.

— Не сдалась мне эта власть, Здесь, — Пусть вздохнул. — И война твоя мне совсем не к чему.

— Ты ошибаешься, Пусть, — Проклятый перевел взгляд на меня, скривив губы в подобие улыбки. — Моя война будет твоей, когда отдам ключницу тени и буду поддерживать в этом славном тельце жизнь всю вечность. Вечно, Пусть, слышишь? Что значит вечно для тебя, Сильнейший?

— Тэй, — по пальцам пробежали искры. — Тэй, — позвала я громче. — Ты же слышишь меня! Вернись!

— Не слышит, — Проклятый шагнул ко мне. — Зачем полезли сюда, глупые. Я думал, Пусть идет по доброй воле. По старой памяти, по долгой дружбе.

— Стой! — взвизгнул Пусть, но я протянула руку к Проклятому и коснулась его щеки. Голубоватые искры, бегавшие по пальцам, озарили бледное лицо и темные глаза, внутри которых ещё пульсировала искорка света.

— Ключница, уходим!!!

— Вернись ко мне, Тэй, ты же можешь. Ты слышишь…

Но Проклятый улыбался все так же гадко и снисходительно.

— Будешь моей, правда? — спросил он, облизывая губы. — И Пусть будет моим. Куда он уйдет от своей прекрасной ключницы. Привязанный к тебе до скончания времен, пока в теле твоем будет теплиться хоть толика жизни.

— Саша, — пропищал Пусть. — Сашаааа!

Теперь я видела только тьму в глазах Проклятого. И эта тьма была всюду — в голосах, в дыхании, во времени, в мыслях. На пальцах, поглаживающих скулу Тэя, мерцали бледно-голубые искры, но и они постепенно тлели, превращаясь в дым.

— Я дам тебе сильную тень, ключница, такую, что забудешь о прошлом. И мы будем вместе, верно?

— Да.

Пусть впился когтями в мое плечо, но я лишь чуть дернула рукой, не реагируя на боль. Ведь так и должно быть. У всего есть тень.

— Наглец! — рявкнул Пусть и, вскинув крылья, попытался было наброситься на Проклятого, но тот вдруг шагнул назад.

— Беги, — прохрипел Тэй, возвращаясь. Огнем полыхнули глаза сына ветра. — Беги!

Один взмах его руки — и меня как пушинку выбросило из пещеры. Тени расступились, давая дорогу звездам. Я упала на спину, широко раскрыв глаза, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Беги!!!

Пусть, вылетев следом, вцепился в мои короткие волосы и потянул вверх, силясь поднять меня.

— Дочь лавы, черти тебя дери!!! Чего разлеглась?!

Острые коготки скользнули по лицу, оцарапав щеку и лоб. Сознание, затуманенное влиянием тени, теперь отозвалось на боль. И в этот же миг, почувствовав прилив сил, я перекинулась и взмыла вверх. Крылья разгоняли темных духов, а со мной наперегонки летели звезды-блики. Пусть, визжа, вцепился в надбровную дугу, едва не выцарапав глаз.

«Быстрее. Быстрее. Быстрее!!!»

Я словно опять очутилась в плену лавы. Вокруг тьма и нечем дышать. Но теперь я точно знала, что успею, что смогу пробиться к небу и свободе.

«Я вернусь, Тэй. И верну тебя».

Мир встретил меня светом, жаром и всполохом красных, как закат, крыльев.

Рубиновая стрелой пролетела мимо. Я, растерянная, сбитая с толку, резко развернулась и замерла, с ужасом наблюдая, как черная гигантская рука, выросшая из разлома, потянулась к нам. Рубиновая, не сбавляя скорости, нырнула во тьму.

— Прочь!!! — визжал Пусть прямо в ухо. — Уносим ноги!!!

