Хроники ключников. Бунт теней (СИ)

Глава шестая Прикосновение к ореолу

Я проспала в своей пещере весь день, а когда проснулась, ежась от холода, небо уже темнело. Зу принес мне фруктов и новое платье, а от услуг лекаря я отказалась. Раны на спине почти не беспокоили, зато в голове творился полный хаос.

По прибытии в горы нас ждал скандал. Оказывается, Женя увел клин без разрешения деда, чем навлек на себя праведный гнев князя. Досталось всем — наследному, его помощникам, воинам, улетевшим искать нас, мне (ко всему прочему, Гешет назвал меня слабой и не достойной венца, что оказался на моей голове не по правилам обряда), слугам, умолчавшим о вылете. В общем, дед бушевал, а остальные, склонив головы, хранили молчание. Особенно долго вещал Гешет о Максе, обозвав того предателем, угольной ящерицей, рогатым проклятьем серебряного клана и выродком, не достойным крыльев.

— Остался с изумрудными! С этими травяными мухами! Я посажу его в яму на сотню лет! Я покажу ему, что такое воля князя!

Одного дед понимать не хотел — Макс теперь не принадлежал ни к одному из кланов, а с изумрудными остался едва ли не как заложник. Я очень переживала за него, но никто не мог дать мне ответа, что ждет Воина тысячелетия в гнезде «травяных мух».

— Никто его не тронет, — только и сказал Женя. — Мы предупредили жрецов, где их бог. Поверь мне, они сумеют позаботиться о нем.

В помощь жрецов я не верила — их роль в этом мире пока не была мне ясна. По сути, они являлись хранителями магии и её чистоты, дверей и заветов прошлого. Они не вели летописей, но из уст в уста передавали мифы о Воине тысячелетия, могущем объединить все кланы и прекратить войны одним своим появлением. В последнем сомневаться не приходилось — мы смогли уйти невредимыми только благодаря Максу.

Но одна мысль не давала мне покоя — что, если не Черный Дракон породил культ, а культ создал Черного Дракона? Не сами ли жрецы веками собирали по крупицам образ бога, доводя свой миф до совершенства. Вдруг их великий воин — всего лишь исключение из правил, отличная от остальных особь, ошибка природы или, как говорят здесь, искривление ореола? И тогда, выходит, что мой страж — вовсе не бог, а скаковая лошадь, на которую жрецы поставили всё будущее третьего мира.

Отдернув полог и сев на постели, я с тоской посмотрела в стремительно темнеющее небо. Макс достаточно умен, чтобы понять игру жрецов, если таковая имеет место. Он найдет способ перетянуть одеяло на себя.

Внезапно крылья закрыли арку пещеры, и я рванулась было вперед, в надежде, что это Макс, но гостем был серебряный сын ветра. Тэй в этот раз перекинулся удивительно ловко.

— Не успела вылезти из лавы, как сразу дала бой теням? — насмешливо спросил он, скрещивая руки на груди и замирая напротив меня.

— И ввязалась в драку с изумрудными, — не скрывая своего разочарования, заметила я. — Если после всего этого магия мне не дастся, я прибью вашу провидицу.

— С черными крыльями она угадала, — Тэй хмыкнул. Его, наверное, бесил тот факт, что Черным Драконом, в которого он не верил, стал слуга, которого он презирал.

— Наверное, — я безвольно пожала плечами. Говорить ни с кем не хотелось, разве что Пусть мог кое-что порассказать о тенях, мифах и богах третьего мира. Я зевнула во весь рот, намекая гостю, что лучше бы ему удалиться.

— Фрукты ешь? — Тэй откровенно тупил или не хотел замечать очевидного. — А мяса не хочешь?

Я вскинула голову. Рот мигом наполнился слюной, а в районе солнечного сплетения разлился жар.

— Мне придется охотиться?

— Конечно, — сын ветра кивнул на небо. — Как насчет ужина?

Я облизнулась.

— Но я не умею…

— Так я покажу. Сам уже давно не ел, — Тэй выжидательно посмотрел на меня. — Ну?

— Не знаю… А вдруг у меня не получится? — стоило мне подумать о мясе, как остальные мысли отошли на задний план.

— Не задавайся ты подобными вопросами, вылезла бы из лавы сама, — съязвил маг. — И тогда бы Рэй остался Рэем, а не великим Черным Драконом, священный зад которого спасет нас от всех теней ореола вместе взятых. Так ты полетишь на охоту?

— Я плохо летаю.

— Практика не повредит.

— Ну…, — я обвела пещеру глазами. — А, ладно! Веди!

Тэй отсалютовал мне и, с разбегу прыгнув вниз, перекинулся. Смущаясь собственного страха, я нерешительно подошла к краю, да так и застыла, оглядывая небо, скалы, осыпь… Прошло довольно много времени, прежде чем маг, снова приняв человеческий вид, замер рядом со мной.

— Ты что стоишь?

— Собираюсь с духом, — раздраженно бросила я. — Мне кажется, тут очень низко. Я могу не успеть перекинуться.

— Да? — Тэй выглянул за край. — Хм… Что ж… Зато, может быть, не разобьешься!

С этими словами он просто-напросто толкнул меня в пропасть и прыгнул следом. Кажется, мой вопль, сменившийся пронзительным ревом, услышали все обитатели гор. Стоило раскинуть крылья, как поток бросил меня вверх, выше пещеры, и я снова отчаянно затрубила.

— Боги, прекрати орать, — Тэй пролетел подо мной. — Ты… Осторожно! Скала!

Я боком влетала в выступ, вцепилась когтями в камни, соскользнула вниз и ввалилась в чужую пещеру, едва не придавив кого-то в человеческой ипостаси. Тучи мотыльков, взбудораженных ветром, налетели на меня, забиваясь в глаза и ноздри. Я расчихалась, попятилась и повисла над обрывом, когтями царапая каменный пол в тщетной попытке удержаться от падения.

— Оттолкнись и расправь крылья!!! — донеслось из глубины пещеры. Совету я последовала незамедлительно, но тут же налетела на Тэя, который крутился сзади.

— Отцепись!!! — завопил он, отбиваясь от меня. — Лети сама!!!

Я зло фыркнула и, расправив крылья, наконец, повисла в воздухе. Внизу тянулась осыпь, по бокам высились скалы, а впереди темнели коридоры гигантского лабиринта. Почти стемнело, но видела я на удивление отлично.

— Вперед, — скомандовал Тэй, пролетая мимо. — К полям!

Огромная луна, похожая на желтый череп, вставала над горами, заливая склоны белесым светом. Шкура серебряного разведчика, скользившего впереди, искрилась и мерцала. Я старалась повторять его плавные движения, но часто сбивалась и начинала истерично махать крыльями. Тэй, заметив мои тщетные попытки справиться с потоками, опустился на вершину стены лабиринта и поскакал по ней, давая мне фору. Я полетела над ним, напряженная и сосредоточенная.

— Легче! — вскинув голову, прорычал серебряный. Добежав до края стены, он резко ушел вниз, а потом, пролетев у самого моего носа, взмыл в усыпанное звездами небо.

— Легче, — повторила я и, вдохнув полной грудью пряный воздух бархатной ночи, в пару взмахов оказалась подле своего спутника. Тэй что-то удовлетворенно пробормотал и полетел к холмам. Я, довольная похвалой, устремилась за ним. Напряжения больше не было — меня словно несли вперед волны незримого океана. Под нами простирался сияющий в свете луны луг, полный звуков, запахов и шорохов. Зеленое море дышало негой и покоем. Мне захотелось спуститься вниз и поваляться в высокой траве, которая волнами двигалась под дыханием ветра. Но Тэй упрямо летел вперед, не оставляя времени насладиться моментом.

Животных я почуяла сразу — одно стадо укрылось в тени холма — но без указаний своего провожатого спускаться не решилась, разве что замешкалась на мгновение.

— Дальше, — произнес Тэй, заслышав мое нетерпеливое ворчание. — Не здесь.

Когда под нами блеснула лента реки, дракон коротко бросил:

— За мной, — и мы стали снижаться. Тэй лег на бок и кругами заскользил к земле, я же просто спикировала вниз, умело погасила скорость, вскинув крылья, и, коснувшись лапами твердой почвы, чуть пробежалась вперед. Вскинув голову и довольно ворча, я замерла, заметив движение. Темным пятном маячил в отдалении круп удирающего во все лопатки животного. Какой-то миг разум лихорадочно искал ответы на вопросы: как, зачем и почему, но внезапно из глотки вырвалось низкое глухое рычание, ноздри расширились, ловя резкий, дурманящий запах страха жертвы, и я ринулась вперед, взрывая когтями землю.

Увы, одного азарта мне не хватило. Погоняв по полю несколько крупных, похожих на носорогов, животных, я села на землю, недовольно фыркая. Тэй, успевший поймать добычу и насытиться, устроился на вершине одного из холмов и наблюдал за моими тщедушными попытками добыть себе ужин, чистя когти. Он-то был великолепен — как ястреб, упал с неба на выбранную жертву и обошелся парой укусов в глотку.

Вздохнув, я огляделась и только тут заметила взрослую самку, двигавшуюся в тени холма. Её сухой, терпкий запах ударил в ноздри, потянул к себе, обещая знатный ужин, но я не стала совершать прошлых ошибок. В один прыжок взмыла в небо, расправила крылья и стремительно ринулась вниз. Она испуганно заревела, отскакивая в сторону, но от удара уйти не успела. Я повалила её на землю, придавив одной лапой, и потянулась к горлу, трясясь от предвкушения. Она билась, изгибалась, кричала, сучила ногами, трясла головой, пытаясь зацепить меня сломанным рогом, и вдруг замерла, будто поняв, что сбежать ей не удастся. В серых, испуганных глазах отражалась смерть, и этой смертью была я. Охотник во мне умер, так и не успев вкусить крови. Я убрала лапу. Животное дернулось, вскочило, мгновение покачивалось из стороны в сторону, не веря своему счастью, а потом дунуло во всю прыть через поле, чтобы сегодня, а, может, и завтра стать добычей истинного дракона.

Тэй опустился рядом со мной и неожиданно перекинулся. Я последовала его примеру. Вмиг стало холодно и неуютно, мир потемнел, а открытое пространство ощетинилось незримой угрозой.

— Не смогла? — тихо спросил маг, замирая подле меня.

Я отрицательно покачала головой, стараясь избегать взгляда огненных глаз.

— Жалко стало?

Кивнула.

— Значит, не разжиреешь.

— Что? — я недоуменно уставилась на Тэя. Тот насмешливо улыбался, глядя на меня.

— Не разжиреешь, говорю, — он легонько шлепнул меня по бедру. — Тяжелый дракон — горе для клана.

— Отвали, — я всплеснула руками. — Очень смешно!

Развернулась и пошла прочь, спотыкаясь и путаясь в высокой траве, злая и на себя и на весь третий мир. Справа донеслось ворчание, и я, подумав, что это Тэй снова перекинувшийся в дракона решил напугать меня, остановилась и, развернувшись, скрестила руки на груди, готовая отчитать его за неуместное ребячество. Вот только напротив меня, метрах в пятнадцати, стоял вовсе не дракон, а свирепо раздувающее ноздри животное с красными от ярости глазами. Обломанный рог сверкнул в лунном свете, когда самка наклонила голову, готовясь к атаке. Я шагнула назад и перекинулась, но слишком поздно. Животное влетело мне в грудь, вышибив дух, и повалило на землю. Я перекатилась на спине, больно придавив крыло, и едва успела вскочить на ноги, как неудавшийся ужин снова бросился в атаку. Хищник оказался быстрее. Тэй смел животное в сторону, пропорол когтями бок, изогнулся, уворачиваясь от удара, и, резко вытянув шею (все равно, что змея, атакующая жертву), сомкнул челюсти на незащищенной глотке. Какое-то время он стоял неподвижно, а потом с силой тряхнул головой, ломая жертве хребет. Мгновение — и всё было кончено. Тэй отступил и, облизываясь, обернулся.

— Если не ты, то тебя, — прорычал он и, оскалившись, добавил. — Первый урок окончен.

Голод потянул к туше, и я не стала сопротивляться алчущему хищнику. Тэй терпеливо ждал, иногда издавая резкие, пронзительные трели. Ему отвечало сразу несколько драконов. Я же не понимала их болтовни, наслаждаясь пиршеством, которое всего несколько минут назад казалось мне варварским обрядом.

— Хватит, — Тэй придвинулся к туше. — Довольно.

Я зарычала, почуяв угрозу.

— Поди прочь.

— Станешь тяжелой, — он попытался пролезть между мной и пищей, но я оскалилась и бесцеремонно оттолкнула его плечом в сторону.

— Хватит, — повторил он уже с долей раздражения.

— Уйди! — заревела я, со всей силой ударяя хвостом по земле. — Уйди от меня!

Тэй, недовольно ворча, отошел в сторону. Придавив остатки туши одной лапой, я злобно следила за сыном ветра, вздрагивая от каждого его движения.

— Не взлетишь, — заметил он.

— Отойди, — грозно повторила я. Дракон фыркнул и, развернувшись, направился к холму, демонстративно поводя хвостом. Решив, что больше желающих сожрать мой ужин на горизонте не предвидеться, я с жадностью вцепилась в сырое мясо. Тэй, не мешая мне больше, подождал, пока я сожру все и почту его своим вниманием, и лишь после сдержанного кивка решился приблизиться. Мне было очень лениво, поэтому я вытянулась прямо на траве, скрестив лапы и положив на них голову. Тэй бродил рядом, фыркая и клацая зубами.

— Пора лететь, — внезапно зарычал он. Я вскинула голову, сонно щурясь — звезды, переливаясь всеми цветами спектра, казались блестками, разбросанными по бархату. Луна поднялась высоко. Три гало сияли вокруг неё, походя на круги от брошенного в воду камня. Я зевнула и принялась чистить морду и зубы лапой. Покончив с этим, я заявила, что хочу в пещеру. Тэй фыркнул, расправил крылья и, легко подпрыгнув, взлетел ввысь.

Поднялась я не с первого раза. Сначала просто проскакала по полю, потом, заметив двух животных, погналась было за ними, но услышав сверху злобное рычание Тэя, решила не рисковать. Сумев, наконец, оторваться от земли, я, довольно резво набрав высоту, устремилась вслед за сыном ветра, к каменному лабиринту. Вроде бы мы летели ровно, и первое время я не чувствовала в теле особой тяжести, но затем всё изменилось. Сначала начало тянуть в боку, потом закололо под ребрами, появилась одышка, а пасть наполнилась слюной. Я запыхтела и стала снижаться, чувствуя, что ещё немного и… Ударившись лапами о траву, я не смогла сдержать рвотного позыва, и, захрипев, как кошка, выгнулась и вывалила некоторую часть содержимого своего желудка прямо перед опустившимся на землю Тэем. Спазм свел челюсти. Меня вывернуло ещё и ещё раз. Лапы уже не держали тело, и я легла на брюхо, отфыркиваясь и сплевывая.

— Второй урок, — прошипел Тэй мне на ухо. — Не бери много.

Когда с последствиями жадности было покончено, сын ветра отвел меня к реке. Он шел впереди, я тащилась следом, понуро опустив голову. Было и стыдно, и неприятно, и зло. О том, чтобы перекинуться, не шло и речи — сил попросту не осталось. Зайдя по колено в прохладную воду сияющего в лунном свете озерка, я принялась жадно пить. Тошнота то накатывала, то сходила на нет, но спазм больше не сжимал желудок. Отфыркиваясь, я обернулась — мой спутник бродил по берегу. Его глаза цвета лавы походили на два блуждающих огонька.

Вздохнув, я направилась ему навстречу.

— Летим? — вопрос прозвучал тоскливо.

Тэй оглядел меня. Не ответив, расправил крылья и с разбегу взлетел. Я последовала его примеру. Теперь тяжесть не тянула вниз, зато голова шла кругом. У гор мы спустились к самой осыпи — в вышине воздушные потоки вели себя строптиво, а здесь, у «первого этажа» пещер, царил тихий ветер, нежно гладящий шкуру. Я бы никогда не нашла своего жилища без Тэя — слишком много в скалах было темных нор. Добравшись до моей, сын ветра пропустил меня вперед, а сам остался парить у входа, дожидаясь, пока я устроюсь внутри. Перекидываться не хотелось, поэтому я просто свернулась в клубок у постели и заснула почти сразу, измученная и уставшая.

Сны в ту ночь не тяготили разум новоиспеченной (точнее, недопеченной) дочери лавы.

Утром меня разбудил дикий шум. Вопили драконы — я без труда поняла, о чем они трубят.

— Нападай! Увернись! Нападай! Увернись!

Я вскинула голову и прислушалась. Что-то подобное мне приходилось слышать и раньше.

Кого-то из слуг снова запихнули в яму.

Смотреть на «игру» вроде бы не хотелось, но любопытство тянуло выглянуть наружу. Придвинувшись к краю, я изогнула шею и высунулась из-за уступа, который скрывал котлован. Увы, яма была слишком глубокой, поэтому увидеть, кого же в этот раз наказал Гешет, не представлялось возможным. Подтянувшись, я без страха соскользнула за край, распахнула крылья и повисла в воздухе, наслаждаясь дыханием утреннего ветра. Солнце уже поднималось из-за хребтов, и его лучи, касаясь шкуры, дарили непередаваемое ощущение теплоты. Окончательно проснувшись, я развернулась и заскользила к яме. Мимо меня пролетали драконы, спешащие занять лучшие места, которых уже, к слову сказать, почти не осталось. На меня посматривали не без интереса, порой среди рычания даже звучали бодрые слова приветствия. Зевнув, я пролетела мимо скалы, которую облепили драконы, и зависла над ямой, разглядывая маленького человечка, стоявшего на коленях на самом её дне.

Слугой, с которым сегодня должны были сыграть драконы, стал Слава.

В шестом мире мы не дружили — знали о существовании друг друга — и ладно. Но этот бородатый, язвительный, полноватый парень, оказавшийся магом, помог мне убежать от теней. Да что там, помог…

Он из шестого мира, как и я, и куча злобных крылатых ящериц, мнящих себя вершиной эволюции, не имели никакого права издеваться над ним. Потому что он — не их слуга. Он такой же человек, как и я.

Пламя разошлось в груди. Скрипнули зубы, когда челюсти сжались от ярости.

Слабые, значит, да?

Ну, проверим.

Я метнулась вниз, охваченная праведным гневом, полная решимости доказать, что люди из шестого мира ничем не хуже кхелет хатра. Увы, эффектного выхода не получилось. На половине пути я не смогла увернуться от летящего мимо крылатого зрителя и, столкнувшись с ним, перекувыркнулась в воздухе. Чудом мне удалось развернуться и, расправив крылья, загасить скорость у самой земли. Посадка вышла жесткой — покатившись по дну котлована, я едва не раздавила того, кого хотела защитить. Слава с воплем кинулся в сторону, а я, кое-как поднявшись, повернулась к нему, широко расставив лапы. Бородач выглядел довольно бодро, хотя уже малость запылился, а у рубашки не хватало правого рукава.

— Княжна изъявила желание присоединиться к игре! — услышала я мощный голос Гешета. Вскинула голову, поискала деда глазами — вон он, стоит на балконе, плечом к плечу с Женей. Хорош помощник, бросил моего человека в трудную минуту! Ладно Макс, он хотя бы житель этого мира, знает цену своим словам и правила игры, но Слава-то чужой. Бывал ли он тут раньше? Что-то не припомню, говорили ли мы об этом…

Впрочем, это ничего не меняло. Он ни черта не слуга этим крылатым засранцам.

Оскалившись, я зарычала и вскинула крылья.

— Давай! — проревел один из драконов, круживших над ямой. — Нападай!

— Нападай!!! — вторили ему зрители.

Слава выругался и выстроил вокруг себя защитный купол. Я сложила крылья и, перекинувшись, выпрямилась, гордо вскинув голову. Вокруг воцарилась тишина, драконы недоуменно переглядывались и ждали.

— Пуууусть, — шепотом позвала я.

— О, ты замешалась в подвиге? — пропищал дух, цепляясь за плечо. — Ох, какая ты сильная! Приятно. Очень приятно.

— Саша, ты какого лешего творишь? — Слава держался от меня на порядочном расстоянии, поэтому ему приходилось кричать. Яма была действительно огромной, но я гнала прочь ощущение собственного ничтожества.

— Я…, — начала было орать, но вышло скверно. — Твою мать…

— Привратник, усиль магией звук её голоса, — пришел на помощь Пусть. — Она для тебя старается.

Бородач, будто придя в себя, кивнул, и уже в следующий миг меня услышали все кхелет хатра, собравшиеся посмотреть на унижение человека.

— Этот юноша — не ваш слуга! — я ткнула пальцем в бочком приближающегося ко мне Славу. — Он — маг из моей свиты!

Гешет, скрестив руки на груди, молчал. Молчали и его подопечные. У края котлована столпились слуги, во все глаза глядевшие на нас.

— Как ключнице шестого мира, мне нужна его помощь! — продолжала я.

— Твой слуга пошел против правил, — грохнул Гешет. — И он ответит по законам кхелет хатра.

— Он — мой слуга, а не ваш! — неужели проявление драконьей ипостаси сделало меня такой смелой и наглой? — Мне и наказывать его!

— Ты, дочь лавы, дитя моего клана. Ты подчиняешься мне. Твой слуга — мой слуга.

Женя хотел что-то сказать деду, но тот махнул рукой, едва не ударив внука по лицу.

— Я прощаю тебя на первый раз, княжна, — великодушно прогремел Гешет. — Ты лишь день, как из лавы, и ярость преображения ещё будоражит твою кровь. Выходи из ямы и лети в свое гнездо. Пока твое место там.

— Мое место в шестом мире, потому что я — его ключница! — от моих ног по дну ямы во все стороны побежали тонкие, сверкающие, голубоватые нити. Достигнув стен, они вспыхнули и погасли, искрами рассыпавшись в пыли. — А место привратника — подле меня!