Но я, не в силах пошевелиться, наблюдала, как ладонь из дыма, сжавшись в кулак, медленно опускается вниз, в пропасть, унося с собой пришедшую мне на помощь дочь лавы. Тьма будто бы успокоилась, потеряв ко мне всякий интерес, как вдруг из-под черных пальцев вырвались языки пламени, словно гигантская ладонь поймала огненный всполох. Миг — и кулак разлетелся на лоскуты дыма и белесые нити, выпуская из своего плена краснокрылую. Она взмыла вверх, закрутилась, раскинув крылья, и, издав торжествующую трель, ринулась ко мне. Пролетев мимо, она глянула глазами, полными огня и, мотнув в сторону увенчанной костяной короной головой, заложила вираж, уходя к горам. Тени, между тем, снова собирались с силами. Я не стала ждать очередного удара и устремилась, влекомая страстью полета, за своей неожиданной союзницей.

— Это ещё кто?! — верещал Пусть. — Тени ей нипочем?!

— Лиа! — рубиновая быстро повернула голову. — Меня зовут Лиа, и тени мне больше не страшны!

«Лиа», — про себя повторила я, что есть мочи работая крыльями.

— Быстрее, — подгоняла рубиновая. — Дальше… Дальше!

Мы пронеслись над горами, над заросшим тропическим лесом плоскогорьем, которое внезапно оборвалось, открыв нашим взорам простор ярко-голубого, как небо зимою, моря. Лиа замерла над одним из водопадов, которые, выныривая из сельвы, низвергались с огромной высоты и, не успев достичь рифов, разлетались в воздухе миллиардами брызг.

— Радуга, — прошептала Лиа, опуская голову. — Я помню… радугу.

Сложив крылья, она камнем упала вниз.

— Улетай, умница, — посоветовал Пусть, наблюдая за метавшейся среди водопадов рубиновой. — Она одержима тенью… Возможно, одержима.

Этой оговорки мне было достаточно, чтобы остаться.

— Она что-то ищет, — я обернулась, оглядывая неприступную зеленую стену. Ветви деревьев были сплошь увешаны полотнами какого-то растения-паразита, похожего на сине-зеленую, густую и длинную бороду. С виду лес, покрывавший плоскогорье, напоминал земные джунгли — непроходимый, застывший во влажной духоте, таинственный, природный грот. Дракон не смог бы здесь не то, что пролететь, даже пройти. Я опустилась на пятнисто-желтый валун и, изогнув шею, настороженно оглядывала тенистые заросли. Кто-то наблюдал за мной оттуда.

— Тэй? — позвала я так тихо, как было возможно.

Среди сплетений листьев, веток и лиан сверкнули два огненных глаза. Пусть коготками поскреб меня по макушке.

— Тэй, — повторила я, и дракон, не желая отвечать мне, просто сделал шаг вперед, выходя на свет. В мгновение ока я вскинула крылья и, ударив хвостом по скале, зашипела. Окрас шкуры чернорогого, коренастого сына ветра поражал плавностью перехода — от терракотового на спине до светло-оранжевого на брюхе. Но мне некогда было восхищаться красотой врага.

— Даже мы слышали о перемирии, — скептически заметил дракон, но голову опустил, показав длинные, начинающиеся у надбровных дуг, толстые рога. — Хотя нам на него плевать. Мы не живем войнами.

— Да неужели? — прорычала я. — Кто «вы»?

— Отщепенцы, — ответил Пусть. — Перед тобой редчайший представитель вымершего клана агатовых, если говорить на языке шестого мира.

Похоже, агатовый не видел Пусть. Сын ветра все также настороженно оглядывал меня, и вдруг, отпрянув во тьму, исчез. Я обернулась, заслышав шелест крыльев. Лиа легко приземлилась подле меня на все четыре лапы и обвела растерянным взглядом громаду сельвы.

— Ничего не помню, — едва слышно произнесла дочь лавы. — В пещерах за водопадами кто-то был. Давно…

Она смешалась, опустила голову, утонув в воспоминаниях, а я пристально всматривалась в полумрак леса.

— Не помню, — цедила рубиновая. — Не помню…

Среди зелени кто-то закопошился. Мы услышали шепотки, топот босых ног и восторженные вздохи. Лиа обернулась на шум, слишком потерянная, чтобы опасаться.

— Княжна вернулась, — внезапно пропищал кто-то совсем близко. — Княжна…

Из-под зеленого покрова сельвы на свет осторожно выбирались рыжеволосые дети. Были среди них и блеклоглазые, и получившие поцелуй лавы, но все они казались не старше двенадцати-тринадцати лет.