— Ца-ца-ца-ца, — заелозил Пусть. — Я же говорил! Ой…

Я перекинулась, и проводник спикировал в песок, едва увернувшись от тяжелой лапы, которая потянулась за Славой. Тот завопил, кинулся в сторону, но удрать не успел — я поймала его и, сцепив когти, с силой тряхнула.

— Чокнутааааааяяя-я-я!!! — заорал он, когда мы оторвались от земли и под вой драконов и крики людей взмыли в небо.

— Пусть, — рявкнула я. — Покажи мне путь ко Рву.

— Будет сделано! — пискнул дух, мелькая у правого глаза. — За мной!

Проводник увеличился раз в пять, словно решил соответствовать ключнице. Издав победный визг, он перекувыркнулся в воздухе и пулей дунул мимо княжеской вершины к столовым горам.

Позади во всю глотку затрубил дракон. И в реве его была угроза.

Кажется, я перегнула палку.

В этот раз мне не удалось удрать так просто — передо мной вынырнули сразу семеро сынов ветра, преграждая путь. Я ринулась вверх, уходя от столкновения, но там напоролась на разъяренного деда. Он погнал меня к земле, рыча, выбрасывая когтистые лапы, как будто готовился ударить. Пусть крутился рядом, но он ничем не мог мне помочь. Я огрызалась, пыталась вырваться, но ни одна попытка не увенчалась успехом — драконов было слишком много, и среди них я не видела Жени. Серебряные тела слились в единый поток, словно крылатые водили хоровод. Солнце мерцало на их крутых боках. Голова пошла кругом. Тяжело опустившись на землю, я разжала лапу, и отпустила Славу, который, встав на четвереньки, покачнулся и упал мне под ноги, где и остался лежать, постанывая и бормоча ругательства.

Мы оказались на широком ромбовидном утесе, нависавшим над расщелиной, тянущейся до самых столовых гор, на которых, как ни в чем не бывало, нежились сотни драконов. Оглядевшись, я вытянула шею и пригнула голову к земле, исподлобья глядя на деда, опустившегося передо мной. Моя ярость против его гнева не выстаивала — удрать не вышло, оставалось ждать наказания.

— В пещеру, — грозно прозвучал приказ. Недовольно ворча, я только ниже опустила голову. Вокруг парили драконы, и их неодобрение было настолько велико, что казалось осязаемым. Я была неправа. Не гостям нарушать устоявшийся порядок.

Я посмотрела на лежащего чуть поодаль Славу. И ведь даже не подумала поинтересоваться, что он натворил. Что ж, выбора мне опять не оставили.

Хотя, нет, не так. Я сама себя его лишила.

— Не надо! — завопил Слава, приподнимаясь на локтях и с ужасом наблюдая за моей лапой. — Нет, чтоб тебя!!! Чудовище!!!

В пещеру меня никто не сопровождал, но я даже не намеревалась нарушить приказ деда. Сначала зашвырнула внутрь Славу, которого сразу же вывернуло наизнанку, а потом влетела сама, ловко перекинувшись у самого края. Пусть уменьшился в размерах и, опустившись на кровать, нахохлился.

— Что, стала частью клана? — сварливо спросил он. — Вот оно, стадное чувство в действии.

— И что мне теперь делать? — я села рядом с ним и, поставив локти в колени, схватилась за голову. — Это ужасно… Надо было попытаться удрать! Ничего бы они мне не сделали. Трусиха! Раз-маз-ня! Что, если улететь сейчас?

— Не старайся, — произнес Пусть. — Перекинешься и решишь, что лучше остаться. Если хочешь уйти, уходи в обличии человека.

— Почему? — я обернулась.

— И сомнений меньше, и искать будут дольше.

— Не в чем тут сомневаться. Я струсила!

— Не кори себя, умница, — мягко произнес Пусть. — Послушай… Тебя не смущает, что кхелет хатра почти не дерутся внутри клана, что им всего хватает, что у них нет тюрем, а наказания распространяются только на слуг? Что они строго чтят традиции и не пытаются пойти против них? Неужели не видишь разницы в том, как думаешь сейчас, и в том, как думаешь, будучи крылатой?

— Вижу, но…

— Они — не люди, усвой это, пожалуйста, — Пусть говорил так, словно я не понимала чего-то очевидного. — Чем сложнее разум, тем больше кичится он своей индивидуальностью. Примитивная драконья речь, состоящая из набора звуков, не предназначена для долгой болтовни. Это стая, Саша, стая! Здесь каждый на своем месте, и каждый знает, что это правильно. Они могут спорить между собой, но всегда найдут выход. Не потому что у них нет воли, а потому что они связаны.

— Коллективный разум?

— Нет, что ты, — Пусть замахал крыльями. — Это не улей и не муравейник. Здесь каждый осознает себя как личность, но личность, неотделимую от клана. И связующее звено здесь — род венценосных. Вожаки.

Я обвела пещеру взглядом.

— Ну… Вот сейчас я человек. И мне тут находиться совсем не хочется.

— Ты просто начинаешь больше думать. О себе, в том числе. Кхелет хатра всегда разрываются между острым умом человеческой ипостаси, который дарует разноцветную палитру чувств и эмоций, но делает огнеглазых одинокими и мечущимися, и разумом крылатого стайного хищника, четко знающего свое место в жизни и не задающегося вопросом «А в чем смысл?».

— Похоже на раздвоение личности.

— Опять судишь по меркам шестого мира!

— Меня тошнит от вашей болтовни, — Слава вытер губы и злобно уставился на меня. — Ты, что человек — тупая, что дракон! Ребра мне чуть не поломала, психопатка конченая.

— Прости, — машинально ответила я. — Хотела помочь.

— Нет! Хотела что-то кому-то доказать! А меня тупо использовала… Все вы, бабы, одинаковы!

— Зу! — крикнула я. — Принеси корыто с водой.

Через некоторое время Слава, отфыркиваясь, умывался, Зу, морщась, собирал испачканную траву, а я, вырвав тряпку из рук ребенка, протирала пол. Порядок мы навели быстро, и, когда мальчишка удалился, я снова пристала к духу.

— А слуги? Они-то не бывают драконами.

— Они зависят от огнеглазых, — Пусть уселся на край корыта, в котором Зу после умывания Славы, сменил воду, и, едва не свалившись за борт, принялся лакать. — Фу. Холодная.

— Для слуг наказания есть, — размышляла я. — Но оружия нет.

— За оружие может сойти любой камень, — Пусть облизнулся. — Но слуги сами себя защитить не могут. Они слишком малы для опасностей этого мира.

Я вспомнила о вчерашней охоте. Ведь на пастухов тоже может напасть озлобленное животное, и кто тогда его защитит, как не дракон?

Слава, умывшись, нагло завалился на мою кровать. Хотелось спросить его, в чем он, собственно, провинился, но бородач злился и на каждый мой вопрос отвечал язвительно, колко и оскорбительно, а через какое-то время и вовсе захрапел.

Я сползла вниз и села на пол, спиной прижавшись к кровати. Полог трепетал на ветру и лез в лицо, и я раздраженно одернула ткань. Пусть забрался ко мне на колени и потребовал его почесать.

— И что мне теперь делать? — недовольно поинтересовалась я, пальцем гладя макушку проводника. — Ждать, когда дед прикажет подняться в небо с каким-нибудь дальним родственником? Не замечу, как начну нести яйца.

Дух фыркнул.

— Мозги у тебя никто отнимать не собирается.

— А промывать?

— Ндааа…

— Вот видишь!

— Вспомни свою мать.

— Я не знаю, как она ушла.

— Спросишь у Макса, когда он вернется.

— Черт, — выругалась я. — А Женя тоже проникся этим стадным чувством?

— Фух, — вздохнул Пусть. — Наверное, отчасти. Он маг, как и ты. И ему, как я понял, случалось применять магию, будучи в облике крылатого. Подобные манипуляции требуют сильного разума.

Я вспоминала светящиеся нити на дне ямы, паутиной раскинувшиеся у моих ног.

— Значит, провидица, оказалась права.

Дух закатил единственный глаз.

— Я оказался прав. Я первым тебя нашел. Теперь главное — научиться контролировать себя.

— А как…, — но договорить я не успела. Полог вздулся, трава полетела в разные стороны, и я отвернулась, прикрыв глаза рукой. Пусть вцепился мне в ногу, пытаясь удержаться.

— Ай! — вскричала я, спихивая его на пол. — Больно же!

Тэй, сложив крылья, перекинулся и направился ко мне.

— Княжна заявила о себе? — как всегда, насмешливо улыбаясь, поинтересовался он, приглаживая ладонью темные волосы. — Куда собиралась лететь?

— Тебе какая разница? — зло бросила я, поднимаясь на ноги. — У меня есть свита. С ними и буду делиться своими планами.

— Легче, дочь лавы, легче — Тэй примирительно вскинул руки. — Не забывай, что стража сейчас рядом нет, а привратник засветил в лицо сыну ветра.

— Что сделал?!

— Да девчонку они не поделили! Та вечером была со Славой, а на рассвете — с Туром. Слава пришел к ней признаваться в любви, а в постели дамы сердца другой мужчина, — Тэй пожал плечами. — Бывает.

— Тихо, — я кивнула на кровать. — Он тут.

— Ему все равно придется отыграть в яме, — маг обернулся, оглядел небо. — Кстати, нам пора. Перекидывайся и полетели.

— Куда?

— За поля. Учиться владеть крыльями, пока не началась гроза. Самое подходящее время.

— Дед приказал сидеть в пещере.

— Нет, он просто приказал тебе сюда возвращаться, — сын ветра снисходительно посмотрел на меня. — Урок третий. Приспосабливаясь, не исчезни.

Мне совсем не понравился его надменный тон.

— Ты серьезно решил стать моим учителем? — я скрестила руки на груди. — Тогда проясним один вопрос. Я не собираюсь становиться кхелет хатра, и думать и жить, как вы, не желаю.

— Пха, — Тэй усмехнулся. — Я учу тебя быть не драконом, а магом.

И где здесь магия? Я таращилась в стену, припоминая все его слова, услышанные мной за вчерашний день, и соображая, как три странных урока помогут мне освоить колдовство. Тэй помахал передо мной ладонью.

— Прекрати, — зло бросила я и откинула его руку от своего лица. И вот тут что-то пошло не так. Я не просто отпихнула его ладонь — дракона буквально сдуло и швырнуло об стену. Удар был такой силы, что с потолка отвалился кусок мха. Слабо вскрикнув, я взглянула на ладонь. Руку прострелило от плеча до кончиков пальцев, словно я ударилась локтем. Линии на коже, по которым обычно предсказывают судьбу, сияли слабым голубоватым светом. Испугавшись, я принялась трясти рукой, словно по ней бегал паук.

— Что это?!

Сзади всхрапнул Слава. Пусть выбрался из травы, таращась на меня единственным глазом.

— Вот так да! — присвистнул дух. — Опасна, как оголенный провод.

— Тэй? — я присела перед магом, который, встав на четвереньки, мотал головой. — Извини, это вышло случайно!

— Знаю, — он, пошатываясь, сел, одной рукой упершись в пол.

— Тэй, — настороженно позвала я. — Ты как?

Сын ветра щурился и никак не мог сфокусироваться.

— Норм… л…, — он поморщился и, закусив губу, закрыл глаза. Я поймала его свободную руку, которой он только что провел по затылку, и с ужасом уставилась на пальцы — все они были в крови. Кажется, сердце пропустило удар.

— Зу! — заорала я, как завороженная глядя на алые капли. — Зу!

Тишина. Мальчишка удрал обедать.

— Пусть, что мне делать?!

Тэй промычал что-то нечленораздельное и начал заваливаться на бок.

— Найти лекаря! — Пусть не на шутку перепугался. — Ещё не хватало, чтобы ты убила кхелет хатра.

— Не могла я его убить!!! — я кое-как помогла Тэю подняться. Его вело, как пьяного.

— Вон там, на камне, кровь, — дух сощурился. — Ты его приложила об стену.

— Заткнись! — усадив мага на кровать, я попыталась привести его в чувства, похлопав по щекам, но Тэй попросту упал на подушку. — Господи, у него вся голова в крови.

— Видишь, и дракона можно грохнуть без лишних усилий.

— Вали в кувшин! — перескочив через Пусть, я пулей бросилась к выходу. — Зу! Зу!

— Дайте поспать, — сонно проворчал Слава.

Я пробежала по коридору в одну сторону, потом в другую, свернула к жилью слуг и, поймав шедшую навстречу блеклоглазую девушку, схватила её за плечи и принялась трясти.

— Мне нужен лекарь! Немедленно! Сейчас же! Сию минуту!

— О, Кхелет! — та всплеснула руками, заметив кровь на моих пальцах. — Я мигом за ним, госпожа!

— Быстрее! В мою пещеру! — я развернулась и, побежав обратно, пропустила нужный поворот. Когда я, наконец, добралась до своей комнаты, меня там поджидал ещё один гость.

— Я, конечно, многое могу понять, — произнес Женя, хмуро глядя на меня. — Но сразу двое… В разнос пошла?

— Ты рехнулся?! — и, вспомнив, что натворила, замерла на пороге, сжимая руки в кулаки. — Женя, я опасна. Я только что чуть не убила Тэя.

— Ты и меня чуть не убила, — из-под полога выбрался Слава, протирая глаза. — Она ему голову разбила.

Женя, подавшись вперед, тронул друга за плечо.

— Тэй?

— В норме, — хрипло отозвался тот. — Но лекарь бы не помешал. Твоя сестра слила силу за один удар.

— О, — Женя поднял руку и поманил меня к себе. — Саша, иди сюда.

— Я лучше здесь постою.

— Да-да, лучше к нам не подходи, психопатка.

— Слава, закрой рот! — огрызнулась я. — Женя, ничего смешного тут нет! Ну чего ты ржешь?!

— Сестренка, ты великолепна, — брат, хохоча, ударил себя ладонью по лбу. — Мало того, что налетела на деда и не дала ему насладиться игрой, так ещё и чуть не укокошила лучшего мага клана.

— Ты бы мог мне помочь, а не стоять и смотреть, как Славу валяют в пыли!

— Саша, тише, — Женя, успокоившись, протянул руку и помог другу подняться. Тэй, шатаясь, встал на ноги и, прислонившись к кроватному столбику, осоловело уставился на меня. — Гешет считал тебя слабой, а ты не побоялась вступиться за своего человека. Да, дед зол на твою наглость, но ты бы слышала его слова! «Она — истинная дочь венценосных»!

— Мне нужно радоваться? Хорош комплимент!!!

Трое мужчин одновременно усмехнулись, каждый по-своему, но так предсказуемо надменно, будто все они поняли то, что я своим женским умом осознать ну никак не могла. От греха подальше я завела руки за спину и сцепила пальцы в замок.

— Княжна, — раздался нежный голосок за моей спиной. — Я привела лекаря.

На обитель серебряных надвигалась гроза.

Тяжелые тучи заволокли горизонт. Казалось, что там, вдали, рушатся горы — стоило сияющему разлому появиться на теле стального монолита, как влажный плотный воздух вздрагивал от могучего громового раската. Мир затих, внимая голосу неба.

Перекинувшись, мы отдыхали после долгого полета на вершине проросшего травой холма. Далеко позади остались и обитель серебряных, и мрачный, каменный лабиринт, куда солнце заглядывало лишь будучи в зените, и пастбища, где отъедали бока на благо кхелет хатра раггы — огромные непарнокопытные, свирепые гиганты с мощными ногами-столбами, очень похожие на носорогов из шестого мира. За нашими крыльями остались и озера, впитавшие синеву бездонного неба, и соединяющие их узкие речушки, сокрытые в густых травах.

Чем дальше мы летели, тем горячее становился воздух. Махровая зелень озерных долин сменилась белесой степной порослью. Последняя на пути гряда высоких холмов отделяла владения золотых от угодий серебряных.

— Эти холмы, Горбы дождя, идут далеко на восток, до самого плоскогорья Черного Пепла, — рассказывал Тэй. — За плоскогорьем тянется цепь священных вулканов.

Я кивнула. Жерло одного из них ещё долго будет сниться мне в кошмарах.

— Серебряным принадлежит большая территория?

— Внушительная даже по меркам третьего мира, — кивнул Тэй. — Почти весь запад единственного континента. Горная цепь, где живет клан, обширные заливные луга, озерные долины, на севере — скалистый берег океана, лес кристальных пик и плато живых лоз.

— Красивые названия.

— Там мы добываем руду для зачарованных нарядов, игл, спиц, режущих пластин. Можем слетать к мастерским, если тебе будет интересно. Они находятся в западной части заселенного хребта.

— Не знаю, — я пожала плечами, обводя взглядом раскинувшуюся перед нами седую степь. Небо над ней затягивали черные тучи. — Не планирую задерживаться здесь надолго.

— Значит, тем более тебе многое нужно успеть увидеть.

Я, усмехнувшись, посмотрела на Тэя, но тот не сводил глаз с грозового вала.

— Почему ты не остался в шестом мире? Не понравилось?

— Я здесь родился и вырос. Если бы не отец, никогда бы не решился выйти за двери, — Тэй провел рукой по траве, собрал пучок, отпустил, наблюдая, как стебельки выпрямляются и отдаляются друг от друга. — В шестом мире ощущаешь себя беспомощным ребенком. Собственная слабость сводит с ума. Ореол приходится тормошить, чтобы выжать хоть каплю силы, а в стабильное заклинание отправляешь столько сил, что можно потерять сознание. Никогда не понимал, как там живет отец.

— Он же родился и вырос там, — я пожала плечами. — Кстати, Женя сказал, что ты — лучший маг клана.

— Ерунда, — немного резко выдал Тэй. — Нет лучших и худших. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Сильные уходят за двери и часто не возвращаются, а слабые плохо ладят с тенями, и проку в бою от них мало.

— Тени очень важны для вас?

Маг только кивнул, ничего не ответив.

— А ты не боишься…

— А что изменит мой страх? — просто спросил он. — Я могу помочь клану — я помогаю.

— И никто не срывался?

— Очень давно, когда я ещё был ребенком, один маг не справился.

Тэю явно не хотелось говорить о тенях. Я не стала настаивать.

— А Женю ты давно знаешь?

— С его первого появления в клане. Нас познакомил мой отец. Папашу здесь очень уважают — он дал нашему клану магию теней.

— Жрецы бы с вами не согласились.

Тэй серьезно посмотрел на меня.

— На войне все средства хороши.

— Четвертый урок?

— Что? — он недоуменно посмотрел на меня. — А… Нет. Это принцип первого.

Я улеглась на землю и, закинув руки за голову, уставилась в пока ещё голубое небо. В душном предгрозовом мареве витали пряные запахи трав. Клонило в сон.

«Совсем, как дома», — мелькнула мысль.

— Летим обратно, — Тэй, проведя рукой по затылку, пощупал шишку. — Иначе не обгоним грозу и получим молнию под хвост.

— Как голова? — вежливо поинтересовалась я.

Не прошло и нескольких часов после моего жесткого выпада, как маг уже был готов вести меня в полет. Он отчего-то торопился, а мне было так стыдно, что я не стала спорить.

— Гудит. Запомнила, как кружить?

— Да, — я резво вскочила на ноги и огляделась. Над степью стеной шел дождь. Молнии разрывали стальную громаду, ударяя прямо в землю. Гром рокотал все ближе и ближе, и в его раскатах мне чудился драконий рев.

— Тэй, — я обернулась. — Почему Женя остался здесь? Почему решил не возвращаться?

Маг потянулся, разминаясь.

— Может, нашел свое место? — бросил он. — Хотя, тебе лучше спросить это у него.

Перекинувшись, мы во всю прыть понеслись обратно. Внизу мелькали озера, речушки, луга, стада кеззи и раггов, одинокие пастухи и помогающие им драконы. Гром гремел все ближе, молнии сверкали всё ярче, а мы мчались, обгоняя грозу, к обители серебряных, неприступной грядой возвышающейся на горизонте.

— Не поднимайся высоко! — предупредил Тэй, обгоняя меня. — Ниже!

В вышине свирепствовал ураганный ветер. У каменного лабиринта нас швырнуло в разные стороны, а у первого склона мы едва не столкнулись. Мне не было страшно — я купалась в громе, обгоняла молнии и сражалась с ветром. Чувство полета и осознание собственной силы пьянило. Вытянув шею, я издала торжествующую трель, и в этот же миг хлынул дождь. Меня дернуло в сторону, Тэй упал сверху, и мы влетели в пещеру, сметая все на своем пути. Кровать разлетелась в щепки, каменная колонна откатилась к стене, упавшее блюдо треснуло и разбилось, а фрукты разноцветными мячиками поскакали за край пещеры и исчезли в пелене дождя. В мгновение ока мы перекинулись и, вытянувшись на полу, захохотали, как сумасшедшие.

— Куда ты неслась? — сквозь смех спросил Тэй. — Как будто за тобой гнались золотые!

— Заигралась с грозой, — я провела ладонями по лицу, смахивая дождинки. — Это вообще моя пещера? Мне кажется, мы кровать сломали.

Тэй перевернулся на бок, приподнялся и, упершись рукой в пол, навис надо мной.

— Дракону везде мягко…

Его глаза полыхали, как пламя, а на лбу и щеках блестели дождевые капли. Поддавшись мимолетному порыву, я вскинула руку и пальцами коснулась его лица. Сын ветра улыбнулся и склонился ещё ниже — теперь я губами ловила его дыхание. Сердце бешено застучало, кровь прилила к лицу. Я прикрыла глаза, растворяясь в раскатах грома.

Внезапно совсем рядом гневно зарычал дракон. Я мигом пришла в себя и растерянно посмотрела на Тэя, который, поджав губы, хмурился, прислушиваясь.

— О, боги! — ворчание сменилось женским воплем. — Вы разнесли мое жилище, яйца вы бестолковые!!! А ну-ка живо привели всё в порядок!

— Бежим, — прошептал маг и, рывком поднявшись, протянул мне руку.

— Стойте, проходимцы! — оранжевый фрукт пролетел мимо нас и, шлепнувшись о стену у моего плеча, разлетелся на куски. — Я вам хвосты пооткручиваю!!! Зэй! Зээээй! Силы Кхелет! Какой хаос!