— Теперь княгиня, — серьезно, по-взрослому, произнес вышедший первым долговязый мальчишка и замер, во все глаза глядя на рубиновую. — Ты вернулась за нами!

— Вернулась… Вернулась, — закивали дети.

Одни были одеты в платья из сине-зеленого полотна, другие — в перепачканные наряды, оставшиеся, верно, со времен трагедии в Великом разломе, но все выглядели такими измученными, что от жалости защемило сердце. Но, мать лава, отец ветер, как сияли их лица! Сколько радости было в их улыбках, сколько безудержного счастья! Лиа вмиг перекинулась. Серебряное платье, которое не испортилось при обороте, высверком молнии отразило лучи солнца. Лиа рухнула на колени и раскинула руки.

— Я помню… Теперь я всё помню! — закричала она, и дети бросились к ней, вопя на все лады, как будто голос её послужил им сигналом.

— Княгиня! Лиа вернулась! Лиа вернулась к нам! За нами!!!

Я посторонилась, чтобы не задеть толпу маленьких рубиновых, которые, обнимая свою княгиню, плакали и смеялись вместе с ней. А из сумрака леса за ними наблюдали отщепенцы, сохранившие все, что осталось от клана рубиновых драконов — их детей.

Их будущее.

Их вечность.

Меня волновало слишком многое. И вряд ли я сама могла чем-то помочь тем, за кого болело сердце. Тэй затерялся среди теней, Женя мог быть ранен, мама… похоже, сейчас она находилась в большей безопасности, чем мы. Для того чтобы понять, что делать дальше, мне следовало найти Макса и как можно скорее обо всем ему рассказать. Но я так устала, что не было сил даже для оборота. Когда отщепенцы провели нас вниз, через ходы, к пещерам, которых на стене обрыва, под водопадами, скрывалось великое множество, я просто упала на лежанку и уснула, кажется, за один вздох. Пусть спрятался под руку и замолк. Поэтому проснулась я не из-за проводника. Кто-то тихо разговаривал у входа в пещеру, такую маленькую, что об обороте внутри неё не могло быть и речи. Я не стала открывать глаза, посчитав, что в ночной темноте, которая по ощущениям уже опустилась на мир, мое пробуждение выйдет чересчур заметным.

— … считать нас обреченными? — долетели до меня обрывки фразы. Беседовали трое мужчин, причем один был значительно моложе двух других — он то и дело срывался и повышал голос. Именно он меня и разбудил. Я прислушалась, пытаясь различить голоса, которые порой сливались в невнятное бормотание, перекрываемое шумом водопадов и моря.

— Есть ли у нас другой выход? — вздохнул первый.

— Убегать и прятаться, — презрительно заметил молодой. — Разве не это мы умеем лучше всего? Только тени нас найдут все равно!

— Тени! Видели мы тени! — захрипел третий. — Идти в Ров? Но никто не разубедит меня в том, что тени — не их рук дело!

— Это в тебе говорит ненависть к жрецам! — осадил его молодой.

— Это во мне говорит здравый смысл!

— А он молчит, по поводу того варианта, который по душе тебе? Посмотрю я, как ты дашь бой теням, когда они ворвутся сюда.

К разговору снова подключился первый.

— Черный Дракон объявил перемирие. Мы можем присоединиться к любому клану или отравиться в Ров.

— А что, если это ловушка жрецов? — не унимался третий. — Решили вернуть себе былую силу, а? Ненужных перебьют. Лишних.

— Пойдем к другому клану, — вставил молодой.

— Только не к золотым! Они и так захватили Ров, когда ключником стал один из них.

— Тени — вот главная опасность, как ты не понимаешь! — едва не сорвался на крик молодой. — Ты что, забыл, как погиб рубиновый клан?

— Помню, Диар, — сдержанно ответил третий. — Помню. И мы им помогли, укрыли их детенышей, но знаешь что, Диар? Нам вот так никто бы не помог. И не поможет.

Мужчины помолчали, а потом первый едва слышно произнес.

— Идемте. Пора на охоту, пока не рассвело.

— Мы должны убедить их выйти из пещер, — прозвучал рядом со мной тихий женский голос.