Мы бросились в коридор, едва не сшибли с ног спешащего на зов госпожи слугу и, не оглядываясь и едва сдерживая смех, ринулись вниз по длинной лестнице. Путь оказался долгим — когда мы, наконец, добрались до моей пещеры, дождь поутих. Полог слабо колыхался на ветру и походил на парящее над кроватью привидение. Тэй пропустил меня вперед.

— Не думала, что в этом мире может быть так весело, — бросила я, не оборачиваясь, ногами расшвыривая сбившуюся в кучи сухую траву.

— Я тоже.

Тон его голоса напомнил о моменте, на котором нас прервали. Я почувствовала, что краснею, и не решилась обернуться. Дождь стих, гром укатил вдаль, но ещё слышалось его недовольное бормотание. На фоне освежающей послегрозовой тишины резко и неприятно прозвучал сигнальный рев.

— Род собирают, — тихо произнес Тэй. — Мне пора.

Он прошел мимо, замер на мгновение у края и, не оборачиваясь, прыгнул вниз. Глубоко вздохнув, я приложила ледяную ладонь к разгоряченному лбу. Пальцы едва ощутимо покалывало.

Гром затих, но сердце всё не желало униматься.

Сквозь зеленый полупрозрачный купол в зал проникал солнечный свет. Слуги брали фрукты с огромных подносов, плошками черпали из пузатых котлов густую кашу, разливали из бочек, стоявших у стен, черный тягучий отвар. Только истинно черный и выигрывал в схватке с зеленым светом, озарявшим всё вокруг. Зал собраний изумрудных походил на грот сказочного морского царя. Лица людей были зелеными, столы были зелеными, каша была зеленой, собственные руки были зелеными. Максим вытянул их и положил на стол перед собой. Кое-что ещё здесь оставалось черным — его новый наряд, который вчера вечером принесли в Изумрудное гнездо расторопные жрецы. Они, похоже, до сих пор не могли поверить, что перед ними Черный Дракон. Ключник, а по совместительству глава культа, Зарго Штег, сын ветра золотого клана, покинувший этот самый клан ради вечного служения Воину тысячелетия, не переставал хмуриться, сверху вниз глядя на Максима.

«Он — Черный Дракон?! Он — тот, в кого мы верим?! Он — тот, кому мы клялись служить?», — подобные вопросы открыто читались во взглядах недоумевающих жрецов. Боги подшутили над ними. Кхелет обделила Воина тысячелетия своим поцелуем, Хатра одарил слугу черными крыльями.

Туника оказалась великовата, ведь ни физических, ни магических мерок с Макса не снимали. Подарок был красив, но непрактичен, однако выглядел куда лучше зеленых нарядов лесных драконов.

Венценосные изумрудных, в отличие от серебряных, завтракали в Зале собраний вместе со слугами. Максима, как и прилетевших днем ранее жрецов, усадили за стоявший на возвышении стол господ, чтобы все слуги могли воочию увидеть великого Воина тысячелетия. Бескрылые же задавались единственным вопросом — когда тощий блеклоглазый станет, наконец, черным драконом? Момент его прилета в Изумрудное гнездо застали не все, и теперь Ттлет, князь клана, намекал ему, что следовало бы показать крылья подданным, которые шарахались от слуги серебряных, как от пожранного тенью колдуна. Княгиня Ддера так вообще не вышла к завтраку, оставшись в гнезде с маленьким детенышами.

— Она сейчас не в силах никому доверять, — оправдывался Ттлет перед жрецами. — Вчера на нас напали мертвые, и Черный Дракон привел серебряную так некстати.

Макс старательно молчал, давая жрецам возможность послужить на благо своего бога, пока они в него ещё верили.

— Великое везение, что Черный Дракон попал к вам, князь Ттлет, — попытался поддержать разговор Зарго. Тишина за столом казалась ему неучтивой. — Ваша мудрая мать многое сделала, будучи ключницей и хозяйкой Рва.

— Появление Воина тысячелетия было… очень неожиданным, — князь улыбнулся и склонил голову, жестом смягчая резкость своих слов. — За ним пришли мертвые крылья, а после серебряные вздумали накрыть наш милый лес.

«Одна и та же песня», — подумал Максим, запихивая в рот пучок безвкусной зелени.

— Вы же сами из серебряного клана? — князь обратился к гостю. Максим сглотнул и уставился на собеседника, который не переставал улыбаться.

Изумрудных в человеческой ипостаси отличали большие, выразительные глаза, огненные у крылатых и зеленые у слуг, светлые, почти белые волосы и молочного цвета кожа. Жители леса были невысоки и худы, да и в драконьем обличии по размерам заметно уступали серебряным и значительно — золотым.

Их оружием оставалась численность — изумрудные плодились, как мухи. Дочери лавы были легки на подъем и нередко приносили за кладку по пять яиц. Именно из-за высокой численности клан не имел общей обители — несколько родов, объединенных в гнезда, жили внутри зеленых гротов — скальных образований, разбросанных по всему лесу. В Изумрудном гнезде обитали венценосные, род воинов, отвечающих за безопасность правителей, род разведчиков, род хранителей леса, занимающихся исследованием территорий, и несколько десятков пар из рода, следящего за слугами. Всё это Максу рассказал спутник Зарго Штега, изумрудный Ррем, маленький, сухой старик с россыпью коричневых пятен на лысине и лице.

— Ты сделал великое дело, Черный Дракон! — без конца повторял он. — Ты сразился с тенями и предотвратил битву между двумя кланами в первый же день после своего рождения. Возвращайся в Ров, Рэй, там тебе самое место.

Вспомнив эти слова, Максим просто ответил.

— Я изо Рва.

А про себя подумал: «Я из шестого мира».

Штег шумно выдохнул, старикашка задрал нос до небес, а князь, смиренно прикрыв глаза, покивал.

— Мои племянники помогли вам избежать гнева княгини, — как бы между прочим напомнил он. — Молодые сыны ветра не утомили вас своей болтовней?

— Нет, — Максим скрестил руки на груди и, откинувшись на спинку скамьи, обвел взглядом зеленый зал. Ему осточертело улыбающееся лицо князя. — Юноши чтят память венценосной Лленги и помнят её пророчество о возвращении Воина тысячелетия.

— Как и весь наш клан, — прошелестел Ттлет. — Иначе бы вы не сидели здесь, с нами.

— Стараниями вашей жены, надо думать? — в этот раз ответ прозвучал чересчур резко, и Макс усмехнулся. Он любил выводить огнеглазых из себя, так стоило ли что-то менять сейчас?

— И моих воинов, разумеется, — и снова Ттлет, решив, что перегнул палку, мягко добавил. — Вы хотите мяса?

Макс провел языком по зубам. Князь подловил его. Завтрак из травы и листьев не мог утолить голод новорожденного крылатого. Черный Дракон желал охоты.

— С удовольствием, князь.

— Тогда летим к озеру, — Ттлет резво выскочил из-за стола, будто только этого и ждал, и, вскинув руки, объявил. — Воин тысячелетия изъявил желание охотиться в наших угодьях.

На мгновение в зале повисла тишина, а потом слуги, побросав свои плошки и кружки, гурьбой бросились на веранду, откуда можно было наблюдать за взлетающими драконами. Макс задумчиво следил взглядом за спешащими на воздух мужчинами и женщинами. Подумать только, все они хотят посмотреть на его — Черного. Дракона, Воина тысячелетия, живого бога!

Как переменчив ореол…

Будучи ребенком, Рэй яростно молил Кхелет и Хатра одарить его крыльями, и каждый день бегал к белому монолиту-святилищу, выпрашивая огонь в глаза и ветер в крылья. В десять лет он вместе с группой юных детей кхелет хатра одолел подъем к жерлу Хатто Раг, а потом, когда прошедшие обряд перерождения разлетелись ловить ветер, потащился обратно, отчего-то довольный и расстроенный одновременно. До пятнадцати лет он старательно поднимался к жерлу и с замиранием сердца следил за чудом перерождения. У него не было друзей среди огнеглазых, и в пути до вулкана никто не подавал ему руку, когда он падал.

— Зачем ты ходишь за нами? — спрашивал юные сыны ветра и дочери лавы. — Прыгай в жерло, раз пришел.

Рэй упрямо молчал. Он верил в богов, но те распорядились по-своему. Первый раз коснувшись ореола и ощутив его мощь, Рэй решил, что магия — их утешительный подарок. Когда его способности проверил учитель бескрылых магов, надменный Лей, юный блеклоглазый, грезящий о великой судьбе, узнал, что ему уготовил клан — после обучения его решено было отправить на пастбища раггов. Пастухам для контроля над мощными животными и защиты их от не менее мощных хищников требовались способные маги. Рэй почувствовал себя обманутым. Подарок оказался плевком. Те, с кем он поднимался на жерло, уже принимали участие в сражениях, стойко защищали земли клана, а он учился усмирять раггов. Магия давалась ему легко, сила ореола, светлая и бескрайняя, приносила обманчивое ощущение могущества. Поэтому Рэй старательно учился, лез туда, куда не следовало, применял магию везде, где только мог и… не переставал мечтать о боях с золотыми, о подвигах, которые, как он верил, ждали его впереди, о бескрайних просторах родного мира, что могли видеть лишь истинные дети ветра и лавы.

Только вместо крыльев он получил серебряное клеймо, вместо боев с врагами — драки с хищниками и стычки с упрямыми раггами, а вместо неба — пастбища и кучи навоза. Рэй перестал ходить к белому монолиту. Теперь он твердо решил, что нужно убираться из обители и идти ко Рву. Он чувствовал, что то, чему его научили — лишь слово в великой оде магии, которую он мог разучить в два счета. Мечтая покинуть обитель, Рэй стал все чаще отлынивать от работы, изучая намалеванную на одной из стен пещер огромную карту мира и бродя по окрестностям в поисках нужных троп. Старшие слуги старались вразумить его, но Рэй не слушал и подчас вступал с ними в перепалки. Неудивительно, что единомышленников, также страстно желавший уйти в Ров, он не нашел, поэтому принял решение отправиться в путь один.

Но и уйти оказалось непросто. В тот же год он впервые попал в яму, повздорив с сынами ветра, и те жестоко напомнили ему, кто он есть. Лежа на дне котлована, стараясь магией заглушить боль в сломанных ногах, юный маг-пастух сжимал зубы, на которых скрипел песок, и проклинал третий мир и всех кхелет хатра с их выдуманными богами. Его-то молитвы никто и никогда не слышал.

Побег в Ров откладывался. Ноги заживали плохо, и Рэя приставили слугой к нескольким воинам.

Так он познакомился с Кэзрах, великолепной дочерью лавы, которая сделала из него мужчину и вернула веру в себя. Они были вместе долгое, жаркое лето, за которое Рэй понял, что он слишком молод, чтобы сдаваться.

А потом явились двое — разговаривающий с тенями маг, с которым, как болтали слуги, не могла сравниться даже мудрая колдунья Лленга, и его юный ученик, мальчишка лет двенадцати. Колдуна Рэй видел в обители и раньше — тот несколько лет подряд заявлялся к серебряным, но гостил лишь у крылатых, не замечая слуг, а вот его маленького спутника бескрылый маг не знал. Мальчишка оказался сильным колдуном, легко пережил преображение и получил поцелуй Кхелет. Ко всему прочему, Эхтен, как называли его в клане, приходился внуком Гешету. Эта новость очень подбодрила серебряных, потерявших красавца наследного князя в последнем налете золотых. А вот душу Рэя снедала зависть — ему не досталось ничего, хотя он боролся, как мог, в то время как мальчишка, чужак из другого мира, получил и огонь в глазах, и магию, и венец. Недовольство собой и собственной судьбой вылилось в первые громкие ссоры с Кэзрах, а пара стычек с сынами ветра, решившими заглянуть к расстроенной дочери лавы, едва не закончилась играми в яме. Хотя Рэю тогда уже было все равно. Почва снова уходила у него из-под ног, вот только взлететь он не мог.

Но все изменилось, когда в обитель ранним утром ворвалась давно сбежавшая дочь князя. Она бушевала, как летняя гроза, и рев её слышали даже у кристальных пик. «Княжна Тархэт вернулась», — болтали слуги, благоговейно внимая злобному рычанию. Когда-то давно дочь Гешета, пройдя обучение во Рве, навсегда покинула третий мир. Говорили, её хрупкие крылья не выдержали горя, постигшего клан, и утешение она нашла лишь в магии и долгом пути.

Кэзрах тогда узнала и доложила Рэю, что теневой маг из чужого мира, не сказав княжне ни слова, повел мальчишку, её родного сына, показать третий мир, и тому так здесь понравилось, что он не захотел уходить обратно. Рэй, наблюдая за яростью матери, крылья которой совсем не выглядели хрупкими, понял, что второго шанса не будет. Под покровом ночи он встретился с княжной и пообещал помочь ей выкрасть сына. Тархэт же дала слово, что отнесет его в Ров, к жрецам.

— Учти, если они решат, что сильного дара у тебя нет, то придется идти обратно, — предупредила она. — Я сама прошла часть пути двумя ногами, и, поверь, пастух без крыльев дорогу не осилит.

Но Рэй верил — он рожден не для того, чтобы пасти раггов и кататься по яме. В назначенный час, напустив морок, он выкрал спящего ребенка, успокоил его заклинанием, которому научился у Тархэт и, добравшись до её одинокой пещеры за осыпью, приготовился к долгому перелету. Его сил и сил крылатой колдуньи хватило, чтобы навести морок на всех троих, и когда Тархэт взмыла в небо, ни один разведчик их не заметил. Рэй, придерживая спящего мальчика одной рукой, а другой сжимая шип на драконьем гребне, упивался полетом. Все его сны оказались так бесцветны по сравнению с реальностью, что он едва не сошел с ума от счастья.

К утру беглецы добрались до цитадели жрецов. Мудрая Лленга радушно приветствовала их.

— Негоже забирать ребенка у матери, — повторяла она, провожая Тархэт и ревущего во всю глотку Эхтена к комнате с шестью дверями. — А кто твой спутник, милая?

— Единственный житель обители, у которого есть сердце, — ответила княжна. — Он — сильный маг и храбрый юноша. Помоги ему, пожалуйста.

— Ну, если так, пусть остается, — и Лленга улыбнулась так ободряюще и так радушно, что Рэй понял — он нашел новый дом. Тархэт, пожелав ему удачи, ушла с сыном в шестой мир, а жрецам пришлось держать ответ перед разгневанным Гешетом, который привел ко Рву целый клин воинов. Тогда-то князь серебряных и узнал, что предателя-беглеца зовут Рэем.

Страсти улеглись. Маг, приводивший Эхтена, отправился за Тархэт, мрачный, как тени, что населяли ореол, и почти год о них не было ни слуху, ни духу. За этот долгий и прекрасный год Рэй узнал, что хранит в себе сильный дар. Не желая возвращаться в обитель серебряных, он поклялся служить Черному Дракону, и жрецы принялись учить нового послушника. Рэю рассказали, что ореол населен духами, темными и светлыми, что темные тяжелы и коварны, а светлые легки и безобидны. Но тени Рэю не грозили — он вообще не слышали их, и ему вполне хватало чистой силы ореола, к которой он обращался, творя заклинания.

Во Рве иногда появлялись проводники, собиравшие информацию для своих хозяев, и маги-путники. Новички проходили адаптацию у жрецов (те всегда были рады помочь), бывалые путешественники сразу отправлялись в дорогу. Рэй поражался их внешнему виду, магической силе и какому-то внутреннему сумраку, такому глубокому, что и заглядывать было боязно. А вскоре вернулся тот самый маг, что привел Гешету наследника. Сначала он пришел один, посидел пару дней во Рве и покинул его ещё более угрюмым и молчаливым, чем явился. А потом вернулся мальчик. Он не помнил Рэя, зато теперь у его плеча жужжал маленький серебряный проводник.

— Где твоя мать? — строго спросила Лленга.

— Скоро будет, ключница, — серьезно ответил мальчик. — Я выиграл свой первый бой — переспорил её!

— Променяешь свободу шестого мира на войны третьего?

— Это мой мир, ключница. Ореолы дали мне право выбора, я им и воспользовался.

Но все же Лленга не отпустила Эхтена, пока не появилась Тархэт. Серебряная княжна сердечно приветствовала Рэя, порадовалась, что он нашел себя, и пригласила в шестой мир.

— Таким сильным магам нужно набираться опыта в чужих ореолах, — уверенно говорила она. — Поверь, там есть, на что посмотреть.

С тех пор Эхтен часто приходил в третий мир, но Тархэт здесь больше не появлялась. Мальчика сопровождал его учитель, как позднее узнал Рэй, носивший странное имя Эдгард. Его магия была темнее грозовых туч, но Лленга беспрепятственно пропускала его к драконам.

— Не разлучать же семьи, — вздыхала она.

А через семь лет Лленга умерла, и её место занял золотой, Зарго Штег, яростный борец с тенями. Он почти никого не пускал в третий мир, не открыл он дверь и Эдгарду, а ставшего наследным князем Эхтена впускал и выпускал, ругаясь, что следующий раз он двери не откроет. Как-то раз, когда Эхтен уходил в шестой мир вместе со своим другом, крылатым магом Тэем Тахаром, Рэй впервые пустил в чужой мир своего маленького проводника. Уже вернулись молодые крылатые маги, довольные и одухотворенные, несколько раз заходил поговорить с Зарго ключник шестого, странного вида существо Генсер, но проводник всё не возвращался. А порядки во Рве стремительно менялись — бескрылых магов заставляли прислуживать крылатым, а тех, кто был недоволен, вышвыривали прочь, нисколько не заботясь об их дальнейшей судьбе. Со смертью Лленги изо Рва ушла мудрость и здравый смысл. За обучение блеклоглазых браться перестали.

— У нас достаточно слуг, — заявлял Зарго. — Ты же пастух, Рэй? Так отправляйся в поле. Нечего отираться у дверей.

Рэй спал и видел, как отправить Зарго в вечный полет, даже начал придумывать план переворота, но тут вернулся из шестого мира его блудный проводник, и маг-пастух попросил у ключника открыть двери.

— Не торопись, слуга, — Зарго протянул ему запечатанное письмо. — Найди среди серебряных тех, кто впускает в свои тела тени, и тогда я открою тебе двери любого мира. Выведай, кто обучал их, узнай мнение Гешета о подобной магии. Растормоши этот улей тени. Ты же из серебряного клан? Вот и отлично! Телепорт уже ждет тебя. Не бойся, слуга, вторая его точка надежно сокрыта вблизи обители.

Так Рэй впервые узнал, что Зарго приказал разместить телепорты по всему миру. Новый глава культа не желал оставаться в стороне от клановых воин.

В родную обитель маг-пастух вернулся не вовремя. Бродя по осыпи, куда приносили многочисленных раненых, он понял, что совсем недавно отгремело тяжелое сражение, и Зарго, возможно, просто подставил его под удар. Но отступать Рэй не хотел. Он добрался до Гешета и вручил тому письмо. Князь долго вглядывался в лицо слуги, ставшего черным жрецом, а когда начал читать послание, с первых строк пришел в ярость.

— Выдать вам сына ветра, который спас своих воинов?! — орал Гешет. — Выдать вам героя, убившего кровожадного Сгарга, того самого, который когда-то разворотил наше гнездо, пожрал наших не рожденных детей?!

Вот тут-то Рэй окончательно убедился в том, что его надули.

— Мне лишь нужен ответ — использовал ли ваш герой тени для победы? — маг-пастух старался сохранять спокойствие.

— Давно ты покинул клан, предатель, — процедил Гешет. — Теперь насмехаешься над нами? Над нашей войной?

— Вы сами поддерживаете эту бессмысленную бойню. Тени опасны, они пожрут души ваших воинов, и герой вмиг станет злодеем.

Сейчас Макс уже не помнил всего разговора, зато отлично помнил игру в яме, где он, по глупости, решил показать себя. На него же смотрел весь клан, мнивший его предателем и беглецом! Те, кто надменно утверждал, что он — никто. Господа, ломающие ноги слишком сильному слуге. Тогда Рэй не хотел сдаваться. Он опробовал на крылатых магические приемы, которые раньше использовать бы не рискнул. Драконы едва живыми выползли из ямы. Безудержная ярость Гешета наполнила горы, заставив их дрожать от громоподобного рева.

А потом явился Эхтен, сын его благодетельницы. И тогда Рэй осознал, что ошибся.

— Уходи, — произнес серебряный, и маг-пастух, взглянув в подернутые серой пеленой глаза наследного князя, все понял и ушел. Не он отпустил — его отпустили.

Зато Зарго не желал открывать перед ним дверь, апеллируя тем, что Рэй не выполнил своего задания.

— Как бы я выполнил его, ключник? Гешет бросил меня в яму. Меня спас его внук.

— Завтра же я снаряжу туда отряд лучших воинов. Что за наглость отправлять жреца в яму! А его внук, Эхтен, ученик этого черного колдуна, и есть крылатый, отдавший тело тени?

— Открой мне дверь.

— Отправляйся пасти скот, слуга, — надменно ответил Зарго Штег. — Ты не справился с поручением.

— Я убью всех раггов и всех кеззи, я сожгу все ваши поля и свитки, если ты ещё хоть на миг задержишь меня здесь, — тихо произнес Рэй, а за его спиной вырвавшееся из очага пламя пожирало мохнатую шкуру пещерного мясоеда, устилавшую пол комнаты главы культа.

— Пусти его, жрец, — прошелестел Это, сидевший на плече ключника. — Взгляни на него. Ему нет места в мире третьем.

Зарго открыл дверь. Вот только в пятый мир. Рэй кое-что знал о его обитателях, а местный ключник, впустив нежданного гостя, предложил некоторое время пожить ему у себя, а проводника отправить собирать нужную информацию. На перестройку ушла почти неделя местного времени, и Рэй, даже не высунув нос из обиталища ключника, попросил отправить его в шестой мир.

Там он нашел Тархэт, а она помогла ему стать Максом.