Я вздрогнула и открыла глаза. Наше укрытие находилось в стороне от водопадов, поэтому ничто не мешало проникать внутрь слабому свечению, исходившему от поверхности голубого моря. Лиа, окруженная спящими детьми, которые, видимо, не желали ни на мгновение оставлять свою вновь обретенную княгиню одну, смотрела на меня, не мигая. Её глаза в темноте пещеры казались красными.

Пусть завозился и, скинув мою руку, выполз на край койки.

— Они правы, — продолжала Лиа. Она приподнялась и, осторожно переложив ребенка, спавшего у нее под боком, опустила ноги на покрытый желтым мхом пол. — Мой клан никогда бы не пришел им на помощь. Мы гнали их с наших скудных угодий, считая ворами, лентяями, изгоями. Мне очень жаль, — она отвернулась и посмотрела на небо. Сейчас, в мягком сиянии моря, оно казалось беззвездным. — Тьма — это не только тени.

— Ты сказала, что вспомнила, — осторожно спросила я. — Вспомнила о детях?

— Вспомнила обо всем, — Лиа спустилась на пол и, прижавшись спиной к койке, откинула голову назад и посмотрела на каменный свод. — Угодья моего клана оскудели. Давно. Из-за засух, падежа скота. Неудачи преследовали рубиновых. Нам было не до войн. Сухие земли наши не были нужны никому. Из-за голода нас становилось все меньше. Но последние десять лет оказались самыми тяжелыми. Из года в год рождалось все меньше крылатых. Всё чаще яйца, отложенные дочерьми лавы, были пусты, или же детеныши выходили настолько слабыми, что не могли лечь на крыло. Жрецы говорили, что на всё воля богов.

Она сморгнула, шумно втянула воздух.

— У нас было очень много слуг. Их невозможно было прокормить фруктами и овощами. Земля молчала. И они охотились. Мы возили их на охоту в степи и джунгли. Наши слуги ели мясо. Мы прогневили богов. Расплата была близка.

Пусть едва слышно фыркнул.

— Я, княжна умирающего клана, всё время проводила в гнезде, — продолжала Лиа. — Рядом с молодняком. Учила их, следила за ними. Мы ждали шествия к священному вулкану. Но однажды я проснулась, а вокруг плыл черный туман, в котором запутались звезды. Мир вдруг стал тяжелым, я едва смогла поднять крылья. Все недоумевали, что же произошло. Я слышала тревожные переклики стражи, приказы, которые отдавал отец, испуганные возгласы детей, что просыпались рядом со мной, кто в человечьем, кто в драконьем обличии. Детеныши не могли поднять крылья, и я посоветовала им стать людьми. А дальше отец отдал приказ уходить из разлома. Нужно было, чтобы кто-то помог мне поднять детей. Конечно, клан бы их не бросил. Хватали даже слуг, сжали их на спины. Но… тяжело было вылететь из разлома. Тьма тянула вниз, ломая крылья. Я видела, как падали на дно мои братья, как кричали слуги, придавленные ими, как дочери лавы и сыны ветра умирали, затихая, среди камней, усыпающих пропасть. Черный день. Маги пытались помочь. Те, кто умел, обратились к теням. С них-то все и началось. Но нам некогда было предаваться страху. Мы должны были спасти детей. Кому-то удалось вырваться из тьмы, в том числе и мне. Я до последнего не прибегала к силе теней, перенося детей к Радужным скалам, где, как рассчитывала, они смогут укрыться. Я обещала, что вернусь. Мы все обещали, что вернемся. Но те, кто умер на дне, стали подниматься, и крылья их держала тьма.

Лиа замолчала. Надолго. Пусть подал голос.

— А что случилось потом?

— Потом? — Лиа передернула плечами. — Потом я умерла.

Сев на кровати, я посмотрела на рубиновую. Она не сводила глаз с потолка. Девочка положила голову ей на колени, а мальчик, спавший на койке, на плечо.

— Их спасли отщепенцы, — произнесла Лиа, гладя девочку по голове. — Теперь я должна помочь свободным. Тени доберутся и до них. До всех, пока у темных духов есть предводитель.

— Ты говоришь о Проклятом? Ты чувствовала его? — спросила я.

— Проклятый? У него даже есть имя…, — Лиа сокрушенно покачала головой. — Не знаю. Он терял тела очень быстро. За ним сложно было уследить. Свет ярок и един, тьма же тогда растекалась и мутнела. Но теперь она непроницаема, как скала. Он нашел тело по силе. Твой друг?

Я кивнула.

— Ты же смогла перебороть тень. Как?

— Я словно могла думать иначе, чем того требовала тень, — задумчиво отозвалась Лиа. — Я искала выход и нашла свет. Тень… Она не исчезла… Но она стала частью меня, а не я — её.

— Значит, он должен бороться, — едва слышно прошептала я и вдруг спохватилась, забыв спросить о главном. — Ты была с кланом, когда напали тени? С серебряными?

— Да. Эхтен жив. Черный Дракон поведет серебряных к золотым. Объединение началось.

Я облегченно вздохнула.

— Макс и брат помогут мне спасти Тэя. Он и женин друг.

Лиа ничего не ответила, зато влез Пусть.

— Хитрый Здесь не просто тень, умница. Он давно познал живой разум и сумеет удержать его в своих цепких когтях.

— Хочешь сказать, у Тэя нет шансов? — против воли в голосе зазвенела злоба.

— Не берусь ничего утверждать, — уклончиво ответил Пусть. — У мальчика хватило силы оградить нас от теней в разломе, дать тебе уйти, очистить путь.

Ни проводник, ни я не упомянули при Лиа про телепорт.

— Ты была в самом низу? — рубиновая посмотрела на меня. — Ты долетела до дна и вернулась?

— Да, — коротко ответила я. — А ты влетела в тени и спалила их.

— Конечно, — бесцветным тоном отозвалась Лиа. — Тени мне не страшны. Но ты должна опасаться их. Он… Проклятый… силен. Не надейся больше на помощь одержимого им.

— Это я должна ему помочь, — отрезала я. — Видишь, Пусть? Мы были внутри разлома, там, где погиб целый клан, но ко мне не приблизилась ни одна тень. Я смогла удрать!

— Я не сомневаюсь, что тебе помог Тэй, — согласился Пусть. — Но Лиа права — ты не должна рисковать собой ради него. Потому что не справишься с Проклятым. Подумай о брате, о матери.

Я нахмурилась.

— Ты снова хитришь, да? Как тогда, когда Макс был ранен. Затащил меня в третий мир, обещая защиту, потому что боялся за свою шкуру. А теперь? Опять трусишь?

— Послушай, умница, — проскрипел Пусть. — Ты разве не видишь, что устроил Здесь в третьем мире? А ведь он далеко не так силен, как я.

Лиа сверкнула глазами, разглядывая Пусть. Как маг, она могла его видеть. Кое-кто из детей тоже заметил проводника. Например, мальчишка, который спал на койке. Он, не моргая, смотрел на пушистого одноглазого проходимца.

— И что ты хочешь этим сказать? — спросила я.

— А то, умница, что если кто-то сумеет взять меня в оборот, то падет не только третий мир. Так что береги свой разум, пожалуйста. В нашей связке слабое звено ты.

Завел старую песню!

— Нам пора увидеться со стражем, — не терпящим возражения тоном произнесла я. Наученная горьким опытом, я не собиралась безоговорочно полагаться на слова проводника. — Если отщепенцы не согласятся присоединиться к другим кланам, появление Черного Дракона их взбодрит.

— Согласна, — Лиа кивнула. — Я могу найти его.

— Тогда я присмотрю за детьми, а ты приведи сюда Черного Дракона.

— Мы увидим Воина тысячелетия? — встрепенулась девочка, а вслед за ней и остальные дети, прикидывающиеся спящими, завозились и подняли шум.

— Воин спасет нас? Черный Дракон уничтожит тени? Мы будем воевать?

— Тише, — Лиа вскинула руки. — Я приведу вам Черного Дракона, но вы воевать не будете.

— Уйдешь? Опять?

— Я вернусь. А вы охраняйте вашу новую знакомую-ключницу. Она расскажет вам о другом мире.

— Ты изо Рва? — недоверчиво спросил у меня один из юных сынов ветра, и остальные настороженно притихли.