Стоя теперь на взлетной площадке Изумрудного гнезда, он задумчиво оглядывал чащу, лежавшую перед ним. После того, как из-за маленькой ключницы, а точнее сказать из-за толстого Пусть, он вернулся в свою тюрьму, раздавленный, умирающий, съедаемый проклятьем, Зарго не бросил его. Сколько лет прошло с их ссоры? Семь? Восемь? Говорят, в одну реку дважды не войдешь. Наверное, эта мысль несет мудрость только в шестом мире.

Он ещё не до конца пришел в себя и метался по узкой койке, сходя с ума от боли и той силы ореола, что царила в родном мире, когда Зарго присел рядом и напомнил ему о том, кто он есть.

— Что пригнало сюда вашу свиту, Рэй?

— Хотел бы я знать, — прохрипел он.

— Об этом поговорим позже, — голос Зарго звучал глухо и неприятно. — Куда нам отправить твою ключницу? Во тьму?

Ярость подняла Макса с койки. Ореол привычно забурлил, резонируя от сильных эмоций. От голых каменных стен, черных, как души жрецов, живущих здесь, веяло холодом.

— Не посмеешь…, — прорычал маг в лицо ключнику. Зарго улыбнулся.

— В нашем мире ты — жрец, Рэй, слуга Черного Дракона и борец с тенями, а их у нас развелось очень много.

— Что ты от меня хочешь?

— Того же, что и много лет назад. Приведи мне серебряную тень.

— Где ключница? — прорычал Макс, прижимаясь плечом к ледяной стене и вытирая кровь с губ. Келью освещала лучина, которую принес Зарго. Он воткнул её над своей головой, в трещину между камней. От искр и бликов у Максима слезились глаза.

— Отдыхает от перехода. Тебя ведь теперь зовут Макс? — Зарго оскалился. — Тогда послушай, Макс, найди мне хотя бы одного теневого мага у серебряных, и защитишь свою подопечную.

— Ты мне угрожаешь?

— Совершенно верно.

— Она — под защитой клана. И под моей защитой.

— Но ключнице же нужно будет открыть дверь, чтобы вернуться домой? А где находятся двери?

Макс сплюнул кровь.

— Я найду тебе тень. Не трогай девчонку.

— Будь почтительнее, Рэй.

Зарго поднялся, достал лучину и, развернувшись, направился к светлому дверному проему. На плече ключника появился черный силуэт скорпиона.

— Спасибо, что сняли проклятье, — бросил Макс им вслед.

— Рады помочь, страшшшш, — пропел Это.

Трубный рев дракона привел его в чувства. Воспоминания вспыхнули далекой молнией и погасли. Максим обернулся, возвращаясь в настоящее — на широкой веранде толпилась тьма народа.

— Вы можете сделать круг над гнездом? — учтиво поинтересовался Ттлет.

— Хорошо, — Макс кивнул Зарго, который стоял рядом с князем. — Ключник, не желаешь сопровождать меня на охоте?

— Спасибо, это… большая честь.

Надо отдать ему должное, Зарго отлично умел играть. Максим глубоко вздохнул, собираясь с силами.

«Только бы не ударить мордой в грязь», — мелькнула мысль. — «Летать-то я не умею».

— Зарго, — Макс мотнул головой, делая жрецу знак подойти.

— Да? — тот шагнул вперед и склонился к плечу мага.

— Жрецы ведь слуги Черного Дракона, я прав? — Макс обернулся.

Ключник сморщился, будто учуял кучу навоза под носом.

— Да.

— Будь почтительнее.

Зарго отшатнулся от него. Макс, получив пространство для маневра, развернулся, вскинул руки и заорал во весь голос в лицо главе культа.

— Да здравствует Черный Дракон!!!

Шагнув назад, он, маг-пастух, слуга-предатель, жрец-беглец, расправил огромные черные крылья и, поднявшись над Изумрудным гнездом замер. Внизу воцарилась тишина. Все, выбежавшие на веранды, площадки, многочисленные открытые коридоры, глядели на него, разинув рты. Драконы, затаившиеся среди листвы гигантских деревьев, таращили огненные глаза, а Макс смотрел на Зарго Штега и упивался моментом своего неоспоримого триумфа. Боги так долго не отвечали на его мольбы, что он сам стал богом.

Тряхнув головой, Воин тысячелетия вытянул шею и, разинув огромную пасть, заревел так, что, кажется, затрясся даже ореол. Ему вторили изумрудные, а все, кто стоял внизу и сохранил человеческое обличье, упали на колени.

Эдгард развернул сложенный вчетверо листок и, положив его на стол, провел ладонью по смятой бумаге. Тусклый ночник освещал лишь столешницу и хмурое, сморщенное лицо тщедушного, костлявого старика. В углах комнаты таилась тьма. Она жила своей, темной жизнью, то тенью поднимаясь до потолка, то серой каплей опадая на пол.

Эдгард, не обращая внимания на танцы теней, поднял руку, внимательно, будто впервые увидев, осмотрел скрюченные пальцы. Кисть походила на лапку мертвой курицы. Он много видел таких лапок, по молодости работая на ферме, и даже сам сворачивал квочкам шеи. Теперь он не мог и карандаш удержать в ослабевших пальцах. Жизнь уходила, ускользала призрачным воспоминанием, яркой вспышкой, оставляя лишь немощность, слабость и тихий, едва уловимый шепот подступающего безумия.

Или же шепот был явью?

Вздохнув, Эдгард прикрыл покрасневшие глаза и потянулся к ореолу. Сила хлынула в него бешеным потоком, на миг накрыв разум пеленой блаженства. Сначала перестали трястись руки, потом голова, кожа начала разглаживаться, меняя оттенок, судорога отпустила, спина распрямилась, дышать стало легче. Он снова почувствовал себя сильным.

— С каждым разом всё сложнее, да, старик? — прозвучал тихий голос, похожий на шелест сухой листвы. — Но ничего, ничего…. Скоро ты изменишься.

— Изменюсь, — дребезжащим голосом отозвался Эд, и, откашлявшись, гораздо тверже добавил. — Раз и навсегда.

— Раз и на всю вечность.

Маг бросил взгляд на исписанный лист бумаги — строчки теперь не сливались в черное месиво. Эд видел каждую букву и начал читать, хотя прекрасно помнил весь стих наизусть.

— Не боишься, что не сможешь поглотить Пусть? Он — самая сильная тень шести миров.

— Я уже ничего не боюсь. Слишком далеко зашел, — Эдгард зажмурился, потер переносицу.

— Но старость и немощность пугают тебя до сих пор. И смерть.

Маг поджал губы и посмотрел на очки с огромными линзами, лежавшие на столе, под ночником.

— Страшно терять разум, да, Эд? Страшно? — прошелестела тень.

Эдгард открыл было рот, как внезапно услышал женский голос.

— С кем ты говоришь? — она, незаметно проскользнув в комнату, остановилась в дверях, кутаясь в теплый халат. — Почему здесь так темно?

— Нет, не включай свет, — Эд резко обернулся. — Глаза устали.

— Ладно, — она замерла, оставив руку на выключателе. — Я слышала голоса.

— Может, тебе приснилось?

— Может. Я дремала, — она прошла мимо, к черному прямоугольнику окна, рассеяно оглядываясь по сторонам. — Я как будто бывала здесь раньше. Всё кажется мне знакомым… Близким…

Она провела указательным пальцем по широкому подоконнику.

— Это твой дом, — мягко напомнил Эд.

Она тряхнула копной золотистых волос и обернулась.

— Когда ты вернешь меня в мой мир?

— Скоро, Тархэт, скоро. Потерпи ещё немного.

— Мне страшно, Эд, — честно призналась она, вглядываясь в его лицо. — Ореол так слаб, что мне не хватает сил на заклинания. Я — как кхелет хатра без крыльев, как слуга, сброшенный в яму — жду своей участи, мирясь с судьбой.

— Все уладится, дочь лавы, — Эдгард поднялся, поправил пиджак, висевший на спинке стула. — Ты скоро вернешься домой.

— Этот мир похож на клетку, — она оперлась о подоконник, откинула назад голову, прижавшись затылком к стеклу, и уставилась в потолок. — Мне снятся странные сны. То ли видения из прошлого, то ли… чужие мысли. Я вижу чьи-то лица во тьме — серые, с пустыми глазницам.

Она говорила не испуганно, скорее растеряно. Эд мягко улыбнулся и, обогнув столик, двинулся к ней.

— Ты серьезно пострадала, дорогая, — ласково произнес он, приближаясь. Ещё шаг — и она напряглась, настороженно глядя на него. Чувства жили, только воспоминаний не осталось.

— Я не я, — прошептала она, опуская голову.

— Ты — это ты.

Он взял её за подбородок и заставил посмотреть на него. Карие радужки поблекли, у самого зрачка став пепельно-серыми.

— Ты выглядишь гораздо лучше, дочь лавы, — его свободная рука скользнула под воротник халата, погладила круглое теплое плечо и спустилась ниже. Тархэт вздрогнула всем телом, но не отстранилась. Эду нравилась её покорность. Обычно она была более своенравной.

Он помнил их первую встречу, её растерянность, скрытую под панцирем надменности. Тархэт бежала от горя, раздавившего, казалось бы, несгибаемую дочь лавы.

Такая сильная и такая слабая.

Он открыл ей шестой мир. Он дал ей первенца. Да, тогда Эд ещё думал, что дети сделают его бессмертным. Продолжение рода, жизнь в крови нового поколения — какая путая чушь. Его сыновья мечутся так же, как и их отец, между разумными и тенями, между жизнью и смертью, между любовью и ненавистью. Они не забудут отца, что обучил их и дал силы защитить родное гнездо, но Эд желал вечности не в роли воспоминания.

Она дернулась, когда он коснулся её груди.

— Эд…, — слабая попытка отстраниться.

— Ты больше не любишь меня? — устало спросил он. Тархэт молчала, закусив губу.

Эд провел пальцами по гладкой шее. Он всегда восхищался её телом — даже сейчас она умудрялась поддерживать себя силой ореола, хотя и жаловалась, что в этом мире он слишком слаб. На вид ей было не больше тридцати пяти.

— Ты не любишь меня?

Халат соскользнул с плеч. Эд с силой сжал груди, наслаждаясь их тяжестью.

— Не помню, — она попыталась оттолкнуть его. — Не надо.

А сама запрокинула голову, вздрагивая от каждого касания. Эдгард, отстранившись, недоуменно хмыкнул, оглядывая её. Поняв, что тело отрицание не восприняло, снова припал губами к изящной шее. Дочь лавы выгнулась, руками упершись в подоконник, выставила вперед грудь. Эд проложил языком влажную дорожку от уха до затвердевшего соска, вырвав сдавленный стон, который для него послужил своего рода сигналом. Сначала поясок, а затем и халат упали к их ногам. Эд отшвырнул тряпки в сторону и, схватив женщину за талию, приподнял её и, развернувшись, ничком уложил на стол. Ночник полетел на пол, погружая комнату во тьму. Тархэт начала вырываться, пытаясь перевернуться на спину. Эд навалился на неё, рукой придерживая затылок, чтобы любовница не смогла вскинуть голову.

— Что? — злобно поинтересовался он, коленом раздвигая её ноги.