— Нет, — я поднялась на ноги и улыбнулась. — Я из шестого мира. И я видела, как появился Черный Дракон.

— А ты расскажешь?

— Да, расскажешь нам?

— Непременно. Садитесь и слушайте. Пусть, покажись всем. Будешь мне помогать.

Ночью теней мало, но они темнее.

Эдгард шагал по заросшему травой двору, внимательно глядя себе под ноги, будто искал что-то среди пожухлых сорняков. После долгих разговоров ему, наконец, удалось усыпить Тархэт. Женщина сильно тревожилась, и даже тень, что он впустил в её тело, никак не могла справиться со своей подопечной. Эдгард выругался про себя — вот же дохлые духи шестого мира! Ничего не могут сами, всё-то тянут из него силы. Сколько трудов он потратил, создавая полноценную темную сущность на основе собственного слабого проводника, так теперь этот наглец вздумал умничать и учить его! Эдгард искоса посмотрел направо. Свет из гостиной, минуя окно, желтым прямоугольником ложился на сорные кусты. Тень-проводник бродила рядом, нет-нет да наступая на лоскут света. Эдгард снова отвел взгляд — страх перед собственным твореньем выводил его из себя, но, увы, ничего с этим поделать маг не мог.

— Найди Тэя в третьем мире, — приказал Эд, останавливаясь и поворачиваясь спиной к дому. — Живее.

Тень послушно скользнула в сторону, удлинилась, сливаясь с его собственной, обычной тенью, и, отступив от хозяина, начала стремительно светлеть.

Ответ пришел неожиданно быстро. На миг Эдгард даже потерял дар речи — голоса, сливавшиеся в неразборчивое, но чертовски громкое бормотание, заполнили его сознание, сбив с толку. Темные сущности третьего мира верещали, стенали, ныли, причитали, не умолкая, как сумасшедшие. Эд, растерявшись, едва не разорвал связь — попятился назад, оступился, но вовремя схватившись за металлический столбик старых качелей, удержался и, переведя дух, упрямо вскинул голову.

Тэй стоял перед ним.

— Здравствуй, отец, — произнес юноша, поднимая руку в приветственном жесте. Тени, словно по команде, примолкли.

— Тэй, что произошло в вашем мире? — Эд решил сразу перейти к делу. — Мы ждали стража и ключницу, а вместо гостей получили голую стену. Ни единой двери.

Юноша нахмурился.

— Отец, у нас большие проблемы.

— В чем дело? — Эд напрягся. Этого ещё не хватало.

— Помнишь, те сказания о войнах с тенями?

— Мифы третьего мира.

— Не совсем, — Тэй покачал головой. — Мертвые крылья уничтожают один клан за другим.

— Что?! Ты… Вы… Я же учил тебя сдерживать тени! — Эд снова схватился за столбик. Металл приятно холодил разгоряченную ладонь, напоминая о контроле.

— Тени оживились не из-за нашей магии, — спокойно пояснил Тэй. — Их пробудил Это.

Эд закрыл глаза, сжал губы, переваривая услышанное. Вот как всё вышло! Он хотел захватить Пусть, подчинить себе мощного духа, забрать его бесконечную силу, а в третьем мире Это, хитрый скорпион, поднял тени на бунт! Сам ключ возжелал свободы! Как забавно — дух оказался проворнее человека. Творение величайших магов пошло против их воли.

— Этого следовало ожидать, — не без злорадства заметил Эд. — А что с его ключником?

Тэй, если и был удивлен столь быстрым осознанием проблемы, вида не подал.

— Зарго мертв. Тело ключника не выдержало мощи Это, когда тот пожрал его разум, и…, — юноша замолчал и отвернулся, скрестив руки на груди.

— Что? — Эд снова сжал столбик качелей. — Он захватил ключницу? Сашу? Пусть с ним заодно?

— Нет, Пусть сохраняет благоразумие. Он на нашей стороне, а Саша под моей защитой.

Эд закусил губу, сдерживая облегченный вздох.

— Так в чем дело?

— Дело в Рэе, — Тэй снова посмотрел на отца.

— А, наш герой-любовник, протеже Тархэт. Он-то что натворил?

— Это избрал его своим новым ключником и пытается захватить его тело.

Вот они, ключи шести дверей! Те же жадные до силы и разума тени, те же алчущие свободы темные духи!

— Проклятье, — процедил Эд. — Даже представить сложно, что сможет натворить такая сильная тень, подчини она могущественного колдуна. Как Это сломал разум стража? Затер воспоминания? Пообещал вечную жизнь?

Тэй вскинул брови и не без удивления заметил.

— По-моему, тебе этот процесс известен лучше, чем нам всем вместе взятым.

— Я давно использую темных духов, — сухо заметил Эд. — Только знаю меру. Их нужно сдерживать и не увлекаться одной тенью, если не уверен, что держишь её на коротком поводке. Как женщину. Или ты забыл мои уроки?

— Сложно им следовать, когда против тебя сильнейший дух, а его слуги поднимают мертвых одного за другим.

— Плохо, — Эд пожевал губу. — Я могу чем-то помочь?

— Да, — Тэй снова отвел взгляд. Эд отметил, что сыну тяжело дались следующие слова. — Это закрыл двери в другие миры, но Пусть всегда сможет открыть вход в свой. Отец, мы отправим Макса к тебе. В шестом мире Это окажется куда слабее, чем здесь.

— Ты хочешь, чтобы я захватил его? — Эд прищурился, вглядываясь в бесцветное изображение собеседника. — А что, неплохая идея. Но как вы запихнете Макса сюда, если он одержим? Это вряд ли выкажет покорность.

— У стража случаются проблески разума. Постараемся этим воспользоваться, — Тэй встревожено посмотрел на отца. — Но вы сможете его сдержать? Я не хочу подвергать тебя и Тархэт опасности.

— Не волнуйся, — произнес Эд беспечным тоном. — В шестом мире я без труда заставляю тени работать на меня. Я знаком с Пусть, а он куда сильнее.

— Пусть больше болтает и пускает пыль в глаза. Это опасен. В мире кхелет хатра по его вине царит хаос.

— Как ты? Женя? — запоздало спохватился Эд.

— С нами всё в порядке, отец. Мы помним твои уроки, — заметил Тэй, вымученно улыбнувшись. — Но тени не успокоятся, пока ими правит Это.

— Понял тебя, — Эд выпрямился, поправил пиджак. — Когда вы планируете открыть сюда дверь?

— Не знаю. Я постараюсь предупредить тебя, — Тэй задумался. — Хм… Возможно, тебе придется дежурить в комнате перехода, чтобы не пропустить гостя.

— Что ж, я придумаю, как лучше организовать наблюдение, — Эд вздрогнул и обернулся. В спальне Тархэт зажегся свет. Пора было закругляться. — Берегите себя, дети мои.

Тэй кивнул.

— Я выйду на связь, как только буду готов, — твердо произнес он, и Эдагрд, напоследок задержав взгляд на сером изображении лица сына, испытал прилив гордости. Не поспоришь, он отлично обучил своих парней. И они приготовили старому папаше прекрасный подарок. Зачем пытаться укротить Пусть, если один из ключей сам идет тебе в руки? Для начала он поэкспериментирует с Это, а когда всё успокоится, подумает и о Пусть. Ключ третьего мира даст ему достаточно времени, чтобы подготовить идеальный план.

— Будь осторожен, Тэй, — Эд по-военному козырнул сыну, и тот, снова вскинув руку, оборвал связь. На мгновение заорали духи, но в этот раз тишина наступила на удивление быстро. Эдагрд сцедил зевок в кулак и усмехнулся, бросив взгляд на скользнувшую к забору тень. Уж он-то никогда не позволит собственному творению выйти из-под контроля.

— Значит, ты имел в виду Макса, когда говорил о том, кем я стать не смог? — спросил он своего темного слугу.

— Отчасти, старик, — прозвучал ответ.

— Завязывай с загадками, тень, — Эд остановился и, запрокинув голову, посмотрел на окно спальни. В свете ночника маячил силуэт Тархэт. — Скоро мы получим свое.

— Получим.

— И ты перестанешь называть меня стариком.

Тень, ничего не ответив, исчезла.