— Мне кажется, за нами наблюдают, — выдохнула она, поднимая голову ровно настолько, насколько он ей позволил. Золотые волосы, которые, казалось, светились во тьме, волной упали на листок со стихами и смели его на пол, к разбитому ночнику.

Эд вскинул свободную руку, и шторы, дернув карниз, встретились на середине окна, погрузив комнату во мрак.

— Так устроит? — и снова непрошеные нотки гнева прозвучали в его голосе.

К чему думать о любви, если теперь эта ведьма принадлежит только ему?

Когда Эд, рыча от наслаждения, руками оперся о столешницу и замер, нависнув над постанывающей женщиной, ярость поутихла, сменившись ощущением вселенской усталости. Тяжело дыша, маг потянулся к ореолу и, оторвавшись от созерцания спины любовницы, бросил взгляд на зашторенное окно, заметив краем глаза какое-то движение. Силуэт человека, ещё более черный, чем ночь за его плечами, возник на фоне штор. Вскинув руки, тень беззвучно зааплодировала хозяину. Тархэт завозилась, приподнимаясь, и стоило Эду отвести взгляд, как силуэт исчез.

Она пока ещё боялась ходить по краю, но уже не цеплялась за сопровождавшего её Тэя. А тот, двигаясь сбоку от Саши, стоило девушке чуть качнуться, тут же пристраивал руку на её талию. Сестра, конечно, ничего не замечала, на удивление внимательно слушая разглагольствования мага.

«Ведут себя, как дети».

Прислонившись плечом к арке и скрестив руки на груди, Женя наблюдал за другом и сестрой, и то, что он видел, ему не нравилось. Вечером наследный князь позвал Тэя к себе.

— Как проходят твои занятия с Сашей? — сухо спросил он.

— Ещё рано о чем-то говорить. Она почувствовала ореол всего пару дней назад, — разведчик бросил насмешливый взгляд на друга. — О силе ничего сказать не могу.

— А о чем можешь?

Тэй недоуменно вскинул одну бровь.

— В чем дело?

— Я не слепой, Тахар. Ты, вроде как, решил приударить за моей сестрой.

— Если она мне нравится, почему бы и нет?

Женя какое-то время пристально смотрел на друга.

— Ты же вроде умный.

— Приятно слышать, князь.

— Не строй из себя идиота.

— Тогда говори прямо, венценосный.

— Чтоб тебя! Тахар, она — ключница шестого мира, она — житель шестого мира, а прицепишься к ней, Саша влюбится, и что я тогда матери скажу?

— Эй, — Тэй вскинул руки. — Не крути хвосты. Никто ни в кого влюбляться не будет. Просто сделаем обстановку более дружелюбной.

— Ты и за неё говоришь?

— Она, кажется, без ума от Рэя…

— Ещё не хватало!

— Да брось, он же теперь Черный Дракон. Какие у меня шансы?

— Ты о моей сестре говоришь, — раздраженно напомнил Женя.

— Ладно, — Тэй отвернулся. — Я не буду пытаться обратить на себя её внимание. Займи голову другими мыслями.

— Давно бы так, — Женя расправил плечи, словно сбрасывая с себя тяжесть неприятного разговора, и решительно сменил тему. — Тахары утром трубили сбор.

— Завтра летим к океану. Рахэз видела у берега пару золотых. Нужно проверить.

— Ты не думаешь, что активность золотых и падение рубиновых связаны?

— Возможно, — Тэй пожал плечами. — А что слышно от пленницы?

— Ничего толкового.

— Как думаешь, она действительно одержима?

Женя пожевал губу.

— Идем, — неожиданно развернувшись, он двинулся прочь из пещеры. Тэй, помедлив, последовал за князем.

Они шли довольно долго. Гешет приказал посадить рубиновую в нору под каменным лабиринтом. Жене эта идея не нравилась — если Лиа не врала и на самом деле победила тень, то жестокость была не оправдана. Хрупкая молодая девушка, через столько прошедшая и столько испытавшая, заслуживала уважения… Женя, будучи в большей степени человеком, нежели кхелет хатра, не мог вышвырнуть из личного спектра чувств сострадание. К тому же, его, как мага, интересовал вопрос подчинения порождений ореола. Он знал, что в шестом мире из одержимого легко можно было изгнать темного духа, не причинив вреда носителю, но тени в вотчине Пусть не отличались особой силой и без приказа могущественного колдуна из ореола вообще не вылезали. Маги использовали их, в основном, для быстрого перемещения и мелких поручений, но в свои тела, как это было принято в третьем мире, не пускали — ритуал забирал сил больше, чем мог дать тщедушный темный дух.

— Ты используешь тени последнее время? — спросил Женя.

— Нет, — нехотя ответил Тэй. — Ореол бурлит от болтовни духов. Теперь я их часто слышу.

«Не ты один», — про себя отметил Женя, а вслух сказал.

— Но меня больше волнуют причины, чем последствия, — раздраженно продолжал Тэй. — Кто-то же постарался одарить рубиновых мертвыми крыльями.

Свернув в узкий коридор, стены которого были сплошь покрыты черными изображениями растений и животных, сыны ветра оказались перед входом в пещеру. Никаких преград на пути не было, но Женя остановился, повел рукой и, дождавшись сигнала, вошел. Тэй последовал за ним. Пещера представляла собой две смежные комнаты — в первой прямо на полу, на сухой траве, сидели три мага, поднявшиеся на ноги, стоило Жене войти.

— Не утомились? — спросил князь, изучая раскинувшуюся вокруг магическую сеть.

— Самую чуть, венценосный, — ответил один из слуг. Приставлять в качестве охраны к рубиновой крылатых Гешет считал расточительством. Воины были нужны в небе.

— Впустите нас к ней, — попросил Женя, а сам тут же прикоснулся к ореолу. К нему в мгновение ока потянулись тени.

— Совсем обнаглели, — невесело усмехнулся Тэй. — Раньше, бывало, весь ореол перетрясешь — ни одной не дозовешься.

— Дааа, — протянул Женя, делая шаг вперед. — Раньше…

Князя всегда поражала способность его и Тэя воспринимать магию друг друга. Ничего подобного за другими колдунами он не замечал. Были у него кое-какие предположения на этот счет, но они не сыграли бы никакой роли в их жизнях, а, значит, на них попросту не следовало обращать внимания.

Рубиновая сидела на полу и, вытянув тощие ноги и прислонившись к каменному своду, дремала. Заслышав шаги, девушка вздрогнула и, открыв подернутые серой пеленой глаза, исподлобья глянула на посетителей. Но стоило Жене снять защиту и переступить порог, как бледное лицо пленницы озарила улыбка. Сын ветра растерялся и застыл, как вкопанный. Позади, налетев на него, недовольно заворчал Тэй.

— Князь, — цепляясь за стену, рубиновая поднялась и поклонилась, тряхнув копной огненно-рыжих волос.

Женя вернул поклон.

— Ты видишь меня?

— Смутно, — ответила Лиа. — Тени вокруг тебя вижу ярче.

Женя обернулся. Тэй вскинул брови и недовольно поинтересовался.

— Ты идешь дальше или мы пришли потоптаться в дверях?

— О, — девушка, улыбаясь, склонила голову на бок. — Вы — братья?

Тэй и Женя переглянулись. Последний озвучил тот вариант ответа, к которому оба по молчаливому согласию склонялись с давних пор.

— Скорее да, чем нет.

Лиа кивнула и, опустившись на пол, расправила юбку. Платье слуги было велико молоденькой дочери ветра и смотрелось на её хрупкой фигурке, как мешок из-под овощей на палке.

— Ты и раньше видела тени? — спросил Тэй, отпихивая застывшего Женю в сторону и проходя вперед.

— Не знаю, — девушка, задумавшись, помедлила. — Я плохо помню, что случилось до того, как увидела свет. Помню давнее — клан, себя, гнездо, угодья. У нас мало угодий. И яиц мало.

Лиа сморщила маленький носик, поджала губы, силясь вспомнить.

— Пустота, — тихо произнесла она. — А потом сразу свет, и только тени вокруг — ещё больше, чем вблизи вас. Лечу через тучи к солнцу. Чтобы оно сожгло меня или вернуло к жизни. Нужно было бороться, чтобы вернуться. К кому?

Девушка обняла себя за худые плечи, склонила голову на грудь и начала покачиваться из стороны в сторону. Женя шагнул было к ней, но Тэй поймал друга за локоть.

— Куда собрался? — тихо поинтересовался он. — Девчонка-то — одержимая.

— Она победила тень.

— Тебе откуда знать?

— Она ведет с нами беседу! Тени захватывают разум, а её — свободен.

— Тень живет во мне, — Лиа, пересилив себя, с заметным напряжением подняла голову. — Но я сильнее её. Я — не я. Тень — не тень.

— Разум, говоришь? — процедил Тэй.

— Ты можешь прогнать тень? — как можно мягче, спросил Женя.

— Нет, — она сощурилась, силясь разглядеть лицо собеседника. — Я теперь не знаю, где тень, а где — я.

— А кто сейчас беседует со мной?

Девушка замолчала, задумавшись, но так ничего и не ответила.

— И зачем мы здесь? — спросил Тэй. Он заметно нервничал. — Всё же ясно.

— Лиа, тень победила тебя? — спросил Женя, делая ещё один шаг к пленнице. Та резко вскинула голову и не без ярости посмотрела на князя. Где-то в глубине пепла, затянувшего глаза, полыхнул огонь.

— Я сохраню свой разум и заберу силу тени! — рявкнула она так громко и гневно, что Женя отшатнулся, а маги бросились в пещеру, на ходу раскидывая сети. — Потому что мы должны сражаться! Откройте глаза, слепцы! Тени вокруг вас пляшут танец смерти! В этом мире два бога!

— Идем, — Тэй потянул князя в первую комнату. — Нечего здесь делать.

— Уберите сети! — Женя не стал повторять дважды, а играючи рассеял заклинания слуг. — Тахар, твою мать, ты слышал, что она сказала?! Я подозревал, что так оно и есть! Она подчинила себе тень!

Тэй последний раз бросил взгляд на девушку. Глаза её снова затянуло серой пеленой, а лицо приняло отрешенное выражение.

— Пошли, — он отвернулся.

Женя все же соизволил последовать за другом, но в коридоре остановил его.

— Если рубиновая победила тень, мы должны узнать, как она это сделала, — князь сам заговорил, как одержимый.

— И что? У неё с головой не всё в порядке. Точнее, всё не в порядке, — Тэй нахмурился. — Сомнительная победа. Хочешь пойти по её пути?

— А если это единственный не тупиковый путь и придется выбирать между ним и смертью?

Разведчик нахмурился.

— Не тупиковый? В таком случае, не веди меня по нему — лучше сразу убей, — Тэй сдержанно кивнул и, не дожидаясь ответа, развернулся и поспешил прочь.

Женя долго смотрел ему вслед. Тэй явно принял его слова на свой счет. Предсказание провидицы о мертвых крыльях не давало Тахару покоя. Князь понимал его — он сам не мог забыть о срыве, когда против воли накинулся на сестру. И если Тэй видел выход в собственной смерти, то у Жени такой роскоши не было — на плечи единственного наследника Гешета ложилась ответственность за целый клан.